Знаете, какие сны я не люблю больше всего? Это сны где я в лесу. Дело в том, что в детстве, когда мне было десять лет, мы с парнями один раз пошли за грибами и заблудились. Нашли нас правда быстро, уже на следующий день, однако почти сутки я слушал нытье своих друзей.
- У! Куда ты нас завел? - стонали они, - грибное место, грибное место, а тут только поганки...
Ну да, отчасти виноват был я. Но я же хотел как лучше!
Вот и сегодня, после эпической битвы, мне снился сон про лес. Я шел по широкой лесной тропе, слушал гомон птиц и смотрел по сторонам и внутренне не соглашался со своим подсознанием, - ну разве так сложно было сделать, чтобы мне приснилось море, пляж, красивая девушка? Ну, какого лешего я тут делаю?
И тут кто-то чихнул, низким зычным чихом.
- Апчи!
- Будьте здо... - однако я не договорил, потому что на поляне на огромном деревянном троне сидел великан. Навскидку метров семь минимум, вдобавок к росту великан имел атлетическое телосложение. Одет он был в античную тунику.
- Здрав будь, Гриня, - прогудел он голосом Левитана.
- Для кого-то Гриня, а для кого-то и Григорий Александрович, - нагло поправил я гиганта. Ну а что, я его в свой сон не приглашал. Тем более, не люблю фамильярного к себе отношения от незнакомых мне людей.
- Кху! - кашлянул Великан, - здрав будь, Григорий Александрович. А меня зовут, Тарх Перунович.
- Вы меня, конечно, простите, но мне ваше имя ни о чем не говорит.
- Тут дело такое, - продолжил Тарх Перунович, немного помявшись, - ты меня прости паря, это ты по моей вине сюда попал, отчасти.
- Ну, едрит мадрит, давай возвращай меня обратно! У меня там десять тысяч долларов в матрасе спрятано! Я на квартиру всю жизнь откладывал! А сейчас по твоей вине здесь, воюю.
- В том то и дело, что не тебя должны были забросить в этот мир! Мы хотели, чтобы сюда попал спецназовец, командир отряда ГРУ, красавец и как его, Рембо, в полном смысле этого слова. А вышло так, что попал ты, хлюпик и неудачник.
Да, не лестную характеристику мне выписал совершенно не известный мне великан.
- Между прочим, я - боксер!
- Который не выиграл ни одного боя.
- Я собрал заводскую команду КВН!
- Которая проиграла в первой же игре.
- Я еще собрал на заводе команду по мини футболу!
- Которая после второй игры снялась с соревнований.
- Так не было обещанного финансирования, мы, между прочим, шли на первом месте после второго тура. Хотя в целом ты прав - я неудачник, - выпустил пар я, - тем более закидывай сюда своего спецназовца, а меня обратно.
- Легко сказать, - снова сделал виноватое лицо Тарх Перунович, - в лучшем случае переход можно организовать через год.
- Да меня за это время здесь на салат нашинкуют!
- Ты думаешь, если бы ты сюда не попал, тебе бы сейчас там лучше было? - вдруг перешёл в наступление гигант.
- А что такое?
- А то, вспомни, кто тебя позвал в преферанс играть на квартиру друзей?
- Ну, сосед мой по комнате.
- Он же тебе и водку в колу подлил, а так же подкупил местного бандита, чтобы тот тебя тепленького около общаги по башке тюкнули. Потому что деньги твои, доллары из матраса, он уже себе прихватизировал. Так что я тебя в каком-то смысле спас.
- Вот, едрит мадрит, крыса. То-то я смотрю, у него в последнее время деньги завелись, у пьянчуги. Ладно, что от меня дальше требуется?
- Вот и добро, - обрадовался Тарх Перунович, - нужно взять Тунгут, и навести там порядок. Этот городок конечно не большой, но если Тунгут потерять, то вся Великая Ария на кусочки развалится, а потом вообще исчезнет из истории. Это как камнепад, маленький камушек становится причиной больших неприятностей.
- А если я слиняю с войны, пойду по ресторанам на бандуре тренькать?
- Тогда точно обратно тебя не перенесу, - нахмурился великан.
- Стоп, стоп, стоп, пошутить уж нельзя.
- Крепись шутник, даже неудачнику иногда улыбается удача.
После этих слов картинка моего сна затуманилась, а когда туман рассеялся, я оказался на пляже, лежащим на шезлонге. В метрах двадцати от меня плескалось теплое море. Не хватало только красивой девушки с чашкой ароматного кофе.
- Гриня, Гриня...
Я оглянулся, это мне принес чашечку кофе Петруха.
- Питро, ну ты такой сон испортил, слов нет!
- Вставаху, - он потряс меня за плечо.
- Хриня, Хриня, вставаху!
Я открыл глаза. Передо мной на самом деле стоял виноватый ординарец, а в руках у него была кружка. Неужели это кофе? Я взял кружку и скривился, из нее пахло алкогольными парами.
- Это, что, кумыс?
- Хриня, за нашу побидяху, - пролепетал Петр.
- Да ты я смотрю, лыка не вяжешь?
- Я лыха нихода ни визаху, - согласился начинающий алкоголик, - за побидяху! - на этих словах Петруха покачнулся, рывком присел на пятую точку и глупо осклабился.
- Приляг, болезный, - скомандовал я.
Петруха поднял руку, давая понять знаком, что все под контролем, потом посмотрел на меня мутными глазами, тяжело вздохнул и лег прямо в одежде спать. Я вышел из шатра. Ё-мое, весь лагерь моего воинства стоял на ушах. Где-то орали пьяными голосами песни Владимира Высоцкого, безжалостно перевирая текст и мотив. Кто-то дрался, кто-то плясал. Я стал пробираться к шатру кхана. Около этого шатра горел костер, а вокруг него сидели десятники и подвывали какую-то грустную песню, на мотив: ой мороз мороз, не морозь меня.
- Хриня! Выпим друже! - заорал Тарас, - помянаша пауших воив, - настроения десятника вмиг изменилась с мажорного на минорное. Он взялся рукой за голову и помотал ей.
- А если сейчас войны Улугбека вернуться мстить, ведь за десять минут они всех перережут! - ответил я сразу всем десятникам, потом махнул рукой, - завтра поговорим.
И хорошо, что никто из них не полез ко мне с типичным, для такого состояния, вопросом - а ты меня уважаешь? Иначе я за себя бы не поручился, так как ненавижу такие базары. Я зашел в шатер кхана и удивился, наконец-то трезвые люди, сидят и чай пьют. Из всего войска таких насчиталось трое вместе со мной. Это казначей Казимир, Ладомил и все.
- Ни успеши ми придяху с убозом, - повинился Казимир, - а шас попробыша кумис отобрати, опоздаху.
- Ничего, завтра я им устрою марш-бросок, - успокоил я в первую очередь сам себя, - и, кстати, за поведение не достойное высокого звания воина рубежного гридя, вычтем всем провинившимся из жалования, - я задумался сколько, - пять копеек. Будем воспитывать трезвость рублем, то есть копейкой.
Факт того, что удастся сэкономить на жаловании, очень обрадовал казначея.
- Казимир, - продолжил я, - какую казну удалось взять после разгрома воровской сичи?
- Ежели пирисчитаху на золты мохулы, - замялся он, - охоло дух соти буде.
- Вот и добро, - удовлетворенно крякнул я, - деньги - это кровь войны. Кстати, Казимир, сколько дней нам понадобится, чтобы добраться до Тунгута?
- До Тунхута вирст што буде.
- Сто верст? Значит, примерно через три дня будем под его стенами. Есть какие слухи о том, как там дела в Тунгуте?
Ладомил, который доселе сидел молча, отвернулся и беззвучно заплакал.
- Слух е, шо Радуслав в тимниче, людихи усе по лисам разбижаху. Хорники у там ухозяша.
- Горцы там? А Радослав - это... - я показал рукой на Ладомила, казначей мне утвердительно кивнул головой, - главное чтобы он живой был, мы быстро из города супостатов разгоним.
- Правда? - оглянулся на меня паренек.
Я не успел кивнуть в ответ, как в шатер ворвался Петруха, - Хрихо Санич, а ти мя уажаху?
- А ты меня, Питро, уважаешь? Я тебе, что приказал делать? Спать, едрит мадрит.
Петруха виновато стукнул себя кулаком в грудь, тяжело вздохнул и вышел из шатра.
2.
Утреннее оранжевое солнце золотило лица пригорюнившихся бойцов. Десятник Тарас, как самый опытный и уважаемый воин, поджог погребальный костер. Как мне объяснил Петруха, в Великой Арии принято было проводить все обряды на заре, когда Чернобог имеет минимальные силы, а творец Сварог напротив предстает во всем своем великом сиянии. По всей видимости, местный Чернобог - это аналог нашего Сатаны. А кто тогда Сварог? Иисус Христос что ли? Кстати, а почему у нас большинство церковных обрядов проводят в полночь. Ладно, сейчас эти загадки для меня абсолютно не важны.
- Браты, почим воив пауших! - пробасил Тарас.
Огонь в считаные секунды обуял сложенную из березовых стволов пирамиду. Один в один пионерский костер, который я видел в старом советском кино. Воины, молча с непокрытыми головами, смотрели на огненную стихию. А золотые искры, как души павших бойцов, улетали в прямо небесное царство. И еще одна крамольная мысль закралось в мою голову. А почему в моем мире мы закапываем под землю, где по библии находится ад, своих героических предков? И тут как будто мурашки пробежали по моему телу, и некая сила меня подтолкнула вперед.
- Братья мои по оружию, - начал я, сделав несколько шагов на открытое место, которое отделяло всех от костра, - я плохо знал достопочтимого кхана Гореслава. Но я знаю, что его геройская смерть была не напрасной. Ценой своей жизни он спас наш гридень. И вчерашняя победа, это и его победа. Он был достойным сыном Великой Арии.
Огонь на этих словах, как будто разумное существо, обдал мою спину жаром.
- Запомните, мы не хотим войны! Но кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет! На том стояла, стоит, и стоять будет Арианская земля!
За моей спиной раздался треск от падающей огненной пирамиды. Я еще раз посмотрел на догорающие угли, и подошел к Тарасу.
- Собери всех десятников в командный Шатер, - сказал я тихо, и пошел, не оглядываясь на умирающие лепестки огня.
Уже в шатре я налил себе чаю и задумался над тем, как взять Тунгут, как жить и воевать дальше. Примерно через десять минут в шатер набилось тринадцать человек. Десять оставшихся в живых десятников, казначей Казимир, Ладомил и я.
- Вот что уважаемые соратники я вам скажу, - я сделал небольшую паузу и посмотрел на своих "двенадцать апостолов", - если мы хотим отбить у горцев Тунгут, если хотим утвердиться на своей земле, то с этого дня все мои распоряжения - это закон. Кому не нравится, прошу высказываться.
- А хто ти такив? - завел старую песню о главном один из десятников.
Я нагнулся к Тарасу и тихо спросил, - как зовут этого солдатского депутата?
- Филип, - так же тихо ответил мне десятник.
- Хто я спрашаху? - продолжал Филип, - и с каки радостив ми тибя буде слушаху?
- Есть еще, какие вопросы? - ответил я по-еврейски, вопросом на вопрос,- спрашивайте все сразу, не стесняйтесь.
- Ми и усами с усами, отбиваху Тунхут и бис тибя, - нагло добавил еще один десятник.
- А этого как зовут? - снова я шёпотом обратился к Тарасу.
- Нихола, добре воин, - просветил меня мой бывший командир.
- Придлагаху вибрати ноухо кхану! - закончил свою короткую речь Никола.
- А я предлагаю с предложениями погодить, - меня уже стала немного заводить эта тупая ситуация, - Филипп, значит, и Николя, - я специально сделал ударения на последнюю букву, - помню я вас. Это вы же возмущались моими методами ведения боевых действий, позавчера на командном совете.
- Ми хотяху вибирати ноуха кхану, - пробубнил уже Филипп.
- Вчера была одержана важнейшая победа, - я посмотрел на десятника Мирослава, который сегодня помалкивал. Хотя он тоже был против меня на том военном совете.
- Благодаря этой победе мы уничтожили воровскую сичь Улугбека. Дорога на Тунгут открыта. А пошли бы мы на поводу вот этих товарищей: Филиппа и Николя. Что было бы? Кто скажет?
- Ляхали би ми усе у поле на радостяху дикив звирив, - вдруг высказался Мирослав.
- Точно, - я показал большой палец десятнику, - итак кто за мою кандидатуру на должность кхана рубежного гридня, прошу поднять руки.
Все, кто раньше кто позже, подняли, как пленные немцы, двенадцать пар рук вверх.
- Единогласно, - удовлетворенно крякнул я, - однако уважаемые соратники, хочу заметить, рука поднимается вот таким образом, - я изобразил первоклассника на первом уроке в школе.
- А теперь, товарищи офицеры, вопрос первый у нас карта района боевых действий есть?
- Есть карта, - выпалил Ладомил, после чего кинулся молнией к тюкам с поклажей.
Посопев пару минут, он достал вполне пригодную карту. Не плохо у них тут дела обстоят с картографией!
- Это что? - я ткнул пальцем в кружок, рядом с которым стояли какие-то арабские завитушки. Кстати такой вязью были выполнены и все остальные надписи на карте.
- Это деревня Белая, - охотно помог мне Ладомил, - еще южнее деревня Предгорная. А это сам Тунгут.
Тунгут был нарисован в виде квадратной крепости, внутри которой можно было разглядеть маленькие строения. Город действительно очень удачно располагался, он как пробка перекрывал разрыв в длиннющем горном хребте. Более того Тунгут лежал на притоке большой реки, которая выходила в океан.
- Как эти реки называются? - я провел пальцем от Тунгута до самого устья.
- Эта большая река - Камас, а Тунгут лежит на притоке Камаса, реке Синяя.
- Хорошо, после победы, нужно будет эту карту отксерить, в фотошопе обработать и все названия русскими буквами переписать, - я поднял голову, на меня все смотрели, открыв рот.
- Отсерить? - переспросил меня Тарас.
- Это значит, по-научному, перерисовать, - ответил я, чуть не засмеявшись, - и все надписи потом сделать человеческими буквами.
- Это арианское письмо, - обиделся на меня почему-то Ладомил.
- Вот и прекрасно, одно письмо хорошо, а два лучше, - я похлопал мальчишку по плечу, - а теперь самое важное. Приказ первый: легкораненых всех в строй, раненых средней тяжести - отпустить по домам. Кстати, Казимир, этим бойцам выплатить жалование за месяц вперед.
- Дених мали, - тут же стал жаловаться казначей.
- У нас, в Великой Арии, никто не забыт и ничто не забыто. Более того так же выплатить жалования за месяц вперед всем родственникам погибших воинов. А после взятия Тунгута будем рассматривать вопрос о денежных льготах родственникам павших героев.
- Добре, - поддержал меня Тарас.
- На усих ни хвати, - заворчал Казимир.
- Далее, тяжелораненых берем с собой в деревню Белое. Возможно, там найдется целитель, и мы сможем спасти их жизни. Сколько копий с учетом легкораненых сейчас в строю?
- Што питдисят усемь, - ответил казначей, что-то пересчитывая в уме.
- Значит приказ номер два, реорганизация. Так как десятников не хватает, - "до кучи есть еще такие умники как Филипп и Николя", добавил я про себя, - делим войско на три части по пятьдесят копий. То есть делим гридень на взводы. Командир первого взвода, старший лейтенант - Тарас. Командир второго взвода, старшина - Мирослав. И командир третьего взвода...
- Кто еще из десятников есть потолковей? - вновь я тихо спросил Тараса.
- Дисятний Волислав.
- И командир третьего взвода - старший лейтенант Волеслав. Остальные десятники получают чин прапорщиков и идут в подчинение к старшинам, - увидев кислые мины на лицах Филиппа и Николя, я улыбнулся. Задаётся мне, я еще с ними не только посмеюсь, но и поплачу.
- Хороший вопрос, - я посмотрел на приунывшего Казимира, - прапорщики получат семьдесят копеек за декаду, то есть за десять дней, старшины - по рублю.
- Добре! - обрадовался Мирослав.
- Далее старшина Тарас, назначается по совместительству моим заместителем. Так же мне понадобится ординарец, на его должность я назначаю Петра. И приказ номер три, все кто вчера нарушил сухой закон, употребив кумыс внутрь, будут оштрафованы на пять копеек со следующего жалования.
- А если бы в трофеи попал героин? - осадил тут же бузотёров, - вы бы все перекололись что ли? А если бы кокаин? Унюхались? Что делал за пьянство Гореслав?
- Плитьми биваху, - вспомнил Волеслав.
- Во! - я поднял указательный палец к верху, - я считаю, пороть - это не метод. И пока я кхан, у меня разговор короткий, чуть что, буду наказывать рублем.
- Цельни рубли? - завозмущались другие новоявленные прапорщики.
- А это смотря, какие нарушения случаться. А если будут заслуги, буду премировать. На этом все свободны, приказы донести до рядовых, через час выдвигаемся в деревню Белую. Тарас, определи людей в дозоры.
Прапорщики, старшины и казначей покинули командирский шатер, я склонился над картой, чтобы еще раз поразмышлять над будущим походом.
- А что со мной? - вывел меня из раздумий Ладомил.
"Вот башка садовая, забыл про паренька".
- Ладомил, может у тебя есть родственники, самое лучшее тебе временно перебраться к ним. Война не лучшее место для мальчишки.
- Нет у меня никого, - пустил слезу паренек, - только отец, который сейчас в темнице, в Тунгуте.
- Хорошо, пойдешь ко мне адъютантом, будешь на виду. Кстати и научишь меня читать эти закорючки, - я показал рукой на карту.
- А кто такой, адъютант?
"Принеси, подай..." - чуть не выпалил я, - это секретарь такой, по специальным поручениям, оклад тебе полагается как старшинам, рубль за декаду.
Ладомил смахнул слезинки и заулыбался.
3.
Походная колонна моего рубежного гридня растянулась почти на триста метров. Впереди шел взвод Мирослава, замыкал колонну взвод Волеслава, в середине располагался походный обоз и самый сплоченный взвод Тараса, элита моего гридня. Я решил, что если произойдет какое-нибудь нападение, то Тарас успеет вовремя вмешаться хоть в хвост колонны, хоть в ее голову. На расстоянии в еще пятьсот метров впереди колонны двигался дозор из десяти бывалых охотников. Я с ужасом представил, если бы мое войско насчитывало тысячу копий, то оно растянулось бы на целый километр. Интересно как выглядела колонна Наполеона, который вторгся в Россию? Шестьсот тысяч человек, должны были растянуться на шестьсот километров! Не, врут что-то историки.
От разбитого войска Улугбека, нам кроме кумыса и золотой казны, достались еще луки, стрелы, кожаные и металлические кирасы, и пару десятков неплохих ездовых коней. И теперь я гарцевал вдоль своего гридня на сером жеребце в яблоках. Кличку коню я придумал, не стесняясь славы Александра Македонского, скромную - Буцефал. За мной по пятам, как верные слуги, следовали так же на конях, неимоверно - гордый ординарец Петруха и адъютант моего превосходительства Ладомил.
- Кхан, Хриня Саныч, буде каки поручини? - уже в десятый раз обратился ко мне Петруха.
"Чем бы занять доброго молодца, чтобы он помолчал минут двадцать?" - судорожно решал я, - Питро, поручение будет следующее. Пока ты при мне, будешь изучать арианский академический язык. Негоже моему ординарцу выражаться как простолюдин.
- Слухаю! - выпалил Петр.
- Не слухаю, а будет исполнено, - поправил я подчиненного, - Ладомил, не в службу, а в дружбу, позанимайся с Петром.
- Будет исполнено, кхан Григорий Саныч! - отрапортовал Ладомил.
"Кстати, это отличная идея, своих бойцов учить нормальной русской речи. Надоело понимать их через слово. И Ладомил будет при деле" - решил я.
После первых пяти километров пути мои бойцы имели весьма жалкий вид.
- Отдыхати нади, - возмущались некоторые.
- Кумыс жрать без продыху часами мы могем, а как службу нести, так отдыхать надо? - осадил я недовольных воинов, - прибавить шаг!
Я пришпорил коня и подъехал к Тарасу, - старшина, нужно пошептаться, давай отъедем.
Пока мои ординарец и адъютант занимались основами аринского классического языка, мы с Тарасом объехали колонну метров на двадцать.
- Как считаешь, какими силами располагают горцы в Тунгуте? К чему нам готовиться?
- Ежили прикидаша, шо убехло с битвы што сабиль, то мохет сабиль тришта бывати у Тунхут, - ответил Тарас.
- То есть триста сабель, а нас всего сто пятьдесят копий. И скорее всего о нашем тайном оружие они знают.
- Каки таки ружии?
- А таки, о гранатах они знают. Значит, горцы будут к ним готовы. Что они могут нам противопоставить?
- У Тунхут еси пяти пишех...
- Птрруу, Буцефал, стоять! - я от неожиданности остановил коня, - у них пять пушек? А порох есть, - я попытался ухватиться за спасительную соломинку.
- Еси и порих, - Тарас безжалостно эту соломинку переломил.
- Но пошел, - я снова запустил Буцефала рысью, - значит так, пять человек отправишь в разведку к Тунгуту. Как доберутся они до города, как осмотрятся, будут ежедневно с донесением отправлять в расположение нашего гридня по человеку. Так же разведка нужна к деревне Предгорная, три человека и пару человек пошли к Белой. Действуй Тарас, подбери охотников поопытней.
Тарас без всякого, будет исполнено и слушаюсь, просто кивнул головой и поехал к своему взводу. Да, загадка, как буду бить горцев. Ну, ничего, даешь гонку вооружений в этом непонятном мире. Придумаю чего-нибудь. Между прочим, я политех закончил, появляясь в нем от случая к случаю. А это значит, каждую сессию мне приходилось что-то изобретать, крутится и выкручиваться. Как в старом анекдоте, когда русского студента спросили, за какой срок выучишь японский язык, а он ответил - что, завтра уже сессия? Ничего, ничего...
- Питро, скачи ко мне, разговор есть! - крикнул я ординарца.
Когда Петр направил своего коня в мою сторону, я заметил, как Ладомил облегченно вздохнул, видать и его неугомонный до знаний Петруха достал.
- Петр, - начал я, - ты мне сказывал про великанов, что они, дескать, правили Великой Арией...
- Ни бываху тахохо, - замялся начинающий врунишка.
- А кто такой Тарх Перунович? - спросил я, не обращая внимание на явную ложь ординарца.
- Цэ послидни виликхан Арии, - ответил Петруха и напряжённо оглянулся, - правилаша оне питьшот ходив. До нихо управляшу Пирун Сварожич. А Сварох - цэ творяша наш нибисни, создаваху усе тут.
- Сварог творец наш небесный создал что? - переспросил я ординарца.
- Сварох цэ сворханив уземлю за семи дняху. Цэ кажий дите знаху.
- Молодец, хвалю за службу, продолжай занятия языком, - я отправил Петруху к адъютанту Ладомилу.
Итак, вытанцовывается следующая картина. Еще недавно здесь всем управляли великаны, и Тарх Перунович был последним правителем Арии. Сейчас как я понимаю, великий кхан всея Арии Иван, не приветствует эти знания. Понятно, не хочет ронять свой авторитет. До Тарха был Перун Сварогович, и правили оба минимум по пятьсот лет каждый. А Сварог вообще сварганил землю за семь дней. Шустро управился. Кстати, у нас в деревне это обычное выражение, если нужно что-то быстро сделать, говорят, сваргань там что-нибудь. Нет, наши миры точно в чем-то пересекаются. И что самое характерное звезды на небе похожи, я хоть и не знаток, но большую медведицу узнал.
И тут я увидел, как мой личный адъютант пытается проткнуть копьем моего же ординарца. А Петруха пришпоривая коня знаками показывает Ладомилу, что в гробу я тебя видел в белых тапках.
- Ладомил! - остановил я начавшуюся экзекуцию, - ко мне!
- Остолоп! - выкрикнул он в сторону Петра и поскакал ко мне.
- Цэ сам остолипий! - не остался в долгу Петруха.
- Прекратить! Иначе буду штрафовать рублем!
Про штраф рублем услышали мимо проходящие копейщики, они вмиг поправили осанку, втянули животы и стали старательно чеканить нестройный шаг. Петруха с Ладомилом так же притихли.
- Ладомил, - спросил я, когда паренек поравнялся со мной, - я немного упустил из вида один вопрос, какое вероисповедание здесь, в Великой Арии, в приоритете?
- Обычное, - удивился он, - славяне мы.
- Да я по лицам вижу, что вы не негры, и не монголы.
- Могул наша столица, - начал паренек, напустив на себя профессорский пафос, - так что можно сказать что мы - моголы, как ты, например, московит. А вероисповедание у нас славянское. Разве в Московии не так?
- У нас в Московии, - поддержал я дискуссию коллеги, - вера православная.
- А какая разница, - снова удивился моей дремучести Ладомил, - Правь славить, то есть быть православным, или славить янь и инь, то есть быть славянином. Правь - это небесное царство творца, а янь и инь - это небесные энергии творца. Славянин и православный - это же слова синонимы. А что касается лиц, то мы все в гридне арианцы.
Тут я немного подвис, - спасибо за справку, продолжай занятие с моим ординарцем Петром. Но только без жертв.
Вот значит как, я есть лицо арианской национальности, а по вероисповеданию - славянин, забавно.
4.
Спустя пару часов ходьбы, я распорядился готовиться к привалу, расставить посты, варить обед. Война войной, а обед по расписанию. Расположились мы на живописном берегу широкой полноводной реки Синяя. Интересно, какая здесь рыбалка? Наверняка природа, не загаженная отходами современной цивилизации, может быть максимально благодарна человеку. Но сейчас не до рыбы. Мое войско после вчерашней гулянки выглядело не ахти. А, между прочим, я запланировал в деревнях Белое и Предгорная нанять на военную службу еще минимум сто пятьдесят копейщиков.
- Питро, позови старшин на командный совет, вон туда, поближе к бережку. И подальше от посторонних ушей.
- Будет сделано! - отрапортовал Петруха на чистом академическом арианском языке и улетел выполнять приказ.
"А Ладомил молодец, в будущем к его занятиям привлеку всех старшин и прапорщиков. Хватит говорить на птичьем языке", - я уселся на ствол поваленного дерева и взял в руки прутик. На влажном речном песке я стал накидывать чертеж требушета. Если местные пушки бьют на двести шагов, то хороший требушет легко забросит снаряд на четыреста. Отличный сюрприз будет горцам. Пока я размышлял над конструктивными особенностями метательной машины, ко мне подошли старшины моего гридня. Перед разговором, на всякий случай, я затоптал чертеж.
- Через час выдвигаемся на деревню Белая, разведка вернулась оттуда? - задал я первый вопрос Тарасу.
- Развидаша кази, шо усе добре в диривне.
- Отлично, нам нужно будет рекрутировать в гридень еще сто пятьдесят копейщиков. Какое в Белой количество жителей? Сколько, примерно, там мужчин призывного возраста?
- Ране утам живаха до тысяши людяха, - ответил мне Мирослав.
- Значит, примерно триста мужчин в деревне проживает, - сделал вывод я.
- Ни пойдяша оне, - заявил Волеслав, - цэ зимлипашици, ни вои цэ.
- Согласен, если увидят нас таких красивых, - показал я рукой в сторону мучившегося с похмелья гридня, - точно никто не пойдет. Нам нужно показать службу с лучшей ее стороны.
- Цэ каки? - удивился Тарас.
- Нужно пройти по деревне с песней, весело, чеканя шаг, с шутками, прибаутками, красиво. Чтобы местные девчата глаз не могли отвести от наших воинов. Тогда местные холостые ребята, пойдут в гридень. Это называется реклама, то есть умение показать товар с лучшего ракурса.
- Хде ми таки ракурс найдяша? - заинтересовался Мирослав.
- Воспитаем в своем коллективе, Мирослав, - ответил я, - значит так, отобрать два десятка самых ладных ребят. До Белой три часа ходу, полтора часа они будут учиться маршировать с песней, вторые полтора часа будут ехать на телегах и чистить доспехи, чтобы они блестели, как ярило небесное. Тарас, найдется у нас два десятка железных кирас?
- Буде, - ответил старшина, - а шо за писня така, про конив, али про волкив, али про друже? Добре писня дюже.
- Нет. Для такого случая песня должна быть простая по смыслу, и с хорошим четким ритмом. Как зовут бойца, у которого бандура с собой?
- Цэ Стипан, - ответил Волеслав, - це мой вой, добре паря.
- Отлично, Степана с бандурой ко мне, и еще отобрать на ваше усмотрение девятнадцать воинов, через полчаса выдвигаемся.
Кстати, вот еще одна загадка, оказывается в гридне были свои механические часы. Правда размером они были с блюдце, но механизм, за которым тщательно следил казначей Казимир, работал, как следует.
- Копийщик Стипан прибываху! - вывел меня из раздумий звонким голосом обладатель струнного инструмента, бандуры.
- Задача у тебя Степан будет такая, я тебе сейчас покажу песню...
- Нову!
- Не перебивай старшего по званию!
- Слухаю!
Я взял бандуру и стал наигрывать самые простые аккорды и запел:
- У солдата выходной, выплачен оклад, Как ярило в небесах денежки горят, Часовые на посту, в городе весна, Проводи нас до ворот, товарищ старшина, товарищ старшина!
Степан слушал меня, открыв рот, так же к нам подкрались незаметно мой ординарец Петруха и мой же адъютант Ладомил.
- А теперь припев такой: Идет солдат по городу, по незнакомой улице, И от улыбок девушек вся улица светла. Не обижайтесь, девушки, но для солдата - главное, Чтобы его далекая, любимая ждала.
Теперь уже к нашей компании стали стекаться самые ладные, по мнению старшин, копейщики гридня. Они так же уселись вокруг и стали смотреть мне в рот.
- Следующий припев такой: А солдат попьет кваску, купит эскимо...
На этом куплете я запнулся, если первый куплет, как я считал, удачно видоизменил, то чем заменить рифму эскимо и кино я уже не знал. И тут же встрял Петруха, - а шо таки эскимо?
- Это, Петр, булочка такая сладкая и холодная, как лед.
- Эскимо, - повторил незнакомое слово Ладомил, - такие булочки в Московии продают?
- В Московии, в Московии, - замялся я, - забыл песню чуть-чуть. Второй припев такой: Где любимая живет, липы шелестят, И садится в карусель, не ее солдат, Но другие ни к чему, все до одного, Если только верно ждешь солдата своего, солдата своего! И снова припев. Как, Степан, осилишь такую песню?
- Но одной песни будет мало. Нам нужно будет устроить для сельчан целое театральное представление, чтобы сразу стало понятно, что мы и воюем по геройски, и сами по себе успешные гарные хлопцы. В общем, девиз такой: кто со мной, тот герой.
- Я с утоби! - выкрикнул Петруха, - а шо цэ титраль така?
- Театр - это когда люди надевают чужие личины и показывают истории из жизни античных героев, - выдал элементарное пояснение Ладомил.
- Ми антихерои! - обрадовался ординарец раскрывшимся перспективам.
- Посмотри на себя герой, у тебя штаны с дырой, - охолодил Петруху Ладомил, под хохот самых ладных копейщиков гридня.
- Цэ быу вороуска стрила, - нашелся Петр.
- Раз у всех такое хорошее настроение, - сказал я, отсмеявшись сам, - в колонну по двое становись!
Я дождался, пока лучшие копейщики разберутся кто первый кто второй, потом выяснят кто выше кто ниже, и пока все это не закончилось дракой, скомандовал, - на месте шагом марш! Песню запевай! Идет солдат по городу, по незнакомой улице, И от улыбок девушек вся улица светла.
Перед выдвижением походной колонны у меня состоялся сложный разговор с казначеем.
- Нит диних на ноух воив! Нит диних на ноу ружии! - кричал Казимир.
- Может тогда нам тут всем разбежаться по домам? Подумаешь, Тунгут у нас оттяпали. Зато деньги у нас останутся! - гаркнул я впервые на Казимира.
- Нит диних, - жалостливо пропищал скряга.
- Значит так, если денег нет нарисуем! Ладомил ко мне!
Адъютант, который смотрел на наш балаган из далека, вмиг оказался рядом и уставился на меня преданным взглядом. Что ж он на меня так смотрит, так ведь и дыру прожечь можно.
- Приказ такой, - начал я, - нарисовать четыреста векселей по одному рублю каждый, в котором написать, что сумма будет выплачена после победы над врагом. И все мне на подпись. Бумага, то есть? - задал я вопрос Казимиру.
- Сихо читире листа, - пробубнил казначей.
- Значит, каждый лист разделить на сто частей, выполнять, - обессиленно выдохнул я.
5.
Ни что не могло выбить из головы Семислава образ любимой девушки Зыряны. Ни внезапно начавшаяся война, ни ее смешливое и показательно холодное отношение к нему, ни полное отсутствие каких либо перспектив, что ее отец даст согласие на брак. И парень сам понимал, что нет у него за душой ни кола, ни двора. Но надежда, что в один прекрасный день все изменится, грела его душу. Он часто представлял, как один разбрасывает с десяток вооруженных до зубов разбойников спасая свою ненаглядную Зыряну. А она в благодарность становится его женой. Однако когда пришел слух, что горцы захватили Тунгут, все мужики деревни Белая, вместо того чтобы идти на выручку городу, не сговариваясь разом похватали свой скарб, семьи, и ушли в тайное лесное местечко.
- Паны дируша, у холопив чубы тришаха, - говорили мужики, - цэ воина ни наша буде.
И Семислав тоже посадив в двухколесную тачку свою старенькую бабулю, закинул пару узелков с нехитрой снедью, ушел с земляками в лес. А спустя десять дней пришло известие, что рубежный гридень разбил ненавистного Улугбека, и можно смело возвращаться в деревню.
- Цельны десятни дниу ни мохли побиваха Улухбика, - возмущались мужики, - да ми и сами иво за динь прогоняха.
- А як же, тольки драпув у нас Улухбих, - смеялись другие, - портками милькаша.
Семислав мужикам возразил, если в деревне все такие смельчаки, что же они не пошли на выручку городу Тунгуту?
Как, однако, ловко получается, как воевать, так все в кусты, а как победа, то сразу все победители, даже более того, все сами намного смелее и умнее самих победителей. Однако эту свою мысль Семислав не озвучил, так как с этими земляками ему еще жить. На второй день, после восстановления размеренной мирной жизни в деревне, Семислав побежал к своей возлюбленной Зыряне.
- Зыряна! Выходь на рику гуляти! - позвал Семислав девушку, которая в это время кормила кур во дворе.
- Отче казал с утобою боле ни гуляша, - засмеялась Зыряна, - за мини Никитка сватати, у ниво хозяисто бохато!