Крест, который Нине дали при крещении, много лет бережно хранился в маленькой картонной коробочке там, где лежали немногочисленные ценности семьи. Время от времени она его доставала, надевала и заворожено любовалась его тусклым блеском. Крест был оловянный, грубой формы, на толстом хлопчатобумажном шнурке. Носить крест в те годы было не принято, да и опасно. Можно было получить неприятности, вплоть до потери работы. И такие случаи были на Нининой памяти.
В конце 80-х, когда подули ветры перемен, которые на первых порах, казалось, несут желанное обновление. Многие потянулись в церковь. Нина предложила пятнадцатилетнему сыну принять обряд крещения, и он с радостью согласился.
- Мама, я сам об этом думал и хотел сказать тебе.
Ближайшее воскресенье они провели в тесной Ивановской церкви, единственной действующей в огромном городе. Отстояв огромную очередь, уже к вечеру, сын был крещён одновременно с двадцатью другими, уже вполне взрослыми людьми, в душном подвале, где стояла купель. Усталый священник почти валился с ног от огромного наплыва жаждущих принять это таинство.
Через год в городе открылся храм на Вознесенской горке, где раньше был краеведческий музей. К удивлению Нины, её друг Юрий, с которым они уже несколько лет тайно встречались, тоже захотел креститься.
- Ниночка, давай пойдём вместе в Вознесенский храм, поддержишь меня, а то мне идти одному как-то неудобно. Я слишком стар для крещения.
- Юрий! Сейчас крестятся многие взрослые, и даже пожилые. Тебе нечего стесняться. Я, конечно, пойду с тобой, но считаю, что тебе надо креститься в католическом приходе, ведь твой отец был поляк.
- Нет. Я хочу быть православным, как и ты. Я живу в России, а Россия православная страна. И моя мать была русской.
- Подумай хорошо.
- Я уже хорошо всё обдумал.
- Раз ты так считаешь, я отпрошусь с работы, и послезавтра давай с утра встретимся у крыльца Вознесенского храма.
Утром Нина пришла в церковь, чуть позже подошёл и Юрий. Там уже стояла изрядная толпа желающих креститься, в основном взрослые мужчины. Юрий, вопреки всегдашней невозмутимости, заметно волновался. Весь долгий обряд он послушно и старательно выполнял всё, что требовал священник. После крещения нужно было отстоять в храме до конца службы, выслушав все молитвы и песнопения.
- Ниночка! Меня на работе ждут люди, мне больше нельзя задерживаться. Постой тут за меня, послушай, ведь ты мне сейчас крёстная мать.
Юрий был главным специалистом крупного треста, и отсутствовать на службе долго и вправду не мог. Нина послушно отстояла всю службу, молясь про себя о благополучии любимого человека.
Летом Юрий с несколькими товарищами пошёл в традиционный для него трудный пеший поход, в этот раз по Северному Уралу. На вокзал он пришёл с огромным рюкзаком, нагруженный, как вьючная лошадь. Прощаясь с Ниной, он вдруг спохватился: "Ой, я забыл надеть нательный крест! Может не повезти!" Лицо его исказилось тревогой, почти страхом. Нина была потрясена - обычно Юрий в любой ситуации сохранял спокойствие. Он никогда не был суеверен и не верил в приметы. Нина испугалась не столько тому, что он забыл крест, сколько его тревоге за исход похода. Она решительно сняла с себя свой крестильный крест, который после стольких лет она, наконец, вытащила из коробочки и стала носить.
- Юрий! Надень мой крест! Пусть он бережёт тебя в пути.
Юрий заметно оживился, позволил надеть крест, и его озабоченное лицо прояснилось. Он улыбнулся, поцеловал Нину и сел в вагон отходящего поезда.
Через три недели он вернулся бодрый и загорелый, однако с первых же его слов Нина почувствовала, что случилось какое-то неприятное событие.
- Юрочка! Что случилось!
- Ты знаешь, я потерял твой крест. Утром стал умываться у речки, повесил крест на кустик и забыл. Когда вспомнил, мы ушли уже далеко. Возвращаться и искать было бессмысленно.
Нина не была особенно религиозной и в приметы почти не верила, но, услышав такое, испугалась. Её лицо посерело.
- Ты понимаешь, что перечеркнул мою жизнь!
- Я так и знал, что ты не простишь меня.
Нину охватило отчаяние. Было страшно за свою не сложившуюся жизнь, за близкую старость, возможное одиночество и бедность. Но она поняла, что если рассердится на Юрия, и будет винить его в потере своего нательного креста, то потеряет его. Она лихорадочно искала, чем бы успокоить и себя, и его. И тут ей пришло в голову, что, пожертвовав этим крестом, она выкупила у судьбы жизнь и здоровье любимого человека, и он вернулся невредимым из опасного путешествия. Она заставила себя сменить отчаяние на спокойствие, улыбнуться и больше никогда не упрекать Юрия в этой его роковой оплошности. Даже вспоминать об этом злосчастном кресте она больше себе не позволила.
Они были вместе ещё несколько лет, до самой смерти Юрия.