Мужик в белом был дряхл и грузен, а крылья казались коротковатыми. Лицо его лучилось чем-то далеким и позабытым. Назвал бы это мягким светом этой... Как же её?... Ах, да... Доброты. Последние полгода лиц такого плана видеть не доводилось. Да и откуда тут Доброте взяться?... А он, по всей видимости - из местных. Хотя и не "прищуренный", и с бритьём проблем не наблюдалось. Розовощекий такой. Значит, с довольствием - всё в порядке.
- А зачем мне довольствие? - откликнулся томный бас где-то в месте предполагаемого нахождения моей головы. - Вы подумайте, прежде чем делать соответствующие выводы. Cмотрите и думайте... А мы подождем...
Но c "подождем" передумал. Еще немного повисел, потом тяжело замолотил крыльями, пытаясь набрать высоту. Мероприятие сие выглядело довольно-таки кургузо. Неважнецки, словом. Даже обнаружилось некое сожаление по поводу его летных тактико-технических характеристик.
"И всё-таки! Вот и верь теперь в научный атеизм. ЛЕ-ТА-ЮТ!" - подумалось под звучный треск рассыпающихся, закостенелых стереотипов. Даже обрадовало. Хотя, с радостью, как таковой, оказалась некоторая напряженка. С минуту назад перспективы выглядели совсем иначе. Жутко хотелось жрать-спать, а еще предстояло шагать километров восемь, но никто никуда не торопился. Спешить - неразумно тратить силы. Потому, размеренно-экономично топали, чавкая и хлюпая вязкой трясиной рисового поля. До ближайших деревьев оставалось метров семьдесят. Навалились сумерки. Жаркая белизна неба перестала однообразно слепить и наполнилась нежными красками ожидания тьмы - чем-то живым, находящим слабый отклик в душе. Даже мир чуточку преобразился и стал ближе.
Я всегда любил закат. В нём прятались мгновения покоя и толика примирения с бытием - крупицы оставленного где-то позади, в потемках жизни. Потом воспоминания нездоровые полезли. Отвлекся всего-то на секунду. Вот в таком - слегка покойном - состоянии и не разглядел слабый, оранжевый высверк под деревьями. Реагировать оказалось поздновато. Звук выстрела долетел уже после. Вначале, тюкнуло в середину груди, прошило огнем. Но боль не приходила, и всё обернулось внезапным параличом безмолвия.
Пришлось рухнуть - кулем - в эту теплую грязь, посреди зеленых и сочных, только что тихо шелестевших под ногами стебельков риса, так и не дождавшись Страха. Его Величество, попросту, где-то заплутал и не успел.
Сказать по правде, именно таким образом и хотелось помереть. "Если финиш - то мгновенный!" Простите, товарищ Прокофьев, за глумление над вашим творением...А вообще, не наплевать ли вам?... Да-да, всё уже в прошлом.
Удивляло лишь то, что мысль еще теплилась. Мелодичная и фривольная, вне оков комплекса боевой готовности, она заиграла в необъятной шири предзакатного неба - неге отдохновения в переливчатом, нежном свете. Казалось, что мир принял в своё лоно, стал одушевленным, открытым и понятным. Затем снизошло ощущение гармонии, целостности и единения. Но с чем и в чём?... Я так и не понял.
Чуть позже, откуда-то сверху прилетел "этот". А улетев, оставил наедине с самим собой и с его "смотрите и думайте". А куда смотреть-то?
Ну, во-первых, любоваться было особенно не на что. Взгляд уткнулся в подступившие, небесные сумерки. Странным показалось то, что я не видел рисовых стебельков. Рис на поле доходил до колена. Я лежал навзничь, лицом к небу, и как не крути, а стебелькам долженствовало находиться в поле зрения. Но их там не было. Вообще, ничего не было. Лишь небо, единение с которым уже остохренело, вместе с гармонией.
А во-вторых, чуть позже я понял, что небесные краски не изменяются, будто замерев во времени. Мысль жила, но не находила ответа в бесконечности синевы и кажущейся жизни. Разве можно это назвать жизнью? Она же полна движения. А здесь - абсолютная обездвиженность. Сзади - огромная свалка прошлого, а впереди открыт бездонный провал в будущее. Есть лишь миг настоящего.
"Лишь миг настоящего... Но прошлого уже нет. Я же ничего не помню... А будущего, просто, не будет. Кто-то лишил меня будущего... Миг настоящего. Без прошлого и без будущего. Это и есть Смерть? Но почему жива мысль? Эй, мужик! Почему мысль-то жива?! Угробьте её! Нахрена она мне?! Грохнете её, уроды!!!"
"Белый" слышал, но не обращал внимания. Очередь абитуриентов огромна, а он здесь один-одинешенек и за мандатную комиссию, и за экзаменаторов. Хоть бы возраст преклонный уважали. Почему-то в Аду все и всегда орут по началу. "Ничего, успокоится. Ему жить вечно".
Рассказка 2.
Я бегать люблю. Не потому, что здоровью способствует, или там мышцы развивает. Просто, люблю бегать. Бывало, позади километра три-четыре мазохизма. Грязный, потный, придушенный какой-то, ноги заплетаются, а прыг в душ - и все, как рукой сняло.
Вышел, присел на балкончике в бисеринках воды, сигаретку раз в зубы, затяжечка и нега полилась-растеклась по душе. На деревьях птички поют, ранние троллейбусы воют от ощущения свободы где-то далеко. Свободы в избытке - седьмой час утра только. Солнце едва вывалило и прячется - стесняется своей разухабистости летней. Славно-то ка-а-а-к!!!
Повспоминал я о жизни домашней таким образом, ну и дай, думаю, Федору предложу расстаться с ежевечерним "Stolichnaya" тренингом и обратиться к телу, страдающему от сивушных масел, джинтунги, недоедания и гиподинамии. Федор предложение мое воспринял с задором, поскольку торчать нам в этой удивительной африканской стране оставалось месяца два и комплексное воздействие упомянутых выше негативных факторов - плюс жара и местный пипл - в ближайшее время принесло бы плоды удручающие.
Как истинные лентяи решили мы начать с понедельника. Но до него оставалось аж целых три дня, в течение которых произошла масса пренеприятных событий - предвестников реструктуризации бытия. А как же иначе? Бытие-то мое никаких кардинальных перемен не потерпит - ясное дело. Потому и возмущаться начало. Федорово бытие, похоже, также, не менее яростно отстаивало свой консерватизм.
Но души же стремятся. Куда от них денешься, от душ-то? Надоело водку жрать целыми днями и бегать им, видите ли, вздумалось. Ну что ж, бегайте. А события пренеприятные с беготни и начались.
В пятницу вечером это случилось, в связи с полным отсутствием питьевой воды. Удивительное дело, но (плюс к малярии, брюшному тифу и желтому Жэке) не менее веселых обитателей этой дружной семейки таила в себе вода из-под крана. Дабы миновала нас участь "амебиозников", забрались мы с Федором в потрепанный временем, а также местными колдобинами "Мерин", направляясь на рынок - в Луанду. Прихватить бы произведения маэстро Калашникова с собой.... Да вот незадача - ну никак, ни под каким видом, поскольку люди мы (в данный момент) мирные и (местами) белые, а посему от местного поголовного криминалитета должны защищаться с помощью полиции, которая гоняет ночами по улицам на грузовичках с кучкой продрогших бойцов в кузове и изредка постреливает по вышеуказанному местному поголовью. Но разве ж за всеми углядишь? А на базаре - так тем более.
Вон их тут сколько - кишмя-кишат в темноте. Одни лишь свечки на импровизированных прилавках-ящиках с тенями заигрывают, да рубахи со штанами подсвечивают - придают колорит криминалитету: черное на черном в черноте. Жу-у-у-уть! Однако, водица нам нужна и никуда от этого не денешься.
Со стороны базара не припаркуешься - тороговые ряды вплотную. Ставим авто напротив - в круг земли, опоясанный дорогой - и неспеша так, вальяжно ждем приключений. Все выверено и предусмотрено: сами в черном, часы на железном браслете и фига отдерешь, задние карманы не топорщатся - денег там нету. Словом, ждем. А из машины лучше выйти, закрыть и в сторонку, но поближе к багажнику.
Самые очаровательные разбойники тут как тут - это собственноручно обученные ангольские вооруженные силы, представленные парой при форме, беретах с характерными нашивками - выдающими принадлежность к парашютно-десантной элите, но главное - при личном оружии. Вокруг них вертится стайка родственников при ножах.
О, родственники - это отдельная тема. У нашей кухарки Эугении, например, их человек триста. А как же - вся деревня и есть родственники. "Трибу" по-ихнему, по-португальски, а по-нашему получается "племя". И одна родня. Во как!
Бизнесмен по снабжению чем угодно, в том числе и питьевой водой, в возрасте лет 10-12 не заставил себя долго ждать, да и сторговались быстренько. Минут через пять этот балбес принес запечатанную коробку с..... Можно было даже не проверять - в ней сидела вся веселая семейка и поплескивала при потряхивании. Мы доходчиво объяснили, что:
во-первых, платить ему пять кванз за распаковку и дегустацию этого кошмара не будем;
во-вторых, менеджеров тут хоть пруд-пруди и только свистни;
в-третьих, дяди ждут и теряют свое драгоценное время.
Парень побежал за новой коробкой, а разбойники, тем временем, уже перекочевали к водительской двери нашего средства передвижения. Становилось все интереснее и интереснее. Наконец, процедура "товар-визуальный осмотр-товар в багажник-деньги-нытье бизнесмена-"vai akuraliu!!!" (пошел на....!!!) закончена. Начинается самое увлекательное.
Сейчас очень важно убедить доблестные вооруженные силы в том, что мы еще в процессе, для чего Федор направляется за хлебом в магазин через весь стояночный круг. Я же прогуливаюсь возле передней пассажирской двери, открываю ее и копаюсь в бардачке. Освещение в салоне сдохло уже года три назад, поэтому незаметно вставляю ключи в замок зажигания и обратно наружу - прогуливаться. Пара шагов туда - пара шагов сюда.
Внимание разбойников отвлечено на Федора, который уже скрылся в магазине. Теперь дело за малым, но самым ответственным: быстро перелезть на водительское сиденье, завестись и вперед - промчаться по кругу и подхватить Федора. Стрелять не будут - где-то рядом грузовичек с отмороженными бойцами, да и рикошетом чьих-нибудь родственников можно зацепить. Второе-то пострашнее будет.
Ну, это уже их трудности, а наши - вот они. И-и-и-и: раз, два, три!
Старый "Мерин" подхватил охапку бензина и завизжал задними копытами, но в этот момент что-то рвануло в багажнике.
Уже в последствии, адские бюрократы разъяснили, что, как оказалось, за многие тысячи километров и лет, в момент "бартерной сделки", то есть в момент продажи какими-то "чехами" мира для зоны ответственности каких-то "момонов", по какой-то причине произошел временной сдвиг, и "бартер" осуществился в моем багажнике, вместо того, чтобы рваться под ногами и боевой техникой вояк-соседей.
Так я помер и валялся черте сколько на ледяных глыбах в луандовском морге. Всё бы ничего, но туда - из родственных укрытий - еженощно забрасывал ментальные фекалии какой-то товарищ из местных внутренних органов. Хотя, каждое утро он объявлялся пред ясны очи санитаров и побратимов почему-то униженный и оскорбленный. Меня же прикрыть было некому, потому как Федор стоял в очереди за хлебом, а бытие катило и катило дальше. Ему ж все по барабану, бытию-то. Лишь бы не лезли всякие там инициативные и под ногами не мешались.
Рассказка 3.
- D'u wanna girl? - казалось, что спросили ее глаза, а не сложный комплекс взаимодействий языка, гортани, губ, голосовых связок , воздушной струи и каких-то там еще прибамбасов. Англичане экономичны при произнесении звуков - губы почти не двигаются, но она не была аборигеночкой, хотя и обращалась по-местному - настойчиво, без утомительных прелюдий, экономично. Вороненая сталь волос, смуглая кожа, утонченные черты лица, шарм и глаза - иссиня-черные с завораживающим омутом взгляда, явно обезображенные интеллектом. Таких дамочек легкого поведения не существует в природе - она не способна, не должна, она просто обязана зарабатывать и н ы м . Анализ же объективной реальности происходящего, слегка замутненного тремя-четырьмя литрами пива в пабе "Horses and Coaches", что приютился в лондонском Soho, будет проводиться лишь завтра и Слава Тебе Господи, что оно вообще наступило.
-- Ye-e-e-p, - выдавило из меня.
Она не обронила ни слова, повернулась и пошла в темный проулок. Вокруг сновали люди, сияли сиськами обнаженные тетки за стеклом у входа в полуподвальчик, куда я прицеливался минуту назад. Зимний промозглый вечер уже залез в душу с мерцающим неоном, сыростью, висящей в воздухе и забравшейся сквозь новые подошвы в носки. Дополнительно, мироощущение моего одинокого нутра, истерзанное вчерашним анисом греческой "Аузы", было сдобрено тоской по простецким, свойским теткам, а теперь булькало от пива и вдруг уверовало в лучезарные перспективы.
Вороненая сталь, ниспадающая на плечи. Длинные (пока не осязал, но безусловно) ноги в высоких сапогах. Это счастье удалялось от меня, но тянуло, влекло. Я ощутил состояние посадки трансатлантического Боинга, отдохновенно катившего и развалившего усталые крылья над взлетной полосой в тоске ожидания маленького грязного драндулета с транспарантом "Follow me" на крыше. В данном же случае, сей драндулет вдруг объявился рядом, был грациознее, элегантнее, конечно же чище и с куда более привлекательными крышей и формами - они смутно угадывались, сокрытые короткой дубленкой, но их изумительно-ярко дорисовал Guinness (Large, Dark.).
- Hey, - снова выпало из меня. Она лишь поманила пальцем, не оборачиваясь. Словно ручная собаченка, поджав хвост и внимая малейшей команде, я догнал ее и засеменил следом. Блаженное грядущее все отчетливее вырисовывалось и обрастало деталями в лихорадочной регате мыслей на глади разливанного Guinness и опять же Large, Dark. Я уже догреб до теплого туалета (в связи с вырывающимся наружу "разливанным"), выгреб из него и, буквально, ощущал сладость первого поцелуя, шелк и трепет ее тела где-то в уютном гнездышке при милых шорохах ночи и полном отсутствии, в ближайшем окружении, чего-либо сырого и холодного.
Внезапно, мутная пелена блаженства спала, но реальность оказалась не такой уж печальной. К нам присоединилось еще одно очарование. Хотя, "очарованием" подругу можно было бы назвать с огромным натягом - стопроцентная дочь Туманного Альбиона: нездоровая бледность, веснушки, стойка, воля и вера во взгляде (мол, всех перехитрим и колонии вернем!) Ну, да Бог с ней!
Из развернувшегося диалога, после мучительных усилий англоязычной части мозга, вынес следующее - все случится где-то рядом, надо ждать здесь, одна пойдет в гостиницу, другая останется со мной и приведет чуть позже в номер, но нужны деньги. Уже...сейчас...сразу....
Вы знаете, как каждый порядочный гражданин нашей горячо любимой Россеи, я напивался, и неоднократно, и чуть ли не до зеленых чертей, но... Есть одно НО.... Чтобы в пьяном рассудке и трезвой памяти, или даже наоборот, или даже вкупе, и, не задумываясь (булькая, какими-то тремя-четырьмя литрами), достать из кармана портмоне, вытащить оттуда все бумажное, включая пропуск на территорию завода "Tate & Lile" (провонявшего брагой из-за наваленного повсеместно сахара-сырца), не говоря уж о 380-ти фунтах стерлингов..... И вручить это первой попавшейся, пусть даже и воронено-утонченно-шармистой, чумовой, "с теплым туалетом и шорохами" бабе??!!! Я - пас. Играйте сами. Но это происходит на моих глазах. Мои руки вынимают стопку бумажек с почитаемой королевой и провонявшим пропуском. Ищут, не затерялась ли где-то в лабиринтах еще пара-тройка "королев" и вкладывают все это в распахнутую смуглую лапку. Пытаюсь вспомнить, но книксена, кажется, не последовало.
Я не падал в обморок, не терял рассудок и зрение. Все происходило на моих глазах. Осознание и реалии навалились минут через десять после того, как обе кукушки упорхнули, а я остался сидеть на своих невостребованных яйцах без гроша в кармане.
Метро уже закрыли. Если бы не закрыли, то туда бы, вероятно, пустили, но не выпустили бы - точно. Водитель такси посмотрел на предлагаемые наручные часы - почти свежий тайландский "Ролекс" - пропел что-то без согласных (коккни - чего с него возьмешь) и, покрутив у виска, надменно попросил "на выход". На Трафальгарской площади добрые и отзывчивые лондонцы погоняли с одной остановки на другую, пока, наконец, не выяснилось, что в Silver Town басы не ходят ВАЩЕ!!!!
Оказался в "теплом туалете" где-то после четырех утра, ориентируясь на переходе по Темзе. У ботинок - местных, за 75 фунтов - треснули подошвы и любви совсем-совсем не хотелось. Ну, ни чуточки.
Рассказка 4.
Она стала заходить чересчур часто в последнее время. Причем, ведет себя, как хозяйка: обувь не снимает, всегда в верхней одежде и молчит. Разрешения не спрашивает - вламывается и все. Слава Богу, сквозняков не устраивает, яду не подсыпает, семейство не беспокоит, не мусорит и на собачку не ругается. Попробовала бы! Я б ей устроил тогда! Хотя, чего устроил-то?! Разнос по полной программе с элементами ненормативной лексики? Более чем уверен, что ни один нейрон из миллионов у этой девицы не дрогнул бы.
А еще вот бесит, что облюбовала она себе кресло - мое любимое. Сядет и смотрит-смотрит. Я уж и отвернусь, и различные бытовые приборы включу, и средствами массовой информации ее долбаю - хоть бы что. Уставится своими глазенками раскосыми и разглядывает-изучает, словно впервые видит. Ну, хоть бы моргнула для приличия.
Знакомы-то мы с ней уже давно. Первый раз, помню, встретились посреди ночи, в черте-каком далеке от населенных пунктов, на "французской" трассе, что вдоль побережья. Рулил тогда в свою берлогу. Одна фара разбита была, а другая светила куда-то вверх и вдруг - уже рядом - силуэт темный. В сторону-то руль крутанул. Удара не услышал - магнитофон орал - но зацепил, похоже. Остановился, выхожу.
Тишь, да гладь. От асфальта жаром дневным с какой-то химией несет. Ни огонька в округе. Живых душ не наблюдается, а "силуэт" в кювете, судя по всему. С океана прохладным душком веет. Звезды - дурынды удивленные - сверху пучатся, помаргивают, словно смеются. Баобабы толстопузые с ветками-ручонками худенькими в темноте попрятались - странные особи, никого рядом с собой не терпят, так и сидят метрах в ста друг от друга, единоличники. У самого на душе нехорошо и, к тому же, табачек закончился - одни расстройства, а звезды уже с издевкой подсматривают-насмехаются. Подошел к обочине. Смотрю - никого. Пошел за фонариком, а заодно и авто осмотрел - вмятин нет, вернулся. Результат тот же. Трава невысокая. Все видно в радиусе вероятного полета, но - исчез потерпевший.
Слава тебе Господи, что уберег, думаю, а галлюцинации - это дело наживное - с недосыпу, от нездорового образа жизни и общего морально-физического разложения в связи с тоской по родным березкам нечерноземной полосы. Сплюнул смачно, звездам высказал мнение по поводу их беспардонного поведения, взнуздал своего ржавого друга и дальше помчался без оглядки. Километров через десять, чувствую, в сон клонит. Поорал "Малая земля - священная заря...", потом "Партия - тебе я славу пою...", еще что-то из классики современной советской эстрады, но помогло ненадолго - репертуар подисчерпался, магнитофон -уже не помощник, глаза слипаются, а ехать-то надо. И вдруг...
Кстати, все эти: ВДРУГ, ВНЕЗАПНО, НЕОЖИДАННО, КАК СНЕГ НА ГОЛОВУ, ОБУХОМ... - уже остохренели. Не "вдруг" было, а едва слышный шопот где-то в глубине истерзанных недостатком никотина мозгов. Направление на источник не определить, но где-то рядом. Машину-то остановил, но руки-ноги оцепенели, нутро ледком подернулось и шерсть - верхняя, ультракороткостриженная - дыбом пошла. Чую, кто-то на заднем сиденье примостился и общения возжелал. Сам смотрю прямо и неотрывно, а назад тянет глянуть. Ой, как тянет! В мозгах уже совсем щекотно от шопота стало и содержание появилось - громкость прибавили.
- Зачем же ты искал меня, мил человек? Ехал бы и ехал себе. Или приглянулась?
"Это ж баба!" Мне-то подумалось, а она уже и отвечает.
- Баба тебя в далеком доме ждет. Девица я и блюду себя пуще прежнего, потому как всякий мужик меня боится, и в мужья ко мне уж не просится. Не пойдешь ли за меня?
И будто приблизилась. А я сиднем-сижу. Ни моргнуть, ни шевельнуться. Мысли в голове круговоротом полетели и ни одной членораздельной, но нехорошие - не для общения с девицами. "Да какая ж она девица?! В третьем часу ночи, на полном скаку, через закрытые двери! И не нЕгра, вроде. Шпрехает на нашем без акцента".
- Дурачок, не ломай голову, судьба я твоя и приехали уже. Тормози.
Машина остановилась метрах в двадцати от баобаба и просто повезло, что кювет отсутствовал. Мягенько так съехал и давай по степям-прериям, по черным мамбам, между "пузанами". Вобщем, благополучно все закончилось. Потом, правда, видел ее несколько раз, но в ситуациях неописабельных и, прямо скажем, малоприятных. А теперь вот, вроде, свыкся - уже и скучаю иногда. Гриша-толмач, говорил, что к нему тоже одна баба все ходила-ходила, но все списали на посталкогольный синдром, а потом и его не стало. Нет, не синдрома, а Гриша без вести пропал. Но меня, выходит, спасла.
Во, какие чудеса, братцы, на Земле-то на нашей приключаются. Так что, если какая бабца посетит, ненароком, по причинам, весьма и весьма отдаленно напоминающим житие-бытие, то это подруга моя и попрошу с грязными намеками и предложениями не лезть. Потому как девица она и, в данный момент, мы с ней дружбу очень даже крепкую имеем.