Морские раскаты строгие.
Биение пенной мглы.
Упрямые, круторогие
волы (или нет, валы...).
Дождина разгульный, пьяный,
на стёклах потёки строк.
Фальшивое форте/пьяно,
осенний хромой фокстрот.
Толпа. Дискотека. Мания
движений, наркоз, отрыв,
я дёргаюсь одурманенно,
зачем-то глаза прикрыв,
в грохочущей тьме раскатистой
так сладко мне ритмы пить,
сквозь музыку пропускать себя,
чеканить, ваять, лепить...
Печалью курится ладан,
одумайся, помолчи.
Мятётся перед окладом
мерцающий ритм свечи...
И - тайное. Я свеча твоя...
Ты бог мой, отрада, сень,
себя ли в меня впечатывал,
впечаливал насовсем?
В касаньях электризующих
вечерний дурман густел
и бился такт обезумевших
нагих беззащитных тел...
Кичливой столичной спесью
для нас и для вас -
для масс! -
механика новых песен,
дневной городской романс:
гудки, провода, движение,
частоты - и всё вверх дном:
под кайфом, под напряжением.
Под ритмом и под окном...
Снежинки в лицо. Щекочутся.
Тропинка - вихлявый жгут.
Стихи невпопад бормочутся,
толкаются в чреве, ждут,
поются. От вьюги белой
до осени фатовской,
от маминой колыбельной
до плача за упокой...
О музыка - вожделенная,
приливы-отливы чувств.
Не сердце во мне - Вселенная.
Я слушаю, я учусь...