Вокзальным гадалкам она не верила, сама гадала. Гадать ее бабушка научила. "Смотри и запоминай", - говаривала она, гадая. А Юля - лет семь ей было - смотрела, как бабушка, накрыв стол черным платком, зажигала восковую свечу и водила колодой карт над пламенем. Карты были необычными. Фигуры на черном фоне, раскрашенные золотой краской, казались Юле живыми. Бабушка раскладывала карты, иногда поглядывая на тень, падающую от пламени. Воск стекал по тонкому стволу свечи, и тогда на стене возникали только бабушке понятные очертания. Маленькая Юля смотрела на тень, а бабушка угадывала в очертаниях то причудливого монаха, то карлика в лесу, то парусник в море.
В центре стола бабушка обычно выкладывала даму или короля. Так, если она гадала внучке, то это была дама бубновая, а если невестке - так это была дама червовая. Ну, а если себе, то в центр ложилась дама крестовая.
Руки у бабушки были полными, но карты она раскладывала ловко, плавно ворожа морщинистыми пальцами. Иногда она со словами: "Ну, деточка, доставай себе карты какие хочешь. Только по одной...", - отдавала колоду внучке. И, смотря ей в глаза, говорила:
"Человек сам себе дорогу выбирает. А гадание помогает ему понять, как правильно поступить. Желание-то ты загадала, крошка?" И Юля загадывала желание. А бабушка предсказывала: "Ждет тебя, Юленька, дорожка дальняя-предальняя, но не за океан... Так далеко ты не поедешь....Карты, милая моя, всегда покажут, каким путем тебе к своему счастью бежать или как к несчастью себя подготовить. Иной раз умный человек может избежать беды..." По ритуалу за гадание монетку на руку гадалке положить надо. Так бабушка частенько приговаривала: "Нельзя, милая, цену за гадание назначать. Сколько может человек дать, столько пусть и дает. Но по секрету скажу: чем щедрее человек, тем больше он от Бога в награду получит. Помнишь, как мудрецы говорили: "что отдал, то твое". Да, такая вот наука."
Подросла Юля. Постепенно она и сама научилась гадать, судьбу предсказывать. Гадала она своим друзьям, друзьям друзей, а иногда и просто мало знакомым людям, по случаю.
По бабушкиным предсказаниям уехала она учиться в Германию. Карты бабушкины в память о ней берегла, всегда и везде с собой возила. В гадании же у нее своя система была. Ну, например, если туз пиковый один выпадет, то это удар означает, а вот лежит он с червовой девяткой при фигуре - значит любовь большую следует ожидать. "Нужно всегда смотреть, какие карты в каких комбинациях друг с другом находятся. Какие в первом раскладе падают, в котором человек сам свою судьбу изменить может, а какие во втором - там где судьба человеком распоряжается", - вспоминала девушка слова бабушки. Иногда Юля смотрела в глаза собеседнику и будто знала о нем все. Много раз она неожиданно для себя людям помогала. Ведь человеку главное бедой поделиться, чтобы выслушал его кто-то, посоветовал. И Юля выслушивала, советовала. А человек, когда о своей беде рассказывал, нередко и сам к какому-то решению приходил.
Один раз в Берлине приключилась с ней история.
Как-то, возвращаясь с занятий домой, Юля почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо. Обернулась - цыганка. Волосы черные, длинные, распущенные. Над верхней губой темные усики. А на шее янтарное ожерелье. Цыганка как цыганка, из тех, каких на вокзалах полным полно и которые деньги у доверчивых граждан разными путями вымогают. Смотрит цыганка в глаза девушке и говорит на плохом немецком:
"Давай я тебе погадаю. Судьбу предскажу, а то несчастье с тобой случится."
"Давай, лучше я тебе", - воскликнула она.
"Это как?" - удивилась цыганка.
"Да я от бабушки научилась...Только не по руке. На картах я гадаю. Судьбу предсказываю. Пойдем ко мне, я тут за углом живу." Посмотрела на нее цыганка недоверчиво, но согласилась. И пошли они к Юле домой. На улице ветер дул, и клены ласково шумели молодой листвой.
"Звать то тебя как?" - спросила Юля цыганку, когда они, войдя в квартиру, прошли в гостиную.
"Тамарой".
"Руская?" - удивилась Юля.
"Из Молдавии мы перекочевали..."
Стоит Тамара, присесть не решается. А Юля, как бабушка ее учила - платок черный из шкафа достала и стол им, словно скатертью, застелила. Свечу зажгла. Колоду бабушкиных карт несколько секунд в руках держала, словно мыслями с ней делилась, после чего над пламенем ею водить стала. Тут Тамара к столу присела. Сидит и смотрит, как Юля карты раскладывает.
Юля отыскала трефовую даму и положила ее в центр стола. "Это ты, - сказала она. - Достань-ка из середины колоды одну карту. Желание загадай и помни, что ты сама себе дорогу выбираешь. То есть Бог, конечно, и тебе отвел твой час, но ты сама решаешь, каким путем пойдешь к своему концу. Да не бойся. На сорок дней гадаю, не на всю жизнь." Тамара взглянула на нее, и в глазах ее такая печаль стояла, что у Юли сердце защемило. Молча вытащила цыганка карту из колоды. Положила Юля ее сверху на трефовую даму.
"Это главная карта, она показывает то, что на сердце у тебя лежит", - сказала Юля, продолжая раскладывать карты. "Ой, что же это с тобой? Посмотри. На сердце то удар - туз пиковый ты достала, не иначе и правда беда у тебя большая. А вокруг-то - трефовые карты легли, да пиковые. Неприятности, Бог ты мой... С дочкой что с твоей? Смотри дама бубновая рядом с девяткой пиковой легла..." Тут расплакалась Тамара. Слезы из глаз ручьем потекли.
"Откуда знаешь, что у меня на сердце? - спрашивает. - Дочка у меня третий день болеет. Жар у нее, бредит бедняжка. Что делать - не знаю. Из Молдавии мы год назад сюда приехали, так и живем. Не знаю, куда податься... Нелегалы мы, понимаешь?"
"Вот что, Тамара, неси ребенка к врачу, - сразу сообразила Юля. - Смотри - красная карта лежит в помощь. Карты показывают, что выходишь ты ее, коли к врачу отнесешь." Зарыдала Тамара.
"Да, - говорит, - какой же врач нас примет?"
"А деньги у тебя есть?"
"Деньги-то у нас есть..."
Собрала Юля карты, и стала, тасуя, приговаривать: "Карты показывают, что от тебя все зависит - и здоровье дочки и судьба твоя дальнейшая..."
Тамара прекратила плакать:
"А что, если и правда попробовать? Ты знаешь врача?"
"Знаю." - Юля посмотрела на тень, падающую от пламени: "Смотри - видишь, женщина с ребенком на руках? Смотри, вон они на корабле плывут. Это ты со своей дочкой. Ждет тебя дорога дальняя. "
"И правда, - восхитилась Тамара. - Вижу. Море и корабль. И женщину с ребенком..."
Кончилось гадание. Написала Юля адрес знакомого врача и протянула его Тамаре. А та, достав из кармана мятый кошелек, высыпала на стол все его содержимое. "Это, чтобы сбылись твои предсказания...", - сказала она и вышла из квартиры.
Прошел год, и Юля забыла об этой истории. Возвращаясь как-то из далекого путешествия, она, выходя на берлинском вокзале из поезда на перрон, заметила знакомые усики и янтарное ожерелье.
"Господи помилуй! Тамара!" - воскликнула Юля и остановилась перед цыганкой.
"Помню тебя, помню, как гадала ты мне. - Ведь правду нагадала. Выздоровела моя малышка! И дорога была дальняя... Знаешь, с тех самых пор, как ты мне погадала, не гадаю я больше по-своему. Неправда все была. Всегда я беду предсказывала, просто, чтобы денег заработать. Не могу я так, как ты..." Сняла она с шеи ожерелье: "Не знаю, как зовут тебя и боюсь знать. Возьми на память от меня. Оно счастье тебе принесет." Цыганка одела на шею Юле еще теплое ожерелье и, вскочив в поезд, исчезла. Юля хотела помахать ей на прощанье, но в зеркальном окне вагона увидела лишь свое отражение.