В кабинет заведующего хирургическим отделением одной из столичных больниц вошла очень красивая женщина лет сорока.
- Здравствуйте, - обратилась она к хозяину кабинета. - Я по поводу отца, вас предупредить должны были.
- Присаживайтесь, - ответил на приветствие доктор, не отрывая лысой головы от карты больного. - Слушаю.
- Что у него?
- Рак прямой кишки.
- О, господи, - с испугом произнесла женщина и тяжело опустилась на стул.
- Но, может, ещё только начало?
- Нет, у вашего отца последняя стадия онкологии, это приговор.
- Неужели ничего нельзя сделать?
- Можно, - уверенно заявил доктор. - Но для того, чтобы вытащить его оттуда, нужны дорогие приспособления, которые есть только в Израиле.
- Кого его?
- Рака, - всё также, не поднимая головы и сверкая лысиной, ответил доктор. - Образно говоря, клешни его надо оторвать от здоровых тканей. А как он вообще залез туда, я не знаю.
- Понятно, - дрожащим голосом вымолвила родственница приговорённого. - И сколько стоят эти приспособления?
- Миллион.
- Долларов?
- Ну не шекелей же.
- У меня нет таких денег, даже рублей,- обречённо призналась женщина.
- А должны быть, - суровым тоном возразил доктор, подняв, наконец, голову. - У тебя ведь муж из князей вроде.
Чуть опешив, посетительница взглянула внимательно на доктора и воскликнула с удивлением:
- Лёвка, ты что ли! А мне и в голову не пришло, что это ты, фамилия-то у тебя самая обычная, русская.
- Я это, я. А это мы с тобой, жених и невеста двадцатилетней давности. Я твоего отца сразу узнал. Читаю, такой-то такой, майор в отставке. А сейчас вот и ты сама явилась. Из Тбилиси?
- Оттуда. И никакая я не княгиня, сказки всё это. Работаю просто художником по керамике. Я же в Строгановке училась, если помнишь. А ты, вижу, в отличие от меня институт свой окончил.
- Я всё помню, Таня, - с явным осуждением в голосе произнёс Лёвка. - Помню, как ты в загсе тайком от меня побывала и отказалась от нашей регистрации. Помню, как ты упорно не давала до свадьбы переспать с тобой, а я так хотел этого. Помню, как ты говорила, что девочка ещё, а сама беременной была уже от своего грузина. Обманывала ты меня по-чёрному. Зачем?
- Честно?
- Честно.
- Боялась, что он сбежит и не женится на мне.
- А я, значит, на всякий случай был?
- Ну, типа того.
- Тогда и я скажу тебе честно. Положение отца твоего критическое, рак буквально дожирает его. Без специальных импортных приспособлений не обойтись. Кроме того, во всей стране только я умею пользоваться этими приспособлениями.
- И что же делать?
- Я не князь, Таня, зато еврей, - гордо продекламировал Лёвка. - У меня в Израиле филиал частный, и я могу всё достать. Операция предстоит чрезвычайно сложная. Сам буду делать. Чудес, говорят, не бывает, но ради тебя я совершу такое чудо. Отец твой выйдет из больницы, как новенький, своими ногами. А расплатишься ты за мою доброту следующим образом. Сегодня же предоставишь мне то, чего я так хотел получить от тебя когда-то. Согласна?
Минуту, другую бывшая невеста будущего хирурга помолчала, помолчала и согласилась.
Расплата получилась длинной, на всю ночь, медицинско-художественной, так сказать. Главное, что она доставила обоим изысканное удовольствие. Особенно, должнице, похоже. Иначе, отчего она поутру, прощаясь, перед самым уходом, так долго не могла отлипнуть от кредитора и даже уронила ему на лысину несколько слезинок.
А что с её отцом? Да ничего страшного. У него действительно была последняя стадия так называемого генеральского... геморроя, на все четыре стороны по кругу. На все четыре стороны и ушёл из больницы своими ногами его обладатель после самой обычной плановой операции, сделанной рядовым хирургом.