Приймак Александр Иванович : другие произведения.

Маяковский продолжается!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Я встречал людей, которые говорили мне, что они не любят Маяковского. И мне жаль их. В чём-то эти люди неполноценные" (Роберт Рождественский)
   Восьмидесятилетию памяти Поэта
  
  
  Маяковский продолжается!
  
  
  
  "О чудовищная неблагодарность:
  Маяковскому, Хлебникову...
  Ахматовой, Гумилёву...
  Ведь все они русские поэты
  не на вчера, не на сегодня,
  а навсегда"
  (Осип Мандельштам)
  
  
  "Я встречал людей, которые
  говорили мне, что они не любят
  Маяковского. И мне жаль их.
  В чём-то эти люди неполноценные"
  (Роберт Рождественский)
  
  ;"Отчего, почему?"
  
  Написать меня эту статью побудили меня некоторые, пусть и немногочисленные, но явно злобные публикации. На которые можно бы и не обращать особого внимания. Если бы их авторы не были наделены определенной властью. Например, властью редактора. А, следовательно, властью - так или иначе формировать общественное мнение. А, поскольку это так, то нельзя оставлять такие поползновения без ответа, по-возможности, адекватного.
  Не будем делать незаслуженной рекламы таким СМИ и их авторам, но, поверьте, они есть. Те, о ком речь, и так поймут...
  Сегодня, в отличие от времен и героев, ими оспариваемых, никто и ничто не угрожает тем, кто отравленным словом бьёт по Маяковскому. Но было бы в высшей мере непростительно, если бы мы, "потомки, " к которым он обращается "через головы поэтов и правительств" не заступились за честь, репутацию и достоинство первого Поэта революции.
  Вообще-то во всём мире - об ушедших в мир иной - принято говорить либо хорошо, либо никак.
  И ведь общераспространенная мораль предупреждает:
  - Не суди, да не судим будешь!
  Но продолжают поднимать руку на Маяковского. Который сам уже не сможет ему ответить. Макиавелиевско-сталинский цинизм, однако!..
  Не говоря уж о том, что Маяковского вновь пытаются "стравить" с Есениным, умершим ещё раньше... Думается и это далеко не случайно. Ведь именно в 2010 году "сошлись" две даты. Восьмидесятилетие памяти Маяковского и 115 лет со дня рождения Есенина...
  ;"Тень на плетень"
  Некоторые оппоненты утверждают, что Маяковский погружается в тень забвения. - Ой ли!
   Похоже, что, благодаря некоторым, не слишком добросовестным авторам, Владимир Владимирович ещё долго не будет давать покоя... Именно оттого, что в творчестве Маяковского есть то, что не даёт покоя. - И бездарям, и людям талантливым.
  Одни будут выискивать "соринки в глазу" Поэта. Другие - вместе с ним глядеть на звёзды:
  "Если бы я
   поэтом не был,
  я б
   стал бы
   звездочетом..."
  Верно сказал Владимир Луговской: не надо завешивать Маяковского занавесом из агиток и плакатов. Гул его поэзии - всегда о великом. С солнцем он говорит, как с человеком, а в человеке открывает солнце.
  Рискуют его оппоненты, ведь Маяковский - уже давно стал классиком русской литературы.
  И, чётко осознавая это, заангажированные критики небезосновательно предвидят "бурю возмущений, обличений, обвинений и (даже) оскорблений в свой адрес после подобных публикаций .
  ;Не первая попытка...
  Обратим внимание на то, что подобные авторы отнюдь не первыми пытаются очернить Маяковского. Юрий Карабчиевский тоже был и в их числе. Но он, по крайней мере, посвятил этому целую книгу (44). Интересно, что часто объединяет таких критиков, так это то, что часто они начинали то ли с почитания, как, то ли даже, казалось, с неуёмной любви, как у Карабчиевского .
  Общим приёмом таких авторов, очевидно, является то, что цитируют они то, что им было нужно. Потому из всего Маяковского они выбирают самые плоские, самые натужные, самые бездарные строки (4, стр.50). Им оппонирует Б. Сарнов: "В стихах, запомнившихся мне совсем другой Маяковский.
  Прежде всего - это очень несчастный человек. Бесконечно уязвимый, постоянно испытывающий жгучую боль... одинокий, страдающий. Главные чувства...- огромная жажда ласки, любви, простого человеческого сочувствия.
  Б. Сарнову вторит Р. Якобсон, хорошо знавший Маяковского:
  "Он был очень тяжёлый и глубоко несчастный человек, это чувствовалось. У него было действительно какое-то вечное отрочество, какое-то недожитое созревание...
  Маяковский был лириком больших полотен, и он действительно верил, что будет все время возвращаться к лирике..."
  Причём, грамотным людям ещё в 1917 году было понятно то, что недоступно некоторым "нашим" Авторам и через сто лет. Так, Председатель Государственной Думы России Гучков в предисловии к изданию речей Керенского писал, обращаясь к руководителю временного правительства России, в частности, следующее:
  - Про Маяковского я б, это, погодил, Александр Иванович, он не кривляется, он в истерике бьется от горя за страдания людские, ищет, как боль свою высказать... Пусть... Когда же искать, как не в молодые годы? В старости поздно" (62).
  Или как писал сам Поэт:
  "Мой рай для всех, кроме нищих духом"!..
  Сотворенным земным раем оканчиваются многие крупные произведения Маяковского: "Война и мир", "150 000 000", "Хорошо!", и три пьесы (63). Разве эта цель может быть неблагородной? К примеру, художник Василий Чакрыгин, иллюстрировавший ещё первую книгу Маяковского "Я", говорил Поэту: "Ведь ты Некрасов, в тебе невыплаканная слеза есть!"
  Эту же мысль продолжает Б. Сарнов:
  Это человек с душой не просто ранимой, а словно бы страдающей гемофилией - готовой истечь кровью от любой ничтожной царапины. Зная эту свою слабость, он грубит, дерзит, пыжится, мучительно притворяется сильным, неуязвимым, бронированным...
  ; "Чтоб всей вселенной шла любовь"
  Единственное, что ему нужно в жизни - это любовь женщины... - безоглядная, глубокая, нежная, всепоглощающая. Любимая...нужна ему для того, чтобы хоть с нею ощутить себя самим собою - маленьким, беспомощным, по-детски беззащитным:
  "Ведь для себя не важно
  и то, что бронзовый,
  и то, что сердце - холодной железкою.
  Ночью хочется звон свой
  спрятать в мягкое,
  в женское".
  Но... она уходит к какому-то лысому сморчку... потому что у него - деньги.
  Кстати, в который раз истории двух Гениев - Пушкина и Маяковского "перекликаются" . Похожая ситуация была и у Александра, когда в Одессе в прекрасную итальянку Амалию Ризнич были влюблены он и поляк-помещик Исидор Собаньский. На стороне поэта была молодость, на стороне его соперника - золото (49).
  Вот она - болевая точка всей его лирики. Дело не в том, что ему лично не повезло. Уход любимой открыл ему, что мир устроен неправильно. Он устроен несправедливо.
  И революцию он встретил с таким неистовым восторгом не потому, что он привлекла его своей жестокостью, а потому, что она призвана была (ему так казалось) взорвать, уничтожить эту вековую, изначальную, несправедливость мироздания.
  Ему и коммунизм нужен,
  "Чтоб не было любви - служанки
  замужеств,
  похоти,
  хлебов.
  Постели прокляв,
  встав с лежанки,
  чтоб всей вселенной шла любовь.
  Чтоб день,
  который горем старящ,
  не христарадничать, моля.
  Чтоб вся
  на первый крик:
  - Товарищ! -
  оборачивалась земля.
  Чтоб жить
  не в жертву дома дырам.
  Чтоб мог
  в родне
  отныне
  стать
  отец,
  по крайней мере, миром,
  землей, по крайней мере,- мать".
  Не менее поразительно, что, казалось бы у такого "далёкого" от Маяковского, творца, как Дж. Леннон есть абсолютно схожие мотивы. Оба они - идеалисты-мечтатели, мечтавшие о новом мире. Вот какие слова есть в самом знаменитом тексте Леннона "Вообрази" (перевод Вадима Кирпичева):
  
  " Вообрази, что навсегда потерян рай
   Это ведь легко
   И нет никакого ада
   Над нами только небо
   Вообрази всех людей
   Живущих ныне...
   Вообрази, исчезли страны
   Это не трудно
   Не за что убивать или умирать
   И нет религий
   Вообрази, все люди
   Живут отныне мирно
   Вообрази, нет барахла
   Мне интересно, сможешь ли?
   Нет в мире жадных и голодных
   Есть братство людей
   Вообрази всех людей
   И мир принадлежащий всем
   Ты думаешь, я - мечтатель я такой не один
   И я надеюсь, когда-нибудь ты будешь с нами
   И мир станет един"! (68)
  
   Горечь и агрессия, волчье одиночество и страх - ещё то общее, что роднит Маяковского с нашим современником, "волком" в городских "джунглях", - Джоном Ленноном! Который так же любил борьбу, как и сам "Маяк" (68) -! Одна из лучших песен Джона начинается с волчьего воя, она называется "Я боюсь".
  "Я весь в шрамах, каждый день я борюсь за то, чтобы остаться в живых...я устал от одиночества...". Не правда ли, знакомые мотивы?
  Одна из лучших песен Джона начинается с волчьего воя, она называется "Я боюсь".
  "Я весь в шрамах, каждый день я борюсь за то, чтобы остаться в живых...я устал от одиночества...". Не правда ли, знакомые мотивы?
  
  ; Одержимость идеей Революции и Любви
  Не будет сильным преувеличением сказать, что Маяковский и Революция служили друг-другу. Он, - как редко какой рыцарь, - даже "себя смирял, становясь на горло собственной песне", "чтобы плыть в Революцию дальше". Но где, когда, какой даже великий художник не наступал "на горло собственной песне", тем более - ради любимой... Особенно в веке двадцатом...
  А дальше, я полагаю, просто гениальное замечание:
  
  "Маяковского вообще не понять, если не веришь с ним в одно"! (50).
  
  "Маяк" действительно служил Революции, пока Любил Её. И Блок - тоже. Да и не только они.
  Даже в одном из своих наиболее интимных стихотворений "Письмо Татьяне Яковлевой" Маяковский признаётся:
  "В поцелуе рук ли,
   губ ли,
  в дрожи тела
   близких мне
  красный
   цвет
   моих республик
  тоже
   должен
   пламенеть"!
  Герой стихотворения Маяковского "Товарищу Нетте..." погиб. В стихах речь о том, за что он без колебаний отдал жизнь:
  "Мы живем,
   зажатые
   железной клятвой.
  За нее -
   на крест,
   и пулею чешите:
  это -
   чтобы в мире
   без России,
   без Латвии,
  жить единым
   человечьим общежитьем.
  В наших жилах -
   кровь, а не водица.
  Мы идем
   сквозь револьверный лай,
  чтобы,
   умирая,
   воплотиться
  в пароходы,
   в строчки
   и в другие долгие дела".
   Речь тут даже не столько в идее, сколько в одержимости идеей. О том, как прекрасно встретить свой смертный час, как подобает мужчине, с оружием в руках, всем своим существом веря в справедливость той цели, во имя которой погибаешь:
  "Мне бы жить и жить,
   сквозь годы мчась.
  Но в конце хочу -
   других желаний нету -
  встретить я хочу
   мой смертный час
  так,
   как встретил смерть
   товарищ Нетте".
  Кстати, тут Маяковский верен тому самому прекрасному и высокому идеалу, о котором за сто лет до того говорил Пушкин: "Когда народы, распри позабыв, / В великую семью соединятся"!
  Весьма показательно, что так думали многие, - пишет Б. Сарнов (4), - точно так же "видел так наше будущее", например, и Есенин. Который всё равно "всем существом в поэте" будет петь "шестую часть Земли с названьем кратким Русь".
  Он совершенно искренне и неоднократно и с большим пиететом славил Ленина и большевиков! В первую очередь, в стихотворении "Капитан Земли", в поэме "Страна негодяев".
  И вновь, и вновь перевирают реалии новоиспечённые критики, которые утверждают, что "Никто так верно не служил им (большевикам), как Маяковский". Служили! Чем не "служака" - Демьян Бедный! Даже - А.А.Блок! Долгий и мучительный "роман с революцией" был у Пастернака. У Брюсова - скорее брак по расчёту.
  А какой мерой винить М.Булгакова, написавшего пьесу о юности Сталина (75)?
  И даже Цветаева испытывала некое двойственное чувство (34, с. 308, 309):
  "Андрей Шенье взошел на эшафот.
  А я живу - и это страшный грех.
  Есть времена - железные - для всех.
  И не певец, кто в порохе - поет.
  И не отец, кто с сына у ворот
  Дрожа срывает воинский доспех.
  Есть времена, где солнце - смертный грех.
  Не человек - кто в наши дни - живет", - писала она 17 апреля 1918-го...
  А драматург Вишневский! Да возьмите весь список Союза писателей СССР!
  ;Был ли Маяковский под запретом?...
  Неправы критики, которые утверждают: "Маяковский никогда не был под запретом...".
  Они либо не владеют информацией, либо сознательно искажают факты. Сталин, конечно же, не был столь глуп, чтобы напрямую запрещать Поэта.
  Но вот в опалу "Маяк" попал, как минимум, за полгода до смерти.
  Вначале провалилась надежда получить визу в Париж, а значит, и устроить наконец-то личную жизнь с той, которая:
  "... одна мне
   ростом вровень"
  (Из "Письма ТАТЬЯНЕ ЯКОВЛЕВОЙ).
  "После встречи с Татьяной Яковлевой... они возьми и влюбись, и так серьёзно. А это было в момент, когда ему стало жить одному уже совершенно невтерпёж, и когда ему нужно было что-то переменить" (4).
  А вот цитата из бесед во время встреч Л.П.Замойского с далеко не последними фигурантами в "Деле Маяковского":
  "Яковлева ответила:
  - Да, мы любили друг друга и собирались обвенчаться. Для этого он должен был приехать за мной в Париж ...
  - Что же помешало этому?
  - На этот раз его не пустили во Францию. Говорят, эта ужасная женщина...
  - Брик?
  - Она написала какую-то бумагу, что он неблагонадежен, и его нельзя выпускать"...
  Наконец, если пьеса "Клоп", написанная раньше, ещё имела какой-то успех, то "Баня" провалилась с треском, хорошо организованным. Как Вы думаете - кем? Неужели есть варианты?
  Режиссёра этих пьес В.Э.Мейерхольда вскоре отправили в тюрьму (1939 год), где он и умер, а его театр ликвидировали (4)!
  Очень уж главный герой "Бани" был схож со Сталиным. Вплоть до эпизода с револьвером, который тот передаёт жене, чтобы она ...застрелилась.
  В том же, 1929, году Маяковский устраивает свою творческую выставку-отчёт "20 лет работы". Её не посетило ни одно официальное лицо, хотя приглашения были разосланы.
  А ведь именно в 1929 году в стране широко праздновалось 50 лет со дня рождения Сталина. Вместо ожидаемых стихов, посвящённых вождю, Поэт пишет поэму "Плохо" и обличительные пьесы с нелицеприятными намёками!..
  Маяковский датировал 20-летие своей работы февралём 1930. Журнал "Печать и революция" решила на отдельном листе, перед передовой, дать портрет Поэта. Снабдив его приветствием редакции, назвав "великим революционным поэтом". Именинник знал об этом. Но ...по указанию директора ГИЗа (!) Арт. Халатова портрет был вырезан!
  Вырезание портрета было смертельным нокаутом (4).
  "...после смерти Маяковского, его почти перестали печатать, книги его, в частности - детские, не переиздавались (7) ..."
  "Сочинения выходили медленно и очень маленьким тиражом. Статей о Маяковском не печатали, вечеров его памяти не устраивали, чтение его стихов с эстрады не поощрялось".
  Одна из активных создательниц музея Маяковского, знавшая его при жизни, актриса театра им. Вс. Мейерхольда, критик и публицист, Любовь Фейгельман решила, что самое время прочитать его стихи со сцены Политехнического музея. Где так часто выступал сам Маяковский.
   Л. Фейгельман была исключена из комсомола и изгнана с работы! - "За пропаганду богемного, хулиганского (?!) поэта Маяковского и его пессимистического сочинения - поэмы "Про это". Вскоре её арестовали и сослали в спецлагеря. Лишь в 50-х годах реабилитировали (55б).
   Прав поэт:
  "Я знаю силу слов!... Они не те, которым рукоплещут ложи"!
  Распоряжением Наркомпроса было постановлено изъять на 1935 год поэм "Владимир Ильич Ленин" и "Хорошо" из учебников. Уж не из-за этих ли строк, опасных для любых кремлёвских "небожителей":
  Если б
   был он
   царствен и божествен,
   я б
   от ярости
   себя не поберег
   я бы
   стал бы
   в перекоре шествий,
   поклонениям
   и толпам поперек.
   Я б
   нашел
   слова
   проклятья громоустого,
   и пока
   растоптан
   я
   и выкрик мой,
   я бросал бы
   в небо
   богохульства,
   по Кремлю бы
   бомбами
   метал:
   д_о_л_о_й!"
  
  
  Выпуск в 1958 году тома Литнаследства "Новое о Маяковском" (61) должен был предшествовать выходу и другого тома, посвященного Поэту. Но... он так никогда и не появился.
  "Уже в 1965 году я, - пишет К.Кедров (73), - имел большие неприятности, когда процитировал школьникам эти строки. Оказалось, что в школьном издании строк этих просто не было"!
  Так не было запрета на Маяковского, или всё же был?! Факты свидетельствуют: БЫЛ!
  И уже в 1973 году третий выпуск описания литературных материалов (подготовлен Центральным музеем Маяковского), уже набранный в типографии будет "рассыпан" (8) ...
  Но дело ещё и в другом. Поэт действительно как бы был похоронен заново после знаменитой сталинской резолюции 1935 года. Поскольку теперь изучались стихи преимущественно политико-публицистичесокго плана .
  ; Между двух великих, или неоднозначная слава Есенина
  Ещё одну "тень на плетень" пытаются порой накинуть, когда фантазируют на тему отношений двух великих - Маяковского и Есенина. Мол, якобы первый унижал второго и "заталкивал" в число третьеразрядных стихотворцев.
  Но факты и современники вновь рисуют картину, мало схожую с подобными фантазиями.
  В реальной жизни оба Поэта прекрасно осознавали талант друг-друга.
  Уже в мае 1922 г. Маяковский сказал об имажинистах: "Из всех них останется лишь Есенин" (9). Н.Асеев подтверждает неизменно высокую оценку Маяковским творчества Есенина:
  - ...чертовски талантлив!
  Да и в посмертном стихотворении "Сергею Есенину" самые главные слова Мастера - Мастеру:
  "Вы ж
   такое
   загибать умели,
   что другой
   на свете (!)
   не умел (!)"
  А вот и оригинальный отзыв Есенина (10):
  - Что ни говори, а Маяковского не выкинешь...
  Более того, Поэты вели переговоры об участии Есенина в Лефе!
  Увы, отчасти именно фактом несостоявшегося сотрудничества и объясняется период нового обострения их отношений. К этому периоду и относится появление резковатых фраз в таких стихотворениях Маяковского, как "Юбилейное" и отчасти - в "Тамара и Демон".
  Например, "шумит, как Есенин в участке". Но справедливости ради уточним, что это вовсе не поклёп. Есенин действительно пять (!) раз задерживался на различные сроки чекистами и "препровождался" ими во внутреннюю тюрьму (11). Да и в творчестве самого Есенина имеется целый сборник, который он сам назвал "Исповедь хулигана"...
  После того, как в его жизни появилась Дункан, именно ей, после частых ссор, приходилось "отлавливать его по кабакам" и везти домой (79). Что отчасти роднит его с другим немалым талантом - Владимиром Высоцким. Впрочем, любимым поэтом Высоцкого был именно Маяковский!
  И что ж тут плохого, если "Маяк" пишет:
  ""Я к вам приду
  в коммунистическое далеко
  не так,
  как песенно-есененный провитязь" (Во весь голос, т. 2, с. 427).
  И обидным тут может показаться что-то разве что в чьём-то воспалённом мозгу...
  И в настоящее время, кроме выхода всё новых книг, обоим Поэтам посвящены многочисленные сайты и группы "поддержки" в И-нете. Там, только в И-нете, - по крайней мере, несколько тысяч активных участников! И это - забвение?
  Я думаю, что о таком "забвении" можно бы только мечтать...
  ;"Вам"!..
  Возможно, пытаясь хоть как-то остаться в анналах литературы, новоиспеченные критики хватаются за более, чем сомнительные, возможности. Так, кого-то в юношеских "Гимнах" Маяковского якобы
  "поражает обилие обличительной грязи". Неужели, скажем так, зрелому человеку до сих пор было неизвестно, что при обличении никуда не деться от грязи? Или лучше не обличать? Чтобы грязь оставалась?
  Может быть, тогда МАМ против и Мойдодыра?
  Там ведь тоже грязь обличается...
  который (цитируем):
  "так должно быть,
  Жевал вымирающий ихтиозавр
  Случайно попавшую в челюсти фиалку"
  ("Гимн учёному").
  Увы, такие критики, вероятно, не в состоянии отличить обличительный "наезд" (ну вот как у него самого на Маяковского) от элементарной иронии...
  "О времена, о нравы!.."
  Очередные "ляпсусы" допускают критики, утверждая, что "в его (В.В.М.) дореволюционных стихах нет положительного героя".
  Неужели?!
  Вот герой его "Послушайте!", который вымаливает у Бога "хоть одну звезду!"
  Малоуважаемые критики, неужели же и "Исчерпывающая картина весны" - тоже написана отрицательным героем? Почитайте же:
   "Листочки.
  После строчки лис -
   точки".
  И таких "вещей" (термин Маяковского), как "Пустяк у Оки" и "Любовь" Вы тоже "не заметили" (?!..):
  "...дождь -
   поцелуй в угли щёки".
  Но ведь и тут, если не быть откровенным ханжою, трудно усмотреть отрицательного героя, скорее - гедониста! Или Вы, господа, - аскеты, отрицающие наслаждения? Но при чём тогда тут собственно Маяковский?
  Или неужели отрицательным является герой, остерегающий маму, чтобы она не смотрела военных сводок в газетах? ("Мама и убитый немцами вечер"). Неужели же Вам, критикам, близок садизм?
  Так кто же тогда - отрицательный?!..
  А герой "Скрипки и немножко нервно" для Вас тоже плох? Ну тогда выходит, Вам, может быть, ближе врун-барабан и глупая тарелка (цитата):
  "Что это?
  Как это?"
  А может быть этот:
  "геликон -
  Меднорожий,
  Потный
  Крикнул:
  "Дура,
   Плакса,
   Вытри!" - ?!
  Ну и вкусы же у Вас тогда!
  "Зато" понятнее, почему Вам не увидеть положительного героя и в стихотворении "Ко всему":
  "Грядущие люди!
  Кто вы?
  Вот - я,
  Весь
  боль и ушиб.
  Вам завещаю я сад фруктовый
  Моей великой души".
  А чем Вам не угодил герой стихотворения "Эй!", который хочет, чтоб
  "Человек,
  Землю саму"
  Звал "на вальс!"
  А в "Дешёвой распродаже" Вас, вероятно, могло уколоть вот это:
  "Будет
  С кафедры лобастый идиот
  Что-то молоть о богодъяволе..."
  Ну а вот это - неужели же отрицательный герой говорит:
  "Слушайте ж:
  Все, чем владеет моя душа,
  - а её богатства подите смерьте ей! -
  Великолепие,
  Что в вечность украсит мой шаг,
  И самое мое бессмертие,
  Которое, громыхая по всем векам,
  Коленопреклоненных соберет мировое вече, -
  Все это хотите? -
  Сейчас отдам
  За одно только слово
  Ласковое
  Человечье."
  Или неужели же по-вашему (!?) это отрицательно, когда, вопреки общему "Мраку" (название стихотворения), Поэту провидится:
  "Ко мне,
  Уже разукрашенному в проседь,
  Придет она,
  Повиснет на шее плакучей ивою:
  "Владимир Владимирович,
  Милый" -
  Попросит -
  Я сяду
  И напишу что-нибудь
  Замечательно красивое".
  Или это Вы просто завидуете? А ведь похоже.
  Находятся и охотники утверждать, что в заказанных Маяковскому "Комсомольской правдой" стихах "поэзия и не ночевала".
  Неужели же и в "Письме товарищу Кострову из Парижа" они поэзии тоже не услышали? Если так - то, кажется, что у таких критиков отсутствуют как культура поэтического восприятия, по крайней мере того, что уже давно признано классикой, так и вообще - собственно поэтический слух .
  Даже в этих стихах - характернейшая для Маяковского тема единства Любви и Революции:
  
  "Представьте:
   входит
   красавица в зал,
  в меха
   и бусы оправленная.
  Я
  эту красавицу взял
   и сказал:
  - правильно сказал
   или неправильно?-
  Я, товарищ,-
   из России,
  знаменит в своей стране я,
  я видал
   девиц красивей,
  я видал
   девиц стройнее.
  Девушкам
   поэты любы.
  Я ж умен
   и голосист,
  заговариваю зубы -
  только
   слушать согласись.
  Не поймать
   меня
   на дряни,
  на прохожей
   паре чувств.
  Я ж
   навек
   любовью ранен -
  еле-еле волочусь...
  Любить -
   это значит:
   в глубь двора
  вбежать
   и до ночи грачьей,
  блестя топором,
   рубить дрова,
  силой
   своей
   играючи.
  Любить -
   это с простынь,
   бессонницей
   рваных,
  срываться,
   ревнуя к Копернику,
  его,
   а не мужа Марьи Иванны,
  считая
   своим
   соперником...
  Себя
   до последнего стука в груди,
  как на свиданье,
   простаивая.
  прислушиваюсь:
   любовь загудит -
  человеческая,
   простая.
  Ураган,
   огонь,
   вода
  подступают в ропоте.
  Кто
   сумеет совладать?
  Можете?
   Попробуйте..."
  
  
  И это, - политзаказ - ?!..
  
  ;О "верхне-поверхностных" оценках...
  Есть и такие критики, кто осмеливается бичевать Поэта за двойки и неполучение аттестата. Полагаем, что тут уже и, увы, привычная нечистоплотность налицо.
  Во-первых, ведь в разделе "Гимназия" сказано: "Приготовительный, 1-й и 2-й. Иду первым. Весь в пятёрках(!)". И только "905-й год": Не до учения(!). Пошли двойки..." И ведь Владимир сам честно объясняет, почему: "Гимназия": ... Под партой "Анти-Дюринг". Но возможно, что иным критикам никогда не понять такой преданности идее!
  А ведь главке "Гимназия" предшествует "Работа":
  "Денег в семье нет(!)".
  Именно непроплата за обучение в гимназии и явилась формальной причиной отчисления гимназиста Маяковского (43)!
  Кроме того, таким критикам неизвестно ещё и то, что Исследователи творчества гениев утверждают: Гении, как правило, были плохими учениками и студентами.
  "Гоголь был аттестован в школе как тупица и шалопай.
  Пушкин очень слабо успевал в Лицее и плакал на уроках арифметики.
  Лев Толстой на экзаменах в университете нахватал единиц, Чехов два раза в гимназии оставался на второй год..." (64)
  Я понимаю, иным очень трудно понять мир Гениев!
  Тем, кто "не проходил", а добросовестно знакомился с Поэтом известно, конечно его отношение к бездомным и потому голодным собакам - из поэмы "Про это":
  Я зверье еще люблю -
  у вас
  зверинцы
  есть?
  Пустите к зверю в сторожа.
  Я люблю зверье.
  Увидишь собачонку -
  тут у булочной одна -
  сплошная плешь, -
  из себя
  и то готов достать печенку.
  Мне не жалко, дорогая,
  ешь!"
  Честно признаюсь, впервые прочитав эти строки, не поверил: подумал, что это художественное преувеличение. Но вот документальное свидетельство. Как известно, Поэт летом часто проводил время в Пушкино. Вот что рассказывали старушки (56), которые жили там. Вечером в Пушкино приходил паровик. Одновременно тучи собак мчались к станции. Вначале все удивлялись. Но вскоре всё прояснилось. Приезжавший на паровике Маяковский всегда привозил что-нибудь из еды и кормил местных собак. У них выработался условный рефлекс...
  По-моему, все просто. Вспоминая свою голодную юность, Володя не мог спокойно ходить мимо голодных собак. Не говоря уже о "Хорошем отношении к лошадям", таким же трудягам-романтикам, как и он сам.
  
  Безусловно, сострадание к животным сближает Маяковского и с Некрасовым, и с Есениным (57).
  ;"От любви до ненависти"
  А ещё кое-кто безапелляционно заявляет, что "Ненависть... стала для Маяковского главной(?) формой выражения чувств(?)".
  К счастью, не все так считали, даже при жизни Поэта. Вот, например, "И. Б. Румер - учёный-филолог, образованнейший полиглот, человек, свободно плавающий в поэзии всех времён". Приведем лишь отрывок из его письма к брату: "Я ... влюбился... в Маяковского... Когда он читал свою изумительную "Войну и мир" и... спросил меня: "Понравилось ли вам", я отвёл его в переднюю и поцеловал. "Мой нежный Володя Маяковский!"
  А вот в тему вступает лауреат Гонкуровской премии Эльза Триоле:
  "Но откуда эта ненависть к великому поэту? Оттого, что это был борец, драчун, который ничего никому не спускал, который... уничтожал заслуженных критиков и поэтические карьеры! Ибо преследователи Маяковского были люди, занимающие положение в издательствах, журналах, газетах, театрах и кино...
  Каждая книга... пьеса проходила с борьбой, потому что всё, что делал Маяковский, было борьбой, а не пустячком, чтобы сделать красиво!.."
  Эту же черту его одной из первых подметила и Цветаева: "борец!"
  У Гения всё особенное. Вот он сам говорит в поэме "Люблю":
  "Входите страстями!
  Любовями влазьте!
  Отныне я сердцем править не властен.
  У прочих знаю сердца дом я.
  Оно в груди - любому известно!
  На мне ж
  с ума сошла анатомия.
  Сплошное сердце -
  гудит повсеместно...
  Больше чем можно,
  больше чем надо -
  будто
  поэтовым бредом во сне навис -
  комок сердечный разросся громадой:
  громада любовь,
  громада ненависть"...
  Среднего не дано. Или - или!
  Свидетельствует сестра Эльзы Триоле, Лиля Брик, которой он оставался верен всю жизнь, вплоть и после своей загадочной смерти:
  "В Маяковском была исступленная любовь к жизни, ко всем её проявлениям - к революции, к искусству, к работе, ко мне, к женщинам, к азарту, к воздуху, которым он дышал..."
  С ним иногда бывало нелегко. Как и ему самому. Как любому человеку, а тем паче - Поэту. Вот как он сказал об этом в стихотворении "Сергею Есенину":
  "...Это время -
   трудновато для пера,
  но скажите
   вы,
   калеки и калекши,
  где,
   когда,
   какой великий выбирал
  путь,
   чтобы протоптанней
   и легше?"
  Но заурядным критиканам этого не понять.
  Слушайте же самого Поэта (поэма "Война и мир"):
  "Слышите -
   солнце первые лучи выдало,
   еще не зная,
   куда,
   отработав, денется, -
   это я,
   Маяковский,
   подножию идола
   нес
   обезглавленного младенца.
   Простите!"
  Но, может быть, критики помнят и пушкинские строки:
  "Самовластительный злодей,
  Тебя, твой трон я ненавижу,
  Твою погибель, смерть детей,
  С жестокой радостию вижу!"
  ;Если уж цитировать, то - точно!
  Неуёмные, а может и не слишком умные, критики порой доходят до неуклюжей попытки обвинить Маяковского в том, что, якобы, "Ни "русским духом, ни (!..) Русью", ни Родиной, ... ни любовью к ... русскому народу и его ... многовековой истории ... творчество Маяковского и "не пахнет". При этом пытаясь сослаться на очередную, вырванную с кровью строчку:
  "Я возьму намалюю на царские врата на божьем лике Разина" (Ко всему, т. 1, с. 76)".
  Трудно понять, почему вообще не угодил им народный герой Разин! Особенно, если попытаться поверить, что всё ещё любимым поэтом таковых остаётся Есенин. Который написал своего "программного" Пугачёва - "родного брата" Разина. Наконец, Пушкин называл Разина "единственным поэтическим лицом русской истории" (81).
  А вот, например, ещё одно мнение литературоведа С.Семёновой: "Будетлянству" он (Маяковский) не изменял никогда. Таким образом, он был выразителем какого-то глубинно русского устремления!" (77).
  Примерно такой же подход "в лоб" у этих критиков, когда они пытаются критиковать вырванную из контекста фразу: ""Я не твой, снеговая уродина" ("Россия", т. 1, с. 87).
  Во-первых, таки критики обнаруживают тут удивительное непонимание метафоричности поэтического языка. Что бросает тень даже на основательность усвоения им программы по русской литературе, хотя бы в рамках средней школы.
  Во-вторых, как-то слегка неловко напоминать им христоматийно-известные строки, например, Лермонтова из его стихотворения "Родина":
  "Люблю отчизну я, но странною любовью!
   Не победит ее рассудок мой.
   Ни слава, купленная кровью,
  Ни полный гордого доверия покой,
  Ни темной старины заветные преданья
  Не шевелят во мне отрадного мечтанья..." (23)
  Та же тема затронута и в его же стихотворении "ДУМА":
  "... И предков скучны нам роскошные забавы,
  Их добросовестный, ребяческий разврат;
  И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
   Глядя насмешливо назад..."
  Читайте же, расширяйте кругозор! Потому что, когда Вы пытаетесь крайне неловко "лягнуть" Маяковского, который честно признаёт: ""Я давно с себя лохмотья наций скинул" (Германия, т. 1, с. 169), то выглядите уже не просто смешно. Потому как, выявив свои симпатии к лохмотьям, напоминаете одного небезызвестного персонажа Гоголя! Зачем так откровенно пытаться популизировать свои странности...
  В-третьих, любопытно бы, конечно, выяснить отношение подобных критиков ещё и к следующим текстам современников Маяковского.
  Максимилиан Волошин:
  "С Россией кончено...На последях
  Её мы прогалдели, проболтали...".
  Или - Андрей Белый:
  "Исчезни в пространство, исчезни,
  Россия, Россия моя!"
  А куда же девать Александра Блока с его:
  "Товарищ, винтовку держи, не трусь!
   Пальнём-ка пулей в святую Русь..."...
  История, господа не имеет сослагательного наклонения. Так что не стоит противопоставлять себя уже всей, якобы любимой ими, России. И её реальному историческому пути развития.
  К тому же, "Мы помним, что ещё Горький отмечал у Маяковского "ярко выраженное русское национальное начало" (т.1, с. 20)!
  ""В русском языке - одном из ярчайших выражений духовного богатства нашего народа - Маяковский видел также источник сближения наций:
  "Да будь я и негром преклонных годов,
  И то, без унынья о лени,
  я русский бы выучил только за то,
  что им разговаривал Ленин".
  ;"В лицо вам, толще свиных причуд!.."
  К тому же подобные критики, очевидно, "не заметили", например, в поэме "Хорошо" хотя бы вот такие строки Поэта, которые опрокидывают "вверх тормашками" их жалкие потуги штатных хулителей :
  "Я
  много
   в теплых странах плутал.
  Но только
   в этой зиме
  понятной
   стала
   мне
   теплота
  любовей,
   дружб
   и семей.
  Лишь лежа
   в такую вот гололедь,
  зубами
   вместе
   проляскав -
  поймешь:
   нельзя
   на людей жалеть
  ни одеяло,
   ни ласку.
  Землю,
   где воздух,
   как сладкий морс,
  бросишь
   и мчишь, колеся, -
  но землю,
   с которою
   вместе мерз,
  вовек
   разлюбить нельзя...
  Ушли
   тучи
  к странам
   тучным.
  За тучей
   берегом
  лежит
   Америка.
  Лежала,
   лакала
  кофе,
   какао.
  В лицо вам,
   толще
   свиных причуд,
  круглей
   ресторанных блюд,
  из нищей
   нашей
   земли
   кричу:
  Я
  землю
   эту
   люблю.
  Можно
   забыть,
   где и когда
  пузы растил
   и зобы,
  но землю,
   с которой
   вдвоем голодал,-
  нельзя
   никогда
   забыть!..
  Я видел
   места,
   где инжир с айвой
  росли
   без труда
   у рта моего,-
  к таким
   относишься иначе.
  Но землю,
   которую
   завоевал
  и полуживую
   вынянчил,
  где с пулей встань,
   с винтовкой ложись,
  где каплей
   льешься с массами,-
  с такою
   землею
   пойдешь
   на жизнь,
  на труд,
   на праздник
   и на смерть!..
  И я,
   как весну человечества,
  рожденную
   в трудах и в бою,
  пою
   мое отечество,
  республику мою!
  
  ; "Вы думаете, это бредит малярия?"
  А некоторые видят "сплошную грязь" даже в первой поэме Маяковского о любви - "Облаке в штанах".
  Что ж - посмотрим и мы:
  
  "Вы думаете, это бредит малярия?
  Это было,
  было в Одессе.
  "Приду в четыре",- сказала Мария.
  Восемь.
  Девять.
  Десять.
  Вот и вечер
  в ночную жуть
  ушел от окон,
  хмурый,
  декабрый.
  В дряхлую спину хохочут и ржут
  канделябры.
  ...
  И вот,
  громадный,
  горблюсь в окне,
  плавлю лбом стекло окошечное.
  Будет любовь или нет?
  Какая -
  большая или крошечная?
  ...
  Полночь, с ножом мечась,
  догнала,
  зарезала,-
  вон его!
  Упал двенадцатый час,
  как с плахи голова казненного...
  Вошла ты,
  резкая, как "нате!",
  муча перчатки замш,
  сказала:
  "Знаете -
  я выхожу замуж"...
  И чувствую -
  "я"
  для меня мало.
  Кто-то из меня вырывается упрямо.
  Allo!
  Кто говорит?
  Мама?
  Мама!
  Ваш сын прекрасно болен!
  Мама!
  У него пожар сердца.
  Скажите сестрам, Люде и Оле,-
  ему уже некуда деться...
  Люди нюхают -
  запахло жареным!
  Нагнали каких-то.
  Блестящие!
  В касках!
  Нельзя сапожища!
  Скажите пожарным:
  на сердце горящее лезут в ласках.
  Я сам.
  Глаза наслезненные бочками выкачу.
  Дайте о ребра опереться.
  Выскочу! Выскочу! Выскочу! Выскочу!
  Рухнули.
  Не выскочишь из сердца!..
  Мама!
  Петь не могу.
  У церковки сердца занимается клирос!
  ...
  Крик последний,-
  ты хоть
  о том, что горю, в столетия выстони!..
  Это взвело на Голгофы аудиторий
  Петрограда, Москвы, Одессы, Киева,
  и не было ни одного,
  который
  не кричал бы:
  "Распни,
  распни его!"
  Но мне -
  люди,
  и те, что обидели -
  вы мне всего дороже и ближе.
  Видели,
  как собака бьющую руку лижет?!..
  я с сердцем ни разу до мая не дожили,
  а в прожитой жизни
  лишь сотый апрель есть...
  сердце возьму,
  слезами окапав,
  нести,
  как собака,
  которая в конуру
  несет
  перееханную поездом лапу...
  И когда мое количество лет
  выпляшет до конца -
  миллионом кровинок устелется след
  к дому моего отца...
  
  Примечание "для особо одарённых.
  "Русская(!) литература посвящена описанию любовных неудач". Это написал Виктор Шкловский . Из такой вот неудачной любви к Марии Денисовой и начиналась эта поэма.
  Упомянутых критиков осталось бы только лишь пожалеть. Ибо, видимо, им из темы любви достались одни неудачи. И пожалели бы. Если бы Вы не кусали... труп Гения. Который захоронен, к тому же, 80 лет назад... И это ж какой силой духа и таланта надо обладать, чтобы, через век почти, даже прах Гения смог противостоять и "револьверному", и прочему лаю!
  Может быть, и оттого, что, говоря словами самого Маяковского:
  "Я,
  златоустейший,
  чье каждое слово
  душу новородит,
  именинит тело,
  говорю вам:
  мельчайшая пылинка живого
  ценнее всего, что я сделаю и сделал! "
  Однако, эти же поэмы по достоинству оценили и современники. Хотя часто "Большое видится на расстоянии". Не всем, конечно, не всем...
  ;Одно из отличий Гения
  Столь же смешны и одновременно наивно-беспомощны "размышлизмы" о том, мог ли "поэт с (так называемой) нормальной психикой написать такие ... стихи?".
  Специально для таких критиков, в сто первый раз, вслед за моими предшественниками, отвечаю:
  - Нет! - Не мог.
  Ибо человек "с так называемой нормальной психикой" пишет подобное тому, что и Вы.
  А вот Поэт, то есть человек "с так называемой ненормальной = необычной = необыкновенной психикой", пишет Гениальные "вещи" (тексты).
  
  ;Дух времён...
  Не говоря уж о ходульном пересказывании некоторыми авторами отнюдь не бесспорных обстоятельствах как жизни, так и гибели - Маяковского, которым эти авторы бросают бездоказательные обвинения, основанные на ... предположениях! Обвиняют чуть ли ни в сотрудничестве с "органами"!
  Словно не слышат, всё ещё актуальных слов Пушкина: те "ужасные поступки", которые совершали деды, - в духе их времени! Их пороки, страсти так же органичны ...(пусть при этом совершаются и "несообразные" по понятиям 19 века поступки) (41, 42).
  А ведь трудился в ЧК Исаак Бабель, в НКВД - востоковед Роман Ким, сотрудничал будущий драматург Александр Крон. Вообще отношение к "органам" в новом обществе было исполнено ореолом романтики и приключений. Это отношение отражено в любимом Маяковским стихотворении Михаила Светлова "Пирушка":
  
  "...Пей, товарищ Орлов,
  Председатель Чека.
  Пусть нахмурилось небо,
  Тревогу тая,-
  Эти звезды разбиты
  Ударом штыка,
  Эта ночь беспощадна,
  Как подпись твоя
  ...Он чуть-чуть захмелел -
  Командир в пиджаке:
  Потолком, подоконником
  Тучи плывут,
  Не чернила, а кровь
  Запеклась на штыке,
  Пулемет застучал -
  Боевой "ундервуд"...
  Не уздечка звенит
  По бокам мундштука,
  Не осколки снарядов
  По стеклам стучат,-
  Это пьют,
  Ударяя бокал о бокал,
  За здоровье комдива
  Комбриг и комбат...
  Вдохновенные годы
  Знамена несли,
  Десять красных пожаров
  Горят позади,
  Десять лет - десять бомб
  Разорвались вдали,
  Десять грузных осколков
  Застряли в груди...
  Расскажи мне, пожалуйста,
  Мой дорогой,
  Мой застенчивый друг,
  Расскажи мне о том,
  Как пылала Полтава,
  Как трясся Джанкой,
  Как Саратов крестился
  Последним крестом.
  Ты прошел сквозь огонь -
  Полководец огня,
  Дождь тушил
  Воспаленные щеки твои...
  Расскажи мне, как падали
  Тучи, звеня
  О штыки,
  О колеса,
  О шпоры твои...
  Если снова
  Тифозные ночи придут,
  Ты помчишься,
  Жестокие шпоры вонзив,-
  Ты, кто руки свои
  Положил на Бахмут,
  Эти темные шахты благословив...
  Приговор прозвучал,
  Мандолина поет,
  И труба, как палач,
  Наклонилась над ней...
  Выпьем, что ли, друзья,
  За семнадцатый год,
  За оружие наше,
  За наших коней!.."
  
  ;"Где глаз людей обрывается куцый..."
  Вот как видел коммуну сам Маяковский:
  "Не хочу
   похвастать
   мыслью новенькой,
   но, по-моему -
   утверждаю без авторской спеси -
   коммуна -
   это место,
   где исчезнут чиновники
   и где будет
   много
   стихов и песен"!
   Цитируя подкупающие откровенностью строки Маяковского:
  "Но я себя смирял, становясь на горло собственной песне", некоторые критики утверждают, что вывод из них можно сделать только один: всю свою жизнь Маяковский пел чужие песни или песни с чужого голоса!
  Можно бы, конечно, отделаться цитатой из "однояйцового" с "критическим" текстом анекдота об одной мозговой извилине, которая и позволяет сделать один-единственный вывод. Но лучше всё же дать слово Маяковскому:
  ""Уходите, мысли, восвояси.
   Обнимись,
   души и моря глубь.
   Тот,
   кто постоянно ясен, -
   тот,
   по-моему,
   просто глуп".
  Я бы на сей раз только чуть-чуть подправил Поэта: "наши" критики ясны, конечно, только в кавычках.
  Существенно отметить, что в последние свои годы Маяковский по многим свидетельствам понимал то многое, что всё чаще заставляло его повторять при всяком удобном и неудобном случае:
  - У вас хорошее настроение? Значит, у вас плохая информация (4).
  А вот свидетельство Виктора Ардова:
  На открытии ЦДРИ ...Маяковского попросили выступить. Он прочитал первое вступление в поэму. И глупый Михаил Гальперин сказал:
  - Владимир Владимирович, прочитайте, пожалуйста, "Хорошо".
  Маяковский ответил:
  - Я не буду читать "Хорошо", потому что сейчас не хорошо.
  Существуют не менее потрясающие воспоминания художника Юрия Анненкова, которые подтверждают аналогичные настроения Поэта уже в 1928 году . Наталья Раскина упоминает ещё об одной знаменательной встрече Маяковского в том же году. Во время революции молоденький художник Николай Гущин, симпатизировавший большевикам и распространявший их листовки, бежал от Колчака на Дальний Восток, а затем морем в Европу, и наконец - в Париж. Но тянуло домой. И тут Он с удивлением обнаружил, что те же большевики отказывают ему во въездной визе. Встретив в кафе Маяковского, Гущин кинулся к нему с рассказами о своих хлопотах. Тот обдал его ушатом холодной воды, спросив: "А зачем тебе туда ехать?" "То есть как - зачем? - воскликнул изумленный Гущин. - Работать! Для народа!" Маяковский мягко коснулся его руки и сказал: "Брось, Коля! Гиблое дело!" (47).
   Но у меня есть основания полагать, что возможно первые сомнения в собственной безопасности появились у него уже в 1925 году, когда он пребывал в США. Там он познакомился с будущей матерью своей дочери Элли Джонс. Её знакомый, Исайя Хургин, возглавлял в США, ещё не имевших дипломатических отношений с СССР, торговое представительство.
  19 августа он отправился вместе с приехавшим в командировку из Москвы Е.М.Склянским, директором крупнейшего треста Моссукно, отдохнуть в пригород Нью-Йорка. Их лодка перевернулась на озере Лонг-Лейк. Не умевший плавать Склянский увлёк за собой Хургина. Важно отметить, что Склянский до того времени был заместителем Льва Троцкого в Реввоенсовете.
  В прессе СССР писали о несчастном случае - внезапной буре, перекинувшей лодку. А вот в США муссировались слухи о внезапно и стремительно проплывшей мимо моторной лодке, о том, что из воды поднималась рука, но никто не помог.
  Для Маяковского это была потеря друга. Пришлось свернуть программу поездок, выставок и выступлений. Брошюры и плакаты оказались невостребованными. Наступило безденежье.
  Он, как писала американская пресса, немало часов провёл у гроба с погибшими, выступал на панихиде, провожал урны на теплоход. На московских похоронах присутствовало всё правительство, кроме Сталина, с большой речью выступил Троцкий...
  Элли Джонс утверждала, что Маяковский знал правду, что смерть эта не случайна (46). В СССР революция уже начала дышать на ладан. Но идея мировой революции, как казалось многим, была жива и молода! Именно на её помощь рассчитывал Поэт, чтобы помочь им с Татьяной Яковлевой.
  А вот ещё один характерный случай. В 1927 году Маяковский опубликовал поэму "Хорошо!". А в Ростове работал "молодой, но ранний" критик Юзовский. Он опубликовал очень резкую, издевательскую, статью о новой поэме, названной им "Картонная поэма". Приехав в Ростов, Маяковский отыскал Автора, зазывал в какой-то шалман (4) и потребовал объяснений. Маленький автор стал сбивчиво, но убеждённо говорить о том, какая страшная жизнь вокруг, по лесам бродят вооруженные банды, вчера стреляли в секретаря крайкома, на улицах валяются трупы. А у вас? "Сыры не засижены. Цены снижены". Какие сыры, где вы их видели? "Землю попашет, попишет стихи..." Где это, интересно знать, вы увидели этих ваших опереточных крестьян?
  Владимир слушал не перебивая. Долго и мрачно молчал. Затем сказал:
  - Значит, так. Через десять лет в этой стране будет социализм. И тогда это будет хорошая поэма... Ну а если нет... Если нет, тогда чего стоит весь этот наш спор, и эта поэма, и я, и вы, и вся наша жизнь...
  ;"Поэтом можешь ты не быть..."
  Некторые авторы настаивают, что "песня рождается в недрах национальной истории ... народных обычаев и традиций, ... идеалов народа ...в глубинах православной христианской веры"...
  "Да уж"!
  Тут снова "букет" несуразностей. Во-первых, они упрямо пытаются "повернуть вспять" колесо истории, что ещё никому не удавалось. Во-вторых, предлагают слепо идти на поводу народа; будто бы народ всегда прав: вспомните историю фашистской Германии... Вот хотя бы такой отрывочек из первой главы "Евгения Онегина":
  "Кто жил и мыслил, тот не может
  В душе не презирать людей"...
  В третьих следует слова вначале - Державина: "Я царь, я раб, я червь, я бог", а затем и самого Пушкина - "ПОЭТУ
  Поэт! не дорожи любовию народной.
  Восторженных похвал пройдет минутный шум;
  Услышишь суд глупца и смех толпы холодной:
  Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
  Ты царь: живи один. Дорогою свободной
  Иди, куда влечет тебя свободный ум,
  Усовершенствуя плоды любимых дум,
  Не требуя наград за подвиг благородный.
  Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
  Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
  Ты им доволен ли, взыскательный художник?
  Доволен? Так пускай толпа его бранит
  И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
  И в детской резвости колеблет твой треножник".
  И, вместе с тем, ещё в одном из ранних своих стихотворений - "К Н. Я. ПЛЮСКОВОЙ" Пушкин писал:
  "И неподкупный голос мой
  Был эхо русского народа" (!)
  Гении именно этим-то и отличаются...
  Кстати, тему горациевской воды, развитой Пушкиным, продолжил и Маяковский. Стоя перед памятником Пушкину в Москве, он говорил:
  "Мне бы
   памятник при жизни
   полагается по
  чину.
  Заложил бы
   динамиту
   - ну-ка,
   дрызнь!
  Ненавижу
   всяческую мертвечину!
  Обожаю
   всяческую жизнь!"
  и:
  "Мой стих дойдет
   через хребты веков
  и через головы
   поэтов и правительств.
  Мой стих дойдет,
   но он дойдет не так,-
  не как стрела
   в амурно-лировой охоте,
  не как доходит
   к нумизмату стершийся пятак
  и не как свет умерших звезд доходит..."
  Увы, некоторые из этих критиков слабо разбираются как в глубинах "православия", так и в историко-политических причинах и обстоятельствах заимствования "христианской веры" в Украине-Руси!
  В отличие от Маяковского, который и знал, и корни имел древнейшие, козацкие. Это наш земляк Маяковский - родич Пушкина, Гоголя, писателя Данилевского, потомка древнего казачьего рода (19 - 21).
  И что не менее важно - никогда не предавал их, и не утаивал, наоборот говорил всем, "имеющим уши" с гордостью:
  "Я родом - казак,
   другим - сечевик,
   а по рожденью - грузин".
  
  ;"Я - поэт. Этим и интересен"
  И Песню, главную Песню своей жизни, как и всякий цельный Поэт или Писатель имел одну:
  "Любовь - это жизнь, это главное. От неё разворачиваются и стихи, и дела, и всё прочее. Любовь - это сердце всего. Если оно прекратит работу, всё остальное отмирает, делается лишним, ненужным. Но если сердце работает, оно не может не проявиться во всём";
  "Я ж с высот поэзии бросаюсь в коммунизм,
  Ибо нет мне без него любви"
   . . .
  "Эта тема придет, вовек не износится,
  только скажет: - Отныне гляди на меня! -
  И глядишь на нее, и идешь знаменосцем,
  красношелкий огонь над землей знаменя.
  Это хитрая тема! Нырнет под события,
  В тайниках инстинктов готовясь к прыжку,
  И как будто ярясь - посмели забыть ее! -
  Затрясет; посыпятся души из шкур...";
   . . .
  "Ваш тридцатый век обгонит стаи
  сердце раздиравших мелочей.
  Нынче недолюбленное наверстаем
  Звездностью бесчисленных ночей.
  Воскреси хотя б за то, что я поэтом
  ждал тебя, откинул будничную чушь!
  Воскреси меня хотя б за это!
  Воскреси - свое дожить хочу!"
   . . .
  I
  Любит? не любит? Я руки ломаю
  и пальцы разбрасываю разломавши
  так рвут загадав и пускают по маю
  венчики встречных ромашек
  Пускай седины обнаруживает стрижка и бритье
  Пусть серебро годов вызванивает уймою
  надеюсь верую вовеки не придет
  ко мне позорное благоразумие
  
  II
  Уже второй
  должно быть ты легла
  А может быть
  и у тебя такое
  Я не спешу
  и молниями телеграмм
  мне незачем
  тебя
  будить и беспокоить
   . . .
  IV
  Уже второй должно быть ты легла
  В ночи Млечпуть серебряной Окою
  Я не спешу и молниями телеграмм
  Мне незачем тебя будить и беспокоить
  как говорят инцидент исперчен
  любовная лодка разбилась о быт
  С тобой мы в расчете и не к чему перечень
  взаимных болей бед и обид
  Ты посмотри какая в мире тишь
  Ночь обложила небо звездной данью
  в такие вот часы встаешь и говоришь
  векам истории и мирозданью
   . . .
  Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
  Они не те, которым рукоплещут ложи.
  От слов таких срываются гроба
  шагать четверкою своих дубовых ножек.
  Бывает, выбросят, не напечатав, не издав ,
  но слово мчится, подтянув подпруги,
  звенит века, и подползают поезда
  лизать поэзии мозолистые руки.
  Я знаю силу слов. Глядится пустяком,
  опавшим лепестком под каблуками танца,
  но человек душой губами костяком . . . . . . . (неоконченное)
  ;Объять необъятное
  Мир поэзии Маяковского ещё не постигнут до конца (50).
  Маяковский продолжается.
  В любом из "ста томов партийных книжек" этого величайшего поэта "строит, рушит, кроит и рвет, тихнет, кипит и пенится, гудит, говорит, молчит и ревет" песенная сила его солнечного, океанского дара (50).
  Как бы ни относиться к его творчеству, оно окрасило целую историческую эпоху. Стихи Маяковского будут изучать и в новом тысячелетии, о котором он мечтал в своих произведениях (53).
  Ответственность за весь мир порождает у настоящего Поэта тему "должника":
  "Поэт
   всегда
   должник вселенной,
  платящий
   на горе
   проценты
   и пени..."
  Прельстившись формой - "ломаной ритмикой и перепадами ударений в стихотворениях Маяковского", некоторые критики так и не поняли его сути, его души. От лица своих единомышленников, Поэт заявляет:
  "мы единственные, которые не хотят творчество спекулятивно окружить художественно-религиозным поклонением".
  Эти критики так и не могут понять, как они полагают - "странной стилистики, необъяснимой пунктуации, несогласованности окончаний и т.п. Маяковского ("Партия и Ленин - близнецы братья ", "рыли каратики ", "Подступает голод к гландам", "идешь по проволоке провода", "Подрывайте шахт траншеи","Забиваю это я последний забой".
  Оно и неудивительно. "Наши" Авторы остались на уровне арифметической "гладкописи".
  Тогда как Маяковский работал "методами высшей математики" (57).
  Характернейшая для Маяковского полярность лексики позволяет уловить важную функцию его "грубой" лирики. Она возникает как контрастное средство передачи потрясенности поэта страданиями, которые он видит в мире:
  "И когда мой голос
  похабно ухает -
  от часа к часу,
  целые сутки,
  может быть, Иисус Христос нюхает
  моей души незабудки"...
  Дидро писал, гений - это не ум, не остроумие, не чувствительность, не вкус и даже не истина или ложь, хотя все это не возбраняется находить у гения. Существо гениальности иное: какая-то терпкость, неправильность". Гений "удивляет своими ошибками" (66);
  ...искусство необходимо приблизить к жизни, из небесных сфер, фантазии и иллюзий спустить на матушку-землю со всеми ее земными проблемами и конфликтами: "Гениальные люди нашего века привели философию из воображаемого мира в реальный. Не найдется ли гений, который оказал бы такую же услугу лирической поэзии и который свел бы ее из области фантазии на землю, обитаемую нами?"
  Для специалистов давно не секрет, что "гений - это врожденная способность души, посредством которой природа дает искусству правила"(46).
  Юрген Мейер говорит: "Фантазия талантливого человека воспроизводит уже найденное, фантазия гения - совершенно новое. Первая делает открытия и подтверждает их, вторая изобретает и создает. Талантливый человек - это стрелок, попадающий в цель, которая кажется нам труднодостижимой; гений попадает в цель, которой даже и не видно для нас. Оригинальность - в натуре гения".
  Беттинелли считает оригинальность и грандиозность главными отличительными признаками гения. "Потому-то, - говорит он, - поэты и назывались прежде trovadori" (изобретатели)!
  Оригинальностью же обусловливается склонность гениальных и душевнобольных людей придумывать новые, непонятные для других слова или придавать известным словам особый смысл и значение, что мы находим у Вико, Карраро, Альфьери, Марцоло и Данте (63).
  Шопенгауэр писал: "...На высотах мысли царит одиночество..."
  Гейне - о себе: "Мое умственное возбуждение есть скорее результат болезни, чем гениальности. Чтобы хоть немного утешить страдания, я сочинял стихи... А заключал он размышления о гениальности и сумасшествии словами: "Творчество - это болезнь души, подобно тому, как жемчужина есть болезнь моллюска".
  А теперь сам Маяковский: "...Сможете - попробуйте!"
  Одни из самых сокровеннейших строк Поэта:
  "Я хочу быть понят моей страной.
  А не буду понят, что ж.
  По родной стране пройду стороной,
  Как проходит косой дождь"...
  ;Об "уходе" Маяковского
  Что же до "пережёванной" версии якобы самоухода Маяковского, то ведь имеются и другие. Так, Наталья Румянцева (подполковник в отставке, экс-следователь) написала (15), что, вполне вероятно, Поэта убила... В.В.Полонская.
  В таком случае он сам предсказал свою ужасную смерть, описанную в знаменитом стихотворении "Товарищу Нетте..." - "ужасное пожелание, которое, увы, исполнилось:
  "...встретить я хочу
  мой смертный час
  Так,
  как встретил смерть
  товарищ Нетте ".
  Есть и другие версии, доказательно противоречащие версии о самоубийстве (17) .
  Напомним, что, по мнению исследователей, 12 апреля (именно эта дата значится в так называемой предсмертной записке), кто-то оказывал на Поэта очень сильное влияние, а кто - Маяковский оставил в тайне. Но и это не всё. Случайно зашедшая за день до гибели Поэта знакомая, разыскивавшая Асеева, неожиданно столкнулась с доселе невиданным. Лицо Маяковского было опухшим, словно от слез, как это было уже с ним во время написания поэмы "Про это". Он сказал: "Я самый счастливый человек в СССР и должен застрелиться" !
  К.Кедров (72, 73) продолжает: Обратите внимание на слово "должен": в повелительном приказном наклонении делаются гипнотические внушения.
  Это явно не вяжется с версией о смерти из-за неудачной любви. Зато очень хорошо поясняет один загадочный эпизод.
  К удивлению Маяковского, в самый разгар травли вокруг него, через Агранова ему передают от Лубянки огнестрельное оружие. Удивленный поэт отсылает оружие обратно. Но ему мягко и настойчиво возвращают оружие с мотивировкой, что так положено...
  Во-первых, записка-то была не одна, а, по крайней мере, две; во-вторых, написаны они не в день гибели, а раньше. И без экспертизы Лубянки известно, что мысль о самоубийстве, возможных репрессиях в отношении его самого, не покидала поэта в последние дни его жизни. Непонятно другое. Куда девалась поэма "Плохо" (73).
  И наконец - вновь свидетельствуют те самые фигуранты-очевидцы и современники Маяковского. Напомним (43):
  "Яковлева без колебаний ответила, что они любили друг друга и готовы были сочетаться браком. Другое дело, что в Москве были силы, не только не желавшие этого брака, но и помешавшие Маяковскому выехать в Париж. А также распространявшие слухи с целью сорвать этот брак и сбить с толку Яковлеву и Маяковского. Эти усилия увенчались успехом.
   Маяковскому нашептывали, что его Таня "крутит" романы в Париже. Вот как возвращается к этому эпизоду в своих воспоминаниях сама Лиля Юрьевна:
  "11 октября 1929 года вечером ...Володя ждал машину, он ехал в Ленинград на множество выступлений.
  В это время принесли письмо от Эльзы. Я разорвала конверт и стала, как всегда, читать письмо вслух. Вслед за разными новостями Эльза писала, что Т. Яковлева, с которой Володя познакомился в Париже и в которую был еще по инерции влюблен, выходит замуж за какого-то, кажется, виконта, что венчается с ним в церкви в белом платье, с флердоранжем, что она вне себя от беспокойства, как бы Володя не узнал об этом и не учинил скандала, который может ей повредить и даже расстроить брак. В конце письма Эльза просит по всему по этому ничего не говорить Володе. Но письмо уже прочитано. Володя помрачнел. Встал и сказал: "Что ж, я пойду". Куда ты? Рано, машина еще не пришла. Но он взял чемодан, поцеловал меня и ушел". И далее описывается, что он был в гневе. Сцена смоделирована заново. Поэту, который не был допущен в Париж, как бы указывали: видишь, какая она дрянь? Она и не ждет тебя. Тандем сестер действовал безотказно. Яковлевой внушили через "доброжелателей", что поэт в Москве увлекся Вероникой Полонской, и лишь тогда она приняла предложение Бертрана дю Плесси выйти за него замуж.
   А рядом с Маяковским под видом друга околачивался чекист Агранов и "контролировал" пойманного в сети поэта, которого сам же и помог сделать "невыездным". Роль этого человека в заключительный период жизни Маяковского выглядит зловещей. Даже роковой. Это он подарил поэту браунинг, посоветовав использовать его, если тот "настоящий мужчина". Помогал изолировать Маяковского, когда выяснилось, что поэт не намерен сохранять надоевшую ему верность Брикам, может "предать" их с Татьяной Яковлевой. А раз так, то он должен быть наказан. Пусть знает, что значит не слушаться советов друзей, которые держат его на поводке.
  А поскольку он был крупнейшим поэтом эпохи, полагалась и общественная казнь. Маяковский хотел достойно справить 25-летний юбилей творческого пути. И что же? Брики, знакомые со всеми, казалось бы, знаковыми фигурами искусства, "друг" Агранов, приставленный к культуре от ЧК, сделали так, что эту дату В. Маяковский встречал в изоляции. Ему показывали, что сам по себе, без поддержки такого окружения, он ноль, несмотря на весь свой талант.
  Агранов имел богатый опыт по части командования людьми культуры. И по части их истребления. Яков Саулович Агранов (Сорендзон), второе по значимости лицо в ОГПУ-НКВД, стоял за смертным приговором Николаю Гумилеву, за расстрелом штаба левых эсеров, уничтожением писателя и ученого Чаянова, которому он инкриминировал крестьянский уклон, за кровавой ликвидацией Промпартии. От него едва спасли внучку Льва Толстого, сосланную в лагеря. Многое говорит, что преследование, приведшее к смерти Есенина, тоже было делом его рук. Наконец, весь процесс, связанный с убийством С. Кирова, приведший к широким репрессиям партийной и культурной элиты, связывается с его же ролью. Его участие в смерти Маяковского, последовавшей 14 апреля 1930 года, ощущается почти физически (53)".
  Из воспоминаний соседей Поэта. Соседка М.С.Татарийская засвидетельствовала, что в 10 часов 08 минут Маяковский не только ещё был жив, но и зашёл к ней с вполне житейским вопросом: "Нет ли у неё спичек?". Во рту у него торчала папироса. "Надо вечером с вами поговорить, - добавил он". Время она запомнила точно. Ибо торопилась и ушла на работу в 10 часов 11 минут, взглянув на часы.
  Она же с удивлением повторяла, что видела в комнате покойного на бюро второй револьвер! (74)
  Вот ещё одна версия (71).
  Выстрел раздался в 10.15, а уже через минуту (!) станция "Скорой помощи" зафиксировала вызов обнаруживших труп Агранова и Михаила Кольцова (журналиста и сотрудника ГПУ!)... Агранов кладёт на стол заранее заготовленное по его заданию..."предсмертное" письмо. Правда, датированное 12 апреля. Оно грубо противоречит фразе в набросанном в тот же день плане разговора с актрисой Вероникой Полонской: "Я не кончу жизнь (!), не доставлю такого удовольствия худ. театру"!
  Агранов, хронометрировавший операцию, стремился, во что бы то ни стало первым обнаружить труп и убийцу, но трудно объяснить, как мог начальник секретного политотдела ГПУ оказаться вместе с Кольцовым в рабочее время у двери кабинета Маяковского через минуту после выстрела...
  Вызов "скорой" в 10.16 (!..) выдает его с головой. Он знал, когда раздастся выстрел, и вышел, запасшись свидетелем, по сверенным с Полонской часам заранее установив, сколько потребуется времени, чтобы, войдя через парадное , оказаться у двери в 10.16. Но он не придал значения тому, что время вызова фиксируется в журнале станции "Скорой помощи"...
  Председателем комиссии по организации похорон был Артемий Халатов, человек, распорядившийся вырвать портрет Поэта из готового тиража журнала...
  За рулем грузовика, везшего тело по улицам Москвы в крематорий, сидел Мих. Кольцов!..
  К удивлению друзей и близких, похороны поручили возглавить не писателю, не поэту или хотя бы для приличия, какому-нибудь партийному боссу, а малоизвестному широкой общественности агенту ЧК (73). Что должен был утаить Агранов?
  В некрологе первой стояла фамилия Агранова!..
  И Агранов, и Кольцов были расстреляны...
  Но и это не всё. Следователь, снимавший показания Полонской, был срочно отстранен от дела, а затем без объяснения причин расстрелян (73).
  Характерно также, что Полонскую заставили подписать каждую(!) страницу его показаний! Что также наводит на мысль вовсе не о самоубийстве.
  А зловещая для Сталина (по многим с ним аналогиям) "Баня" наконец-то был разрешена к показу почти перед его смертью - аж в 1951году!..
  Наконец - слово самому Поэту:
  "ЛИЛИЧКА!
  ...И в пролет не брошусь,
  и не выпью яда,
  и курок не смогу над виском нажать.(!)
  Надо мною,
  кроме твоего взгляда,
  не властно лезвие ни одного ножа..."
  Да, Лиличку с Осей, конечно же, отослали не зря. Чтобы не рисковать, чтобы не мешали, если уж откровенней. Они своё уже сделали ранее. И теперь "доделывали" - своим отсутствием.
  ;"Мне бы жить, и жить!"
  На перекидном календаре неслучайно, уже после смерти Поэта, были вырваны листочки последовавших дней - 14, 15, ...18 - все они были расписаны под совершенные конкретные поездки и выступления. Так, с писательской Федерацией были оговорены поездки в Ленинград. И вообще он собирался совершить п я т и л е т к у поездок:
  "Я
  в долгу
   перед Бродвейской лампионией,
  перед вами,
   багдадские небеса,
  перед Красной Армией,
   перед вишнями Японии -
  перед всем,
   про что
   не успел написать"!..
  Не дали!
   К числу многочисленных фактов, подтверждающих многоплановое желание Поэта жить и далее относится и уже почти общеизвестное желание обзавестись полноценной квартирой для устройства своей нормальной семьи. Так, поскольку Федерация писателей получила несколько миллионов рублей на жилищное строительство и начала строить писательский дом, Маяковский сказал, что ему очень нужна квартира. "Вот строится дом и к осени будет готов, и я бы просил, чтобы мне дали квартиру, т.к. я больше на Гендриковом жить не могу..." (4,51). Ещё важнее то, что Владимир хотел сделать это ДО возвращения Бриков из Лондона, поставив их перед свершившимся фактом.
  Это не было секретом для многих как для его настоящих друзей при жизни, таки, тем более, в дальнейшем. Вот что, например, пишет Галина Катанян:
  "У него была крыша над головой в Гендриковом переулке, комната в проезде Политехнического музея, свежевымытая рубашка, вкусный обед...
   Но дома у него не было. А он был нужен ему, этот дом. Недаром одну из своих книг он надписал Т.Яковлевой так:
  "Этот том
   Внесем мы вместе в общий дом".
  Видимо, для этого "общего дома" он и строил себе отдельную от Бриков квартиру.
  Шкловский в своей книге "Толстой" пишет о Тургеневе:
  "...Сейчас у него был роман с Виардо, которая его, Тургенева, не столько любила, сколько допускала жить в своем доме..."
  Если б я не знала, что это написано о Тургеневе, я думала бы, что это о Маяковском" (43).
  Остаётся добавить, что следственное дело до недавних пор было засекречено (74) даже для сотрудников музея. Часть вещественных доказательств (пистолет, записки...) исчезло вместе с расстрелянным Аграновым, в сейфе которого они находились. Полная версия дневника Л.Ю.Брик также не опубликована...
  Трудно удержаться и не привести - хотя бы выборочно - наделавшего в свое время много шума стихотворения Ярослава Смелякова:
  "Я себя под Лениным чищу..."
  (на смерть Маяковского)
  Ты себя под Лениным чистил,
  душу, память и голосище,
  и в поэзии нашей нету
  до сих пор человека чище.
  Ты б гудел, как трехтрубный крейсер,
  в нашем общем многоголосье,
  но они тебя доконали,
  эти лили и эти оси.
  ...Эти душечки хохотушки,
  эти кошечки полусвета,
  словно вермут ночной, сосали
  золотистую кровь поэта.
  ...записками торговали
  эти траурные торговки.
  Для того ль ты ходил, как туча,
  медногорлый и солнцеликий,
  чтобы шли за саженным гробом
  поскучневшие брехобрики?!
  Как ты выстрелил прямо в сердце,
  как ты слабости их поддался,
  тот, которого даже Горький
  после смерти твоей боялся?
   ...Мы простили тебе посмертно
  револьверную ноту фальши".
  Смеляков точно почувствовал, что со смертью Поэта что-то нечисто!..
  
  ;"А на прощанье я скажу!"
  По большому счёту, не о нём ведь речь. В ходе обсуждения мы уже упоминали и о явно заинтересованном и сочувственном отношении к Маяковскому и Мандельштама, и Цветаевой, и Ахматовой, например:"Вся поэзия начала ХХ века вышла из Анненского:
  - Во всяком случае, мы: Мандельштам, Пастернак и я. И может быть Маяковский" (!)
  На заданный ей прямой вопрос, что же роднит её с Маяковским, ответила, не задумываясь:
  - Тема трагической, неразделенной любви (4, с.335).
  Пастернак: "Это была трагедия "Владимир Маяковский", тогда только вышедшая. Я слушал, не помня себя, всем перехваченным сердцем, затая дыханье. Ничего подобного я раньше никогда не слыхал...
  Вдали белугой ревели локомотивы. В горловом краю его творчества была та же безусловная даль, что на земле. Тут была та бездонная одухотворенность, без которой не бывает оригинальности, та бесконечность, открывающаяся с любой точки жизни, в любом направленьи, без которой поэзия - одно недоразуменье, временно не разъясненное.
  И как было просто это все. Искусство называлось трагедией. Так и следует ему называться... Заглавье скрывало гениально простое открытье, что поэт не автор, но - предмет лирики, от первого лица обращающейся к миру. Заглавье было не именем сочинителя, а фамилией содержанья".
  "Передо мной сидел красивый, мрачного вида юноша с басом протодиакона и кулаком боксера, неистощимо, убийственно остроумный, нечто среднее между мифическим героем Александра Грина и испанским тореадором.
  Сразу угадывалось, что если он и красив, и остроумен, и талантлив, и, может быть, архиталантлив,- это не главное в нем, а главное - железная внутренняя выдержка, какие-то заветы или устои благородства, чувство долга, по которому он не позволял себе быть другим, менее красивым, менее остроумным, менее талантливым.<...>
  Природные внешние данные молодой человек чудесно дополнял художественным беспорядком, который он напускал на себя, грубоватой и небрежной громоздкостью души и фигуры и бунтарскими чертами богемы, в которые он с таким вкусом драпировался и играл" (76).
  "В родстве с поэзией Маяковского великолепие Державина, нагая простота поэзии Пушкина, железный стих Лермонтова, гражданственное служение Некрасова, фантастика и сатира Гоголя и Щедрина, доброта и жесткость Чехова, чеканка Брюсова, рыцарство Блока" (50).
  В 1997 году Евгений Рейн написал: "Россия - особая страна ... Вот уже 200 лет поэзию представляет один великий поэт. Так было в 18 веке, в 19-м и 20-м. Но это неразрывная цепь: Державин - Пушкин - Лермонтов - Некрасов - Блок - Маяковский - Ахматова - Евтушенко...
  Как видим, у совершенно разных авторов, творивших в такие разные времена, изменилсь лишь некоторые литераторы, чьё слово - навсегда. Но имя Маяковского и там, и там - в первой десятке лучших за три века русской литературы.
  И Цветаева, и Чичибабин понимали, что "на Маяковского мы будем оглядываться вперёд!"
  Справедливо будет, если в завершение мы дадим слово самому Поэту:
  "Мой стих
   трудом
   громаду лет прорвет
  и явится
   весомо,
   грубо,
   зримо,
  как в наши дни
   вошел водопровод,
  сработанный
   еще рабами Рима..."!..
  
  ;Литература:
  1. Советский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1982. - 1600 с.
   2.: http://www.rian.ru/interview/20100415/222580115.html
   Светлана Стрижева: Загадки в деле Маяковского еще остались.
  3. Краткий словарь иностранных слов. - М.: Сов-ая энциклопедия, 1964. - 784 с.
  4. Б. Сарнов. Маяковский. Самоубийство. - М.: "Эксмо", 2007. - 672 с.
  5. Семён Черток. Последняя любовь Маяковского, там же.
  6. В.В.Катанян. Прикосновение к идолам, М.: изд-ль "Захаров", 2003. - 510 с.
  7. Галина Катанян. Азорские острова. - в сб-ке "Распечатанная бутылка" - Н.Новгород, "Деком" - 1999. - 352 с.
  8. Лар. Алексеева, Десять лет спустя. Об одной неоткрывшейся выставке В. Маяковского, "Октябрь", 1993, Љ 11, с.177 - 187.
  9. Маяковский В.В., ПСС: В 13 т.т., М., 1956, т.13, с.212.
  10. Есенин в воспоминаниях современников. В 2-х томах, М., 1986, т.1, с. 369-411.
  11. Есенин С., ПСС в 7 т.т., М., 1995 - 2001,т.1, с.144; Есенин С., Собрание сочинений в 5-х т., - М.: "Художественная литература", 1966-1968 г.г.
  12. Маяковский В.В., Сочинения в 2-х т.т.: Том 1, М., 1987. -768 с.
  13. Маяковский В.В., Сочинения в 2-х т.т.: Том 2, М., 1988. -768 с.
  14. http://region.library.kharkov.ua/kalendar_.php?year=2009&chapter=5;
  http://region.library.kharkov.ua/kkalendar.php?year=2009&part=3
  15. Наталия Румянцева, Возможно, было так. Версия смерти Владимира Маяковского"Новый Мир" 2009, Љ8, с. 1 - 32
   16. http://www.philol.msu.ru/~xxcentury/ist_metchenko.html
   17. Скорятин В.И. Тайна гибели Владимира Маяковского. - М.: "Звонница-МГ", 1998. - 272 с.
   18.Пушкин А.С. Сочинения в 3-х т. Т.3, - М.: Худож. Лит., 1987. - 528 с.
   19 - 21.А Приймак, "Неужели родственники?", "Неделя", 1980 г, в Љ 36;
   О.Приймак. Iмен зв'язок незримий, "Ленiнська змiна", 9 липня 1983 р.; Интервью "Загадки Владимира Маяковского", газета "Событие", 24 - 30 июля 2003 года.
   22. А.И. Гессен. "Всё волновало нежный ум... Пушкин серди книг и друзей". - М.: "Наука", - 512 с.
   23. М.Ю.Лермонтов, Собрание сочинений в 4-х т., - М.: б-ка "Огонёк", изд-во "Правда", 1968 - 1969 г.г.
   24. http://religion.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000000/st003.shtml
   25. А.С.Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. - http://rvb.ru/pushkin/01text/08history/03memoires/1160.htm
   26. Бородiн В.С. та iн. Укра§нська лiтература. - К.: Рад. Шк., 1988. - 208 с.
   27. А.Пушкин. Полное собрание сочинений. Москва, Библиотека "Огонек",
  изд-во "Правда", 1954; http://www.litera.ru/stixiya/authors/pushkin/ya-pamyatnik-sebe.html
   28. - 37. ; Encyclopaedia Iranica. Azeri Literature in Iran: "Two poets of the 8th/14th century, Q;;; A;mad Borh;n-al-d;n (an East Anatolian) and the Hurufi ..."
  ; Восток в средние века. V. Закавказье в XI-XV вв.
  ; БСЭ. Несими.
  ; БЭС. Несими.
  ; С. Мумтаз. О Несими. Б: Изд. "Маариф ве Медениет", 1923.
  ; Baldick, Julian (2000). Mystical Islam: An Introduction to Sufism. I. B. Tauris. pp. 103
  ; Burrill, Kathleen R.F. (1972). The Quatrains of Nesimi Fourteenth-Century Turkic Hurufi. Walter de Gruyter GmbH & Co. KG.
  ; Lambton, Ann K. S.; Holt, Peter Malcolm; Lewis, Bernard (1970). The Cambridge History of Islam. Cambridge University Press. pp. 689.
  ; Encyclopaedia Britannica. Seyid ;madeddin Nesimi.. "one of the greatest Turkish mystical poets of the late 14th and early 15th centuries."
  ; N. Hanif. Biographical encyclopaedia of Sufis: Central Asia and Middle East. Sarup & Sons, 2002. ISBN 8176252662, 9788176252669. "Nesimi, Seyyid 'Imad Al-Din, known as Nesimi, an early Ottoman poet and mystic. believed to have come from Nesim near Baghdad, whence his name. As a place of this name no longer exists, it is not certain whether the lakab should not be derived simply from nasim "zephyr, breath of wind". That Nesimi was of Turkoman origin seems to be fairly certain, although the 'Seyyid' before his name also points to Arab blood. Turkish was as familiar to him as Persian, for he wrote in both languages. Arabic poems are also ascribed to him. Little is known of his life; part of it fell in the reign of Murad I (761-91/1360-89), as his biographers tell us. He was at first a member of the school of Shaikh Shibli (247-334/861-945), but about 804/1401 he became an enthusiastic follower of Fadl Allah Hurufi with whom he was undoubtedly personally acquainted. He championed the views of his master with ardour and at the risk of his life. The poet Refi"i, author (811/1408) of the Besharet-name (copies in London, cf. Rieu, Cat., 164-5, and Vienna, cf. Flugel, Kat., i, 720) was his pupil. A certain Shah Khandan who was a dervish mystic is mentioned as his full brother. Nesimi met a cruel death in 820/ 1417-18 at Aleppo, where he was flayed for his heretical poems, on a fetwa of the extremely fanatical mufti. He is considered the greatest poet and preacher of the Hurufi sect."
   38. http://oldsufiwebzine.wordpress.com/2005/10/03/nasimi/
   39. Шевченко Т. Г. Повне зiбрання творiв: У 12 т. / Редкол.: М.Г.Жулинський (голова)
  та iн. - К.: Наук. думка, 2001 - ISBN 966-00-0625-X Т. 1: Поезiя 1837-1847 ...
  litopys.org.ua/shevchenko/shev.htm
   40. Александра Ишимова. История России в рассказах для детей (том 1) http://bookz.ru/authors/aleksandra-i6imova/istoria-_517/page-3-istoria-_517.html
   41. Эйдельман Н.Я. Пушкин: История и современность... - М.: Советский писатель, 1984. - 368 с, с.357.
   42. А.С.Пушкин, Полное Собрание Сочинений http://aspushkin.org.ua/
   43. Елена Прокофьева. "Громада любовь", Биография, 2010, Љ 7 (67), с. 91 - 104.
   44. Юрий Карабчиевский "Воскресение Маяковского", М.:Изд. - во "Советский писатель", 1990 г. Origin: http://noskoff.lib.ru http://lib.ru/POEZIQ/MAYAKOWSKIJ/karabchievsky.txt
   45. Борис Пастернак. "Охранная грамота". http://pasternak.niv.ru/pasternak/proza/ohrannaya-gramota-1.htm
   46. Светлана Коваленко. Женщины в судьбе Маяковского. М.: "Звёздная дань", 2006, с. 388 - 391.
   47. Наталия Раскина. "Четыре главы". YMCA-PRESS, 1980, стр. 79-80
   48. Феликс Икшин. Лиля Брик. Жизнеописание великой любовницы. - М.: Эксмо, 2008. - 592 с.
   49. Булашев Г.О. А.С.Пушкин на юге России. Киев, 1899, с.91;
  Одесский год Пушкина. - Одесса: Маяк, 1979. - 248 с., с.231.
   50. С.С.Лесневский. "Я К ВАМ ПРИДУ...", - М.: "Советский писатель", 1982. - 368 с.62
   51. В.А. Сутырин. Стенографическая запись устных воспоминаний. Следственное дело Маяковского. Документы. Воспоминания современников, М., 2005, ст. 610 -614;
   Б. Сарнов, с. 582.
   52. Галина Катанян. Азорские острова. Распечатанная бутылка.- Нижний Новгород: "Деком", 1999. - 352 с., с.244-245.
   53. Л.П.Замойский. Невеста Маяковского:
  "http://vmeste.org/memo/memoauthor_0003.shtml
   54. Эльза Триоле. "В том, что умираю, не вините никого...", "Les Lettres Francaises", 3 - 9 июля 1968 г., Љ 1239.
   55. а) Аркадий Ваксберг "Лиля Брик. Жизнь и судьба", "Женщина - миф". -1999.
  б) Ваксберг А.И. Загадка и магия Лили Брик. М.: ООО "Агентство "КРПА Олимп": ООО "Изд-во АСТ": "Изд-во Астрель", 2004. - 462 с.
   56. "...НА ДАЧЕ БЫЛО ЭТО". В.В. Маяковский в Пушкино. 1919 - 1929. - М.: А-Пресс дизайн, 2007. - 160 с.
   57. Московкина И.И. Владимир Маяковский. - Харьков: Веста: изд-во "Ранок", 2002. - 56 с.
   58. А.Аксенкин. ТАТА (Татьяна Яковлева). - М.: Государственный музей В.В.Маяковского. - 2003. - 216 с.
   59. Л.Рахманова, В.Валерианов. Шесть адресов Владимира Маяковского. - М.: "Московский рабочий". - 1964. - 96 с.
   60. А.А.Михайлов, С.С. Лесневский. В мире Маяковского. В двух т.т. - М.: "Советский писатель", 1984. - 464 с. + 416 с.
   63. Юлий Халфин. Апостол хозяина. - "Век ХХ и мир", 1990, Љ 8, с. 43 - 48.
   61. Новое о Маяковском. Литературное наследство. - М.: изд-во АН СССР, 1958. - 632 с.
   62. Юлиан Семёнов. "Смерть Петра./Гибель Столыпина/Синдром Гучкова". - М.: "Совершенно секретно", 1997. - 384 с., с.350.
   63. http://psylib.org.ua/books/lombr01/txt02.htm
   64. Сумасшедшие гении http://vsiaco.org.ua/post130422315/
   65. ЧТО ТАКОЕ ГЕНИАЛЬНОСТЬ? МОЖНО ЛИ ЕЁ СРАВНИТЬ С СУМАСШЕСТВИЕМ?
   Гуревич П.С. Введение в философию. - М.: Олимп. - 1997, 398 с.
   66. Лариса Алексеева. Десять лет спустя. Об одной неоткрывшейся выставке В.Маяковского. - "Октябрь", 1993, Љ 11, с. 177 - 187.
   67. Инна Питя. Отец русского футуризма, учитель Владимира Маяковского, американский Ван Гог, "Время", 2007, 20 июля, с.3
   68. Константин Рылеев. "Пять лет молчания", "День", 2003, 10 октября, с.23.
  http://fan.lib.ru/k/kirpichew_w_w/text_0270.shtml
   69. Ал. Михайлов. Маяковский. - М.:Изд. -во: "Молодая гвардия", -1988, 4.42 мб
   70. Ал. Михайлов. У подножия великана. - Литературная газета, 1988, 10 февраля, с.5
   71. Н. Кастрикин. Смерть к Маяковскому пришла из "Бани", "Время", 1997, 16 октября.
   72. Константин Кедров. И дьявол вновь переиграл Поэта. Самоубийство, похожее на убийство. - "Неделя", 1993, 14 апреля, с. 13.
   73. Константин Кедров-Челищев. Как добили Маяковского
  http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/493.html
   74. В.Радзишевский. Как погиб Маяковский. "Литературная газета", 1989, 29 марта
   75. Т. Хорошилова, "Не кистью, так пером?", "Комсомольская правда", 1988, 12 февраля, с.2.
   76. Борис Пастернак. `Охранная грамота; Борис Пастернак. "Люди и положения";
  Владимир Маяковский. Навек любовью ранен. Москва: Эксмо-Пресс, 1998;
  Зоя Масленникова, РАЗГОВОРЫ с ПАСТЕРНАКОМ, М.: "Захаров", 1998., с.30.
   77. Светлана Семёнова. Новый/ разгромили/ по миру/ миф", "Молодая гвардия", 1997, Љ 9, с. 228 - 246; Љ 10, с. 221 - 238.
   78. В.В.Корябина. Рядом с поэтом. М.: 2003. - 28 с.
   79. Вадим Грудневый, "...И Харьков ей рукоплескал", "Время", 2007, 14 сентября, с.4
   80. Маяковский В.В., Сочинения в 12 т.т.: 1978. - 432 с. + 352 с. + 414 с. + 480 с. + 416 с. + 512 с. + 480 с. + 352 с. + 320 с. + 432 с. + 416 с. + 336 с.
   81. 1. Пушкин. Т.XIII. С.121 http://www.hrono.ru/biograf/bio_r/razin.php
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"