Прайд Александр Владимирович. Пиковый туз

Андрей Гартынин. "Пиковый туз"

Записки из дневника. 9 сентября 1831 год.

С месяц назад я приехал в Петербург. На краю города я купил небольшой дом. Как я и ожидал, дом был в запустении.

Внутри он казался немного больше, чем снаружи. В доме было шесть комнат: четыре комнаты располагались на нижнем этаже и две на верхнем. Зал нижнего этажа был весьма значительных размеров. В нем поместилось бы два десятка человек. Из зала в другие комнаты вела одна единственная дверь. Открыв эту дверь можно было увидеть длинный коридор. Коридор упирался в другую, вечно закрытую дверь, а другие двери, которые вели в другие комнаты, располагались супротив друг другу. В одной из этих комнат оборудуюсь я. Другая же дверь вела в кухню, а через кухню можно было пройти в умывальню.

В своей комнате я поставил кровать и письменный стол. Мне пришлось попросить наемных мужей, дабы помочь мне. Честно говоря, комната эта оказалась небольших размеров и посему в этой комнате поместилась еще тумба, а окромя ничего.

Шел 1831 год. Признаться, я приехал в Петербург, дабы взглянуть на Царскосельский лицей. Я вообще всегда ценил памятники истории, связанные с искусством. Сейчас, в свои двадцать пять, я не знаю только что мне предначертано судьбой. Судьбой, которая сыграла со мной злую шутку.

Дело в том, что я приехал в Петербург не только для того, чтобы посмотреть монументальные сооружения. В Москве, в городе, где я родился, не было ничего интересного, к тому же меня должны были сослать в Сибирь, но вместо этого меня лишили офицерского звания. Тогда я решил отправиться в Петербург ко двору и просить и моем восстановлении высших чиновников, ибо знатен я был по роду деятельности и почетаем сослуживцами. Но когда я появился во дворце и просил меня восстановить, мне отказали и лишь выплатил одну сотню рублей. Именно на эти и на свои двести рублей я и приобрел дом. Но я не знаю, что мне делать дальше.

Все мои родные остались в Москве, а я, надеясь на милость государя, отправился из деревни в столицу. Работая в московской полиции, я неплохо зарабатывал. Из всей семьи я был самым образованным. Мои родители всегда гордились мною, в отличие от моего брата.

Мой брат старше меня на два года. Он рос трудным ребенком, и хотя семья наша не самая богатая, Александр знал И. Пущина, А. Пушкина, В. Жуковского, А. Дельвига, К. Данзаса и князя А. Горчакова. Они перевоспитали его, чему признаюсь, я очень рад. Но все не так хорошо, как кажется. После восстания на Сенатской площади он чуть было не попал на каторгу. Узнав об этом, мои родители умерли от остановки сердца, а Александра я больше не видел. Но в моей памяти навсегда останется худой мальчик с темно-русыми волосами и взглядом в глазах, вечно всех призирающих. Узнав, что Александр Гартынин принимал участие в восстании на Сенатской площади, государь верно из-за этого и лишил меня звания офицера.

16 сентября 1831 год.

Я все также веду свой дневник. Мой дом сейчас ничем не отличается от того, что я когда-то приобрел. Каждый день я отправляюсь на поиски своего брата, но все безуспешно. И все-таки меня не покидает чувство, что Александр в Петербурге, и что он знает о моих поисках.

Сейчас за окном осень и лучи солнца греют не так, как месяц назад. Речка, которая протекает рядом с моим домом, ночью покрывается коркой льда, а рано утром можно наблюдать полет чаек над этой речкой. За окном уже увядшие цветы не могут передать тот чудесный летний аромат. Уже, открыв окно, я не ощущаю ту легкую прохладу леса, росшего за речкой: лесной чистый воздух сменил сильный пронизывающий ветер и беспрестанный дождь.

На улице тем временем грязь и лужи. Сейчас из дому выйдет только тот, кто должен куда-то идти. Я же довольствуюсь видом из окна, хотя признаться, страсть, как люблю дождь. Но только не сейчас.

А совсем недавно в соседний дом приехала знатная семья. Главой семейства был небезызвестный граф Корнчевский. Это был невысокий мужчина. Он слегка прихрамывал на правую ногу. Его рыжие волосы вечно закрывали ему лицо, и ему постоянно приходилось зачесывать их назад. Граф с гордостью носил звание полковника.

Вместе с господином Корнчевским приехали его жена и дочь. Жена графа была скромна, но любила покомандовать. На вид ей было около шестидесяти лет, но это только на вид. А ее бело-розовое платье казалось старым и изношенным и складывалось такое ощущение, что она его практически не снимает.

Графиня называла свою дочь Констанцией. А когда семья Корнчевских входила в дом, сам того не ожидая, наши с Констанцией взгляды встретились, и я сразу, опустив голову, продолжил писать в дневнике. Она, вероятно, заметила это, так как фыркнула и вошла в дом. Но как оказалось позже, когда я смотрел на нее, я не просто смотрел на Констанцию взглядом дружеским, а показал своим огнем и страстью в глазах насколько красива эта девушка.

Вечером, когда я поднимался на верхний этаж, чтобы осмотреть его, я ненароком взглянул в окно и только сейчас заметил, что наши земельные владения разделяет полутораметровая живая изгородь, и посему я без всякого труда мог пробраться к соседям.

Как я и думал, Констанция заняла комнату на втором этаже. Перепрыгнув на ее балкон, я мог пробраться в ее комнату. Иногда, по ночам, я думал так сделать, но страх перед графом Корнчевским не позволял совершить сей дерзкий поступок.

Конец записей в дневнике Андрея Гартынина.

Однажды утром, я наблюдал, как граф отправляется в сторону дворца, а вслед за ним уехала и графиня. Их дочь оставалась в доме одна. И тогда я решился. Я был уже на втором этаже, когда увидел, как Констанция зашла в свою комнату. Я разбежался, прыгнул и ... едва успел ухватиться за ее балкон. Я поднялся и зашел в ее комнату. Девушка была в ночной сорочке.

- А я ждала Вашего появления, - мягким и нежным голосом проговорила она.- но признаюсь, не думала, что Вы окажетесь столь безответственным, чтобы попасть в наш дом днем. Вы же не дурак и прекрасно понимаете, что может с Вами случится, если мой отец узнает, что Вы были здесь.

- Я ценю Вашу заботу обо мне...

- Заботу? Вы верно с ума сошли, сударь? Это не забота, а намек на то, что Вам здесь нечего делать! Ну, или хотя бы отвернитесь, чтобы я смогла немного одеться,- после этих слов я отвернулся.- Так вот, сударыня, для начала я бы хотел представиться. Мсье Гартынин. А Вы, верно, Констанция? (я был слегка удивлен, узнав, что она ждала меня, хотя это и не удивительно).

- Вы правы сударь, но у меня не вызывает никакого интереса общение с Вами в моей комнате. Я предлагаю отправиться на речку, ночью.

- Хорошо, сударыня. Я... ждите меня после полуночи. Я надеюсь, Вы согласитесь поехать ночью на речку в моем сопровождении.

- Безусловно, сударь, - ответила Констанция, и после этого я покинул ее комнату.

И вот уже одиннадцать. Я у себя. Сижу и смотрю в окно, ожидая увидеть ее. За всю свою жизнь я никогда не любил так, как люблю сейчас. И я осознавал это. Теперь ничто не могло испортить мне настроение. Мысль о предстоящей ночи делала меня сильнейшим человеком на свете. Но уже стемнело, и я ничего не мог различить во мраке. То и дело я слышал звук, бьющей ключом речки, и чьи-то голоса. Но сейчас я не предавал этому ровно никакого значения, не осознавал суть всего происходящего, и ничто не помешает мне встретиться с Констанцией.

Меня переполнял восторг и в то же время мною овладел страх. Я боялся, что кто-либо из соседей нас вместе увидит, хотя гори оно все...

Перед свиданием я охотно желал привести себя в порядок. Лежа на своей кровати, я взял со стола зеркальце. У меня чуть волосы дыбом ни стали. С зеркала на меня глядел мужчина двадцати пяти лет, русые волосы были непречесаны и, карие глаза пристально наблюдали. Переводя свой взгляд на карманные часы, я увидел большую и маленькую стрелки, направленные на север. А в час мы должны быть на речке.

Уже поднявшись на балкон, я слегка отошел, чтобы прыгнуть на балкон соседнего поместья. Я разбежался, прыгнул и... неожиданно для себя я упал. И... Проснулся.

Я лежал на кровати в маленькой комнатке. Эта комнатка была точь-в-точь похожа на ту, в которой я жил. Тот же стол, шкаф - все как во сне. По инерции я посмотрел в окно и увидел рядом дом, который был, как две капли воды, похож на дом Корнчевских.

Отставной подполковник жил со своей женой и дочерью. Жену звали Александрой, а дочь Констанцией. Эти дамы оказались сильно похожи на тех, "сонных" дам. Более того, Констанция была еще красивее.

Александр Гартынин.

Я, будучи лишенный звания офицера, двадцатипятилетний юноша приехал в Петербург для того, чтобы найти своего брата. Мой брат-Александр Гартынин, принимал участие в Восстании на Сенатской площади, и после чего пропал. Всех своих друзей Александр в одночасье потерял.

Но невозможно не сказать и о его друзьях. Александр дорожил дружбой с бароном Дельвигом, князем Горчаковым, господином Данзасом, и господином Пущиным. Когда Александра не было дома, я знал, что он с друзьями в каком-нибудь кабаке. Именно таким он остался в моей памяти - высокий худой юноша, темно-русые волосы которого волнами лежали на голове. И особо мне запомнился его вечно призирающий кого-либо взгляд.

Сейчас я лежу в своей кровати и думаю о соседской девушке. Но мельком я вспоминаю один фрагмент из своего сна: перед тем, как проснуться, я увидел (и очень близко увидел) игральную карту. Это был пиковый туз.

Я намерен провести это начало дня на свежем воздухе. Кстати, рядом с моим домом есть речка. Но это уже не важно.

Выйдя на крыльцо, я увидел неописуемой красоты пейзаж. Иней одеялом окутал все деревья леса. На другом берегу можно было наблюдать наездников на лошадях. А кто-то уже нес елки в дом. Петербургская зима очень красива, особенно в центре города.

Фонари вдоль тихих улиц стоят, и ты слышишь тихий треск огня. Пустые парки, пустые улицы, огни домов - все это так прекрасно, когда ты стоишь ночью и любуешься этим видом в объятиях столь же прекрасной барышни. Я просто мечтаю провести этот Новый год вместе с Констанцией. Но моя скрытность и скромность никогда не позволят мне подойти к этой прекрасной девушке. К тому же, ее отец не позволит офицеру встречаться с дочерью отставного подполковника. Но если бы и так. Так я еще и безработный. И господин Корнчевский хорошо это знал. Более того, через него прошел указ об отстранении офицера Гартынина Андрея Владимировича от военной службы, где господин Корнчевский поставил свою подпись.

Вообще, князю Корнчевскому уже до этого случая приходилось сталкиваться с моим братом. Александр, будучи пятнадцатилетним юношей, поджег занавес актового зала в гимназии, где он учился. А в это время, за кафедрой выступал господин Корнчевский и рассказывал таким же юношам, как мой брат об ответственности и о том, как молодые воины и гибли на войне с Наполеоном. Он говорил, а за ним пылал занавес, и все ребята попадали со смеху. Князь не выдержал этого, и Александра исключили. Но этот "подвиг" вошел в историю той гимназии. Именно так рассказывал мне Александр. Мне эта история показалась весьма забавной.

- Ах, жалко, что нельзя вернуть время вспять, - сказал я сам себе, лежа на кровати. Я смотрел в потолок и вспоминал разные смешные истории. Уже темнело, и я не мог побороть сон, как вдруг услышал стук в дверь. Сначала я призадумался, но после решил открыть дверь.

Я встал с кровати, вышел из комнаты и направился к входной двери. Я шел быстро. Стук моих туфель заглушал еле слышный стук в дверь. Я дышал быстро и даже слышал биение своего сердца. Подходя к двери, я ударил себя по щекам и робко протянул руку к дверной ручке. Мертвой хваткой я вцепился в нее. Сердце билось еще быстрее, и в одно мгновение я думал, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Я медленно опустил ручку и дверь открылась.

На пороге стоял незнакомец высокого роста с черными волосами и зелеными глазами. Он показался мне очень "правильным". Незнакомец был во фраке, а на руки стягивали тугие перчатки.

- Мсье Гартынин?- поинтересовался незнакомец. Я медленно опустил голову.

Незнакомец потянул руку к сердцу, но вытащил пистоль. Он направил пистоль мне в бок и спустил курок. Резкая взрывная боль обожгла мой бок.

Я упал на колени, заслонив правой рукой кровоточащую рану, и пополз к стене, где на тумбе лежал мой дуэльный пистолет. Привстав, с оружием в руке, я направился к двери. По полу была размазана кровь. Я желал отомстить. Я увидел незнакомца на коне. Он уже хотел дернуть за поводья, как вдруг я, не особо прицелившись, выстрелил. Не знаю, что сталось с этим. Боль вновь дала о себе знать. Я упал на укрытое алым снегом крыльцо и потерял сознание, успев только услышать ржание его коня и топот людей. Видно услышали выстрел и сбежались на звуки.

Я всем телом чувствовал холод. Я блуждал во тьме. И внезапно очнулся от всего этого кошмара. Рядом с моей кроватью стояли Констанция и ее отец. Как мне показалось, это люди князя дотащили меня до кровати. По щекам Констанции текли слезы, и из-за этого ее ангельское личико было мокрым. Она стояла на коленях и что-то говорила своему отцу. А когда я очнулся, она улыбнулась мне и, как я понял - ушла.

- Как Вы, сударь?- встревожено спросил Корнчевский.

- Лучше, господин Корнчевский. Но я не знаю, кто стрелял в меня. А Вы случаем не знаете, почему конь этого заржал.

- Ты не попал в него...

- А жаль!

- Ты выстрелил на несколько дюймов правее от его головы. Конь перепугался от твоего выстрела, встал на дыбы, сбросив всадника. Тот упал и сломал руку. На данный момент он находится в госпитале. Кстати, хочу тебя обрадовать - твоя рана не опасная, пуля прошла навылет, не задев печени, и поэтому ты скоро пойдешь на поправку. Мой знакомый лекарь осмотрел тебя. - Он говорил мне все это с неким волнением в голосе.

- Почему вдруг такая забота обо мне? - мне было очень неспокойно. Князь знает кто я такой, и вдруг посылает ко мне своего лекаря.

- Констанция беспокоится о вас, Андрей. Я вижу это беспокойство. Она влюблена в Вас. И это именно она попросила меня послать к Вам господина Гюссенберга. У него диплом по хирургии. Он вылечит Вас. К моему сожалению, это все, что я могу для Вас сделать, - сказал он и после этого ушел.

Я услышал, как захлопнулась за ним дверь. Я чувствовал всю ту же жгучую боль в боку. С тяжелым вздохом я смог привстать с кровати и мне ничего не оставалось делать, как смотреть в окно.

За окном шел снег. Я потерял счет времени, и не знал какое сейчас число. Но поскольку толпы людей не выстроились в многочисленные ряды на улицах, чтобы попасть в центр города, Новый год еще не наступил. А в центре, всегда на Новый год, стояла елка и иногда изо льда делали горки. Дети этому очень рады. Но это меня сейчас мало интересует. Я не привык заглядывать в будущее. А настоящее, как мне кажется, хуже будущего.

Сейчас пустые белоснежные улицы, а завтра они будут полны людьми, идущими на праздник.

В моем доме было холодно, но встать, и закрыть окна не было сил. Боль в боку все не утихала, но надежда на выздоровление была. Князь неспроста отправил ко мне своего врача. Да и мысль о том, что княжна влюблена в меня придавала мне сил.

Я вижу ее красоту, но не испытываю к ней тех же чувств, что она испытывает ко мне. К тому же меня сейчас интересовало совсем другое. Я никак не возьму в толк, кому не хочется видеть меня в Петербурге.

- Господин Гартынин, вы в своей комнате? - спросила Констанция, стоя за дверью, ласковым и нежным голосом. Сквозь сжатые от боли зубы, я еле слышным голосом сказал: "Входите, сударыня". После моих слов дверь открылась. За дверью стояла девушка неописуемой красоты. На ней было платье Gris de perles. Ее русые волосы лежали на плечах. По щекам ее катились слезы.

- Ваш отец сказал мне, что рана не смертельная. Также он сказал, что пришлет ко мне господина Гюссенберга,- сказал я, едва терпя боль. - Я знаю, что Вы ко мне не равнодушны.

- Откуда, сударь? - Констанция, верно, хотела показать удивление, но у нее это мало получалось. - Кстати, пока Вы спали, я заметила на пороге игральную карту. Это пиковый туз. Мне кажется, что карту оставил тот, кто стрелял в Вас. А Вам, сударь?- после этих слов она достала из маленького кармашка ту самую карту.

Я взял карту и осмотрел ее. Она была очень похожа на ту, которую я видел во сне. Мне казалось, что эта карта-предзнаменование смерти. Я не знал, что ответить Констанции.

- Я хочу казаться закрытым для всех. У меня никогда не было друзей. Одиночество помогает мне решать некоторые проблемы. И я не могу лишиться всего, что я добился собственным трудом.

Ваши заботы обо мне не дадут Вам никакого шанса, и я не нуждаюсь в вашей помощи. Я мог умереть там, но не умер. И тот наемник мог прикончить меня, и я более чем уверен, что он не понес бы никакого наказания. Но благодаря вам, он сейчас в больнице, а тот, кто не желает, чтобы я находился в Петербурге, попытается убить меня вновь, да и вас тоже.

С моим выздоровлением я попытаюсь отыскать того, кто хотел моей смерти...

- Этим сейчас занимается мой отец. - Сказала девушка чуть робко и меня охватила ярость.

- Неужели Вы не понимаете! Если вы найдете этого, вы подпишите смертный приговор всей семье.

Я сам намерен найти этого человека. К тому же мне следует разыскать своего брата. У него здесь тоже есть связи.

Неожиданно наш разговор прервал стук в дверь.

- Я открою, - сказала Констанция. Она вышла из моей комнаты. Я слышал голос мужчины. Но тотчас я услышал, как она бежит обратно. Когда девушка зашла в комнату, я увидел у нее в руках конверт.

- Вам письмо, господин Гартынин.

- От кого? - неожиданно для самого себя я выкрикнул эти слова, и так, что Констанция сделала несколько шагов назад.

- Письмо принес темноволосый высокий мужчина, - с этими словами я встал с кровати и выхватил из ее рук письмо, но лечь обратно не смог. Когда Констанция усадила меня на кровать, я быстро разорвал красную нить и печать. Я вынул письмо из конверта и сразу мне бросились в глаза последние слова: " Твой брат, Александр Гартынин".

Смерть князя.

- Констанция, милая, пожалуйста, посмотри, ушел этот человек или нет.- Она бросилась из комнаты, и я услышал, как она кричит " Мсье, вернитесь, пожалуйста". Я был этому очень рад, и сам направился к двери. На полпути я встретил его и Констанцию. Девушка недоумевала, а я... я.

- Ну, здравствуй, брат, - сказал я и обнял его.

- Я рад видеть тебя Andre. Я слышал о "перестрелке".- После этого он обхватил меня и отвел в комнату.

Он усадил меня на кровать и сам сел рядом со мной.

- Констанция, идите домой. Я приду к вам вечером, и спасибо за все.- После моих высказываний она покинула дом. Когда я услышал, как захлопнулась дверь, я начал расспрашивать брата о том, как он нашел меня?

- Я, в последние три месяца состою в дружеских отношениях с князем Корнчевским, несмотря на тот случай в школе. И о " перестрелке" он тоже мне сказал. Кстати, меня восстановили в звании. Я поговорю с князем, и думаю, он восстановит и тебя.

- Может быть. А ты не знаешь человека под фамилией Гюссенберг? Корнчевский хотел послать этого врача ко мне.

После этих слов у Александра округлились глаза, и он смотрел на меня с недоумением. Его вечно циничный взгляд, словно куда-то испарился.

- Гюссенберг? Это вовсе не врач. Он потомственный дворянин. Но его циничность. Я нахожусь с ним в конфликте. И теперь я более чем уверен, что это он подослал к тебе этого типа. А кстати, где он?

- Он в госпитале, в Москве. По крайней мере, так сказал Корнчевский. Может быть, ему сказал Гюссенберг? Вполне возможно.

Александр призадумался. Больше он мне ничего не ответил. Сказал только, что приобрел дом.

Александр остался ночевать у меня. Только проснувшись, я вспомнил, что должен был зайти вчера к Корнчевскому. Также я вспомнил, что Гюссенберг должен был познакомиться со мной. Признаться, я не очень хотел общаться с ним. Да и сегодня я не пойду к Корнчевским. Не хотелось бы портить себе настроение в столь прекрасный день.

На улице все было так неестественно прекрасно. Снег блестел на солнце. Снежинки падали, словно кружась в вальсе. Лес за речкой сверкал серебром. Под слоями льда и снега шумела речка, на которой на коньках катались люди. А в доме было очень тепло и уютно.

Рана уже почти затянулась, и я мог самостоятельно передвигаться. Шел десятый час, и после плотного завтрака я решил отправиться на прогулку на коне вдоль речки. К моему удивлению, одежда была приготовлена. На стуле за столом висела рубаха и жилет. На столе лежали кожаные перчатки и сабля в ножнах.

- Александр, что все это значит? Зачем ты достал мою саблю?

В комнату вошел Александр. Он был одет в точно, как и у меня, одежду, но на поясе у него были ножны, в которых находилась сабля.

- Мне хотелось бы, чтобы ты в совершенстве владел саблею. Мы на конях отправимся на ту сторону реки - в лес, чтобы учить тебя драться на саблях. Если вдруг кто-нибудь нанесет тебе визит опять, ты должен будешь уметь защититься без пистоля. Ну а стрельбе ты умеешь с раннего детства.

- Чтож, спасибо. Дворянин, умеет драться на саблях, неоднократно стрелялся на дуэлях, а девушки просто тают от его взгляда.

- Пустое, сударь. Должно тебе тоже драться на саблях, значить.

Взгляд Александра был не как прежде. Теперь я доверял ему, а не то, что в детстве. Он стал для меня лучшим другом.

- Ну, так что, едем? - спросил он.

- Спрашиваешь. Конечно да, - ответил я. Я не мог поверить. Мой брат впредь не обращается со мною, как с младенцем.

Но уже в лесу, я почувствовал страх. Странные звуки слышал я. Вообще на улице было не холодно.

Для тренировки мы выбрали опушку средь леса. В моем дневнике я описал эту тренировку так: " ...Он сделал выпад, направляя саблю мне в сердце. Я смог уклониться. Тогда последовал новый выпад, в мою рану. Он знал, что я не смогу уклониться, и поэтому бил сильно. Я направил свою саблю на его, и тем самым поменял траекторию движения его оружия. Я старался как можно реже уклоняться от ударов, и как можно больше наносить удары ему.

Мы тренировались чуть больше двух часов. После тренировки, на конях, мы отправились на прогулку по лесу..."

Пока мы тренировались, я задел саблей левое предплечье брата. Рубаха в том месте была порвана, но, ни боль, ни порванная шелковая рубаха не тронули его.

Мы ехали по лесу не для того, чтобы подышать свежим воздухом. Во время тренировки я увидел мужской силуэт за заснеженными деревьями. Мужчина находился от нас метрах в двадцати, и я очень удивился, когда не увидел у него на плече елки. К тому же он постоянно оглядывался. И шел он очень быстро, почти бежал.

После того, как я рассказал брату то, что увидел, мы решили прочесать лес. Но даже через час нам никого не удалось найти, хотя изредка и я, и он слышали голоса.

- Вы не заставите служить меня Гюссенбергу! - кричал мужской голос. - НЕ ЗАСТАВИТЕ!

Но всякий раз, когда мы двигались к этим голосам, мы ничего не находили. Александру это надоело, да и мне тоже.

- Давай лучше поедем к Корнчевскому и расскажем ему то, что мы слышали, - предложил брат.

Я согласился. Доехали до дома мы быстро. Привязав лошадей, отправились к Корнчевскому. Калитка их усадьбы была открыта, и входная дверь в дом тоже. Я не знал, что и думать. Александр посмотрел на меня, и по его взгляду я понял, что что-то не так. Мы побежали к дому князя. Прямо на пороге лежало неподвижно чье-то тело. И когда мы подошли к телу, мы разглядели в нем князя. Князь был мертв.

Я осматривал тело, когда Александр побежал в дом, и увидел рану от пули в левом боку. Эта рана была похожа на мою. При виде всего этого я многое понял.

- В доме никого,- крикнул Александр, - здесь нет ни Констанции, ни ее матери.

Когда я это услышал, я осознал, какой мы сделали промах. Вероятнее всего Гюссенберг рассчитывал убить меня, а не Корнчевского. Тогда я позвал Александра, и мы направились в полицию доложить о смерти князя Корнчевского.

Мы взяли лошадей и поехали. Уже через час мы оказались на месте. Нам с братом посчастливилось сразу встретиться с г-ном полковником.

- Мое почтение, г-н полковник,- говорил брат - меня звать Александр Гартынин, мы с братом нашли тело покойного князя Корнчевского, верно вы знаете его.

- Корнчевский, Иван Петрович, который? Знаю, знаю такого. Убили его, значит, да? - говорил полковник.

- Верно так, ваше благородие. Из пистоля убили, дуэльного пистоля, - отвечал брат.

- Отправляемся на место немедленно. И кто же мог сделать это? - говорил старик.

Старик был похож на князя. Очень похож. И когда мы вышли из здания полиции, все расселись по коням, полковник рванул быстрее Александра.

Когда мы приехали, тело приобрело неистово бледный оттенок. Рядом с покойным князем стояло человек пять. Все они находились в недоумении. И вот, при виде военного чиновника, люди разошлись по домам.

- А где его дочь и жена?- поинтересовался полковник.

- В доме их нет. Верно, убийца князя забрал их, - говорил я. Я сам был очень испуган тем, что я говорил.

- Но зачем им их забирать надобно? У вас, господа, нет мысли, что Констанция и ее мать и не знают о случившемся?- с подозрением неким говорил полковник.

- Нет. - Я не решался рассказать ему о том, что случилось со мной. Он не внушал мне доверия. Но меня осенила одна мысль. - Э... простите меня, но мне и брату нужно идти.

- Не торопитесь, - говорил полковник. - Вы арестованы за подозрение в убийстве князя Корнчевского, господа.

Александр, когда услышал эти слова, был вне себя от ярости.

- Как же мы могли это сделать? И к тому же, вы видели и видите, что князь умер от пули, а у нас только сабли!- говорил Александр.

- А кто знает, как вы могли убить его! И еще, я слышал, что вы, Александр, когда-то не очень дружили с ним. А вы, мсье, знали о разногласиях брата с князем и решили прикончить старика.

- Но зачем?- очень громко заорал я.

- Зачем? Я скажу зачем. Вам, верно, понравилась дочь князя и вы решили, что князь не даст согласия на свадьбу, поэтому и убили его.

- Да вы... вы просто... вы просто не хотите искать настоящего убийцу, вот и все!- кричал я. Я хотел было ударить, как следует этого старика, но Александр меня остановил.

Мне хотелось уже по быстрее покинуть этого полковника, чтобы рассказать Александру о моем мнении по поводу смерти Корнчевского.

- Так вот, господа. Я намерен отпустить вас, если вы не будете вмешиваться в это дело. - Говорил полковник.

- Это уже нам решать!- Твердо сказал Александр.

Мы уже сидели в кабинете моем и обсуждали внезапную кончину князя. За окном хлопьями валил снег. На моем дубовом столе лежали всякие бумаги, которые нужно было отправить. За бумагами этими стояла чернильница с пером. Свечи горели неистово ярко. В кабинете было тепло и уютно, но наш разговор все это нарушал.

- Бесспорно, его убил человек Гюссенберга!- Восклицал Александр. Он был вне себя от злости и ярости.

- Но какой мотив?! Я, может быть, в каком-нибудь кабаке не уступил ему место, но тогда за что он князя убил? Это сейчас загадка.- Говорил я. В столе у меня была бутылка медовухи. Пришлось открыть ее. По рюмке этой медовухи мы выпили, а после я услышал стук во входную дверь. Когда я проходил мимо тумбы в гостиной я схватил пистоль. Он был у меня всегда заряжен после того случая. А Александр схватил кинжал, висящий у меня на стене. Открыв дверь, и моментально приставив пистоль к лицу противника, я увидел, что это была Констанция и ее мама.

Прогулка в парке.

- Что привело вас к нам?- Спросил я, положив пистоль на журнальный столик.

- Я и моя маменька боимся оставаться в доме после того, как...- Ее заплаканное личико легло ко мне на плечо. Она рыдала. Я не мог смотреть на ее слезы, сам не зная почему. А Александр в это время ухаживал за маменькой Констанции, госпожой Александрой Петровной.

Мы теперь все вместе сидели в гостиной, пили чай и я расспрашивал Корнчевских о том, где они были.

- Антониан сказал, что на днях собирается навестить нас по долгу своему и просто из вежливости. После того, как он узнал о смерти моего батюшки, он решил поехать в поместье свое. А мы с маменькой...- И она опять начала плакать. Ее кружка выпала из ее нежных рук и весь чай разлился по полу.

Наутро, проснувшись, я увидел вновь приготовленную одежду и саблю на стуле. Я не понимал, для чего она. Но как потом оказалось, и Александр не хотел сегодня тренироваться. Но тогда зачем и кто приготовил одежду? Вскоре Констанция сказала, что намерена провести день со мной, так как даже мой дом напоминает ей об отце. Но ни, то что бы я, даже маменька ее об этом ничего не знала. И, разумеется, я согласился.

Порою я не могу представить свою жизнь без Констанции. Ее милое ангельское личико, теплые нежные руки... она прекрасна! В своем дневнике я долго не мог подобрать слов для того, чтобы описать ту красоту. И до сих пор не могу найти нужного слова. А прогулка с нею - это шанс признаться ей в моих чувствах. Но она знает, что она мне не нравится. Я ей это сказал. Но зачем? Зачем я тогда сказал ей это? Может быть, эти вопросы не имеют ответа? Но сейчас это все не важно. На улице идет снег, который расчищают дворники, птицы порхают с ветки на ветку. Прекрасная погода для прогулки.

Мы шли по безлюдным улицам Петербурга. Констанция надела выходное платье и шубу. По пути мы зашли в ее дом. Там было очень тихо. Тишина пугала. Никто не спускался по лестнице прихрамывая. Смерть князя ввела весь город в отчаяние. И ведь даже мотивов преступника не было известно. Но после того как я заметил слезу на щеке Констанции, мы тотчас покинули дом. Я старался найти любую тему для разговора с нею, но сейчас это выглядело бы довольно глупо.

- Андрей, вы не против пойти в парк? Я притомилась, а там мы могли бы посидеть и поговорить.- Сказала она, едва дрожащим голосом. Она все никак не могла смериться со смертью отца, и оно понятно.

- Нет, не против, сударыня. Прошу.- Мы свернули в парк, и сразу же Констанция узнала в парке одного мужчину. Он был ростом с меня. Молод. Хорош собой. Его одежда подчеркивала единый стиль и вкус хозяина. Он, может быть, был отставным офицером или врачом-хирургом. Мы медленно направились к нему. После этого и он нас признал.

- Антониан. Рада встречи.- Сказала Констанция и протянула ему руку. Он ее поцеловал.

- И я рад, Констанция. Безумно рад встрече. А это?..- Говорил мужчина с неким немецким акцентом.

- Это мсье Андрей Гартынин. Он живет рядом с нами.- Сказала Констанция Антониану.

- Андрей, познакомьтесь, это Антониан Гюссенберг. Он из Германии.- Сказала она. Мы пожали друг другу руки. После минуты молчания Антониан наконец спросил:

- Куда направляетесь?

- Мы решили всего-навсего прогуляться, а вы мсье.- Он оценил мою дерзость, но ответил спокойно и весьма обдуманно.

- Я хотел поговорить с полковником о внезапной смерти князя. Да и у него ко мне было несколько вопросов. Мы договорились встретиться здесь, в парке, но он опаздывает. А что думаете вы о смерти господина Корнчевского, сударь? Ведь, насколько я осведомлен, именно вы и ваш брат нашли тело. Поправьте меня, если это не так.- Теперь-то я понял кто это. Именно его мы подозревали в убийстве князя, но никаким жестом я не должен дать ему это понять.

- Вы правы сударь, мы с моим братом нашли тело князя, но именно что нашли. И ничего больше.- Сказал я, и мы с Констанцией направились дальше. Но Антониан догнал нас и добавил:

- Господин Гартынин, я приглашаю вас и вашего брата, а также вас, Констанция и вашу маменьку к себе домой. Там будет всего несколько человек. Буду рад видеть завтра вечером.

- Мы обязательно придем.- Сказала Констанция и после этого он пошел также ждать полковника. Мы гуляли целый день. Небо уже стало синим, а местами начали загораться звезды. И вот пошел хлопьями снег. Она стояла, прижавшись ко мне, и смотрела на реку с моста. В ближайших домах горел свет, дети играли у елки, а родители ужинали. Все это - банальности нового года. Я не думаю, что они дойдут и до Констанции. Лишь одно утешало - господин Гюссенберг устраивает у себя вечер в память о погибшем князе... тот самый Гюссенберг.

Его лицо невольно появилось перед моими глазами. Карие глаза, зачесанные назад темные волосы, стройный вид. Он точно походил на врача. Но если и так, он был и кем-то еще. И тот парень в лесу... Быть может, это разные люди... Но это было бы слишком легко...

Вернувшись домой, Констанция заперлась в своей комнате, а я решил поделиться мыслями с Александром. Мы сидели в кабинете и пили чай. Я рассказал ему о приглашении.

- Ты намерен идти, или нет?- Спрашивал я его в очередной раз.

- Я думаю, что сходить стоит. Если он - это тот, кого мы подозревали, то пойти стоит точно.- Сказал Александр, встал с кресла и пошел проверить, нет ли кого поблизости.

- И то верно, но даже если это он, то, как нам отплатить ему?- Я уже не мог говорить тихо. Меня одолевали эмоции. Я встретил человека, который не хотел видеть меня в городе и убил князя Корнчевского. Взглядом Александр дал мне понять, что надобно взять себя в руки. Мне это удалось, но не сразу.

- Мы идем к нему.- Отчеканил Александр и вышел из кабинета. Я достал из ящика стола медовуху и выпил немного. После я пошел спать.

Наутро я только узнал, что еще давеча было решено хоронить князя сегодня в одиннадцать часов утра. Быстро позавтракав, я нашел в шкафу своем черный фрак, и подобающий галстук. Вскоре мы уже сидели в карете и направлялись к кладбищу. За церемонию отвечал Антониан. Все прошло довольно быстро. Гюссенберг сказал речь, мы все понурили головы, и все закончилось слезами Констанции и ее матери. После мы разъехались. Вечер быстро приближался. И вот уже время ехать к господину Гюссенбергу. Хотя какой он господин?.. Убийца!

Александр взял под фрак свой пистоль и такой же передал мне. Я сделал также. Сердце мое билось неистово. Когда зашла Констанция в мою комнату, я думал, что она заметит пистолет, но благо того не произошло.

- Вы готовы, господа?- Спросила она воодушевленно.

- Да, Констанция. Когда мы отправляемся?- Спрашивал Александр.

- Кучер вот-вот должен подогнать нашу карету.- Сказала она и вышла из моей комнаты. Кучера мы ждали довольно долго. Когда, наконец, он подъехал, оказалось, что у Александра пистоль не был заряжен. Он искал повод зайти обратно в дом, но кучер уже дернул за поводья, когда он собирался выйти из кареты.

Дальше все шло как нельзя хорошо. Мы добрались до поместья Гюссенберга быстро. Его владения были, казалось, безграничны. Дом был кольцевидной формы двух этажей. Он занимал, может быть, треть владений доктора. Все остальное было - сады. В углу усадьбы была теплица с экзотическими цветами. Нас встречали слуги Антониана. Они были одеты весьма добротно и со вкусом. По крайней мере, красиво для слуг местного лекаря. У двери в дом стоял сам Антониан. Он был также в костюме. Зачесаны были его темные волосы, теперь он курил трубку.

- Добрый вечер, мадам Корнчевская.- Сказал он, поклонился и поцеловал ее почти высохшую руку. Она прошла дальше. Мое желание, заехать ему по лицу, едва можно было сдержать. Но я пожал ему руку и прошел в дом.

Зал этого дома был необычайно красив. Да! Лестница, ведущая на второй этаж, была выстлана ковром. У лестницы стоял мужчина в синем пиджаке и направлял всех гостей этого дома в комнату чуть поменьше. Но, проходя мимо окна, я заметил исписанную раму. Все надписи были на латыни. Также книжную полку, заставленную старинными книгами, обложка и переплет которых были уже местами порваны и небрежно заделаны. Но эта полка не пылилась. Нет! Ни у одной из книг не собралась пыль. А торшеры... Мне казалось, будто я попал во дворец императора Николая Павловича. Он был всего лишь врачом, но так жить... весь дом был залит светом ламп и свечей. И вот, когда мы зашли в ту самую комнату, куда нас сопроводили, я увидел небольшой стол, уставленный бутылями с вином и виски. Также были фрукты и горячее. За столом уже сидел тот самый полковник, который обвинил меня и Александра в убийстве князя. Он слегка наклонил голову, на которой уже просматривались залысины, рыжие волос редели. Он был в коричневом фраке, а его цилиндр стоял благополучно на тумбе. Он явно решил сегодня оставить службу и почтить память старого друга. И только переведя взгляд на тумбу, я увидел книжные полки. Ряды полок. Все были уставлены книгами Шекспира, Гомера, Вальтера... это была поистине самая большая библиотека, которую мне приходилось видеть. Но Констанцию ни сколько не поразил этот вид. Она присела на стул и понурила голову. Я присел рядом.

- Господин Гартынин?- Спросил полковник. По нему было видно, что он не трезв.

- Да, мсье. Вы здесь по приглашению мсье Гюссенберга?- Спрашивал я. Сейчас я не был уверен, что он сможет ответить. Глаза его слегка покосились. Но тут в комнату вошли Александр и госпожа Корнчевская. Госпожа присела рядом с дочерью, а Александр рядом со мной. Он бросил взгляд на полковника, но тут же обернулся на вошедшего Гюссенберга.

Антониан присел во главе стола. Он начал речь.

- Не так давно мы понесли невосполнимую утрату. Иван Петрович был милейший и добрейший человек. И вот, я собрал вас всех здесь для того, чтобы отдать должную память ему. Выпьем это вино в память об отце, муже и товарище.- Сказал он, приподнял бокал и осушил его. Полковник к третьему тосту был довольно пьян, и нам пришлось проводить его до кареты. Пока дамы сидели и плакали о покойном, Антониан пригласил нас к себе в кабинет. Меня и Александра.

Кабинет его был мрачен и мало освещен. На полке у стены стояли свечи и все. Антониан подошел к столу, на котором был безупречный порядок. В кабинете также было несколько книг на книжной полке. Все по медицине. Он достал из ящика своего стола скальпель и стал пристально рассматривать его в своих руках. Я посчитал это удачным моментом для выстрела. Я было потянулся к пистолю, как мою руку оборвал Александр. А Гюссенберг тем временем что-то бубнил себе под нос.

- ... не так ли?- Спросил он, повернувшись лицом ко мне. При тусклом свете свечей лицо его было страшным и пугающим.

- Верно так.- Отчеканил я. Но после моего ответа он налил нам с братом по бокалу виски.

- Выпьем же, судари.- Сказал он и дотронулся губами до бокала, однако пить он не собирался. Я выхватил пистоль из-за пазухи и выстрелил. Бокал Александра разбился. Но его рука не кровоточила. Он посмотрел на меня с укоризной в глазах. Я же вспылил и начал говорить Антониану:

- Вы - убийца. Вы хотели нас отравить!- Кричал я.

- Клевета! Вы забываетесь!- В ответ кричал он. На глазах моих он краснел. Ноздри его раздувались, но ненароком на краю стола я заметил пиковый туз. Ту самую карту, которую убийца оставлял на месте преступления.

- А что сударь вы скажете о карте?- Спросил уже Александр и указал на туз.

- Карта как карта. Не больше, не меньше того! А теперь, вон!- Сказал он и потянулся за саблей, которая висела трофеем на стене. Но Александр его опередил. Он вытащил свой пистоль и направил в лицо Гюссенбергу. Только я Александр знали о тайне этого пистоля.

- Вы признаете свою вину в убийстве князя?- Спрашивал он хладнокровно.

- Да, признаю.- Сказал он, повесив голову. Я тем временем скрутил ему руки и вывел к дамам. Они были шокированы, но мое сердце билось спокойно.

- Вот убийца князя.- Сказал Александр. Он уже убрал пистоль. Госпожа Корнчевская упала в обморок, и когда все мы отвлеклись, Антониан высвободился и налетел на меня с кулаками. Констанция оставила мать и кинулась успокаивать разъяренного Гюссенберга. Александр же кинулся оттаскивать меня. Когда оба мы уже были более спокойны, Гюссенберг выпалил: " Я вызываю вас на дуэль! Завтра! На рассвете! Драться будем на саблях. На опушке леса, за речкой. Приходите с секундантом". Я был в не себя от ярости после этих слов. Я и представить себе не мог, что убийца может еще и дуэли назначать. А вместе с тем рассудок теперь потеряла и Констанция.

Дуэль

Нам с Александром пришлось выносить дам на руках к карете, тогда как Антониан Гюссенберг бежал из своего дома. Александр смотрел на меня с недоумением. Он знал, что именно он будет моим секундантом на этой дуэли, но он также знал, что я могу и умереть. И вот, когда мы уже подъехали к дому и дамы очнулись от шока, по выражению лица моего и Александра Констанция поняла, что дуэль состоится. До нее оставалось ровно пять часов. Я не мог спать. Возможно, это будут последние мои пять часов.

Констанция плакала, отговаривала меня от этой дуэли, говорила, что сама пойдет в полицию и обо всем им доложит. Но меня это даже не задевало. Эта дуэль - дело принципа. Да и к тому же я осознавал, что при любом ее исходе мне светит либо смерть, либо тюрьма.

- Вы можете еще уехать из города. Подайтесь в бега! Молю, бегите. Я не смогу пережить вашей смерти.- Говорила со слезами на лице Констанция, когда мы сидели в моей комнате.

- Я не собираюсь прослыть трусом, милая Констанция. Нет! Я буду драться.- Сказал я. Меньше всего мне сейчас хотелось разговаривать с кем либо. Я пытался сменить тему разговора, только не о дуэли, понимая, что Констанция меня не покинет.

- Почему вы не чувствовали себя неловко в доме Антониана?- Спросил я.

- Я была там. И не единожды. Антониан сделал мне предложение, но я отказала ему. Мои родители видели в нас прекрасную и достойную пару, но теперь я понимаю, что он подлец и убийца. И хотите Вы того, или нет, после вашего с братом отъезда в лес я пойду в полицию.- Она говорила сухо, проглатывая слезы.

- Не смейте! Я попрошу Александра, он увезет вас отсюда. Меня вы и не вспомните. Да и к тому же, как сказал однажды старый друг моего брата: "Главное в жизни честь, а счастье уж потом!"

Она не выдержала и вышла из комнаты. Я понимал ее. Через силу я сел за стол и написал, что завещаю все свое имущество Александру. Хотелось было дать волю эмоциям, но у меня это редко когда получалось.

На столе моем горела свеча. Я лежал на кровати, глядя в темный потолок. За окном все так же, как и вчера шел снег. Одежда для дуэли была мною уже приготовлена. Я не думал, что засну. Нет, я размышлял о смерти. Хотя знал, что рассуждения такие присущи старикам.

Я уже был одет. Андрей еще не выходил из своей комнаты. Я хотел уехать с ним до того, как проснется Констанция и ее мать. Видать, мой дорогой брат уснул сном младенца. Ах, как прекрасен мир снов... никто и ничто не предвещает смерти, ничто не говорит о предстоящей дуэли. Я знал, что Андрей может умереть. Он плохо владеет саблей. Но вот дверь его комнаты открылась. Мы выпили с ним чай и отправились.

На улице было тепло. Кони Андрея стояли на привязи, и ничего нам не стоило их развязать. На рассвете зимой необычайно красиво. Река покрыта коркой льда, деревья устланы инеем, будто теплым одеялом. К тому же сегодня ночью толпы жителей Петербурга соберутся в центре и будут отмечать Новый год. Я бы к ним присоединился, но боюсь, что этой ночью мы с Корнчевскими будем оплакивать гибель моего брата. Что за вздор! Я не смею даже думать так! Но, и не думать об этом я не могу... Уж слишком я привязался к своему брату за эти пару месяцев. И я не желаю потерять его в одночасье. На вид я, может быть, и холоден, но сердце мое обливается кровью, когда моему брату грозит смерть.

Мы уже были у моста через реку, когда заметили в лесу мелькающие фигуры. Это был Гюссенберг. Теперь я ненавидел его больше обычного. Я готов сам драться с ним и умереть. Но Андрея поздно было отговаривать. Он уже сильно вспылил, сейчас он был дерзок.

- Когда мы прибудем туда, я его убью!- Сказал я брату, остоновясь на мосту.

- Убьешь его, прощайся с жизнью. Я его сам прикончу.- Сказал Андрей хладнокровно и вдарил по бокам. Все уже были на месте и ожидали нас. За спиной, под жилетом, у меня был пистоль. Он был заряжен. Также в жилете пистоль был и у Андрея.

- Начнем, господа.- Сказал секундант Гюссенберга. Он был видный мужчина, напыщенный.

- Начнем.- Отчеканил Андрей и достал из ножен саблю. Они начали драться.

Они дрались довольно долго. Несколько раз уже Гюссенберг мог убить моего брата, но тот уворачивался. Через двадцать минут после начала дуэли из леса вышло пятеро мужиков. Они повалили меня и оглушили. Также они поступили и с моим братом. Я ничего не мог разобрать, только видел краем глаза, как они избивают его своими грязными ногами. Все лицо его было в крови. Я хотел уже выстрелить в Антониана, но он никак не попадал в поле моего зрения. Андрей лежал на земле и его окружали те поганые мужики. Я вынул из-за пояса пистоль и выстрелил в сторону Гюссенберга. Он посмотрел на меня с насмешкой и тут я поник. Больше у меня не было пуль в пистоле, да и не было моих сил. А они окружили Андрея, и Гюссенберг уже обнажил свою саблю.

- Вы и представить себе не могли, сколько счастья я буду испытывать, пока буду уничтожать вас этой саблей.- Сказал он и покрутил оружие в своих руках. Бежать или стрелять в Гюссенберга Андрею было бессмысленно. Остальные прикончили бы его.

- Она бесспорно красива. Да! Вот только не к тому она попала, эта сабля.- Сказал Андрей. Я не мог этого вынести. На моих глазах убивают моего брата и слезы катились по ним. И я ничего не могу сделать. Ничего!

- А знаете, яд в бокале был лишь предлогом для вашего убийства и, в общем, для этой дуэли. Ну да хватит. Я убью вас!- Сказал Гюссенберг. Он готов был уже размахнуться и ударить саблей.

- Никогда!- Сказал Андрей, достал пистоль и выстрелил себе в сердце.

Оставить комментарий © Copyright Прайд Александр Владимирович (VitasPashkov@yandex.ru) Размещен: 03/11/2010, изменен: 03/11/2010. 50k. Статистика. Глава: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:

Прайд Александр Владимирович : другие произведения.

Пиковый туз