Их было много. Очень много. И каждый должен был создать себя, построить из всего, что сможет взять. Были те, кто строил себя из камней, прочно скрепляя массивные холодные глыбы цементом, мокрым песком или на худой конец птичьим или коровьим пометом. Были те, кто создавали себя из звуков, собирая их в причудливые вскрики, стоны, смех, мелодичное пение и истошные вопли. Были мужчины, творившие из силы, хлестких ударов, женщины, собиравшие по щепотке нежность и ласку. Были и те, кто просто мыслили, рисуя перед закрытыми глазами витиеватые законы и причинно-следственные связи.
Она сидела на песке, набирала его в пригоршни и смотрела, как он просыпается сквозь пальцы... Это было ни с чем несравнимое ощущение. Легкое покалывание и поглаживание, которое ощущалось даже с той стороны ладони, которой песок не мог касаться. Она закрывала глаза и пыталась придумать себя, но ощущение струящегося по ногам песка не давало увидеть ничего, кроме того, что виделось, открыв газа. Теплый песок и его ощущение. Она загребала его двумя руками и снова смотрела, как он струится сквозь пальцы на ноги и оттуда исчезает в общей массе. Она пыталась петь и создавать себя звуком. Но почему-то ее красивый, и странно низкий для молодой девушки голос просто растворялся и затихал, когда она останавливалась. И снова она неосознанно перебирала песок. Не было страха не успеть. Не было страха не суметь. Но страх был. Было необъяснимое чувство, тихонько присевшее рядом и молча наблюдающее за ней.
И вдруг песчинки стали вести себя как-то иначе. Они стали проникать в руки. Ее нисколько это не пугало и даже не удивляло. Так и должно быть. Она даже, наверное, ждала этого. Чувство, сидевшее рядом, встало напряженно наблюдая. Совсем скоро она уже окончила создание основного. И она была песком... Горячим, сухим, струящимся, проникающим всюду. Чувство все еще напряженно наблюдало. Но тут его коснулся легкий ветер, еще совсем незаметный, и оно попыталось накрыть ее. Но она противилась и уворачивалась. Тем временем ветер крепчал. Это был ветер созидания. Кто-то окутал себя им и торжествовал от приятного сознания завершенности. И резкий, уже уверенный, бешеный порыв подхватил песок и понес.
Песчинки уже не могли держаться вместе, сохранять форму и существовать сами по себе. Их разносило ветром. Они забивались в чьи-то уши, щели домов, ложились на дно рек. Ее уже не было, были песчинки, разнесенные всюду и проникшие в каждую сущность.
Прежде тихое и робкое чувство все еще металось в порыве накрыть ее. Но ее не было. Чувство начало постепенно стихать, успокаиваться парить в уже спокойном воздухе и даже почти исчезло. И тут стихающий ветер опустил его на юношу, лежащего на воде и медленно пропускавшего воду сквозь пальцы.