Да, я попробую собрать вместе эти крупицы соли, допишу несколько слов о людях и птицах к той строке, что мне сегодня утром шепнул чуткий гений:
Приходит время хоронить врагов
И детям радость раздавать без страха.
Я новых не наделаю долгов.
Я - среди стайки чаек - черепаха!
Да, я на спине несу крепкий дом. Несколько человек закрываю щитом своей спины. Чем не черепаха? А насчёт долгов - никто сейчас никому ничего не должен. Какой такой "вечный долг" я себе придумал с утра? Сам себе придумал. Или нет? "Не себя ли несешь у себя на плече?" - так ведь спросил у встречного лукавый умница Рабиндранат Тагор? Может быть, похоже - да, себя несу. Может быть и - отраженье себя. Отражение, но не продолжение несу я на руках - своего сына, который не родился.
Так ведь бывает. Ничего не случилось. Человек не родился. И в цепочке событий, из-за которых этот ребенок не появился на свет, последней точкой был человек, которого вчера отпели в Храме Архистратига Михаила.
Обычное дело в судьбе. Вечером сказал правду, утром уже уволен. Когда идет большая драка... Обычное дело в жизни журналиста. Но необычно было одно - моя жена лежала на сохранении. Последний шанс. Долго рассказывать незачем. Возраст, Север, судьба.
Я пришел к этому человеку и попросил дать мне временную работу. На месяц по договору. Чтоб никто и не знал. Кто там сильно слушает это радио сейчас? А если что, да, деньги я потом верну, если материалы мои в эфир, что скорее всего, не пойдут, да, я понимаю. Но ведь не милостыню же я прошу, а кусок работы.
Лучше бы я попросил милостыню. Лучше бы взял в долг. Почему это не пришло мне в голову? Тогда человек мог бы просто солгать, что у него нет денег. А солгать, что нет работы, он не мог. Потому что бегущая строка шла в это время по экрану для диктора в студии, где шел разговор. Вернее - монолог. Я находил слова, четкие и убедительные, на вкус во рту они были - как черный хлеб. И в ответ получил только одно слово "НЕТ". Еще более черное, чем хлеб. И тяжелое, как мокрый камень.
Ну, подумаешь, удар? Все боятся. Но ведь нам можно и словчить, укрыться, обмануть идеологических врагов. Мы ведь вместе совсем недавно так сделали, вместе... Говорят, что один я вытащил этого парня из большой грязи, которую он усугублял... Нет, мы же вместе. Да, не надо об этом, зачем? Всё ведь удалось прикрыть, вернуть, спасти человека, поставить на работу, ну - пока не крутую, но ведь завтра - когда произойдёт объединение радио и ТВ, эта скромная должность легко перенесёт тебя через три ступеньки вверх, и...
И тогда это "НЕТ" выросло во встречный монолог. И тогда рухнуло черное небо на мои плечи. И пошёл я домой. Мне ведь нельзя было надолго оставлять жену в одиночестве. Но лучше бы я не спешил домой в этот черный день. Так как на лбу у меня было всё написано. А доктор говорил - "никаких, даже малейших, стрессов"... Но... Короче - осиротело человечество в этот день на еще одного нерожденного ребенка. Вот и всё. Не родился - ну и что? На нет и суда нет.
А - и есть суд! Суров нынче наш Бог.
Не прошло и полгода, как я сидел за столом депутатской комиссии по СМИ по правую руку от председателя. Опять решалась судьба моего недруга. Мнения разделились даже не пополам. Два голоса в минус. Но у меня было два голоса, на правах сопредседателя. И я вписал свою фамилию в графу "плюс", что означало - "решение не принято". И когда я с трудом положил ручку на стол, зачитал вердикт и взглянул в глаза обвиняемого...
Господи! - врут люди, что я добрый человек. Разве добрых так ненавидят? Какая-то непонятная гордость распирала мою грудь. Не потому, что я подставил вторую щёку. Совсем не христианская это была гордость. Или настоящие христиане именно это чувство испытывают, когда подают милостыню? Я-то деньгами никогда не подавал, не знаю. Но что нищие ненавидят дающих - это уж знаю точно. Если бы человек мог, он бы плюнул в руку дающую. Се человек.
Потом мы еще пару раз пересекались. Незначительно. Годы летят легко. Приёмные дети быстро растут. Говорят - быстрее, чем свои. Но и внук быстро растёт, а он-то уж точно свой, первые шаги с моих рук делал. Просто время пошло очень быстро. И вот вчера у Храма Архистратига Михаила наши пути в последний раз пересеклись с этим недругом. Я не простился. Да и что я мог сказать тому, кто уже слышит иные голоса и видит иной мир?
