Аннотация: Второй квест полностью 25/04 + добавлена илюстрация к тексту
O. О вреде нерусской пищи
...
Мечте, своей мечте,
Открой свой мир земной,
Зажги в груди своей
Огонь!
Отдай свои прошлые сны,
В сомненьях себя обрети,
В бешеном танце душа кружится!
Не думай, что будет потом,
Здесь и сейчас мы живём,
Стань хоть на миг сам собой,
Слышишь!
Оставь оковы на земле,
И воспари над этим миром ввысь...
Мечте, своей мечте,
Открой свой мир земной,
Зажги в груди своей
Огонь!
Оставь сомненья и иди,
Мир в ожидании таких затих.
Танцуй,
Пусти в себя огонь,
Познай желаний боль,
Сомнений плен и слабость.
...
(Catharsis. Танцуй в огне.)
О! Звонок, наконец-то! А то, сколько можно слушать этот бред..? Хорошо хоть музыкалка имеется, а то было бы совсем грустно, и так препод два раза просил меня разбудить. Садист. Так, что там дальше по расписанию? Ох тыж... Ну вот, совсем забыл, что лектор укатил во Францию и мне теперь полтора часа непойми где шататься. Домой съездить что ли? Так ведь тоже нет, пока туда, пока обратно - остается десять минут. Ни поесть, ни в сеть не вылезти, расстройство одно. Так, нука-нука? А, народ на пиво собрался. Ну, можно было-бы и на пиво. Но, во-первых, пиво на голодный желудок это не комильфо, а во-вторых, третья и четвертая пары должны быть лабы. А идти на лабораторки после пива натощак, это еще более некошерно чем "во-первых". Так что пьянству - бой!
О! Пойду-ка я посижу на пляжу, музыку послушаю, может еще чего напишу про мир Четырех. А заодно и позавтракаю.
Вот как люди пишут? Не понимаю... У меня уже второй месяц в голове крутится мир, уже так оброс, что аж страшно. И расы есть, и религия есть, и история возникновения есть, уже и карта, и та более-менее вырисовалась, а сюжета нет! До того меня этот мир достал, что незнаю куда и деваться. Думал книгу писать, так неполучается... Как её писать-то, без сюжета?
Ну да это лирика. А кушать-то хочется. Из двух зол я все-же предпочту меньшее - возьму у местных турок шаурму. Там хоть понятно, что мясо или лаяло, или мяукало, но это всетаки мясо. А то, что подают в студенческой столовке и брать-то страшновато, не то, что в рот совать. Значит к туркам на поклон.
Так, очередь всего ничего - четыре человека, и это радует. Значит, сейчас быстренько возьму корм (ну не едой же это называть) и спущусь к морю. Ну и что, что холодно, зато море должно слегка штормить, и это здорово! Больше чем штормовое море я люблю только живой огонь. Не мертвое и безликое пламя газовой горелки, а живой и свободный огонь, будь то свеча, спичка, костер или горячие угли.
Что-то я отвлекся. Вот уже и моя пища. Расплатился, забрал пакет с шаурмой, и уже отходя и одевая наушники, услышал сзади какой-то странный звук. Резко обернувшись, успел заметить, как, будто в замедленных кадрах дешевого фильма, медленно-медленно разлетается осколками вагончик турка. А в мою сторону, также медленно летит клуб пламени. Того самого "свободного огня" о котором я только что думал с таким восторгом. У меня успела мелькнуть мысль, что так не бывает, что я все же заснул на лекции по вышмат и сейчас раздастся привычное "эй там, кто-нибудь, разбудите человека", которым наш препод периодически разбавляет свои дифуры.
Но ничего подобного не случилось. Наоборот все запуталось еще больше. Исчезли все окружающие звуки, даже музыка, в правом наушнике, который я так и держал около уха. Окружающий мир как-то поблек, выцвел и отдалился. Остались только я и медленно приближающееся пламя. Причем я чувствовал себя мухой в меду - ни моргнуть, ни выдохнуть. А потом пламя остановилось, будто бы раскрылось, и из самой его сердцевины ко мне шагнул странный парень.
Время стекает с пальцев как песок, или снежинки в случае Ледяного Дракона. Но если покрепче сжать руку в кулак, его можно задержать. Трепетание пламени невозможно удержать, а лед почти вечен.
- И не жалко тебе Бобика? Он, понимаешь ли, бегал, жизни радовался. А ты его съел.
Парень обалдело хлопал карими глазами, смотря на огненного выходца. Высокого рыжего мужчину с горящими (в прямом смысле слова) глазами.
- Почему ты решил, что это был Бобик?
Откуда-то повеяло холодом, и за плечом Олега обнаружился блондин с холодными глазами и насмешливой улыбкой. Отщипнув кусочек мяса, он с умным видом продегустировал его, и заключил:
- Барсик. Хороший был кот. Ладно, забирай и пойдем. Мне еще за своим идти.
- Отмораживай тогда.
Блондин подмигнул Олегу и щелкнул пальцами. И пламя снова начало путь к студенту. Только теперь его сковывал лед!
- Эй, так не честно! - послышался голос рыжего.
- Ты все равно котов не любишь, - усмехнулся блондин. - Да и где она - честность???
Огонь и лед...
I. Размышлизмы и воспоминамусы. Или просто поиск себя.
...
Там, где пожар достигал небес, Травы густы и прохладен лес.
Я тебя звала, я была в огне, Но тогда твой холод был нужен мне, А теперь, февраль, не твоя пора, Уходи, февраль, уводи ветра.
Не роняй снежинки в сумрак вод, Нет той меня. Только лишь костёр остался от Моря огня. Только один мой костер. А жаль - Ты на два дня опоздал, февраль.
Теплым ветром дышит ночная даль, Здесь тебя не ждут, уходи, февраль. Уходи, февраль, ты не нужен здесь, Бурями не хмурь синь моих небес.
(Flёur. Уходи, Февраль!)
Хорошо-то как! Как говорится тепло, светло и мухи не кусают. Нет, не буду я шевелиться, или глаза открывать. Сначала вспомню откуда у меня под спиной - земля, над ухом птички поют, а чуть дальше журчит вода.
Итак, вспоминаем. Шаурма. Взрыв. Рыжий, который вышел прямо из взрыва. Блондин, который вышел из-за спины. Интересно, кто они такие? На ангелов с чертями они похожи еще меньше, чем на людей...
Дальше. Дальше они, похоже, отпустили взрыв. И меня накрыло пламя. Вот только ярящийся огонь не пугал и не обжигал, а скорее согревал, и дарил радость. А потом пришел холод. Точнее даже ХОЛОД. И вот это уже было страшно. Холод не обжигал, подобно металлу на морозе. Нет. Он просто заставлял перестать быть. НЕ двигаться. Не чувствовать. Не мыслить...И только крохотная искра пламени, которую я, похоже, все-таки вдохнул из взрыва, сопротивлялась приходу пустоты.
Потом в моих воспоминаниях зияет провал. Следующее что я помню - снова ощущение всепоглощающего холода. И снова огонек в груди борется с ним. Перед глазами плыло бесконечное, сводящее с ума ничто. Я поспешил сосредоточиться на парящем прямо передомной драконе. Гибкое, изящное тело. Чешуя в разводах инея отбрасывает блики, освещаемая сполохами пламени за моей спиной. Дракон был прекрасен. И в тоже время от него веяло непредставимой мощью. Холодной, неторопливой и, в тоже время, стремительной. Создавалось впечатление, что дракон разговаривал, а может и спорил, с тем самым существом, что полыхало за моей спиной. Почему-то я был уверен, что там именно существо, а не костер или, скажем, звезда.
Сколько длился этот спор в бездне? Не знаю... Может вечность, а может только мгновение. Мне казалось, что в лед, рядом со мной, вморожено само время... Но вот дракон глянул в мою сторону, раскрыл пасть и выдохнул. Но не пламя, как можно было бы ожидать, а вихрь снежинок.
Потом я не видел ничего. Остались только ощущения. Холод усилился почти до бесконечности. Хотя только что казалось, что холоднее быть уже просто не может. Огонек в моей груди, за прошедшее время успевший буквально слиться с моей душой, почти погас. А потом холод вдруг схлынул. И мой огонек-душа, радостно разгоревшись, разбежался по жилам благодатным теплом. И дальше уже никаких воспоминаний.
Ну что ж , с памятью чуть разобрался, теперь можно и глянуть кто тут расчирикался. Не думаю, что мне все это примерещилось. Я все еще чувствую отголоски ледяного дыхания дракона. Да и пламя, полыхающее в груди и несущееся по жилам, не оставляет сомнений.
Итак, открываю глаза! Первое, что я вижу - лежащая на земле рука. Судя по всему - моя. Вот только, почему-то, она вся, кроме внутренней стороны пальцев и ладони, покрыта короткой шерстью глубокого черного цвета, отливающей рыжиной на кончиках. Да еще и когти на пальцах не способствовали узнаванию.
Пока я таращился на руку, непроизвольно втягивая и выпуская когти, мне на ухо села какая-то мелкая жужжащая тварь. Я резко дернул ухом, а потом и вовсе прижал его к голове. Пришлось поднять руку, чтобы ощупать уши. Они оказались намного выше, чем обычно. Да еще и кошачьи!
Как впрочем, и лицо (или теперь уже морда?). Резко сажусь, и, тут же, без паузы, взвыв, подскакиваю на ноги. Сидеть на собственном подвернутом хвосте не очень-то приятно, знаете ли! Мдаа... У меня оказывается еще и роскошный хвост имеется. Длинный, пушистый и с маленькой кисточкой на конце. На ушах, впрочем, кисточки тоже есть.
Пока любовался хвостом, сообразил, что стою я как-то странновато. А уж посмотрев на ноги, окончательно выпал в осадок. Подумаешь, шерстью зарос, или когтями обзавелся! Ног небыло! Ну в смысле были конечно. Вот только не ноги, а самые, что ни наесть кошачьи лапы.
Это я теперь хаджит что ли? Или может быть пард? Хм... нет. Судя по одежде и экипировке, а в особенности по эмблеме на них, я теперь ракшас-алхимик. То-есть представитель расы, придуманной мной же!
Итак, возвращаясь к одежде. На мне оказались: кожаные штаны, такой же жилет на голое (точнее мохнатое) тело, ремень, с привешенной на него сумкой и множеством мешочков, перевязи крест-накрест, также увешанные мешочками, и кожаные же сандалии, оставляющие пальцы свободными. Пряжка ремня, застежка сумки, и жилет над сердцем красовались символом клана "Изменяющих", ну или попросту алхимиков - единственный язык пламени, заключенный в колбу. Сумка и кисеты, к сожалению, оказались пусты. Так же, как и ножны кинжалов на поясе, мечей - за спиной, и петли для игольников на бедрах. Ну да ладно, это все дело наживное. Хотя непойми-где и без оружия немного неуютно.
Ну что же, с телом тоже более-менее понятно. Теперь попробую вспомнить, чем у меня ракшас могли похвастаться. Итак: ракшас - потомки кошек и огненной стихии. Как коты они, или вернее уже мы, кроме внешности и силы-скорости-ловкости, получили также кошачье любопытство, лень, наглость... А еще эмпатию, интуицию, везение, ночное зрение, сопротивляемость магии и способность видеть, и вообще всячески чувствовать онную.
А как дети огненной стихии ракшас обладают вспыльчивостью, нетерпеливостью. А также способностью договариваться и контролировать огонь (ну и черпать из пламени энергию), а также выносливостью, сильной регенерацией, завышенным болевым порогом, невосприимчивостью к температурам (ракшас, при всем желании неспособен обжечься, а внутренний огонь защищает его от холода), и защитой от ментальной магии (нет, никаких щитов, просто телепат, залезший в голову к ракшас, почувствует примерно то-же, что и сунув руку в кипящий свинец).
Ну а алхимики характерны тем, что ценой потери интуиции, и большей части огненной магии с эмпатией, приобретают способность, при помощи собственной слюны изменять вещества. А также интуитивное знание, что и как изменять и смешивать, чтобы получить нужный результат.
Есть еще кланы Теней, Пламенных танцоров, Танцующих с клинками, Сопереживающих, и несколько других.
II. Дорожные встречи.
...
Дорога, дорога похожа на друга, Похожа на друга, с которым всегда, Всегда интересно и даже не тесно На узенькой самой тропе никогда. Хорошо под небесами, Словно в лодке с парусами, Вместе с верными друзьями Плыть куда глаза глядят.
...
(По Дороге С Облаками. В. Быстряков)
Что-то мне от всех этих размышлений есть захотелось. А какая вокруг красотища! За всеми переживаниями по поводу моей внешности, я как-то пропустил тот момент, что проснулся-то я в светлом сосновом бору. Неподалеку звенит ключ. А сквозь сосны просматриваются гранитные склоны, и сверкающие вершины недалеких гор. Ну горы мне сейчас никчему, а вот ручей весьма кстати - не поем, так хоть напьюсь. И уже опустившись на четыре конечности, и припав к воде, я сообразил, что можно было бы и горстью зачерпнуть. Кстати перемещаться на всех четырех оказалось не менее удобно, чем на двух. Непривычно - да, но удобно.
Теперь нужно подумать куда идти. А впрочем, и думать нечего - в отдалении слышалось постукивание дятла. А дятел - это, как известно, птица. А птица - это, несомненно, еда! От мысли о еде у меня непроизвольно выскочили когти, а на лицо вылез хищный оскал.
Подкрадываться по лесу, оказывается, очень весело. Пузо поближе к земле, уши настороженно ловят каждый звук, кончик хвоста нервно подергивается от предвкушения. И ме-едлено переставляешь лапы, не сводя жадного взгляда со своей законной добычи. Только возле дерева в сознание начала пробиваться мысль, что дятел-то, может, и еда, вот только сидит на трех метровой высоте. Впрочем, в следующее мгновение это стало неважно - сработали благоприобретенные инстинкты, и тело взвилось в воздух...
Когда я снова начал соображать, оказалось что я вцепился когтями в сосну, а в правой руке остывает птичий трупик. Спустился я также, как и залез - то есть просто спрыгнул. Правда, для этого пришлось взять птицу зубами, но мой новый организм оказался вовсе не против свежей крови. Впрочем, есть дятла сырым я не стал - наскоро ободрал перья, и зажарил его прямо в руках. Это оказалось вовсе несложно. Стоило только сосредоточиться на внутреннем пламени, и, слегка, подтолкнуть его к рукам, как они окутались огнем, от запястий до кончиков когтей, напоминая факелы оригинальной формы. Сложнее оказалось держать ровную температуру, и не спалить, к дракону, бедную курицу. Что, как ни странно, мне тоже удалось. Испепеленное крыло и общая недожареность не стоят упоминания.
Уже доедая птицу, я обратил внимание, что уже некоторое время слышу мерный перестук, поскрипывание и колокольчик. Больше всего это похоже на телегу. Но надо проверить. Я оказался прав! Тащила её тощая гнедая лошаденка, заставившая меня нервно поморщиться. Если запах мужичка, сидящего на облучке, был просто неприятен, а лежащая в телеге капуста, и вовсе не вызывала нареканий, то запах лошади буквально кричал "Еда!!!". И не броситься на этого заморенного одра стоило мне значительных усилий. Впрочем хвост унять у меня не получилось - он так и наяривал, из стороны в сторону.
- Здрав будь, отец! - вышел из-за малинника я.
Лошаденку снесло, аж к самым деревьям. Да и мужик не лучше - сначала подпрыгнул, не хуже кузнечика, а потом начал чертить в воздухе какие-то знаки. Левая при этом "незаметно" поползла под облучок.
- Да не трясись ты так! Не обижу. И руку с топора убери, от греха, а то ведь мне и передумать недолго.
- Фу-ух! - смахнул испарину тот. И, вытащив руку из-под сидения, принялся успокаивать нервную скотину. - Нельзя ж так пужать! Я чуть Богу душу не отдал!
- А что испугался? Неужто ракшас никогда не видел?
- Да как же ж не испужаться-то, ежели ты тут объявился, аки тать, али призрак какой? А видать? Ну, было дело. Захаживал как-то один котяра на ярмарку в Солле. Перепужал меня, вот как ты щас. Я чуть было порты не намочил. Ладно-ть потом добры люди растолковали, что не демоны вы, а так, звери говорящщи.
- А что тогда шарахаешься?
- Дык, от неожиданности же. Да и иди знай, вдруг соврали?
- Не трясись ты! Добрым людям надо верить. Ты лучше скажи, куда путь держишь?
- Дык, эта, в Соллу и еду.
- И что такое, этот твой Солла? Деревня, город? Близко, далеко?
- Так ить, как есть город. Коронный. Бальшо-ой - за год ажно четыре ярмарки делають! Он значить при тракте стоит, вот и торгуют. Тама, об енту пору, их светлость герцог Шола с семейством завсегда от столиц отдыхають. О как!
- Ну, с этим ясно. А как далеко идти-то?
- Та-ак. Ну я-то к вечеру только и доберусь.
- И последний вопрос. Скажи мне человече: у тебя еды, случайно не завалялось? А то так брюхо сводит, что мне уже и коняга твоя вполне сойдет. - Мужик и лошадь снова шарахнулись, и снова абсолютно синхронно. А мужик, к тому же, опять полез под облучок. - Да не дергайся ты! И топор не тискай! Сказал же - не обижу!
- А иди знай? Ты глянь там, в телеге. Кажись, колбаса еще оставалась.
Я с силой втянул воздух, и сквозь запах испуганной лошади, действительно различил колбасный дух.
- И правда колбаса. Кровянка. С чесноком.
- Точно! - удивился мужичок.
- Ну вот что! Колбасу я у тебя заберу. А ты езжай себе с миром. Ты ведь не оставишь путника голодать? - оскалился я.
Мужик с лошадью снова дернулись. Только на этот раз рука метнулась не вниз, а назад, к колбасе.
Обилие чеснока, конечно, оскорбило мой кошачий нюх, но все же не настолько, чтобы отказаться от еды. Пока я расправлялся с колбасой, крестьянин успел скрыться за поворотом. Не думаю, что это тощее недоразумение когда-нибудь бегало с такой скоростью. Я имею в виду лошадь, а не мужика. Кстати только сейчас я сообразил, что часть запаха, исходившего от моих невольных знакомцев, запахом, как таковым, не являлось. Это скорее были чувства и эмоции. Интереесноо!
Теперь нужно решить что делать дальше. Впрочем, мужик ехал в город. А город - это много людей. А там, где много людей, и еды должно быть много. Решено! Иду в Соллу. Правда, у меня нет денег. Но это мелочи. Как-нибудь заработаю. В крайнем случае украду.
Ну, я и пошел. Вот только с дороги в лес обратно переместился. А оно мне надо: пыль, грязь, яблоки лошадиные? Да и не дорога это вовсе, так - тележница.
Идти мне надоело достаточно быстро. Так что я побежал. А потом, как-то, даже не заметив, опустился на все четыре. Оказывается на четвереньках мне теперь удобнее не только красться, но и бегать! Да и быстрее ктому-же. Вот интересно: у меня сейчас скорость, как у галопирующей лошади, а то и чуть больше. А я почти не устаю. И это далеко не предел. В порядке эксперимента, я пару минут бежал вдвое быстрее! Правда потом минут десять не мог дыхание восстановить. Так что быть ракшас мне нравится все больше и больше!
Тележная колея выскочила на мощеный тракт в какой-то сотне метров от городских ворот, когда солнце еще только входило в зенит. А подойдя чуть ближе, я услышал весьма занимательный диалог.
- Ты гляди! Кошачья харя топает. - Пихнул один стражник другого.
- Не вздумай назвать его так в лицо! - Прошипел тот. - Я тя с ворот смывать не собираюсь. И вообще, ты на рожу то не пялься - не женишься. Лучше разгляди-ка чего там у него на пряжке намалевано.
- А на кой?
- Ты идиот? Молись всем богам, чтоб это оказался алхимик!
- Ну и нафига он мне?
- Точно идиот! Только подумай, сколько нам его сиятельство за алхимика отвалит!
- А ведь верно! - подобрался первый.
- Ну совсем идиот! Ты его ловить что ли будешь?
- Ну! - кивнул стражник.
- Да он же нас раскатает ровным слоем, отсюда и до ратуши! Тут вежество нужно, а не железом махать. Так что заткнись, и не мешай нам на пиво зарабатывать. И вообще, он уже близко. Как бы не услыхал. - совсем уж тихо пробормотал караульный.
Вот любопытно, зачем я понадобился герцогу? Ладно, пускай ребята заработают. Тем более, что я уже совсем близко.
-Здоровьечка Вам, вашбродь! - Залебезил "умный".
- И давно презренные "кошачьи морды" стали для славной воротной стражи города Соллы "благородиями"? - стражник бросил яростный взгляд на своего молчащего напарника.
От молчаливого тянуло опаской и неприязнью. Разговорчивый буквально светился жаждой наживы, крепко замешанной на страхе.
- Не могу знать, вашбродь! Всегда так было! - попытался вывернуться тот.
- Ты, служивый, ври, да не завирайся. А то обижусь. - Оскалился.
- Слушаюсь, вашбродь! - Плеснуло страхом.
- Давай по существу. И не ори ты так. Уши-то поди не казенные. - Поморщился я.
- Слушаюсь, вашбродь. - Теперь преобладала алчность. - Вас его сиятельство герцог Шола очень ждут.
- Вот так таки и меня?
- Так точно, вашбродь!
- Эх, служивый, и не жалко тебе языка? Еще раз глупость ляпнешь - оторву, и съесть заставлю. - Снова плеснуло страхом. - А теперь подумай и скажи еще раз.
- Вчера, аккурат после обеда, поступило распоряжение всех лекарей, травников, и прочих знающих людей доставлять в усадьбу его сиятельства. Лучше миром. Но, при необходимости, и в железах.
- И почем нынче травники?
Стражник замялся, но все же ответил.
- Ну, за правильного человека, три монеты золотом обещали.
- И ты решил, что я и есть правильный?
- Ну-у, да. - Еще больше засмущался солдат.
- Хм, допустим. И что же нужно герцогу от беззащитных лекарей?
- Не могу знать, вашбродь.
- Ладно, веди.
Последняя фраза явно обрадовала обоих стражей.
III. В гостях у герцога
Я кошка, кошка, кошка
Знакомы мы немножко,
А близкого знакомства
Ни с кем я не вожу.
Сама по себе, сама по себе,
сама по себе гуляю.
Сама по себе, сама по себе,
сама по себе брожу.
За лакомый кусочек
Могу вам спеть разочек,
Пригреюсь на часочек
И снова ухожу.
Сама по себе, сама по себе,
сама по себе гуляю.
Сама по себе, сама по себе,
сама по себе брожу.
Не жди кошачьей дружбы,
Не жди кошачьей службы,
Дружить я не желаю
и людям не служу.
Сама по себе, сама по себе,
сама по себе гуляю.
Сама по себе, сама по себе,
сама по себе брожу.
(Из аудиосказки "Кошка, которая гуляла сама по себе")
Городок оказался небольшим, чистым, светлым и уютным. Широкие, чистые улицы, мощенные светлым камнем. Аккуратные одно- и двухэтажные домики, того же светлого камня, под крутыми черепичными крышами. Много зелени. Узенькие тенистые переулочки. Широкие окна, немного по детски поглядывающие на прохожих, из-под стыдливо прикрытых кружевных занавесок. И ни тесноты, ни грязи, ни мрачности, столь часто приписываемых средневековым городам. Пока шли, взгляд натыкался на постоялые дворы и харчевни, лавочки и мастерские. А в глубине города слышался шум большого торжища.
Особняк герцога - большое двухэтажное здание, и прилегающий к нему небольшой регулярный парк, вместе занимали три городских квартала. Парк опоясывала ажурная кованая решетка. И ограду, и окна выходящего на улицу фасада окутывали радужные паутинки, издававшие мелодичный звон. После осторожных расспросов, стражник рассказал, что герцог периодически приглашает из столицы мага, для обновления охранных заклинаний.
На входе в особняк мой провожатый склонился к стоявшему в дверях лакею, и что-то сказал, повернулся и ушел. Я, к сожалению, не услышал что - в этот момент мимо нас прогрохотала карета.
Лакей с поклоном предложил следовать за собой. Мы прошли через длинную анфиладу комнат.
Пока, наконец, мой провожатый не остановился перед очередной дверью. Здесь стояло четыре охранника. И не раздолбаи-привратники, а вышколенные герцогские гвардейцы, от которых так и тянуло той же силой, что наполняла ограду. Надо понимать - амулеты. Один из гвардейцев внимательно осмотрел меня, после чего открыл дверь и сделал приглашающий жест рукой.
Герцог - статный мужчина лет сорока, с начинающей пробиваться сединой на висках, ждал меня в столовом зале. Большой стол черного дерева на резных ножках, такие же стулья вокруг него, напольные вазы вдоль задрапированных шелком стен, и гобелен тонкой работы напротив огромного, во всю стену, окна. За пасторальным пейзажем гобелена чувствовалось присутствие не менее дюжины напряженных мужчин - охрана, надо думать.
Лицо герцога бледное, осунувшееся, с синяками от недосыпания, обратилось ко мне. От Аристократа веяло такой смесью отчаяния, надежды и боли, что я сразу же попытался закрыться, не воспринимать чужих чувств. Из-за этого я пропустил начало его фразы.
- ...так что ты должен вылечить мою дочь!
- Мрр?.. но позвольте, герцог! Вас должно быть ввели в заблуждение - я не лекарь! - подхожу к стулу.
- Я же сказал, лекари ничего не могут. Все чего я от них добился - так это невнятные разговоры, про неизвестный яд.
- А мяуги? - собираюсь плюхнуться на стул, но цепляюсь хвостом за ножку. Вовремя...
- А маги и вовсе отказываются к ней подходить. Без объяснений. - Раздраженно морщится.
- Ну а если я не согласен? - забираюсь на стул с ногами, и сажусь на спинку. До чего же стулья неудобная мебель!
- Тогда мне придется применить методы убеждения. - пожимает плечами.
- А если у меня не получшится? - что же у него охрана такая шумная? И сопят, и переминаются, и поскрипывают. Впрочем человек здесь ничего не услышит.
- Я решу что ты отказался. - А ведь он начинает злиться.
- Уймите своих носоррогов за гобеленом, геррцог, - мешают. - перепрыгиваю на стол, и иду к нему не поднимаясь на две ноги.
Герцог делает еле заметное движение рукой, и из-за ткани слышится тихий топот.
- Итак? - Он уже не раздражен, а откровенно зол. Как весело!
- Ладно, - зеваю - показывайте свою девчонку. Но заметьте, это еще не "да". - потягиваюсь: сначала руки, потом ноги, по одной, а потом и хвост. - Кстати, можете вынести поощрение стрелкам за потолком, их было почти не слышно.
У моего собеседника побелели пальцы, стискивающие эфес шпаги.
Бредящая девушка, лет восемнадцати, разметалась по подушкам в просторной комнате на втором этаже. Её окутывало тяжелое, черное облако магии. Я сел в изголовье кровати, и мурлыкая, стал наглаживать черные, как у отца, волосы, пытаясь внушить пациентке немного умиротворенности.
Вскоре девушка заснула спокойно, а окутывающая её магия начала понемногу оседать на мою шерсть, и скапливаться, не опасным для меня, облаком неудач на кончике хвоста. Откуда-то я знал, что стоит мне захотеть, и все эти несчастья останутся ловушкой позади меня, или приклеятся к тому, на кого я махну хвостом. И это будет не заклинание, как на девушке, а аморфное облако негативной вероятности, неподвластное никому, кроме кошачьего племени, некоторых ведьм и лис.
- Хорошо, геррцог, я согласен. Мои условия обсудим отдельно. А пока, я надеюсь, у вас есть то, чем её отравили?
Воспрянувший поначалу отец, к концу фразы изрядно сник и расстроено покачал головой.
- Ну я и не надеялся. Тогда поступим сложнее. Прошу вас, герцог, не мешайте мне!
Тот кивнул, и уселся в кресло в дальнем конце комнаты. Тогда я склонился над девушкой, и коротко лизнул её губы, а потом еще раз, медленнее и глубже, чтобы достать до языка.
Рот заполнился невероятно гадким привкусом, и я понял, что могу с уверенностью сказать, что это смесь приблизительно полутора десятков различных зелий и противоядий. Которых достаточно, чтобы создать с полдюжины смертельных ядов. К счастью мой организм, не желая травиться, тут же начал преобразовывать этот коктейль, во что-то менее опасное.
За спиной послышался шелест покидающей ножны стали. Я обернулся к вскочившему аристократу, и не желая больше терпеть во рту эту гадость сплюнул на пол. Немая сцена: пылающий гневом герцог, и сидящий в изголовье кровати его дочери, огромный черный кот, один ошарашено, а другой с интересом наблюдают как плевок, пропаливает дырку в полу.
Не знаю, о чем думал мой, теперь уже, работодатель, а мне вспоминалась незабвенная эпопея про чужих. Очень, знаете ли, похоже.
В любом случае, я очнулся первым:
- Уберрите железо, Шшола! Если вам нужшна голова Рракшшас для зала трофеев, то не стоило ломать комедию. А если здоровье дочшерри, то не мешайте. А Лучшше подайте мне бинты!
- Какие бинты? Зачем? - Заметался герцог. Но клинок все же спрятал.
- Обычшные! Для перревязок! - Я аккуратно проколол кожу на запястье девушки, И слизнул выступившую кровь.
- Теперрь понятно, почшему её не убило "лечшение". Этот яд - прросто шшедеврр! Вашша дочшь умррет на ррассвете, геррцог. Но не рраньшше. Дажше если вы прроткнете её серребрром и осиной вместе, яд не даст ей умерреть.
- И что делать? - растерялся отец.
- И вот еще, яд прредназначшался не ей. Думаю, отравить хотели вас. А девушшке достался благодарря прроклятию.
- Что-о?
Похоже, я его добил.
- Отрравителя в городе уже нет - яд отложшенного действия. А вот прроклял - кто-то из близких. - Я встал, и направился к двери. - Итак мои условия, герцог: вы даете мне сопровождающего, и мы идем по всем городским знахаррям, трравникам и лекаррям. Там я беру все, что посчитаю нужным, для лечшения и для себя личшно. Вы сделаете так, чтобы ко мне не было прретензий. Это, и еще полсотни монет золотом будет моей оплатой за трруды. Взамен я нейтрализую яд, и по возможности ослаблю прроклятие. Если хотите, то даже попробую указать прроклявшшего.
- Хорошо, я согласен.
- В таком случае, постарайтесь собрать семью и слуг, имеющих доступ к телу и пище в одном помещении.
У целителей тоже получилось весело. Почтенные старцы, и изображающие таковых, ругались и скандалили похлеще портовых биндюжников. Впрочем, мой сопровождающий довольно быстро их успокаивал. Надо понимать желтым металлом. Набрал я всего преизрядно. Прежде всего, конечно, каменную и металлическую ступки, чуть меньше кулака размером, и соответствующие пестики, потом по маленькой фляге лампового масла, сырой нефти и спирта, а так же всевозможных камней, минералов и трав. Очень меня порадовал мешочек мелкого и чистого кварцевого песка. Кстати, провожатый пригодился еще для одной цели - оттаскивать меня от валерьянки. За что и поплатился: всю обратную дорогу он то спотыкался на ровном месте, то налетал на прохожих. Ну и сам виноват - кто его просил за хвост дергать? Вот и схлопотал изрядно неудач.
В особняке нас уже ждали. Похоже, герцог весьма серьезно отнесся к моим словам, и собрал немаленькую толпу народа. Начиная с собственной супруги, и заканчивая кухонными мальчишками.
Я пошел через комнату, внимательно принюхиваясь. От графа теперь исходила сильнейшая надежда, с боязнью разочароваться, и злостью на проклявшего. Многие из присутствующих меня откровенно побаивались, многие боялись герцога, некоторые были раздражены. Но вот, наконец я почуял ТАКОЕ, что чуть не сделал стойку, как терьер. От невысокой шестнадцатилетней девчушки несло такой смесью застарелой ненависти, злобы, и чернейшей зависти, что в ней почти терялась нотка той самой магии, что окружала мою пациентку.
- Это она.
- Что-о!!? Моя дочь?!.
- Нет, это крашенное недоразумение. - показываю еще раз.
- Да как ты смеешь? - не верит. Остальные смотрят недоуменно. Похоже, он даже жену не предупредил. Хорошо.
- В этом доме я встрречшал только трроих вашших детей. - Подхожу к герцогу. От раздражения срываюсь на рычание, пополам с шипением. - Это та девушшка, шшто лежшит в комнате наверрху, вон тот пацан, шшто пррячшется за вашшу жшену, и вон тот черрнявый кухарркин сын. А от этой кррашшеной стеррвочшки вашшей крровью не пахнет. Зато пахнет чшеррной магией. Я сказал, вы услышшали. Если буду нужшен - я в комнате вашей дочшери.
Ой, что сейчас будет! Герцог цветом лица сравнялся с пурпурной обивкой мебели, и, такое впечатление, что сейчас сломает эфес шпаги. Герцогиня побелела и хватает ртом воздух, явно раздумывая: толи в обморок упасть, толи завизжать. И похоже склоняется ко второму варианту. Остальные все еще ничего не понимают. А малолетняя дура начала что-то нашептывать.
- Не смей! - мои когти замерли в миллиметре от её глаз - пр-ридуш-шу...
Ну вот, свалилась в обморок. Не притворяется. Хорошо. Та-ак, сейчас будет-таки визг. Ну, мне пора.
Я едва успел захлопнуть дверь и прижать уши, как началась звуковая атака. Мне начинает нравиться эта веселая семейка. По крайней мере, здесь не скучно. Интересно, что скажет герцог, когда узнает, как я собираюсь лечить его единственную дочь? Посмотрим.
Когда внизу утихли крики, и отец семейства поднялся-таки в комнату болящей, его глазам предстала весьма занимательная картина. На постели, мурлыча, развалился огромный черный кот, (то есть ваш покорный слуга); сама девушка, не просыпаясь, крепко прижалась к теплой спине. Перед котом при этом навалена груда всевозможных мешочков, из которых он то и дело добавляет что-то в ступку.
Я выплюнул листья, которые жевал в остальную смесь, и выпалил, прежде чем он успел что-то сказать :
- Не стоит кричать, герцог - дочь напугаете, и не размахивайте своей зубочисткой - у меня может получиться взрыв, вместо лекарства. - Похоже, пронесло, и меня не убьют. Сейчас, по крайней мере.
- Шшто ты делаешь в постели моей дочери?! - Ухты, он, оказывается, тоже умеет шипеть.
- Противоядие. - Похоже, я поторопился с выводами, и меня сейчас проткнут.
- Я вижу что противоядие! Но почему в постели?!!
- Не кричшите, Шшола, я жше просил. Подайте лучшше вина. Я там на столике видел графин. - Интересно, что раньше произойдет: герцог попытается меня убить, или его кондрашка хватит? - В данный момент я пытаюсь приготовить противоядие. Но, даже без яда, эта девушка умрет не позже чем через неделю. Её убьет проклятие. Так или иначе. Вы это понимаете?
Мой несостоявшийся убийца как-то весь сдулся :
- И что же делать?
- Вот поэтому-то я и не собираюсь никуда уходить, как минимум до завтра. Сейчас сила проклятия переносится на меня. Не самые приятные ощущения, должен сказать. Мне, к тому же, еще и мурлыкать приходится, чтобы сон не перешел обратно в бред. А тут вы оррете! И не стыдно вам, геррцог?