Притуляк Алексей. Мое деревянное сердце

Мое деревянное сердце

"Что ж ты не бьешься, мое деревянное сердце?.."

Бенджамен Хаксворт

Аллея уходит в дрожащий туман.

Нет, это не тот туман - густой, молочно-белый, тяжелый; это не дымка - легкая, полупрозрачная, тонкая. Это - дрожащая субстанция, совершенно особенная, холодная, липкая и обволакивающая. Со странным запахом прошлогодней осени. Прошлых надежд. Недавних радостей. Сегодняшней смерти...

Нет-нет, не надо о смерти!

Я еще не умер!..

Ведь я еще не умер?..

Я лежу на влажном от тумана холодном асфальте. Возле черной трещины, рассекающий дорожку, по которой давно уже никто не ходил. Я вижу эту трещину очень отчетливо, потому что она - вот, совсем рядом с моим лицом. Она - как черта, отделяющая мое "сейчас" от "вчера". Граница, пролегшая между верой и безысходностью. Бездна, разделяющая жизнь и смерть.

Нет, нет, не надо о смерти!

Ведь я еще не...

А из трещины пробивается чахлый, но веселый сиреневый цветок... Или он не знает, что уже наступила осень?

Мне холодно...

Мама, мне холодно!

***

Это сон.

Я знаю, это - сон.

Я всегда знала, что это - сон.

Это навязчивый сон, в котором я иду по аллее, по той самой аллее из моего детства, утопающей в белесом мареве, как в бездне.

Я не могу дойти до ее конца.

Мне страшно дойти до ее конца.

Я должна дойти до ее конца...

У нее нет конца...

Это ужасно...

Я иду по дорожке, испещренной трещинами, как шрамами или морщинами, совершенно одна, в оглушающей тишине, в тумане... Я плыву вдоль этой аллеи как холодная немая рыба. Я не знаю, куда. Но я знаю, что эта аллея нигде не заканчивается.

Аллея, которая нигде не заканчивается...

Но нет, это ложь. Я знаю, что она закончится. И это - самое ужасное.

Самое ужасное, что она закончится.

Самое ужасное, что я это знаю.

Самое ужасное будет там, где она закончится.

Все остальное - мой сон...

***

- Что там с предлежанием?

- Да нормально лежит. Только, может, покесарим дамочку? Схваток нет совсем.

- Да не. Сейчас инфузию сделаем, выстрелит так, что младенец до Бухареста долетит, не поймаете.

- Что-то не нравится она мне...

- Мне тоже. Морда у нее не очень.

- Да я не о том. С давлением у нее что-то... И на сердце посмотри...

- Ничего. У меня и не такие доходяги рожали. Нормально все будет. Сестра, готовьте окситацин.

***

Начинается дождь.

Он накрапывает бесшумно, вкрадчиво, исподволь. Отмеряя время. Отмеряя жизнь. Отмеряя вечность.

Он рисует что-то на моем лице.

Он что-то пишет на моем лице. Но я не могу прочитать, что. Да если бы и мог, вряд ли я захотел бы это читать, потому что письмена дождя читать страшно. Он знает слишком многое, чтобы избежать искушения поделиться своим знанием со всеми. А я не хочу знать так много. Я не хочу быть как дождь.

Мне холодно.

***

Я еще никогда не заходила так далеко по этой аллее.

О, Господи, какой туман! Он обволакивает, впитывает меня, впитывает звук моих шагов, звук моего дыхания... мою жизнь...

Мне надо остановиться, я знаю это. Нельзя пройти эту аллею до конца. Невозможно пройти эту аллею до конца.

Но я не могу остановиться.

Дождь...

Редкий, бесшумный... Как вечность... Как конец всего...

Как тогда, четырнадцать лет назад...

***

- Давление?..

- Низкое. Сто... Черт, мне это не нравится. С ней что-то происходит, а я не пойму, что.

- Что ты паникуешь, Нику? Давай, не заводись сам и не заводи других.

- Может, лучше позвонить Петру? Десятью минутами раньше начнем, десятью минутами позже...

- Брось, дружище, не суетись. Профессор сидит где-нибудь в пивнушке сейчас и ему хорошо. Не суетись. Случай не такой уж сложный. Все будет нормально, Нику, отстреляемся за полчаса.

***

Я лежу на холодном асфальте. Теперь он еще и мокрый.

Дождевые капли стекают по моему лицу холодными гусеницами. Холодными червяками, обгладывающими веки, губы, щеки...

Четырнадцать лет. Ровно четырнадцать лет. День в день.

Пять тысяч сто тринадцать дней.

У меня было время научиться считать дни.

У меня было время научиться считать года.

Дни и года - дождевые капли.

Мне холодно!..

***

Это лежит там, впереди, в десятке шагов. Там, где аллея то ли заканчивается, то ли обрывается, то ли уходит в вечность, растворяясь в тумане и времени.

Это лежит посреди дорожки, на почерневшем асфальте, едва различимое в тумане. Я не знаю, что? это такое, но нисколько не сомневаюсь, что это - конец.

Я считаю шаги. Через... тринадцать... двенадцать... одиннадцать... шагов... десять... я приближусь... девять... и увижу... восемь... Боже, боже!... семь... Спаси меня... шесть... сохрани... пять... и помилуй...

Четырнадцать шагов...

Вот оно...

Но это же...

***

- Моросит... Ну и погодка нынче. А туман-то какой!

- Давление падает... Сердце... Может быть, дать ей эпинефрин?

- Какого черта, Нику, ты с ума сошел?

- Где носит этого чертова реаниматолога?!

- Где, где... Не знаешь, что ли? С Илинкой, в сестринской, трахаются.

- А тебе не кажется, что ему надо бы здесь быть?

- Нику, не будь занудой, я тебя умоляю... Ты же не в клинике в Бухаресте. И даже не в Тимишоаре. Ты в Корабии... Ну все, давайте... С Богом!

***

Я слышу ее шаги. Ее шаги. Наконец-то! Наконец-то ты пришла ко мне!

За мной.

Как долго ты шла, как долго!

Я ждал. Терпеливо.

У меня было достаточно времени, чтобы научиться терпеливо ждать...

Мама!.. Мне холодно...

***

Четырнадцать шагов пройдены...

Я наклоняюсь, приседаю на корточки...

Это - кукла. Старая, старомодная, видавшая виды. Да, такие куклы были в моем недолгом детстве.

Тем более, что это она и есть...

Конечно, это она - моя... как ее звали?... Кажется, Ленута... или Луминита?.. Не помню... Четырнадцать лет прошло.

Но это она, та самая, которую я положила Милошу. Вместе с Милошем. Когда... Когда...

Я опускаюсь на колени, на холодный и мокрый асфальт, заглядываю кукле в лицо.

Ее глаза поворачиваются, сдвигаются в мою сторону. С легким деревянным механическим стуком.

- Ма-ма...

Разве моя Ленута была говорящей?.. Не помню... Нет, скорей всего.

- Ма-ма...

О, Господи, этот голос я узнала бы из миллиона!..

- Ма-ма...

Механический и безжизненный, но это - голос моего сыночка!

- Милош!

- Ма-ма...

- Милош, сынок!

- Ма-ма...

- Мама пришла, Милош. Мама пришла. Она здесь.

- Ма-ма...

- Тише, сыночка, тише, мой хороший... Мама с тобой...

- Ма-ма...

Я закрываю ладонями уши, но его голос проникает сквозь руки, сквозь череп, сквозь кожу, он произывает меня насквозь.

- О, Господи! Да что ж ты заладил-то!.. Я здесь, сынок.

- Ма-ма...

Он замерз, бедненький. Конечно же, он замерз!

Я подхватываю его на руки, начинаю укачивать, напевать, прижимаю его к груди. Он весь мокрый от дождя, холодный...

Целую его заледеневшие ручки.

- Ма-ма...

- Да, сына, да, мама здесь. Мама больше никогда не оставит тебя. Прости свою непутевую маму, сынок. Прости... Ведь ты понимаешь, что...

- Ма-ма...

- Ты же понимаешь... Маме тогда было всего четырнадцать... Ой, Милош! Да у тебя же сегодня день рождения! У тебя был бы сегодня четырнадцатый день рождения! Сыночка! Поздравляю тебя, мой хороший!

- Ма-ма...

- Тебе исполнилось... бы... четырнадцать. Если бы мамка не убила тебя...

- Ма-ма...

- Ты помнишь, сынок, помнишь?.. Мама положила тебе в ямку свою любимую куклу... Ленута ее звали, кажется... Или Любичка?.. Не помню...

- Ма-ма...

- Да что ж тебя, заело, что ли, проклятый?! Ой, прости, сыночка, прости!.. Только не зови больше маму, ладно, хорошо? А то мама с ума сойдет. Мама сойдет с ума, сыночка. Ты же не хочешь, чтобы...

- Ма-ма...

***

- Есть тонус!.. Началось...

- Марку, давление падает!.. И сердце у нее как... как деревянное... Что за черт!.. Мы не потеряем ее?

- Не каркай, балбес!.. Есть, есть! Пошла волна...

- Марку...

- Давай, милая, давай!

***

Она пришла.

У нее такие теплые руки. Не то, что этот холодный и мокрый асфальт.

Я слышу как стучит в груди ее сердце... Тук-тук... тук-тук... тук-тук... Смешно... Как-будто сторож ходит с деревянной колотушкой по темным аллеям...

Где ты была четырнадцать лет, мамочка?

Где?

***

Черный диск патефонной пластинки вращается как пространство у входа в черную дыру.

Иголка раз за разом, скрипнув, скатывается на одну и ту же дорожку. Труба исторгает резкие сиплые звуки времени, искажающие слащавый мужской тенор: "Что ж ты не бьешься, мое деревянное сердце..." Скрип... "Что же ты не бьешься, мое деревянное сердце..." Скрип... "Что ж ты...".

Все чаще и чаще. Все быстрее и быстрее вращается диск...

Да нет, это не диск...

Это вихрящийся вход в черную бездну.

В ад.

Я схожу с ума?..

Я умираю?..

"Господи, прими же ду..!"

Мрак...

***

- Марку!.. Сердца нет!.. Я же говорил... говорил!.. Она уходит!

- Да черт с ней... Сейчас, сейчас, вот он... Достаю...

- Она уходит, Марку!

- Иди сюда, голубчик!.. Ух ты!.. Нику, посмотри, какой здоровяк!.. Пацан...

- Она уходит, Марку!.. Мы потеряли ее...

***

Мне холодно...

Мне страшно...

Меня зовут Милош...

Я хочу к маме!..

Отпусти меня, я боюсь. У тебя только половина лица... Одни глаза...

Мама!.. Мне холодно!..

***

Аллея уходит в дрожащий туман.

Я лежу на мокром холодном асфальте. Возле черной трещины, пролегающей через дорожку, по которой давно уже никто не ходил. Я вижу эту трещину очень отчетливо, потому что она - вот она, совсем рядом с моим лицом. Она - как черта, отделяющая мое "сейчас" от "вчера". Граница, пролегшая между верой и безысходностью. Бездна, разделяющая жизнь и смерть.

Нет, нет, не надо о смерти!

Ведь... Ведь я еще не умерла?..

А из трещины пробивается какой-то чахлый, но веселый сиреневый цветок. Или он не знает, что уже наступила осень?

Мне холодно...

"Что ж ты не бьешься, мое деревянное сердце?.."

Оставить комментарий © Copyright Притуляк Алексей Размещен: 19/08/2011, изменен: 20/11/2012. 13k. Статистика. Рассказ: Проза, Мистика, Хоррор По ту сторону разума Иллюстрации/приложения: 1 шт.
Аннотация: v1.1

Притуляк Алексей : другие произведения.

Мое деревянное сердце