Серёга сидел за письменным столом и тупо разглядывал, висящий на стене портрет генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. А подумать над чем стоило, поэтому время всё шло, а Серёга таращился и таращился. Далеко за полдень, после глубоких размышлений, он понял, что даже Л.И. Брежнев в данной ситуации ему не в силах помочь. "Рок какой-то...", - подумал Серёга Пряхин, причем речь шла вовсе не о модной музыке: "ведь не бывает так!" Но оторвавшись от портрета, он вернулся к действительности и определил, что бывает, да ещё и не так!
Всё началось с очередного празднования дня рождения уже великовозрастного одноклассника, которые теперь вошло в привычку отмечать не только полным составом класса, с его кстати "гениальной" идеи, но приглашали и друзей, знакомых - в общем, собиралась целая толпа. Что происходило потом, нетрудно себе представить! Сам Серёга всё действо на подобных мероприятиях называл коротко: "Везде улыбки, зубы, рожи!" Короче, дым стоял не простым коромыслом, а сложной неведомой конструкцией. Когда эта завеса в тот злополучный для Серёги день, а точнее уже почти ночью, всё-таки рассеялась, то он с удивлением обнаружил в прихожей вместо своих почти новых сапог, чьи-то непонятного вида рваные кеды, да еще со шнурками из проволоки. И это зимой! И это в Сибири! Но делать нечего, пришлось идти в кедах, так как Серёга уходил последним. Причем "перепутавший" потом не обнаружился. Мало ли кто чкается на таких днях рождения?!
Мама, когда Серёга проспался, выдала ему замечательную речь по поводу счастливого приобретения паршивых кед, которая несколько раз сопровождалась несильным, но очень обидным шлепком данными шедеврами обувного искусства по спине и другим нижним частям почему-то трясущегося тела.
- Ты же умный у меня! - кричала она. Всегда всё предусматриваешь..! Где сапоги ?!! Пропил ? В общем так, сынок, последний раз покупаю тебе новые, но смотри, потеряешь - всё, будешь ходить в этих шлёпанцах по морозу!
Спасибо матери, Серёга первое время как на крыльях летал, радовался, что так всё спокойно закончилось, да и новые сапоги были ещё лучше старых. На очередном дне рождении у Сурового он сразу же твёрдо решил сапоги спрятать, опытный ведь теперь - жизнь научила, правда он немного замешкался, засиделся за столом, тут поздравления начались, речи-бредни... Но ничего - вовремя вспомнил, встряхнулся, и ... спрятал таки!!!
Это он точно помнил! Сто процентов! Двести процентов и... грамм перед этим!
Какой же липкий холодящий ужас его мгновенно настиг, когда утром дома мать ему сказала, что вообще не будет с ним разговаривать, а сестра Таня затем ехидно сообщила :
- Ну что, пёс, допрыгался? Ну ты даёшь, такого я ещё не видела... Ты вчера еле-еле приплёлся домой ночью и, что самое впечатляющее, предстал не только босиком без сапог, но и без брюк, в одном трико... Как ты ещё не замерз придурок??? На улице почти сорок!
"Вот так-то !" - вернулся из исторического путешествия Серёга, вновь начиная обдумывать ситуацию перед портретом, а время всё шло. Наконец он глубоко вздохнул, кое-как медленно и молча, несмотря на постоянные подзуживания сестры, оделся, причем пришлось достать из ящика, чудом ещё не выброшенные после первого случая, и обуть эти ненавистные в самом сердце души резинотехнические изделия, и сначала потихоньку поплелся к Суровому, но вскоре побыстрее засучил ножками. Подмораживало таки!
Суровый открыл дверь, молча с улыбкой поджал губы и развел руками,
что должно быть означало: "ну ты сделал!" или "явление Христа народу!" или "почему в кедах?", или все вышесказанное одновременно. Сели на диван, долго не разговаривали, так как Серёга расправлялся с почему-то лезущими совершенно дурацкими мыслями, а Суровов потому, что не мог никак опомниться от проведённого дня рождения, мало ли что еще могло там случиться, сразу и не вспомнишь. Наконец он раскатисто произнес:
- Да-а-а-а!!! Ну... положим брюки-то твои я обнаружил... в стиральной машине, хотя до сих пор не пойму на кой ляд ты их туда засунул? И вообще, неясно - зачем ты их снял?! Хотя... Вот ты помнишь, с кем сидел рядом?
- Да ладно тебе - быстро отозвался Серёга, мгновенно, не смотря на раненый мозг, сообразив куда тот клонит. Зачем, зачем снял!.. Я помню что-ли зачем, значит надо было, в целях, так сказать, конспирации, снял...снял! Сапоги где?!
Последние два слова впрочем прозвучали с надрывом, но совершенно без надежды.
- Ага ! Конспиратор хренов, значит - Суровов довольно, но зловеще заулыбался.
Только вот сапог твоих я нигде не нахожу, так-то вот... Нету!!!
Надо признать, что подобное заявление сразу, мягко скажем так, даже не огорчило
Серёгу, просто он живо вспомнил маму с кухонной громадной скалкой в руке и паршивые кеды, которые станут его неизменным атрибутом. Еще он подумал о друзьях, которые
будут, дико ржа, со всеми девочками обсуждать новый прикол: один Серёга потерял уже две пары сапог. "Да-а-а-! Тут не до шуток! Но чёрт возьми! Других же обувных предметов на этот раз не осталось! Значит где-то здесь! Искать надо!" Серега встряхнулся:
- Так... давай разобьём квартиру на квадраты и будем обследовать их один за другим!
- Давай разобьем, обследуем - Суровов с сомнением осмотрел свою
крохотную однокомнатную квартиру. Здесь и прятать-то негде! Да и людей толпа собиралась, никто ж не видел ничего... Странно!
Искали долго, скрупулезно обследуя квадрат за квадратом и отмечая
их на начерченном Серёгой плане квартиры, всё перевернули вверх дном, вытащили и засунули все мыслимые и немыслимые вещи обратно, зачем-то простукивали полы, заглядывая даже в кастрюли, наконец, Серёга упрямо и неотрывно смотрел на бутыль со смородиновой настойкой с узким горлом, куда вообще-то сапоги засунуть было невозможно. Это вызвало заметный интерес Сурового и он вопросительно подергал шеей, имелся у него такой мелкий тик во время волнения. Серёга вытер пот со лба, еще раз сверился с исчёрканным какими-то иероглифографическими пометками, планом и, вздохнув, сообщил траурным голосом:
- Ну...всё! Больше уж и искать-то бесполезно... Вот разве что?
- Что, разве что? - тут же отреагировал Суровов.
- Да вот... я думаю, если настойки крупную кружку хряпнуть, так и ... может я и вспомню - куда сапоги спрятал?
- Ну уж нет!!! Хватит! Ты тут хряпнешь, станет тебе всё побоку, еще песни петь начнешь, а скоро мамаша придет. Нет, не дам! Да и всё равно, нету тут нигде сапог, негде им тут быть, так что нечего кружки зря переводить.
Серёга от огорчения даже не стал и спорить, он печально покачал головой, махнул рукой и со словами:"Пошли они все к чёртовой матери!", вернулся домой. Две недели он скрывался как мог, в школу ходил один, чтобы никто не видел во что он обут, так как мать на сей раз свое слово держала железобетонно твёрдо. На переменах он старался не выходить из класса, да и домой тут же убегал быстрее всех. Пока всё сходило нормально и он стал понемногу успокаиваться. Днем после школы, он сидел дома и смотрел в окно, ему даже стали нравиться эти паршивые кеды, он зачем-то выходил в коридор и с какой-то необъяснимой любовью долго наблюдал за ними, отмечая, что в алюминиевых шнурках есть что-то таинственное. Он долго пытался представить себе их бывшего хозяина - вороватого вида человека с хитрой и неприметной рожей, его другие предметы одежды: мятые брюки, засаленный треух на голове, помятая пачка "Беломора" в трясущихся руках.
А однажды, когда Серёга в очередной раз вышел в коридор, чтобы вновь полюбоваться на кеды, в дверь позвонили. Не успел он толком открыть её, как ему под ноги упали какие-то до боли знакомые предметы. Серёга ничего сразу не сообразил, он увидел только повернувшегося спиной и уже начавшего спускаться по лестнице Сурового, а в ушах ещё звучали сказанные и отраженные эхом в подъезде слова:
- Забери...свои паршивые сапоги!
Неверящим взглядом Серёга посмотрел и узнал свои родные, новые, замечательные сапоги, еще не понимая, как же они нашлись, он кинулся за Сурововым с
воплем:
- Стой!!! Сургей!!! Расскажи...где? Где...они были спрятаны?
Только на первом этаже Суровов нехотя обернулся и, скривившись от
чего-то видимо неприятного, процедил:
- Чёрт бы тебя дурака побрал! Короче... надумала мамаша стирать, да почему-то не в машине стиральной, а начала со стены таз железный снимать... Он уже лет сто никому не нужный почти под потолком висел. Тут ей по башке как шарахнут твои паршивые сапоги! Ты придурок когда их прятал, то приподнял этот поганый таз на стене, да и подсунул их туда, за него. Что тебе идиоту по пьянке почудилось, не знаю. Только мамаша мне такого наговорила, что уши мои повяли, и всё из-за твоих паршивых сапог...
Суровов повернулся и, зло хлопнув дверью подъезда, ушёл. Серёга долго стоял
внизу, он то смеялся, то плевался, то истерически вдруг вскрикивал, а когда один из жильцов, видимо подслушивающий под дверью, вышел на площадку разобраться, то Серёга, посмотрев на него, громко на весь подъезд крикнул:
- Это у тебя паршивые сапоги!!! Это ты придурок, а не я! Мои сапоги самые замечательные, мама купила! Понял!
Он начал подниматься на свой этаж, не обращая внимание на осевшего от такой наглой неожиданности, прямо на ступеньки соседа.
Вспомнил я эту историю, когда продолжал готовиться к исповеди у священника в храме Рождества Пресвятой Богородицы. Подумал я тогда, а какой мой главный жизненный грех, ну конечно, не считая неверия. Пьянство, наверное? Да разве это просто пьянство, это ж...
Эх!!! Прости меня, Господи, что напивался как сапожник!