Аннотация: Глава 11.1. Удивительные приключения Юрие-сенсея. Upd 10/05/2021
Глава 11. Часть 1. Удивительные приключения Юрие-сенсея
Май. Госпиталь Университета Джунтэндо.
В палату больного зашёл высокий и широкоплечий мужчина в тёмно-синем кимоно. Осанка, орлиный взгляд, одежда делали его похожим на исторического самурая.
Настоящий уважаемый "-доно" из средневекового романа.
Это если б не его оранжевая причёска из мелких крашеных кудряшек.
***
На дороге показался кортеж дорогих тёмно-серых машин. Широкий и сытый новенький седан проехал и остановился рядом с главным крыльцом госпиталя Университета Джунтэндо. От автомобиля до входа было шагов пятнадцать по парадной лестнице.
Первыми из джипов кортежа на улицу высыпались ребята в костюмах. Костюмы выстроились в ряд, подвинув набирающуюся толпу зевак. Потом из стоящих справа и слева авто полезли господа в мужских кимоно. Дальше из главного рыдвана элегантно шагнул Нагачика Тетсумару.
Строй якудзы тут же сделал поясной поклон и так и замер, пока уважаемый оябун тоже застыл статуей самому себе у ступеней госпиталя.
Толпа вокруг тут же прониклась моментом.
Из ниоткуда налетели журналисты. Выход в город босса якудзы да по такому благому поводу не мог не привлечь внимания газет и телеканалов. Кто сообщил им - "неизвестно", но четыре главных телеканала Токио знали заранее, что за мероприятие запланировано сегодня.
Пара фургончиков с антеннами с утра караулили этого гостя. В планах было посещение оябуном больницы, вручение благотворительного пожертвования, посещение пострадавшего учителя.
Обрадованные выездом оябуна Нагачи-кай, токийские газеты и телеканалы уже заняли свои позиции и тянули микрофоны, но были ожидаемо оттёрты строем из младших братьев якудзы, выстроившимся вдоль прохода. Пара костюмов сбегала в госпиталь проверить, готовы ли там к визиту и смазаны ли маслом дверные петли. Из машин вальяжно начали вылезать главари одной из крупнейших преступных группировок Японии.
Нагачика спокойно смотрел на журналистов, пока суетящиеся помощники повторяли: "Без комментариев". Все пояснения будут даны внутри Джунтэндо, там же Нагачика произнесёт официальную речь, обращаясь к встречающей делегации.
Зевакам же и самого эпатажного босса хватало за глаза, даже без конкретики.
Шёпотками расходились по толпе догадки, зачем к госпиталю приплыл парад якудзы. Кроме откровенно бредовых предположений звучали и более-менее верные: недавно Нагачи-кай защищали одну из младших школ Токио от гулей. В ходе боестолкновения пострадал гражданский, учитель школы. И вот теперь лидер Нагачи-кай, сам Одуванчик Нагачика, решил зайти, пожелать бедолаге скорейшего выздоровления.
Секретари и помощники продолжали повторять "без комментариев". Среди строя "младших" были равномерно распределены проинструктированные братья, в чью задачу входило пояснить прохожим и туристам происходящее. Но только после того, как босс пройдёт мимо.
Телохранители молчали и зорко оглядывались по сторонам, младшая свита стояла полусогнуто, старшая свита в традиционных одеяниях пафосно смотрела вдаль.
Все формальности были улажены быстро, ближайшему к оябуну секретарю маякнули, тот склонился перед Нагачикой, Нагачика с достоинством кивнул и неторопливо направился вверх по ступеням. Старшая свита и пара грозных телохранителей последовала за ним.
Оранжевые кудряшки босса японской мафии покачивались, словно пламя вымпела.
Спутники Нагачики в противовес ему имели вид без излишеств. Вышагивая вокруг своего эксцентричного оябуна, одетые в строгие мужские кимоно, они куда лучше вписывались в образ наследников самурайских традиций.
Жёлтый афро Нагачики возвышался над полулысой группой его окружения.
Из толпы зевак раздались первые смешки. Выход в свет этого клана якудза превращалось в шоу всякий раз, стоило показаться их главе.
По счастью, здравый смысл у обывателей тоже был.
Свора журналистов не решалась ломиться ближе склонившихся младших бандитов. Ни один сознательный человек не стал бы толкать даже нетитулованных бандитов в чёрных европейских пиджаках. Наоборот, зеваки разбрелись чуть поодаль, чтоб, не дай боги, не выдавить кого под ноги оябуну.
Нагачика шёл, не торопясь. Лишь один короткий взгялд на толпу и последовавшая за ним добрая улыбка заставила шепотки утихнуть.
Даже те, кто видел этот клан якудзы впервые, замерли как суслики. Только за дальними рядами столпотворения раздавалось шушуканье.
Журналисты, оставленные за бортом госпиталя более авторитетными коллегами, осторожно выглядывали из-за спин живого коридора. Их возгласы повторялись то так, то эдак:
- Как вы можете прокомментировать нападение?
- Как вы думаете, это будет иметь последствия?
- Как вы относитесь к деятельности организации...
- Без комментариев, - терпеливо отвечали им секретари - пара-тройка оставшихся стоять якудза интеллигентного вида, но всё же в костюмах-тройках вместо классических халатов.
Добрый Сосед Нагачика Тетсумару лишь покровительственно улыбался журналистам и зевакам, да не обращал внимания на всю эту возню. Его подручные повторяли раз за разом, что Нагачика-сама не желает давать комментарии. Пока. Может быть, потом. Ожидайте официального заявления.
Лестница главного входа в госпиталь закончилась быстро. Двери предупредительно распахнул один из двух десятков секретарей. И вот глава крупнейшего преступного клана Японии спокойно зашёл в вестибюль Джунтэндо.
Внутри его встретили очередной младший брат кобун и небольшая коллегия докторов, а также новая порция журналистов. Это уже были отборные писаки, просочившиеся в госпиталь заранее. Они знали, когда следует задавать вопросы, а когда молча кланяться. Эти товарищи молча приветствовали оябуна Нагачи-кай, соблюдая регламент. Потому их и не выпроводили вместе с прочими гражданскими из главного холла.
Доктора сделали приветственные поклоны первыми, как и полагается младшим перед старшим.
Нагачика Тетсумару не побрезговал поклониться в ответ. Он был известен добродушием и невероятной вежливостью. Фотографии уважительного приветствия между Нагачикой и докторами уже сегодня вечером займут передовицы газет.
Дальше оябун напоказ поговорил с лечащим врачом о самочувствии раненного учителя младшей школы, которого он и пришёл проведать. Разумеется, все сведения, которые сообщат ему врачи, уже были доложены Нагачике. Да и обильно потеющие врачи были осведомлены, по чью душу сюда пришёл оябун.
Все всё знали, но формальности следовало соблюсти.
На улице среди обывателей галдёж шёл уже на полной громкости. Кто-то снимал любительское видео, чтобы загрузить в сеть, кто-то надиктовывал текст статьи, другие звонили своим знакомым и приятелями и звали поскорей бежать к Джунтэндо, смотреть "Одуванчика".
Весть распространилась, как пожар.
То, что молодой, но талантливый преподаватель подвергся нападению гулей, было давно широко известно токийской общественности. Как и то, что в школе, в которой работал пострадавший, учился сам наследник оябуна Нагачи-кай.
Ситуация стремительно обрастала деталями и выдуманными подробностями.
Вспышки фотоаппаратов сверкали, не переставая.
А в это время в холле Джунтэндо вёлся неспешный диалог. Главным собеседником Нагачики был, конечно, глава больницы. Но и лечащий врач Юдзиме Юрие-сана стоял неподалёку и обтирал мокрый лоб салфетками.
Тетсумару негромко и веско заметил, как хорошо отзывается его юный наследник о своём школьном учителе. Слова Нагачики явно понравились журналистам. Завтра это его замечание будет повторено десяток раз всеми новостными каналами.
Босс якудза с одухотворённым видом заявил, что, мол, уважаемый Юдзиме Юрие-сан вспыхнул ярко и теперь горит, освещая путь молодым. Нагачика объяснил доктору (а матёрые репортёры записали всё на камеру), что молодой сенсей пытался сражаться с могучими гулями, чтобы не допустить их в младшую школу! И за эту проявленную смелость у маленького сенсея есть бесконечная человеческая благодарность любящего отца, Нагачики Тетсумару.
Вот так-то.
Когда все формальности были соблюдены, Добрый Сосед, наконец, прошёл проведать больного.
Палата находилась на предпоследнем этаже, в конце длинного широкого коридора, из остеклённых окон которого открывался потрясающий вид на Токийский Залив. Просторное светлое помещение с деревянными панелями отделки, широким телевизором и прочей кричаще-богатой начинкой, казалось, подавляли бедного маленького больного.
Юдзиме Юрие-сенсей возлежал словно на троне в своей президентской люкс-койке, полностью оплаченной из кубышки якудзы. Об этой "проявленной гражданской ответственности клана Нагачи-кай, верных потомков самураев, помогающих пострадавшим соотечественникам" уже было выпущено несколько заказных статей в главных газетах страны. После сегодняшней пиар-акции ожидается ещё пара недель передач про якудзу и их традиции.
Как говорится, если жизнь подсовывает лимоны, учись делать лимонад.
Нагачика Тетсумару-сама вошёл в палату, предварительно постучав и получив разрешение. На входе он отвесил лёгкий поклон больному и остановил его от ответного приветствия. Секретарь Тетсумару подал ему корзину с фруктами, и Нагачика непринуждённо поставил ту на тумбочку. Обменявшись ещё парой фраз, оябун похвалил достойного педагога, осведомился о его самочувствии, после чего вежливо улыбаясь, попрощался и покинул палату.
Собственно, вот и всё. Формальности завершены.
Снаружи лидер Нагачи-кай позволил себе небольшое интервью.
В интервью он сообщил, что высоко ценит несгибаемый дух и твёрдость в тяжёлую минуту, которую показал благородный учитель младшей школы. Мягко и по-доброму улыбнувшись, он задвинул ещё пару пафосных фраз, после чего неторопливо покинул больницу.
Машинки якудзы оперативно завелись, старшие и младшие братья быстренько залезли по сиденьям, и весь кортеж торжественно и молниеносно укатил в закат. Шоу заняло не более часа, но зеваки ещё долго стояли рядом с госпиталем. А потом неделю в подряд возбуждённо обсуждали визит босса якудзы в больницу.
Впечатлений всем досталось преизрядно, и в основном самых положительных.
Один Юдзиме Юрие, признаться, ожидал от этой встречи большего.
Фрукты были свежими, яркими и вовремя. Но вся встреча прошла слишком быстро, сенсей не сумел задать ни одного вопроса господину Нагачике, не успел поделиться своими догадками. Якудза разбежались столь же быстро, как появились.
А Юрие так и не понял, знали ли они, что людоеды интересуются наследником клана, или нет.
Моральная дилемма и гражданская ответственность маленького сенсея не давали ему спать.
Май. Госпиталь Университета Джунтэндо. Юдзиме Юрие-сенсей
"Встретить босса якудзы нужно один раз в жизни. Он будет вежлив, но ты не обманывайся. Твоя задача - выполнить свою работу наилучшим возможным образом, и лишь тогда тебе сохранят жизнь. Наверно".
Юдзиме-сенсей не знал, как его старший коллега Минако-сенсей пришёл к такому выводу. Нагачика Тетсумару-сама показался молодому учителю человеком располагающим, общительным и добрым.
Хотя...
О визите большого босса Юдзиме предупредили за считанные мгновения. Перепуганные медсёстры прибежали, поправили подушки сенсея и убежали прочь.
Юдзиме принял новость о визите с чувством мрачной целеустремлённости. Ему нужно рассказать про интерес гулей!
Нагачика нагрянул, как цунами. Загородившись дурацкой корзиной с фруктами, оябун был так же недостижим, как вершина горы.
Голос Нагачики мощным, сдержанным баритоном признал, что был впечатлён смелостью Юдзиме-сенсея из младшей школы Тодзики. Тот же могучий ораторский голос добавил, что Нагачи-кай оплатит любые медицинские счета, порукой тому слово оябуна. Пошутил, что самое время заказывать хоть стоматолога, хоть пластического хирурга, потому что слово воина крепко, как скала.
Юрие вдохновился, Юрие был растроган, Юрие благодарно кивал - и только когда речь оябуна завершилась, а сам он собрался уходить, до сенсея дошло, что предупредить-то про гулей он не успел.
- Эти гули!.. - торопливо подал голос молодой учитель, надеясь успеть, пока Нагачика не ушёл. - Они...
Вот тогда-то Юдзиме Юрие и понял, насколько прав был его старший товарищ, Минако-сенсей.
- Мы найдём виновника, - спокойно улыбаясь, сообщил Нагачика Тетсумару, замерев на пороге палаты. От этой улыбки по спине маленького учителя пробежали очень большие мурашки. - Отдыхайте, друг мой. К вам скоро зайдёт мой человек, ещё поинтересуется вашим самочувствием. Я горд, что именно вы педагог моего сына. Отдыхайте.
И, снова тепло улыбнувшись, Нагачика попрощался второй раз и покинул люкс-покои несчастного и ошеломлённого Юрие. Сенсей же так и остался дрожать. Кажется... кажется, бояться больше нечего. Якудза разберутся. Да, разберутся.
Без него как-нибудь. Ему бы ещё этот бритвенно-острый взгляд пережить.
***
Но и ночью сон праведника не настиг его. Едва стемнело, зашевелились тени у балконной двери.
Про "бояться нечего" он решил преждевременно, - понял Юрие, когда к нему в палату заглянула Она.
Она пролезла тихо и незаметно. Сложно сказать, что разбудило Юдзиме до её прихода, но он как в фильме ужасов наблюдал за процессом. Окна были открыты на проветривание, нешироко. В щель могла пробраться разве что муха. Но тёмной-тёмной ночью тонкий тёмно-красный щуп залез в щёлочку и наощупь заскользил к дверной ручке.
Щёлк!
Дверь на балкон медленно отворилась. В свете луны показалась изящная женская фигурка, за спиной которой, как сияние падшего ангела, раскрылись тонкие нитки слегка светящейся субстанции.
Итори-сан.
Девушка-гуль.
Юдзиме-сенсею не спалось весь вечер. И когда за жалюзями впервые мелькнуло чьё-то лицо с кроваво-красными глазами, он чуть не закричал от ужаса. А уж когда опасная гостья прошла в палату, сенсей застыл, ни жив ни мёртв.
Ему казалось, что он спит и видит кошмарный сон.
Но это был не сон.
Девушка-гуль прокралась внутрь, как кошка. Увидев затравленный вид больного героя, поняв, что ещё миг - и он закричит, Итори молниеносно метнулась вперёд и приложила маленькую ладошку ко рту молодого человека.
Юдзиме подавился криком.
Нежная девичья ручка тут же стала ещё нежней, погладила щёку учителя, опустилась на шею, прошла по жилке и заскользила ниже.
Ошеломлённый Юдзиме-сенсей с открытым ртом наблюдал за красавицей, поглаживающей его. Та кокетливо улыбнулась в ответ. В следующую секунду она наклонилась, поймав губами губы сенсея. Глубокий и чувственный поцелуй выбил из головы мужчины последние связные мысли, пока шаловливые прохладные руки оглаживали разгорячённое тело.
Стыд, робость, страх - всё смешалось и полетело в тартарары. Юдзиме Юрие дрожал, как осиновый лист, закусив губу. Алая краска залила ошеломлённое лицо двадцатишестилетнего девственника, молодого героя, успешного учителя младших классов.
Весь жизненный опыт отказал, разум приказал долго жить, а мучительное томление потянулось вслед за шаловливыми пальчиками девушки.
- Я пришла извиниться, Юрие, - томно прошептала соблазнительница ему на ухо, - Загладить вину, уж как смогу... а уж ка-а-а-ак я смогу!..
Молодой человек не выдержал. Его от обилия ощущений выгнуло дугой, а в штанах стало горячо и влажно.
Итори рассмеялась.
- Ну-ка, ну-ка, что тут у нас?.. - потянула она за край одеяла. Юрие вцепился в ткань, как в спасительный круг.
- Мы не можем! - испуганно крякнул он.
- Можем! - азартно возразила ночная гостья.
- Нас заметят!
- Неа... - игриво и ехидно разулыбалась она.
- Я не знаю, как!
- О-о-о-о! - протянула девушка, и, слава богам, не стала смеяться. Лишь выражение её красивого лица стало ещё более жадным, - Научу! Нья, сенсей... Я обучу тебя со всей страстью!..
Мурлыкая, она нежно и легонько принялась отдирать пальцы молодого человека от его щита-одеяла, прерываясь лишь на слабенькие шлепки и поглаживания. Когда это "не получилось", Итори нашла новое занятие и взялась расстёгивать пуговицы больничной пижамы сенсея.
Как она и ожидала, цепкие пальцы мужчины тут же отпустили ненужное одеяло и попытались остановить её посягательства. Но тут Итори была настойчивей, а попытки сопротивления куда слабей.
Сгорающий от стыда и распирающего желания Юдзиме Юрие попытался рыбкой вынырнуть из рук девушки. У него даже что-то получалось: Итори не держала его, а лишь последовательно расстёгивала пуговицы и, хитростью сорвав одеяло, дёргала за штаны.
Все попытки сенсея вылились в то, что он оказался ничком на одеяле рядом с собственной кроватью. И оказался там он уже расхристанным, промокшим и без штанов.
- Я несовершеннолетний!
- Что, правда?.. - не на шутку развеселилась Итори.
В этот момент Юрие, наконец, дал себе труд задуматься. Помогла очевидная ложь: несовершеннолетним он перестал быть лет шесть назад. Или восемь?
- Вы несовершеннолетняя! - додумался он до второй отмазки.
- Ха-ха! - рассмеялась девушка в ответ и уселась на больничной койке в позе лотоса, сверху вниз глядя на Юрие. Руки Итори до локтей были измазаны в чём-то блестящем, и она, словно кошка, принялась вылизываться.
Одета она была в лёгкий топик и короткие шорты. Около оконных штор остался свитер. С балкона доносился прохладный сквозняк и далёкий шум улиц.
Итори открыла глаза - и их цвет сменился на яркий какуган - отличительный признак гуля. Вокруг чёрного глазного яблока расплылась сеточка капилляров, а алый зрачок горел не хуже лампы накаливания.
- Законы ко мне не относятся, Юрие-сан. Но, если тебя это успокоит, мне пятнадцать. Ты мне нравишься. Я достигла возраста согласия. И я согласна. А ты согласен? Скажи: да.
- Нет, я не могу, - твёрдо ответил сенсей.
Ну, насколько твёрдо можно ответить, прилипнув попой к кафельной плитке пола.
Какуган девушки-гуля погас. Глаза стали нормальными, карими, и в них блеснули слёзы. Итори отвернулась.
- Ясно. А... Ясно. Я... Ох.. Ясно. Я наверно, пойду.
Девушка предприняла попытку встать с другой стороны кровати.
- Стой! - испуганно воскликнул сенсей. - Итори-сан, я не это имел в виду.
- "Дело не в тебе, а во мне"? - криво усмехнулась она, оглянувшись. - Это потому, что я гуль?..
И столько боли, сомнений, терзаний было в её тоне, что сердце Юрие в который раз за вечер пропустило удар.
- Нет! Конечно, нет! Я... я не могу воспользоваться вашей беззащитностью, Итори-сан! Я! Я не могу! Только серьёзно! Только серьёзные отношения, вот! Итори-сан, вы будете со мной встречаться?!!
- Без-за-щи... - одними губами повторила Итори, подавившись воздухом. В следующую секунду до неё дошла остальная часть фразы, - Конечно! - счастливо воскликнула она, - Юрие-кун, я твоя!
И, недолго думая, она на четвереньках стала ползти в сторону сенсея.
Тот глядел на приближающееся счастье, как кролик на удава.
Но некоторая часть его тела уже предвкушающе ныла, а из головы снова пропал всякий здравый смысл.
***
Всю следующую неделю сенсей беспощадно чихал. Восстановление Юдзиме Юрие было осложнено нехилой простудой.
Медсестра попеняла сенсею, что тот спал с открытыми окнами.
- Так и умереть можно, Юдзиме-сан. Вы уж берегите себя.
Юрие соглашался и заверял, что настрой у него такой радостный лишь от того, что сам жив остался.
Медсёстры охали и ахали от неунывающего молодого человека. Вот уж оптимист! У него кусок мяса в плече отъели, рука почти не работает - а вот сам сенсей держится бодрячком, готовится возвращаться на работу.
Юрие до сих пор вздрагивал по ночам. Но вздрагивал он, не отвлекаясь от поцелуев Итори.
Ну а вдруг кто услышит? Ну а вдруг кто зайдёт?
Итори не обращала внимания, а лишь продолжала своё исследование каждого уголка тела сенсея. Страхи и сомнения Юдзиме, каждый раз, когда он их высказывал, вызывали у неё мечтательный смешок или приступ жестокого хихиканья.
Эмоции учителя слились в причудливую кашу из почти христианской скромности, приправленную вбитой мыслью, что подобное бесстыдство скомпрометирует девушку.
На середине этой репризы сенсей каждый раз вспоминал, что его девушка - гуль, и её присутствие если и скомпрометирует кого-то, то только его, простого учителя младшей школы.
Даже если случайный свидетель не догадается о плотоядной природе Итори-чан, то и тогда вся карьера Юрие может стремительно оборваться. Учителя должны подавать пример для молодёжи, а не светиться в скандальных отношениях с явно несовершеннолетней красоткой.
А если кто-то догадается, что красотка - гуль... Тут-то сенсея ждут и арест, и суд, и возможная смертная казнь.
Май. Госпиталь Университета Джунтэндо.
Главврач Госпиталя при Университете Джунтэндо полагал, что ему платят недостаточно за вот это вот всё.
Нет, за лечение Того Пациента денег было с избытком, и крупное благотворительное пожертвование пойдёт госпиталю только на пользу. Но главврач из того пожертвования всё равно увидит лишь пол-йены.
Зато встречать посетителей Того Самого, общаться с ними и объяснять им, что Пациенту рано напрягаться, что волнения - это стресс, а стресс мешает выздоровлению... Милостивые боги, за что?
Сначала до Джунтэндо докопались якудза. Никакая подачка не стоит близкого общения с этим матёрым тигром. У него даже расцветка соответствующая, только без полосок! Почему вся молодёжь только и видит глупый имидж мафиози, когда смотреть надо в глаза? А глаза у босса якудзы холодные и острые, это взгляд убийцы.
Или вот, новая напасть.
Пациент в первый же день после визита мафии извертелся и повредил заживающее плечо, да ещё вдобавок простудился! Куда это годится? Так его никогда не выпишут.
А сегодня, не слушая никаких рекомендаций лечащего врача, в палату к Тому Пациенту рвутся CCG. Могли бы подождать!
И-и-ик!
Когда начальник, которому доложили о визите следователей, вошёл в кабинет подчинённого, то тут же пожелал выйти.
Следователей было двое. И если один из них был молодым мальчишкой только из их Академии, то вторым был седой, как лунь, моложавый мужчина с глазами навыкате.
Боги, если вы слышите, спасите от бандитов и безумцев...
Только посмотрев на этих двоих, главврач понял одну вещь: если они не пустят этих людей к пострадавшему, то их могут даже пособниками гулей объявить. Как минимум серьёзные проверки гарантированы.
Главврач припомнил всё, с чем следует разобраться до планового аудита. Посмотрел на более молодого коллегу, который осторожно пытался доказать, что нарушать покой больного нельзя.
- Мадо-сан, я понимаю. Но и вы нас поймите, пациент только недавно был в тяжёлом состоянии.
- Мне сказали, что Юдзиме-сан очнулся полторы недели назад, - кособоко прищурился следователь, из-за чего его некрасивое лицо стало совсем перекошенным.
Врача передёрнуло.
- Да, всё так. И предыдущий визит, который мы разрешили, на пользу не пошёл.
- Хо-хо... Якудза вредят выздоровлению юного героя? - почесал подбородок следователь. - Ясненько, ясненько. Ну и что, а мы?
- Как минимум впускать посетителей нельзя, если больной не даст согласия...
- Так спросите! Если не согласен - тогда будем думать, а почему это он отказывается, - как-то пакостно усмехнулся безумный следователь.
Врачи переглянулись.
Юдзиме-сан - тревожный молодой человек. Если он снова себе что-то повредит во сне или от бессонницы, выздоровление затянется на неопределённый срок. Тут даже с согласием никого, кроме самых родных и близких впускать не следует.
- Юдзимее-сан уже давал показания, - предпринял последнюю безнадёжную попытку лечащий врач.
- Всплыли новые вопросы. Мы осторожненько! - разулыбался седой.
У главврача началась жуткая мигрень, явная психосоматическая реакция на всю ситуацию в целом.
- Ну что ж, если Мадо-сан так говорит... Иди, сообщи Юдзиме-сану, что к нему посетители из следователей.
Всё что могли, врачи сделали. Если несчастной жертве гулей были нужны телохранители, это не их работа.
Главврач сбежал с поля боя тотчас же. Терапевт с нечитаемым лицом посмотрел ему вслед.
- Ждите, - кивнул он и направился к лифту.
Следователи пошли за ним.
Врач промолчал.
Когда он, наконец, подошёл к VIP-палате, то безнадёжно повторил:
- Ждите.
И вошёл.
- Юдзиме Юрие-сан, это ваш лечащий врач Нагиса. К вам посетители, CCG, - всё, что он успел сказать пациенту, который лежал на роскошной деревянной кровати и задумчиво пялился в потолок.
Безумный следователь просочился за врачом.
- Приветствую, Юдзиме-сан! Из Бюро по Борьбе с Гулями, Мадо Курео. Из Бюро, Куроива Ивао. Не беспокойтесь, это не допрос, лишь беседа, - сказавший это человек улыбнулся "доброй" кривой ухмылкой.
Пациент оглянулся. На его лице отразилось недоумение, быстро сменившееся гримасой боли, когда он попытался подняться и опёрся на больную руку.
- Ах, позвольте, позвольте, я поправлю вам подушечку.
Врач даже крякнуть не успел, как Мадо довольно профессионально помог больному сесть.
Больной побледнел до синевы, но ничего против не сказал.
- У вас 10 минут, - смирился врач. - Я подожду снаружи.
- Я уже давал показания, - слабо вякнул из-под одеяла пациент.
- Ничего-ничего, мы послушаем ещё раз. Вдруг вы припомнили что-то ещё?
Врач позорно сбежал с поля боя, и вернулся лишь минут через двадцать, когда приборы начали подавать совсем тревожные сигналы. Тут уж он не выдержал, ворвался в палату и, сжав зубы, вытолкал взашей амбала-новичка и его кособокого седого коллегу.
И только распрощавшись со следователями, доктор Нагиса прицельно приземлился на диван в зоне отдыха. Охотники на гулей, мать их. Пообщаешься один раз - чуть богам душу не отдашь. Якудза хотя б понятнее.
Ох, нужно поставить успокоительное пациенту. И себе валерьяночки накапать.
Июнь. Нэрима-ку Территория Нагачи-кай
Телефон головного особняка поместья Нагачики надрывался звонками. Определитель номера выводил на небольшой экран имя и фотографию звонившего.
- Совсем обнаглел паренёк, - лениво заметил Сенсей, - будто не в этом мире живёт.
- Раз он учитель в школе, где учится Хиде-кун, то он правильно звонит, на нужный номер, - возразил Тетсумару, выдыхая табачный дым из длинной трубки.
Для дел клана у Нагачи-кай было несколько других телефонных номеров, разделённых по степени важности. На них сидели специальные операторы, отвечающие на звонки "в приёмную", секретари для "личных бесед". Ответа самого Тетсумару по сути никто и не ждал. Только лично оябуны пары союзных кланов знали личный номер Одуванчика, верхний эшелон Нагичи-кай и ведьма Канеки Хо.
Последняя, вероятно, так и не догадалась, какую честь ей оказали, дав доступ к круглосуточно включённому средству связи с боссом лично.
В нынешнем же случае мальчик-учитель всё же не обнаглел вконец, вызванивая Тетсумару, а упорно набирал "домашний" вызов. Этот стационарный телефон был в прямом доступе у семьи Нагачики, включая приёмного дедулю-Сенсея.
Дедуля-то и поднял трубку наконец.
- Здравствуйте, вас беспокоит Юдзиме-Юрие-сенсей, учитель вашего сына из младшей школы Тодзики, - взволнованный голос бедолаги вызывал жалость.
- В-вы не спросили у меня, к-к-как т-т-т-там происходило всё-о-о...
Тетсумару плохо разбирал нелепицы взрослых дитять, но вот старик Ямато как раз в этом был докой. Он мгновенно сообразил, что претензия мальчика в том, что якудза с ним не поговорили. Юноша был уверен, что его "свидетельские показания" нужны всем: и полиции, и Бюро по Гулям, и якудза.
Учитывая, насколько хорош был тот ракурс, с которого велась съёмка диалога гуля-подростка Уты и педагога Юдзиме Юрие, необходимости тревожить последнего не было. Самое смешное, что свидетельские показания гуля у Нагачи-кай уже были. Чудовище S-класса оказалось довольно вменяемым для современного маугли.
А учитель младшей школы просто переволновался.
- Дорогой Юдзиме-кун, позвольте поздравить вас с выздоровлением, - ласково заворковал старый бандит. - Не беспокойтесь, мы не забыли про вас. Разумеется, мы не могли расспросить вас тотчас же, вы, друг мой, были в тяжёлом состоянии. Мы помним о вас, Юдзиме-кун.
Любого нормального человека это спорное утверждение не обрадовало бы. Но мальчик на другом конце провода просиял. Его облегчение скрипело на зубах, как сахар.
- Они... они... они хотели!..
- Не сомневайтесь, Юдзиме-кун, мы накажем виновных по всей строгости. А в школу не зайдёт больше никто посторонний, даю вам слово!
- Они... они... они...
Ещё не всё, что ли?
- Но это не телефонный разговор, молодой человек. Мы с вами поговорим чуть позже. Наши люди сами вас найдут. Вы сможете рассказать нам всё подробно. Ждите, Юдзиме-кун. Отдыхайте. Не волнуйтесь. Виновные будут наказаны. Ясненько?
- Они...
- Не телефонный разговор, Юдзиме Юрие-кун. Наши люди встретятся с вами на следующей неделе. После уроков. Ясно?
- Д-да, Ямато-сама!
Ну наконец-то.
- Чего хотел учителёнок? - с вялым интересом осведомился Нагачика, не отрываясь от документов. Месячный бюджет клана сам себя не подпишет.
- Учителёнок, хех, - расслабленно откинулся Сенсей, - всё порывался сообщить нам что-то. Ты отправь кого-нибудь толкового к нему, Тетсу. Столько дурной энергии голове покоя не дадут.
Старые камеры вокруг школы давно демонтировали, слишком уж заметными они были. На новые камеры раскулачили коллекцию игрушек Хиде-куна, на что тот радостно согласился. Ультра-современные крохотные шпионские устройства разместили едва ли не на каждом квадратном метре. В дежурной операторской появился отдельный кабинет для неусыпного наблюдения за школой Тодзики, а в казарме спешно собрали отдельный отряд быстрого реагирования, вооружённый контрабандными куинке и заколдованными пистолетами.
На волшебство надейся, да сам не плошай.
- Тока я одного не понял, Тетсу.
- Ммм?.. - не отвлекаясь, отозвался Нагачика.
- Малыша допрашивали следаки CCG, эти, как их? Голуби. И среди них был тот самый голубок, который прыгал по пришкольному парку. Тот самый, у которого наш жёлтый поклонник Хо-чан печень вырвал. Почему он ещё жив и снова здоров? Да так, что скачет козликом... Странно это.
Тетсумару поднял голову, отвлекаясь от документов.
Между двумя лидерами якудзы повисла многозначительная пауза.
- Сенсей, - проговорил Нагачика. - То, что у нас ещё нет своего человека в CCG - критически недальновидно по нынешним временам.