Наручный пеленгатор он активировал на подходе к школе.
С виду приборчик напоминал "умные часы", которыми наводнила рынок пресловутая заокеанская фирма. Дмитрий прикоснулся к сенсорному дисплею, и цифры на экране мигнули.
Время - без пятнадцати восемь.
С улицы школа едва просматривалась, её загораживали деревья. Белые акации отцветали, мелкие лепестки усеивали асфальтовую дорожку. Солнце, дотянувшись лучами, пересчитывало металлические прутья ограды.
На узком крыльце топтались три тётки-училки в возрасте "кому за...". Они переговаривались вполголоса, но, завидев Дмитрия, смолкли. Он поздоровался и потянул на себя массивную дверь.
В вестибюле царила пыльная духота. Напротив входа торчал металлодетектор, рядом приткнулся стол, за которым скучала барышня в полицейской форме. Дмитрий показал ей удостоверение и спросил:
- Где тут инструктаж у них, не подскажете?
- Вон, в конце коридора.
К искомой двери крепился бумажный лист с отпечатанной на принтере надписью: "Организаторы ППЭ". Дмитрий поморщился - его всегда раздражали подобные сокращения, от которых за версту несло канцелярщиной. Впрочем, и полный вариант ("пункт приёма экзаменов") выглядел бы не лучше.
Шагнув через порог, он оглядел собравшихся - абсолютное большинство составляли женщины, лишь в самом углу устроились двое мужиков с тоскливыми лицами.
Садиться Дмитрий не стал, прислонился к стене у входа. Бросил взгляд на свой пеленгатор - пока всё в норме, никаких всплесков. Из-за учительского стола тем временем поднялась тощая крашеная брюнетка:
- Начнём, коллеги. Все в сборе? Итак, сегодня мы принимаем основной госэкзамен. Предмет - биология, сдают девятые классы. Используются десять аудиторий, они расположены на трёх этажах...
Дмитрий слушал вполуха - у него были собственные инструкции, которые относились к организационному процессу лишь косвенно. Брюнетка продолжала вещать:
- ...смотрим паспорта у детей на входе, сверяем со списком, потом разводим по классам. Ровно в десять - не раньше! - старший организатор в каждой аудитории вскрывает конверт с экзаменационным заданием...
На ветку за окном села птица. Какая именно, Дмитрий определить не сумел - его биологические познания не простирались так далеко. Усади его сегодня за парту, получил бы не больше двойки.
- ...присутствуют общественные наблюдатели, а также коллега из Надзорного управления...
Ораторша указала на Дмитрия, он вежливо кивнул. Она подытожила:
- В общем, надеюсь, всё пройдёт без накладок. Да, и бейджики не забудьте, кто ещё не надел! А теперь давайте конкретно - кто в какую аудиторию...
Пока длилось распределение, Дмитрий прошёлся по этажам, прислушиваясь к гулкому эху. Потом опять спустился в фойе и выглянул на крыльцо. Толпа уже собралась - ученики гомонили, слышался нервный смех.
Пеленга по-прежнему не было.
Часы показали девять утра.
Детей начали заводить в вестибюль. Смартфоны и прочую технику отбирали; металлодетектор возбуждённо попискивал. Возле стола, где проверяли паспорта, то и дело возникали заторы.
Людские ручейки растекались по этажам. Аудитории наполнялись.
В десять ноль-ноль на школу обрушилась тишина.
Экзамены стартовали.
Кроме тех учителей, что сидели непосредственно в классах, были ещё дежурные в коридорах - по двое на этаже. Работа им предстояла высокоинтеллектуальная - провожать детей в туалет, чтобы те по дороге не получали ни от кого подсказок.
Все двери в аудиториях были демонстративно распахнуты. Дмитрий переходил от одной к другой, заглядывая через порог. Некоторые ученики уже что-то вдохновенно строчили, другие маялись, играя в гляделки с экзаменаторами.
Через полчаса Дмитрий, несколько подустав, присел на подоконник в торце второго этажа. Молоденькая училка-дежурная спросила:
- Воды хотите?
- Ага, спасибо.
- Жарко сегодня, да?
Она была невзрачна и полновата, с блёклыми волосами. Впечатление скрашивали разве что искорки любопытства в её глазах.
- А вы часто кого-нибудь пеленгуете? - спросила она у Дмитрия. - Не вы лично, я имею в виду, а Надзор вообще?
- У девятиклассников - очень редко.
- Это из-за того, что они ещё слишком маленькие?
- Ну, типа того. Даже если из школы уже уходят - психология, как правило, ещё детская. Нет чёткой фокусировки.
- А в одиннадцатых классах?
- Там - да, бывает периодически. Чаще, правда, на выпускном или на последнем звонке, но и на экзаменах тоже. Это всё ключевые точки.
- Ой, да, я в одном блоге читала. В такие моменты, мол, молодые люди концентрируются на жизненных планах - сознательно или хоть подсознательно...
Пеленгатор негромко, но отчётливо тренькнул; барышня сбилась на полуслове. Дмитрий, извинившись, отошёл на пару шагов и поднёс приборчик к глазам.
В центре дисплея пульсировала изломанная зеленоватая линия, похожая на кардиограмму. Не выпуская её из виду, Дмитрий двинулся вдоль стены. Когда он поравнялся с одной из аудиторий, пульсация участилась, зубцы на графике болезненно вытянулись.
Время - десять тридцать четыре.
Он шагнул в класс.
Полтора десятка учеников, оторвавшись от писанины, недоуменно уставились на него.
И только один не повернул головы.
Пацан сидел у окна - простоватое веснушчатое лицо, короткие волосы, белая отутюженная рубашка.
И отрешённо-спокойный взгляд.
Не то чтобы это выглядело пугающе - не будь пеленга, Дмитрий вообще не обратил бы внимания. Решил бы, что парень просто задумался слишком сильно над своим заданием-тестом. Экзамен же как-никак...
Секунды таяли, растворялись бесследно.
Да, пацан под воздействием.
Главное сейчас - без лишнего шума...
- Прошу прощения, - сказал Дмитрий, пятясь к двери. - Всё нормально, просто проверка. Продолжайте работу.
Только оказавшись на лестнице, он выдернул из кармана мобильник:
- Двадцать пятая школа, пеленг. Шлите бригаду.
- Принято. Восемь-десять минут. Ворюгу видишь?
- Нет ещё. Но где искать - догадываюсь.
Он нажал на кнопку отбоя и выскочил на крыльцо. Быстро прошагал вдоль стены и осторожно заглянул за угол. Там был пришкольный скверик - прополотые клумбы, аккуратные деревца. И именно туда выходили окна аудитории, где пацан сдавал свой экзамен.
Вору нужен визуальный контакт, он должен видеть объект воздействия. Значит, самая удобная позиция - под окном. Перелез, наверно, через ограду с улицы, а менты-охранники проморгали...
Но скверик был пуст - ни единого человека.
Дмитрий выругался вполголоса. Лихорадочно озираясь, вышел из-за угла.
Где этот гад засел? Территория совсем небольшая - вон и ограда уже видна, дальше - улица с автобусной остановкой...
Так, а там у нас что?
От остановки как раз отошла маршрутка, но забрала не всех. На лавке остался какой-то тип - седой, лет пятидесяти на вид, в линялой футболке. Причём сидел он спиной к дороге, а лицом к школе. И неотрывно глядел в просвет между деревьями на окна той самой аудитории.
Стараясь не делать резких движений, Дмитрий вернулся за угол и лишь тогда перешёл на бег. Выскочил за ворота и рванул к перекрёстку, чтобы обойти противника со спины. Помнил - лоб в лоб нападать нельзя. Если вор, заметив опасность, резко прервёт контакт, то у пацана будет шок...
Вот она, остановка.
Вор сидел в той же позе, таращась перед собой.
Дмитрий встал позади него, перевёл дыхание, сосредоточился. Чтобы оценить, в какой стадии находится кража, попробовал уловить сенсорное эхо.
Тут Дмитрия ждал сюрприз.
Эхо оказалось просто убойным, в разы мощнее того, с чем приходилось сталкиваться за несколько лет работы. Ощущение - словно кулак под дых со всего размаху.
Дмитрий на миг потерял контроль...
...и увидел мир глазами седого вора.
Пространство вокруг не просто раздвинулось - оно взломало свою трёхмерность. Четвёртая координатная ось, появившись из ниоткуда, вклинилась в шаблон восприятия; спустя секунду уже невозможно было представить, как он, Дмитрий, обходился без неё прежде.
Ось эта была временем, которое теперь стало видимым. Вдоль неё протянулась железобетонная строгость школы, простодушная стать деревьев, изменчиво-пунктирная яркость цветочных клумб. А ещё были лозы человеческих судеб - закостеневшие, серо-коричневые у взрослых и светло-зелёные, гибкие у детей.
Юные лозы вплетались в будущее, ветвясь ещё не принятыми решениями; щедро украшали себя соцветиями душевных переживаний; обрастали резными листьями желаний, устремлений и планов с тонкими прожилками шансов. А иногда, в ключевые жизненные моменты (вот как теперь), вдруг меняли направление роста - и многие листья, ещё не жухлые, вызывающе-молодые, сбрасывались без всякого сожаления.
И, кажется, ничего не стоило подобрать с земли такой листок-шанс, уже не нужный хозяину, парню-девятикласснику...
Четвёртое измерение схлопнулось.
Дмитрий не сразу пришёл в себя. Потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, кто он такой и что нужно делать дальше. Непослушными пальцами он вытащил из кармана глушилку - пластиковый цилиндр с электронной начинкой - и резким движением свернул пробку-предохранитель.
Седой мужичок обмяк и боком завалился на лавку.
Так ему и надо, ворюге. Нефиг тырить чужие листья...
А с пацаном всё будет в порядке. Глушилка для того и придумана - прерывает несанкционированное воздействие деликатно, без шока.
На часах - десять сорок пять.
Рядом затормозил фургон с дежурной бригадой. Дмитрия хлопнули по плечу:
- Вовремя успел, молоток. Если премию дадут - с тебя пиво.
Он машинально кивнул и отошёл в сторону. Настроение почему-то испортилось. Премия будет или не будет - хрен её знает, зато отчёт придётся сдавать сегодня. Развёрнутый, по всей форме...
И как описать всё то, что он ощутил? Слов никаких не хватит, мозги взорвутся. Он ведь даже представления не имел... То есть в теории знал, конечно, за чем охотятся воры, но одно дело - знать, и совсем другое - увидеть собственными глазами. Никто из коллег такого, кажется, не испытывал...
Но главное - непонятно, как начальство воспримет его рассказ. Загонят, к примеру, в лабораторию и начнут изучать как крысу. Или просто выпрут с работы в порядке перестраховки...
Впрочем, положа руку на сердце, работа эта уже реально достала - сам бы давно ушёл, если б не ипотека. Да и вообще, как-то криво всё в последнее время... Вечером приходишь домой - а там вместо отдыха Натаха выносит мозг...
Когда институт заканчивал, воображение рисовало совсем иные картины. Казалось - вот она, жизнь, вся перед тобой. Повернётся, как пожелаешь. Ага, сейчас бы хоть каплю той детской самоуверенности...
Он стоял у обочины и задумчиво тёр ладонь. Было странное ощущение, что кожу щекочет гладкий упругий лист с резными краями.