Жара. На улице температура воздуха наверное под сорок. Все спасаются от этой жары либо сидя в прохладных домах и квартирах, либо идут на ближайшую речку или пруд. Отчасти все мечтают о прохладных, облачных днях. Не выносимый зной уже вторую неделю мучает здешний городок, численность которого около пяти тысяч человек. Невыносимая жара уже давно перестала быть главной темой для обсуждения здешних жителей. От жары гибнут цветы и растения. Все посевы и саженцы, зияют по жухлостью и тлением. Все, что должно быть зеленым, превратилось в желтое, а где и вовсе высохло полностью. Опавшие листья превратились в пепел, и не успевали гнить, а высыхая рассыпались в прах. Не выдерживают и животные. Многие бездомные кошки и собаки, лежат везде где только можно, тяжело дышат, прося пощады у солнца. Закатив глаза, они мечтают, что бы где ни будь, где угодно, и без разницы по каким причинам, была бы лужица, или просто, разлито что ни будь. Некоторые не выдерживают такой жары и поэтому, вдоль дорог и тротуаров, можно обнаружить уже мертвых кошек или собак. Похоронить их всех не удается, да и многим просто наплевать на гниющие и разложившиеся трупы. Они источают такой запах, что просто мысль о том, как нести труп к месту захоронения вызывает рвоту. Ни кто не припомнит, когда еще была такая погода в городе. Даже люди в возрасте, которые повидали многое, и пережили не мало лет, не могут вспомнить, в каком году могла быть такая же жара как в этом.
В доме номер пятнадцать, на улице Пушкинской, названной в честь великого русского писателя, на пятом этаже, в квартире номер двадцать шесть, проживает молодая семейная пара Астаховых. Владимир и Вероника Астаховы еще в школе влюбились в друг друга, сидя за одной партой. Они всегда и всюду ходили вместе. Их семьи удивлялись тому, что они были похожи больше на брата с сестрой, не же ли просто друзьями, но их отношения переросли в нечто большее, чем просто крепкая дружба. Владимир с Вероникой имели общие интересы, род занятий, им нравилось одно и тоже. Словно взять одного человека и разделить его на двух, вышла бы такая же пара, как семейная пара Астаховых. За все время они ни разу не поругались, а закончив школу, решили пожениться. Они ни минуты не могли прожить друг без друга, и поэтому, мысли о замужестве, посещали их еще в школе, и они тогда еще, совсем маленькими, планировали свою жизнь. Владимир жил вместе со своей бабушкой Изольдой и после свадьбы, Вероника переехала к нему. Бабушка была очень рада такому событию. Родители же, поняв, что их дети повзрослели, переехали в однокомнатную квартиру которую они сдавали, оставив их с бабушкой. Они молоды и беззаботны, и многого не понимают, но не смотря на это, живут они душа в душу.
Квартира их была двух комнатной, в одной из которых спала бабушка Изольда, а в другой молодая семья Астаховых. Санузел был совмещен, что придавало некое не удобство, так как в квартире проживали сразу три человека, но вот лоджия была просторной, и если из нее убрать не нужные вещи и хлам, то там можно было жить как в отдельной комнате.
Закончив школу, Владимир поступил в университет. Он попытал счастье сразу на нескольких вузах, связанных с математикой и литературой, на один из которых и поступил. Бабушка всегда желала, что бы ее внук получил высшее образование, и не смотря на все трудности, ей удалось воспитать умного человека. Владимир был не высок ростом, худощавый. У него были темно карие глаза, которые сочетались с его темно русыми волосами. Он не считал себя красавцем, хотя многие девушки признавались ему в том, что считают его вполне симпатичным и привлекательным человеком.
Вероника же, в отличии от своего мужа, не хотела учиться вечно и поступила в тот же университет, куда и Владимир, только на заочную форму обучения. Она стала искать себе работу, что бы иметь независимость от бабушки Владимира, которая постоянно им подкидывала деньги с пенсии. Молодая и жизнерадостная девчушка, с голубыми глазами и светло русыми волосами, которые вились мягкими прядями, как виноградная лоза, могла легко иметь успех официантки или модели, ведь ее формы ей позволяли это. Но она хотела в женский коллектив, где не будет типичных домогательств или приставаний, где ни кто вульгарно не присвистнет в след, или бросит оскорбительным словечком, что бы муж был за нее спокоен и уверен в ее безопасности от похотливых глаз.
Обзвонив с несколько десятков номеров с работой, реклама которых была в местной газете, в одной из фирм согласились на собеседование, на должность консультанта. Вероника обрадовалась такому повороту событий, тем более что платить обещали не мало. Она договорилась на пять часов вечера.
Раннее утро. Семейство Астаховых сидели за обеденным столом на кухне. У окошка сидела Бабушка Изольда, которая жевала хлеб вставной челюстью и облокотившись на подоконник все время посматривала в окно. На подоконнике лежал флакончик из под зеленки, наполовину пустой, и местная газета, которую бесплатно, в качестве рекламы, получали все жильцы этого дома. Вероника с Владимиром сидели рядом друг с другом. Они ели овощной салат, приготовленный бабушкой и в тихую хихикали над тем как она его пересолила.
Вероника готовила всегда сама, но в этот раз ей вызвалась помочь бабушка. Она объяснила это тем, что ей просто надоело сидеть у телевизора без дела, и решила помочь. Обстановка в их семье и намека не имела на какие то разногласия между супругами, и тем более с бабушкой, проще говоря - идиллия.
- Ты уверена, что там именно женский коллектив? - начал разговор Владимир, размешивая майонез, который он добавил себе в суп, приготовленный его любимыми женщинами.
- Да конечно женский! Трубку подняла женщина. Да и какой парень пойдет работать оператором или консультантом? Я просто не знаю куда еще можно позвонить, но те деньги, которые мне обещали, это не маленькая сумма, скажу я тебе. Они пойдут на нашу семью. Я решила всеми силами хвататься именно за эту должность, мне подходят те условия, которые мне поставили, а там будет видно. Не возьмут, буду продолжать поиски.
- Надеюсь на это, а то еще уведут тебя у меня, ты же такая красивая. Я уже просто жизни без тебя не представляю, настолько ты у меня хорошая. - застенчиво проговорил Астахов, с ехидной ухмылкой посматривая в чашку с супом. Он очень стеснялся произнося эти слова, так как его щеки приобрели розоватый оттенок, а уши загорелись красным пламенем.
- Дурачек ты у меня, - поглаживая его по голове, произнесла Вероника. - Куда я от тебя денусь, я же люблю тебя! Да и кто ко мне станет приставать, пожилые замужние женщины?
Вероника была на сто процентов уверена в себе. Ей действительно ни кто не нужен был, кроме ее мужа. Она даже в мыслях не могла представить себя еще с кем то. Это была настоящая любовь, самая настоящая любовь.
Бабушка Изольда поперхнулась хлебом, и стала громко кашлять, сильно постукивая себя кулаком в грудь. Перепугавшись, Вероника и Владимир мгновенно подскочили к ней и стали оказывать помощь. Владимир слегка постукивал бабушку по спине, что бы не причинить ей боль, но и пытаясь своими действиями ей помочь, а Вероника быстро набрала стакан воды и поднесла его старушке. Та, откашлявшись, выпила пару глотков из стакана и благодарно посмотрела на молодых. Затем она улыбнулась, глядя на них. Изольда знала, что в случае чего, она может рассчитывать на Астаховых.
- Ой, спасибо вам! Какие же вы все таки хорошие у меня, аж слов нет! - и бабушка Изольда, не сдержав эмоций, пустила слезу радости.
Астаховы стали ее успокаивать, твердя, что они от нее ни куда не денутся, что все будет хорошо. Бабушка не только верила в это, она знала, что все будет хорошо. Да, все было просто прекрасно.
Позже, пообедав и убрав стол, Астаховы пошли смотреть телевизор. Бабушка Изольда осталась сидеть у окна, все причитая, какие ее детки все таки хорошие. Она смотрела в окно и не пыталась рассмотреть иссохшие деревья, или проходящих мимо людей, ее мысли были забиты совсем другим. Возможно, она думала о том, а что если ее внук не был бы знаком с Вероникой? А что если бы...
- Значит все таки не хочешь, учиться на дневном? А я думал чаще будем видится, Вероник? - спросил Владимир. Включив телевизор и устроившись по удобнее в кресле, он стал раскрашивать свои фигурки солдатиков, танков, самолетов, которые он покупал в наборах раз в месяц. Ему нравилось возиться с этим, да и собирать модели солдатиков, не так уж и стыдно, тем более в восемнадцать лет. Любимые женщины не считали это чем то постыдным, и не говорили о том, что это детский род деятельности. Многие мужчины, даже в пожилом возрасте собирают модели автомобилей и военной техники.
- Не хочу! - ответила Вероника краем глаза посмотрев на Владимира, и обратив внимание на его реакцию от ее жесткого ответа. Присев в кресло, которое стояло рядом с сервантом, Вероника достала журнал и в быстром темпе стала перелистывать страницы:
- Да и деньги нам нужны. Не жить же на одну пенсию бабушки Изольды. Хотелось бы быть независимой, и не висеть на ее шее. Пора нам строить жизнь, что бы ни в чем не нуждаться.
Пролистав журнал, Вероника бросила его на пол, рядом с креслом. Она достала помаду и маленькое зеркальце из шкафчика серванта, не вставая из кресла, и принялась наносить ее на свои пухлые губы. Многие одноклассницы завидовали внешности Вероники, но не подавали вида. Парни так же обращали на нее внимания, но Вероника, как это не странно, не замечала этого. Владимир заметил как она стала наносить косметику и жадно облизнулся, глядя на то, как его жена приоткрыла рот, и наносила помаду на губы. Он очень ревновал ее буквально ко всему и еле сдерживал себя, когда Вероника, в одном нижнем белье выходила на балкон, что бы повесить постиранное белье, или еще по какой причине, так как ее могли там увидеть в соседнем доме. Он все держал в себе, как затихший вулкан, который в любой момент может извергнуть свою лаву ревности.
- Ты мне лучше скажи, - обратилась Вероника к мужу, закончив красить губы и принявшись наносить лак для ногтей. - Ты поедешь на собеседование со мной, для большей безопасности, если ты во мне сомневаешься?
Тактически, Вероника во всех моментах разговора с мужем, действовала безупречно. Если он в ней сомневается, так пусть едет вместе с женой и убедится в том, что ей ни что не угрожает, в том, что среди женского коллектива не может быть похотливых шпионов.
- Нет, не смогу. - с грустью в глазах, тихим голосом произнес Владимир. На его лице появилась наивная улыбка. Его радовало то, что Вероника все сделает для того, что бы ее муж ее не ревновал. - Мне скоро на пары ехать, к двум, и я буду допоздна там. Езжай одна.
Ему хотелось быть полностью уверенным в том, что с его женой ничего не произойдет, и поэтому он верил ей, или скорее всего, пытался верить.
Вероника заметила тревогу на лице своего мужа, и закончив наносить косметику, встала и подошла к шкафу с вещами. Она ничего не хотела ему говорить. Не хотела в сотый раз доказывать то, что все будет с ней хорошо. Что ни кто ее не побьет и тем более не изнасилует. Она стала перебирать вещи, пытаясь очистить свое сознание от бесполезных тревог Владимира, которые сидели в ее голове как паразиты.
- С другой стороны, что может произойти? Я просто на пол часа заеду туда. Побеседую с начальством, узнаю что к чему и все. Если хочешь, могу потом подъехать к твоему университету. После учебы мы могли бы сходить и съесть по мороженному. - с полной уверенностью сказала Вероника, сняв с себя платье и оставшись перед своим мужем в одном белье. Она была прекрасна. Самым интересным был тот факт, что она стеснялась раздеться даже перед собственной матерью, и единственный кого она перестала стесняться, это был ее муж.
Владимир страстно осмотрел Веронику с ног до головы. Он не мог поверить тому счастью, что эта прекрасная девушка именно с ним, а не с каким ни будь там плейбоем или обаятельным качком. Быстро встав из кресла, Владимир подскочил к своей любимой женщине, с улыбкой на лице и при обняв за талию страстно ее поцеловал. Жена Астахова положила ему руки на плечи и закрыв глаза получала удовольствие.
17:00. Вероника стояла у офиса той самой фирмы, куда ее пригласили на собеседование. Она очень сильно нервничала, ведь это было первое ее собеседование в жизни, и она не знала чего можно там ожидать, и больше всего она не знала, чего ожидать от себя самой. Вероника была одета в легенький сарафанчик, который не очень нравился ее мужу, так как он открывал ее плечи, пышную грудь и ножки Вероники. Сарафан был сантиметров на пятнадцать выше колена, то есть выше нормы офисного работника. Но она одела его лишь по одной причине - не спадающая жара, и ужасное пекло, поэтому, чем легче была одежда, тем проще находиться под палящим солнцем. Вероника знала, что увидь ее Владимир в этом сарафане, то выговором в ее сторону не обошлось бы, но, она была хитрой женщиной, поэтому выбирала наряд себе она тогда, когда ее мужа уже не было дома. Был выбор, или умирать от жары, или незаметно сходить на это собеседование, и так же незаметно вернуться и обойтись безо всяких маленьких скандалов и семейных разногласий. Вероника посмотрела на часы, на которых было уже пять минут шестого, и решила, что пора идти в офис. Колени трясутся, сердце бьется быстрее прежнего, но первый шаг сделан. Затем второй, третий, и вот она уже уверенной походкой входит в здание.
Поднявшись на третий этаж и прочитав название фирмы на двери, она открыла ее и вошла. Переступив порог, Вероника очутилась в просторной комнате, табличка которой говорила о том, что это приемная. Обстановка была приятная и уже совсем не волнительная. Она сделала глубокий вдох, что бы захватить ту часть воздуха, которым была пропитана приемная комната.
Перед собой она увидела темно-коричневый стол, на котором стоял обклеенный желтыми стикерами компьютер, за которым сидела приятной внешности женщина лет сорока. Прямо за ней находилась бурого цвета дверь с надписью "директор". Робкий взгляд Вероники пал на женщину, сидящую за столом, которая в ответ не подняла головы и не отрываясь от монитора продолжала что то печатать.
- Здравствуйте. - любезно поздоровалась Вероника с женщиной за компьютером и сделала уверенный шаг вперед. Та, допечатав наверное что то важное, подняла свой взгляд на Астахову, с презрением осмотрев ее внешний вид, и ждала от нее продолжения диалога, намекая на это приподняв брови. Вероника заметила, что если она будет молчать, то впечатление о ней сложиться не очень хорошее. Она не хотела в первый же день выставлять себя полной дурой.
- Я Вероника Астахова. Я звонила вам, и мне назначили собеседование на должность консультанта.
Вероника, проговорила эти пару предложений не запинаясь и не сделав ни одной паузы, словно она заучивала этот текст на протяжении нескольких дней.
Женщина за компьютером, стала молча перелистывать синюю тетрадь, которая лежала справа от нее. В это время Вероника заметила бейджик, который висел прикрепленный к блузке этой женщины. На нем было написано Светлана. Теперь она знала имя грозной секретарши, и диалог с ней будет не таким напряженным, как минутой ранее, или напряжение возрастет еще больше? Вероника уже не знала, что можно ожидать в дальнейшем от Светланы, и она просто ждала, когда та закончит перелистывать тетрадку.
- Так, - заговорила Светлана, просматривая записи в тетради, ведя пальцем сверху в низ. - Глеб Семенович вас будет ждать, проходите, - и она указала на дверь позади нее. - Это наш директор. - произнесла она шепотом, но с небольшим презрением в интонации.
Не долго думая, Вероника прошла в кабинет директора. Теперь она шла уверенно, совсем не волнуясь.
Она зашла в кабинет Глеба Семеновича, где ни кого не было. Страх совсем испарился. Вероника удивленно приподняла брови. А где же начальник? Она выглянула в приемную, что бы узнать у Светланы, где директор, на что тут же услышала ответ, даже не задав самого вопроса:
- Он скоро подойдет.
Вернувшись в кабинет директора, вероника решила осмотреться.
Справа она увидела стеклянный стол, на котором лежала пачка сигарет, газета и бутылка коньяка. На столе был не большой слой пыли. В кабинете убирают редко, или просто директор не пускает сюда ни кого на уборку. Возле этого стола стояли два мягких, кожаных кресла. Два сигаретных ожога на кресле справа, говорят о том, что мебель далеко не новая и хозяин кабинета просто небрежно относится к мебели. Вероника, в отличии от директора, всегда вытирала пыль и ни когда не проливала и не роняла что либо в кресло. Над столом висел плакат с поп - дивой Мэрилин Монро. Прямо по комнате, была большая ярко-коричневая стенка, полки которой были заставлены фотографиями, разными наградами, дисками, книгами и стаканами, которые предназначались, скорее всего для коньяка. Пыль не прошла стороной и мимо всех этих предметов. Единственное, что смотрелось более менее чистым, так это были стаканы, которые скорее всего были постоянного пользования в отличии от остальных предметов. Лежала так же бейсбольная бита, подписанная наверно каким ни будь игроком, так как на ней, у самой рукояти, стоял чей то автограф. На одной из фотографий была запечатлена целая семья. Там был лысеющий мужчина, с ухоженной бородой, его жена, женщина в возрасте с рыжими волосами и мальчик лет тринадцати. Вероника предположила, что мужчина с бородой, это и есть Глеб Семенович, ее директор, имя и отчество которого она услышала от Светланы. Слева, прямо у большого окна, которое было высотой от пола до потолка и по ширине было почти во всю стену, стоял письменный сто, который был развернут ко входу и сидевший за ним человек мог увидеть всех, кто входил в кабинет. На столе были какие то бумаги или документы, светильник, ручки, карандаши и телефон, белого цвета. На полу был мягкий ковер с высоким ворсом. Он покрывал большую площадь кабинета и не доставал только что сантиметров двадцать до стенки, и сантиметров десять до письменного стола.
Вероника прошла в кабинет и присела за одно из кресел, стоящих у стеклянного стола. Прислушавшись, что в приемной не происходит ни какого движения, она достала мобильный телефон и набрала номер Владимира. После нескольких гудков, на другом конце провода послышался уставший голос.
- Привет. - не слишком громко произнесла Астахова, прикрывая рот рукой и не отводя взгляда от входной двери. - Я нахожусь в офисе. Возможно, скоро освобожусь, и можно было бы погулять. Мне кажется, много времени все это не займет. Если что, звони или я позвоню. Я люблю тебя.
- Ты уже там? Слушай, давай погуляем в другой раз, я так устал, если честно.
- Хорошо. Иди домой и отдыхай. Я через час уже буду дома, скоро директор подойдет и я с ним переговорю.
- Ладно. А это женщина?
Вероника сильно смутилась, услышав такой вопрос, но что бы ее возлюбленный не волновался, она решила солгать. Так будет спокойнее и ему и ей, ведь если мужчина только директор, то ничего страшного не случиться.
- Женщина. - дрожащим голосом ответила она. - не волнуйся.
- Ну, хорошо. Я тебя люблю. Пока.
- Я тебя тоже.
Договорив со своим мужем и повесив трубку, Астахова заметила как дверь в кабинет, с легким скрипом отварилась, и в него зашел полный мужчина, уже лысеющий и с ухоженной бородой. У него были потные подмышки, а с его лба ручьем тек пот. Он очень тяжело дышал, словно у него была астма, и постоянно вытирал лоб платком.
Зайдя в комнату и увидев там Веронику, его глаза округлились, а на лице появилась не доброжелательная улыбка. Он глубоко вздохнул, облизнул потные губы и дрожащей рукой засунул платок в карман. Увидев его, доводы Вероники о том, что тот, кто на фото и есть директор, оправдались. Она быстро поднялась из кресла, нервно перебирая низ своего сарафана.
- Сидите, сидите. - сказал мужчина, в очередной раз достав платок из кармана.
Вероника села обратно ни сказав ни слова. Толстый мужчина протянул ей свою потную ладонь, перед этим вытерев ее о штанину. Астахова не хотя протянула свою в ответ. Ее рука нервно дрожала и толстый мужчина это заметил. В ответ, что бы Вероника его перестала бояться и нервничать, он дружелюбно ей улыбнулся, оголив свои пожелтевшие и поеденные кариесом зубы.
- Глеб Семенович. - улыбаясь представился он.
Вероника смогла преодолеть нервное состояние, и проглотив ком, который застрял у нее в горле, тихонько промолвила:
- Вероника Астахова.
Отпустив ее руку, он медленными шагами дошел до своего стола и сел в скрипучее кресло, которое под ним сразу же промялось. Сразу было видно, что кресло переживает это с большим трудом, поэтому и издает этот скрип, как мольбу о помощи.
- Я так понимаю, вы, Вероника, претендуете на место консультанта? - перебирая бумаги, которые лежали на столе, произнес Глеб.
- Да. - уже изнемогая от жажды произнесла она. У нее в горле все пересохло. Вероникино волнение сопровождала так же знойная жара, которая на долго окутала город.
- Мои требования. - заговорил он, уставившись на грудь Астаховой, при этом перебирая бумажные листы, тем самым отвлекая взгляд от Вероникиных глаз, которые смотрели на шуршащую кипу. - Знание компьютера.
Не долго думая, Астахова ответила ему:
- Я знаю все, что понадобится в работе.
Глеб Семенович заметил, как дерзко она перебила его. На это он отреагировал удивлением и все той же дружелюбной улыбкой. Дерзость, молодость, красота - все это привлекало его в Веронике. Можно сказать, что он уже взял ее на работу.
- Второе. - достав из стола бутылку с водой, и туго откручивая пробку, продолжал он. - Хорошая дикция, так как работать придется за телефоном.
Вот тут то Вероника промолчала, так как ее дикцию он уже слышал. Она говорила быстро и запинаясь. Приоткрыв рот, что бы резко ответить на его второе требование, она не стала ни чего отвечать. Глеб Семенович усмехнулся в ответ на ее действия. Ему нравились все действия Вероники, которые он увидел за последние десять минут, сразу же после того, как он ее увидел.
- Ну и на конец, выполнять все мои требования.
После этих слов, Глеб Семенович ожидал, что Вероника скажет "Да, да! Я все сделаю!", но в ответ он ничего не услышал, и его улыбка сменилась разочарованием.
Вероника и поверить не могла своим ушам. Выходит что ее, можно сказать, взяли на работу. Она думала, что эта фраза, как подпись на ее контракте. На мгновение ей послышалось, что он сказал - Да. После десяти секундной паузы раздумий, Вероника ответила директору:
- Да, я буду делать все, что вы скажете. - счастливым голосом произнесла Астахова и мило улыбнулась своему, теперь уже начальству.
- Вот и славненько. - надеясь именно на этот ответ, сказал директор. - Можете идти. Все инструкции будут завтра, получите их от Светланы. Работа не сложная, и вы быстро вольетесь в коллектив. Многого от Вас требовать не буду, только если самоотдачи и выполнения всех требований, а так, все что нужно будет делать, это общаться с клиентом. До скорого. Не опаздывайте.
Вскочив от радости из кресла, Вероника не сдержалась и с облегчением выдохнула.
- Спасибо вам. - сказала она и прыгая от счастья выбежала наружу. Только потом она поняла, что повела себя не очень прилично и даже не попрощалась с директором.
Глеб Семенович проводил ее довольным взглядом, пытаясь заглянуть ей под сарафан, который от ее прыжков, слегка приподнимался. Как только она вышла, он жадно облизнулся, вытер пот со лба и с облегчением откинулся на спинку кресла.
- Иди, иди. - произнес он, почесывая свой живот и задумчиво уставившись на бутылку воды, стоящую у него на столе.
2. Первый день работы
Семь часов утра. На улице уже вовсю разыгралось утреннее солнце, и не смотря на духоту, еще не успело как следует разогреться. Каждый день градусник показывал на отметке сорок. К сожалению для многих, температура ни как не сбавлялась, но что к лучшему, больше сорока градусов еще не было, но наверное и не будет, ведь лето уже подходило к концу, и всеми обещающие дожди должны были вот-вот начаться. Все, что оставляли люди под палящим солнцем, за одно мгновение накалялось до такой степени, что можно было обжечься, или, как любили говорить многие - жарить яичницу. Спасение от жары такое же как и всегда, либо дом, либо пруд. Половина населения города сидели дома до тех пор, пока не зайдет солнце, хотя и после захода, душный и сухой воздух не мог сразу смениться прохладой ночи, другая половина заселяла побережья прудов. Часов в шесть, семь вечера, когда рабочий день закончен, вокруг каждого пруда, а их было три, были кучи машин, велосипедов, полотенец и в особенности людей. Не смотря на то, что вода была очень теплой, если нырнуть по глубже, то можно было получить спасительную порцию холодного течения, которое проходило метра на два ниже от поверхности воды.
В доме Астаховых, как и все жаркие дни, были закрыты все окна, что бы душный воздух не проникал в помещение. Вероника заметила, что на предприятии где она будет работать, есть кондиционеры, на которые она рассчитывала больше, чем на маленький вентилятор стоящий в их с Владимиром комнате. Уже есть не плохой повод сходить на работу. Конечно, ее радовал тот факт, что коллектив женский, зарплата не маленькая, можно позволить себе откладывать деньги, и при этом не отказывать себе в еде и других предметов первой необходимости. Ее даже не пугало то, что начальник мужчина, у него же есть своя семья, и нечего бояться домогательств с его стороны, так как их просто не должно быть.
Встав с кровати, Владимир пошел на кухню, что бы приготовить своей жене завтрак. Ему на пары надо было к двенадцати, а его жене уже в пол девятого надо быть на работе, и ему не составляло труда что то готовить. Он отправит ее на работу, а сам потом еще часок, или полтора может поспать в одиночестве. Вероника, нехотя проснувшись, первым делом пошла в ванную, что бы принять душ и почистить зубы. Еле открыв глаза, после столь раннего пробуждения, она сделала пару вращающих движений руками, такую не большую зарядку для рук. По утрам она всегда одевала свой любимый махровый халатик, и завязывала свои кудри в пучок, которые к утру переплетались и путались.
Владимир уже нажарил яичницы с молоком и не большим куском мяса. На такой завтрак он не потратил много времени стоя у плиты, наоборот, он готовил с любовью, что бы его супруга в очередной раз похвалила его и сказала кокой он у нее хороший. В момент, когда завтрак был уже на тарелках, на кухню зашла Вероника. Она почувствовала приятный запах исходящий из тарелок с едой и мило улыбнулась.
- С добрым утречком! - произнес Владимир, поливая яичницу кетчупом. Кетчуп он добавлял себе, Вероника не очень любила острое, так же как не любила резких запахов духов и пыли на вещах.
- Котя, - обратилась Вероника к своему мужу, присаживаясь за стул. - Я не буду яичницу. Я просто чаю по пью.
Вероника произнесла это с такой интонацией, словно извиняясь за причиненную боль Владимиру. Она думала, что может сделать ему больно, если откажется отведать приготовленной им еды, ведь он так старался для нее, встал даже пораньше. Астахова по-прежнему мило улыбалась.
- А почему не будешь?
Владимир смотрел на нее с обиженными глазами, словно котенок нагадил ему в ботинок, но наказать его он не может, ведь сильно любит этого котенка.
- Просто не хочу. - сказала Вероника, приподнявшись из за стола и чмокнув Владимира в щечку, что бы тот не сильно обижался на нее, но не большой осадок обиды за ее поступок все таки был. На самом деле, Вероника не хотела есть его завтрак по одной причине - слишком много холестерина. Вероника следила за тем, чем питается и толстеть в своем возрасте ей не хотелось. Многие говорили Астаховой, в том числе и родители, то, что если она не будет есть, то у нее будет истощение и другие болезни. Вероника ни кого не слушала и питалась так, как считала нужным.
- Как думаешь, что мне одеть? - что бы как то отвлечь мужа от яичницы, от которой она отказалась, спросила она.
- Что хочешь, но не слишком вызывающе. - произнес Владимир.
Его ответ во всех случаях, когда Вероника хотела посоветоваться с ним, был одним и тем же.
Астахова побежала в комнату, открыла шкаф, где были ее с Владимиром вещи, и стала рыскать среди полок и вешалок с одеждой. Она доставала платья, юбки, джемперы, сарафаны, блузки. На все смотрела по нескольку раз. Ей очень хотелось понравиться с первого дня всем, с кем ей предстоит работать. На выбор одежды, для первого дня на первой работе в ее жизни, ей не пришлось долго выбирать себе наряд. Она одела темно розовое белье, которое нравится ее мужу, сверху, белую майку (открывающую плечи и слегка грудь, но весьма приличную) и коротенькую юбочку, длинною сантиметров тридцать, темно синюю, с желтыми цветочками. Хоть муж и ревнует, не париться же ей под толстым свитером с джинсами, которые он советовал ей одеть в любое время года. Тем более Вероника уверена сама в себе. Она знает, что ни кто, кроме Владимира ей не нужен, что она любит его сильнее собственной жизни. Это говорит о том, что как бы она не одевалась, она не посмотрит на какого либо мужчину с желанием иметь интимную близость. Она любит своего мужа, а он любит ее, этим все сказано.
На работу Вероника приехала на десять минут раньше, чем нужно было. Она боялась опоздать, так как думала, что это будет поводом сделать ей выговор или еще хуже, увольнение. Ей не хотелось показывать себя с дурной стороны, в первый же день как ее приняли на работу.
Подойдя к двери приемного кабинета, Вероника на мгновение остановилась у двери, и сделав глубокий вдох, постучала в дверь, после чего зашла в приемную. Ее встретила Светлана, которая как и в предыдущий день, спрятавшись за монитором, с грохотом стучала по клавиатуре. Увидев Веронику, Светлана прищурилась, что бы получше рассмотреть ее лицо и вспомнить, где же она могла ее видеть. После десяти секунд раздумья, она наконец поняла, что эта та самая девушка, которая приходила к ним вчера и подала документы для приема на работу. Не долго думая Светлана встала из за стола, и поманив Веронику за собой, вышла из комнаты. Покинув приемную, они отправились вдоль по коридору, до упора, где находилась широкая лестница ведущая в низ. Преодолев несколько этажей, они попали в большое помещение, где находилось около семидесяти компьютерных столов, за которыми сидели люди в наушниках и переговаривали через них с клиентами. Об этой работе и говорили Веронике на собеседовании, которое проходило вчера. Она с небывалым интересом смотрела на людей, погруженных в работу и занятых диалогом. Она обратила внимание на одну из девушек, которая мило улыбаясь, что то упорно доказывала человеку на другом конце телефонного провода, при этом, она перечитывала текст с компьютера. Вероника уже влюбилась в эту работу.
Светлана подвела Астахову к одному из свободных столов. Она включила компьютер, проверила наушники с микрофоном, после чего уступила место Веронике.
- Ты набираешь вот эти телефонные номера, - положив листок с номерами на стол, Светлана указала на него пальцем. - и вводишь их вот в это окошко на рабочем столе. Жмешь кнопку вызов, и вежливо перечитываешь перечень наших услуг вот с этого листка. - и Светлана положила на стол еще один листок с текстом. - Все понятно?
- Все понятно! - полная энтузиазма ответила Вероника.
- Тогда за работу.
Вероника обзвонила номеров шесть, после чего обратила внимание на соседние столы, стоящие рядом с ней.
За столом слева от нее, в переговорных наушниках, сидела полная женщина лет сорока пяти. У нее были покрасневшие глаза, вероятнее всего от бессонницы или просто недосыпания. Ее желто-бирюзовые бусы, казались скорее не украшением на ее шее, а удавкой, так как сдавливали ей шею, но не перекрывая дыхания. Светло - синее платье, облегало ее и без того пухлое тело. На спине было потовое пятно. Волосы этой женщины были не длинные, и сальные от пота. В комнате, где почти сотня человек, даже кондиционер не спасет.
За столом справа от Вероники, сидела молоденькая девушка, лет двадцати, двадцати пяти, где то в этом районе. Вполне симпатичная девочка, любительница мини юбок и кофточек с вырезом, но в такое жаркое лето, наверное все одеваются по легче и по свободнее. У нее на левой мочке уха была весьма заметная родинка, но это смотрелось не так уж и противно или страшно, наоборот, это была ее визитная карточка. В момент, когда она разговаривала по переговорному устройству, то постоянно улыбалась, словно разговаривает с клиентом не по телефону.
Стол, который был рядом с женщиной в синем платье, был пуст.
Как только Вероника сняла наушники, что бы минутку передохнуть и перевести дыхание, к ней, бросив все дела, подбежала та самая пухлая женщина в синем платье и вечно позитивная девушка с родинкой на мочке уха.
- Меня Елена зовут, - сказала женщина с желто-бирюзовыми бусами, тяжело дыша . - А ее Ритка, будем знакомы соседка, вместе работать как ни как!
Они искренне ей улыбались, словно приобрели новую подругу, которую им так давно не хватало.
- Я Вероника. - не успев опомниться сказала Астахова, уронив от волнения наушники на стол.
- Да ты не бойся. - продолжала Елена, потирая ладони друг об друга. - Коллектив у нас женский, ни кто не обидит. Ни кто не тронет. Работаем тут потихоньку. Раньше с нами рядом Оксанка сидела, но вот ушла в декрет, и теперь мы с Риткой одни остались. Я думаю, мы подружимся, и сработаемся.
- Все будет хорошо, Ника! - писклявым голосом произнесла Рита, с той же милой улыбкой, что и минуту назад. Вероника сразу вспомнила всем известную картину Да Винчи, на которой девушка так же мило улыбается и будет улыбаться вечно.
Они смотрели на нее, словно ждали от Вероники чуда. Астахова искренне улыбнулась им в ответ. Эта улыбка, была первым шагом к дружбе, на которую рассчитывала Вероника.
После пятиминутного перерыва, новые знакомые продолжили работать. Обстановка стала менее напряженной, ведь теперь Астахова знала, что рядом с ней сидят не незнакомые ей люди.
Как только время подходило к часу дня, товарищи по работе, Маргарита и Елена, сняв наушники, бросили свою работу, и вышли из-за столов. Усталость давала о себе знать. Во рту все пересохло, голова гудит от работающего компьютера, а мысли все перепутались в кучу. Вероника взглянула на Риту и Елену, которые взяв сумочки, и выключив компьютеры, направлялись к выходу. Она сразу не поняла, что происходит.
- Обеденный перерыв. - сказала Елена Астаховой, рыская одной рукой в сумке. - Пойдем в кафе.
Кафе находилось метрах в ста от их офиса. Оно было чем то похоже на Макдоналдс, как с наружи, так и внутри. Скорее всего, кафе и относилось к сети этих закусочных.
В нем продавали много сортов пиццы, разные напитки, в том числе и алкогольные, картошку, чипсы, то есть, все, чем можно перекусить в свободное от работы время. Кафе было сделано в ярких тонах, и было рассчитано больше на юных посетителей, но и офисные работники очень любили это место.
Вероника, Рита и Елена заняли столик на четырех человек, стоящий у окна. Места в этом кафе были рассчитаны на четверых и больше. Елена взяла в руки меню и водя по нему пальцем, стала смотреть весь перечень блюд, предлагаемых в этом заведении. Она ежеминутно вытирала пот со лба рукой, при этом очень тяжело дышала. Рита, сложив руку на руку, молча сидела и смотрела в окно (улыбка с ее лица ни когда не сходила). Вероника достала кошелек и стала ждать пока кто ни будь не заговорит, так как сама начать разговор она очень стеснялась.
- М да. - прервала тишину Елена не отводя глаз от меню. - Есть тут нечего. Возьму тогда картошку фри, пиццу с колбасой и куриные крылышки, надеюсь холестерина во мне от этого не убавится. - она облизнулась, зная, что все это в нее влезет, при этом еще умудрилась пошутить, и обратилась к Веронике. - А ты что будешь, Ник, или за фигурой следишь как и Рита?
- Я не слежу, а ухаживаю. И раз в неделю могу себе позволить не много жирной пищи. - произнесла Рита.
- Мне только колу. - сказала Астахова, доставая деньги из кошелька, что бы расплатиться. Во первых она следила за собой, а во вторых, ей не хотелось много денег тратить на обеды.
- Есть надо больше, а то силенок не хватит. - сказала Елена отдавая заказ официанту.
- А зачем мне силы? Мне сил хватает за компьютером сидеть.- резко ответила Вероника.
- А ты что не знаешь? - спросила своим писклявым голосом Рита, при этом с большим удивлением в глазах. На секунду показалось, что она даже не улыбается.
- А что я должна знать?
Елена с Ритой переглянулись, после чего громко рассмеялись, но их смех содержал не малую долю сожаления и отчаяния. Они знали то, что знают все работники, но никто об этом не говорит. Вероника недоумевала что происходит. Она не знала, что ей что то не сказали, или точнее скрыли, когда брали на работу. Ей казалось, они смеются над ней, что она, что то не так сказала. Но они смеялись над тем, что она не знала, что предстоит Астаховой испытать и пережить, в дальнейшем.
- Ты попала в клуб! - начала Елена, сменив улыбку разочарованием. - Ты просто пришла работать туда, куда не стоило идти такой молодой девочке как ты. Я думала ты знаешь на что ты подписываешься, и тебе должны были все сказать еще вчера, но как я смотрю, тебе предстоит все узнать уже сегодня. Нам всем говорили, что нас ждет, и мы знали куда идем, а вот тебе не сказали. Мне очень жаль, Вероника, очень жаль.
Ее выражение лица сменилось на грусть. Она смотрела на Веронику, как на мышку, которая попала в аквариум к удаву. Она покачала головой, понимая, что молодая девочка, попала в сети, совсем этого не подозревая. Елена знала, что их всех предупреждали, перед тем как взять на работу, а ее не предупредили.
Рита тоже сменила смех на грусть и уткнувшись в стакан, через трубочку посасывала свою колу. Впервые за последние часы, она не улыбалась совсем. Даже она не смогла позитивно отреагировать на тот факт, что Веронике ничего не сказали. Астахова не понимала, что происходит. Ее удивление сменил страх, который отчетливо читался в ее глазах.
- Какой клуб? - спросила она своих подруг. Она пыталась им в ответ улыбаться, но это не получалось. Судорожная ухмылка на ее лице говорила о том, что она очень боится.
Рита продолжала молча пить, пытаясь при этом не смотреть в сторону Вероники. Елена, приняв тарелки от официанта, чуть не уронив одну из них от волнения, стала есть то, что заказывало, но еда ей трудно давалась. Откусив первый же кусок, он комом стал ей поперек горла, и откашлявшись она продолжила медленно пережевывая есть. Она по-прежнему с сожалением смотрела на Веронику. Астахова уже стала бояться, почему они молчат? Немая картина уже длилась с минуту. Вероника решила, что ее игнорируют и ее страх сменился на злость.
- Какой, мать вашу, клуб? - прокричала она в сторону Елены. Астахова сама от себя не ожидала такой злости, но если переносишь такой страх, какой испытывала она, то защитные механизмы могли выдать что то такое, что сказала Вероника Елене, та была более разговорчивой, нежели Рита.
Елена проглотила кусок курятины, который она откусила от ножки. Она так же не ожидала от Вероники такой реакции, как и сама Вероника.
- Мы не имеем права об этом говорить. - начала Рита. - Ты сама о нем узнаешь. Просто, если мы скажем, то наши жизни могут быть в опасности. Прости нас пожалуйста, Ник, прости, за все прости, что не смогли тебе все рассказать. Честное слово, мы очень сильно можем пожалеть, если тебе что то расскажем. Прости.
- Прости нас. - с дрожью в голосе произнесла Елена. - Правда, как узнаешь, а ты узнаешь все очень скоро, мы надеемся, что с нами ты будешь общаться по-прежнему, как с того момента, когда мы познакомились.
Вероника встала из за стола и побежала обратно в офис. Разговоры ее новых подруг напугали ее, и она хотела найти, кого ни будь, кто сможет ей объяснить о клубе, и о том, что вообще твориться в этом офисе. Ей было очень страшно ото всех тайн, которые опутали ее с первого же рабочего дня на этом чертовом предприятии. Вероника пыталась отбросить все мысли страха и сомнений, и ей поэтому поводу нужны были объяснения. Она шла к Глебу Семеновичу, он как директор, должен будет ей все объяснить и поставить все точки над "и".
Подойдя к двери приемного кабинета, Вероника засомневалась, а стоило ли обращаться именно к начальству? Вдруг этот таинственный клуб основал именно директор фирмы? А может, если не он основатель, что если Глеб Семенович один из участников этого клуба. У нее было много вопросов, и смысла обращаться к кому то еще Вероника не видела. Он начальник, у него должны быть ответы.
Вероника постучала в дверь Глеба Семеновича, не обращая внимания на Светлану, которая даже не посмотрела в сторону Астаховой, и услышав из за двери "войдите", уверенным шагом зашла в его кабинет.
- Можно? - закрыв за собой дверь, спросила Вероника.
Глеб Семенович, увидев Астахову, мгновенно оживился, и на его лоб, как и в первый раз, выступили капельки пота. Его дыхание участилось, и он стал так же нервно облизывать губы как и при первом знакомстве. Директор встал из за стола и торопливо подошел к Веронике. Он взял ее руку и погладил по ней, словно гладит маленького котенка. Вероника засмущалась.
- Присаживайся. - указал Глеб Семенович ей на одно из кресел, стоящих у стеклянного стола, а именно на то же кресло, в котором сидела Вероника на собеседовании. Астахова присела, ее начальник сел в кресло, которое было рядом с ней. Она застенчиво потянула юбку вниз, что бы прикрыть и без того оголенные ноги. Директор заметил это. Он был в сильном возбуждении. Это было заметно, и это очень сильно смущало Веронику, но она не придавала этому ни какого значения.
- Что такое? Что случилось? Тебе что то не нравится? - спросил он Астахову пытаясь снова взять ее руку, но на этот раз, Вероника резко ее отдернула и положила их на колени.
- Мои новые знакомые, Рита с Еленой, ляпнули, что я попала в какой-то клуб. Я ничего не поняла, что они имели в виду. Говорили, вроде, что их жизням угрожает опасность, если они проболтаются, и ничего не сказали мне, про этот чертов клуб. Я ничего не понимаю, и мне на все нужны ответы. Я подумала, что вы как начальник, скорее всего, знаете об этом что то, и сможете мне все рассказать. Объясните мне, пожалуйста! - со слезами на глазах, просила Глеба Семеновича Вероника. Она была в полном отчаянии. Страх перед этим клубом не покидал ее ни на минуту, пока она шла к Глебу Семеновичу. Директор подошел к стенке, где стояли стаканы, взял один из них и налил в него коньяку. Предварительно дыхнув в стакан, Глеб Семенович наполнил его на половину. Потом он повернулся к Веронике, мило улыбнулся ей и протянул емкость с напитком. Как только Астахова взяла стакан в руки, директор мгновенно подошел к двери, закрыл ее на ключ изнутри и положил этот ключ в карман. Веронику пугали те действия, которые происходили в комнате. Коньяк, закрытая дверь - все это пугало ее еще больше, чем таинственный клуб.
- Что происходит? - хлюпая, тихим голосом спросила Вероника.
Она поставила стакан на стол и была в полной готовности, что бы убежать оттуда. Ее слезы прекратились, страх сменило состояние полного не понимания того, что происходит.
- Ты выпей, я тебе все сейчас расскажу.
Вероника не стала пить. Она посмотрела с презрением на стакан, затем на Глеба Семеновича, который в ожидании чего то потирал руки.
- Я не пью алкоголь.
- Не пьешь. - взяв ее стакан, Глеб Семенович осушил его залпом. Он пил коньяк как воду. Его горло пересохло, поэтому он смочил его сорокаградусным алкоголем. - Понимаешь в чем дело? - начал он, жадно облизываясь, при этом глядя в глаза Астаховой. Он смотрел как зверь на овечку. - Ты теперь в моем клубе девушек, многоразового пользования. Как только появилась эта фирма, я создал и этот клуб. Всем, кто приходили работать сюда, я заранее говорил что им предстоит делать, но вот тебе не стал говорить. Ты такая аппетитная девочка, я ни когда в жизни таких не видел. Мне было страшно, что ты не пойдешь на эту работу, и я не стал тебе ни чего говорить.
Глаза Вероники от удивления расширились. Страх стал возрастать с новой силой. Теперь страх перемешивался с отчаянием. Она не знала, что может произойти в ближайший момент, и тем более не знала, что ей ожидать от этого гребаного извращенца.
- Ты красивая девочка. Одеваешься так возбуждающе. Я предлагаю тебе заниматься со мной сексом, всегда, когда мне это будет нужно. Если откажешься, твой труп не будет найден, и твоя семья пострадает. А если согласишься, все это произойдет в том случае, если проболтаешься. У меня очень большие связи, ОЧЕНЬ! Если я кого то выбрал, то ни куда не деться, но ты, ты просто АНГЕЛ! Как только я увидел тебя, то тут же захотел заполучит.
Вероника мгновенно вскочила с места. Она приготовилась обороняться, в случае если этот псих на нее нападет. Глеб Семенович так же готовился ко всему, что может произойти, даже к отчаянной атаке в его сторону.
- Вы! - она была просто в бешенстве. Ее гримаса выражала всю ту ненависть, которую она испытывала к нему. - Урод!
Врезав ему пощечину, Вероника со всех сил бросилась к двери. Пытаясь открыть дверь, она поняла, что без ключа дверь не поддастся. Она стала кричать за дверь и звать Светлану, надеясь на то, что она ей поможет. Директор рассмеялся глядя на ее попытки взломать дверь. Он обратил внимание на ее ноги, которые блестели от пота. В этот момент он был одержим ее ногами. Еще мгновение, и Глеб Семенович начал бы мастурбировать на то, как Вероника пытается вырваться на свободу.
- Ты глупая, - медленно подходя к ней и при этом все время потирая свое хозяйство, произнес он. - Все, кто работает в этом офисе, находятся подо мной, и я их трахаю, когда мне это буден нужно, это и есть мой клуб. Я и тебя трахну. Ты теперь моя.
- Только тронь меня пальцем, мой муж тебе голову отвернет. - стоя у двери, полная гнева сказала Вероника. Она прижалась спиной к двери и выставила руку вперед, определяя тем самым границу между ней и ее директором.
- Ах да, - по-прежнему медленно подходя к ней, сказал Глеб Семенович. - Твой муж. Дело в том, что если ты не ляжешь под меня, я его, реально убью. И бабушку, которая проживает с вами.
В этот момент глаза Вероники просто вываливались из орбит. Откуда он знает о бабушке Изольде? Она так сильно боялась, что у нее тряслись ноги, но теперь она боялась за своих родных.
- А ты думала я не узнаю о тебе все? - продолжая сжимать и разжимать свое хозяйство, произнес Глеб Семенович. - В данный момент, пока ты находишься здесь, мои ребята дежурят у твоего дома в полной готовности. Один звонок, и они мертвы. Так сделай это ради своих родных, ради их жизней. Много времени это не займет. Пол часа позора, за жизнь твоих любимых людей.
В комнате на мгновение все замолчали. Стало так тихо, что были слышны разговоры с улицы. Водворилась тишина. Вероника в отчаянии закрыла глаза. Она представила своего мужа и рядом с ним себя. Они сидят у берега небольшого пруда и бросают камешки в него. Он так красив. Она его любит, любит больше жизни, и готова на все.
- У меня есть связи. С ними всякое может случиться. - он стал чесать бороду, после чего достал платок и вытер пот со лба. - Ты просто очень молода. Ты не определилась еще со своими жизненными приоритетами. Начальник всегда прав, и ни когда в дальнейшем, если будешь работать еще где то, ни когда не одевайся так вызывающе, как сейчас, ты моя маленькая шлюшка. - он подошел к ней совсем вплотную. На столько, что их носы соприкасались. Вероника почувствовала то зловонное дыхание, которое источал Глеб Семенович. - Я могу и тебя убить. Могу изнасиловать и потом убить. Если сделаешь все сама, уйдешь домой живая и невредимая, и с семьей твоей ничего не случится. Шутить я не буду, не люблю. ТЫ ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ ВСЕ САМА.
Его взгляд опустился на грудь Вероники. Он в очередной раз облизнул губы с желанием просто съесть ее всю. Член Глеба Семеновича был уже тверд, как только он начал наблюдать, как грудь Вероники, то поднимается, то опускается при каждом ее вздохе. Птичка попала в клетку. И таких случаев как с Вероникой, много. Слагают истории, анекдоты о начальниках и их подчиненных, особенно секретаршах. Астахова слушала все это и не воспринимала в серьез. Она и предположить не могла, что это все когда то может случиться с ней. Пол часа унижения, и она свободна. Эти слова она запомнила. Унижение в обмен на жизни ее родных. Ни кто и не узнает о том, что здесь будет происходить эти пол часа. В большие окна, ни кто не увидит. Об этом будут знать только она и ее начальник. Это успокаивает. Нужно просто собраться с силами и сделать это, ни кто не узнает, а там и не возвращаться сюда больше ни когда в жизни. Забыть эти пол часа как страшный сон, словно и не было их. Ни кто не узнает, ведь их ни кто не видит. Всего пол часа.
Вероника очень боялась этого человека. Настолько сильно боялась, что приготовилась ко всему, что он может с ней сделать. Это ради родных, ради Владимира, самого любимого мужа в мире.
Его взгляд говорил о том, что он действительно может изуродовать. Глеб Семенович делал такое со многими, и многие пострадали от него, может пострадать и Вероника, но хуже то, что пострадает ее муж. Сделать это, все что нужно этому похотливому уроду, и она свободна, а унижения и боль, все забудется. По крайней мере, надо надеяться на то, что все забудется.
Стоя совсем впритык к ней, он попытался нежно ее поцеловать в шею. Жилы на ее тоненькой шее содрогнулись от прикосновения его губ, и мурашки побежали по телу, от густой бороды, которая щекотала шею. От него жутко пахло потом, а изо рта просто воняло как из помойного ведра.
- У вас же есть семья. - произнесла сквозь слезы Вероника, надеясь на пощаду.
- У тебя тоже. - сухо ответил он ей, словно ни о какой семье он и не знает. - А сейчас, опускайся на колени.
Вероника, уже захлебываясь своими слезами, стала на колени перед Глебом Семеновичем. Она нервно теребила низ юбки. Ее нижняя губа дрожала от страха. Она и сексом то не занимается часто со своим мужем, не говоря о том, что ей предстоит сделать для начальника. Они и без плотских утех не плохо обходились, но если интимная близость и была, то все происходило в обычной позе, по взаимному согласию, по любви. Ни кто не боялся, и не испытывал чувств сожаления и душевной боли. Стоя на коленях, она до последнего убеждала себя в том, что это ради жизни Владимира, и все забудется, как только она выйдет из здания. Но говорить ли об этом мужу? Будет ли ее мучить угрызения совести, если она ему не расскажет?
Глеб Семенович расстегнул ширинку своих потертых брюк и достал пенис наружу. Вероника почувствовала ужасный запах исходящий от интимного места ее начальника. Она так же заметила на штанах не большие белые пятна, которые скорее всего были оставлены от частых мастурбаций этого морального урода, извращенца. Ей было не выносимо больно делать это, не физически, а морально. Изнутри, словно лезвием резали ее на кусочки. В горле все пересохло, и с каждым глотком, Вероника словно пыталась проглотить куски битого стекла. Она находилась в полуобморочном состоянии.
- У тебя классная фигура. - с улыбкой на лице сказал директор. Выражение его лица было спокойным, словно металлическая маска. - Я ей позже займусь, ну а пока, соси.
Он совсем вплотную подошел к Веронике, настолько близко, что упирался членом ей в губы, которые были сжаты изо всех сил. Она почувствовала мерзкий запах, который вдарил ей в нос, вызвав тошноту. Минуту спустя, откинув все сомнения и в очередной раз вспомнив Владимира, пересилив себя и стоящую в горле тошноту, она приоткрыла рот и почувствовала как Глеб Семенович, не торопливо, засовывает свой член. Он был твердым и теплым, даже немножко горячим, но сильно противным на вкус. Пенис был соленым, из за привкуса мочи, которой осталось в нем пару капель, и он с трудом выдавил их из себя ей в рот. Вероника с трудом терпела все, что делал своим пенисом у нее во рту Глеб Семенович. Она терпела ради своих родных, что бы их не тронули и не причинили никакого вреда. Почти теряя сознание, она не обращала внимания на медленные движения пениса взад, вперед, не обращала внимания на подходящую тошноту, от каждого соприкосновения головки с ее гландами, она просто не обращала внимания на то, как ее насилуют. С закрытыми глазами, она видела перед собой Владимира, ее любимого мужа, такого красивого, любимого. Вероника попытается все забыть, если получится, после чего начнет новую жизнь, без этого кошмарного происшествия, изнасилования. Жизнь начнется совсем по-другому, но до этого нужно пережить эти пол часа, которые длятся вечность.
Минут через десять, она почувствовала, как что-то противное брызнуло ей по языку и заполнило рот. Она хотела отпрянуть от Глеба, но он так сильно схватил ее голову своей пятерней, что ей пришлось все, абсолютно все, что из него вышло, проглотить. Проглотить сперму этого извращенца, что может быть хуже. Если бы она не проглотила все, то могла бы захлебнуться, ведь ей нечем было дышать.
- Ой. - быстро дыша, весь потный как свинья, сказал Глеб Семенович. - Прости, не сдержался. Отдыхай, а завтра жду в каком ни будь платьице, только что бы ножки были видны и твоя чудесная грудь. Все было Супер.
Достав ключ из кармана своих брюк, он как косточку собаке бросил его на пол и с довольной улыбкой подошел к своему столу. Сев в кресло, которое заскрипело под его весом, он достал из ящичка стола сигареты. Глеб Семенович по-прежнему тяжело дышал и ни как не мог перевести дыхание. Вероника подняла ключ, словно хватаясь за спасительную тросточку, и поспешно стала открывать дверь. Ее руки дрожали, и от этого Астахова пару раз уронила ключ на пол. В этот момент она почувствовала как он, подойдя к ней сзади, своей грубой ручищей, залез ей под юбку и гладит ее ягодицы. Он жестко их смял. Вероника испугалась, что сейчас последует продолжение, и стала спешить открыть эту гребаную дверь еще быстрее. Когда замок был открыт, он со всей силы сжал правую ягодицу так, что Вероника вскрикнула от боли и изо всех сил побежала прочь, высвободившись от его руки. Когда она неслась как угорелая из офиса, она слышала его смех у себя за спиной. Он словно эхом заполнил ее голову, и даже за закрытой дверью она слышала этот смех. Глеб Семенович смеялся не думая о том, что он совершил. Унизив девочку, разрушив ее духовный мир, он продолжит жить как прежде, разрушив жизнь своей подчиненной. Моральный дух Вероники был сломлен, физически она была просто уничтожена. Она сильно сжала губы, что бы ее не вырвало в офисе. Бежав, она пару раз упала. От волнения ее просто не держали ноги. Перед глазами была белая пелена, а смех, ни как не мог покинуть ее голову. Он преследовал ее до самого выхода.
Очутившись на улице, Веронику стошнило, и она, став за ближайший угол, очистила свой желудок. Ее выворачивало на изнанку, слез не было, просто уже нечем было плакать. Вероника была опустошена, выжита до последней капли. Она очень тяжело дышала из за истерики, которая с ней случилась, ноги ее не держали.
Домой она решила не ехать, а пройтись пешком, что бы успокоиться, восстановить силы и собраться с мыслями. Слезы прошли, но тяжелое дыхание и периодическое всхлипывание говорило о том, что просто нет сил больше плакать. Смех в ее голове затихал, теперь она думала, что же делать дальше?
Что бы не случилось завтра, Астахова решила вечером рассказать все мужу, очистить свою совесть от того, с чем она не сможет жить дальше. Она не сможет скрывать это изнасилование, просто потому, что ее морально убили, растоптали ее личность. Владимир любит ее, и должен понять, что она ничего не могла сделать, и перетерпела это все ради его жизни. Он должен будет предпринять какие то меры, по отношению к ее начальнику. Произойдет что угодно, но он должен ее понять. В какой то мере Вероника считала себя виноватой, ведь она не слушала мужа, и одевалась так, как ей было угодно, но в том, что под вопросом были жизни ее родных, случилось неизбежное. Из любви к мужу, она терпела боль и унижение, плакала от бессилия и тряслась от страха перед Глебом. Он должен за это поплатиться. Владимир с ним разберется, и месть будет жестокой, он разберется, Вероника верит в это. Ей нужно просто рассказать все мужу.
Под палящим солнцем душного дня, который подходил к концу, Астахова медленно шагая шла домой, к мужу.
3. Разговор с мужем
Вечер. Даже когда уже солнце подходило к закату, жара не прекращала спадать. Это длиться уже не одну неделю, и многие стали к этому даже привыкать, но, не смотря ни на что, люди как то выживают.
Вероника, беспомощная и одинокая, морально униженная, сидела на лавочке возле своего дома. Эти лавочки часто заняты бабушками и дедушками, но уже вечерело и они разбрелись по домам смотреть сериалы и отдыхать после знойного дня. Глаза Астаховой были в черных потеках от туши, футболка мокрая от пота, юбка помята, колени сбиты. Наверное, она разбила свои колени, когда бежала прочь из офиса, из этого проклятого места. Но ей было уже все равно на свой внешний вид. Она сидела с закрытыми глазами, пытаясь стереть из памяти все то, что с ней произошло в офисе. Тот ужас, который ей пришлось пережить, все это она хотела поскорее стереть из памяти. Пол часа унижения. Лучше и не вспоминать. Нужно было избавиться от этих мыслей и теперь уже, в будущем, воспоминаний. Ей плюнули в душу и размазывали, размазывали, размазывали... пока морально полностью не уничтожили.
Что же твориться в нашем гребаном мире, думала она, неужели всем все позволено и нет ни каких моральных норм, благородства, взаимопомощи? Какая такая сила движет на плохие поступки? Как жить дальше?
Как только солнце скрылось за горизонтом, Вероника решила пойти домой, не сидеть же все время в зной на лавочке, так если заснуть и проснуться примерно в полдень, то и сильно загореть можно было бы.
Вероника успокоилась и готова поговорить с мужем, рассказать ему все, что ей пришлось пережить. Этот немыслимо тяжелый день, первый ее рабочий день, чтоб его...
Еле встав с лавочки, она медленным шагом направилась в сторону дома. Ноги не держали ее и все время хотелось упасть, но надо стоять на ногах. Веронике не очень хотелось говорить мужу о том, что произошло, но другого выхода нет. Он должен понять, простить и найти выход из сложившейся ситуации. Ну а что еще остается делать, другого выхода просто нет. Из страны бежать что ли?
Дома была атмосфера полного комфорта и семейной идиллии. Ни чего не произошло за время ее отсутствия, все как всегда. Ровно стоящая обувь в прихожей. Вымыта вся посуда, а на столе тарелка с пирожками. Работает телевизор и слышен не сильный храп бабушки Изольды.
Она спала, бабушка всегда ложилась рано, как, наверное, и многие бабушки на нашей планете. Уж так устроен организм пожилого человека.
В спальне, у телевизора и собирая фигурки маленьких солдатиков, сидел Владимир. Он первым делом склеивал все детали, руки, ноги, каски, ружья; затем раскрашивал их наподобие оригинала, который был напечатан на обороте коробки. У него много времени уходило на это хобби, но так он отвлекался от прошедшего учебного дня, погружался из мира реальности в мир фантазий. Кропотливая и просто ювелирная работа была проделана над танками и самолетами до этого, теперь ведется работа над солдатами, танкистами и летчиками. Таким образом, собирается целая армия. Сейчас он сидел и склеивал фигурку солдата красной армии, той самой, победившей фашизм.
В этот момент в комнату зашла Вероника. На ней просто лица не было. Не снимая обуви, и не закрыв за собой дверь, она последний раз выдохнула, избавив себя от сильного волнения, и зашла в комнату к Владимиру. Пройдя шагов пять, она тут же рухнула на колени и зарыдала. Ее ноги больше не могли держать ее. Владимир попытался подхватить свою супругу, но не успел, Вероника уже была на коленях. Он не понимал что происходит, и был просто обескуражен поведением своей жены. Сердце билось раз в десять сильнее прежнего. Астахова, сидела на полу и просто рыдала, уткнувшись лицом в ногу Владимира. Он не знал, что делать в этот момент, и стал просто гладить по голове свою прекрасную спутницу жизни, которая выглядела не так прекрасно, как раньше. Глаза опухшие от слез, вся одежда грязная и пыльная, колени сбиты, макияж весь потекший. Владимир очень беспокоился, что же могло случиться, но сразу же расспрашивать ее он не стал, а дождался, пока Вероника полностью успокоилась, и стала дышать ровно. После чего, он присел на пол, рядом с женой, для серьезного разговора.
Вероника все не знала как начать разговор, и не стала юлить вокруг да около, это только оттягивало волнительное ожидание ее мужа:
- Меня изнасиловали. - дрожащим голосом произнесла она и в миг расплакалась. Она и не взглянула в сторону мужа, а просто плакала и плакала сидя на полу.
Владимир сидел как статуя. Его охватил ступор, ком в горле не давал продохнуть. Для него это было словно порция холодного душа, словно ножом по сердцу. Несмотря на обескураживающую новость, минуту спустя, ступор сменился немыслимым гневом, таким, словно перед ним сидит самый злейший его враг. Владимир, в порыве гнева, вскочил с пола. Его словно переклинило с хорошего мужа, на бешеного.
- Шлюха. - произнес он полный гнева и ненависти, и влепил Веронике пощечину с такой силой, что та упала на пол. Если бы бабушка Изольда находилась бы на кухне, а не спала в своей комнате, она бы точно услышала такой шлепок и не раздумывая прибежала бы в комнату для выяснения обстоятельств. Вероника не могла поверить в то, что сказал ей Владимир, и больше всего ей не верилось, что он мог ее ударить. Было сильно больно, и щека загорелась красным пламенем, перед глазами стали танцевать звездочки, но слез не было, ее охватило состояние полного ошеломления. Да, она была так ошеломлена, что на мгновение перестало биться сердце (ну возможно так показалось, но колоть под левой грудью стало немыслимо сильно). Ей не верилось в то, что происходит в этой комнате прямо сейчас. Это сон, просто страшный и бессмысленный сон, думала Вероника. Владимир заговорил первым, прервав тишину.
- Я знал, что все к этому и идет, знал! Ты всегда одевалась вызывающе, как шлюха. Порой мне даже казалось, когда ты приходила домой с довольной рожей, что за несколько минут до того, как меня поцеловать, ты за углом нашего дома сосала чей ни будь член за пару сотен. Я знал что все произойдет, но когда, я и понятия не имел. Просто ждал. И вот этот день настал. Мы прожили вместе почти ни чего, а ты уже подставляешь задницу кому попало. Я знал, что это произойдет!
Он замахнулся на Веронику еще раз, но когда увидел, как она прикрывается руками, то на этот раз пощадил ее и не ударил. Маленькая доля жалости к своей жене не дала нанести еще один удар. Вероника не могла поверить в то, что происходит. Ее муж, оказывается ненавидел ее, за то как она одевается, даже за то, что она приходила домой с улыбкой на лице. Это больше чем шок. Как говорят мужчины, удар ниже пояса. Любовь всей ее жизни, ради которого она пошла на измену. Ради его никчемной души, она сделала неприемлемую вещь для себя, а теперь, получает в ответ удары и ненависть, которая накапливалась с каждым днем ее проживания в этом доме.
- Вовочка, любимый! - обратилась Вероника к своему мужу, которого любит больше жизни, и которого только она называла Вовочкой, не зная, что ему это не нравиться. - Я сделала это, потому что он мне угрожал. Угрожал твоей жизнью и бабушкиной. Я делала это ради Вас, ради ваших жизней. Прости меня за это, пожалуйста.
Владимир ее просто не слышал. Мимо ушей пролетали все просьбы о прощении. Казалось, он действительно ее ненавидел. Астахов нервно топтался на месте, пытаясь не смотреть в глаза своей жене.
- Ты, проститутка, я тебя так ненавижу! Мне осточертело все время указывать тебе, как одеваться и как себя вести. Я оберегал тебя этим самым от всяческих нападок извращенцев и насильников, но ты меня не послушала, и игнорировала все, что я тебе говорил.
На мгновение Веронике показалось, что она действительно сама виновата во всем случившемся, но никто не может быть застрахован от насилия, как ты не одевайся. Маленький извращенец сидит в каждом из нас. Она очень сожалела о том, что пошла в тот день узнать о клубе у своего директора, а не у кого то еще. Об этом проклятом клубе.
- Ты такая мразь. - продолжал Владимир и на его лице вдруг стали выступать маленькие капельки пота. - Видеть тебя больше не хочу. Убирайся из моего дома.
Вероника на мгновение потеряла сознание.
Когда же она очнулась, от сильных ударов по щекам, то поняла что находится на полу гостиной, а Владимир, пока она была в отключке, уже успел собрать ее вещи в два чемодана, которые она купила для переезда к нему.
- Я дам тебе десять тысяч, тебе хватит и переночевать в отеле и на билет домой, к твоим родителям, и еще на что ни будь точно хватит.
Вероника еле поднялась, в последний раз посмотрела в глаза своему любимому человеку, которого успела возненавидеть буквально за мгновение, но, к ее сожалению, она не увидела ни чего, что могло бы их еще связывать.
- Верни мне те стаканы, которые мы купили с тобой после того как поженились. - произнесла она. Астаховой хотелось оставить себе хоть что ни будь, что будет напоминать ей о прошлой жизни в браке с Владимиром.
- Зачем они тебе? - спросил он свою бывшую жену.
- На память. - не поднимая глаз на него, ответила Вероника.
Он принес ей их и засунул в один из чемоданов.
- Может еще что то? - с усмешкой спросил Владимир, презрительно наблюдая за Вероникой, которая пыталась подняться с пола.
- Нет.
Вероника наконец поднялась, взяла чемоданы и вышла из дома. Все что она услышала себе в след, это громкий хлопок входной двери.
Вероника сняла номер в отеле, который находился не так далеко от офиса, где произошло нечто ужасное для нее.
Астаховой сдали комнату на пятом этаже. Номер 514. Заняв номер и бросив чемоданы на кровать, первым делом ей хотелось принять ванную, что бы отмыть сбитые колени и потекшую косметику. Номер, который она сняла, смотрелся очень уютно и комфортно. Вероника сразу же захотела остаться здесь еще на пару дней, потом, скорее всего, она поедет к родителям.
Пролежав в ванне часа два (она хотела смыть с себя все то, что получила от шефа и мужа), захотелось есть, но помимо этого, и выпить. Все душевные раны всегда заливают алкоголем (но не всегда это помогает). Вероника набрала ноль (это был телефон услуг отеля), и заказала себе курицу в соусе и отбивную. Она очень долгое время не ела такую тяжелую для нее пищу, но почему то, именно сегодня, ей захотелось мяса. В добавок к такому ужину, была заказана бутылка водки, которую Вероника, как и мясо, не употребляла категорически. Долго ждать не пришлось, и ужин был доставлен ей в номер.
Поужинав, Астахова легла в теплую и мягкую постель, в надежде, что она сможет поспать. Лежа в постели, она перематывала все события, которые произошли за день. В некоторых моментах Вероника считала себя виноватой во всем, что произошло за этот кошмарный день, а в некоторых, она считала ситуацию полностью безысходной для себя, из которой нет ни какого выхода. За один день разрушилась вся ее жизнь, которую она с мужем так долго строила, и имела очень большие (Наполеоновские) планы. Как жить дальше? Что будет с ней без Владимира, она не знает, но уверенна в том, что пережив такой день как сегодня, она сможет начать жизнь за ново, только, нужно время, что бы переболеть и встать на ноги.
Вероника просидела всю ночь в раздумьях и смогла заснуть только к утру. Сны ей не снились уже долгое время, ничего не приснилось и этой ночью.
Встав пораньше, первым делом, что она решила сделать, это наведать своего шефа, к которому у нее есть ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР.
Приняв душ, вероника одела на себя самую вызывающую мини юбку, которая еле прикрывала ягодицы, и при каждом наклоне оголяла их донельзя, кофточку, которая светилась на солнце. Нижнего белья Вероника решила не одевать, что бы раз в жизни почувствовать себя сексуальной, желанной, почти что проституткой, но такой, которая дает не каждому. Ей захотелось одеться так именно потому, что всю жизнь ей запрещали так одеваться. Вероника выпрямила свои кудри и завязала их в хвост на макушке. Собрав маленькую сумочку, бывшая Астахова покинула отель и отправилась в офис компании, где работал ее шеф.
4.Месть.
Постучавшись в дверь кабинета директора, Вероника обратила внимания на то, что Светланы не было на месте. Наверное, ушла на обед, а может еще по каким делам, подумала она. Открыв дверь, Вероника увидела Глеба Семеновича сидящим за своим столом, потного и такого же омерзительного как и вчера. На мгновение она представила как накидывается на него и перегрызает горло, словно волчица. Подняв голову и увидев Веронику, да еще и так прекрасно одетую (мини и бикини, это была одежда для Глеба Семеновича прекрасной, но ни как не вызывающей), он улыбнулся ей и жестом пригласил в кабинет. Она зашла и заперла за собой дверь на ключ, который был вставлен в замочную скважину изнутри.
- А где же Светлана? - спросила Вероника, медленно подходя к столу, словно не торопливо идет по подиуму, при этом поглаживая свою правую грудь.
Глеб Семенович вспотел до такой степени, словно его облили с ног до головы водой. Он не ожидал от Вероники такой реакции, особенно после того, что он сделал с ней вчера.
- Она на перерыве. Ушла только что. Ее еще час здесь не будет точно. - ответил шеф.
Он хотел привстать из-за стола, но Вероника жестом указала ему (выставив руку вперед), что не стоит этого делать.
- Я принесла кое какие документы, что бы вы подписали. - произнесла она и протянула Глебу Семеновичу какой то листок. Он потянулся ей в ответ, и тут Вероника бросила этот листок на пол, как бы невзначай.
- Упс. Я подниму. - сказала Вероника и нагнулась за документами. Она развернулась спиной к директору и не сгибала коленей при наклоне. Получилось так, что Глеб Семенович увидел все, что было под юбкой у ее работницы, абсолютно все. Она оголила свою прекрасную попу, и показала наружу свою прелесть. Глеб Семенович просто не знал, куда ему деться от сверх возбуждения, которое он испытывал. Шеф на какое то мгновение стал думать, что Вероника его полюбила. Влюбилась в своего начальника, маленькая и наивная девчушка.
Вероника положила на стол документы, которые подняла с пола, и эротично облизнув губы, произнесла в полголоса:
- Подпишите.
Директор, не раздумывая подписал тот листок который просила его подчиненная, после чего потянулся к ней, что бы получить в ответ поцелуй, но Вероника отпряла и медленно подошла к стенке, где стояли фотографии семьи Глеба Семеновича. Она задрала свою юбку до пояса и раздвинув ноги облокотилась на стенку руками.
- Я сюда не целоваться пришла. - произнесла она не поворачиваясь к шефу.
Глеб Семенович моментально подлетел к ней сзади и стал судорожно снимать штаны. Он не видел лица Вероники, которое выдавало гримасу отвращения. Она знала на что идет, с раннего утра знала, и не собиралась передумывать. Как только постучала Астахова в дверь, она уже знала, что делает, у нее был уже продуманный план.
Одной рукой Глеб Семенович взялся за собранные в хвост волосы, на макушке Вероники, другой рукой стал пытаться вставить свой обмякший член. Вероника на мгновение подумала, что она делает? На долю секунды, ей показалось, что не стоило все это, но откинув все сомнения, она вспомнила тот самый план, который не покидал ее голову. Вероника пришла отомстить, а не унижать себя в очередной раз.
Схватив подписанную биту с полки, на которую она обратила внимание еще тогда, когда появилась здесь в первый раз, Вероника со всей силы ударила своего шефа по голове. Тот упал на пол. Шеф потерял сознание от такого удара. Тут на Веронику нахлынула волна ненависти (той самой ненависти, которая накопилась в ней за один день, и пределов этой ненависти не было, словно шеф ей враг уже лет десять). Состояние аффекта, как говорят в суде. Изо всех сил она стала бить битой по голове Глеба Семеновича, ИЗО ВСЕХ СИЛ. Она лупила до тех пор, пока не услышала как кости его черепа, стали раскалываться и крошиться, как тыква, которую разбивают кувалдой. Голова шефа превратилась в кровавое месиво. Запах крови резко ударил в нос Веронике, но она сдержалась и ее не стошнило.
Прекратив свою казнь, которая длилась минут пять, не меньше, и превратив голову шефа в НИЧТО, Вероника моментально достала платок из сумочки и стала вытирать везде, где могла оставить свои отпечатки пальцев, биту, стол, ручку двери. У нее был план, который зародился в ее мозгу сразу же после первого удара ее мужа. Этот план она продумывала и ночью. План мести, хорошо исполненный, мог дать ей шанс на новую жизнь, что бы начать все сначала. Жестокий план мести.
Достав из сумочки два стакана, за которые брался Владимир, она разбила их об пол. Это были те самые стаканы, которые она попросила забрать на память, и даже разбив их, отпечатки все равно остаются (Вероника это хорошо знала, так как об этом пишут в интернете и показывают по телевизору). Она так же достала маленькую пластмассовую каску, которую успела схватить со стола еще вчера, когда был разрушен ее брак, ее любимым человеком. Она засунула эту каску в рукав шефу (каску от солдатика красной армии, на которой, судя по всему, тоже должны быть отпечатки ее мужа). Затем моментально смяла бумагу и кинула ее в мусорное ведро. Это была та бумага, которую подписал Глеб Семенович, перед тем как заняться сексом с Вероникой (та самая бумага, которую она уронила и эротично подняла). На ней было написано следующее:
" Меня зовут Глеб Семенович. Вчера я изнасиловал жену Виктора Астахова, и теперь он угрожает мне расправой. Он сидит сейчас у меня в офисе с моей битой в руках, которая как память о матче, на который я ходил с сыном, лежала на полке в моем кабинете. Я незаметно написал это письмо, делая вид что разбираю бумаги. Я боюсь за свою жизнь. Если со мной что то случиться, то во всем виноват Владимир Астахов.