Не помогли ни звон стальных клинков,
ни сотни слуг, коленопреклоненных,
ни менестрель, ни шкуры кабанов,
зверей свирепых, мною убиенных.

За это право - на ее любовь -
я с сатаною был готов сразиться.
И на полях еще дымится кровь
героев, не успевших помолиться.

Но вереницею надгробных плит
я не завоевал себе награды.
Милее сердцу женскому пиит,
который посвящает ей баллады.

Хотел я с ним сразиться за нее,
и я его скосил бы как тростинку,
но понял, что бессильно здесь копье
и отказался я от поединка.

Нечестная, неравная игра,
в которую б я с ним играть пустился,
ведь окромя гусиного пера
он ничего держать не научился.

Отвергнут мной турнир, а с ним и месть,
теперь мой род навеки обесчещен.
Так жертвуют свою мужчины честь
спокойствию своих любимых женщин.

Ответа нет любви моей, хоть плачь.
Я не могу судьбу переиначить.
И мне досталось столько неудач,
что я решил стать рыцарем удачи.

Меня не удержать, я ухожу.
Машите же платками вслед и плачьте.
Я с борта свысока на всех гляжу.
Да я решил стать рыцарем удачи.

И образы кружатся надо мной
тех, кто утопли и еще утонут.
Но борт всего в три дюйма толщиной
нас оградил от царства Посейдона.

А в ваших городах, где каждый глаз
как будто бы из паутины соткан,
на горожан в определенный час
помои выливаются из окон.

А здесь холопов нет и нет господ,
и все равны, как в книге Моисея.
Здесь сила правит бал, и прав здесь тот,
кто оказался ловче и сильнее.

Мы не бесстрашны. Что ни говори,
вы нашей бесшабашности не верьте.
Всего три дюйма, да, всего лишь три
нас отделяют от воды и смерти.

Господь меня не должен покарать,
ведь я грешил, греха не замечая...
Здесь хорошо, и нам рукой подать
до тишины, до вечности и рая.

     * * *