|
|
||
Осень... | ||
Парк.
Звуки флейты и звуки скрипки - прогулка сразу после дождя по мокрому парку. Наверно, это и есть настоящий облик осени - задумчивость мокрых дорожек, покрытых тусклой желтой листвой в обрамлении породнившихся деревьев, скамеек, фонарных столбов - одинаково темных, промокших, с утончившимися чертами. Деревья осенью вовсе не голые, нет, они - более стройные, строгие и спокойные. Свет, рассеяно желтый, нерезкий, окончательно связывает и пронизывает картину. Ни одного излишне яркого всплеска цвета, запаха, звука. Полусвет, пахнет землей и преющими листьями, изящные силуэты; все пропитано спокойствием и чувством внутреннего достоинства. Цветы отцвели, семена посеяны, листья упали, чтобы пополнить плодородные силы земли.
Деревья, исполненные покоя, ждут прихода зимы, и переживут ее не все. То, которому не суждено вновь зеленеть, знает об этом, как знают птицы и звери, и как мог бы знать человек, если бы всем своим существом не боялся этого знания.
Старое дерево, чья очередь пришла на этот раз, жалеет людей. Для него умирание естественно и прекрасно. Все существование было цельной картиной, единым звучанием, каждая нота которого была верна и своевременна, каждый мазок кисти точен и уместен. Если бы ему сейчас сказали: "Живи!" - оно, скорее всего, отказалось бы.
Я пытаюсь представить себе ощущение, когда гармония всей жизни составляет одно целое, совершенную мелодию, уникальную, выражающую все существо без изъятия. Мелодию, которая есть ты. И становится понятно, что самое высокое наслаждение - это завершить, наконец, эту музыку последним, звенящим, чистейшим аккордом. Скрипка и флейта. Я смотрю на уходящее дерево, и слезы наворачиваются на глаза. От счастья познания. От того, что я никогда не смогу даже из ворот парка выйти так, как это дерево уходит из жизни.
|