Когда-то давно, ещё в середине 70-х, Нине довелось провести отпуск в путешествии по Болгарии. Вместе с ней ездила подружка Таня, с которой они вместе работали в одном из вычислительных центров Свердловска. Таня была стройной высокой девушкой двадцати лет с длинными волосами цвета льна. Нине же через полгода должно было исполниться тридцать, и хотя она выглядела гораздо моложе, этот возрастной рубеж её очень страшил. Она была замужем, но семейные отношения не складывались из-за патологической тяги мужа к спиртному. Детей у них не было, и Нина очень страдала, считая себя виноватой. Она поехала в отпуск, чтобы отвлечься от грустных мыслей по поводу нескладывающейся жизни. Муж, хотя и не был рад её отъезду, но не возражал.
Накануне отъезда туристов вызывали на инструктаж и долго учили, как достойно вести себя за границей: не брать за рубеж денег свыше дозволенных 120 рублей, не привлекать к себе внимания, не отделяться от группы, не знакомиться с иностранцами. Намекали, что за поведением туристов будут неусыпно наблюдать компетентные люди, которые есть в их группе. К отступникам будут применять самые строгие меры.
В день отъезда муж проводил Нину на вокзал. Он внимательно рассмотрел её попутчиков и остался доволен тем, что группа состояла, в основном, из женщин. Были ещё две семейные пары, молодая и пожилая, и один худенький белобрысый парень. Стоял прохладный майский день. Все женщины явились на вокзал в модных тогда белых плащах. Лишь у Нины был плащ цвета морской волны, купленный года два назад, и она чувствовала себя среди будущих попутчиков инородным телом.
Доехав до столицы, пересели в поезд Москва-Варна. Вскоре Нина заметила, что мимо них постоянно ходят в вагон-ресторан небольшие группы смуглых людей в чёрных тюбетейках. По пути многие из них, лучезарно улыбаясь, пытались знакомиться с молодыми женщинами их группы. Ни Нина, ни Таня не поддерживали неловкие ухаживания южан, но в некоторых купе вскоре образовались тёплые компании, где азиаты и свердловчанки с упоением играли в карты и весело болтали, коротая время в пути. За разговорами выяснилось, что смуглые люди - это группа из Самарканда, и едут они в Болгарию по такому же точно маршруту.
Особенным успехом у узбеков пользовалась одна очень полная, совсем не красивая на взгляд Нины девушка из их группы. Почти все азиаты наперебой оказывали ей знаки внимания, а она не знала, куда деться от многочисленных назойливых поклонников. Смущаясь, она рассказала попутчицам, что в родном городе совсем не нравилась представителям сильного пола. Наоборот, терпела от них одни насмешки. А тут такой головокружительный успех!
Нина старалась держаться подальше от узбекской группы, но однажды один из них, пройдя мимо, вдруг оглянулся, пронзив её взглядом чёрных жгучих глаз. Облик его был типичным для выходца из Средней Азии, но он чем-то неуловимым выделялся из общей массы: высокий, стройный, белозубый, с особым мужским обаянием. Сердце Нины дрогнуло помимо её воли. Она ничем не выдала своего волнения, но с той поры ловила себя на том, что ищет взглядом этого мужчину среди толпы азиатов. Но до поры, до времени он исчез из поля её зрения.
Между тем, поезд проехал мимо очаровательных пейзажей Западной Украины, с её лесистыми горами, быстрыми реками и тенистыми долинами. Ночью миновали Молдавию и достигли пограничной с Румынией станции Унгены. Неожиданно Нину, единственную из купе, подвергли очень подробному и унизительному обыску, который провела таможенница с внешностью эсэовки. Нина была настолько подавлена, что не стала рассказывать попутчицам всех деталей этой неприятной процедуры. Все эмоции удержала в себе, тем более, на инструктаже предупреждали о досмотрах на границе. Ей было обидно, что именно её посчитали самой ненадёжной. Кое-как она справилась со стрессом. Особенно долго и подробно обыскивали узбекский вагон, где многие действительно провозили нелегально немалые деньги, спрятав их во все мыслимые и немыслимые тайники. И что удивительно, нашли и конфисковали валюту у тех, кто вёз самые маленькие суммы. Богатые откупились.
Покинув негостеприимные Унгены, поезд промчался по пограничному мосту через мутные воды Дуная и за несколько часов пересёк Румынию с короткой остановкой в Бухаресте. Было туманное раннее утро. За окном ходили хмурые румыны и выпрашивали сигареты, а бойкие мальчишки назойливо клянчили значки. По архитектуре вокзала и окрестных домов сразу было понятно, что это не СССР.
С восходом солнца достигли границы Румынии с Болгарией. На этот раз никакого досмотра не было. Приветливые пограничники только бегло посмотрели на документы. На вокзале станции Руса продавались разнообразные товары. Таких ярких упаковок туристы никогда не видели в своей стране, но ничего купить они не могли, так как валюту в левах им пока не выдали. Зато раздали сухой паёк, и это было очень кстати, поскольку ещё в Унгенах было приказано выбросить все продукты. Есть хотелось невыносимо.
В Варне всех быстро посадили на автобусы и повезли на курорт Золотые пески, что примерно в 17 км от города. Там группу поселили в отеле Москва и сразу же отправили на ужин в ресторан Кривая липа, расположенный рядом с отелем. Крона этой огромной липы возвышалась над крышей ресторана. По меркам нынешнего времени и ресторан, и отель были более чем скромными, но тогда Нине казалось, что она попала в сказку. В номерах с видом на море были все удобства, а в ресторане изысканно оформленные блюда подавали услужливые официанты с полотенцами наперевес. На красиво сервированных столах по вечерам стояло натуральное виноградное вино.
На следующий день с утра все отправились на пляж. Солнце сияло, но море было такое холодное, что купались только смельчаки. Окунувшись пару раз, ни Нина, ни Таня больше не захотели повторить такое сомнительное удовольствие. Курорт Золотые пески очень живописен. Современные отели стояли у подножия невысоких гор, покрытых кудрявой растительностью. Песок на пляже, чистый и мелкий, действительно казался золотым. Окрестные пейзажи поражали яркостью красок. Настроение немного омрачало то, что все аттракционы и развлекательные заведения были закрыты, поскольку стояла середина мая, и сезон ещё не начался, а в местных магазинчиках товары были слишком дороги. Узбекской группы, к которой за время длинной дороги уже успели привыкнуть, нигде не было видно. Позже узнали, что их поселили в отдалённом отеле.
Дня два Нина с Таней любовались местными красотами, а на третий день обе заскучали. К счастью, в тот день их повезли на экскурсию в Варну, но удовольствие от созерцания красот этого города было омрачено холодной дождливой погодой. На четвёртый день, последний на этом курорте, было запланировано посещение ресторана, который назывался Трифон Зарезан в честь местного святого, покровителя виноградарей. Группе из Свердловска отвели небольшой уютный зал, оформленный в сельском стиле в подвале ресторана. Оркестр и танцы были наверху. Оценив искусство местных поваров, Нина с Таней поднялись наверх. Вокруг веселились чужие люди. Таню тут же пригласил танцевать симпатичный парень из ГДР, Нину же никто не замечал. Побродив по залам ресторана, каждый из которых не походил на другие, она разговорилась на плохом английском с компанией молодых немцев из ФРГ. Но вписаться во всеобщее веселье у неё не получилось. На душе было тоскливо.
На следующий день с утра группу повезли на другой курорт - Солнечный берег. Ещё в пути пошёл дождь, и все четыре дня пребывания на этом курорте омрачала ненастная погода. Группу разместили в отеле Грамада. Там же, наконец, они увидели и группу из Самарканда. Подруги смотрели на них уже как на старых знакомых и, поскольку на улице шёл проливной дождь, без опаски присоединились к компании пожилых узбеков, игравших в холле отеля в карты. Аксакалы оказались очень милыми приветливыми людьми, относившимися к ним почти по-родственному. К вечеру небо прояснилось, и все пошли осматривать окрестности отеля. Было сыро и прохладно, о купании нечего было и думать.
На следующий день Нина с Таней и ещё несколькими девушками отправились в маленький, словно игрушечный, городок-музей Насебыр, расположенный на островке напротив курорта, соединённый с берегом узкой длинной косой. На обратном пути Таня познакомилась с молодым югославом и ушла с ним в бар. Нине ничего не оставалось, как вернуться в отель, но не успела она войти в вестибюль, как к ней подошли двое крепких узбеков, подхватили с обеих сторон под руки, и, не смотря на возражения, повели в ближайший ресторан. Она хотела, было, закричать, но решила, что в случае чего, сбежит из ресторана. Её подвели к столику, за которым сидел молодой располневший узбек Абдулла в шикарном светлом костюме. По-своему, он был даже красив, но не в Нинином вкусе. Слишком приторно было его лоснящееся лицо. Настоящий бай. Как оказалось, он действительно был бай, только советский, сын высокопоставленного лица и сам большой начальник, не смотря на молодость. В узбекской группе все трепетали перед ним.
Нину усадили за столик, Абдулла расплылся в улыбке. Принесли вино и закуски. Она поела и пригубила вино, а через некоторое время, улыбаясь, сказала, что пойдёт припудрить носик. Выйдя из зала, она, что было сил, выбежала из ресторана и, добежав до отеля, заперлась в гостиничном номере.
Таня пришла глубокой ночью и, захлёбываясь от восторга, рассказала сонной Нине, как она интересно провела время вместе с парнем из Югославии. Ресторан, где они веселились, представлял собой имитацию пиратского корабля. Но Таня боялась, что руководительница группы, явно связанная с недремлющим оком органов госбезопасности, видела, как она гуляла по курорту с югославом и может "настучать" на неё. Опасения девушки были не напрасны. На следующий день руководительница строго предупредила Таню о недопустимости подобного поведения. Даже вернувшись в Свердловск, Таня ещё долго дрожала, опасалась вызова в компетентные кабинеты.
Утром Нине повстречался, наконец, тот самый черноглазый узбек, жгучий взгляд которого так взволновал её по пути в Болгарию. Увидев Нину, он почтительно поздоровался и сказал, что все его земляки её зауважали, потому что она ушла от самого всесильного Абдуллы, такого красивого и богатого. Они не любили его за заносчивость и барские повадки, но побаивались и терпели. И вот нашлась женщина, которая его отвергла. Нина ответила, что этот Абдулла, будь хоть трижды богаче, совсем ей не нравится, а уж его хамские методы обращения с дамами ей тем более отвратительны.
Между молодыми людьми сразу же установились доверительные отношения, как будто они с детства знали друг друга. Он рассказал, что его зовут Саид, что дома у него осталась молодая жена Маечка и двое маленьких детей, что он не узбек, а таджик и что он работает в Самарканде на стройке. Нина тоже рассказала ему о себе, в том числе и о неудачном браке и отсутствии детей. Обменялись впечатлениями о Болгарии и расстались друзьями.
На следующий день руководительница объявила, что сегодняшним вечером состоится открытие варьете, и все, кто хочет, могут подать ей заявки на билеты. Но было одно жёсткое условие: в варьете нужно идти либо парами, либо небольшими группами, в каждой из которых должен обязательно быть мужчина. Для группы, где только трое мужчин, двое из которых семейные, такое условие оборачивались большой проблемой. У Тани было с кем пойти на концерт, Нина же бросилась к единственному парню в группе, но вокруг него уже вилась стайка молоденьких девушек. Нина поняла, что в варьете она может и не попасть, и вдруг вспомнила про Саида. К счастью, она встретила его в ресторане во время обеда. Тот с радостью согласился и бегом побежал за билетами.
Вечером Нина с Саидом торжественно вплыли в зал варьете, похожий на цирковую арену со стеклянным опускающимся полом. Девушки их группы с единственным кавалером и Таня со своим югославским ухажёром были очень удивлены. Пара заняла маленький столик и, попивая сухое вино, с интересом смотрела выступления артистов. В те годы рядовые жители СССР смутно представляли, что такое варьете, и вот туристам представился случай познакомиться с таким чисто западным развлечением. Саиду зрелище понравилось даже больше, чем Нине. На обратном пути он не уставал благодарить спутницу за то, что она пригласила его. Была тёмная ночь, в небе светила луна. В какой-то тёмной аллее они поцеловались нежно и целомудренно, как в детстве. Он сказал, что влюбился в Нину ещё в поезде, что если бы не жена и маленькие дети, он непременно женился бы на ней. Нина тоже чувствовала, что влюблена ещё с того незабвенного мига в поезде, но сдержала свои чувства во имя его семьи. Да и связываться с мусульманином не хотела, слишком разные у них обычаи. Тот невинный поцелуй в тёмной аллее остался единственным за всё время их недолгих встреч.
В один из дней для курортников организовали экскурсию на катере в портовый город Бургас. В пути Нина познакомилась с весёлой компанией западных немцев и даже бойко изъяснялась с ними, используя слабые знания английского. Немцы попивали чешское пиво прямо из бутылок, что в те времена казалось Нине неправильным. Один из них по имени Вена подарил ей на память красивую автоматическую шариковую ручку, что в те годы было вовсе не пустячком. Эту ручку потом с некоторой завистью разглядывали Нинины подружки. Море было неспокойное, катер слегка покачивало. Когда туристы уже почти доплыли до порта, вдруг объявили, что причал занят неким важным морским судном, и экскурсия не состоится. Не солоно хлебавши, туристы вернулись на пасмурный Солнечный берег.
Если в Золотых песках, туристов хорошо и разнообразно кормили в ресторане, то на Солнечном берегу в ресторане Грамада каждый день приносили одно и то же. Как узнали позже, прикреплённая к группе девушка-гид, болгарка по имени Тонка, забывала, подавать заявку на меню. Таким образом, на Солнечном берегу туристы остались и без купания, и без экскурсии, и без должного питания.
По плану пребывания в Болгарии, после отдыха на Солнечном берегу туристы должны были совершить длительную поездку на автобусах по стране с конечным пунктом в Софии, откуда и вернуться домой. Не успели отъехать от ненастного Солнечного берега, как дождь прекратился, засияло солнце и стало жарко. Для поездки в автобусах без кондиционеров жара совсем не желательна. Не смотря на открытые окна, некоторым в пути становилось плохо.
По пути в Софию экскурсанты проехали Сливен, Казанлык знаменитую долину роз, Пловдив, столицу болгарского юмора Габрово, Велико Тырново, Шипкинский перевал и курорт Боровец. Ночевали в комфортабельных отелях. Свердловская и Самаркандская группа двигались по одному маршруту и останавливались в одних и тех же гостиницах. Встречались как старые знакомые. Поскольку большую часть времени занимали переезды и экскурсии, Нине лишь изредка удавалось перекинуться парой слов с Саидом. Гиды, как правило, не знали русского языка и изъяснялись на болгарском. Туристам оставалось лишь догадываться, глядя на местные древности, о чём вещает экскурсовод.
Большое впечатление осталось от посещения Шипкинского перевала, не смотря на то, что храм в честь героев знаменитой битвы был закрыт на реставрацию. В долине было тепло, даже жарко, но когда туристы по многочисленным ступенькам забрались на очень высокий холм, где стоит памятник героям Шипки, стало по настоящему холодно от резкого колючего ветра. Когда уставшие и разгорячённые девушки спустились вниз, они увидели родничок, где с удовольствием умыли руки и лицо. Проходившие мимо немцы с презрением глядя на них изрекли на немецком фразу, понятную и на русском: "Русские свиньи". Нина была потрясена. Она считала, что ничего предосудительного они не сделали, но отвечать напыщенным иностранцам ничего не стала.
В Велико Тырново приехали под вечер и остановились в мотеле Света Гора в пяти км от города. Помимо воли, Нина ждала приезда группы из Самарканда, но они так и не появились. Нина загрустила. Чтобы как-то развеяться, пошла вместе с Таней осмотреть окрестности. Это было тихое, почти безлюдное место. Недалеко от мотеля подруги увидели небольшое озеро. Какой-то местный юноша покатал их на лодке и высадил на другом берегу в черешневом саду. Он нарвал им розовой сладкой черешни и навесил девушкам на уши по паре веточек, как серёжки. Когда стало темнеть, приветливый юноша проводил девушек до дверей мотеля. Не смотря на такую милую прогулку, Нине всё равно было тоскливо. На следующий день на экскурсии по крепости Царевец, она увидела, наконец, Саида и повеселела. Их группа остановилась в другом отеле.
В Пловдиве обе группы поселили в отеле, расположенном близ холма, у подножия которого был обширный тенистый парк, а на вершине высился знаменитый в те годы памятник советскому воину Алёше. После экскурсии по городу, знаменитому изысканной архитектурой старинных домов и этнографическим музеем, Нина с Саидом до темноты гуляли в парке, где необыкновенно звонко и красиво пели соловьи. Соловьиные трели звенели всю ночь.
В Софии остановились в отеле Сердика, что стоит на площади Христо Ботева. В центре площади высился памятник этому знаменитому поэту и народному герою. Нине с Таней достался двухкомнатный полулюкс с окнами, выходящими на площадь. В номере был телевизор и холодильник, но телевизор не работал, а холодильник им был ни к чему. В один из дней девушки наблюдали, как на площади большая группа людей с флагами и транспарантами отмечала день гибели народного поэта от рук турецких башибузуков.
После экскурсии по городу, Нина встретилась с Саидом. В преддверии скорой разлуки, разговоры не клеились. Он мыслями был уже дома, да и она думала уже больше о возвращении. Саид хотел подарить ей что-нибудь на память, но ничего подходящего на оставшиеся гроши не нашёл. Прощаться не стали. В Москве, выходя вместе с толпой земляков из вагона, Саид оглянулся и помахал ей рукой. Сердце Нины сжалось, но она заставила себя весело улыбнуться ему вслед.
Поездка в Болгарию была не очень весёлой, но Нина всё равно помнит о ней. Не так уж часто ей пришлось отдыхать за рубежом.