Аннотация: "Горы Смерти". Примерно середина цикла.
- Это будет мясорубка. Как только мы начнем, они выбросят с орбиты два полка своих проклятых егерей и то, что от нас останется, можно будет только в пирожки положить
- У нас будут два ракетных комплекса и восемь имитаторов.
- Их подавят с орбиты
- На это уйдет время. Если мы не управимся очень быстро, они просто взорвут здания. Вместе с заложниками.
- Это городские. Пусть городские и вызволяют своих.
- Лукаш, если бы не "городские", ты и посейчас сидел бы с форсмитовской десятизарядкой в пещере и трясся.
- Они нас и без десанта раскатают. Бессмысленно и бесполезно. Я вольный партизан, я своих людей на это не поведу.
- Кто-нибудь еще так думает? Ты, Иван? Ты, Мартин?
Молодой генерал говорил негромко, но очень веско.
- Кто-нибудь еще? Лукаш, ты один отказываешься. А мне нужен каждый ствол, и нет времени тебя уговаривать. У меня есть полномочия от Императора. Голосом Императора я, генерал Петер Форкосиган, повелеваю - ты дашь своих людей. Или не выйдешь отсюда, а людей даст новый командир твоего отряда.
- А что Император? Он даст полк своей конной гвардии?
- Он дал две ракетных установки с расчетами. Восемь имитаторов, постановщики помех, достаточно оружия - современного оружия - для вас всех.
- Хорошо, генерал. Ты дашь оружие, а мы пойдем в мясорубку. А куда мы денем две тысячи баб и детишек? Горожан, заметь?
- Две сотни. На орбите сейчас "Нейл Армстронг", крейсер Бетанского астроэкспедиционного корпуса. При успехе - он посадит катера и объявит этих людей политическими беженцами. Но только при успехе.
- Сами-то под огонь не полезут. Горожане, из горожан горожане. Печку натопи, еды приготовь, бабу под одеяло положи. А что ж они сейчас их беженцами не объявят?
- Если цеты убьют заложников, Бете придется или отказаться от помощи нам, или начать войну.
- А воевать-то им неохота...
- А тебе - на чужой планете охота была бы? Они делают то, что делают. И спасибо им за это. Итак, вот диспозиция...
- Слово-то умное какое было. Дис-по-зи-ци-я. Все перекроем, все готово, все узнали.
- Не ворчи, Атли. Может, и впрямь как по писанному пойдет.
- Ой, Мартин, какой ты сегодня радостный. Это от того, что генерал запретил тебе мстить?
- Ты в штурмовую команду хотел? Хотел. Через три минуты начинаем. Бегом к своим головорезам.
Через три минуты комм высветил на дисплее надпись "связь невозможна, помехи". Тут же с холма взвилась сигнальная ракета, а за ней, торопясь выпустить боекомплект, ударили ракетометы. По вышкам, по известным огневым точкам, по казармам. Первая ракета в ответ ушла выше холма, вторая воткнулась в подошву, а третьей уже не было - на месте выскочившего на площадь аэротанка поднялся столб огня.
Хассадар за годы войны превратился в цетагандийскую крепость. Прямоугольная сеть широких улиц, для мирных местных - комфортабельные и теплые дома из синтетических панелей, не защищающих от выстрелов, для цетов - основательно перестроенная цитадель. Колючая проволока, сенсоры, автоматика. Единственным шансом партизан была численность гарнизона - батальон егерей. Пока удары с орбиты не подавят постановщики помех, большая часть техники бесполезна. Пока готовы к бою противодесантные комплексы - не будет подкреплений. Пока с орбиты не посыплются десантные катера - у партизан численное преимущество. И в кои-то веки у цетов не будет тотального превосходства в оружии. По крайней мере, в пехотном...
... захваченные врасплох, лишенные связи и большей части автоматики, цетагандийские егеря остались цетагандийскими егерями - опытными, тренированными, прекрасно вооруженными бойцами. Но сегодня партизан было слишком много, и они были слишком хорошо вооружены. Судя по взлетающим ракетам, они продвигались более или менее по плану. Даже Лукаш, предусмотрительно поставленный генералом на противоположную от Мартина сторону города.
Разумеется, "барраярскую" часть города цеты и не думали оборонять. Чтобы избежать потери блок-постов в случае крупной атаки, они заменили их телеуправляемыми системами. Теперь, парализованные помехами, они были уже подорваны.
Пока цеты были заняты перестрелкой с ракетометчиками, под эфемерной защитой сборных домиков удалось пройти практически до укрепленной части города. И тут, даже чуть позже, чем ожидал Мартин, цеты открыли огонь и по ним. В несколько секунд на пустых улицах появились бегущие жители. Почти за спиной Мартина вдруг засвиристел игольник, несколько бегущих повалились, остальные заметались. Мартин обернулся, уже понимая, что увидит.
- ПРЕКРАТИТЬ!
Константин с видимой неохотой поднял ствол
- Эти - они как цеты.
На секунду у Мартина мелькнула мысль, от которой захотелось умереть - красиво, как герой романа, увидев победу, на самом ее пороге. Ведь после победы придется выяснять, кто из ЭТИХ просто пытался выжить, кто работал на партизан, а кто делал вид, что работает на партизан, а работал на цетов...
- Я сказал - прекратить! Хочешь стрелять по безоружным - иди к цетам в самооборону!
Это был подлый, грязный прием. На побелевшем лице мальчишки красным остался только шрам, полученный им в день шестнадцатилетия.
- И запомни. Еще раз выстрелишь в безоружного - до конца войны будешь партизанить на кухне. С мочалкой и поварешкой.
- Да, командир.
- А теперь вперед! Пока они нас не накрыли!
Атли, потеряв всего троих убитыми и одного раненым, подорвал ворота. Теперь оттуда, из непрозрачного даже для скопов дыма, стрелял патрульный броневик и, кажется, десятка полтора цетов. Стреляли неприцельно, но плотно.
Одна за другой поднимались сигнальные ракеты, показывавшие готовность к штурму.... кроме ракеты от Лукаша. Там, насколько мог судить Мартин, все было тихо, как в гробу. А потом - сосед Лукаша дал серию красных ракет. "Нужна помощь". Мартин выругался.
Еще пять минут. Судя по ракетам, цеты ударили во фланг Ивану и потеснили его. Мартин попробовал прорвать ворота - это стоило ему восьми убитых. А потом произошло ожидаемое. Две ослепительных вспышки плазменных бомб одновременно разорвали небо над местами, где стояли генераторы помех. Комм тут же ожил.
Картина была ясна, как на ладони. Лукаш отправил нескольких человек с ракетницами обозначать продвижение. А потом ушли и они. Одна рота цетов, не припертая в воротах, ударила во фланг отряду Ивана и теперь его теснил его с двух сторон. Десять минут до высадки десанта. Если повезет - пятнадцать. А резерв, бойцы Форкосигана, вместо того, чтобы штурмовать цитадель, выручают Ивана...
Десант - это смерть. Всем.
Мартин подкатился к убитому бронебойщику, подхватил плазмотрон и, прикинув, где в густом дыму должен был стоять броневик, выстрелил. Перекатился, на полсекунды обогнав дождь иголок. А за стеной дыма невидимый великан сказал "Уф!" - и огонь прекратился.
- Вперееееееед! - закричал Мартин и бросился к воротам, выстрелив на ходу наудачу. Его обогнал Константин, сбоку бежали другие партизаны. Мимо раскаленных остатков броневика, сойтись с цетами грудь в грудь, ярость против ярости... Холодный кусочек сознания отметил - один имитатор ракетной установки цеты уже накрыли. Всполох с той стороны ничем, кроме плазменной бомбы, быть не мог.
Бой в коридорах и казармах слился в сплошную мешанину выстрелов в упор и ударов. Цеты все-таки не ожидали такого напора и приказа об уничтожении заложников отдать не успели - последние цеты, побросав оружие, стояли на коленях во дворике казармы, партизаны выводили перепуганных заложников, и тут комм наконец подал ожидаемый сигнал.
- Хассадар объявлен нейтральной зоной. Оставляйте оружие и отходите к месту сбора. Успех, повторяю, операция завершилась успешно.
- Успешно, - прошептал Мартин. У него в строю оставалось меньше половины людей. Плазматроны и игольники дают очень мало раненых, и еще меньше таких, которые могут поправится в шалашах, землянках и пещерах.
Погрузив на импровизированные носилки тех, кто был еще жив, отряд Мартина превратился в отряд носильщиков.
У сборного пункта, где бетанцы уже посадили катер, развернули оборону - от кого, интересно? - и даже журналист успел получить по лицу от женщины, к которой полез с расспросами, стоял на коленях над носилками генерал Форкосиган. То, что лежало на носилках, полчаса назад было молодым, щеголеватым, энергичным оператором ракетной установки. Одним из восьми молодых, щеголеватых барраярцев с умными лицами.
С первого взгляда на раненого Мартин понял - не жилец. При таких ожогах он проживет еще суток двое, может быть - трое. По дозе гипнала каждые 6 часов, чтобы не кричал от боли. А лучше всего, учитывая ситуацию - две дозы гипнала и через пять минут прижать артерии на шее. Можно даже успеть похоронить.
Естественно, генерал тоже это знал.
- А остальные?
- Остальные мертвы.
- Позовите Маддинга.
Бетанец, в свежеотглаженной парадке АЭК, под охраной двух человек в экзоскелетах, на голову выше генерала, выглядел очень неубедительно рядом с Петером в его порванной и закопченой камуфляжной куртке.
- Капитан второго ранга Маддинг, первый помошник "Нейла Армстронга"
По крайней мере, представился он четко.
- Господин Маддинг, я прошу вас взять на борт тяжелораненых.
- Генерал, я не имею права. У меня есть четкие, совершенно однозначные инструкции, нарушение их спровоцирует межпланетный инцидент, а может быть, даже войну.
- Хотя бы одного.
- Генерал, я очень вам сочувствую, но...
В руке генерала внезапно возник перстень - ажурная конструкция из золотых нитей, и инкрустированный драгоценными камнями герб Форкосиганов. Маддинг вроде бы даже не взглянул на блеснувший на солнце металл, но кадык его дернулся. Мартин попытался прикинуть, сколько мог бы стоить такой перстень... но "очень много" казалось смешной недооценкой.
- Вы же можете выгрузить медицинский модуль со средствами первой помощи, например, для проверки состояния здоровья беженцев?
- Я, практически, обязан это сделать!
- А не успеть его погрузить?
- Я схлопочу выговор и с меня взыщут стоимость модуля...
Перстень перекочевал из руки Форкосигана в руку бетанца.
- Барраярские безделушки выходят из моды. Все по-настоящему интересное и уникальное уже представлено в коллекциях.
- А что же сейчас ... в моде?
Выдержка у генерала была потрясающей. Только по едва уловимой паузе между словами Мартин понял, насколько генерал взбешен. И почти испугался, хотя гнев и был направлен абсолютно не на него.
- Цетагандийские скальпы.
Петер сжал кулак так, что побелели пальцы. Сам горец, Мартин понимал, что сейчас генерал мысленно режет бетанца на кусочки. Прошла едва секунда, как совершенно естественным тоном он обратился к адьютанту.
- Два скальпа сюда, быстро.
- И - мне нужна бумага, удостоверяющая, что это действительно скальпы солдат из гарнизона Хассадара.
- Вы хотите сказать, - очень мягко спросил Форкосиган, - Что я должен написать бумагу, подтверждающую снятие скальпов моими людьми?
- Без этого, - еще мягче ответил Маддинг, - они не будут иметь ценности.
- А с бумагой, - голос Форкосигана был нежнее шелка, - Они будут стоить погрузки всех тяжелораненых.
Несколько секунд бетанец совершенно зримо боролся с жабой. Потом жаба победила.
- Пергамент с собственноручной подписью и печатью.
- Да. Пергамент, чернила и песок!
И, на глазах изумленного Мартина, генерал вывел.
"Настоящим удостоверяется, что эти скальпы действительно сняты с убитых при штурме Хассадара цетагандийцев по настоятельному требованию капитана второго ранга Маддинга и переданы ему в качестве взятки за нарушение данных ему четких и однозначных инструкций, способное вызвать межпланетный инцидент или даже крупномасштабную войну. Генерал Петер Форкосиган".
Подписался и поставил печать.
- Но я не понимаю! - возмутился Маддинг, глядя в пергамент.
- Простите, но я не пишу по-бетански. Вы можете заказать заверенный перевод в нашем посольстве. Даю слово Форкосигана, что этот документ подтверждает происхождение скальпов.
Маддинг пробормотал что-то в микрофон на воротнике, видимо, подождал ответа и кивнул. Не прошло и минуты, как раненого перегрузили с носилок в самоходную ванну, наполненную зеленоватой жижей омерзительно медицинского вида, и над ним склонились сразу два медтеха.
- Пойдем, Мартин, - сказал генерал очень усталым голосом, - И, к сожалению, ты был прав.
Он расстегнул куртку. Под курткой оказался коричневый с серебром мундир. С этого мундира генерал отстегнул бронзовую Звезду и приколол ее к куртке Мартина.
- Вы решили все дело. Что я еще могу сделать для тебя?
- Пока я жив, не калека и не в плену - не трогайте Лукаша. Я поклялся землей и кровью...