|
|
||
Немного о кораблях Русско-Японской, и мое мнение о возможности прорыва "Варяга". Текст появился после того, как один хороший человек высказал свое мнение о возможности прорыва, не имея представления о том, какими были корабли тех времен. Текст не претендует ни на новизну, ни на точность изложения, ни на полноту - но для первого знакомства с тем, какими были те корабли, подходит. | ||
В начале XIX века властелинами морей были, по нынешним меркам, смешных размеров деревянные скорлупки, вооруженные десятками гладкоствольных орудий с эффективной дальностью огня примерно как у пистолета Макарова. Толстые дубовые борта были достаточно неплохой защитой от ядер, а брандскугели, пустотелые ядра с дырками, наполненные чуть ли не каменным углем, обладали зажигательным действием, сравнимым с грамотным применением зажигалки Zippo.
Французы в годы наполеоновских войн от полной безысходности пытались калить ядра (да, да, раскаленное чугунное ядро было эффективнее зажигательного снаряда), но держать на деревянном корабле жаровню у каждой пушки... бррр... По боевой тревоге на камбузе-то плиту было положено заливать...1
Прорывом в деле истребления ближнего своего на воде была идея Пексана, в 1822 году он предложил бомбическую пушку - то есть, пушку, стреляющую бомбой (то бишь, сферическим фугасным снарядом) не по навесной траектории, как мортира, а по настильной. Эффективность бомбы не зависела от расстояния, а 20-25 попаданий бомб отправляли на дно любой линкор своего времени.
Тот же Пексан предложил для защиты от бомб покрывать корабли броней. Но эту идею то ли не приняли всерьез и выбросили, то ли приняли слишком всерьез и засекретили.
Правда, англичане экспериментировали с бронированием, но 6.4 мм стальные листы при попадании ядер и бомб трескались, давая массу зазубренных осколков, и идея была сочтена неудачной.
Но ненадолго. В 1855 году, уже под занавес Крымской войны (Севастополь был очищен русской армией), три французские паровые броненосные батареи в несколько часов принудили к сдаче крепость Кинбурн. Несколько десятков прямых попаданий не причинили им ни малейшего вреда.
Успех оказался многообещающим, и Англия с Францией наперебой начали строить (французы раньше заложили "Глуар", англичане быстрее построили "Уорриор") т.н. панцирные броненосцы - деревянные паровые корабли, обшитые железной броней и вооруженные абсолютно бесполезными в борьбе с броненосцем пушками.
Один броненосец типа "Уорриор" без вреда для себя мог бы уничтожить эскадру старых линейных кораблей. Но при встрече с "Глуаром" они были бы бессильны.
Собственно, до Крупповских казнозарядных пушек броня целиком и полностью победила снаряд. "Монитор" и "Вирджиния" вели артиллерийский бой с дистанции в несколько метров (!!!). К концу боя, капитан "Монитора" получил ожоги то ли от разрыва бомбы на решетчатой крыше башни, то ли просто от близкого выстрела, а "Вирджиния" получила течи от нескольких посадок на мель.
Для улучшения бронебойности чугунные ядра заменили закаленными стальными, а калибры орудий возросли до невероятия, впрочем без особого роста бронебойности. Стрелять же из гладкоствола цилиндроконическими снарядами не получалось. На линкоры помещалось от двух до четырех таких пушек, и возник вопрос - как их размещать?
По углам центральной надстройки. Это решение лежало на поверхности, и оказалось самым неподходящим. При полном отсутствии скорострельности, огонь орудий еще и не мог быть сосредоточен в каком-либо направлении.
В барбетах, то есть неподвижных круглых или овальных неподвижных броневых конструкциях, прикрывавших только основание , по носу и/или корме. Это была неплохая идея. Вот попытки сделать скрывающееся орудие (специальный рычажный лафет, поднимавшийся перед выстрелом и опускавшийся для заряжения), настойчиво предпринимавшиеся немало лет, оказались полным тупиком.
В башнях, сначала системы Эрикссона (на центральном штыре), потом кэптена Кольза (на погоне и шарах, примерно так они и устроены до сих пор). Потом башни соединились с барбетами и получилась конструкция, дожившая до замены орудий главного калибра на самолеты и ракеты.
Впрочем, совершенствование систем установки орудий не делало их существенно эффективнее. В качестве средств борьбы с равным противником стали изобретаться разные разности. Минные катера, потом торпеды, и, вызванный из античной тактики, таран.
О, таран! Я спою про него отдельную песню. В другой раз. Кстати, торпеды на броненосцах и линкорах ставили долго-долго, но, сколь я помню, единственное осмысленное применение на кораблях такого типа было "Ну, теперь стреляем торпедой и можно спускать флаг".
Так вот, между гладкостволом и Крупповским затвором был период половых извращений, называемых "дульнозарядная нарезная пушка". О ней тоже нужно будет спеть отдельно, буде народ заинтересуется.
А потом герр Крупп придумал наконец нормальный затвор для пушки. И опа, и началось.
Во-первых, наконец получилось стрелять чаще, чем один выстрел в пять минут на учениях в присутствии высочайших особ (коэффициент ускорения всего 3.1415).
Во-вторых, цилиндроконический снаряд дал осмысленную бронебойность. Да, и обзавелся приемлимым заброневым действием.
С этого момента и пошли расти разные схемы бронирования.
Безусловно, казенное заряжание - это прогресс. Не нужно пропихивать снаряд через весь ствол, и все манипуляции можно проводить прямо из каземата/барбета/башни.
Но беда в том, что у казнозарядной пушки должен быть затвор. При этом, он должен
а) закрываться
б) открываться.
Кажется, несложно, а сколько человеческих забот...
Во-первых, он должен закрываться быстро. Ну, хотя бы относительно.
Во-вторых, он не должен окрываться в процессе выстрела. И пропускать газы тоже не должен.
В-третьих, после выстрела он должен открываться. Тоже быстро
В-четвертых, этот процесс должен повторяться много раз, не требуя ремонта затвора. По возможности, чистки с разборкой тоже.
Да, и при этом желательно, чтобы затвор был не слишком дорогим. Хотя избежать переоснащения заводов в связи с переходом на казнозарядные орудия было невозможно. Из этого проистекли многие проблемы Наполеона III, но они были сухопутны, и им здесь не место.
Первые попытки создать казнозарядное орудие страдали. Всем сразу или по отдельности - медленным открытием, медленным закрытием, травлением газов, клинением, засорением нагаром... Если я не ошибаюсь, первый приемлемый по характеристикам образец казнозарядной пушки был создан Круппом, но между появлением брони и появлением пушки, способной удовлетворить заказчика, прошло много времени.
В попытках сделать систему, работающую хоть как-то, но сейчас, было изобретено такое извращение, как дульнозарядное нарезное орудие.
Великое изобретение капитана Минье внедрить в артиллерию не получилось - сложно и ненадежно при размерах снаряда.
Поэтому, делали разные варианты снаряда с поясками и/или поддоном и орудия с двумя комплектами нарезов. Один - для заряжания, другой - для выстрела. Чтобы не завинчивать снаряд, а просто вставить.
Макет на столе смотрелся очень убедительно.
В отличие от полноразмерного образца на качающемся корабле.
После каждого выстрела орудие следовало
1. Развернуть в горизонтальной плоскости на угол заряжания (как правило, прямо по носу/корме)
2. Опустить на угол заряжания
3. После этого, снаряд, весящий не одну сотню килограммов, следовало правильно сориентировать по нарезам
4. И дослать все это счастье в ствол
Если противнику не надоедало и он не уплывал, можно было снова наводить и стрелять. Разумеется, если не замяли поясок и снаряд не заклинился в стволе при выстреле. Тогда (при должном везении) можно смело идти на базу, на капремонт.
В результате, в течение примерно лет 10-15, главный калибр броненосцев не отличался эффективностью по целям, более подвижным и менее крупным, чем небольшой город.
После внедрения казнозарядных орудий, пошел бурный прогресс всевозможных электрических и гидравлических вспомогательных механизмов. То есть, они появились раньше, но как ни автоматизируй заряжание дульнозарядной, скажем, десятидюймовки (254 мм) — а только и удастся, что от «пока перезаряжали, рассвело» дойти до «пока перезаряжали, стемнело».
Среди прочих попыток придумать что-нибудь эффективное, были таран и минный катер, выросший в торпеду и миноносец.
Итак, броненосцы у нас есть. Что обиднее, они есть и у противника, и как с ними бороться - непонятно. Стрелять, практически, бесполезно. На минные поля они не идут. Остается - ТАРАН!!!
Таранить "Монитор" пыталась еще "Вирджиня", убедившись в полном отсутствии эффекта от артогня. Но успеха в бою броненосца с броненосцем тараном добились, кажется, один раз - в битве при Лиссе, в 1866 году.
Один удар, а сколько шума!
С этого момента все мало-мальски серьезные корабли стали снабжать шпироном, что придало носам кораблей такой характерный вид, и делали это вплоть до ... ну, в общем, очень долго. Добрых полвека. Очень уж эффектным оказалось его первое и последнее успешное применение.Скорость, маневренность и дистанция артиллерийского боя быстро росли, не оставляя шансов попасть по кораблю, ведущему огонь и уклоняющемуся от тарана.
Так что, жертвами таранов становились либо свои, либо нейтралы. Ну, "Дредноут" добился своей первой и единственной победы, при этом, он оказался единственным дредноутом, потопившим подводную лодку, и единственным дредноутом, совершившим успешный таран, и, вообще, корабль был повышенной уникальности.
Шедеврами военно-таранного мышления были броненосные тараны - эдакий броненосец без главного калибра, и съемный таран, который в мирное время возили в трюме.
В общем и целом, шпирон можно было бы назвать смешным курьезом косности конструкторской мысли, если бы не десятки кораблей, потопленных при случайных столкновениях мирного времени.
Да, и еще один курьез-на-курьзе - адмирал Макаров для защиты мимоплывущих от шпирона придумал надевать на него плетеный из канатов "намордник". Не знаю уж, насколько эффективно получилось. «Но идея хороша», да.
А вот из минных катеров с шестовыми минами выросло целых два класса кораблей.
Итак, стрелять во врага бесполезно. Таранить сложно. Хочется сделать какую-то пакость. Например, завлечь гада на минное поле, которое тут же перед его носом и поставить.
Но мины можно ставить не везде, это долго, их потом надо снимать и так далее. Поэтому.... ЭВРИКА! Мы приделываем мину к длиииинному шесту, шест к парововму катеру, в катер сажаем людей, страдающих от недостатка адреналина - и вперед, бить ворога ниже пояса. В смысле, броневого.
Получается нечто вроде охоты на слона по-английски - джентльмен берет большой бандуки, прицеливается в слона, стреляет. Оба падают. Кто первый встанет - тот победил. В применении к минным катерам - взрыв мины у самого носа - не шуточки.
Были еще буксируемые мины, но быстро вымерли, оставшись лишь в музеях.
Вообще, за редким исключением, новейшее оружие - оружие слабого. Сильный, наоборот, будет всячески откладывать внедрение изобретения, делающего бесполезной всю накопленную силу.
Первое применение минных катеров - это "война инноваций", Гражданская война в США (первое массовое применение нарезных ружей, первые попытки сделать бронепоезд, первое успешное применение подводных лодок, первый бой броненосцев, первые намеки на образование позиционного фронта, первый концлагерь...). В отличие от сухопутных офицеров, морские заокеанский опыт приняли всерьез, не списывая на плохую подготовку войск и особенности ТВД.
Затем настал черед русского флота.
По итогам Крымской войны, России было запрещено иметь на Черном Море военный флот. Но "пароходишко картонный с начинкой из мин" под запреты не подпадал, и один энергичный и талантливый лейтенант, некто Макаров, снарядил его и снабдил разнообразными минными катерами.
Про Макарова можно говорить много, причем, про его действия в русско-турецкую - только хорошо. Я ограничусь теми фактами, которые имеют прямое отношение к минно-торпедному оружию.
Под руководством Макарова, минные катера добились ряда успехов - они вывели из строя на длительный срок несколько турецких броненосцев. Ружейный огонь не имел заметного эффекта против крошечных корабликов. Нахальство (в хорошем смысле) лейтенанта Макарова привело к тому, что турецкий броненосец, обнаружив идущего на него днем «Великого князя Константина» - поспешил уйти. Эти русские, они сумасшедшие, они и потопить могут...
КСТАТИ, минный катер "Царевич", бывшая румынская шлюпка "Редуница", был потом возвращен Румынии, был гидрографическим судном, в Первую Мировую был вооружен торпедами и чуть не потопил монитор "Бодрог" (торпеда попала в стоящую у борта баржу).
Ясное дело, что шестами махать - не броненосное дело. Но тут как раз подоспел Уайтхед, со своей самодвижущейся миной, названной "торпедо" - в честь электрического ската. Первые торпеды были управляемые, потом это баловство прекратили на много-много лет, ограничившись механизмом прямого хода.
Вот самодвижущиеся мины на броненосец ставить было уже уместно.
И ставили. Штуки по три. Обычно один аппарат в фортштевне, и два по бортам.
И тут началась засада. Казнозарядный огнестрел начал прогрессировать неимоверными темпами, существенно опережая дальнобойность торпед. Прицеливание носовым аппаратом, особенно в линейном бою (броненосцы строятся колонной), оказалось совершенно нереальным - ну, разве что пальнуть перед тараном, но кто ж подпустит-то на таранный удар?
Бортовые аппараты ... ну, будь их хотя бы 2x4 с каждого борта, это был бы разговор. А 1x1 - это вроде как есть, но никакого эффекта не дает. Впрочем, до торпедных залпов веером в XIX веке не додумались.
Сколько-нибудь целый враг на прицельный выстрел не подпустит, он все-таки не себе враг. А если враг подпускает нас на прицельный выстрел... так мы миноносец погоним, пусть развлечется маленький.
В общем, торпедные аппараты на броненосцах увеличивали массу, увеличивали взрывоопасность, и занимали несколько человек обслуживанием. И, наряду со шпироном, служили памятником косности мышления заказчиков и конструкторов.
Итак, подергавшись в разные стороны, развитие кораблей пошло более или менее своим чередом. Казнозарядные нарезные пушки, стальная броня, паровая машина для больших, паровая турбина для тех, что поменьше. Торпеды пока толком своего слова не сказали (собственно, все успехи торпедных атак - ночью по неподвижным кораблям), да, собственно, о них (пока) все уже сказано.
Скажем же за броню и пушки.
Итак, что у нас с пушками?
Корабль, даже маленький, штука, по сухопутным меркам, большая. Самые тяжелые построенные в металле танки - не переползли за 100 тонн. По морским меркам (даже 1905 года) - скорлупка, для рассмотрения коей микроскоп потребен. Номерной миноносец, то есть, такой, что на него имя пожалели выделять.
Соответственно, чтобы потопить корабль, нужно его сильно стукнуть. Поэтому, про орудия в распоряжении Ставки Верховного Главнокомандования, выделяемые для фронтовой операции, моряк скажет "У меня бабушка такими тараканов... в смысле, миноноски гоняет".
Следует помнить, что (в первом приближении) и масса снаряда, и дульная энергия его растут как третья степень калибра. Один снаряд 305 мм - это 8 по 152, или 64 по 76. То есть, одна башня броненосца (2 по 305) выбрасывает за один залп столько же металла, сколько все орудия бронепалубника (типа того же "Варяга"). А залп "Варяга" - это как залп орудий дивизиона миноносцев.
Разумеется, есть еще скорострельность и тонны в минуту. И тоже очень важны. Но, в целом, про могущество залпа более или менее достаточно.
Теперь два слова о живучести. Вывести корабль из строя можно "по хитам" - нанеся достаточные разрушения корпусу, особенно актуальные ниже ватерлинии, либо "критическими ударами".
В машины или котлы - корабль теряет ход, может потерять возможность использовать вспомогательные механизмы, не может ни уйти от боя, ни навязать бой.
Частный случай такого попадания (очень интересный) - в дымовую трубу. Почему частный и интересный - объясню потом.
В рулевой механизм (и в винты) - потеря хода и/или управляемости.
В орудие/башню - уменьшается огневая мощь, возможен пожар со взрывами.
В артиллерийский погреб. Как правило, противник кидает кучу сэйвингов vs. instant death... в смысле, тут же взлетает на воздух. Если вдруг не взлетел — как минимум, одна башня полностью, а зачастую и необратимо, выходит из строя.
В боевую рубку. Корабль теряет капитана и заметную часть офицеров. Чревато потерей управления на несколько минут. Самое пикантное — когда такое счастье происходит при повороте. Корабль ложится в циркуляцию, то есть, начинает ходить по кругу.
Теперь - о траекториях. Они бывают, как известно, навесные и настильные. Настильным огнем достаточно сложно поразить то, что ниже ватерлинии - то есть, артпогреба, машины, котлы. Но настильный точнее.
Навесной попадает в палубу, и очень опасен - взрыв получается, скорее всего, ниже ватерлинии, там, где у корабля проходят "нервы, кровеносные сосуды и жизненно важные органы". Ввиду ограничений на угол возвышения, навесной огонь реален только с довольно большой дистанции, и серьезный разговор о таком огне — это уже эпоха дредноутов.
Скорость попадания снаряда (следовательно, бронебойность) при настильном огне с расстоянием падает, при навесном - растет.
Таким образом, бронирование корабля у нас естественным образом складывается из:
- бортовой, или вертикальной брони
- палубной, или горизонтальной брони
- локального бронирования особо важных объектов
Машины и котлы отдельно не бронируются - очень они велики. Боевая рубка бронируется очень часто, орудия - по возможности, элеваторы боевых погребов - тоже. К важным объектам для локального бронирования также часто относят основания дымовых труб - повреждение их резко снижает тягу в топках, со всеми вытекающими последствиями.
Бортовая броня. Разумеется, лучше всего забронировать борт сплошь, и так, чтобы все отскакивало. Но тогда это получится не корабль, а цельноброневая болванка.
Поэтому, броню делают разной толщины на разных участках, и стараются не выставлять заведомо невозможной боевой устойчивости.
Собственно, прежде чем начать давать конкретику, нужно еще рассказать о предназначении боевых кораблей. Собственно, у кораблей есть четыре важнейших тактических характеристики
- скорость
- автономность (в первую очередь — запас угля)
- вооруженность
- защищенность
Водоизмещение и цена - характеристики, скорее, экономические.
При заданной цене, как несложно понять, чем-то приходится жертвовать. При попытке пожертвовать всем, как положено, получаем сбалансированный никуда не годный корабль. Он не сможет уйти от того, с кем не справится, и не догонит того, кто слабее. Его скорость и дальность будут велики для сопровождения эскадры, но малы для разведки и рейдерства. Попытка вытащить один параметр за счет остальных - тоже большой ценности не дает. В основном, игра велась вокруг параметров крейсерских - скорости и дальности хода, против эскадренных - вооруженности и защищенности.
В принципе, вполне логичным и популярным стало мнение, что корабль должен иметь возможность более или менее долго держаться под огнем собственных орудий, то есть, вооруженность и защищенность нужно "прокачивать", примерно, до одного уровня. Как показала практика, так оно и есть. И "яичные скорлупки, вооруженные молотами", и слабо вооруженные толстокожие оказались кораблями "нишевыми", а от такой дорогой конструкции, как боевой корабль, в общем-то справедливо ожидать хоть какой-то универсальности.
В общем и целом, для Тихоокеанского ТВД автономность имела значительно большую важность, чем для Атлантического. Но это так, заметка между делом.
Поэтому, в каждой ценовой категории получилось несколько направлений.
Для большого (около 10 тыс. тонн) корабля - можно сделать вооруженный и защищенный корабль, это эскадренный броненосец. Можно - быстроходный и дальний, то есть, океанский крейсер. В первом случае главный калибр - до 305 мм, во втором - до 234 мм.
Типичным вооружением эскадренного корабля стали 2-4 (реже больше, совсем редко 1) орудие главного калибра, как правило, в двух башнях, способных к почти круговому обстрелу (во всяком случае, обе башни ведут огонь на каждый борт), десяток-полтора тоже больших, но вспомогательного калибра, орудий в батарее или отдельных спонсонах (еще реже - в башнях, дающих, однако, только бортовой обстрел), десяток и более мелких, но осмысленного калибра противоминных орудий открыто или в батарее, и некоторого количества мелочи неведомого науке назначения (их называли противоабордажными, да...), рассованной по самым неожиданным местам, типа боевых марсов. Для русских кораблей добавляются две 65-мм скорострелки Барановского, для высадки с десантом.
Типичное вооружение крейсера - десяток-два орудий, соответствующих вспомогательному калибру броненосца, либо два орудия побольше и десяток поменьше. Противоминные и противоабордажные в количестве "сколько поместится". Вместо башен, даже для главного калибра, могли использоваться щиты. Впрочем, "десятитысячные" крейсера для конца XIX века были, скорее, редкой и страшно дорогой экзотикой.
в 7-8 тысяч тонн помещался крейсер 1-го ранга, броненосный (то есть, для эскадренного боя или для борьбы с бронепалубниками) или бронепалубный (дальний разведчик/истребитель торговли). "Адмирал Нахимов", крейсер броненосный, 8500 тонн, нес 8x203 мм ГК в четырех башнях, что не совсем типично, кстати, две башни могли вести огонь только на один борт, 10x152, 12x47, 6x37, 4 пулемета, две рогатки и две трубки для плевания горохом. Максимальная скорость - 17 узлов, при дальности 4200 миль.
"Варяг", также 1-го ранга, но бронепалубный (6500 тонн), нес 12x152, установленных открыто, 12x75, 8x47, 2x37, 2 пулемета, две рогатки и две трубки для плевания горохом, при скорости (изначально) 24 узла, и дальности экономическим ходом 5000 миль.
(дальность хода в разных источниках указывается разная - зависит от загрузки углем и массы других факторов)
Крейсера 2-го ранга (до 5000 тонн) вооружались орудиями до 152 мм, крейсера третьего ранга - 1500-3000 тонн - до 120, среди них были и вовсе небронированные, и назначались они для посыльной и стационарной службы.
В 4-5 тысяч тонн еще впихивали броненосцы береговой обороны, иронически называемые "броненосцы, берегами обороняемые". Отличались они тем, что бронированы были посредственно, вооружены слабо, скоростью не блистали, дальностью особой не отличались. Любимы были за то, что стоили дешево. Правда, боевой устойчивости у них не наблюдалось - "а чего вы хотели за один доллар?". Но в мирное время у них были все шансы доплавать до пенсии...
Броневая палуба у кораблей, не имевших иной защиты (локальное бронирование не в счет), располагалась на уровне ватерлинии. Будучи карапасной, то есть выпуклой либо со скосами, она верхнюю точку имела выше ватерлинии, а нижнюю - ниже, и предназначалась для защиты машин и вообще подводной части от случайно прилетевшего фугаса. На серьезный бой бронепалубники не рассчитывались, собственно, по этой причине японцы и не строили больших "истребителей торговли", предпочитая крейсера 1-го ранга строить броненосными.
Кстати, одно из положений теории Мэхена гласит - исход крейсерских операций определится соотношением главных сил.
Ох, и куда только не приспосабливали броню у броненосного...
Если попытаться систематизировать, то бронирование броненосных кораблей состоит из бронепояса и/или каземата с траверсами. И, разумеется, бронепалубы, а то и нескольких.
Бронепояс защищает самое уязвимое место корабля - ватерлинию (и слегка ниже). Вверх пояс иногда доводили до верхней палубы, иногда нет. Первое - защищеннее, второе - легче.
По длине - броневой пояс мог защищать и оконечности корабля, и только середину. Во втором случае это называется цитаделью и спереди-сзади цитадель замкнута вертикальной поперечной броней - траверсом. В оконечностях броневой пояс, если он был, часто делался тоньше и/или ниже, что, в общем, оправдано - попадание в середину корабля опаснее, там сосредоточенно много жизненно важных объектов. Если оконечности не были бронированы, их старались прикрыть карапасной (выпуклой — края ниже ватерлинии, середина выше) палубой.
Если броневой пояс не достигал верхней палубы, то поверх пояса устанавливались казематы, прямоугольные в плане коробки из брони, защищающие батареи, основания труб, подбашенное пространство. Сверху пояс и каземат, как правило, покрывался бронепалубой. Иногда бронепалуб делалось несколько.
Локальное бронирование - бронетрубы - для проводов, труб гидравлики, и трубы-лазы, ведущие, например, из боевых рубок или дальномерных постов в казематы.
И, last but not least, нужно упомянуть про конструктивную защиту. Угольные ямы по бортам неплохо поглощают энергию удара и взрыва, а разрушение их кораблю ничем фатальным не грозит. В небронированных же оконечностях устанавливались коффердамы - ящики, набитые целлюлозой или пробкой, для того, чтобы осколочные пробоины и дыры от бронебойных снарядов оказывали меньшее влияние на запас пловучести.
Вот пример схемы бронирования броненосца (взято с http://www.mmt.ru/win/ships/fuji/foto/fuji0a.htm), на которой как раз видны - цитадель, карапасная палуба, казематы и локальное бронирование.
Противоторпедной защитой в те наивные времена не особенно заморачивались. Но торпеду считали очень мощным оружием. Нет, пациент сам с собой не разговаривал, по крайней мере, никогда не ругался.
Первый предел - 305 мм. Орудия большего калибра тогда на корабли не ставили2. Во-первых, стоимость, вес, сложность системы растут как бы не быстрее, чем третья степень калибра. Во-вторых, 305 считался (вполне заслуженно) достаточным для поражения любых плавающих целей, да и неплавающим было больно. В-третьих, был барьер психологический. 12' - королевский калибр. За ним, по логике, должен был идти 13' - но покажите мне морского волка, который выйдет в море на корабле с 13' орудиями! Вы еще предложите ему сделать это в понедельник, 13 числа, с женщиной на борту... (для тех, кто не понял. Шутка. Просто до такого калибра еще не доросли)
Следующий предел - 152 мм. Орудия такого калибра можно заряжать и наводить достаточно быстро без вспомогательных приводов, поэтому, их можно поставить на корабль десяток, а то и поболее. Топить купцов, разрушать береговые цели, гонять миноносцы - они гораздо лучше, чем 12'.
Следующий предел - 76 мм. В этот калибр можно было запихать гранату ненулевой эффективности. В меньший - уже нельзя. Так что, глубокого смысла во всех этих 37, 47, 57 мм не было. Мелкого тоже.
Про эффективность малокалиберных гранат с убийственным ехидством пишет Свечин в "Искусстве вождения полка".
у немцев выделялась одна скорострельная 37-миллиметровая пушка, прятавшаяся в кустах в 2 000 шагах перед моим правым флангом и яростно метавшая свои безобидные гранаты в мои правофланговые роты; она расстреляла в течение 3 часов 2 или 3 сотни гранат, но никого не обидела. Эта пушка представляла в полном смысле слова профанацию артиллерии; слабый звук взрыва ее снарядов вызывал хохот стрелков, переживших за 3 дня перед этим упорное долбление их 40-килограммовыми гаубичными бомбами. Я проезжал неподалеку за фронтом, на линии ротных поддержек. Пушчонка привязалась ко мне и долго преследовала меня своим огнем, пока я не уехал за пределы ее дальности. Иные гранаты падали в 6 - 7 шагах, лошадь иногда фыркала, а стрелки располагали неистощимым запасом острот для каждого нового плевка немецкой пушечки. После этого опыта я и по сю пору не являюсь сторонником 37 мм. калибра для батальонной артиллерии.
Сегментные снаряды, разновидность осколочных, имели в этих калибрах сравнимую эффективность. Бронебойные снаряды - только дуры, политкорректно именуемые самками болвана, то есть болванками. От любой мало-мальски приличной брони они отскакивали, а нанести заметные не только боцманским глазом ("Опять заплату на дверь ставить! Ироды!") повреждения хотя бы и стотонному миноносцу могли разве что случайно.
Назывались эти пушки противоабордажными, и ставились, помимо всего прочего, на марсы с возможностью обстреливать собственную палубу. Нет, пил очень умеренно, рюмку водки по праздникам. Родственники у психиатра не наблюдались. Тараканов, чертей, шмыгающих собак и гигантских человекоподобных роботов не ловил.
А снаряды... снаряды на кораблях были трех видов.
Бронебойные, с донным взрывателем. Пробивали броню кинетической энергией, после пробития брони (и срабатывания замедлителя) взрывались, уже внутри брони. При попадании в небронированные части корабля запросто могли улететь дальше, не по чину им на всякой жести "бабах" делать. Слишком малочувствительный взыватель, по некоторым версиям, был основной технической проблемой русской артиллерии в Русско-Японскую войну.
Фугасные, взрывавшиеся при ударе. Причиняли сильнейшие разрушения в небронированных частях корабля, при попадании в мало-мальски приличную броню делали вспышку и "бабах", а боцман потом ругался, что опять борт красить. Впрочем, плохо закрепленный или расшатанный ударом бронебойного снаряда бронелист могли сорвать, и броню примерно в половину калибра проломить взрывом.
Сегментные - дистанционные осколочные снаряды. Предполагалось, что будут эффективны против миноносцев. Фугасы оказались эффективнее.
В качестве взрывчатки - применяли, в основном, три субстанции.
Черный (дымный) порох. Идеален для учебных снарядов, так как дешев, долго хранится, а при попадании большая часть фугасного действия уходит в хорошо видимое облако черного дыма.
Влажный пироксилин. Значительно лучшая идея. То есть, там возникают проблемы с "переувлажнили/недоувлажнили", но до тротила, пожалуй, самый взвешенный кандидат на начинку для железной смерти.
Мелинит, он же лиддит, он же шимоза. Стараниями Пикуля возведенный в Аццкий Сотонинский Убоеприпас, он достоин отдельного рассказа.
Я не химик и пишу не для химиков, но все же вынужден коснуться этой злосчастной темы: что дает химическая реакция бертолетовой соли с магнием и какова убойная сила плавленого тринитрофенола?.. От этого адского варева броня стекала с бортов, как воск, у людей при вдохе сгорали легкие, а взрывы давали такую массу мельчайших осколков, что спастись от них практически было немыслимо. Русские матросы при Цусиме, имея в теле тридцать, сорок, даже полсотни таких осколков, не считали себя увечными, продолжая сражаться. Но откуда же взялась она, эта проклятая шимоза? Какой дьявол придумал ее в своей бесовской лаборатории?
Есть легенда! Но она подтверждается докладами русских военных атташе и опытами, ими же проведенными... Суть такова. Изобрел эту заразу некий испанский гранд, служивший не то в чилийской, не то в перуанской армии, талантливый химик-самоучка. Свое открытие он хотел продать сначала в Европе, но русские специалисты сочли новый вид взрывчатки «негуманным оружием», крайне опасным в «складировании». Тогда секрет гранда перекупили за бешеные деньги самураи, называвшие взрывчатое вещество именем своего офицера Симосэ, который этим вопросом как раз и занимался.
(Валентин Пикуль)
Вышеприведенная цитата представляет собой феерический бред почти в каждом слове.
1. Шимоза - это японское название мелинита, или лиддита, или C/99, под этими названиями пикриновая кислота производилась во многих странах. Японцы - не первые. В России производство ее (под названием мелинита) началось в 1894 году, но до перевооружения флота мелинитовыми фугасами дело, как водится, не дошло.
2. Удушающее действие мелинитовых газов военными всех стран оценивалось как очень хорошее подспорье, не подпадавшее под конвенции о запрете химического оружия.
3. Стекающая, как воск, броня - это из ненаучной фантастики. Фугасы, снаряженные шимозой, против брони были абсолютно бессильны.
4. Мельчайшие осколки - как следствие высокой бризантности - недостаток шимозы, осколок должен быть убойным.
5. От мелинита отказались ввиду того, что пикриновая кислота образует с металлами сверхчувствительные соединения - пикраты. Снаряды изнутри лудились, но полуда от соли, сырости и вибрации сходит, и получается в снарядах пикрат железа. Во время Цусимского сражения зафиксировано, как минимум, два взрыва японских фугасов в стволах. Однако, как ВВ военного времени, мелинит был "восстановлен в правах" во время Мировых войн. При обнаружении боеприпасов того времени, снаряженных мелинитом, если не ошибаюсь, вполне официальные инструкции предписывают отходить от обнаруженного боеприпаса МОЛЧА.
6. Шимоза, действительно, вызывала разрушения небронированных частей корпуса и пожары. Тут Пикуль, случайно, не налажал.
Пикриновая кислота, однако же, дала жизнь действительно мощным фугасам и прекратила онанизм с пневматическими динамитными пушками Залинского и прочими попытками запихать динамит в артснаряды.
И, как следствие, сделала бесперспективным весь класс бронепалубных крейсеров. Особенно это коснулось крейсеров 1 ранга.
Про "Варяг" писали, пишут и будут писать. Не будучи профессиональным историком, я бы хотел озвучить свои выкладки "на пальцах".
1. Про состояние машин "Варяга". С моей точки зрения, единственный неоспариваемый аргумент - назначение нового бронепалубника 1-го ранга - стационером. В стационеры, собственно, шло (всегда!) всякое старье. Задача стационера - демонстрировать флаг, быть экстерриториальным и иметь подавляющее огневое преимущество в дискуссиях с аборигенами, ничем, серьезнее винтовки не располагающими. Стационер - это последнее назначение корабля, ну, разве что, перед назначением плавучей мишенью.
Судя по тому, сколько раз ремонтировали "Варяга", он был примерно в том же состоянии, что моя старая "Фора". Да, ездит. Да, порой даже быстро. Но либо каждое воскресенье уходит на чистку, регулировку и мелкий ремонт, либо в произвольный момент аппарат не заведется/заглохнет.
Во всяком случае, иного осмысленного объяснения стационеру-"Варягу" я не вижу.
2. То, что в узком извилистом фарватере корабль ползет, вне зависимости от максимальной скорости - очевидно. Тормозов-то у корабля нет. Кроме того, отраженные волны в узостях сбивают корабль с курса и тормозят. Иногда очень заметно.
3. Атаковать первым "Варяг" не мог. В мирное время, такого рода действия всегда явно, однозначно и недвусмысленно запрещены. Нет, бывают офицеры, способные приставить подзорную трубу к выбитому глазу и отдать единственно правильную команду. Но таких офицеров, за всю историю мореплавания, можно по пальцам пересчитать.
4. Шансов на прорыв у "Варяга" не было. Бронепалубный крейсер от броненосного может удрать, а может героически погибнуть. С малой дистанции крупнокалиберные фугасы моментально разнесут бронепалубник в щепки, с большой - бронебойные снаряды бронепалубника не поразят броненосного в жизненно важные центру.
Таким образом, "Варяг" шел спасать честь флота. Он выпустил 500 снарядов ГК (мелочь не считаем), по статистике, должно было быть 10-15 попаданий. Скорее всего, на японских кораблях были повреждения, но - незначительные. Значительных при таком раскладе ожидать было бы сложно.
Повторная попытка прорыва, на серьезно поврежденном корабле, была бы уже самоубийством.
Таким образом, на мой взгляд, Руднев сделал все, что предписывает долг, и сверх того. Нечеловеческих деяний не свершил, но этого, собственно, никто и не ждал.
1Или каленые ядра на кораблях все-таки практиковали? Если кто-то поделится надежным источником — буду благодарен
2По крайней мере, на 1905 на русских и японских кораблях
|