Такого я ещё никогда и никому не рассказывал. Вряд ли еще кто, кроме меня может про это знать. Да, я уже близок к тому, чтобы вспомнить окончательно, о чем, собственно, я собирался рассказать. Это весьма интересно, весьма. Позвольте же я вам про это расскажу.
Да, разумеется, но слуховой аппарат произведен первоисточником, дабы имеющий его да услышал. То есть я расскажу про это не только вам, я расскажу всем. Это сделал он, колдун Серофеев.
- Что же он сделал? - спросила Елизавета Андреевна.
Он подарил мне HP-мразь. Я сплю и слышу звонок. Я берусь за ручку и начинаю выводить слово. Заходит Серофеев и протягивает мне HP-мразь. А ведь, Елизавета Андреевна, у меня никогда не было HP-мразь. Я дальше Копенгагена всегда не ездил, а тут вдруг HP-мразь. Ну, думаю, вот и хорошо, теперь будет на чем записывать остальные слова. Я сразу же принялся записывать, а он говорит:
- Неправильно используешь.
- А как же, как надо? - возмущаюсь я.
Неожиданно зашла она.
- Я представляю себе, как вы тут запудрили мои мозги. - Сказала она, открывая колониальную шкатулку.
Я рассказываю Серофееву историю про мою встречу с Елизаветой Андреевной, не обозначая свою прямую речь.
- Я представляю, - сказала она, - как вы тут запудрили мои мозги. Я представляю. - Повторила она, всасывая соломинкой содержимое шкатулки через нос.
Позвольте, но вы сами меня об этом попросили.
- Позвольте предложить вам HP-мразь. - Осведомился Серофеев. - Это очень вкусно. Вы знаете, я ем его уже шестнадцать лет, и моей дочери еще никто не жаловался.
- Я попробую завтра, да я попробую, как только отрыгну ненужные остатки пудры. - Повторила она, прочитав его мысли.
Серофеев засмеялся и засмеялся. Потом встал и вышел за шкатулкой. Она изнемогала.