Синий - цвет прохлады на разгорячённый лоб и лихорадящее сердце. Это цвет воды, он глубокий как океан и вечный как Бог, цвет неба, благородной силы, женского начала, умиротворения, гармонии и музыки
Мелодия забрала с собой лишь синий цвет.
"Всегда оставляй что-нибудь себе", - эта фраза, произнесенная устами неизвестного музыканта, звучит подобно приговору.
Этот уличный флейтист, которого на маленькую улочку Парижа привозит дорогой автомобиль, - связующая тема, цикл-подсказка, а его флейта, по мнению Кесьлёвского, - единственный инструмент, способный выразить состояние лишенного радости существования в бесцельной жизни
В картине "Три цвета: Синий" вторая часть отнюдь не прихожая гостеприимной репризы, а чистилище, где главную тему ждут испытания временем. Чтобы получить шанс жить дальше (т. е. сбежать в репризу), Жюли придется понять, что убить в себе прошлое невозможно
В репризе композитор прощает мелодию, дает ей шанс еще раз увидеть свою партитуру: книгу ее жизни и самое нежеланное воспоминание. Кажется, что ненавистные нотные листы, в которых так много противоречивого и недосказанного, преследуют Жюли. Но нет, от мимолетного прикосновения оживает альт, за ним полнозвучный фагот и вдруг - после молчания в разработке оживает весь оркестр, сначала несмело. Убитая еще в экспозиции сонаты побочная тема любви прорывается сквозь секвенцию "свободы" нервным пиццикато.
Вступает хор.
Цикл завершается.
Тесситура, основной диапазон первой скрипки оркестра Кесьлёвского, - боль утраты и назначение свыше - выжить.
Он никогда не был сторонником слепой предначертанности, режиссер-композитор всегда лишь задавал направление развития мелодии. Поэтому в сонате "Синий", как и в других фильмах цикла "Три цвета", есть кода, бесконечно малая заключительная часть. Эпизод расскажет о далеких от республиканских взглядах Кесьлёвского: Свобода никогда не отпустит своих героев, от ее Синего цвета не сбежать, не ускользнуть
красный
Как связать воедино несвязанные фильмы? Частичками недопоказанного, дорисованного воображением зрителя разбитого на маленькие кусочки Парижа, обрывки фраз, действий, мозаика движения и судьбоносных случайностей, все, все воедино, как цвета французского флага, от синего к белому, от белого к красному и все воедино, и все вместе, как единое целое
Тихую умиротворённость, помноженную на непоколебимое жизнелюбие "Синего", едкую ироничность, скрещённую с робкой мечтательностью "Белого", венчает поистине королевский "Красный". Здесь балом правит его величество Случай (или всё же Судьба?), сплетая в клубок жизни разных людей. При всей их внешней и внутренней непохожести, вдруг обнаруживается, что перед вами настоящие герои-двойники, персонажи-отражения друг друга. Так странно, так знакомо. Три героя, три жизни, один цвет. Красный, как обида и совесть - это пожилой одинокий мужчина. Судья. Не важно, что он давно уже вышел на пенсию - профессия накладывает свой отпечаток. Он слишком требователен к людям, но ещё более строг к себе. Он не может простить, не может отпустить прошлое, освободив себя от его оков. Его одиночество - это старый заброшенный дом и преданная собака ..
Два одиночества сойдутся в этой ленте за одним столом: за рюмкой грушевой настойки и разговорами о прошлом и будущем. Одинокая Красота и ещё более одинокая Совесть. Говорить о настоящем они не будут - зачем? О настоящем надо не говорить, им надо жить
Все оттенки красного, мельчайшие полутона чувств, чудный букет из простого житейского волшебства, удивительной красоты кадра, восхитительной музыки и робкого желания сделать этот мир лучше
В этом равновесии надежд и плетет кружева капризная жизнь.
Не имеющая подданства, но связывающая нас всех, неверная и похожая судьбами каждого - легкая грусть о прошлом, щемящая тоска об ушедшем. .. неуловимую грусть, глубины и грезы человеческой души в осязаемую форму "важнейшего из искусств".
![синий []](/img/p/popowskaja_i_i/1-3/sinij.jpg)
![красный []](/img/p/popowskaja_i_i/1-3/krasnyj.jpg)