Аннотация: В одной гавани собирался отправиться в плавание корабль...
Корабль и плот.
Давным-давно, а может и совсем недавно - смотря с какой точки на это смотреть, в одной гавани собирался отправиться в плавание корабль.
Он был совсем новенький и гордо носил гордое название "Гордый". Ему было чем гордиться - он был лёгкий и быстроходный, у него был красивый парус, и на случай непредвиденных обстоятельств, ну, мало ли, штиль в пути застанет, ещё и двигатель. В этом я не разбираюсь, поэтому точно сказать - какой, не могу. В общем, отличный корабль стоял в гавани, и ему не терпелось поскорее отправиться покорять морские просторы.
Рядом с "Гордым" стоял большой, опытный корабль и подтрунивал над ним своим густым басом:
- Хлипковат, ты, братец! До первой большой волны тебя только и хватит. Береги парус, и помни - никогда не суйся в шторм, пропадёшь.
Корабли поменьше, и даже лодки, беспрестанно снующие туда-сюда толкали локтями "Гордого" и недовольно шипели:
- Стоят тут, место занимают, людям работать не дают. Ишь, бока от краски ещё не обсохли, а туда же...
Куда это "туда же" "Гордый" так и не понял, потому что на его борт поднялся какой-то там проверяющий, и написал в паспорте "Гордого" гнусное: "Парус убрать", - и поставил под этой гнусностью свою гнусную подпись.
"Как же без паруса?" - недоумевал "Гордый", но пришли рабочие и за три дня демонтировали мачту с парусом.
Большие пароходы густыми басами усмехались над "Гордым" время от времени, а лодки и корабли поменьше так вообще обнаглели:
- Отчаливай отсюда поскорее, парусник без паруса! - Кричали они ему со всех сторон.
Потом на борт "Гордого" поднялся другой проверяющий. Оказалось, что старого проверяющего уволили, потому что он всё неправильно проверял, и новый проверяющий сказал, что без паруса нельзя. Написал в паспорте: "Парус поставить", - и расписался.
Когда парус, наконец, поставили, но не тот, который был раньше, а другой, какой нашли, потому что старый продали, "Гордый" был уже не так горд. Новый парус ему не нравился. Он портил весь вид "Гордого". Корабли побольше насмехались басом, а корабли поменьше и лодки просто издевались:
- Ты не корабль, а пристань!
И потихоньку начали использовать "Гордого" вместо дебаркадера.
Так совпало, что был в той гавани ещё и плот, просто плот. Никому и в голову не приходило, что у этой деревяшки может быть хоть какое-то имя. Брёвна в нём, по старинному рецепту туземцев таинственного племени Тумба-Юмба, были связаны верёвками. Так вот, этот плот, имени которого никто не знал, за то время, пока "Гордый" стоял в гавани и собирался отправиться в плавание, пересёк уже весь океан и благополучно причалил к берегу Тумб-Юмб. Благополучно - не значит - легко. Всякое бывало.
Когда первые слухи достигли гавани, всё забурлило:
- Это невозможно! - Удивлялись все корабли и лодки. - Чтобы какое-то неизвестное бревно, и вдруг - океан. Этого не может быть!
Но когда слухи подтвердились официально, гавань захлестнула новая волна.
- Он сделал невозможное! - Удивление перешло во всеобщее восхищение и ликование.
Ликование не от того, что какой-то неизвестный плот совершил невозможное, а от того, что каждый приписывал частицу его подвига себе. Хоть и бревно, но тоже плавсредство, не смотря на отсутствие документов, подтверждающих это.
А "Гордый", что с ним стало?
"Гордый" так и не вышел в море. Позже его переделали в ресторан. Он слушал по вечерам пьяные песни таких же моряков, как и он корабль: "Море, море, мир бездонный", - и грустил: вот оно, море, но он так и не вышел в него.