Порошин Даниил : другие произведения.

Алёшка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Даниил Порошин

АЛЕШКА

   Действующие лица:
   ЕГОР - 40 лет
   АЛЕКСЕЙ - 18 лет
   МАТЬ АЛЕКСЕЯ
   Сцена 1
   Старый деревянный дом. В доме одна большая комната, разделенная деревенской печкой на кухню и спальню. У стены рядом с печкой стоит кровать, рядом с ней стул на нем таз с водой и полотенце. Напротив - старое трюмо с одним зеркалом, накрытым покрывалом. В углу висит небольшая икона с лампадкой. Обеденный стол стоит у большого окна, на нем графин с водой и поднос с различными лекарствами. Занавески задернуты. В комнате почти пусто: голые стены, на потолке висит обыкновенная лампочка без абажура, на полу лежат полосатые вязаные половики. С другой стороны - за печкой, где находится кухня, стоит умывальник, рядом обшарпанный стол, на котором лежат кухонные принадлежности: пара тарелок, кастрюля и сковорода.
   В доме тихо, полумрак. На кровати лежит молодой парень, закутанный в одеяла и звериные шкуры. Рядом на табурете сидит мужчина, внимательно рассматривает юношу, не шевелится. Послышался стон. Парень начинает просыпаться, открывает глаза, испуганно смотрит на мужчину.
   ЕГОР. Очухался?
   Алексей начинает ерзать по постели и пытается что-то сказать, но от волнения не может выдавить из себя ни слова.
   ЕГОР. Тише, лежи, не вставай. Тебе еще рано.
   АЛЕКСЕЙ (шепотом). Пить.
   ЕГОР (приносит кружку с водой). Слава богу, пришел в себя. А то я было волноваться уже начал...
   Егор садится рядом с Алексеем и помогает ему приподняться. Осторожно подносит кружку к его губам, хочет напоить, но Алексей отстраняясь, выхватывает из рук Егора кружку, расплескивая воду. Остатки воды выпивает жадно, давится.
   ЕГОР. Эй, эй не торопись. Потихоньку, помаленьку... Вот молодец.
   Алексей отдает кружку. Взгляд его стал более собранным, даже диким. С опаской смотрит в упор на Егора.
   АЛЕКСЕЙ. Ты вообще кто?
   ЕГОР. Не бойся, я не причиню тебе вреда. Лежи спокойно, не дергайся. (Силой укладывает его обратно на кровать.) А то что, зря тебя выхаживал?
   Алексей расслабляется, но через секунду взволнованно снова пытается встать.
   АЛЕКСЕЙ. Ног не чувствую.
   ЕГОР (удерживает его ладонью в грудь). Оно и понятно. Отморозил ты себе все. (Укрывает одеялом.) Ты хоть помнишь, что с тобой стряслось?
   АЛЕКСЕЙ (замешкался). Припоминаю... Но как я здесь оказался? Вы меня знаете?
   ЕГОР. Упаси боже. Нет. Белка тебя нашла.
   АЛЕКСЕЙ. Белка?
   ЕГОР. Собака моя. Мы на охоту шли, а она как сиганет от меня и давай лаять. Подхожу, вижу, щенок валяется. Весь ободранный, в крови. Любопытно мне стало, взял и подобрал.
   АЛЕКСЕЙ. Что, просто так?
   ЕГОР. А бывает как-то по-другому?
   АЛЕКСЕЙ. Не знаю... (Нервно оглядывается по сторонам.) Почему не испугались, не побрезговали?
   ЕГОР. Кого? Тебя? (Громко смеется.) Где же это видано, чтобы волки дворняжек боялись?
   АЛЕКСЕЙ. Я не дворняжка!
   ЕГОР. Оно и видно.
   АЛЕКСЕЙ. У меня есть дом. (Морщится, под одеялом трогает свои ноги, щипает себя.) Зачем меня к себе притащил? Раз добрый такой нашелся, мог бы просто до больницы довезти.
   ЕГОР. Э-э парень, больничка отсюда далеко. Здесь не лечатся, а сразу помирают. Не все так просто. Да ты не переживай, я тут вроде как местный знахарь. (Смеется.) Чуть что, ко мне бегут. У меня опыт есть, вреда не причиню. Видишь, и ты очухался. А в каком состоянии был! Скажу честно - если бы в больницу попал, точно бы остался без ног. Там ухода никакого... Знаешь сколько вас таких? Со всеми не управишься. Да и никто стараться не будет. У тебя шмотье все в крови было, еле отстирал. И выглядишь, как... Я даже зеркало прикрыл покрывалом, чтоб ты ненароком себя не испугался. Чуешь, к чему веду? Народ долго разбираться не будет, сочтет, что наркоман какой или бандюга и будешь валяться в приемном покое... пока на тот свет не отправишься. С такими, как ты, долго не церемонятся. Не маленький, без меня все понимаешь.
   Алексей молчит, по-прежнему смотрит с опаской. Егор садится у печи на маленькую табуретку, подкидывает дрова в печь, закуривает.
   ЕГОР. Сдается мне, ты не из наших краев. Откуда же ты? Каким ветром занесло?
   АЛЕКСЕЙ. Не твое дело. Где мои вещи? Ухожу я. (Отбрасывает одеяло, резко пытается встать, ничего не получается, морщится.) Если думаешь, благодарить тебя стану, то не надейся. Я о помощи не просил.
   ЕГОР. А ты с гонором, как я погляжу. Ну да ладно... Не держу тебя, можешь идти на все четыре стороны. Конечно, если только встать сможешь (Смеется, тушит сигарету, снова подходит к Алексею.) Ну, куда ты намылился, парень? Сам подумай, далеко ли ты уйдешь? Могу подвезти, от меня не убудет, но при одном условии - ты мне все как на духу рассказываешь, что случилось, и потом решим, что с тобой дальше делать.
   АЛЕКСЕЙ (злится). Тебе что надо от меня, а? Кто ты такой, чтобы решать за других?
   ЕГОР. Упаси боже, мне такого добра не надо. Но за тебя я, как-никак, теперь в ответе. Раз судьба подкинула такой подарочек, будем вместе маяться. Ты, я погляжу, совсем глупый, ну точно как щенок. (Смеется.)
   АЛЕКСЕЙ. Хватит ржать! Ничего я не собираюсь тебе рассказывать. Еще пожалеешь, что встретил меня. (Хватается за голову, корчится от боли.)
   ЕГОР. Ой напугал... Тогда жди, когда ноженьки твои пойдут. А если передумаешь...
   АЛЕКСЕЙ. Черт! (Ложится обратно в постель.) Вот влип.
   ЕГОР. И не говори. Успокойся и лежи смирно, отдыхай. (Встает, уходит за печку.) Сейчас ужинать будем. Тебе поправляться надо. (Возвращается, ставит на стол кастрюлю.)
   АЛЕКСЕЙ. Откуда же ты такой заботливый выискался? Если думаешь на мне денег заработать, то осади. За меня и копейкой подавятся.
   ЕГОР. А говорил, дом есть. (Приносит посуду, наливает суп в тарелку.) Поди, родители волнуются...
   АЛЕКСЕЙ. Я один живу.
   ЕГОР. Э-э, старшим врать нехорошо. Да ты еще зеленый совсем. Тебе лет-то сколько? Восемнадцать есть? (Аккуратно убирает с подноса лекарства, ставит на него тарелку.)
   АЛЕКСЕЙ. Двадцать пять мне, понял?!
   ЕГОР (смеется). Совсем дите. Думаешь, я слепой? Какие двадцать пять? У тебя еще молоко на губах не обсохло. (Себе под нос.) Двадцать пять ему. (Смеется.)
   АЛЕКСЕЙ. Не веришь?
   ЕГОР. Не верю.
   АЛЕКСЕЙ. Да я... Я...
   Егор ставит поднос на табуретку рядом с кроватью. Сам садится рядом, мешает ложкой суп - остужает.
   ЕГОР. Успокойся, кому говорю. Хватит тут ершиться. Сейчас ты полностью зависишь от меня. Так получилось, что поделать... Перетерпи денек другой, а там сам решишь, как поступить. Не бойся - удерживать не стану, сдался ты мне. Но пока ты здесь, будешь слушаться, и делать, как я говорю.
   АЛЕКСЕЙ. Ага, щаз! Тебя никто не просил меня спасать и приносить в свою берлогу.
   ЕГОР. Это ты верно говоришь. Но ты здесь и нам придется как-то уживаться. С волками жить по-волчьи выть. Понял? (Подносит тарелку с супом.) Давай, поешь, уже остыло.
   Алексей с размаху отшвыривает ее от себя. Тарелка падает на пол, суп разливается.
   АЛЕКСЕЙ. Мне не нужна твоя похлебка! Обойдусь.
   ЕГОР (спокойно, стоя на том же месте.) Тебя как звать?
   АЛЕКСЕЙ. Не важно.
   Егор несколько секунд неотрывно смотрит на Алексея, о чем-то думает, потом идет за печку, выходит оттуда с ведром и тряпкой.
   ЕГОР. Значит так и останешься, просто щенком. (Убирает с пола.) Ох, и нажил я себе беду.
   Все вытер, и пошел с ведром к выходу. У двери снял с вешалки фуфайку и неторопливо надел ее. Остановился, повернулся к Алексею.
   ЕГОР. Отдыхай давай. Как проголодаешься, дай знать. Так и быть, накормлю тебя. Я во дворе буду, кричи. И еще - не вздумай ходить под себя. Хочешь - не хочешь, а придется прибегнуть к моей помощи. Ну, я пошел.
   Взял ведро, вышел. Дверь за ним, со скрипом закрылась.
   Сцена 2
   Утро следующего дня.
   Егор сидит спиной к Алексею за обеденным столом, что-то зашивает. Занавески раскрыты, в доме светло. Алексей ерзает в постели, пытается привлечь к себе внимание Егора.
   АЛЕКСЕЙ. Эй. Эй! Ну ты что не слышишь меня?
   ЕГОР (безразлично). Слышу, поди не глухой.
   АЛЕКСЕЙ. Почему не отвечаешь тогда?
   ЕГОР. На что отвечать? Разве ты меня о чем-то спросил?
   АЛЕКСЕЙ (злится). Ну ты... Мне в туалет надо. Помоги.
   ЕГОР (все так же безразлично, продолжает заниматься своим делом). А волшебное слово? Тебя что, родители не учили?
   АЛЕКСЕЙ (кричит). Издеваешься?! Помоги быстрее встать. Не могу больше терпеть.
   Молчание.
   АЛЕКСЕЙ. Да чтоб тебя! Пожалуйста, ну пожалуйста!
   ЕГОР. Вот так бы сразу и сказал. (Подходит к кровати, осторожно поднимает Алексея на ноги.) Обопрись на меня, не бойся. Вот так, давай один шаг, другой... Молодец. Скоро сам пойдешь, не переживай.
   Выходят в сени. Егор, придерживая Алексея, убирает крышку с ведра.
   АЛЕКСЕЙ. Противно.
   ЕГОР. Чего противно? Оба мужики, не стесняйся. Штаны помочь снять?
   АЛЕКСЕЙ. Да пошел ты!
   ЕГОР (смеется). Ну как знаешь. Мое дело предложить. В ведро целься, не промажь.
   АЛЕКСЕЙ. Сам знаю. (Застонал.)
   ЕГОР. Сильно прихватило? Не удивительно. Цистит у тебя, голубчик. Неизвестно, сколько ты на морозе провалялся, пока я тебя не подобрал. Ну и на том спасибо, а то знаешь, как бывает? Не приведи господь...
   АЛЕКСЕЙ. Премного благодарен.
   Алексей поправляет одежду, возвращаются.
   ЕГОР. Да не стоит. Я в город ездил, медикаменты купил. Знал, что пригодятся. Ты щенок хилый, как я погляжу, сам долго еще не оправишься.
   Егор помогает ему лечь в постель, садится за стол, продолжает шить.
   АЛЕКСЕЙ. Не щенок я. Алексеем меня зовут.
   ЕГОР. Вот те раз. С чего вдруг мне выпала такая честь?
   АЛЕКСЕЙ. Хватит прикалываться. Тебя самого как зовут?
   ЕГОР. Егор.
   АЛЕКСЕЙ. А отчество?
   ЕГОР. А зачем тебе мое отчество? Ты второй день мне тычешь, как родные стали, ни к чему нам формальности. Так?
   АЛЕКСЕЙ. Как скажешь, мне все равно.
   ЕГОР. Странный ты парень, Алеша. Стоило тебя только до уборной довести, и тут же имя свое назвал. К твоему сведению, я еще вчера твои причиндалы в руках держал, когда обтирал тебя, повязки накладывал. Всего уже изучил, так может, расскажешь мне, что с тобой стряслось? В знак благодарности?
   АЛЕКСЕЙ. Меня сейчас стошнит.
   ЕГОР. А это от голода, Алешка.
   АЛЕКСЕЙ. Какой я тебе Алешка, совсем офигел?
   Егор смеется.
   АЛЕКСЕЙ. Почему ты все время смеешься? Больной что ли?
   ЕГОР. Да любой, кто увидел бы тебя со стороны - засмеялся б. Ты совсем еще ребенок. В таком положении оказался, не приведи господь. Беспомощный, не понятно где, не понятно с кем, а все туда же - лаешь и лаешь - защища-а-аешься... Хотя сам знаешь - укусить не сможешь и постоять за себя тоже... Ну, что скалишься? Скажешь - не боязно тебе? От того и скалишься, что страшно.
   АЛЕКСЕЙ. Откуда тебе знать, что я чувствую?
   ЕГОР. А у тебя все на лице написано. Дети не умеют скрывать эмоций.
   АЛЕКСЕЙ. Я уже не ребенок!
   ЕГОР. Ну-ну, оно и видно. (Пауза.) Да ты пойми, не осуждаю я тебя, не принижаю. Но пока ты будешь себя так вести - другого отношения к себе не жди. У тебя еще все впереди. Придет и твое время стать мужчиной. Не торопись. Будь самим собой, Алешка. Поступай по уму, а коли тебе помощь предлагают, не отворачивайся, прими ее с благодарностью и уважением.
   АЛЕКСЕЙ. Ты меня еще учить будешь.
   ЕГОР. А как же? Кто тебя еще научит как не старший? Не обязательно я, может быть кто-то другой. Ты слушай и запоминай, делай выводы и тогда... Может в будущем удастся избежать ошибок. Знаешь поговорку? "Дурак учится на своих ошибках, а умный - на чужих".
   АЛЕКСЕЙ. Неправда все это. Пока сам не наступишь в говно, не отмоешься - не поймешь, что есть хорошо, а что есть плохо.
   ЕГОР. А ты можешь с уверенностью распознать, где добро, а где зло?
   АЛЕКСЕЙ (резко). Да.
   ЕГОР. Ты подумай, прежде чем отвечать. Вдруг ошибаешься?
   АЛЕКСЕЙ. Нет, я уверен.
   ЕГОР. Твое право. Но если решил для себя что-то, то стой на своем. Будь верен себе в первую очередь. В этом мире ничто не постоянно, поверь. У каждого своя правда.
   Молчание.
   ЕГОР (хлопает себя по коленям, встает). Ну, хватит, давай перекусим. Ты наверняка проголодался, так что в этот раз не побрезгуешь моей едой. (Идет к столу.)
   АЛЕКСЕЙ. Не в этом дело.
   ЕГОР. Да знаю я, от того и не сержусь. (Приносит Алексею поднос с тарелкой.)
   АЛЕКСЕЙ. А тебя трудно вывести из себя.
   ЕГОР. Верно. Я, как-никак, взрослый мужчина, в отличие от некоторых.
   АЛЕКСЕЙ (меняется в лице.) Да иди ты...
   ЕГОР (ставит поднос на колени Алексея). Не злись на меня. Я по-доброму. (Ерошит ему волосы.) Ты первый гость в моей, как ты сам выразился, берлоге. Грех не поглумиться над тобой.
   АЛЕКСЕЙ (крутит головой, пытается сбросить с себя руку Егора). За шута меня держишь? Ради веселья сюда притащил?
   ЕГОР. Да будет тебе... Ешь. (Сел возле кровати на табуретку.) А если и так, то что? С тебя не убудет. (Пауза.) Снова этот взгляд... Может тебя с руки покормить, так ты подобреешь? (Смеется.) У меня четыре псины и все, как одна, слушаются. А знаешь почему? Я их всех, так же как и тебя, подобрал. Кого где. Выхаживал их, с руки кормил. Даже сейчас. Они вон, вымахали как кони, а все по-прежнему руки мои облизывают. Знаешь, как это называется? (Пауза.) То-то и оно, что зверь порой тебе роднее, чем самый близкий человек. Они за меня глотку перегрызут. Не оставят в глуши леса на растерзание волкам. А если надо будет и кровью своей напоят. Вот что значит быть преданным.
   АЛЕКСЕЙ. Зачем ты мне все это говоришь?
   ЕГОР. И вправду, зачем? Не слушай меня. Все это от одиночества... Что ни говори, а человеку нужен человек. Хотя, и псина подойдет. (Смеется.)
   АЛЕКСЕЙ. Странный ты.
   ЕГОР. Боишься?
   АЛЕКСЕЙ. Нет.
   ЕГОР. А зря. Всегда будь начеку. Люди могут сильно ранить, даже убить. Ты и не заметишь, а они раз... и сцапают тебя.
   АЛЕКСЕЙ. С тобой так же было?
   ЕГОР. С чего ты взял?
   АЛЕКСЕЙ. Очевидно же. У кого что болит...
   ЕГОР. А ты не торопись с выводами. Это меня бояться надо. (Пауза.) Не страшно?
   АЛЕКСЕЙ (ухмыляется). Нисколько. Только интересней стало.
   ЕГОР. Вот и поговорили. Не отвлекайся, ешь давай.
   АЛЕКСЕЙ (ест). Ты давно здесь живешь?
   ЕГОР. Как сказать... Года три.
   АЛЕКСЕЙ. А лет тебе сколько?
   ЕГОР. Много.
   АЛЕКСЕЙ. Ну я серьезно, сколько тебе лет?
   ЕГОР. И я серьезно.
   АЛЕКСЕЙ. Не хочешь говорить, да?
   ЕГОР. Почему же? Могу и сказать, но только после вас, сударь.
   АЛЕКСЕЙ (нерешительно). Да ну тебя, снова ржать начнешь. (Помолчал, подумал и резко выпалил.) Девятнадцать исполнится осенью.
   ЕГОР. Сорок.
   АЛЕКСЕЙ. И что, не будешь смеяться надо мной, что наврал? (Пауза.) Подожди, как сорок?
   ЕГОР. А чему ты удивляешься?
   АЛЕКСЕЙ. Ну, я не знаю... Думал, тебе полтинник, не меньше. (Оценивающе смотрит на Егора.) Наверно, все дело в бороде. Ты всегда такой?
   ЕГОР. Какой?
   АЛЕКСЕЙ. Ну, такой - с бородой и умный!
   ЕГОР (смеется). По-твоему, я умный?
   АЛЕКСЕЙ. Да нет же!
   ЕГОР. Ты сам так сказал.
   АЛЕКСЕЙ. Просто ты выглядишь как человек, который многое повидал.
   ЕГОР. Так оно и есть.
   АЛЕКСЕЙ. Вот и говорю - умный.
   ЕГОР. Ну, если в твоем понимании, умный это тот, кто многое повидал, тогда да, можешь считать меня умным. (Смеется.)
   АЛЕКСЕЙ. Хватит смеяться надо мной! (Пауза.) А-а, ладно (махнул рукой), черт с тобой. Раз тебе так весело...
   Егор и Алексей смотрят друг на друга, внезапно начинают смеяться.
   ЕГОР. Все-таки я был прав.
   АЛЕКСЕЙ. Что?
   ЕГОР. Стоило тебя покормить и смотри - рубаха-парень.
   Замолчали, смотрят друг на друга. Через некоторое время, начинают тихо смеяться, смеются все громче, хохочут.
   ЕГОР. Давно я так не смеялся. Спасибо, удружил.
   АЛЕКСЕЙ (ест). Вкусно.
   ЕГОР. А то! Куриный бульон. Специально для больного готовил. Ничем не хуже больничного. Сам я такое, конечно, не ем - у меня рацион посерьезней, но тебе это в самый раз. Кашу уж не стал варить. (Хмурится.) Но если скажешь, так и быть...
   АЛЕКСЕЙ. Да я что, совсем маленький что ли?
   ЕГОР. Я тоже так подумал. Хотя... кто тебя знает. Ты ешь, ешь давай, наворачивай и про таблетки не забудь. (Пауза.) Ты спишь плохо.
   АЛЕКСЕЙ. С твоим зоопарком уснешь тут. Как начнут выть - хоть вешайся.
   ЕГОР. А я привык уже. (Пауза.) Но, если у тебя что-то болит - говори, не стесняйся.
   АЛЕКСЕЙ. Угу. (Продолжает есть, на Егора не смотрит.)
   Егор встает, подходит к столу, взял несколько упаковок с лекарствами. В кружку налил воды, снова подошел к кровати.
   ЕГОР. Я сейчас уеду, когда вернусь - не знаю, но к вечеру точно буду, так что ты тут без меня хозяйничай, будь как дома. Питье, лекарства оставляю здесь. (Аккуратно расставил лекарства на табурете.) Часов у меня нет, только эти. (Снимает с руки часы, быстро одергивая рукав на запястье, отдает их Алексею.) Следи за временем и вовремя принимай таблетки. Я здесь написал - как, когда и во сколько... (Достает из кармана листок, кладет рядом с таблетками.) Обязательно прочти. А, чуть не забыл! (Торопливо уходит за печку, возвращается с термосом и свертком, так же аккуратно кладет все на табурет.) Когда проголодаешься - перекусишь. Самостоятельно передвигаться ты пока не можешь, а мне срочно в город надо, извини.
   АЛЕКСЕЙ. Хватит! Это уже не смешно. Ты возишься со мной точно с дитем малым. Прекращай давай уже эти сопли распускать, противно.
   ЕГОР. Ты прав, извини, увлекся... Не детсадовец, сам разберешься.
   АЛЕКСЕЙ. Не обижайся, я не со зла. (Пауза.) Ты это... Ну, совсем один или кто-то у тебя есть. Там семья может быть, родственники какие?
   ЕГОР. К чему эти вопросы? (Забирает у Алексея поднос, уносит за печку.)
   АЛЕКСЕЙ. Да так, интересно стало. Странный ты какой-то...
   ЕГОР. Что тебя смущает?
   АЛЕКСЕЙ. Да все! Многое мне не понятно, но интересно, чем это все закончится.
   ЕГОР. Что, бежать отсюда уже не собираешься?
   АЛЕКСЕЙ. Пока нет. (Задумчиво.) Чувствую, надо остаться. Ведь зачем-то я к тебе попал.
   ЕГОР (вышел к Алексею). В судьбу веришь?
   АЛЕКСЕЙ. Нет, в знаки.
   ЕГОР. Это как?
   АЛЕКСЕЙ. Не смогу объяснить, просто чувствую, что так правильно.
   ЕГОР. А может я все-таки похититель и сейчас еду в город, чтобы найти твоих родителей и потребовать выкуп? Или продам, а там тебя на органы оприходуют и все, пиши - пропал.
   АЛЕКСЕЙ. Пустая болтовня. Ты не такой дурак. Но одно верно - я до сих пор не знаю, зачем ты меня спас и сейчас возишься со мной, как квочка с цыпленком. Может ты сумасшедший? Нет, не то... На извращенца тоже не похож... Ты не причинишь мне вреда. Я это чувствую. От тебя не исходит никакой опасности. (Сквозь зубы.) Я людей насквозь вижу и тебя тоже... но разгадать не могу.
   ЕГОР. На твоем месте я бы подумал, прежде чем лезть в души других людей. Глядишь, попадется тебе душа, а она чернее черного. Опомниться не успеешь, как она уведет тебя за собой во тьму.
   АЛЕКСЕЙ (с иронией). Значит судьба такая! Да брось ты, глупости все это. Твоя если и черная, то только от тоски. Я по глазам вижу... У кого-то я уже видел такой взгляд, но вот у кого, вспомнить не могу.
   ЕГОР (внезапно, в лицо Алексею). У мертвеца! Бу!
   АЛЕКСЕЙ (испуганно). Совсем сдурел?
   ЕГОР. Парень, играй, играй, да не заигрывайся. Тоже мне, сердцевед. Все, мне пора.
   АЛЕКСЕЙ. Подожди. Зачем тебе в город? У тебя работа, да?
   ЕГОР. Конечно. Все чем-то должны заниматься, зарабатывать себе на жизнь.
   АЛЕКСЕЙ. А ты кем работаешь, где?
   ЕГОР. Я, Алешенька, охотник. Сейчас вот мясо в город везу на продажу. Зимой работы немного, но все же... Летом мед, ягода всякая. Народ хорошо берет. Городские все ленивые, им проще купить, чем самим возиться в грязи. А у меня бабулька знакомая на пенсии, вот и сработались. Я привожу, она на рынке торгует. Всего помаленьку, но доход есть.
   АЛЕКСЕЙ. Так у тебя и пасека есть?
   ЕГОР. А как же. И огород и сад. Надо же мне чем-то заниматься, вот приспособился. А ульи зимой под навесом стоят. Как расходишься, обязательно покажу. Ну, бывай! Про лекарства не забудь. Утка под кроватью. Смотри, не напруди в постель. (Смеется, выходит из дома, слышен шум мотора.)
   АЛЕКСЕЙ (недовольно). Клоун... Да, интересное кино, ничего не скажешь. И угораздило меня вляпаться в такое... Лучше бы до смерти забили. (Говорит тихо.) И зачем он только меня подобрал. Мне оставалось то совсем немного, еще бы совсем чуть-чуть и все... (С головой накрывается одеялом.)
   Сцена 3
   ЕГОР. Смотри, что я тебе привез!
   Егор достает из пакета теплую пижаму - кофту с длинными рукавами и штаны. Разворачивает и отдает Алексею.
   АЛЕКСЕЙ. Зачем это?
   ЕГОР. Ну как, не удобно поди тебе в моих кальсонах. (Смеется.) А так, на сменку. Тебя то в жар, то в холод бросает - потеешь, чаще переодевать надо. Не бойся, денег не попрошу, с собой потом заберешь. Будет тебе подарком от меня.
   АЛЕКСЕЙ. Хорош подарок. (Рассматривает, быстро заворачивает обратно и кладет на край кровати.)
   ЕГОР. Что, цвет не нравится? Ишь ты, прям как девица, еще нос воротит. Разборчивый какой нашелся.
   АЛЕКСЕЙ. Ты не так понял! Зачем ты это делаешь, еще деньги тратишь на меня. Лекарство, еда, сейчас вот шмотки... Спасибо, конечно, но не надо. Нелегко они тебе достаются.
   ЕГОР. А кому легко? Выбрось эту дурь из головы. Дают - бери!
   Подходит к Алексею, пытается одеть в обновки. Тот с неохотой подчиняется.
   ЕГОР. Ты не думай, не из жалости к тебе, я все это делаю. Ради себя стараюсь. Мне так спокойней. (Пауза.) Нет у меня никого, так хоть о тебе позабочусь, коли выпал такой шанс. (Одел, смотрит на него со стороны.) Ну, что ты опять надулся?
   АЛЕКСЕЙ. Ничего подобного.
   ЕГОР. Я же вижу. Меня не проведешь.
   АЛЕКСЕЙ (язвительно). Какой внимательный.
   Молчание. Егор ходит кругами, не зная, за что схватится. Смотрит на Алексея.
   ЕГОР. Не злись... (Резко.) Хочешь, резьбе по дереву научу?
   АЛЕКСЕЙ. Ты еще и этим занимаешься?
   ЕГОР. Бывает.
   АЛЕКСЕЙ. Тоже на продажу?
   ЕГОР. Нет, что ты? Это детишкам в садик. Мне от скуки помогает, а им в радость. Игрушки всякие, дощечки... Смотри...
   Егор вытаскивает коробку из под стола, подносит ее к кровати, садиться рядом с Алексеем и достает из нее деревянные игрушки.
   ЕГОР. Я не мастер, но стараюсь, как могу. Тут наловчиться надо, а дальше, как по маслу... У тебя такие в детстве были?
   АЛЕКСЕЙ. Пару штук было. Дядька мой чертежник, он в школе труды преподавал, так вот, на дни рождения дарил мне деревянные игрушки. Мне хорошо запомнились две. Буратино с кольцом, знаешь, такой на палочке, нужно было поймать носом Буратино это кольцо. А еще медведь с мужиком, которые стучали молотками.
   ЕГОР. Такая? (Достает из коробки, показывает.)
   АЛЕКСЕЙ. Да, точно такая же!
   ЕГОР. "Кузнецы" называется. Старинная игрушка... Такие делали еще триста лет назад. Может быть, слышал название "Богородская игрушка"?
   АЛЕКСЕЙ. Впервые слышу.
   ЕГОР. Теперь будешь знать. Все эти деревянные игрушки с механизмами оттуда пошли... Простенькие с виду, но какие необыкновенные! Вот еще смотри... (Достает из коробки игрушки, крутит их, вертит, они приходят в движения, Алексей выхватывает у него, пытается сам разобраться, играет с ними, улыбается.)
   АЛЕКСЕЙ. Обалдеть можно. И ты это все сам сделал?
   ЕГОР. А почему нет? Накупил инструментов, книг. Разобрался, что к чему и принялся за работу... Теперь это вроде хобби у меня.
   АЛЕКСЕЙ. Интересно... Я бы тоже так хотел.
   ЕГОР. Ну раз хочешь, и у тебя получится.
   АЛЕКСЕЙ. Да мне в жизни такое не сделать. Я табурет по трудам еле на тройку сдал. У меня терпения не хватит. Желание есть, а терпения нет. Да и какой в этом смысл? Все равно никто не оценит...
   ЕГОР. Неужто тебе так необходимо признание? Самолюбивый ты человек.
   АЛЕКСЕЙ. Что в этом плохого, если я хочу, чтобы меня хоть чуточку ценили? Конечно, не за просто так, я понимаю. Ради похвалы можно и горы свернуть... только все равно это бесполезно, зачем тогда вообще начинать?
   ЕГОР. Алешка, нельзя купить любовь.
   АЛЕКСЕЙ. Это ты так думаешь. А на деле все обстоит иначе. Если ты хорошо учишься, тогда тебя ценят учителя и уважают одноклассники. А если ты ко всему прочему еще и увлекаешься чем-то, например спортом или танцами, то девчонки от тебя без ума. И родители довольны. Никто не любит бездарей или просто людей, которые ничем не выделяются. Сейчас не модно быть просто хорошим человеком. Чтобы тебя любили, даже самые близкие, ты обязательно должен добиться успеха.
   ЕГОР. Ответь мне честно, как сам думаешь - по твоему это любовь?
   АЛЕКСЕЙ. Нет, конечно. По крайне мере, я представляю ее совсем иначе... Но что я могу знать о любви? Я сам никого никогда не любил... Как жаль, что нас этому не учат. Нам только говорят - любите родину, любите своих родителей. Но это только слова, пустые слова... за ними ничего нет. Никто не умеет любить, все живут по принципу: ты мне - я тебе. (Задумался.) Зачем я вообще тебе все это говорю? Ты тоже не поймешь меня, никто не поймет. Вы только и можете, что смеяться.
   ЕГОР. Не скажи, мне почему-то плакать хочется... Вот смотрю на тебя и слезы сами на глазах наворачиваются.
   АЛЕКСЕЙ. Издеваешься?
   ЕГОР. Серьезно.
   АЛЕКСЕЙ. Я же вижу, что издеваешься!
   ЕГОР. Да нет же, я на полном серьезе.
   АЛЕКСЕЙ. Жалеешь меня... (Кричит.) Засунь свою жалость знаешь куда?
   ЕГОР. Ну что за ребенок! Тебе слово скажи - заводишься с пол оборота. Непостоянный ты, Алешка, человек.
   АЛЕКСЕЙ. Какой есть.
   ЕГОР. С таким характером тяжело тебе придется.
   АЛЕКСЕЙ. А ты не волнуйся за меня, сам как-нибудь разберусь.
   ЕГОР. Странно, хоть мы с тобой друг другу никто, и все же я волнуюсь. Ничего с этим поделать не могу.
   АЛЕКСЕЙ. Твои проблемы.
   ЕГОР. Не веришь мне... Думаешь, обманываю тебя?
   АЛЕКСЕЙ. Если ты и сам все понимаешь, зачем спрашиваешь?
   Егор складывает обратно все игрушки в коробку. Молчит.
   АЛЕКСЕЙ. Книги оставь.
   Выхватывает у него книги и кладет рядом с собой. Открывает одну из них, смотрит, перелистывает страницы.
   АЛЕКСЕЙ. Хорошее занятие, но кому оно надо? Сомневаюсь, что дети оценят твои труды. Сейчас каких только игрушек нет, с этими деревяшками никто играть не будет, так и пролежат в коробке.
   ЕГОР. Деревенским детям и такая деревяшка будет в радость. Кто-то из ребят до сих пор бегает с поленцем в руках, представляя, что это ружье. Не у всех есть возможность покупать разноцветную пластмассу.
   АЛЕКСЕЙ. Как-то все мрачно ты описываешь, прям не верится.
   ЕГОР. Как встанешь, я покажу тебе наши окрестности. Увидишь, как садик отстраиваем всей деревней. Какие люди здесь... Вот тогда сам все поймешь.
   АЛЕКСЕЙ. Как это садик отстраиваете? Ты о чем?
   ЕГОР. Деревушка у нас небольшая, да и как ты говоришь, от цивилизации далеко. Когда-то здесь и завод работал и хлебокомбинат был, а сейчас - богом забытое место. Никому ничего не надо. Я родился здесь, тут и детство мое прошло... Потом уехал, как и многие другие ребята, а когда вернулся... Все изменилось с тех пор. Люди по-прежнему живут, но остались только немощные, старики да пьяницы. А детки все равно рождаются. Мало их, но все же. Кто-то возвращается, как я, но это большая редкость. Кто в здравом уме захочет здесь жить? Я понимаю, тут условий никаких. Вон, школа стоит, а учеников штук двадцать если и наберется от силы, то уже хорошо. В прошлом году, только одна девчушка пошла в первый класс. Так то, а садика вот нет. Растащили садик по бревнышкам. Больно мне смотреть на ребятню - никакого образования, никакого присмотра.
   АЛЕКСЕЙ. И что, ты сам за строительство взялся?
   ЕГОР. А почему нет? К тому же, я ведь не один - мужиков хватает. Много нас не надо, было бы желание. А то что, они все пьют не просыхая - так заняться им нечем. А тут стимул появился, и жены нарадоваться не могут. Полезным делом ведь занимаемся. Пьют, конечно, не без этого, но работа идет, что-то получается. Понимают, что для себя стараются. Если не мы сами, то кто нам еще поможет?
   АЛЕКСЕЙ. А деньги? Все равно нужны какие-то средства.
   ЕГОР. А как же. Если сообща, то можно и деньги собрать. Думаешь, для чего я тут бизнес развел? Деньги, конечно, и мне нужны, но я один, на что мне их тратить?
   АЛЕКСЕЙ. Невероятно. Ты прям герой. Лечишь, строишь, денег не за что не берешь, наоборот, сам еще и вкладываешь... Зачем тебе это?
   ЕГОР. Не понять тебе, Алешка. Мал еще.
   АЛЕКСЕЙ (воодушевленно). Так объясни. (Неосознанно вцепился в руку Егора, крепко удерживает, не отпускает.)
   ЕГОР (раздраженно). Даже если объясню, все равно не поймешь.
   АЛЕКСЕЙ. А вдруг? Не совсем тупой.
   ЕГОР. Хватит. (Резко стряхнул руку, пошел к печи, закурил.) Ты лучше, вот, что скажи, домой позвонить не хочешь? Предупредить, мол, что жив, здоров. У меня и телефон есть, правда ловит здесь плохо, придется на горку выходить. Ну ничего, со мной доковылял бы.
   АЛЕКСЕЙ (недовольно). Не надо. Потом как-нибудь...
   ЕГОР. Дело твое.
   АЛЕКСЕЙ (нервно). Что ты на меня так смотришь?
   ЕГОР. Как так?
   АЛЕКСЕЙ. Осуждающе.
   ЕГОР. Неправда, тебе показалось.
   АЛЕКСЕЙ. Ну-ну, думаешь, я сынок неблагодарный?
   ЕГОР. Я такого не говорил.
   АЛЕКСЕЙ. Зато подумал, какая разница?
   ЕГОР. Ты не выдумывай! Если что, я всегда прямо говорю. Не хочешь звонить - твое дело. Лезть в чужие дела, а тем более осуждать не входит в мои привычки.
   АЛЕКСЕЙ. Все вы так говорите...
   ЕГОР. Что за манера, все обобщать? Стало быть, и ты такой же, как все?
   АЛЕКСЕЙ. Да.
   ЕГОР (после недолгого молчания вздыхает). Тяжело с тобой.
   АЛЕКСЕЙ. А ты как думал?
   ЕГОР. Да никак не думал. Может, расскажешь о себе или так и будешь в молчанку играть?
   АЛЕКСЕЙ. Ни во что я не играю. Не вижу смысла рассказывать.
   ЕГОР. А ты без смысла, по факту.
   АЛЕКСЕЙ. Не хочу.
   ЕГОР. Вот и приехали. (Закуривает новую сигарету.)
   АЛЕКСЕЙ. Ага. (Пауза.) Когда я смогу из дома выйти? У тебя здесь от тоски помереть можно. Не телевизора, ни книг нормальных...
   ЕГОР. Перетерпи денек - другой. А мне читать и ящик смотреть некогда. (Внезапно.) Зато у меня радиоприемник есть, могу из машины принести.
   АЛЕКСЕЙ. Точно, как старик. Ладно, и радио сойдет. А книги почему не читаешь? Ты вроде на образованного похож.
   ЕГОР. Врут все в книгах.
   АЛЕКСЕЙ. Может быть, не те книжки читал?
   ЕГОР. Может быть.
   АЛЕКСЕЙ (задумчиво). А я люблю читать и всегда верю... Неужели все врут?
   ЕГОР. Если не врут, то приукрашают.
   АЛЕКСЕЙ. Это плохо?
   ЕГОР. Почему же? Если тебе все нравится и все устраивает, то читай на здоровье. А мне не нужны книжки, я и без них все что надо вижу. Без прикрас.
   АЛЕКСЕЙ. Я понял, ты - скрытый романтик.
   ЕГОР. С чего ты взял?
   АЛЕКСЕЙ. И мыслитель в придачу.
   ЕГОР. Хватит выдумывать, скажешь тоже.
   Егор подходит к умывальнику, тщательно моет руки, вытирает о полотенце и идет к столу. Садится, начинает вскрывать упаковки с лекарствами, что-то перемешивает, высыпает содержимое в мисочку, наливает туда воду из графина.
   Алексей все это время внимательно за ним наблюдает, крутится, пытаясь принять удобное положение.
   АЛЕКСЕЙ. Ну почему ты здесь, а? Это же ссылка! Добровольная ссылка! За что ты себя так?
   ЕГОР (вынимает из пакета марлю, режет ее на куски, кладет в миску). Это как посмотреть. Для тебя, может и ссылка, а по мне...
   АЛЕКСЕЙ. Ну врешь же, по глазам вижу, что врешь! Ты от кого-то прячешься что ли? Ну не бывает, чтоб все так просто было.
   ЕГОР. А ты, я погляжу, спец в таких делах.
   АЛЕКСЕЙ. Да не обо мне речь. Кто ты?
   ЕГОР. Что тебе это даст? Вот заладил...
   АЛЕКСЕЙ. Врач, я угадал? Ты точно был врачом! Поэтому и лечишь всех, не боишься навредить. Даже меня с того света поднял.
   ЕГОР. Скажешь тоже. Тут много ума не надо, главное знать, что к чему, опыт нужен. Поживи с мое и так же сможешь.
   АЛЕКСЕЙ. Не смогу и никто без образования не сможет. Я наблюдательный. У тебя руки хоть и огрубели, а как шприц держат. Растворы свои перемешиваешь... Видно же, что профессионал. Ты мне хоть что скажи, а все равно не переубедишь. Ты врач!
   ЕГОР. Даже если и так, что с того?
   АЛЕКСЕЙ. Потому и не понятно, как ты здесь очутился. Сомневаюсь, что для тебя в городе работы не нашлось. Руки-то у тебя золотые... Неужели, сам не захотел? (Сам себе.) Да, точно. (Пауза.) Но в чем причина?
   ЕГОР. И каков твой вердикт?
   АЛЕКСЕЙ (резко выпалил).Ты убил человека. Своего пациента. Естественно, по ошибке, но ты из той породы людей, которые не простят себе и малейшей оплошности. Будешь грызть себя и казнить до конца дней своих. Поэтому ты и приехал сюда, грехи замаливать и заниматься самобичеванием. Ну, как?
   ЕГОР. Тебе бы книжки самому писать. Вот до чего телевизор людей доводит. Тоже мне Конан Дойль нашелся. Не, это я еще высоко взял. Донцова, не больше.
   АЛЕКСЕЙ. Говори, что хочешь - я знаю, что я прав. Ну, может не во всем, но суть ясна.
   ЕГОР. "Я" да "Я". Якалка не заболит? Разговорился что-то ты больно много.
   АЛЕКСЕЙ. Боишься? Не бойся, я тебя не выдам.
   ЕГОР (смеется). Не, это же надо! Умора. С тобой не соскучишься. Ты смотри, я даже прослезился. (Вытирает слезы.)
   АЛЕКСЕЙ. Слушай, а соседи от тебя далеко?
   ЕГОР. Не волнуйся, никто нас не услышит. Можешь дальше свою ересь нести, меня развлекать. Мой дом на отшибе стоит. Здесь как - с одной стороны лес, на этой стороне я один живу. Вниз спустишься - речка, за ней деревня. Недалеко, в общем. А если в обход, через мост - час ходьбы, не меньше. (Пауза.) У берега и лодка есть, кому надо - взял, переплыл. Раньше на этой стороне много кто жил, тут и дома остались, да все хозяева разъехались. Помню, в детстве, мама за хлебом пошлет - в магазин на тот берег на лодке плавали. Так и жили.
   АЛЕКСЕЙ. А что с этими домами стало? Которые тут, со стороны леса?
   ЕГОР. Пустуют. Да и не много их - дома четыре, все остальные растащили. А те, что остались - брошены, или под дачи проданы. Дом десять тысяч стоит, вместе с землей. Кому расскажи - не поверят. У нас тут дама одна московская усадьбу решила построить. Видно, надоела ей жизнь московская, к природе потянуло на старости лет. Второе лето уже здесь порядки наводит. Выйдет в галошах, знаешь, есть такие цветастые, в городе у вас их полно, и разгуливает эта барыня почтенного возраста гордо в своих галошах по полю. Мужики наши подле нее бегают, помочь хотят, на бутылочку заработать, а она им приказы отдает. Со стороны посмотришь - комедия! (Пауза.) А так, зимой - тишь да глушь. Никого нету, я один.
   АЛЕКСЕЙ. Неужели к тебе никто не приходит?
   ЕГОР. Почему же? Анна Ивановна по выходным хлеб приносит, свой, домашний. Совсем уже старая стала, но хлеб по-прежнему печет. Я ее еще с молодости помню. Бойкая баба была, такой и осталось. Здесь по-другому никак не выжить.
   АЛЕКСЕЙ. И как ты ей объяснишь, что я здесь?
   ЕГОР. Ну как? Придумаю что-нибудь. Скажу, мол племянник в гости приехал. На перевоспитание.
   АЛЕКСЕЙ. Сам говорил, врать не хорошо.
   ЕГОР. По-другому, Алешка, не получится. Деревенский народ пугливый. Скажи я им, что подобрал тебя, неизвестно кого, да при таких обстоятельствах... Они же невесть-что навыдумывают. К чему нам эти разговоры?
   АЛЕКСЕЙ. Получается, если бы не ты, а кто-то другой меня нашел, то прошел бы мимо и сделал вид, что не заметил?
   ЕГОР. Да нет, помогли бы, выходили. Но церемониться с тобой, как я, не стали бы.
   АЛЕКСЕЙ. Это намек?
   ЕГОР. Нет. Это ответ на твой вопрос.
   Егор заканчивает с приготовлениями, подходит к Алексею, в руках у него шприц.
   ЕГОР. Давай, поворачивайся, время процедур.
   Сцена 4
   ЕГОР. Вот так. Давай, еще шаг... Старайся, не ленись. У тебя все получится. Иди на меня потихоньку... Видишь, у тебя все хорошо выходит. Молодец Алешка, ну какой молодец! Дошел.
   Алексей придерживаясь о край стола по очереди начинает разминать ноги. Пристально смотрит на Егора сверху вниз.
   АЛЕКСЕЙ. Ты-то чо радуешься?
   ЕГОР. Как не радоваться, как не радоваться-то, если ты на поправку пошел? (Хлопает его по плечу.) И ноги твои в порядке, скоро танцевать будешь, бегать.
   АЛЕКСЕЙ. Надо мне больно...
   ЕГОР. Ты так не говори! У тебя еще вся жизнь впереди. Ни к чему тебе больным смолоду ходить. (Егор встает из-за стола, садится у печи, закуривает.) А вот не зря я тебе ноги натирал, массаж да примочки делал. А ты отнекивался, брыкался. Смотри, как быстро на ноги тебя поднял и без всяких там больниц. День другой и верну тебя обратно в целости и сохранности.
   АЛЕКСЕЙ (поворачивается к нему лицом, продолжает крутить ногами в воздухе). Куда вернешь? Обратно в лес?
   ЕГОР. Это уже тебе самому решать, куда возвращаться. А ты что это, решил у меня прописаться?
   АЛЕКСЕЙ. А если и так, что с того?
   ЕГОР. Не парень, мне нахлебники не нужны. К тому же, у тебя своя жизнь, а у меня своя. Здесь тебе не место. Тебе жить надо.
   АЛЕКСЕЙ. Жить? Где, там?
   ЕГОР. Где хочешь, но только не здесь.
   АЛЕКСЕЙ. Да я же не за просто так! Я помогать тебе буду, я молодой на мне пахать можно. (Берет табурет и медленно подходит к Егору, садится рядом с ним.)
   ЕГОР. Совсем ошалел? У тебя рассудок помутился? Да, ноги вылечили, а про голову то я совсем забыл. (Слегка стучит по голове Алексея.)
   АЛЕКСЕЙ. Я серьезно! Хватит прикалываться.
   ЕГОР. И я серьезно! Серьезнее некуда. Ты головой своей подумай, как ты, пацан, будешь здесь жить? Тебе учиться надо, с девчонками амуры крутить, семью, в конце концов, завести, детей! (Пауза.) А здесь что? Лес один, да полтора дома. Никого нет, только я один. (Открывает заслонку, подбрасывает дрова.)
   АЛЕКСЕЙ. И хорошо, мне никого больше не надо! Я совершеннолетний, могу сам за себя решать.
   ЕГОР. Решать-решай, а другим не мешай! Ишь, чего удумал... Ты о родителях своих подумал?
   АЛЕКСЕЙ. А ты о них думал, когда меня сюда привез? Может они там все с ума посходили уже, а?
   ЕГОР. Ты пацан, а пацану в твоем возрасте уходить из дому на недельку-другую вполне естественно. Так что ничего страшного, переживут.
   АЛЕКСЕЙ (тихо). Не хочу я возвращаться, как ты понять не можешь.
   ЕГОР (заботливо). Ты пойми, чтобы у тебя там не случилось, тебе надо вернуться. Надо бороться и не опускать рук. Ты мужчина, так поступай, как положено мужчине!
   АЛЕКСЕЙ. Кто бы говорил! А что насчет тебя? Чего ты сидишь здесь, от кого прячешься? (Пауза). Только не говори, что твой случай особенный.
   Встает, корчится от боли. Подходит к кровати, медленно садится, опираясь на бортик.
   ЕГОР (не сводя с него глаз). Нет, но свое я отжил. Судьбу уже не изменить.
   АЛЕКСЕЙ. Ты говоришь, как старик! Да тебе еще жить и жить! Завел тут шарманку, про нелегкую судьбу. А у кого она легкая? Почему ты сам не следуешь своему совету? Почему опустил руки и живешь как отшельник?
   ЕГОР. Мне так нравится.
   АЛЕКСЕЙ. И мне так понравилось!
   ЕГОР. Ты не понимаешь, о чем говоришь, не знаешь, как тяжело жить в таких условиях. Думаешь, я всегда буду подтирать тебе задницу и кормить с ложечки?
   АЛЕКСЕЙ. Я не прошу об этом!
   ЕГОР. Все, разговор окончен. Хватит чушь молоть. (Нервно тушит сигарету.)
   АЛЕКСЕЙ. Тогда я ухожу. Прямо сейчас! (Берет свою одежду, переодевается.)
   ЕГОР. Ага, давай, скатертью дорога! Только знай, я за тобой следом не пойду. И перед тем как свалиться насмерть постарайся отойти как можно подальше. Не хочу, чтобы рядом с моим домом труп валялся.
   АЛЕКСЕЙ. Я уж постараюсь. (Идет к двери, неожиданно подворачивает ногу, падает на пол.)
   ЕГОР (безразлично). Чего ты медлишь? Как варежку раскрывать - так ты первый, а как до дела дошло, все сдулся?
   АЛЕКСЕЙ. Заткнись! (Садится на полу, растирает лодыжку.)
   ЕГОР. Ну, ну тише... (Подходит к Алексею, садится с ним рядом, проверяет ногу.) И зачем ты этот спектакль устроил? Для кого? Меня хотел повеселить?
   АЛЕКСЕЙ. Заткнись, я сказал! (С силой ударяет по рукам Егора, но тот равнодушно продолжает осматривать ногу). Не трогай!
   ЕГОР. Слушай меня. (Поворачивается к нему лицом, сурово), я уже говорил, но видно до тебя не дошло. Пока ты здесь, ты должен делать, что я говорю, и не выступать. Ни к чему нам ссориться.
   АЛЕКСЕЙ. Почему ты не разрешаешь остаться? Я бы понял, если бы тебе все было до лампочки, но ты же добрый!
   ЕГОР. Какой-то ты чересчур чувствительный. Я уж начинаю сомневаться насчет твоего возраста. Тебе точно восемнадцать? Как по мне, так тебе больше десяти не дашь. (Пауза.) Вот только взгляд у тебя дикий, совсем как у него...
   АЛЕКСЕЙ. О ком ты говоришь?
   ЕГОР (после недолгого молчания). Ты когда-нибудь видел взгляд раненого зверя? Говорят, если удастся посмотреть в глаза умирающему животному, раненого тобой, то сможешь почувствовать его боль. И тогда частицы его души проникнут в твое сердце, и ты сам станешь зверем.
   АЛЕКСЕЙ. Ты совсем уже помешался на своем зверье! (Безуспешно пытается встать, ползет к кровати, опирается на нее.)
   ЕГОР. Может быть. Но так говорят, и я верю...
   АЛЕКСЕЙ. Глупости! Что там можно разглядеть? Смешно же, ну!
   ЕГОР. А я вижу. Не веришь?
   АЛЕКСЕЙ. Самообман это. Самовнушение! Охотничьи небылицы. Меня за ребенка держишь, а сам в сказки веришь. Романтик херов. Слабак, вот ты кто! (Пауза.) Как вы все мне поперек горла. Ты, наверно, еще про судьбу свою нелегкую псинам рассказываешь? Что, напьешься и плачешь горькими слезами? Горе свое водкой заливаешь и ноешь перед ними, по шерстке их гладишь. Они скулят, и ты скулишь! Ну, скажи, я прав? И ты уверен - только они тебя понимают, душу твою понимают, сопереживают тебе... А ты еще больше сопли начинаешь распускать перед ними и жалеть себя, жалеть... пока не вырубишься и не уснешь, грязный, вонючий и жалкий! (Пауза.) Что вылупился? Думаешь ты один такой особенный? (В сторону.) Да вас, как собак нерезаных, везде хватает. А мы мучайся с вами. (Кричит.) Вы о нас подумали, а?! О детях своих подумали?! Каково нам за всем этим наблюдать? Да как вас уважать после этого, как? На кого нам равняться? А вы все об одном: подрастешь, сына - поймешь! Черта с два я пойму! Что понимать-то? Что ты эгоистичный козел, которому насрать на собственную семью? Зачем ты меня привел в эту жизнь, ну скажи, зачем? Что ты хочешь после себя оставить? Такого же больного на всю голову алкоголика? Хочешь, чтобы и меня все презирали и ненавидели, за человека не считали, с говном смешивали? Ты этого хочешь, да? Тебе мало одному страдать, так ты и других за собой тянешь. И меня по своему подобию лепишь. Не дождешься! Я руки на себя наложу - сотру тебя из этой жизни! Ничего не оставлю, даже памяти о тебе. Вот моя вам благодарность за жизнь, которой вы меня наградили. Я ведь не просил вас, не просил ... Зачем, зачем? Кому надо было, чтобы я появился на свет? Неужели только потому, что так надо, так правильно? (Егору.) А кому надо, кому?! Ответь... (Плачет.)
   ЕГОР (взволновано). Эй, успокойся.
   Егор подвигается к Алексею, пытается обнять, успокоить, но Алексей вырывается, размахивает руками.
   АЛЕКСЕЙ. Зачем я здесь, почему такой? (Егору.) Неблагодарный, да? Ну простите, простите меня! Но я не хотел, не хотел, чтобы так оно было! За то, что родился - простите. (Плачет, упирается лбом в плече Егора, через мгновение с силой отталкивает его.) Как же я вас всех ненавижу! И себя ненавижу и тебя. Зачем ты меня подобрал? Зачем обогрел? Я ведь жить не хотел, хотел освободиться! (Плачет.) Я всегда слушался родителей. Шаг влево, шаг вправо - расстрел. Это они не воспитывали меня так, а страх внушали, превосходство свое надо мной показывали. Неудачники всегда гнобят слабых. Так они самоутверждаются. Но я хотел хотя бы раз доказать себе, что я могу! Сделать собственный выбор. Я хотел сам выбрать свою смерть. Нас плодят не спрашивая, так дайте хоть умереть по-человечески!
   ЕГОР (сквозь зубы). Замолчи...
   АЛЕКСЕЙ. Я устал, устал, устал... Я так больше не могу, сил больше нету, понимаешь?
   Егор дает Алексею пощечину.
   АЛЕКСЕЙ. Правильно, ударь меня, ударь еще сильнее. Возьми за шиворот и головой об стену, да так чтоб все мозги нахер вылетели. Чтоб я заснул и не проснулся.
   ЕГОР. Ни слова больше! (Взял за шиворот и встряхнул.) Я выбью из тебя эту дурь. Буду бить до тех пор, пока ты не взмолишься и сам не попросишь остановиться. Тогда и проверим, как тебе дорога жизнь.
   АЛЕКСЕЙ (смотрит Егору в глаза). Давай.
   Егор сжал кулак, замахнулся. Внезапно разжал ладонь и крепко прижал к себе Алексея, да так сильно, что дышать стало трудно. Заплакал.
   ЕГОР. Максимка, родненький, прости меня. Прости сынок...
   Сцена 5
   Сон Алексея.
   Проходят мужчина с женщиной. Обнимаются. Женщина громко смеется и кокетливо заигрывает с мужчиной. Алексей тянется к ней рукой, но она как - будто недосягаема, словно в другой реальности.
   АЛЕКСЕЙ. Мама! Мама постой! Это же я, Алешка - твой сын. Ну обернись, посмотри на меня, пожалуйста. (Пауза.) Мне плохо, мама. Не уходи, не уходи... (Женский смех звучит громче.) Будь ты проклята, потаскуха! Ненавижу тебя! Ты слышишь - ненавижу! (Скулит и хватается за голову. Качается в разные стороны стоя на коленях.) Я не хотел. Прости меня, мама. Я больше так не буду, честно. Никогда-никогда, обещаю, только вернись. Я буду послушным. Я сделаю все, что ты захочешь. Я любить тебя буду. Я и сейчас люблю тебя мама. Кого мне еще любить на этом свете? Только тебя одну. И ты... Я знаю, ты меня тоже любишь. Как можно не любить своего ребенка? Ты же мать, ты мама, мамочка... Вернись, помоги мне. Мне больно... Мне больно, мама!!!
   Женский смех заглушает последние слова.
   ЕГОР (слегка шлепает по щекам). Эй, Алешка! Очнись! Очнись, кому говорят!
   АЛЕКСЕЙ (отмахивается, кричит). Не бей меня!
   ЕГОР. Да успокойся ты, это я. Все хорошо, не брыкайся. (Пауза.) Кошмар приснился, да?
   АЛЕКСЕЙ (быстро поднимается, садится на кровати, сжав голову руками). Если бы приснился...
   ЕГОР. Смотри, аж весь потом покрылся. (Встает.) Давай я тебе воды принесу, ополоснешься.
   АЛЕКСЕЙ. Стой. (Хватает Егора за руку.) Не надо, не ходи...
   ЕГОР. Чего испугался так? Я быстро.
   АЛЕКСЕЙ. Слушай, у тебя водка есть?
   ЕГОР. Есть, да не про твою честь! Думаешь, я пацану наливать буду? Брось даже думать об этом.
   АЛЕКСЕЙ. Я спать хочу, сил нет... Но как ни засну, все одно... Устал я, хочу отдохнуть. Мне все равно как, лишь бы не думать... лишь бы не эти проклятые сны.
   ЕГОР (садится обратно). Тут ни одно лекарство не поможет. На время успокоит и только.
   АЛЕКСЕЙ. Да мне хоть часок вздохнуть спокойно! Дай, не жмись. Ну, пожалуйста.
   ЕГОР. Не, Алешка, даже не проси. Ты сейчас этого не понимаешь, а потом не успеешь оглянуться, как поздно будет. Знаем мы это, проходили. Не один ты такой, кто спать по ночам не может. Кто к чему прибегает, а все одно - яд. Яд для твоей же души. Погубишь себя, поверь.
   АЛЕКСЕЙ. Мне все равно.
   ЕГОР. Меня не проведешь, лукавишь ты. Было б все равно, не болело бы так...
   АЛЕКСЕЙ. Опять ты за свое! Сам же наверняка литрами в себя заливаешь!?
   ЕГОР. Что ты все "сам" да "сам"? Не обо мне, о себе подумай в первую очередь! Что ты оглядываешься-то на других?
   АЛЕКСЕЙ. Я и думаю о себе! Налей, ну немного!
   ЕГОР. Легких путей ищешь? Так не пойдет... Так не бывает. Придется постараться, ежели от кошмаров хочешь избавиться. Голова у тебя на что? Думай Алешка, думай! Глядишь, и найдешь ответы на все свои вопросы. Тогда и спокойно станет и совесть твоя будет чиста, перед самим собой. Это самое главное. Не за что себя будет потом упрекнуть, и дышать будешь свободно. Поверь. А ежели оступишься, поддашься слабости - перепутается все в голове твоей. Ты слишком чувствительный, слабый - обратной дороги сам не найдешь.
   АЛЕКСЕЙ. Не дашь, значит?
   ЕГОР. Нет.
   АЛЕКСЕЙ. По-твоему я слабый?
   ЕГОР. Это же очевидно. Неужто тебя это обижает? Глупый. Все люди слабы перед лицом страха и одиночества. Тут нечего стыдиться. Человек только притворятся умеет, а на деле... Все мы из одного теста. Беда в другом - никто не хочет становиться сильным. Наш удел - страдать, это проще всего. Так и живем. А кому от этого легче?
   АЛЕКСЕЙ. Не понимаю тебя. Ничего не понимаю! Я знаю одно - бороться бесполезно! Надо просто искоренить зло! Прорастающее в нас. Это семя нужно уничтожить. Уничтожить раз и навсегда.
   ЕГОР. Какое зло, о чем ты?
   АЛЕКСЕЙ. Убивать. Своими руками убивать паразитов, что делают нас такими. Надо очистить этот мир и только тогда мы сможем дышать свободно. Мы сможем жить! Понимаешь?
   ЕГОР. Брось эти глупые мысли! Даже думать об этом не смей. Совсем меня не слушал. Ложись спать. Без толку сейчас об этом говорить - ты не в себе.
   Егор перебирается на пол, на матрац, закутывается в одеяла, ложится спиной к Алексею.
   АЛЕКСЕЙ. Я не изменю своего решения. Либо они нас, либо мы их - другого не дано.
   ЕГОР (поворачивается к Алексею). Где ты понабрался этой чуши? (Садится.) Кто втемяшил в твою бестолковую голову эту чепуху? Молодежь, вас несет неведомо куда, а вы и бросаетесь отчаянно в омут с головой. Не дело это. Сам же себя губишь! Куда учителя ваши смотрят? Как не замечают, что в сердцах их подопечных столько злобы и ненависти?
   АЛЕКСЕЙ. Кто сказал, что они не замечают? Вы же, взрослые - лицемеры, каких поискать! Только и можете, что языком чесать о нравственности и о морали. А сами, какой пример подаете?
   Алексей встает с кровати, идет к печи. Осматривается, что-то ищет. Находит пачку сигарет, садится, закуривает.
   АЛЕКСЕЙ. Была у нас одна училка по лит-ре. Все втирала о благородстве и чести. Высокой нра-а-вственности учила. И знаешь, что случилось с нашей ненаглядной Ларисой Ивановной? (Пауза.) У нее дочь была года на два старше нас. Повесилась девчонка! С такой мамашей оно и понятно. Отца у них не было. Та мужиков в дом водила. Словом, шалава! Так вот, один из ее хахалей изнасиловал Наську. Дочку так звали этой суки. Но даже не это самое страшное! (Пауза.) Когда шел суд по этому делу, соседи рассказали, что частенько слышали, как мамаша воспитывала свою дочь на пару с этим мужиком. А Настя спортсменкой была, даже на олимпиады всякие ездила. Вечно вся в синяках да ушибах ходила, но никто и не догадывался, что это ее так дома тренируют. А когда всплыло, что за день до самоубийства ее еще изнасиловал этот урод, то знаешь, что ответила наша Крыса Ивановна? Она сказала... (Начинает всхлипывать.) Сказала, что ее дочь была девицей легкого поведения, потому и воспитывали ее так интенсивно. И что она сама соблазнила мужика своей матери. А повесилась, потому что стыдно стало. (Вытирает слезы.) Ответь, разве так бывает?! Разве так должно быть? Его все равно посадили, но эта тварь-мамаша до сих пор землю топчет и детей учит! Типа педагог она квалифицированный и такие кадры терять нельзя. Да ее убить мало! Все говорят о справедливости, а где она? Почему ребенок должен гнить в земле, в то время как ее мать продолжает наслаждаться жизнью? И ты думаешь, таких историй мало? Да они повсюду, они везде, стоит только приглядеться. Но никто не хочет замечать! Вы - взрослые, в первую очередь. Вы все в работе, в делах, не видите, что происходит прямо под вашим носом! (Пауза.) Кто окажется сильнее или слабее, я не знаю, но у многих просто духу не хватит покончить с собой, так и ходят, неприкаянные, по свету. Никому не нужные, забитые, невидимые. Что с нами станет, когда мы больны от рождения? А вы все о любви, о совести говорите... Учите нас добродетели, а сами!? (Встает, ходит по комнате, обращаясь к Егору.) Знаешь, почему я до сих пор еще не покончил с сбой? Это было бы слишком просто освободить их от ответственности. Такие как я - мы как бельмо на глазу. Они бы и рады, если бы нас не стало, но их мораль не дает им даже подумать о таких вещах. На самом деле они ждут-не дождутся, когда мы исчезнем. Но я не доставлю им такой радости! Пусть смотрят, пусть видят меня, то кем я стал. В конце концов, это они сделали меня таким. Так пусть любуются, пока не сдохнут! (Пауза.) Что притих? (Наклоняется к Егору, смотрит на него сверху вниз.) Наверно думаешь, какого гаденыша пригрел, жалеешь, что подобрал меня, а? Тебе не понять, ты по другую сторону. Ты же взрослый, у тебя на все есть вразумительные ответы, сможешь оправдать любого, наставить на путь истинный. (Отходит, плюет в сторону печи.) Только это не мои, а твои слова - чушь и ересь! Нам не понять друг друга. Ты не знаешь, каково это - быть таким, как я.
   Алексей подходит к трюмо, сбрасывает покрывало с зеркала, смотрит в свое отражение, трогает лицо.
   ЕГОР (тихо). Говорил я тебе - у каждого своя правда. Ты никогда не сможешь никому ничего доказать. Пропадешь, впустую потратишь свою жизнь, но так ничего и не добьешься. Всех не переубиваешь, не тебе вершить судьбы других людей. (Пауза.) Справедливость? Она тоже у каждого своя. И каждый живет по своим законам. Но ты можешь доказать себе и другим, что именно ты - достойный человек. Покажи всем, как надо жить! Не на словах, на деле покажи! Если поступишь так, то спасешь намного больше людей, нежели чем твоя ненависть. Но хватит ли у тебя сил? В который раз, ты доказал мне, что воля твоя слаба. Ты легко поддаешься искушению, и глаза твои горят злобой. Она прорастает в тебе быстро, незаметно. И ты не видишь, как полностью поглощен ею. Это уже не ты. И тобой движут не благие намерения, тобой движет твоя ненависть. И ты, и подобные тебе, вы сеете зло во имя вашей справедливости. Палач и жертва меняются местами, но суть остается прежней.
   АЛЕКСЕЙ (смотрит на отражение Егора в зеркале). Как ты складно говоришь, аж блевать тянет. Проповеди мне читаешь, а сам в конуру забился и не высовываешься. Хорош учитель, ничего не скажешь. Зачем ты вообще мне все это говоришь? Какое тебе дело?
   ЕГОР. В молчанку играть надоело. Мы все говорим-говорим, а толку мало, потому что не о том говорим. Привыкли скрывать свои чувства от людей. А нам речь на что дана? Попусту мелем языком, а о самом важном умалчиваем. Боимся, не поймут нас, осудят за наши мысли, за нашу слабость. Я всю жизнь молчуном был и мое молчание погубило не только меня. Стоит один раз промолчать о важном и все, считай, заложил первый камешек в стену, которая будет тебя отделять от остальных. С каждым заложенным камнем стена эта будет все толще и выше... а когда опомнишься, тебя уже будут окружать четыре непробиваемых стены, заложенные твоими же руками. Ты испугаешься, начнешь метаться как зверь, желающий выйти на свободу, будешь кричать, просить о помощи, но тебя никто не услышит. От тебя останется лишь еле уловимое эхо.
   Алексей подходит к кровати, ложиться лицом в подушку, не шевелится. Егор встает, поднимает с пола покрывало, сворачивает его, кладет на трюмо. Смотрит на отражение Алексея в зеркале.
   ЕГОР (просительно). Потому, не бойся говорить, о чем думаешь, не бойся просить о помощи. (Пауза.) Обязательно найдется тот, кто протянет тебе руку. Верь в это. На то мы и люди. (Поворачивается к Алексею). А ежели оступишься и попадется тебе человек, который посмеется над тобой, то знай, своим смехом он тоже просит о помощи, только боится признаться в этом, признаться, что ему страшно. Такова жизнь. Живи, Алешка, живи. Хочешь плакать - плачь, хочешь смеяться - смейся, от души. Не бойся быть тем, кто ты есть, борись за право быть счастливым. И не забывай - хоть ты и одинок, но ты не один. (Пауза.) Эй, ты слышишь меня? Алешка? (Подходит к Алексею, заглядывает в его лицо.) Уснул, чертяка. Ну да ладно, отдыхай. И мне пора. (Укутывается на полу в одеяла, засыпает.)
   Через некоторое время Алексей садится на кровати, смотрит в сторону Егора. Долго смотрит, после обхватывает руками голову и тихо постанывает.
   Сцена 6
   Егор и Алексей сидят за столом. Алексей пьет чай, Егор чистит ружье.
   АЛЕКСЕЙ. А у тебя кофейку не найдется? Мне от чая с молоком ссать все время хочется. А у тебя здесь, извини, условий никаких. Надоело на мороз бегать по малой нужде.
   ЕГОР (отстраненно). По тебе сразу видно, не деревенский ты парень Алешка. Не можешь оценить прелести деревенской жизни. (Смеется.)
   АЛЕКСЕЙ. Да не скажи. У меня бабуля с дедом, по мамкиной линии, вот в таком же доме жили, как у тебя. Только у них две комнаты поменьше было и одна большая, где печка стояла, и стол обеденный. Прямо у окна, как здесь. (Пауза). Здорово было, все детство у них провел. Помню, дед сядет у печи и курит свою папироску. Бабуля нам жарит, варит и заодно скоту. Запахи все перемешиваются... До сих пор помню этот запах, можно сказать родным стал. А скота у них много было. Коровы, свиньи... Я даже пытался корову доить! Кому расскажи - засмеют, но мне все нравилось. Правда, дальше того раза не пошло. Интересней было с дедом коров на пастбище водить, на сенокос ездить. (Задумчиво.) Дед у меня хороший мужик был. Он тоже Алексей был, в честь него и меня назвали. Нет его теперь уже, год как умер. Как там бабуля сейчас одна? Тяжело ей наверно. (Пауза.) Поэтому не наговаривай! Знаю я все эти прелести жизни.
   Алексей ходит по комнате, внимательно все рассматривает, трогает...
   АЛЕКСЕЙ. Правда, дед у меня смешной был. Представляешь, никогда у них не было туалетной бумаги! Всю жизнь "Комсомольской правдой" подтирались - экономия, вот. Дед газеты читал, выписывали они с бабулей. Ничего не пропускал! Все о политике, да о политике... о лучшей жизни мечтали. Так и помер не дождавшись. (Пауза.) Я ни разу на могилке его не был. Уехали мы с родителями оттуда давно и далеко... На том и закончилось мое счастливое детство. (Садится у печи, закуривает.) Спасибо им. Всю жизнь благодарен им буду, за их доброту и заботу. Никогда не забуду. Никогда.
   ЕГОР. Ты бы не курил.
   АЛЕКСЕЙ. Да ни боись, не первый год курю. Еще со школы. (Пауза.) Сначала стыдно было у тебя попросить, а теперь...
   Молчание.
   АЛЕКСЕЙ. Слушай, я вроде как уже здоров, может помочь по хозяйству? Ну там, дров натаскать, за водой сходить. Ты вон вчера баню топил, а я как истукан лежал. Мне правда уже хорошо, я здоров!
   ЕГОР (поднимает взгляд на Алексея). В таком случае, пора тебе домой собираться. Не дело это - прятаться.
   АЛЕКСЕЙ. Ты опять! Кто сказал, что я прячусь? Я в гостях у тебя и мне здесь хорошо. А что там? Там меня никто не ждет. Они и рады, что я пропал.
   ЕГОР (продолжает чистить ружье). Даже если и так, ты все равно должен появиться, сказать, что с тобой все в порядке. Они ж волнуются.
   АЛЕКСЕЙ. Кто?! Ты родаков моих не знаешь. Волнуются они... Ага, волнуются, что я снова появлюсь! Пусть они там без меня радуются жизни.
   ЕГОР. Ты совсем ничего не понимаешь? А как же учеба, ты собираешься учиться?
   АЛЕКСЕЙ (тушит сигарету, подходит к столу, берет какую-то деталь, вертит в руках). Да выперли меня из института после первой же сессии. Куда уж там, с моими, поучишься... Дома как на поле битвы - никакого покоя. (Пауза.) Армия тоже мне не светит. Спасибо отцу, это он постарался - на всю жизнь наградил. Плечо повредил еще в детстве, до сих пор левая рука полностью не поднимается. Видишь? (Показывает, поднимает руку до уровня плеча.) Иногда болит, но терпимо. Короче, как-то это называется, я уже не помню. В общем, как бросил институт, думал на работу устроиться, жить отдельно. И тут не вышло. Устроился в торговый центр, соки продавал, пока с матерью там не столкнулся. Она с подружками своими как раз по магазинам шлялась ... дома потом такой ор подняла! Эти ее мымры не знали, что меня отчислили. Она же всем врала, рассказывала, о моих успехах в учебе, а тут такой разрыв шаблона, прикинь. (Смеется.) Видите ли, ей стыдно за меня. Ей в глаза стыдно людям смотреть, что у нее сын-неуч. У нас же семья образованная, что ты... одни профессора да инженеры, интеллигенция. А тут я всю картину порчу. (Сам себе.) Стыдно ей за меня... А то, что она по мужикам ходит и что ее муж алкоголик - это ничего. Ясное дело, об этом никто не знает, она умеет людям мозги запудрить. Язык у нее что надо! Любой депутат позавидует. (Пауза.) Она спит и видит, как бы избавится от нас с отцом. Вечно настраивает друг против друга. Ну, и что прикажешь мне делать? Думаешь, стоит вернуться?
   ЕГОР. Да. Это твоя семья, другой у тебя нет.
   АЛЕКСЕЙ (сам с собой). "Смирись, сынок, и оставайся грушей для биться". Щаз! Ты не волнуйся от тебя я уйду, но домой возвращаться не стану. Да и нет у меня дома. Дом там, где тебя ждут, а не там, откуда гонят. Я ведь в последний раз насовсем уходил. Так им и сказал. У папашки моего мать в поселке неподалеку живет. Думал, у нее перекантоваться на время. С ней жить, конечно, не фонтан, характер у бабки тяжелый, но не выгнала бы, все-таки внук. (Пауза.) Шел туда, а попал к тебе. (Садится за стол, трогает все, что видит перед собой.) Странно получилось. Я вообще на рожон никогда не лезу. Приучен я с детства тихо-мирно себя вести. Знаю, во что может вылиться неосторожно сказанное слово или даже мельком брошенный взгляд. Я не трус, но кулаками размахивать страшное дело. Кого не пиздили, тот не поймет. Поэтому, всегда остерегался потасовок. Меня хватает только на то, чтобы защищаться от отцовской руки. А тут, я словно в бешенство впал, ничего не соображал, ничего не боялся. С родаками поругался, сказал, что ухожу навсегда... Взял деньги, которые успел заработать. Мало, две тысячи всего, но на первое время мне б хватило. И пошел к бабке. В то время автобусы уже не ходили, на такси жалко было тратить. А пешкарить - часа четыре, не меньше. Но думаю, пофиг, прогуляюсь, заодно успокоюсь. Вот иду значит, уже за городом, останавливается машина, и вылезают оттуда два бугая. Ростиком низенькие, но в теле, как свиньи чесслово. На понтах, такие. Мне так противно в тот момент было смотреть на них. Они что-то спросили, но я не расслышал, думал отстанут. А они нет, из принципа докапываться стали. Ну я их и послал, да еще и сам стал нарываться. Говорю, в тот момент, мне все по барабану было. (Пауза.) А дальше рассказывать нечего. Они меня тут же вырубили. Очнулся уже в машине. Вижу - не по трассе едем, а по каким-то закоулкам, вокруг темно... Я тут же в карман за телефоном полез. В один, другой, а они пустые оказались. Ни денег, ни паспорта, ни телефона... Подумал, приплыли! Все, не жилец я. Как говорят, за что боролся на то и напоролся. (Тихо смеется.) Они заметили, что я в себя пришел, еще немного проехали, остановились, вытащили меня из машины. Напоследок решили, видно, окончательно добить... Я все время в сознании был, но даже не пытался сопротивляться, пока они меня пинали. В конце концов, надоело им, сели обратно в тачку и уехали.
   Вертит что-то в руках. Егор молча отбирает у него, складывает все в чехол, уносит. Возвращается, наливает себе и Алексею кофе.
   АЛЕКСЕЙ (смотрит на Егора). Честно, думал как здорово, что умру там, прямо на снегу, в лесу, под высокими соснами и ночным небом. Там было так тихо, так спокойно - все, о чем я мог мечтать. Я видел звезды, много звезд. Все небо было усыпано ими. Я раньше никогда такого не видел. Я смотрел, любовался ими и плакал. Плакал от счастья, что это последнее, что я увижу в своей жизни. (Пауза.) Ты наверно думаешь, что я совсем спятил. Но вот они - мои чувства.
   ЕГОР. Все будет хорошо... Рано тебе еще помирать.
   АЛЕКСЕЙ. А когда будет вовремя? Все только и твердят: все будет хорошо, все будет хорошо, а когда это ваше "все хорошо" наступит?
   ЕГОР. Зависит от тебя. Я вот с тобой сейчас сижу, кофеек пью и мне хорошо. Очень хорошо.
   АЛЕКСЕЙ (улыбается). Чудной ты мужик! И мне хорошо, но надолго ли? Я хочу, чтобы так оставалось всегда.
   ЕГОР. Дурак ты. Столько еще не знаешь, столько не видел.
   Егор встает и подходит к двери, одевается.
   ЕГОР. Пойдем во двор, я тебе кое-что покажу. Давай вставай, пошевеливайся.
   Алексей помедлив, подходит к нему, снимает с вешалки свою куртку, надевает, застегивает.
   ЕГОР. Да просто накинь, мы ненадолго, показать тебе кое-что хочу.
   Алексей слушается, они выходят во двор. Вдалеке слышен лай собак.
   ЕГОР. Видишь? Посмотри вокруг, прислушайся к звукам. Посмотри сейчас, как солнце светит ярко, как снег блестит, как птицы поют. Вдохни полной грудью и поймешь, что вот оно счастье. И во всей этой красе, среди стольких жизней, есть и ты. (Поворачивается к Алексею лицом, обнимает за плечо.) Ты здесь и ты - неотъемлемая часть этого удивительного мира. Ты частичка его. Он хранит тебя, и ты храни его в своем сердце. Только так ты сможешь обрести счастье.
   Алексей молчит, отходит от Егора и садится на корточки. Пальцем что-то рисует на снегу. К Егору в это время подбегает собака, забрасывает на него свои лапы, играет. Егор охотно с ней возится, улыбается.
   ЕГОР (собаке). А куда все подевались? Что, опять, к тете Ане ускакали. Вот скажу я ей, чтоб не подкармливала больше вас. А то взяли моду... Ну давай беги, приведи их обратно. Поняла? (Треплет за уши.) Беги, беги...
   Собака послушно убегает. Егор смотрит на Алексея.
   ЕГОР. Алешка, чего притих? Видишь, как здорово!
   АЛЕКСЕЙ (все так же рисует на снегу). Вижу. Но ничего этого, я бы не увидел, если бы тебя сейчас не было рядом. (Поднимает взгляд на Егора.) Это ты дурак, раз ничего не понимаешь. (Встает.) Все это я уже видел и до тебя, но никогда не испытывал покоя и тепла находясь рядом с другим человеком. Теперешнее мое состояние - рядом с тобой - дает мне возможность различать краски и видеть что-то хорошее. (Пауза.) Никогда не думал, что смогу произнести такое вслух. Наверно это заразно, от тебя передалось... Мои мысли всегда омрачены тревогой. Это похоже на небо затянутое тучами. А сейчас тучи рассеиваются, я стал видеть просветы. Мне легко и хорошо... но мне от этого немного страшно. (Пауза.) Не выгоняй меня, а? Разреши еще ненадолго остаться с тобой. Наверно, ты думаешь, что я вижу в тебе такого отца, которого хотел бы иметь. Того, кто научил бы меня охоте, рыбалке. С которым бы я мог ходить в походы, болтать о том, о сем, по-мужски. Узнавать что-то новое, учится у него. Но у меня уже есть отец, и, как ни странно, другого мне не надо. В тебе я просто увидел друга. Друга, которого у меня никогда не было. И я только сейчас осознал, как сильно я нуждался в нем. Мне стыдно говорить... Но ты сам сказал, если мы умолчим о самом важном, то впереди меня будет ждать лишь одиночество и тоска. Я боюсь остаться один. Я боюсь потерять покой, который смог обрести рядом с тобой. (Длинная пауза.) Почему ты не отвечаешь? Я сейчас взорвусь от стыда, а ты своим молчанием только все усугубляешь. (Пинает снег.) Ненавижу себя. Какой же я слабак! Разоткровенничался тут, ну точно тряпка. Ничтожество! (Пауза.) Ладно, не бери в голову. Это я так, просто в настроение попало, вот всякую чушь и стал нести. (Подходит к Егору.) Представляю, что ты сейчас обо мне думаешь. Можешь не говорить, и сам знаю - веду себя как девка, самому противно. (Смотрит в лицо Егора.) Ты чо ржешь? Надо мной смеешься, эй? Отвечай! (Хватает его за грудки.) Ты надо мной так, да? Говори, а то врежу, скотина. (Пытается ударить.)
   ЕГОР (перехватывает кулак Алексея, крепко держит в своей руке). Попридержи язык и кулаки. Ты чего разнервничался так? Ну посмеялся я, и что с того? (Отпускает руку Алексея и тот быстро отстраняется от него.) Эх, Алешка- Алешка, ты совсем еще ребенок...
   АЛЕКСЕЙ. Да пошел ты! (Убегает в дом, со всей силы, хлопает за собой дверью.)
   Егор подходит к тому месту, где Алексей рисовал на снегу. Садится на корточки, пытается разобрать, что там написано. Накрывает ладонью непонятные надписи, собирает в кулак снег, подносит к лицу и умывается им.
   ЕГОР. Ты всю душу мне выворачиваешь, Алешка...
   Через некоторое время возвращается в дом. Алексей лежит на кровати, отвернувшись к стене.
   ЕГОР (раздевается, вешает одежду на вешалку). Что скис? Не дуйся на меня Алешка, ты лучше послушай.
   АЛЕКСЕЙ (резко поворачивается). Надоело мне тебя слушать! Все ложь! Все что ты говоришь, ты и сам в это не веришь. Напичкал меня своим дерьмом и думаешь, мне легче от этого стало? Знаешь, что я тебе скажу? Ты такой же, как и все! Чего ты боишься?
   ЕГОР (игнорирует). Ладно, тогда давай, что ли в карты поиграем. У меня где-то были. (Начинает ходить по комнате, заглядывая в каждый угол.)
   АЛЕКСЕЙ (ложится). Не хочу я. Настроения нет...
   ЕГОР. Так поднимем! Давай, не ломайся. (Смотрит на Алексея, вздыхает.) Ну нет, так нет. (Садится у печи, пытается прикурить, ничего не получается, выбрасывает сигарету.) Плохо мне Алешка, что ты сердишься на меня. Я же не со зла, я все понимаю. И ты меня пойми. (Пауза.) Ты для меня совсем еще дите. Что я могу для тебя сделать? Я никчемный, одинокий человек. Неполноценный я, понимаешь? Живу отшельником, ни семьи не богатства у меня нет. Я не жалуюсь, меня все устраивает, но моя жизнь подходит к концу, а твоя только начинается. Не быть нам друзьями, слишком многое разделяет нас.
   АЛЕКСЕЙ (подходит к Егору, выхватывает у него пачку сигарет, закуривает). Что ты все прибедняешься, тебе самому не противно? К какому такому концу? Что такое сорок лет для мужика? (Садится рядом.) Ты спокойно можешь еще жениться, детей иметь и если захочешь - разбогатеть. Ты ведь не глупый!
   ЕГОР (отбирает у Алексея сигарету, докуривает сам). То-то и оно... Не хочу я ничего этого. Не нужно мне это! Я давно уже умер, и только жду, когда меня закопают. Нечего с меня взять, я человек пропащий.
   АЛЕКСЕЙ. А я так не считаю.
   ЕГОР. Ты ничего обо мне не знаешь, а доверять стал как родному. Как ребенок, которому еще многое предстоит узнать о жизни. Не спеши с выводами, подумай, как следует и поймешь, что я прав - здесь тебе делать нечего. Даже если я позволю тебе остаться, рано или поздно ты пожалеешь об этом, и тогда я не смогу простить себе, что загубил еще одну душу. (Пауза.) Не проси меня больше. Не трави мою душу.
   АЛЕКСЕЙ. Не знаю, что с тобой приключилось, какой была твоя жизнь, но ты трус, каких поискать. (Подходит к окну, смотрит в него.)
   ЕГОР. Зачем я тебе нужен? Вот скажи, зачем? Ты уже совершеннолетний, родителям тебя не удержать, ты волен делать все что захочешь, и идти куда вздумается. Пусть тяжело, пусть нет опоры, твердой почвы под ногами, но перед тобой столько возможностей. Здесь этих возможностей нет - тут время остановилось. Старики доживают последние дни, а такие как я отсиживают свой срок. Мы погребены заживо. Забудь обо всем, что я тебе наговорил. Просто живи Алешка, живи по совести, но там, где жизнь бурлит, где девчата в коротких юбочках щеголяют по проспектам. Найдется та, которая будет ждать тебя. У тебя будет свой дом, обязательно будет. И ты будешь счастлив, поверь мне. Потому что вы заслуживаете счастья.
   АЛЕКСЕЙ (поворачивается к Егору). Ну, разошелся. Кого ты убеждаешь, кого обманываешь? О каком счастье ты говоришь? Я не хочу всю жизнь обманываться и надеяться, что однажды на меня снизойдет милость божья. Я не идиот! Моя жизнь - сплошной ад. Знаешь, говорят, что только после смерти люди попадают в рай или ад. Чушь все это! Рай, может быть, и есть, где-то там далеко, но до него не добраться, пока не пройдешь все муки ада. А ад вот он - вокруг нас. Наша жизнь и есть ад, только никто этого не понимает. Мы все на земле грешники, искупающие свои грехи за прошлые жизни, за прошлые поступки. И чем дольше мы живем, чем чаще перерождаемся, тем больше в наших душах накапливается грязь, от которой с каждым разом отмываться все труднее и труднее... Нам не дойти до рая, не очистится уже. Мы, как и прежде, будем перерождаться, и тащить за собой грехи прошлого. Я верю в это. (Пауза.) Что я такого натворил, за что сейчас расплачиваюсь?! Это не честно!
   ЕГОР. Возможно, ты прав, не знает никто. Но от тебя зависит, живешь ли ты в раю или в аду. Твое отношение к миру может изменить все. Посмотри на свою жизнь со светлой стороны и возможно она станет для тебя раем.
   АЛЕКСЕЙ. Как в этом аду можно увидеть что-то хорошее? Как превратить его в рай? Это невозможно! (Кладет руку на грудь.) Здесь не спокойно. Что бы я ни делал, а здесь все время болит... Даже когда вроде все неплохо и бывают моменты затишья, что-то не дает мне покоя. Эта тревога, беспомощность, отнимает все мои силы и мне тяжело сделать даже шаг, а не то что идти дальше. Я устал. Как же я устал... И ведь понимаю, что я такой не один, нас много. Как они это терпят? Как они могут мириться с этим? (Пауза.) Надо быть поистине жестоким или глупым, чтобы дать человеку жизнь в аду.
   ЕГОР. Тебе ничего не остается, как бороться.
   АЛЕКСЕЙ. Зачем? Вот ответь мне, зачем? Когда я спросил у матери, зачем она меня родила, знаешь, что она ответила? "Я боялась, что люди подумают, будто я бесплодна. Я вышла замуж за твоего отца и была обязана родить. Так положено". Когда же я задал этот вопрос своей двоюродной сестре, которой сейчас не больше двадцати, она сказала, что это вышло случайно. А аборт делать - грех. А разве не грех, плодить детей в нищете, живя с ублюдком, которой растрачивает последние деньги на выпивку и бьет тебя на глазах собственного ребенка? Разве не это грех?! (Пауза.) Я никого не просил, не стремился попасть в этот мир. Но меня заставили, потому что так надо. Кому надо? А теперь меня гонят отовсюду. Я выродок, я тот, кто сделал их несчастными. Я отнял их свободу и перекрыл им кислород. С момента моего рождения, они заточили себя в тюрьму на долгие годы. Все это время они пытались быть образцовыми родителями и выжидали момента, когда их освободят. (Пауза.) День моего совершеннолетия, стал для них красным днем в календаре. Все, теперь они вправе жить свободно. Свой долг перед родиной они выполнили. А дальше что? Теперь я обязан целовать им руки в знак благодарности. Руки, которые меня душили, которые изо дня в день напоминали мне о том, что без них я никто в этом мире. У меня нет ничего своего, все принадлежит им. Но как они выборочны... как малодушны. Стоило мне добиться в чем-то успеха, они присваивали эти заслуги себе. "Ваш мальчик так чудесно читает стихи, у него талант", - говорила училка моей матери, а она отвечала - "Да, это у него от меня". А если я возвращался со школы с парой в дневнике или с записью о плохом поведении, мать тут же напоминала мне, что я сын своего отца. "У них все в роду неучи! Что ты так смотришь на меня? Ну, точно - свекрухин взгляд! И уродился же такой. Весь в их породу пошел, ничего нашего. Почему я не родила девочку? За что меня бог так наказал?" (Пауза.) Для матери я стал обузой, для отца - бездарем, не способным забить гвоздь. Так чей же я? Где мое место, где мой дом? Вот он я - молодой, красивый. Все вы говорите, что все еще у меня впереди... А мне страшно даже представить, что меня ждет. Так страшно, что жить не хочется. Я изнутри прогнивший и больной, а ты говоришь, рай... Я увидел кусочек рая, но и здесь я никому не нужен. (Говорит сам себе.) Чей ты сынок? А ничейный я, батя. (Громко смеется, подходит к Егору.) Ты сволочь, Егор. Ты заставил меня поверить... Я поверил тебе, а ты меня предал!
   ЕГОР (резко встает, кричит). Замолчи! Месяца не пройдет, ты свалишь отсюда, поджав хвост, а что прикажешь делать мне? Что я потом буду делать? Как буду жить без тебя? Это ты стал моей надеждой, верой в то, что я могу что-то исправить. (Пауза.) Ты заставляешь меня верить в будущее, строить планы и чего-то желать. С тобой я чувствую, что мое время еще не прошло, что я еще могу пожить и быть счастливым. Но ты уйдешь, я знаю это, и ты заберешь мою душу с собой. (Пауза.) Ты не понимаешь, о чем меня просишь. Это невыносимо...
   АЛЕКСЕЙ. Эгоист. Все вы думаете только о себе!
   ЕГОР. Тебе ли об этом говорить. Думаешь, я ничего не понимаю?! Ты бежишь от проблем, бежишь от ответственности, но тебе не убежать от самого себя.
   АЛЕКСЕЙ. Тебе тоже!
   ЕГОР. Где бы ты ни был, куда бы ты не пошел, тебя везде будут преследовать несчастья, пока не примешь мир таков, какой он есть. Нет рая на земле, но если есть ад, то только в твоей душе.
   АЛЕКСЕЙ. Мы все еще говорим обо мне?
   ЕГОР. Не испытывай меня. Незнание может сделать человека счастливым лишь на время. Но все изменится, когда ты поймешь, что ошибался. Тогда никто тебе не поможет, и придется решать самому - делать собственный выбор. Ты возненавидишь себя за свои же мысли, за прошлые свои поступки. А все почему? Потому что ты вовремя не увидел самого главного. (Пауза.) Твоя молодость как две стороны одной медали: с одной - бесценный дар, а с другой - твое наказание. За свою глупость мы расплачиваемся потом всю жизнь. Ничто не проходит бесследно. (Тяжело идет к кровати, опускается на нее.) Я устал, я хочу отдохнуть...
   Сцена 7
   Вечер. Егор выходит во двор и видит, как Алексей рубит дрова.
   ЕГОР. Ты что творишь?
   АЛЕКСЕЙ (тяжело дышит). Я докажу тебе, что я тоже чего-то стою. Что не просто языком трепать умею...(Продолжает рубить, ранит палец.) Твою мать!
   ЕГОР. Заканчивай комедию ломать, а то без пальцев останешься. Иди, промой и повязку наложи. Не дай бог, заражение какое подхватишь.
   АЛЕКСЕЙ (одергивает руку, продолжает рубить). Нет. Я от своего не отступлю.
   ЕГОР. Настырный какой.
   АЛЕКСЕЙ. Если и вправду... хочешь знать, почему я решил остаться, то не перебивай... выслушай меня.
   ЕГОР. В дом зайди, там и поговорим. Хватит глупостями заниматься, ты еще не окреп.
   АЛЕКСЕЙ. Ты меня недооцениваешь.
   ЕГОР. Боюсь, ты переоцениваешь свои возможности. (Пауза.) Алешка, хватит глупостями заниматься. Смотри, кровь как сильно течет.
   АЛЕКСЕЙ. Плевать! Дурная это кровь, пусть вытекает... (Продолжает рубить, тяжело дышит.) Знаешь, меня Алешкой называли только дед и бабуля мои... еще в детстве. (Пауза.) Я мало, что тогда понимал, а сейчас вспомнил их... и так тепло на сердце сразу стало. Даже когда дед ругал, бывало, и ремнем своим лупил, не без этого, все равно Алешкой звал. (Останавливается, переводит дыхание.) "Ну, Алешка погоди у меня, чертенок!" А я, знаешь, обманывал его. Чувствую, что сейчас получу, штанов, трусов всяких надену и под одеяло. Он подойдет, пару раз шлепнет с горяча, а мне хоть бы что, ну совсем не больно, притворюсь, что плачу и прощения прошу. А один раз не успел я, как следует подготовиться, он резко снял с себя ремень и по заднице мне! Прям обожгло тело мое, но внутри я ничего не почувствовал, только так стыдно стало за свое поведение. Сам же напросился. А потом, пришло время мне с ними расстаться, и больше я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь обращался ко мне просто - Алешка. Для родителей я всегда был "ты", в лучшем случае "Алексей". Они наверно даже и не замечают. В школе вообще по фамилии звали. А вот так, чтобы просто Алешка - больше никогда. Но я о другом хотел сказать... (Снова принимается рубить.) Мать, когда разозлится или отец напьется, такое часто бывает... как они меня только не называют. И выродок я у них, и тварь неблагодарная... урод, мразь... Всего не перечесть, да и вспоминать не хочется. (Пауза.) Они наказывают меня, а я понять не могу за что? А внутри так жжет от боли и обиды, что слез сдержать не могу... Мое тело целехонькое, нетронутое, а в душе так погано. (Пауза.) Даже когда отец, бывает, руки распускает... мне больно не от его ударов, а от слов, которые срываются с его губ... Он никогда не называл меня Алешкой. (Останавливается, смотрит сначала на окровавленную руку, потом на Егора, улыбается.) Поверишь ты, что другого счастья мне не надо, только бы имя мое произносили с улыбкой на лице.
   ЕГОР (подходит к Алексею, берет его за руку, ведет за собой). Пойдем домой. Рану тебе перевяжу.
   Заходят в дом, раздеваются. Егор ведет Алексея к умывальнику, промывает ему руку. Потом усаживает на табурет, достает аптечку, перебинтовывает ему палец.
   ЕГОР. Я подумал и решил... Хочешь - оставайся. (Смотрит на Алексея.) Но перед этим я покаюсь в своих грехах. Ты будешь судить меня, Алешка. Я вверяю свою жизнь тебе.
   АЛЕКСЕЙ. О чем это ты? Не собираюсь тебя судить! Что бы ты ни натворил, все это в прошлом и моего отношения к тебе не изменит. Я знаю, какой ты сейчас! А все что было - для меня неважно.
   ЕГОР. Не спеши с выводами. Говорил я тебе - незнание может сделать человека счастливым лишь на время. Не хочу никого обманывать, тем более тебя. Ты должен все узнать, но перед этим, позволь, я тебя обниму.
   АЛЕКСЕЙ. Что с тобой? Ты сам на себя не похож.
   ЕГОР (обнимает Алексея). Ничего не говори. Давай просто помолчим...
   Алексей нерешительно обнимает его в ответ, не шевелится. Молчание.
   АЛЕКСЕЙ. Ты плачешь?
   ЕГОР. Это от радости. Спасибо тебе Алешка, спасибо за все. Спасибо за то, что ты есть.
   АЛЕКСЕЙ. Ты меня пугаешь, перестань! (Отстраняется от Егора, внимательно смотрит на него.)
   ЕГОР. Я слабый, я такой же слабый, как и все.
   АЛЕКСЕЙ. Неправда!
   ЕГОР. Правда, Алешенька, правда. (Пауза.) Ты так восхищался моими руками, говорил, из золота они сделаны. (Поднимает руки перед собой.) А я этими руками...
   АЛЕКСЕЙ. Замолчи!
   ЕГОР. Ты все верно говоришь, ты наблюдательный. Ты по-прежнему стараешься замечать в людях только хорошее и не видишь зла, а оно так рядом с тобой, стоит руку протянуть, открыть глаза пошире и ты все сам увидишь.
   АЛЕКСЕЙ. Перестань, кому говорят! Не говори больше ни слова!
   ЕГОР (сквозь слезы). Если промолчу, не смогу в глаза тебе смотреть. Надоело мне прятаться, устал себя корить. Сил больше нет... Вот ты рассказываешь о себе и не представляешь, как больно мне делаешь, раны мои вскрываешь и ковыряешь их, не ведая... Я ведь сына своего погубил.
   АЛЕКСЕЙ. Пожалуйста, замолчи... Я не хочу слышать, я не хочу знать!
   ЕГОР. Ему было всего шестнадцать. Максимкой звали. Что интересно, совсем не помню его лица при жизни. Пытаюсь вспомнить, а перед глазами только бледнехонькое личико, светлое такое, чуть ли не прозрачное и в гробу...
   АЛЕКСЕЙ (сжимает плечи Егора). Заткнись, кому сказал! Закрой свой рот поганый! (Начинает плакать.)
   ЕГОР. Я часто на него срывался. Как пить начал, совсем контролировать себя перестал. Откуда во мне столько злобы было? Ничего не понимал, пока не обнаружил его мертвое тело в ванной.
   АЛЕКСЕЙ (плачет, еле слышно). Я прошу тебя не надо...
   ЕГОР. Ты все спрашивал, почему вам приходится страдать, за что? А я ведь даже и сам не знаю, почему так выходит. Я же не хотел, даже не думал, чем все обернется. Об этом в кино, в книжках рассказывают, а мне всегда казалось, что в жизни так не бывает. В жизни все по-другому. (Пауза.) Как мне жить с этим? (Плачет, задыхается.) На моих руках кровь родного сына, кровь своего ребенка. Думал, отправиться вслед за ним - порешить себя. Два раза пытался покончить с собой - вены резал, вешался... не вышло. Живучий оказался. Почему не он, а я живу?
   Егор пытается посмотреть в лицо Алексея, но тот прячет его, отворачивается, закрывает ладонями уши. Тогда Егор тянет к нему руку, хочет прикоснуться, но внезапно одергивает себя, и сжимает руку в кулак.
   ЕГОР (медленно). И тогда я тоже решил, что именно здесь ад и мое место в аду. Думал, буду жить до последнего, до предела, пока не искуплю свои грехи... но я устал, я на пределе. Сколько бы добра не делал - легче не становится. Не забыть, не простить мне себя за содеянное. Иногда так напиться хочется, забыть обо всем, но не позволю себе. Максимке моему тяжелее было. Он страдал, и я буду. (Пауза.) А тут ты появился, и я подумал - вот он, мой шанс. Сама судьба привела тебя ко мне. Словно мой сын вернулся с того света, и теперь я могу с ним поговорить, позаботиться о нем... Но, Алешка... ты мне не сын. (Пауза.) Мой Максимка в земле сырой гниет и мне ему уже ни чем не помочь... А с тобой моему сердцу так хорошо и спокойно стало, как никогда. Больно на тебя смотреть и вместе с тем, ты даешь мне надежду, что все может измениться, стать светлее вокруг. (Протягивает к нему руки.) Я не имею права тянуться к этому свету, но мне так хочется, хоть ненадолго побыть счастливым.
   АЛЕКСЕЙ (брезгливо отталкивает с себя руки Егора). Убери свои грязные руки, паскуда! (Резко хватает его за шею, душит.) Ты что, на жалость меня берешь? Да я тебя убью, своими же руками прибью, мразь такую. (Сильнее сдавливает горло Егора, тот не сопротивляется.) Кто тебя просил выливать это дерьмо на меня, кто?! Зачем ты все испортил, к чему мне твои раскаяния? Я в своем дерьме захлебываюсь, а ты мне еще подливаешь и топишь, топишь...
   ЕГОР (хрипит). Прости меня, Алешка.
   АЛЕКСЕЙ (бьет со всей силы по лицу). Закрой пасть! Не произноси моего имени! Я предупреждал тебя, что ты еще пожалеешь, что подобрал меня. Я тебе покоя не дам... Ты на своей шкуре почувствуешь, каково было нам рядом с такими ничтожествами как вы, папаша... (Берет Егора за подбородок, сдавливает, смотрит ему в лицо.) Но, что бы я ни сделал, ты ведь все равно не поймешь... Зачем все это? Я же верил в тебя. Мне так хотелось, чтобы меня любили, нуждались во мне. Неужели я много прошу? Посмотри на меня! Посмотри прямо в глаза. Если не вам, то кому мы еще нужны на этом свете? (Перекладывает руки на лицо Егора, бережно гладит по щекам, прижимается своим лбом к его, говорит шепотом.) Без вас мы никто. Без вашей любви нам не видать счастья. (Отстраняется, смотрит ему в глаза, плачет.) Только любимые дети могут быть счастливыми! Как ты этого не понимаешь? Даже когда мы вырастем, и сами станем родителями, возможно, вас уже не будет рядом, но нам будет необходимо чувствовать вашу любовь. Это тепло останется внутри нас, и мы пронесем его бережно по жизни. Передавая его своим детям, а они своим... Я хочу почувствовать это тепло внутри себя! Почему я родился ущербным? Почему вы меня сделали таким? (Опускается на пол, обхватывает себя руками, стонет.) Мне холодно... Я хотел, чтобы ты меня согрел, а ты меня предал...
   ЕГОР (садится рядом). Отпусти меня... освободи, прошу. Убей меня. Это не будет грехом. Ты вправе это сделать и я сам так хочу. Может быть, тогда нам станет легче.
   Алексей резко прекращает плакать, замолкает. Поворачивается к Егору, долго и внимательно смотрит на его лицо. Оба молчат.
   АЛЕКСЕЙ (спокойно). В тебе жизни нет, ты уже мертв. (Пауза.) Когда придет время, я тебя закопаю. (Встает и направляется к выходу.)
   ЕГОР. Куда же ты, Алешка, постой! (Ползет за ним на коленях.) Не бросай меня.
   АЛЕКСЕЙ (спокойно одевается). Мне надо пройтись... Больше не могу здесь находиться - задыхаюсь.
   ЕГОР. Пообещай, что вернешься, что не уйдешь насовсем! Ты должен мне пообещать!
   АЛЕКСЕЙ. Ничего я тебе не должен. И хватит скулить, тошно смотреть на тебя. (Ушел.)
   ЕГОР (стоит на коленях, громко плачет). Алешка...
   Сцена 8
   Пьяный Алексей сидит за столом, в руках вертит кружку, что-то поет себе под нос. Егор сидит за его спиной на кровати с опущенной головой, смотрит в пол, не шевелится.
   АЛЕКСЕЙ. Мне всегда было интересно, как люди раньше жили? Когда война была и молодые ребята, шли на смерть за родину свою. (Пауза.) Люблю я советские фильмы о войне. В них настоящих героев показывают - пример для подражания. И всегда там все складно так и понятно. Кто враг, а кто друг. Просто люди жили, и эта простота притягивает, самому хочется стать таким. (Поворачивается к Егору.) Как думаешь, так и было, как в фильмах показывают?
   Молчание. Егор так же сидит неподвижно.
   АЛЕКСЕЙ (фыркает, отворачивается от него). А я верю. Так все и было, точно тебе говорю. Так почему с тех пор все изменилось? Почему в кино есть, а здесь нет? Мы сейчас свою семью даже защитить, сохранить не можем, не говоря уже о Родине.
   ЕГОР (подавлено). Прекращай пить. Ты откуда бутылку принес?
   АЛЕКСЕЙ (воодушевленно). А я пешочком на тот берег сходил. В соседней деревне побывал. Зашел в ваш гипермаркет, или как по вашему - сельпо? (Смеется.) Захожу, а там тетка такая крашеная, домой собирается. Я ее как увидел, глазам своим не поверил! Ну, точно как деревенские мымры, во всяких ток-шоу - крашеные блондинки с голубыми тенями на глазах и с ядовито-красной помадой. Думал, шутка такая, пока вашу кралю не увидел. Хотя, эта отличается габаритами - щупленькая совсем. Обычно же, как говорят: "полной грудью дышит", а тут совсем поглазеть не на что было. Но помаду видно! Она, наверно, на улице еще светится за несколько километров, как маяк, только прямо перед собой. (Смеется, наливает из бутылки в кружку, пьет медленно, корчится.) Увидела меня, вся тут же перебра... переобразилась! Стала расспрашивать, кто такой, откуда? Я ей и ответил, мне не жалко, что приехал дядьку Егора навестить. А о тебе нифига не знаю, ни фамилии, ни отчества... подумал все, пропал. Не тут-то было! Она сама о тебе все выложила. Все в точности, что и ты мне говорил. (Пауза.) Слушай, а тебя и вправду все здешние уважают, не знают, какой гад у них под боком прижился... (Сквозь зубы.) Волчара в овечьей шкуре... Короче, достает бутылку и мне в руки. Еще так заигрывает, смеется, о возрасте моем спросила. Я сначала от бутылки этой отказался. (Себе под нос.) По правде, я и пить-то толком не умею. Ненавижу это пойло. Но когда она стала приглашать меня в гости - испугался! Быстренько засобирался и к выходу... Бутылку эту все равно навязала, сказала, если не возьму - обидится. Типа за знакомство, так положено. Мне в матери годится, а все туда же... Сука продажная. Ненавижу их... Зашел только чтоб погреться, вышел уже с бутылкой. А в гости все равно позвала, нас с тобой. (Поворачивается к Егору, странно улыбается.) Слушай, она точно глаз на тебя положила, и со мной так любезничала, чтоб к тебе поближе подобраться. (Показывает неприличные жесты.) Вы все так делаете: через своих детей, чужих - не важно, тропинку себе прокладываете. Я знаю, что говорю. Когда малой был, у матери любовник появился, пока отец по вахтам своим ездил. Так этот ее хмырь чего только мне не покупал, какими игрушками только не задаривал... Противно... Как же противно...
   ЕГОР. Тебе плохо будет, не пей.
   АЛЕКСЕЙ. Отстань! Мне хуже уже не будет. Хуже просто некуда. (Пауза.) А ты со мной не хочешь? Эй, ты - спортсмен и трезвенник. (Подходит с бутылкой к Егору, садится у его ног.) Забей ты на все Егор! Давай, выпьем с тобой и забудем, все-все, что с нами было. А завтра проснемся и ничего не вспомним, начнем жизнь сначала. Будем на охоту ходить, на рыбалку... Детский садик ваш отстроим. Да что там, всю деревню отстроим. Ты меня научишь, как правильно дрова рубить (горько улыбается)... ты меня всему научишь, ведь правда? (Смотрят друг на друга, молчат.) Мы с тобой тут такую деятельность развернем... - рай на земле построим, ты и я. Пусть будет так, пожалуйста... Я очень этого хочу... Я только стал мечтать об этом. (Кладет голову на его колени.)
   ЕГОР (приподнимает Алексея, укладывает на кровать). Ложись, поспи немного.
   Алексей сворачивается калачиком, пытается укрыться, но запутывается в одеяле. Егор помогает, бережно накрывает его, садится рядом на пол.
   АЛЕКСЕЙ (стонет). Скажи, зачем вы пьете эту гадость? Ни черта лучше от нее не становится, ничего не забывается...
   ЕГОР (молчит, внезапно начинает говорить). Уже не помню, с чего все началось. Я ведь какой был - ни о чем никогда не задумывался, просто жил, как все. Как говорили, так и жил. (Пауза.) Некогда мне было задумываться над своей жизнью. Сначала школу с отличием закончил, уехал в город, поступил в мединститут. Общагу дали, но я решил у тетки - маминой сестры поселится.
   АЛЕКСЕЙ. Почему?
   ЕГОР. Чтобы родителям было спокойно. Мать очень хотела, чтобы я в люди выбился. Мы же деревенские. Ее можно понять. Помню, когда уезжал, она рыдала, переживала за меня, боялась - испортит меня город и свобода. Потому к тетке и поехал, а та не возражала. Ей мужик в доме нужен был, сама она не замужем и детей нет, а вдвоем веселее - говорила она.
   АЛЕКСЕЙ. А что отец твой?
   ЕГОР. Да ничего. Я только запомнил его слова, сказанные мне на прощание: "Сынок, запомни, без бумажки ты букашка". После этого, стоило мне только вспомнить отца, как в памяти тут же всплывали эти его слова и, как пластинки, крутились в голове. (Пауза.) Так я поступил в институт. Для меня время летело незаметно, не успел оглянуться, как заканчивал третий курс. Ничего особенного в моей жизни не происходило. Я по молодости тихим был, незаметным, держался от всех особняком. Но однажды появилась она...
   АЛЕКСЕЙ. Кто?
   ЕГОР. Девушка, Алешка, девушка... Она оканчивала первый курс на том же факультете, что и я. Все звали ее Милой - от имени Людмила.
   АЛЕКСЕЙ. И что?
   ЕГОР. А то, что она стала моей первой девчонкой... и последней. Я не проявлял к ней никакого интереса - трусил. У меня же до нее никого не было. Воспитание не позволяло. А тут закрутилось-завертелось, в общем, влюбился в нее очень. Мне льстило, что ко мне стали проявлять интерес. Страшная вещь для наивных сопляков. (Тихо смеется.) А закончилось все тем, что на четвертом курсе она, беременная, переехала к нам с теткой в квартиру. Мы с ней расписались, все как положено. Она взяла академический отпуск, а я продолжил учиться и подыскивать себе работу... Даже не спрашивай, что я чувствовал в тот момент. Я был как в тумане, ничего не соображал, что происходило со мной. Как ты сам понимаешь, родители не одобрили мой поступок, но тогда меня волновало совсем другое... Институт я все-таки закончил, пошел работать, даже квартиру дали. Максимке уже было года два. Думал все, теперь я смогу вздохнуть спокойно и немного отдохнуть. Все у меня есть: жена, ребенок, хорошая работа, квартира. О чем еще можно мечтать? Не тут-то было. (Пауза.) Сколько помню, всегда не хватало денег. Сколько бы ни зарабатывал - всегда мало, на что-то не хватает. Работал по две смены, а то и по три... Думал, еще немного потерплю и все закончится, все у нас будет. Но это мое "немного" оказалось вечностью. (Пауза.) Когда мне стукнуло тридцать, я впервые задумался о своей жизни и решил что пора что-то менять. Силы мои были на пределе. Жена так и недоучилась, все время сидела дома. Сначала с Максимкой возилась, а когда тот в школу пошел - собой занялась. Нам никогда не удавалось жить по средствам. И однажды я ей сказал, что пора бы и ей куда-то устроиться. Наверно, в тот момент, я поставил жирный крест на нашей супружеской жизни. (Пауза.) Вот тогда-то я и запил... больше не смог терпеть и нести на себе весь этот груз. Дома ожидали меня скандалы, поэтому частенько после смены стал оставаться в больнице. Мне необходим был покой.
   АЛЕКСЕЙ. А развестись не пробовал?
   ЕГОР. О чем ты говоришь? Ни о каких разводах и речи идти не могло, по-другому меня воспитывали. Стерпится-слюбится.
   АЛЕКСЕЙ. Ты ее любил?
   ЕГОР. Не знаю. (Пауза.) Раньше думал, что любил, но чем старше становишься, тем отчетливее понимаешь истинную природу своих чувств. Теперь я уверен, что ни к кому никогда не испытывал сильных эмоций. Не было у меня времени, чтобы прислушиваться к своим ощущениям. Я не жил, как хотел, я жил так, как того требовало общество. Я закрылся ото всех и просто шел к поставленной цели. Как выяснилось позже - я попросту копал себе могилу. (Пауза.) Но, ничего из того, о чем я тебе сейчас рассказываю, не оправдывает моих поступков. Ничто не может оправдать мои запои, насилие... Такие вещи не происходят спонтанно, поэтому я не смогу тебе все в точности сейчас описать. Не смогу ответить, почему я, такой спокойный и тихий по жизни стал распускать руки в своей семье. Я понял только одно - я слабый человек. И осознав это - возненавидел себя. Каюсь, я стал винить в своих проблемах жену и ребенка. Я представлял, как бы сложилась моя жизнь без них, и в моих мечтах все было прекрасно. (Вытирает слезы на глазах.) У Людмилы, со временем, стали появляться другие мужчины, причем она этого даже не пыталась скрыть от меня. Наоборот, своими действиями хотела подчеркнуть, насколько я ничтожен. Естественно, это происходило на глазах нашего сына. До него, по правде говоря, нам дела не было. Она боролась со мной, а я боролся с самим собой. Шмотки, еда, а о большем мы и не думали. Я не мог думать, я был изнеможен. Поди, разбери, кто виноват? Наша слабость, эгоизм, воспитание? Что всему виной? А может, просто жизнь такая? (Пауза.) Нет, головой прежде всего нужно думать, головой. Своей собственной! Не в книжках читать, кто как жил, а самому прислушиваться к себе и делать выводы... Может быть, тогда все у нас получится? Поверь Алешка, взрослые - те же дети... Запуганные, уставшие дети. Мы правда любим вас, но бывает нет ни сил, ни слов, чтобы показать вам это. Я ведь пить начал, чтобы хоть на время забыть о проблемах. Поначалу помогало... Конечно, все помнил, но как будто становилось легче. А потом... так больно было, так стыдно, что я, назло себе, стал пить чаще. Наказывал себя за свои поступки. Наказывал семью, что сделала меня таким несчастным. А после, снова совесть меня мучила, и не было другого выхода, не было большей радости, чем снова забыться, на время. Замкнутый круг. (Пауза.) Так я потерял все. Я потерял сына, я потерял самого себя...
   Молчат. Алексей тяжело встает, садится на кровати.
   АЛЕКСЕЙ. Где сейчас твоя жена?
   ЕГОР. Снова вышла замуж. От второго брака у нее уже девочка родилась. Все у нее, вроде, складывается хорошо. Дай бог, я желаю ей только счастья.
   АЛЕКСЕЙ (недовольно). А ты, значит, один этот крест несешь?
   ЕГОР. Это мой выбор. Такой я человек... Я не смею никого осуждать. Все хотят быть счастливыми.
   АЛЕКСЕЙ. А ты что, особенный какой? Не хочешь счастья?
   ЕГОР. И я... я тоже хочу, очень хочу! Но не заслужил. (Пауза.) Некому теперь меня простить. А я себя никогда не прощу.
   АЛЕКСЕЙ. Справедливо! Думаешь, я жесток к тебе?
   ЕГОР. Нет.
   АЛЕКСЕЙ (опускается к Егору, смотрит ему в лицо, говорит шепотом). Если бы я тебя простил, ты бы успокоился? Ты бы смог начать все сначала?
   ЕГОР. Нет. Я не хочу, чтобы твое прощение принадлежало мне. Ты должен простить своего отца, а меня - судить. Тогда наши сердца успокоятся. (Протягивает руку к Алексею, кладет ее на грудь.) Ты не сможешь жить дальше со своей ненавистью в душе, а она исчезнет, только когда ты покараешь одного из нас. Так пусть это буду я. Только так, Алешка, ты сделаешь нас счастливыми.
   Егор опускает руки Алексея к себе на шею. Алексей крепко сжимает пальцы на ней, но не душит.
   АЛЕКСЕЙ (тихо). Ты ошибаешься... Не ненависть моя меня мучает. Хочешь знать правду, почему твой сын покончил с собой? Хочешь, расскажу тебе?
   Егор начинает плакать.
   АЛЕКСЕЙ. Не унижения твои его свели в могилу... Он перерезал себе вены, потому что любил тебя. Так сильно любил, что ему проще было умереть, чем возненавидеть тебя. (Пауза.) Ненависть - это лишь маска, за которой мы скрываем свою любовь к вам. Она помогает нам бороться с болью, которую вы нам причиняете. (Медленно опускает дрожащие руки.) Наша любовь к вам и есть наше прощение. Вот, что вы должны были понять. Мы любим вас... Нам больно, но мы продолжаем вас любить, всегда... Я люблю тебя...
   Алексей закрывает руками лицо, долго сидит неподвижно. Неожиданно быстро встает на ноги.
   Алексей (торопливо). Отец! Мне надо домой, срочно надо домой. Отвези меня, прямо сейчас! (Надевает впопыхах куртку, обувь, удается с трудом.) Я хочу ему сказать это. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя таким же одиноким как ты. Мне надо домой, домой...
   ЕГОР (сдержано). Не торопись. Постой.
   АЛЕКСЕЙ. Нет, как можно скорее, я прошу тебя. Мне нужен отец!!! Я чувствую это... (Подходит к Егору, тянет его за руки, пытается поднять с пола.) Мне срочно надо домой... Сейчас, сейчас я хочу домой! Пока не настало слишком поздно... (Кричит.) Я не хочу стать таким как ты! Пока не поздно... не поздно...
   ЕГОР. Тихо! (Перехватывает руку Алексея, сильно ее сжимает.) Все закончилось. Ты и сам об этом знаешь. А не знал, так догадывался... Нет у тебя больше отца!
   АЛЕКСЕЙ. Зачем ты так говоришь?
   Егор встает, начинает бесцельно ходить по комнате, прячет взгляд от Алексея.
   ЕГОР (быстро). Я нашел твой паспорт, он валялся там, на снегу рядом с тобой. На следующий день я поехал по адресу - к тебе домой. Ну не мог я просто оставить у себя ребенка, не предупредив его родителей. Когда приехал, твой отец уже лежал в гробу.
   АЛЕКСЕЙ. Ты все врешь, врешь!
   ЕГОР. Я представился твоей матери, а она рассказала, что случилось. (Пауза.) В тот день вы сильно поругались с отцом. Ты сказал, что уходишь из дома, и естественно, он вспылил. Когда ты убегал, он побежал за тобой следом...
   АЛЕКСЕЙ. ...он орал, чтобы я не возвращался домой. Он был выпивший и орал на весь подъезд, очень громко. А потом он оступился и упал... Я крикнул "так тебе и надо" и выбежал...
   ЕГОР. Он ударился головой. Когда приехала скорая, твой отец уже не дышал.
   АЛЕКСЕЙ. Совсем не дышал? (Пауза.) Это значит, я опоздал, да? Я стал таким же, как ты...
   Молчание.
   АЛЕКСЕЙ. Почему? (Начинает рыдать.) Почему всегда так? Почему всегда слишком поздно?! Папа, папочка, родной мой... Я так и не сказал... Боже! Прости меня... прости, пожалуйста, прости своего сына. (Кричит.) Отец!
   Сцена 9
   Месяц спустя.
   Женщина прибирается в квартире, суетится, накрывает на стол. Звонок в дверь. Она не спеша подходит к двери, поправляет прическу и открывает входную дверь. На пороге стоит Алексей. Мать отходит в сторонку, пропуская его в квартиру, начинает плакать...
   АЛЕКСЕЙ. Мам, ну что ты?
   МАТЬ. Месяц прошел, я думала, ты больше совсем не вернешься. (Плачет.)
   АЛЕКСЕЙ (обнимает ее). Мама, я так скучал... Я так сильно тосковал по тебе, мама... Все это время...
   МАТЬ. Сыночек мой... (рыдает еще сильнее.)
   АЛЕКСЕЙ. Пожалуйста, не плачь мама. Мама, я люблю тебя.
  

Конец.

март 2012

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"