На сцене Янкель (Белых) и Пантелеев. В глубине Японец, Купа Купыч, Воробей.
Янкель. Эй вы, потомки, развалившиеся в мягких креслах!
Пантелеев. Эй вы, худощавые девицы, бледные от тайных желаний, и прыщавые юнцы, страдающие от комплекса неполноценности!
Янкель. Вы думаете, что всё знаете, вас ничем не удивишь!
Пантелеев. Вы уверены, что земной шар завертелся быстрее с вашим приходом, а мировую историю творили недоучки и двоечники!
Янкель. Если вы такие умные, то скажите, сколько граммов в осьмушке махорки и как разделить фунт хлеба на двадцать голодных ртов!
Пантелеев. Разве в этом дело, Янкель? Я говорю о том, что мы жили в великое время: время революций, время перемен... Поймут ли нас нынешние зрители?
Янкель. А я о чём? Японец, что там говорил этот древний... Ну как его... узкоглазый такой...
Японец. Конфуций... (Без всякого выражения сухо цитирует) Пусть помогут боги тому, кто живёт во времена перемен.
Пантелеев. Понимаешь, Янкель, мне кажется, что человечество с завидным постоянством наступает на грабли и приходит в изумление, получив удар по лбу. Революции, войны... Вглядись в эти лица! Они ведь тоже дети "великой эпохи". Как говорилось в одной умной книге: "Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина".
Янкель. Мы хотим рассказать вам о "маленьких людях", по которым прокатилась колесница истории.
Пантелеев. Красиво излагаешь, Янкель! "Колесница истории"... Товарный состав - вот это будет вернее!
Зонг о "маленьких людях".
Залп "Авроры" массы будит,
Чтоб раздуть пожар до неба!
А мы маленькие люди,
Нам бы сала, нам бы хлеба!
Комиссары в пыльных шлемах,
Пулемёты да тачанки...
А мы глухи, а мы немы!
Нам бы печку да лежанку.
Мы удачи ждать не будем!
Смерть кружит всё ближе, ближе.
Мы ведь маленькие люди...
Нам бы выжить, нам бы выжить.
Нас бросают в бой беспечно
Гениальные слепцы,
Перечёркивая вечность...
Вы нас предали, отцы!
Янкель. С чего же мы начнём? Пожалуй, с тюрьмы... Для нас новая жизнь началась на узких нарах старой городской тюрьмы...
Пантелеев. Опять ты не прав, Янкель! Революции в первую очередь разрушают тюрьмы! Вспомни хотя бы Бастилию!
Янкель. А во вторую очередь строят новые...
Пантелеев. Революционный народ раскрывает мрачные камеры...
Янкель. Чтобы потом набить их новыми постояльцами, которым почему-то не нравятся идеи революционного народа.
Пантелеев. Ну это не про нас! Мы попались во время облавы. Мы растеряли родителей в тифозных бараках и тесных теплушках. Мы научились воровать и попрошайничать. А самые талантливые из нас готовились к карьере налётчиков.
Песня "отпетых"
Нагадала матушке старая цыганка:
Будет сын счастливым, будет сын богат.
На дорогу выйдет утром спозаранку,
Солнце ему батюшка, ветер - старший брат.
Не верь, не бойся, не проси!
Давно узнал я мудрость эту.
Губу до крови закуси!
Не зря зовут тебя "отпетым".
Обманула матушку наглая колдунья:
Нет мне в жизни счастья, денег тоже нет.
Не жалей, братишка, о судьбе не думай.
У неё, у подлой, есть на всё ответ:
Не верь, не бойся, не проси!
Давно узнал я мудрость эту.
Губу до крови закуси.
Не зря зовут тебя "отпетым".
Появляется Викниксор. Обитатели камеры продолжают заниматься своими делами. Среди них будущие герои: Японец, Купа, Воробей, Янкель. Пантелеев присоединится к действию гораздо позже.
Викниксор. Друзья мои! Когда я собирался на встречу с вами, мне говорили, что я увижу "форточников" и "фармазонов", "щипачей" и "марафетчиков". Меня пугали малолетними преступниками, "трудновоспитуемыми и дефективными" подростками, а я был уверен, что меня встретят светлые лица строителей новой жизни! Буржуазное общество, свирепый гнёт капитала загнали вас сюда! Но я верю, что вы будущие Аристотели, Данте и Рафаэли! Вы - надежда эпохи, и мы поможем вам проявить ваши самые лучшие качества, которые пока ещё дремлют. Мы разбудим вулкан вашего творчества и высвободившуюся энергию направим в русло созидания, а не саморазрушения. Долой преступное прошлое! Вперёд, к победе разума!
Японец. Короче, начальник, в колонию мы не подписываемся! Дело наше шитое. Сами говорили: "Грабь награбленное!", а теперь нас, невинных, в колонию?! Я, может, хотел помочь угнетённой старушке мешок тащить, а меня за воротник и на цугундер!
Купа. А я вообще рядом стоял. Меня и замели-то по ошибке!
Янкель. Дяденька, Вы лучше угостите нас папиросочкой, чем говорить так непонятно!
Викниксор. Друзья мои! Мы решили открыть школу совершенно нового типа...
Янкель. Ясное дело! Строгим режимом пахнет!
Викниксор. ...эстетическое воспитание, формирование новой личности, философия индивида...
Купа. Жрать, небось, нечего, вот его на философию и потянуло!
Викниксор. ...мы назовём её "Школа имени Фёдора Михайловича Достоевского" и это гордое звание будет освещать наш путь!
Японец. Ну всё! Если бы назвал "имени Парижской Коммуны" или "Второго партсъезда", можно было бы на что-то надеяться, а уж "имени Достоевского" - это конец. Преступление - потом наказание! Как пить дать - карцер заведёт!
Янкель. А теперь послушай нас, дяденька!
Зонг о ненависти.
Японец. Вот Вы говорите: "Платон и Сократ"!
Ну сами судите, кто там виноват.
Где правда зарыта, не знаю, не вижу!
Я Вас ненавижу, я всех ненавижу!
Янкель. Вот Вы говорите, что я Пифагор!
У нашей темницы высокий забор.
Где щели, лазейки, не знаю, не вижу!
Я Вас ненавижу, я всех ненавижу!
Купа. Вот Вы говорите: "Надежда эпохи".
Нас вши заедают и злобные блохи.
Я, может быть, гений, а, может, и выше...
Я Вас ненавижу, я всех ненавижу!
Вместе. Мы тризну справляли в кровавой ночи,
И сейфы вскрывали при свете свечи.
От дури пьянея, мы падали в ад.
Скажи-ка, начальник, ну кто виноват?!
"Выпустив пар" беспризорники хлопают по плечу смущённого Викниксора.
Янкель. Не робей, дяденька! Пошли в твою "Достоевскую школу". Нам уже терять нечего!
На сцене выстроились учителя, чтобы приветствовать своих будущих учеников.
Ариозо "халдеев"
Добро пожаловать, друзья!
Для вас всегда сердца открыты.
Вам без заботы жить нельзя,
Умыты будете и сыты.
Мы вам дадим очаг и кров
И воровать навек отучим.
И пусть директор наш суров,
Зато нет педагога лучше.
Мы с вами в дружную семью
Сольёмся в радостном экстазе!
И если я сейчас пою,
То на душе, поверьте, праздник.
Викниксор. Друзья мои! Я хочу представить вам своих коллег. Я не побоюсь этих слов, интеллектуальную элиту нашего города, честь и совесть русской педагогики. Кстати, знаете ли вы, что по-древнегречески значит "педагог"?
Японец (мрачно) Ведущий за руку...
Викниксор. Браво, мой юный гений! Итак, мы протянем вам свои честные руки и поведём к вершинам духа! Вы теперь не просто малолетние правонарушители, вы ученики школы имени Достоевского!
Купа. ШКИД.
Викниксор. Что Вы сказали?
Купа. Это я по-новому, по-революционному, сократил. Время такое: все спешат, все торопятся. Только и слышишь: ГУБЧеКА, НАРОБРАЗ, ПРОЛЕТКУЛЬТ... Вот и я решил обрезать под самый корешок.
Викниксор (смущённо) Может, это и правильно. Может, в этом и кроется что-то истинно народное? ШКИД так ШКИД! Позвольте я начну с себя: Виктор Николаевич Сорокин.
Янкель. ВикНикСор!
Викниксор. Позвольте! Это несколько фамилиарно... А впрочем, в этом тоже что- нибудь кроется... Наша милейшая и очаровательнейшая учительница немецкого языка Элла Андреевна Люмберг.
Японец. ЭлАнЛюм!
Викниксор.(медленно закипая) Фамилия!
Японец. Вообще-то, я князь Юсупов-Сумароков-Эльстон, но в данное время, вынужденный скрываться от враждебно настроенных народных масс, откликаюсь на фамилию Еонин.
Викниксор. Встаньте в строй, Еонин. Учитель математики Алексей Николаевич Попов.
Воробей. АлНикПоп!
Викниксор(не обращая внимания) Преподаватель французского языка и географии Амалия Венедиктовна Онорэ.
Янкель. АмВон!
Амалия. Что Вы говорите, мон шер?
Янкель. АмВон - Американская Вонючка!
Амалия (заметно грассируя). Нет, голубчик, я не американка, я есть гражданка Швейцарии. Меня пригласили сюда, чтобы я давала уроки хороших манер и этикета. Это моя слабость! Когда я вижу, как свиную отбивную режут ножом для рыбы, я падаю в обморок. (Обращаясь к Купе) Мон анж, вы же не едите черную икру ложечкой для мороженого? Ведь правда?! Не едите?!
Купа. Вот за это, дамочка, Вы можете быть спокойны! Покажите мне свиную отбивную хоть на минуточку, я бы голыми руками, без всяких ножей оприходовал её за милую душу...
Викниксор (с оттенком злорадства представляет атлета с идеальным пробором) Константин Александрович Медянников!
После томительной паузы медленно выговаривает Японец.
Японец. КостАлМед...
Косталмед (играя бицепсами) Не шали, мальчик!
Японец.(в истерике) Я Вам не мальчик, милостивый государь!
Косталмед.(спокойно) Не шали!
Викниксор. Константин Александрович, Еонин больше никогда не будет шалить! Правда же?! Мне вспоминается обычай, существовавший у древних халдеев: в знак любви и вечного братства они устраивали совместную трапезу. Говоря проще, наша добрейшая повариха Марта приготовила нам королевский пир. Прошу всех в столовую.
Купа(потянув носом воздух) Это ты пшённую кашу с тюленьим жиром называешь королевской трапезой? У-у, халдей несчастный! Сам, небось, белой булкой с кофиём позавтракал, а мы с голоду пухнем! Все вы, халдеи, за наш счёт жируете!
Викниксор. Фамилия!
Купа. Кауфман фон Оффенбах! Между прочим, барон!
Викниксор. Завтракать будете в обед. Если не прекратите пререкаться, обедать будете в ужин...
Янкель. А ужинать будете послезавтра...
Викниксор. Фамилия!
Янкель. Черных! Внебрачный сын Ротшильда и тамбовской прачки.
Викниксор. Ну вот и познакомились!
Вечер. Японец читает, Воробей пытается попасть картами в потрёпанную шапку, Купа жуёт припасённую корку хлеба.
Купа. Сейчас бы табачку, да свернуть самокруточку потолще! Да где взять? Мой папахен курил голландский табак "Кэпстейн". У него было тридцать трубок, и все разные...
Воробей. Зачем человеку столько?
Купа. Из каждого плавания он привозил особенную: одна была похожа на русалку, другая - на сморщенного старичка...
Воробей. Папашка, значит, моряком был?
Купа. В нашем роду Кауфманов фон Оффенбахов все были моряками. Как было приятно осенним дождливым вечером тиснуть у него из ящика трубочку, набить её "Кэпстейном" и затянуться до головокружения...
Воробей. А сейчас где батя твой? Тоже в плавании?
Купа. Можно сказать и так. В дальнем-дальнем плавании... Его революционные матросики на корм рыбам отправили. Больно любил родитель мой их кулаком по зубам вразумлять. А кулаки у нас в роду Кауфманов фон Оффенбах тяжёлые. Вот они и обиделись.
Вбегает Янкель.
Янкель. Братва! Налетай! Я сигареты у Викниксора культурно так увёл. Ловкость рук и никакого мошенничества.
Японец. Зря ты это, Янкель. Шума будет много.
Янкель. Я - идейный противник халдейского господства. Они сигареты курят, а мы, дети трудового народа, "чинарики" по улицам шмонаем! Несправедливо это. А ты, Японец, не хочешь - не кури!
Японец. А я что? Я чисто теоретически выразил сомнения.
Курят, блаженствуют. Входит Викниксор.
Викниксор. Друзья мои! Мне пришла в голову оригинальная идея. А что если объявить в ШКИДе республиканскую форму правления. Идя в ногу, так сказать, с веяниями времени, пора бы принять конституцию, ввести новые формы самоуправления... Кстати, мне кажется, что здесь пахнет моими сигаретами. Нет, нет, это обонятельные галлюцинации. О чём я? Да, новые формы народного правления, ревизионная комиссия...
Японец. Виктор Николаевич, по-моему, монархия гораздо более перспективный путь развития нашей школы.
Викниксор. Ты что, Еонин, (громко, обращаясь к воображаемому подслушивающему) с монархией мы безоговорочно покончили!
Купа. А жаль! Помню, когда я учился в кадетском корпусе, посетило нас августейшее семейство. Пирожные миндальные к вечернему чаю подавали... А государыня-императрица в шляпе такой белой, с перьями.
Янкель. Так ты, Купа, монархист?
Купа. Я, можно сказать, революционер, невинно пострадавший за идею.
Японец. Ты что, бомбу в царя метнул или на шлейф фрейлине какой-нибудь наступил?
Купа. Бомбу, не бомбу, а блюдо с пирожными на полковничий мундир батюшки-царя вывалил. Три дня на гауптвахте просидел, на хлебе и воде! Мне, может, нынешняя власть какую-нибудь награду за это выдаст или наркомом продовольствия назначит!
Викниксор. Вернёмся к моему предложению. Давайте изберём парламент, где каждый сможет высказать всё, что подсказывает его совесть. Назначим старост, отвечающих за учебный процесс, за порядок в школе... Опять почему-то запахло моими сигаретами. Нет, показалось... Старосты будут отвечать и за выдачу продуктов на кухне.
Купа. Это уже интереснее! Вот такую республику я уважаю, когда понимающие люди приставлены к кормушке.
Викниксор. Я рад, что вы с воодушевлением отнеслись к моим идеям. И последнее сообщение. Вы в последнее время стали слишком часто пропускать уроки, грубить учителям. Для самых неисправимых я решил ввести высшую форму убеждения - изолятор, под который, по моему распоряжению, отвели кладовку под лестницей. Я явственно чувствую запах моих сигарет!
Японец. Народ! О великий шкидский народ! Вам дали парламент, но вы получили и каторгу! Я против такой "свободы"! Уж лучше монархия, прямо называющая "тюрьму" "тюрьмой", чем республика, кокетливо именующая застенок "изолятором"!
Диалог о свободе.
Викниксор:
Какие наивные люди!
Вам дороги ваши оковы?
Вам счастье подносят на блюде!
Ну что же вы так бестолковы?!
Мы столько над этим трудились,
Нас силы едва не покинули...
Японец:
Представьте, что цепь удлинили,
А миску опять отодвинули.
Викниксор:
Республика - это свобода!
От власти страдая проклятой,
К вершине стремились народы...
Японец:
Вершина её - изолятор!
Разгорячившись в споре, Японец курит прямо на глазах у Викниксора.
Викниксор. Еонин, по-моему, Вы курите мои сигареты! (после долгого молчания) А я уж было подумал, что это галлюцинации...
Медленно уходит.
Купа. Янкель проклятый! "Налетай, братва!" Теперь загремим в колонию из-за тебя!
Воробей. Обидно, что курить-то и не хотелось, так, за компанию...
Японец. Такой хитроумный халдей как Витя явно что-то замышляет. Он мог раскричаться, оставить нас без ужина, лишить прогулки, а он коварно покинул поле битвы, готовя нам ловушку. Ты что об этом думаешь, Янкель?
Янкель. Думаю, что Викниксор провокатор, каких мало. Кабинет оставил открытым, ящик стола - настежь... Что, по-вашему, должен делать порядочный человек? Конечно, пошарить в столе и ... четыре сбоку - ваших нет! А потом спрашивает, чем это пахнет. Морда халдейская!
Быстрым шагом входит Викниксор.
Викниксор. Друзья мои! У меня родилась ещё одна идея.
Купа(про себя) Трое суток изолятора...
Викниксор. У нашей маленькой республики должен быть свой герб!
Японец(про себя) Колония строгого режима...
Викниксор. Я предлагаю избрать гербом ШКИД - подсолнух...
Янкель.(про себя) А могут и к стенке поставить, по совокупности преступлений...
Викниксор. Как подсолнух весь устремлён навстречу солнцу, так и вы, мои дорогие, тянетесь к знаниям. Как подсолнух состоит из тысячи семечек, так и наша школа объединяет вас в едином стремлении к свету и любви!
Янкель (догадавшись, что гроза миновала, льстиво) Прекрасная идея, Виктор Николаевич! То-то я думаю, что мы все на подсолнухи, как две капли воды похожи.
Воробей. И про знания это Вы точно заметили! Я страсть как учиться люблю!
Купа. Подсолнух, семечки... Была у меня одна знакомая в Чернигове... Как она жарила семечки! Прямо не семечки, а ананасы в шампанском!
Японец(злобно) Мы - подсолнухи, а халдеи нас лузгают!