Аннотация: “Нонсенсом люди называют то, что стоит выше их понимания.”
Нонсенсом люди называют то, что стоит выше их понимания.
К. Романова. Весенний романс
Маргарита Шевинская? - коротко спросил он, когда дверь квартиры от-крылась и на пороге показалась её хозяйка, молодая светловолосая женщина. В ответ на его вопрос она только кивнула головой и распахнула дверь шире, впус-кая в свой дом незваного гостя. Залесский впервые услышал её голос, когда они вдвоём оказались в тёмной прихожей. Сюда, пожалуйста, - сказала женщина глубоким контральто и открыла перед ним стеклянную дверь, очевидно, ведущую в гостиную. Только после вас, - привычно произнёс он и, подождав, пока она проскользнёт мимо него, шагнул в большую комнату, залитую неярким светом послеполуденного апрельского солнца.
-Извините за беспорядок, - вновь заговорила женщина, - я не ждала гостей.
Интересно, она догадывается кто я? - подумал Залесский, а вслух сказал:
-Не надо извинений, я всё прекрасно понимаю.
Да, понимаешь? - чуть насмешливо спросили её глаза, но она сама не произнесла ни слова, а Залесский, неожиданно почувствовав себя неловко, отвёл взгляд в сторону и принялся разглядывать интерьер. Судя по всему, хозяйка квартиры жила небогато, - об этом свидетельствовали выгоревшие обои и слегка обветшалая мебель, но несмотря на всю простоту обстановки, комната показалась ему уютной, не в пример его уставленным дорогой мебелью и антиквариатом апартаментам. В этой комнате хозяйка квартиры проводила большую часть сво-его времени, он видел это по тысячи мелочей, на которые порой обращают так мало внимания, но которые могут так много рассказать. Залесский видел напол-ненную окурками пепельницу и чашку с недопитым кофе, стоявшие рядом с кла-виатурой старенького компьютера, подмигивавшего ему голубым светом мони-тора, видел потемневшие от частого пользования клавиши, видел небольшую подушечку, которую для удобства подкладывают под спину и которая валялась теперь на сидении вращающегося кресла. Да, хозяйка квартиры и впрямь боль-шую часть времени проводила здесь, в этой комнате, сидя за компьютером и со-чиняя свои ненавязчивые, полные иронии, порой переходящей в сарказм, истории. Залесский прочитал несколько из них, когда узнал, что его единственный сын увлёкся некоей Шевинской, весьма небеизвестной писательницей, как сказали ему его знакомые.
Он вернулся взглядом к женщине, терпеливо ожидающей, пока он закончит осматривать комнату и объяснит причину своего неожиданного визита. А она красива, - мелькнуло у него в голове, когда он посмотрел на неё. Бледное, с тон-кими правильными чертами лицо, оживлённое серо-голубыми глазами, коротко остриженные светло-русые волосы, отливавшие серебром... Этот серебристый блеск показался Залесскому каким-то неестественным и неожиданно для себя он спросил:
-Вы красите волосы?
-Волосы? - растерянно переспросила она и непроизвольно поднесла руку к голове, коснулась тонкими пальцами светлых прядей. - Нет, а что? Вы пришли именно за этим? Спросить крашу ли я волосы?
В её голосе Залесский услышал лёгкую издевку.
-Нет, - как можно холоднее ответил он, тотчас вспомнив об истинной цели своего визита. - Я приехал поговорить с вами о моём сыне.
-А, так вы - отец Алёши, - мягко улыбнувшись, сказала она.
-А вы что, не знали? - он слегка опешил от её беспечности. - Вы впустили меня в свой дом и не знали кто я?
-Да, я не знала кто вы такой, но поскольку ваше лицо показалось мне зна-комым и у вас был такой респектабельный вид, я решила, что ничего не случится, если я предложу вам войти.
Эта её беспечность и откровенность ответа сбили его с толку. Он стоял и смотрел на неё, пытаясь взять себя в руки и достойно начать разговор, к которому он так тщательно готовился. Она, не собираясь нарушать воцарившегося молча-ния, направилась к окну, мягко ступая по ковру босыми ногами. Босые ноги, то-ненький светло-голубой свитерок с закатанными до локтя рукавами, линялые джинсы - всё это как-то не вязалось с образом обаятельной и вознамерившейся женить на себе Алексея стервы, который Залесский успел нарисовать в своём во-ображении.
-Маргарита, - окликнул он женщину, стоявшую лицом к окну.
-Вы любите весну, Сергей Валерьевич? - спросила она, не оборачиваясь.
-Весну? - удивлённо переспросил он. - Да. Наверное.
-А я её обожаю, - сказала она, поворачиваясь к нему. - Обожаю. От начала до конца. От первого растаявшего снега до последних увядших лепестков яблоне-вого цвета.
Он не нашёлся что ей ответить, а она отошла от окна и остановилась напро-тив него.
-Я знаю, что вы хотели мне сказать, Сергей Валерьевич. Вы хотели попро-сить, а может быть, и потребовать, чтобы я оставила в покое вашего сына. И воз-можно, за моё согласие вы предложили бы мне денег. В нынешнем мире всё поку-пается и продаётся, всё имеет свою цену, даже любовь и дружба, не так ли? И вы, Сергей Валерьевич, как раз относитесь к тем людям, которые охотно поддержи-вают эту теорию. Вы из тех, кто богат материально, но нищ духовно. Ладно, не мне наставлять вас на путь истинный, думайте и поступайте как вам заблагорас-судится, а я вам скажу одно, - я не держу вашего сына. Если ему станет плохо со мной, я сама скажу ему: Уходи, но отталкивать его теперь, когда ему со мной хорошо, не буду. Ваш сын нуждается в тёплых чувствах и это необязательно лю-бовь, ему просто необходимо, чтобы кто-то его выслушал и понял, чтобы дал те-пло и дружеский совет.
-Но вы же не хотите сказать, что вас с моим сыном связывают только пла-тонические чувства? - решился заговорить, придя в себя, Залесский.
-Нет, не хочу. Между молодыми людьми разного пола платонические чув-ства возникают очень редко, обычно любовь духовная требует подпитки физиче-ских отношений. Но, как бы там ни было, наши отношения не совсем такие, ка-кими их представляете себе вы. Алёше, несмотря на его двадцать, порой необхо-димо материнское тепло и понимание, и мне...
Она замолчала, осознав, что сказала лишнее. Резким движением потянулась за сигаретой. Когда она прикуривала, он заметил, как подрагивают от волнения её руки. Глубоко затянувшись, она запрокинула голову и выпустила в потолок струю дыма. Маргарита, - вновь окликнул её Залесский и на этот раз она отве-тила ему взглядом, в котором сквозила безмерная усталость. И внезапно в нём проснулось сочувствие к этой молодой, красивой, но измученной жизнью жен-щине. Сочувствие и что-то... да, что-то, напоминавшее нежность.
-Вы оказались правы, Маргарита, - заговорил он, - нечто в подобном роде я и хотел вам сказать. - Он не мог ей солгать. Сам не понимал почему, но не мог. - Но вы поймите, когда я ехал к вам, я вас не знал, как не знал того, что вам нужно от моего сына...
-Мне от него ничего не нужно, - тихо сказала она, - а ему от меня надо очень много, столько, сколько ему не сможет дать ни одна из тех золотых девочек, с которыми вы пытались его свести. И, знаете, я рада ему помочь, рада, что он во мне нуждается, - слишком долго я была никому ненужна. И вот теперь... Теперь у меня есть Алёша, но он не задержится со мной надолго. Как только он немного повзрослеет, как только ему надоест игра дочки-матери он безо всякого сожале-ния вычеркнет меня из своей жизни и, возможно, женится на дочери какого-ни-будь из ваших деловых партнёров, а я вновь останусь одна...
-По вашим словам получается, что мой сын использует вас, - осторожно за-метил Залесский, боясь спугнуть её и прервать её откровения.
-Да, использует, но неосознанно, - бесцветным голосом ответила она. - Ис-пользует, ну и что. Я уже привыкла к тому, что меня используют.
Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, он шагнул к ней, но она ос-тановила его неожиданно холодным взглядом и словами:
-Не надо. Я терпеть не могу, когда меня жалеют. И вообще, я думаю, будет лучше, если вы сейчас уйдёте.
И он ушёл, неловко пробормотав извините и до свидания. Спускаясь по лестнице, Залесский думал о том, что он ещё не встречал такой странной женщины и где-то в глубине души начинал понимать своего сына, - такое неимоверное сочетание силы духа и покорности судьбе притягивает к себе, словно магнит.
Рита стояла у окна и наблюдала за тем, как он пересекает двор, направляясь к своей машине. А они с Алёшей похожи, - промелькнуло у неё в голове, - та же осанка, та же походка... Это её отчего-то удивило. Впрочем, не столько удивило то сходство, сколько сам факт того, что Залесский-старший су-ществует. До сегодняшнего дня он казался Рите некоей абстракцией. И вот сего-дня эта абстракция превратилась в реального человека, который хотел погово-рить с ней о своём сыне и вроде бы пытался пожалеть. Вспомнив о сочувствии, промелькнувшем в его глазах, Рита чуть насмешливо хмыкнула и отошла от окна. Я не нуждаюсь ни в сочувствии, ни в жалости, - подумала она. - Да, мне здорово досталось от судьбы, да, жизнь меня утомила, но это - мой удел и я не по-зволю разрушать его чьим-то, едва ли искренним сочувствием. Возможно, её бы и не поняли, позволь она себе высказать вслух подобную мысль, но Риту это бы и не смутило: во-первых, она редко делилась своими мыслями с посторонними, а во-вторых, её и так считали слегка с приветом, так что подобное высказывание вряд ли повредило бы её репутации.
Рита забралась с ногами в кресло перед компьютером и вернулась к работе, прерванной визитом Алёшиного отца. Её пальцы заметались по клавиатуре, на белом экране с молниеносной скоростью появлялись чёрные россыпи слов, появ-лялись только для того, чтобы вновь исчезнуть под беспощадным натиском кур-сора. Рита сдалась только через полчаса, наконец признав своё поражение, - сего-дня ей не удастся написать ни слова из того блестящего монолога, который созрел у неё в голове перед приходом Залесского. Всё, что она писала теперь, казалось ей тусклым и лишённым смысла. Уставившись на нахально подмигивавшую чёр-точку курсора, Рита закурила. Похоже, работу придётся отложить до завтра, - зло подумала она, выпуская тонкую струю дыма в матово поблёскивавший экран монитора. - А ведь всё из-за Алёшиного папочки. Нехотя она призналась себе, что, несмотря на её обычную невозмутимость, визит Залесского её взволновал. И она злилась на себя из-за этого волнения. Ну чего ты затрепыхалась как перепу-ганная курица? - корила себя Рита. - Ну, пришёл человек, хотел поговорить о сыне, его волнует с кем связался его единственный ребёнок. И тебе, вроде бы, уда-лось убедить его в том, что ты не собираешься причинять Алёше зла. Ну чего ты суетишься... Но все эти слова, обращённые к себе самой не помогали, Рита по-прежнему ощущала какой-то дискомфорт, мешавший ей собраться с мыслями и продолжать писать книгу.
Раздался звонок в дверь и Рита, быстрым движением потушив сигарету в переполненной пепельнице, пошла открывать.
-Боже, какая прелесть, - воскликнула она, когда неожиданный визитёр вру-чил ей огромную охапку нарциссов.
-Привет. Ты говорила, что любишь весенние цветы, - сказал Алёша и шаг-нул в квартиру, прикрыв за собой входную дверь.
-Да, люблю. Большое тебе спасибо, - Рита поцеловала своего юного любов-ника в щеку и поспешила на кухню, чтобы найти вазы. - Проходи, - донёсся из кухни её голос, - я сейчас.
Не снимая обуви, Алёша прошёл в комнату и плюхнулся на диван, чуть не-довольно покосившись на включенный компьютер.
-Я оторвал тебя от работы? - спросил он у вошедшей в комнату Риты.
-Нет-нет, - поспешила ответить она, ища глазами место, куда бы поставить две большие вазы, наполненные цветами. - Что-то я сегодня не могу сосредото-читься на книге. Пропало моё вдохновение.
-Да? Так, может быть, я смогу тебе помочь с этим самым... ну, с вдохнове-нием?
С этими словами Алёша поднялся с дивана и, подойдя к Рите, обнял её за талию. Забудь о цветах, я хочу тебя, - прошептал он, покрывая её лицо поце-луями. Не разрывая его обьятий, Рита поставила вазы на пол и подчинилась его порыву, обвив руками его шею и прижимаясь к нему всем телом.
Потом, когда всё закончилось, она лежала обнажённая рядом с обессилевшим юношей и думала, что ей, видно, не суждено испытать оргазм. Алёша был третьим мужчиной в её жизни, но и с ним, как и с двумя первыми, Рита не могла достичь оргазма. Ну что ж, значит, так и будет, - смиренно поду-мала она и повернулась к Алёше, положила голову ему на грудь.
-Ты была хороша, - прошептал он, не открывая глаз и проводя рукой по её волосам.
-Ты - тоже. Как всегда, - откликнулась Рита, а про себя подумала: В конце концов, главное - не секс, главное то, что у меня есть мужчина, которому я нужна.
Ей впрямь было хорошо и без оргазма, она лежала на тёплой мужской груди, смотрела на кружащиеся в лучах предзакатного солнца пылинки, на вазы, полные нарциссов, стоявшие на полу, и чувствовала себя счастливой.
Тот мартовский день разбудил её своим беспокойным серым утром. Про-снувшись, Рита несколько минут лежала неподвижно, вслушиваясь в шум ветра за занавешенным портьерами окном. Да, безусловно, это был по-настоящему весен-ний ветер, лёгкий и стремительный, его порывы уже не несли в себе холодной тя-жести зимы. С мыслью о том, что наступила весна, Рита поднялась с постели и, подойдя к окну, раздвинула портьеры, - в комнату тут же стал вползать тусклый свет мартовского утра. Но, несмотря на всю тусклость и серость, это было всё-таки мартовское утро, а значит, начинался один из первых дней весны, весны, ко-торую Рита ощущала каждой клеточкой своего тела. Она ненавидела зиму, равно-душно относилась к лету, восхищалась осенью, а весну неистово любила. За эту любовь муж когда-то прозвал её мартовской кошкой. Муж. Раньше любое напоми-нание о нём причиняло Рите боль, а теперь, вспоминая о нём, она ощущала внутри лишь пустоту - она больше не любила его.
Отойдя от окна, Рита опустилась на смятые простыни и закурила. Надо бы бросить курить, - лениво подумала она, когда сладковатый табачный дым приятно защекотал горло. Эта мысль посещала её каждое утро, но она не пред-принимала никаких попыток воплотить её в жизнь, - ей нравилось курить. Впро-чем, ей нравилось многое из того, что претило здоровому образу жизни. Нравилось, как и многим людям. Людям, многие из которых считали её немного с приветом, а она с удовольствием поддерживала это мнение окружающих. Поскольку Рита была далеко небезызвестной писательницей, имидж дамочки с причудами она находила наиболее подходящим и, согласитесь, куда лучше выглядеть слегка чок-нутой, чем просто брошенной мужем женщиной. В тех общественных местах, где она изредка появлялась, очень часто можно было услышать: Посмотрите, вон идёт Маргарита Шевинская. Как, вы не знаете, кто она? Да это та писатель-ница любовных романов, которую бросил муж. И оно неудивительно, она же с при-чудами. Когда подобные разговоры достигали Ритиного слуха, она лишь горько усмехалась про себя и никому не пыталась объяснить, что она нормальная, такая же, как и они все, что её муж не захотел с ней больше жить лишь потому, что она стала ему ненужна. Такая простая, но такая унизительная для Ритиного са-молюбия причина, и из-за неё Рита предпочитала слыть слегка не в себе. Таким образом она смогла избежать адресованного ей фальшивого сочувствия, которым очень часто прикрывают откровенное злорадство и не стать мишенью для тех, кто непрочь нанести последний удар по разваливающемуся самолюбию.
Выкурив сигарету, Рита встала и, оставив постель неубранной, пошла в гостиную, чтобы с самого утра засесть за работу. Через неделю ей надо сдать го-товую книгу, а она едва успела написать половину. Включив компьютер, она села во вращающееся кресло и попыталась настроиться на рабочую волну, что оказа-лось крайне сложно, поскольку за окном уже появились первые лучи весеннего солнца и Риту потянуло на улицу. Полтора часа она честно пыталась работать, но потом, поняв, что все её попытки напрасны, выключила компьютер и стала соби-раться на прогулку.
Улица встретила её порывами холодного ветра, в котором уже чувство-вался аромат весны, лёгкий и пузырящийся, словно шампанское. Его появление все-гда бодрило Риту, заставляло придти в себя после зимнего оцепенения. И она ша-гала по тротуару, вдыхая полной грудью свежий воздух с горьковато-сладким прив-кусом весны, купаясь в слабых лучах холодного мартовского солнца. Пройдя пешком несколько кварталов, Рита свернула в городской парк, где в своё время просиживала днями, спасаясь от угнетающей пустоты квартиры, когда от неё ушёл муж. Вос-поминания о тех тяжёлых временах нахлынули на неё и сейчас, когда она шла по пустынным в столь ранний час аллеям парка. Вспоминая о событиях двухгодичной давности, Рита порой удивлялась тому, как ей удалось выжить и не сойти с ума от горя. Тебя спасли твои книги, - сказала ей однажды её подруга, - и твоё уме-ние уходить в свой воображаемый мир. Если бы не это, ты давным-давно лежала бы в психиатрической клинике. Да, Алла (так звали подругу) была права, но какой воображаемый мир сможет заменить любовь и тепло реального мужчины? Правда, об этом Рита подруге не сказала, ей было стыдно признаться в этой своей сла-бости, как было стыдно признаться в том, что она любила мужа ещё долгое время после развода и где-то в самых потаённых глубинах души лелеяла надежду на его чудесное возвращение. Но чуда не произошло, - мужчина, которого Рита так сильно любила, женился на другой женщине, она родила ему ребёнка, а Рите при-шлось научиться жить одной.
Окутанная шлейфом воспоминаний, она добралась до лавочки, укрывшейся под сенью двух плакучих ив. Это было то место, где она пряталась от всего мира, пока шёл бракоразводный процесс. Опустившись на пыльные, слегка обветшалые от времени доски сидения, Рита с облегчением подумала о том, что теперь она уже не та дрожащая от боли утраты и страха перед одиночеством девочка, ка-кой она была два года назад. Устроившись поудобнее, она достала из кармана куртки пачку Lucky Strike и принялась искать зажигалку, которая как назло куда-то подевалась.
-Позвольте вам помочь, - послышался над её головой молодой мужской голос и перед ней появилась рука с крохотной золотой зажигалкой.
-Благодарю вас, - пробормотала Рита и, прикурив сигарету, жадно затяну-лась. Она сделала несколько затяжек, прежде чем посмотрела на мужчину, так любезно оказавшего ей услугу. То, что она увидела, ей понравилось, - перед ней стоял молодой темноволосый парень с лицом, как у античного бога.
-Я присяду, вы непротив? - спросил он и, не дождавшись её разрешения, опустился рядом с ней на скамью.
Вот она, дерзость молодости, - подумала Рита, не заметив того, что стала рассуждать как древняя старуха, а вслух произнесла:
-Вообще-то мне хотелось побыть одной.
-Вы пребываете в одиночестве уже около часа, - возразил он.
-Откуда вы знаете? - удивлённо спросила она.
-А я следил за вами, - безмятежно ответил парень.
-Но... Зачем?
-Не знаю. Я ехал к другу в гости и вдруг на перекрёстке увидел вас. Вы выгля-дели такой одинокой... В общем, я поехал за вами следом и когда вы свернули в парк, я оставил машину на стоянке и пошёл по вашим следам. И вот я здесь.
Рита молча выслушала его объяснения, а потом повернулась к человеку, так бесцеремонно нарушившему её уединение и, чётко выговаривая слова, произнесла:
-Я терпеть не могу общаться с незнакомыми людьми.
-Я - тоже, - дерзко улыбнувшись, ответил парень. - Потому что не люблю бессмысленные разговоры, которые обычно приходится вести, отдавая дань веж-ливости.
Услышав то, о чём она думала сама, Рита резко вскинула голову и впервые внимательно посмотрела на незнакомца. Их взгляды встретились. Боже мой, - подумала она, - я никогда ещё не видела таких красивых глаз. А глаза у незна-комца и впрямь были красивые, - большие, насыщенного тёмно-синего цвета, в об-рамлении чёрных пушистых ресниц.
-А знаете, вы мне нравитесь, - сказал парень, не отводя от Риты глаз.
-Да? А тебе не кажется, что я слишком стара для тебя? - чуть насмеш-ливо спросила она.
-Нет, не кажется, - с неожиданной горячностью ответил парень, потом мягко улыбнулся и сказал:
-Давайте знакомиться, а? Меня зовут Алексей, можно просто Алёша.
-А меня зовут Маргарита, можно просто Рита, - в тон ему ответила она. - Будем знакомы, Алексей-Алёша.
Если бы Риту спросили, что именно толкнуло её на такой необдуманный поступок, как знакомство с юношей, который оказался моложе её почти на восемь лет, она, наверное, не смогла бы ответить. Возможно, он ей просто понравился, возможно, уже тогда она чувствовала, что он окажется тем человеком, который спасёт её от одиночества. Но как бы там ни было, за полтора месяца ихних встреч Рита ни разу не пожалела о том, что они встретились.
-Эй, о чём ты думаешь? - долетел до её сознания голос Алёши, которому на-доело лежать молча.
-Я вспомнила о том, как мы с тобой познакомились, - с лёгкой улыбкой от-ветила Рита и, соскользнув с его груди, вытянулась на диване.
-А-а, - слегка разочарованно протянул он и нетерпеливо поднялся на ноги.
Он разочарован, - подумала она. - А что он, собственно говоря, ожидал услышать? Что я думаю не о нём? И как бы он отреагировал, если бы ответила ему, что думаю о другом мужчине? Возмутился бы? Или начал бы банально рев-новать? Она не любила банальностей, хотя была согласна с тем, что без них в жизни не обойтись, но сама старалась избегать банальных фраз и банальных си-туаций. Позволив своим мыслям лениво плыть по незамысловатому руслу, Рита любовалась юным любовником, напоминавшем ей грацией своих движений моло-дого хищника, томящегося в клетке. Боже мой, - промелькнуло у неё в голове, - за что мне дано это счастье, за что мне подарена эта красота? Ведь по сравнению с ним я совсем старуха.
-Ты думаешь вставать или нет? - спросил Алёша, нетерпеливо повернувшись к ней.
-А ты что, куда-то спешишь? - Рита приподнялась на локте и потянулась за сигаретами.
-Я думал вытащить тебя куда-то за город, а то ты не отрываешься от своего компьютера.
Он дал ей прикурить, поставил рядом с ней на диван пепельницу. Она благодарно улыбнулась его предупредительности, к которой всё ещё не могла привыкнуть. Ну что поделать, не встречала она предупредительных мужчин, не попадались. Да и мужчин у неё было немного, всего трое. Алёша был третим, третим мужчиной, на которого Рита позволила себе возложить надежды. Надежды. Но разве можно возлагать надежды на этого великовозрастного ребёнка? - подумала она, наблюдая за тем, как Алёша натягивает на себя одежду. Почувствовав на себе её взгляд, он обернулся и со сдерживаемым нетерпением спросил:
-Ты думаешь вставать или нет?
-Думаю, дай только докурю, - со снисходительно-нежной улыбкой ответила Рита. Её всегда забавляла его постоянная нетерпеливость, его постоянное желание спешить жить.
-Ты вечно стараешься докурить сигарету до фильтра, - слегка раздражённо произнёс он и, вынув из её руки окурок, погасил его в пепельнице. - Поднимайся, мы едем за город.
Следуя его желанию, Рита поднялась с дивана и, как была, нагишом направилась в ванную, сопровождаемая его нетерпеливым только недолго.
За городом весна ощущалась гораздо больше, чем в самом городе. Казалось, она не могла развернуться во всей своей красоте между каменных коробок домов и на пыльных улицах, зато здесь, на приволье, рассечённом лишь тонкой тёмно-серой лентой шоссе, она дала себе волю. Глядя на мелькавшие за окном пейзажи, умело раскрашенные кисточкой апреля, Рита была переполнена восторгом. Ты посмотри, какая красота, - время от времени восклицала она, когда её зрению открывались очаровательные картинки весенней природы. На её восклицания Алёша отвечал лишь снисходительной улыбкой, не сводя глаз с гудроновой полосы дороги. Рита не обижалась на эту его снисходительность, она успела привыкнуть к тому, что он равнодушен к окружавшей его среде. Порой, вспоминая об этом, она думала с лёгким сожалением: Вот оно, нынешнее поколение, эмоционально слепое, лишённое чувства прекрасного, забывшее о романтике. Она осознавала это и признавала как горький факт, но не пыталась ничего изменить, не старалась заставить ставшего близким ей мужчину смотреть на мир своими глазами. Возможно, не делала этого потому, что заранее видела неутешительный результат своих попыток, а возможно, потому, что придерживалась мнения, что каждый человек имеет право жить так, как он хочет. Маленькая, сильная женщина с задатками философа и смиренностью монашенки. Она не знала, что всё то, что она считала достоинствами своей натуры, позже её погубит.
Алёша остановил машину прямо на берегу реки.
-Я думаю, тебе здесь должно понравиться, - сказал он покровительственным тоном.
-Да-да, мне очень нравится, - отвечала Рита, созерцая окружавшую их красоту сквозь лобовое стекло.
Место и впрямь было красивым: ивы, скрывшие наготу ветвей под молодой листвой, широкий рукав реки, всё ещё мутной после мартовских паводков, с нависшей над ней лилово-золотистой дымкой тумана, берег, усыпанный матово-серым, тускло поблескивавшим под лучами заходящего солнца песком. От этого всего веяло умиротворением.
-Выйдем? - спросил Алёша, распахивая дверцу со своей стороны, - в салон, пропитанный запахами городской жизни, ворвался аромат весеннего приволья, горьковато-сладкий, кружащий голову.
-Конечно, - Рита первой выскочила из машины и принялась бродить по песчаному берегу, наслаждаясь видом окружавшей её природы.
-Эй, ты рада, что я привёз тебя сюда? - донёсся до неё Алёшин голос.
-Рада. Конечно же, рада, - откликнулась она, не оборачиваясь к нему, завороженная весной, присутствие которой так явственно чувствовалось здесь.
Весна. Вы любите весну, Сергей Валерьевич? Весну? Да. Наверное. А я её обожаю. Обожаю. От начала и до конца. От первого растаявшего снега до последних увядших лепестков яблоневого цвета. Это воспоминание выхрем ворвалось в её умиротворённое сознание. Почему она вспомнила об этом именно сейчас? И почему не сказала Алёше о сегодняшнем визите его отца? Ни на один из этих вопросов она не смогла бы дать ответ, если бы попыталась. А зачем ему говорить о том, что его отец хотел попросить меня отказаться от наших отношений? Отношений, которые не понять никому, даже я сама их плохо понимаю, - думала Рита, расхаживая по берегу. - Зачем рушить то хрупкое перемирие, которое возникло между ними? Пускай это неожиданный визит будет моей маленькой тайной. Моей и... да, и Залесского.
В небольшом уютном кафе, куда он её привёл, было безлюдно и аппетитно пахло свежей выпечкой. Они сели за столик у окна, из которого открывался красивый вид на городской парк, молоденькая официантка с кружевной наколкой в тёмных волосах подала им меню.
-Что бы ты хотела на завтрак? - спросил Алёша, перелистывая страницы меню.
-Даже не знаю. А что посоветуешь ты?
-Омлет с грибами, подходящее блюдо для завтрака, и готовят его здесь очень хорошо.
-Да? Ну хорошо, тогда пускай будет омлет. И... - Рита пробежалась взглядом по рядам витиеватых букв, - ...ещё я хочу круассаны, апельсиновый сок и кофе со сливками.
-Мне - то же самое, - сказал Алёша, повернувшись к официантке.
-Ты здесь постоянный посетитель? - поинтересовалась Рита, когда официантка ушла.
-Да, здесь я обычно завтракаю.
-О-о, а ужинаешь ты где? - в её голосе прозвучала едва заметная насмешка.
-Дома, с отцом, - он сделал вид будто не заметил насмешливых ноток.
-С отцом? А ваша мать, она...
-Она умерла, - перебив её, ответил Алёша. В его глазах промелькнула боль.
-Прости, - пробормотала Рита. После этого за столом воцарилось молчание.
Официанка принесла сок, разлила его по красивым высоким стаканам.
-Знаешь, долгое время я винил в её смерти отца, - неожиданно нарушил молчание Алёша. - Но потом, когда стал немного старше, понял, что в своей смерти мама виновата сама.
-Она... - Рита осеклась, не решаясь высказать то, что пришло ей в голову.
-Да, она покончила жизнь самоубийством. Мне было очень тяжело, я не мог примириться с её смертью. Мне казалось несправедливым, что такие чудесные люди, как моя мама уходят из жизни. Я искал кого-то, кого можно было бы обвинить в её смерти. Искал и нашёл - это был отец.
В его голосе звучала такая боль, что Рите захотелось остановить его исповедь, не дать ему возможности пережить всё то, что давно осталось в прошлом, но она этого не сделала, понимая, что если сейчас она не даст ему возможности высказаться, поделиться с ней пережитым, она разрушит тот хрупкий мостик доверия, который возник между ними, и вполне возможно, потеряет его самого, так и не успев обрести. Поэтому она молча слушала то, что говорил Алёша, искренне жалея того мальчика, лишившегося матери и пытаясь понять, как можно покончить жизнь самоубийством, оставив своего единственного ребёнка на произвол судьбы.
-А почему ты винил отца, Алёша? - спросила она, когда он сделал паузу, чтобы выпить сока.
-Мне казалось, что мама решила уйти из жизни потому, что отец недостаточно её любил, ведь он - типичный трудоголик и, сколько я себя помню, он постоянно пропадал на работе. Только совсем недавно, от своих дальних родственников, которые неизвестно как обо всём узнали, я узнал, что мама покончила с собой из-за своего любовника, которого любила больше жизни. Он бросил её и... В общем, такая вот история, как в американских романах, да?
Алёша замолчал, наблюдая за тем, как официантка расставляет на столе тарелки с омлетом. Рита смотрела на него и ощущала желание пожалеть его, дать то тепло, которого он был лишён благодаря безответственности своей матери.
-А твои родители? Они где? - спросил Алёша, отпивая со своего стакана.
-В Праге. Они уехали туда пять лет назад, а я осталась здесь, с мужем.
-Так ты замужем? - в его голосе прозвучали растерянность.
-Нет. Уже нет, - резко ответила Рита и внезапно рассказала ему, почти незнакомому человеку, историю своего неудачного замужества, всю, от начала до конца, не скрывая ни одной детали и не скупясь на подробности.
-Теперь я понимаю твою настороженность по отношению к мужчинам, - сказал Алексей, когда она закончила свой рассказ. - Но, Рита, ты должна понять, что все мужчины разные, и если один из них не смог оправдать твоих надежд, это не значит, что второй окажется таким же.
-Я понимаю это, но... - она оборвала себя на полуслове и, помолчав несколько секунд, продолжила:
-...я боюсь. Боюсь того, что ошибусь ещё раз, и просто не смогу выдержать того, что уже довелось пережить.
После этого разговора между ними установились доверительные отношения, теперь они рассказывали друг другу многое, но время от времени Рита возвращалась именно к первому разговору, вспоминая слова Алёши:...Я искал кого-то, кого можно было бы обвинить в её смерти. Искал и нашёл, - это был мой отец... Взовращаясь вновь и вновь к этим словам, Рита спрашивала себя почему Алёшин отец даже не попытался опровергнуть несправедливые обвинения со стороны сына и настолько тяжело ему жилось с таким крестом, который на него возложил его сын, стараясь найти виновника смерти своей горячо любимой матери.
Пожалуй, я была с ним чересчур резка сегодня, - думала Рита, глядя на мутную воду реки. - Но меня можно понять, я боялась, что он отберёт у меня моё маленькое счастье, отберёт Алёшу. А что ты будешь делать, если Алёша сам решит от тебя уйти? - резонно возразил ей её внутренний голос. Испугавшись такой перспективы, Рита резко обернулась и посмотрела на своего спутника, пытающегося развести костёр на сыром песке. Почувствовав её взгляд, Алёша поднял голову и их глаза встретились. Пожалуйста, скажи мне, что не уйдёшь, не бросишь на растерзание одиночеству! - хотелось крикнуть ей, но вслух она произнесла:
-Ну что, у тебя что-то получается?
-Пока нет, все эти ветки слишком сырые, - по-детски нахмурив брови, ответил он.
-Хочешь, попробуем вместе? - Рита направилась к нему.
-С тобой сегодня что-то происходит, - сказал Алёша, когда она присела рядом с ним на корточки.
-В смысле? - она сделала вид, что не поняла, что он имеет в виду.
-Ты какая-то такая... - он на секунду замялся, стараясь подобрать нужное слово, - ...притихшая.
-Не знаю, с чего ты так решил. - Маленькая ложь во благо... Во благо чего?
-Я - тоже. А может быть, мне просто показалось.
-Может быть, - согласилась она, мысленно поздравив себя с маленькой победой, - обычно в том, что касалось чувств, его не обмануть.
Общими усилиями они всё-таки разожгли костёр, метающиеся языки его пламени озарили берег, начинающий тонуть в весенних сумерках. Алёша сходил к машине, принёс оттуда захваченные из дому бутерброды и термос с кофе. Они сидели у нещадно дымящего костра, ужинали и наслаждались окружавшей их тишиной.
Вернулись домой они поздно вечером.
-Оставишь меня ночевать у себя? - спросил Алёша, останавливая машину у Ритиного дома.
-Как хочешь, - ответила Рита, хотя оставлять его сегодня у себя не особо хотелось.
-А ты? Ты хочешь?
-Честно говоря, не очень. Я слишком устала.
-Ну ладно, - он если и был разочарован её ответом, то виду не подал. - Тогда до завтра, да?
-Да, милый, до завтра, - Рита наклонилась, чмокнула его в щеку и вышла из машины,бросив на прощание:
-Спасибо за прогулку.
Квартира встретила её темнотой и тишиной. Рита включила свет в прихожей и, опустившись в старое кресло, принялась расшнуровывать ботинки. Как хорошо вновь оказаться одной, - мимоходом подумала она, не замечая того, что противоречит сама себе, - с Алёшей она спасалась от одиночества, которое стало постылым за два года её затворничества, но проведя с ним слишком много времени, она начинала уставать, желая как можно скорее остаться одной в своей квартире. Быть одной вошло у неё в привычку, хотя она не понимала этого или не хотела понимать.
На следующее утро посыльный принёс Рите огромную корзину, наполненную крохотными ослепительно-белыми розами, среди которых, сверкая золотым обрезом, красовалась белая глянцевая карточка с одной короткой фразой: Прошу прощения. Боже, как мило с его стороны, - пробормотала Рита, прочитав этих два слова, написанных мелким порывистым почерком. Прошу прощения. За что? За неуместный визит? За то, что хотел отнять Алёшу? За что? - думала она, поднося пламя зажигалки к квадратику глянцевой бумаги. Глядя на его догорающие останки, она отчего-то вспомнила тот факт, что немного, очень немного мужчин, дарили ей цветы безо всякого повода.
Вымыв пепельницу и налив себе чашку кофе, Рита пошла в комнату, намереваясь сесть за книгу, работа над которой не ладилась уже давно, но, сев за компьютер, она поняла, что и сегодня не сможет написать ни слова. Аромат роз, отчего-то напоминавший ей запах первого снега, мешал ей сосредоточиться. Уставившись невидящим взглядом в монитор, она вдыхала витавший в комнате аромат и думала о том, как много в своей жизни она не знала и не видела. Ведь есть женщины, которым цветы дарят каждый день, есть женщины, которым поклоняются как богиням и есть женщины, которых любят только за то, что они существуют. Есть, но я к их числу не отношусь. А жаль, - подумала Рита и, рывком поднявшись с кресла, подошла к окну, за которым разгорался один из последних апрельских дней.
Она стояла у окна, безучасно рассматривала вид, открывавшийся из него, вид, к которому она привыкла за столько лет жизни в этой квартире и созерцание которого могло пробудить в ней самые разнообразные воспоминания, и тихо злилась на Залесского, заставившего её своим подношением вспомнить о том, что она неудачница. Бесспорно, она многого добилась в своей достаточно долгой жизни, - она успешно закончила школу, потом - университет. После окончания учёбы в вузе, сделала неплохую карьеру на поприще журналистики, а чуть позже воплотила в жизнь свою заветную мечту, - стала писательницей. Она писала свои рассказы со школьных лет, она просто не могла их не писать и вот однажды случилось так, что один из её студенческих рассказов попал в руки одному весьма известному в городе редактору. Рассказ произвёл на него такое неизгладимое впечатление, что он тут же взялся за издание Ритиных произведений и в течение года Рита стала знаменитой, её книги читала вся страна, её начали узнавать на улицах и просить автограф. Люди признали в ней талантливого писателя, чего Рите хотелось всегда, но... Воплотив в жизнь свою заветную мечту, Рита намного счастливее не стала. Уходя с головой в сюжеты своих книг, переживая трагедии и радости выдуманных ею же героев, она не заметила, как перестала жить своей жизнью и только уход мужа напомнил ей о том, что она сама - не герой своих книг, а живой человек, судьбу которого нельзя изменить одним движением пера.
Господи, да что это со мной происходит, - Рита резко тряхнула головой, отгоняя от себя неприятные воспоминания. - Это всё из-за Алёшиного папочки, из-за подаренных им цветов. И неожиданно ей вспомнился афоризм: Бойтесь данайцев, дары приносящих. Был ли искренним его подарок, Рита не знала, но если Залесский этим букетом рассчитывал вывести её из равновесия, то это у него получилось.
-Я хочу, чтобы ты пошла со мной, - сказал Алексей нетерпящим возражений тоном.
-Но зачем? Я там никого не знаю, - это раз, а во-вторых, это праздник твоего отца...
-Вот именно, праздник моего отца и я должен на нём присутствовать и хочу, чтобы ты была со мной рядом.
-Алёша, многие из гостей твоего отца нас просто не поймут. Мне почти тридцать, тебе только двадцать. Наши встречи - это нонсенс, в обществе таких вещей не понимают.
-Плевать на общество с его дурацкими правилами, я хочу, чтобы ты пошла со мной.
В конце концов он победил и два часа спустя Рита входила вместе с ним в особняк его отца.
Залесский-старший встретил их в огромном, залитом ярким светом холле. Глядя в его лицо, Рита боялась увидеть на нём выражение осуждения, но сколько она не вглядывалась, она не увидела ничего, кроме приветливой улыбки.
-Пап, познакомься, это Маргарита, - сказал Алексей.
-Сергей Валерьевич, - Залесский пожал протянутую Ритой руку. - Рад вас видеть в нашем доме.
Его рука была очень большой и очень тёплой.
-Рада с вами познакомиться, - её голос слегка задрожал от волнения, но этого, казалось, никто не заметил. - Я много слышала о вас.
-А я о вас много читал. Русская Франсуаза Саган. Кажется, так вас называют журналисты?
-Акула большого бизнеса. Кажется, так они отзываются о вас? - в тон ему ответила Рита.
Залесский негромко рассмеялся её реплике.
-А вы, оказывается, непросты, - заметил он.
-Вы наверняка тоже, - сказала она и тут же отошла в сторону, увлекаемая Алексеем.
-Видишь, отец всё воспринял нормально, - негромко сказал Алексей, когда они отошли в сторону.
-Не забывай, он обязан быть вежливым.
-Вечно ты комплексуешь, - недовольно передёрнул плечами он и повёл её в огромную комнату, где собирались остальные гости.
Рита не любила таких сборищ, тут всегда приходилось быть начеку, поскольку многие из так называемых великосветских дам считали своим долгом отточить на ком-то своё остроумие, и очень часто случалось так, что объектом для насмешек они избирали именно её, Риту. Опасаясь стать жертвой, она тихонько стояла в уголке комнате и наблюдала за прибывающими гостями. Одни из них были знакомы её по фотографиям в газетах, других она знала лично, с третьими была знакома визуально. В общем, как бы там ни было, но остаться незамеченной и неузнанной ей, вопреки всем её надеждам, явно не удастся.
Первой её узнала жена одного из чиновников, мамина школьная подруга, Светлана Павловна Бужицкая.
-О, Ритулечка, неужели это вы? - произнесла она. - Вот уж не ожидала вас встретить в этом доме.
-Меня пригласил сын хозяина дома, - извиняющимся тоном ответила Рита.
-Алексей?! Странно.
-А что тут странного?
-Да нет, ничего, это я так. Кстати, недавно я прочла ваши Сумерки в Париже.
Светлана Павловна замолчала, ожидая Ритиной реакции на её паузу. Рита молчала, не проявляя никаких эмоций. Не дождавшись вопроса по поводу её мнения, Бужицкая заговорила:
-Знаете, Ритулечка, мне кажется, я могла бы написать и лучше.
-Так в чём же дело? Попробуйте себя в качестве писателя, - с вежливой улыбкой ответила Рита.
Несколько женщин, стоявших неподалёку и с любопытством следивших за их разговором, приглушенно захихикали.
-Боюсь, я не понимаю, о чём это вы, Ритулечка.
-А что ж тут не понимать. Сядьте и напишите свою книгу. Возможно, она станет бестселлером.
Светлана Павловна недовольно фыркнула и величественно удалилась, оставив Риту одну. Надолго ли? - обречённо подумала Рита.
Вторая небольшая стычка произошла за столом, когда праздничный обед в честь назначения Залесского на пост советника в вопросах торговли уже подходил к концу. Ритина соседка, сидевшая напротив и весь обед игнорировавшая Ритино присутствие, неожиданно громко спросила:
-Так вы - любовница Алексея Залесского?
-Не любовница, друг, - тихо ответила Рита.
-А что, этих два понятия чем-то отличаются? - она явно провоцироавла скандал.
-Отличаются, но наверняка не для таких людей, как вы.
-То есть?
-Судя по тем сплетням, которые ходят о вас, для вас различия между дружбой и любовной связью попросту не существует.
-Так вы что, оказывается, собираете сплетни?
-Нет, просто прислушиваюсь. Кстати, весьма полезное дело для писателя. Очень часто знание сплетен помогает в написании книг, знаете ли. И возможно, в одной из своих будущих книг сплетни о вас я использую в качестве сюжета. Хотя... Вряд ли. Слишком уж скучной и банальной окажется такая книга.
Задиристая дамочка не нашлась что ответить на такое заявление и на этом провоцируемый ею инцидент закончился, но Рита долго не могла придти в себя. В конце концов, ты что, не знала, что подобного следовало ожидать? - попыталась успокоить она себя, но все её попытки ни к чему не привели. Когда все поднялись из-за стола, Риту продолжало трясти от злости и возмущения. И поэтому как только все гости перешли в гостиную и разделились на группы, она постаралась тихо ускользнуть от всей компании.
После недолгих блужданий по дому Рита набрела на кабинет хозяина дома и решила на некоторое время уединиться в нём, надеясь на то, что Залесский-старший несильно разозлится, если обнаружит её здесь.
Плотно прикрыв за собой дверь кабинета, Рита принялась расхаживать по комнате, пытаясь успокоиться. Потом её внимание привлёк вид, открывавшийся из огромного, во всю стену, окна. Из него было видно реку, зажатую между берегов, застроенных красивыми, похожими на кукольные домики особняками. Чуть дальше, если смотреть влево, можно было увидеть городской мост, в свете нежаркого послеполуденного солнца напоминавший серебряное кружево, а ещё дальше открывался вид на весь город. Разглядывая открывшийся её взгляду пейзаж, Рита пыталась себе представить каково жить в этом доме, проводить время за работой в этой комнате и не отвлекаться на ту красоту, которая расстилалась за окном.
Она не знала сколько времени она провела здесь, прежде чем дверь кабинета распахнулась и на пороге появился Залесский-старший.
-Я должен был догадаться, что вы здесь, - сказал он, входя в комнату и прикрывая за собой дверь.
Услышав его голос за спиной, Рита от неожиданности вздрогнула, но тут же оправилась и с невозмутимым лицом повернулась к человеку, потревожившему её покой.
-Почему?
-Что почему? - в лёгком недоумении спросил он.
-Почему вы должны были догадаться, что я именно здесь?
-Потому что вы из тех, кто после боя, неважно чем он закончился победой или поражением, предпочитает приходить в себя в гордом одиночестве.
Рита позволила себе слегка улыбнуться, прежде чем ответить.
-Вы правы, я именно из таких людей, - сказала она, а про себя подумала: Интересно, он сильно разозлился, когда увидел, что я бесцеремонно ворвалась в его святая святых?
Но по его лицу она не смогла прочесть ответ на свой немой вопрос, Залесский сохранял невозмутимый вид.
-Вы, кажется, курите? - неожиданно спросил он.
-Да, но здесь я не курила, - растерянно ответила Рита и тут же разозлилась на себя за извиняющийся тон, каким были произнесены её слова.
-Я спросил вас об этом не для того, чтобы заставить оправдываться, - сказал Залесский, подходя к большому кожаному дивану в углу. - Я хотел вас попросить составить мне компанию.
С этими словами он опустился на диван и достал из кармана нераспечатанную пачку сигарет и золочёную зажигалку. Сорвав с пачки целлофановую обёртку, он поднял голову и вопросительно посмотрел на Риту. Та в ответ согласно кивнула головой и приблизилась к нему. Достав из пачки две сигареты, Залесский одну протянул Рите, потом дал ей прикурить и только после этого закурил сам.
-Иногда полезно молча покурить в приятной компании, вы не находите? - спросил он.
-Странно, что вы считаете меня приятной компанией. Мне казалось, что для вас я всего лишь одна из мелких неприятностей, мешающих строить жизнь вашего сына так, как вам заблагорассудится, - послышался её ответ.
Услышав эту тираду, он повернулся к ней. Рита стояла у распахнутого окна и курила, вся позолоченная светом закатного зарева, неправдоподобно тонюсенькая в своём узком чёрном платье. Глядя на неё, Залесский невольно восхитился изящности её тела, хотя ему никогда не нравились худые женщины. Он предпочитал женщин крупных, с пышными формами, но сейчас не мог отвести глаз от тоненькой Ритиной фигурки. Ему казалось, что он никогда не сможет оторвать взгляда от плавных, изысканных линий её тела, которое отнюдь не скрывала тонкая ткань платья.
-Сергей Валерьевич, мне кажется, вы хотели что-то ответить, - раздался её голос, выводя его из неожиданного оцепенения.
-Да-да, - он тряхнул головой, пытаясь взять себя в руки, - о чём мы говорили?
-Что с вами? - Рита потушила сигарету и лёгкой походкой направилась к нему. Лучше бы она этого не делала. Залесский вновь ощутил, как попадает во власть красоты женского тела. Она шла к нему, а он сходил с ума (или ему просто казалось) от вида узких, слегка покачивающихся бёдер, подрагивающей от ходьбы маленькой груди, необременённой бюстгальтером. Его обдало пряным ароматом женских духов, смешанных с запахом табака и нежным, едва уловимым ароматом молодого женского тела, - она уже рядом. Сергей Валерьевич, вам плохо? - повторила Рита, опускаясь на колени перед диваном, на котором он сидел. Это её движение напомнило ему языческих жриц, поклоняющихся перед идолом. Ритины лёгкие прохладные ладони легли на его руки, а её лицо оказалось совсем рядом, в нескольких сантиметрах от его лица. Он видел её большие, широко распахнутые глаза, ставшие от волнения тёмно-серыми, видел пухлые, как у ребёнка, слегка подрагивающие губы. На какое-то мгновение ему захотелось прильнуть к ним, к этим губам с тёрпким вкусом. А с чего он решил, что у них будет тёрпкий вкус, он не знал.
-Сергей Валерьевич, что с вами? - уже в третий раз попыталась вернуть его к действительности Рита.
-Не волнуйтесь, Маргарита, всё в порядке. Просто стало немного не по себе, наверное, от усталости, - сказал он, зная, что почти не солгал ей.
-Да? - чуть недоверчиво протянула она. - А теперь... теперь вам лучше?
-Да-да, - поспешно ответил он, уже желая того, чтобы она поднялась, ушла, чтобы он не ощущал близости её тела, эта близость сводила его с ума.
-Ну, если вы так говорите, - в её голосе всё ещё слышалось сомнение, но она уже поднялась, убрала с его рук свои ладони и от этого Залесский испытал и облегчение, и сожаление одновременно. - Наверное, будет лучше, если я уйду?
-Да, наверное, - сказал он и с необъяснимым огорчением наблюдал за тем, как она идёт к двери.
Оказавшись у порога, Рита вновь обернулась к нему.
-Вы уверены, что вам следует остаться одному? - спросила она.
-Да, не пугайтесь, я просто немного устал. Сейчас отдохну и будет всё в порядке, - ответил Залесский, скользя взглядом по её лицу, по её телу, которые теперь ему казались произведениями искусства. Только сейчас, рядом с ней, он вспомнил насколько притягательной может быть молодость и тут же почувствовал себя дряхлым стариком. Наверное, какая-то часть его мыслей отразилась на его лице, потому что в Ритиных глазах яркими искрами вспыхнуло удивление и... смущение.
-Ну, я пойду, - глухо проговорила она и поспешно вышла из комнаты.
О, чёрт, - думал Залесский, оставшись один, - что со мной происходит в последнее время? Что за наваждение? Он боялся признаться себе, что с ним творится что-то неладное с первой их с Ритой встречи. Он часто ловил себя на том, что думает о ней, вспоминает её лицо, глаза, меняющие свой цвет от светло-голубого ло тёмно-серого, дрожащие от волнения руки, подносившие язычок пламени и зажатой между пухлых губ сигарете, её горячность, с которой она убеждала его не портить их отношения с Алексеем. Она любит его, - подумал Залесский и что-то похожее на ревность шевельнулось глубоко внутри. - О Господи, я начинаю ревновать её к своему собственному сыну. Определённо, я схожу с ума.
В тот вечер Рита долго не могла уснуть, стараясь лежать спокойно, чтобы не потревожить сон спящего рядом Алёши, и прокручивала в памяти сцену, происходившую в кабинете Залесского. Неужели то, что промелькнуло в его глазах и отразилось на его лице, не было причудой её фантазии? Неужели он и вправду увидел в ней женщину? А почему вдруг это тебя взволновало? - тотчас ехидно поинтересовался внутренний голос. - Кажется, ты влюблена в Алексея и то, что его отец неожиданно увидел в тебе женщину, тебя никоим образом не должно беспокоить. С этим Рита была согласна, но волнение никак не проходило, не давая ей спокойно уснуть, и в конце концов она сдалась, - аккуратно, чтобы не разбудить Алёшу, поднялась с постели и пошла на кухню.
Сев за кухонный стол, она потянулась к пачке сигарет, небрежно брошенной на подоконник. Прикуривая, Рита вспомнила большие руки Залесского-старшего, подносившие зажигалку к её сигарете и его слова: Иногда полезно молча покурить в приятной компании, вы не находите? Что он хотел этим сказать? Картинки минувшего вечера мелькали перед её глазами, словно разноцветные слайды, - вот она стоит у распахнутого окна, а он сидит на диване и смотрит на неё; вот она подходит к нему, опускается на колени, её ладони сами по себе ложатся на его руки, по-мужски грубые и невероятно тёплые, а его лицо всего лишь в нескольких сантиметрах от её лица. Наверное, тогда в её голове промелькнула мысль о поцелуе, а может, она прочла её в его глазах? Как бы там ни было, но сцена в кабинете всколыхнула её воображение. Что произошло между ними, какая проскользнула искра? Рита не знала и это незнание её пугало.
-Серёжа, с тобой в последнее время что-то происходит, - сказала Ольга и, приподнявшись на локте, попыталась заглянуть ему в лицо.
-Со мной всё в порядке, вот только немного утомился от всей этой возни, - спокойно ответил он, а сам подумал: Как странно, что она понимает, я всегда считал её малочувствительной женщиной. И тут же ему в голову пришла мысль о том, что он совсем не знает женщину, лежащую в его постели. Женщину, которая вот уже несколько лет считалась его официальной любовницей. Ходили слухи, будто скоро он на ней женится и сама Ольга, видимо, думала точно так же, но Залесский почему-то не спешил отказываться от свободы, чтобы связать себя узами брака. И мысль о том, что скоро ему придётся это сделать хотя бы ради своей карьеры, приводила его в уныние.
-Неправда, - также спокойно возразила она. - С тобой в самом деле что-то происходит, что-то, чем ты не хочешь или не можешь поделиться со мной.
-Правда, Оленька, всё правда, - он повернулся к ней, обнял её, ткнулся лицом в её шею, пахнущую лавандовым мылом... И внезапно ему нестерпимо захотелось, чтобы на месте Ольги оказалась Рита, чтобы это её он сжимал в обьятиях и чтобы это она гладила его и тихо шептала: Серёженька, Серёжа. Это желание пронзило его, причинив боль, но боль сладкую, трепещущим эхом отдававшуюся где-то в глубине души. Он вновь вспомнил её, позолоченную солнцем, хрупкую и изящную, словно восточная статуэтка, её нежные ладони на своих руках, её лицо, такое милое и беззащитное. И ему захотелось вновь её увидеть, почувствовать её рядом.
-Да что с тобой такое?! - как сквозь сон донёсся до него голос Ольги, в которой явно слышались нотки раздражения.
-Ничего, Оленька, ничего, просто я немного устал, - пробормотал он, подумав при этом, что уже второй раз за сегодняшний день он ссылается на усталость...
Ритина новая книга увидела свет. Алексей держал её в руках, довольно обьёмистую, в твёрдой лакированной обложке, с Ритиным автографом на первой странице. Эта была уже вторая книга с её автографом. Первую она подарила ему через неделю после их первой встречи. Вот, это моё. Захочешь, прочти. Может быть, тебе понравится, - сказала она, вручая ему книгу. Но он так её и не прочёл. Он вообще не любил читать, разве что какую-нибудь фантастику, а такие книги, как писала Рита, о жизни, ему не нравились. Зачем писать о жизни, если в ней всё так просто и более или менее понятно.
Ему вспомнился вчерашний разговор с отцом, вспомнилось осуждение в его взгляде, когда он признался, что не читал Ритиных книг.
-Как, ты не читал то, что пишет твоя девушка? - отец, казалось, был в недоумении. - Ты должен был хотя бы из уважения к ней прочесть хоть что-нибудь из её произведений, ведь её книги - это какая-то часть её самой. Неужели ты этого не понимаешь?
-Понимаю. А она понимает, что тот жанр, в котором пишет она, меня совсем не интересует, поэтому никогда не спрашивает нравятся мне её книги или нет.
-Твоя Рита очень умная женщина, - заметил отец и на этом разговор закончился, оставив Алексея в недоумении.
Вот уж не думал, что такой человек как Рита понравится отцу, - про себя удивлялся он. - А впрочем... Мне и самому порой кажется, что они с отцом очень похожи. И вообще, ну их с ихними взрослыми рассуждениями. Надо сказать, что эти взрослые рассуждения о жизни, о морали, Алексея попросту раздражали. Он приходил в уныние, когда Рита пыталась говорить с ним на такие, взрослые, темы. И раздражал тон, которым она говорила, - словно учительница в школе. Произносимые этим менторским тоном прописные истины его злили, заставляли чувствовать себя маленьким и глупым и тогда ему хотелось крикнуть в её лицо, такое взрослое и невозмутимое: И к чему тебя привело знание этих истин? К тому, что тебя бросили и ты осталась один на один со своей высокопарной моралью? О, конечно, она не растерялась бы, нашлась бы что ответить, что-то такое же умное, достойное её, но испытала бы при этом такую боль. Он знал, что за её внешней невозмутимостью скрывается чуткая ранимая душа. Поэтому и молчал, не желая делать ей больно. Во всяком случае, пока, - думал он. - Она как всегда оказалась права, сказав ещё в самом начале наших встреч, что спустя некоторое время наша разница в возрасте, в восприятии жизни начнёт меня угнетать... Алексей осознал эту истину совсем недавно, случаянно побывав в компании своих сверстников; с девушками его возраста он почувствовал себя неожиданно легко. Он понимал их слова, их мысли и это ему нравилось. А ведь с Ритой всё совершенно по-другому, - он часто не понимал ход её рассуждений, как ни старался никак не мог проникнуть в её мысли, понять о чём она думает в то или иное мгновение. Порой он сравнивал её с египетским сфинксом, - как и это мифическое создание, она также упорно хранила свои тайны и загадки, даже не догадываясь о том, как это его задевает.