Прокопенко Людмила Александровна : другие произведения.

Рассказы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  

РАССКАЗЫ

  

СОДЕРЖАНИЕ

  
   1 Интересная штука - жизнь.
   2 Шаровая молния.
   3 Аргошка.
   4 Дар.
   5 Экология.
   6 Белые лилии.
   7 Кто обидел Мурзика?
   8 Письмо матери.
   9 Эликсир молодости.
   10 Я - робот.
   11 Избавление.
   12 Сдвиг по фазе.
   13 Казус.
   14 Рай - ад.
   15 Летаргия.
   16 Выбор.
   17 Колюшка.
   18 Женский день.
   19 Подарок.
   20 Бермудский треугольник.
   21 Мистика.
   22 Уродина.
   23 Брак по любви.
   24 Малыш и Егоза.
   25 Что хочет женщина!?
   26 Алька.
   27 В двух шагах после смерти.
   28 Здравствуй Ваня.
   29 Тёпленькая.
   30 Подарок судьбы.
   31 Ампула жизни.
   32 Держи меня соломинка, держи.
   33 Ерёма.
   34 Поездка на море.
   35 Лягушонок.
   36 Открытие.
   37 Из области чудес.
   38 Зеркало.
   39 Яблоня-Серёжа.
  
  
   ИНТЕРЕСНАЯ ШТУКА ЖИЗНЬ .
  
  
  
   Было серое пасмурное утро. Ленька проснулся, но лежал, не в силах подняться с кровати. Что-то невидимое держало его, сердце сжало так сильно, что Лёня ясно слышал каждый его неровный стук. Невозможно было поднять руку, двинуться, просто пошевелить, хотя бы, губами. Дыхание остановилось. С трудом он сделал последний вдох и не смог выдохнуть. Мир потух перед его глазами. Ещё какие - то обрывки мыслей, воспоминаний мелькали в сознании, но вскоре и это кончилось. Ему стало легко.
   Когда -то Лёнька рассуждал о жизни, о смерти; смерть не пугала его, она была ещё так далеко, Лёнька же был, существовал, он знал, что значит жить; ему нравилось жить.
   И только иногда в его сознании возникал неосознанный страх. Просто думая о том, что когда -то его не будет, ему становилось муторно, но он тут же отгонял эти мысли -зачем думать о том, что ещё не произошло.
   А теперь ему было всё равно! Прошло какое - то время: может день, может час, а может даже и два, три дня, Леонид не знал. Но вдруг сознание стало возвращаться к нему. Сначала он увидел свою комнату, правда, очень расплывчато, как бы отдельными пятнышками, потом понемногу стал различать предметы, они показались ему непривычно огромными. Сам же Леонид был почему -то на полу. "Видимо я упал"- решил он. Пол, как ему показалось, раздался вширь и на нём стали видны все соринки, каждая из которых казалась размером с горошину. Леня хотел подняться, но не смог.
   Попытался привстать, опираясь, на руки и в ужасе вскрикнул: "О, Господи, что со мной?"
   Вместо рук и ног от тела тянулись шесть чёрных лап . Он повернул голову и с ужасом увидел мохнатое брюхо и крылья. Страх охватил Лёньку, мысли скакали в голове: "Что со мной, это что, я?" Он хотел закричать, но кроме З-З-З-Ж-Ж-Ж у него ни чего не получилось. От ужаса он закричал ещё громче и замахал руками, вернее тем, что раньше было его руками, и .... полетел к зеркалу. Он увидел не себя , а отражение огромной мухи. Муха села на зеркало, а Лёнька вдруг, с ужасом осознав, кем он стал начал биться в зеркало головой.
   Дверь отворилась, в комнату вошла сестра. "Ну вот, опять мух напустили"- сказала она.
   "Вон, одна уже по зеркалу бьется, как очумелая, сейчас я её тряпкой пришибу, а то всё зеркало загадит" Но пока она брала тряпку, муха куда-то исчезла. "Ну и хитрюга, быстро спряталась" "Что случилось?"- спросила мать, выходя из соседней комнаты.
   "Да вот, муху поймать не могу" Разговаривая, они сели на диван, а Лёнька вдруг отчётливо вспомнил, как бабушка в детстве говорила :" Человек ли, букашка , или кто другой, все мы Божьи твари, ни кого не обижайте! Всем жить хочется. Сейчас ты человек, в другой раз может, медведем будешь , а может комариком. А смерти нет. Каждый, умирая превратиться во что-нибудь: в травинку, берёзку и так всегда. А вы, ребятки,
   берегите всё это и вам сторицей вернётся". " Вот и сбылись слова бабушкины, эх, хоть бы
   во что стоящее превратиться, а то в муху, тьфу, плюнуть да растереть. Мать так и не узнает никогда, что я стал мухой . Хоть это радует. Эх, лучше улететь навсегда , не травить душу. Только бы с мамой проститься, она, наверное, горюет обо мне" Он выбрался из- за зеркала и, подлетев к матери, уселся на её ногу, потом, подлетев, сел на руку. "Мама, мама, это же я, я!"- кричал он , но только жужжание мухи назойливо слышалось в комнате. "Тихо, сейчас я её" - сестра потихоньку поднялась с дивана, взяла тряпку, Лёня увидел только, как тряпка в руке сестры с силой полетела в его сторону. Он в ужасе раскрыл рот: "Танька, не убивай, это же я, Танька"- закричал он. "Да ты что, Лёнька, что с тобой?" Сестра стояла около его кровати и трясла его за плечи. "Кто тебя убивает? Проснись! На работу опоздаешь" Лёня, как очумелый сел на кровати, руки и ноги были на месте, свои, человеческие. "Фу ты, ну и сон, присниться же такое"
   "Ну вот, опять мух напустили"- заворчала Татьяна, беря тряпку. "Танечка, миленькая, оставь, я их в окно выгоню, им же тоже жить охота" - сказал вдруг Лёня и стал собираться на работу.
  
  
  
  
  
   ШАРОВАЯ МОЛНИЯ .
  
   Валька Клюев жил в коммунальной квартире, занимая одну комнату. Для его холостяцкой жизни она вполне подходила, она была мала, мебели немного, а чтобы лишний раз не прибираться, он иногда веником сметал грязь и всякий образовавшийся хлам под койку, шкаф и в углы, так, что середина комнаты была почти в порядке.
   В выходной, встав с постели, Клюев позавтракал. Ему предстояла сегодня встреча с Маринкой Дукиной, которой он, наконец, решил сделать предложение. Бреясь перед зеркалом, он размышлял: "Надо бы конечно прибраться: занавески грязные, стёкла в разводах, пыль везде, а сам на кого похож, срам, хоть постричься что ли. Ого, никак гроза собирается, вон туча какая идёт". Он взглянул в окно, небо становилось тёмным, загрохотал гром, сверкнуло. Подумал: "А, ничего, не растаю. Вот Маринка придёт ли?" Валька побрился, потянул на себя шнур бритвы из розетки и в это время раздался гром, яркая молния осветила комнату, Лёнькина рука резко дёрнула шнур, и с вынутой вилкой из розетки выплыл сияющий яркий шар, он поднялся к потолку и стал медленно кружиться по комнате. " Шаровая молния" - пронеслось в голове. "Только не шевелиться, тогда она пролетит и не заденет меня" Светящийся шар плавно плыл по комнате, подлетел к зеркалу, опустился почти на пол, залетел под шкаф, поднялся до Валькиного лица и начал медленно описывать круги вокруг его тела. У Клюева даже волосы встали дыбом, дыхание остановилось, а глаза от страха раскрылись широко, широко и уставились в одну точку. " Эх, Маринка, не знаешь, что я сейчас погибну!" - подумал он. Но шар, описав ещё несколько кругов, начал удаляться и, подлетев к окну, вылетел в форточку, мгновенно растворившись в воздухе. Ещё минуту Валька стоял , не смея двинуться ,а затем неестественно дергаными шагами, с перекошенным лицом, двинулся к дивану и в изнеможении хлопнулся на него.
   На планете Аспарагус двое учёных Ратем Ти и Борги Ма сидели за пультом управления. Сигналы с космического корабля повторялись один за другим: пи, пи, пи-пи, пи.
   Корабль шёл намеченным курсом. И вот долгожданное :" Подлетаю к планете "Замерших" . Крони был сотым роботом, посланным на эту непонятную планету. Она
   мало, чем отличалась от планеты Аспарагус, на которой жила их цивилизация. Ученые подсчитали, что через сто - сто тридцать лет их цивилизация погибнет. Было предложено найти другую, подходящую для жизни планету. Роботы - ракеты отправились на поиски. На двух планетах условия подходили для жизни. Планета "Замерших" была второй изучаемой планетой. Предыдущие роботы информировали о том, что климат здесь подходящий, что прежде здесь была цивилизация, но что-то случилось, остались дома, предприятия, даже люди, но всё было мертво. Условия для жизни были нормальными, это показывали все приборы, но люди... люди стояли не шевелясь, как бы замерев на месте, иногда в таких неестественных позах, что казалось секунда и человек рухнет, но все они стояли, как вкопанные. И это очень смущало учёных, что же это за эпидемия? А что если люди с планеты Аспарагус тоже заболеют этой невиданной болезнью?
   Робот Корни был послан на планету "Замерших" последним. Ракета была не более двадцати сантиметров в длину, но развивала такую скорость, при которой могла пролететь из одной галактики в другую, затратив максимум полгода. Корни опускался на планету, хлопок, и корабль вытолкнул его из себя с невероятной силой. Робот выплыл из розетки в Валькиной комнате. "Я на планете "- стал передавать он - "нахожусь в комнате, по данным приборов жизнь остановилась здесь года два назад, по пробе пыли три года. В комнате существо, очень похожее на людей с нашей планеты. Одна рука его вытянута вперёд и держит какую-то верёвку, другая опущена вниз". Крони проплыл перед Валькой ещё раз, поднялся к лицу, "лоб высокий, нос длинный, прямой, уши оттопыренные, глаза огромные, широко раскрытые, волосы дыбом, рот широко открыт. Он не шевелится. Ещё один замерший экземпляр" "Хорошо, спасибо, Крони, ты отлично выполнил свою работу. Можешь возвращаться "- передал Борги. Крони вылетел в окно и растворился в воздухе.
   "Ну, что теперь скажешь?" - спросил Борги Ратема. "Эта планета нам не подходит, мы можем погубить всех, так и не определив, почему они замерли. А жаль, ведь там жили люди, такие, как и мы.
  
  
   АРГОШКА.
  
  
   Она сидела на полу своей комнаты, опершись спиной в стену и, руками держа его безжизненную голову. Тёмные глаза, ещё минуту назад с болью и тоской смотревшие на неё, затухали и стекленели, и только выкатившаяся последняя слезинка блестела, скатываясь вниз. Она долго гладила его по голове, называя ласковыми именами, словно не замечая, что его уже больше нет......
   Муж принёс его маленьким щенком, такой подарок он сделал ей на день рождения. Щенок ещё не мог понять, почему его отняли от его матери, везде искал её запах и тихонько поскуливал. Муж с сыном шумно радовались приобретенью, ласкали, тискали его, не замечая того, что самой хозяйке этот подарок совсем не по душе. С первых минут она почувствовала к щенку не то, чтобы ненависть, а какую-то злобу. Как посмел муж, не спросясь её, притащить в дом этого безродного щенка, сказать, что это подарок ей на день рождения? Почему это она должна принимать такие подарки, да ещё и выражать от этого огромную радость? Почему?
   Но у них в доме не было принято резко осуждать чьи-либо действия. А никаких аргументов против ей не дали высказать. Муж с радостью взял на себя заботы по
   кормлению и уходу, а сын предложил гулять со щенком. Пустующую тёмненькую комнату тут же приспособили для проживания щенка: постелили старенький коврик, налили в тарелку воды, отрезали кусочек колбасы, и всё это даже не замечая того, с каким безучастным видом на всё это смотрит сама хозяйка. Только щенок, ласкавшийся к мужу и сыну, почему-то со страхом подбирал хвост под себя, когда сын подносил щенка к матери, восторженно твердя: "Мама, смотри, какой он. Смотри, что за прелесть!"
   Ну, что ж пусть этот щенок живёт здесь, но она не подойдёт к нему и не разу не приласкает его, это ей не нужно! Так сразу же решила она и, развернувшись, ушла на кухню.
   Щенок рос, из неуклюжего создания он превратился в прекрасную собаку. Аргошка - назвал его сын, и это имя навсегда осталось за щенком, только отец звал его Арго, а сын Аргошка или Гошка. Мать же когда изредка наливала ему еду, покрикивала: "Эй, пёс" и он беспрекословно откликался ей, но шёл, будто, стесняясь того, что он здесь, что он мешает ей. Осторожно подходил к миске и, поглядывая на хозяйку своими тёмными глазами, съедал всё, что она подавала, даже если был не голоден. Это её тоже раздражало. Потом она, казалось ей, привыкла к собаке, но приласкать её так и не посмела, а может, и не хотела.
   Прошёл не один год, Аргошка был уже красавцем псом, на которого многие смотрели, любуясь, он послушно следовал за хозяевами, выполнял любые команды и никогда без дела не лаял. Многое переменилось, сын повзрослел и отделился от родителей, хотя не женился, но имел свою квартиру, машину.
   В эту осень они не раз вчетвером ездили в лес. Мать любила бродить по лесу, притягивающему спокойствием и тишиной. Она ходила в отдалении от сына и мужа. Они же вдвоём постоянно находили разговор, и могли беседовать часами. Аргошка бегал около них, наслаждаясь свободой, дразнящим запахом леса и ещё чем-то непонятным человеку.
   Так было и в тот раз. Отец с сыном бродили где-то поодаль, а мать присела на пенёк передохнуть. Она услышала голоса и поднялась им навстречу. Но это были чужие ей люди. Два молодых человека, явно подвыпивших, шли к ней. Один хохотнув, спросил:
   " Ты чё, мать, одна?" Она, чтобы не разговаривать с ними развернулась и пошла в сторону, но, запнувшись за сучёк, внезапно полетела на землю, рассыпав грибы и поцарапав щёку. Поднявшись на колени, она стала собирать выпавшие грибы и тут почувствовала, что сзади её взяли за локоть, поднимая. Она хотела поблагодарить человека за помощь, обернулась, и увидела пьяное, в жуткой улыбке, лицо. Оба пьяных стояли около её. Один, поднявший её, вдруг схватил за кофту и, стал рвать пуговицы, а второй, подойдя с перочинным ножиком, которым вероятно чистил грибы, тихо с хрипом сказал: "Молчи, старуха, а то прирежем". От страха она рванулась в сторону, запнувшись за корзинку, вновь повалилась в мягкий мох. "Володя!"- хотела крикнуть она, но грязная, потная рука закрыла её рот, и только "Во!"- разнеслось по лесу. Она почувствовала, как руки раздирают её одежду: платье, сорочку. Дёрнув головой, попыталась ещё раз крикнуть мужа, но опять только "Во!"- разорвало тишину. И тут она похолодела, спокойный голос откуда-то издали откликнулся ей: "Э-э-э!". У неё ослабели руки, она не могла сопротивляться, поняв моментально, что они, спокойные, собирают грибы и говорят, говорят, говорят.... Но когда рука начала рвать на ней лифчик, она невероятным усилием скинула эту мерзость и на последнем дыхании крикнула: "Арго....", докончить ей не дали, рот заткнули и два потных тела накинулись на неё. И вдруг сквозь боль, стыд и страх, она услышала приближающийся лай собаки. Аргошка подскочил внезапно и, с остервенением набросился сначала на одного, затем на другого бандита. Не ожидая такого
   нападения, оба разом бросились бежать, а Аргошка, стоя около ног хозяйки и оскалив зубы, грозно рычал. И только тогда она услышала тревожные голоса мужа и сына, увидела, как они бегут к ней. Обессиленная, она села на поваленное дерево, а пёс, глядя на неё своими чёрными умными глазами, стоял рядом и впервые без страха вилял ей хвостом. Подбежавшим, испуганным мужу и сыну, она только зло выдавила: "Будьте вы прокляты!!!!"
   То ли значение мы вкладываем в слова, когда говорим их? Вряд ли. Но слова, что сказала она, вскоре сбылись. Погиб в автокатастрофе её сын, буквально через полгода. Через год не стало мужа - сердце. Так и остались они с Аргошкой вдвоём. С того страшного дня она относилась к нему совсем по-другому. Сама кормила, гуляла с ним, часто ласкала и разговаривала, будто это была не собака, а человек. А пёс старел, уже не бегал, как раньше, а ходил, часто садился отдохнуть и, высунув язык, смотрел на свою хозяйку. По ночам стал плохо спать и часто тяжело дышал. В ветлечебнице, куда она привела его, сказали: "Старый пёс, скоро умрёт". И от этого ей стало как-то муторно и страшно.
   Ночью Аргошка тихо заскулил. Хозяйка встала, включила свет и увидела, поняла, что пёс умирает. Он уже не мог даже поднять морду, только чёрные глаза смотрели на неё с тоской и, как ей показалось, с жалостью. Она села на пол, подняла морду собаки, положила к себе на колени и стала гладить, говоря ласковые слова, шевеля шерсть и не замечая, как слёзы стекают по её лицу. Из глаз Аргошки тоже выкатилась слеза, а живой огонёк в глазах стал медленно затухать.
   Они так и остались - мёртвая хозяйка, сидящая на полу и мёртвая собака, лежащая у неё на коленях.
  
  
   ДАР.
  
  
   Сима - "рыжий" имел огненно рыжие волосы и совершенно зелёные глаза, которые на людей производили неизгладимое впечатление. "У, чёртово отродье!"- часто говорила жена, желая унизить его. Сима был наивнейшим человеком и часто шутки принимал за чистую монету.
   Жена его держала в ежовых рукавицах и, при ней он ходил по струнке, но когда случалось ей уезжать в командировку по работе, а случалось это не так уж и редко, он отводил душеньку, напивался до поросячьего визга, куражился, но к приезду жены всегда был как стёклышко, поэтому всё ему сходило с рук. На все высказывания соседей о его нехорошем поведении жена закатывала им такой скандал, что те приутихли, а Сима куражился теперь вволю.
   Так было и на этот раз. Пьянка закончилась за полночь. Симу понесли под руки, как мешок, менее подпитые дружки, но не донесли. "Рыжий" ревел песни во всю свою лужёную глотку, два раза тыкнул своих же дружков под скулы, и они сильно обидевшиеся, перестали вдруг уважать своего друга. Они бросили его возле тёмного покосившегося домика, и удалились на нетвёрдых ногах в сторону светящихся окнами домов. Сима поорал ещё песен, смачно выматюгался и стал подниматься. Но, отяжелевшее вдруг тело, подниматься категорически не желало. Руки, упёршиеся в землю, раскачивали туловище. Ноги разъезжались, как на льду, а голова напрочь не хотела подниматься от земли. Сима сел, держа голову обеими руками, но она всё равно плыла куда-то, вроде даже независимо от тела.
   Осмотревшись, он понял, что его бросили около дома помершей недавно старухи- колдуньи. Дом зиял открытыми ставнями, как тёмными глазницами, а на подоконнике сидел и вылизывал чёрную шёрстку кот. "К-с-с, к-с-с, к-с-с" - позвал Сима, но кот сверкнул зелёными глазами и тут же отвернулся. " Вот так, и ты меня не уважаешь, да, я для тебя нич-что. Да?" И ему стало так грустно и жалко себя, что он вытер повлажневшие глаза и, крепко высморкался. Затем порылся в карманах и нашёл там огрызок колбасы. "К-кыса, кыс-с-с, иди сюда, иди, я тебе колбаски, тебе тоже грустно, да? На, кушай". На четвереньках, качаясь, как в хороший шторм на корабле, он подполз к окну. Кошка, учуяв запах, спрыгнула и с голодной быстротой стала есть. "Рыжий" гладил голодную кошку, кормил, отламывая кусочки и приговаривая: "Ешь, ешь, морда ненасытная!" Под мурлыканье кошки и под шелест листьев, он уснул, кошка прижалась к нему боком, и только густой басовитый рокот- мурлыканье слышалось ещё долго- долго. От тепла кошки было хорошо и уютно. А сон подобрался к нему, закрыл его глаза и успокоил его пьяное тело.
   Снилась Симе черная кошка, дом старухи- колдуньи, кошка спрыгнула со скамьи, превратилась в старуху и сказала: "Ты добрый, я награжу тебя, у тебя появится дар. Все твои думы, желанья, будут исполняться".
   Солнце заполнило комнату. День был прекрасный. Сима открыл глаза и потянулся. "Ну и сон! Ха, почему я дома?" Он огляделся, дома был идеальный порядок. Его бросило в жар: " Жена приехала, а он....? Кто его приволок домой, дружки, он сам дотащился? Господи, что же будет?" "Рыжий" вскочил, голова после попойки не болела. Он на цыпочках побежал на кухню, - никого, ванна, туалет - пусто. "Да где же она?" Но и сумки и вещей, в которых она уехала, не было. "Значит, не приехала, кто же тогда прибирался, и как я очутился дома, в постели, фу, чёрт, так в пот и бросает. Да, что же это такое?" И вдруг он увидел кошку, которая, сидя на стуле, умывалась. Чёрная кошка!!!!! "У меня, что, галлюцинации, или я схожу с ума? Допился! Хоть бы кто-нибудь пришёл, что ли".
   В дверь зазвонили, на пороге стоял сосед, держась рукой за щеку. "Сима, у вас есть жубные капли"- прошамкал он, кривя перекошенным ртом.
   - "Не знаю. Слушай, посмотри на меня".
   - "У меня жуб болит".
   - "Да погоди ты, ты на меня посмотри!"
   - "Жуб у меня!!!!"
   - "Да чтоб твой ЖУБ развалился!! У меня тут....".
   И в это время сосед вдруг резко дёрнулся, сунул руку в рот и осторожно, словно стекло, достал изо рта кусок зуба, затем ещё один, сложил всё это на ладонь, посмотрел долгим уничтожающим взглядом на Симу, покачал головой и вышел. "Э-э, погоди" - схватил его за рукав Сима. А сосед, выставив, как доказательство, куски зуба, вдруг осуждающе спросил: " Твоя работа?" От такой наглости "Рыжий" открыл рот, желая высказать всё, что он думает, но только взвизгнул и бросился в комнату, где всё так же сидела чёрная кошка. Он обошёл её со всех сторон, кышкнул, на всякий случай, но кошка не пропала.
   " Чудеса!" - подумал Сима. Он подошёл к зеркалу, всмотрелся в своё лицо, с силой ущипнул себя за ухо и от боли ойкнул.
   "Ну и дела! Нет, это просто сошлось так, случайно, конечно случайно!" Ещё раз посмотрел на себя. "А что если ..." - и он подумал. В тот же миг его огненно- рыжая шевелюра потемнела и стала совершенно черной. Сима в испуге отшатнулся от зеркала, потрогал волосы, подёргал их, нет, это не было сном. "Вот только ещё жены теперь не хватает" - подумал он. И тут же входная дверь дёрнулась, защёлка замка повернулась и из-за открываемой двери появилась жена. "А я раньше явилась" - произнесла она с
   улыбкой, но лицо её вдруг вытянулось, рот открылся, удивление её достигло предела.
   - "Си- мон! Си-и-мочка" - пролепетали её губы: "что с тобой, ты покрасился?"
   " Нет, вернее да, я так, я это...". Но она его не слушала, подбежала к нему, подёргала за волосы, думая, вероятно, не парик ли это и убедившись, что нет, грохнулась на стул, вперив в Симу свой испепеляющий взгляд.
   - "Ты зачем это?"
   - "Чтобы тебе понравиться " - только и придумал Сима.
   Жена подозрительно улыбнулась, долгим взглядом обвела комнату. Эта идеальная чистота очень насторожила её.
   - "Кто прибирался?"
   - "Я!"
   - "Что это на тебя нашло?"
   С подозрением она обошла комнату, кухню, заглянула в ванную, туалет и не найдя никого и ничего чужого, с недовольным видом стала распаковывать чемодан. Из недр его она извлекла хрустальную вазу, точно такую же, какая стояла на прикреплённой к стене полочке. С довольным, торжествующим видом жена обтёрла вазу салфеткой, встала на диван, на котором сидел муж, и стала устанавливать хрустальное чудо. Не желая разговаривать с этим крашеным красавцем, жена потянулась, ставя вазу на место.
   - "Сейчас грохнется вместе с полкой на меня" - только и успел подумать Сима.
   Когда его уже выносили на носилках по лестнице, а Сима держал поломанную руку, голова кружилась, и он только сумел сказать: " Осторожнее носилки, а то и ноги переломаете!".
   Лёжа в больнице, с переломанными ногами, руками, забинтованной головой, он подумал: "Хватит с меня этих фокусов, больше не надо исполнения желаний!" "О-о-о, что я наделал! Нет, только не это! Я хочу иметь здоровые руки и ноги!! Я хочу-у! Хочу!!!!"
   Подбежавший врач начал его успокаивать: " Ну, что вы, успокойтесь, месяц - другой и вы будете как новенький. Вы ещё хорошо отделались!"
   - " Хорошо, да? Да я же идиот!!!!"
  
  
   ЭКОЛОГИЯ.
  
  
   Всё началось с пьянки. Аркаха, хоть и был заядлым пьяницей, но голова у него
   варила не в пример многим трезвенникам. А в тот paз ребята собрались что надо,-
   каждый себе на уме, но мужики умные. Сидели они у Аркахи в комнате. Он жил в
   деревянном доме, который был под снос. Жители уже все выехали и только Аркаха до
   последнего держался почему-то за эту развалюху, ну никак не хотел уезжать. Мужики
   собирались сейчас здесь часто; ори, шуми - никто тебе не помеха, никто не гавкнет,
   не выругает, - делай, что хочешь.
   Посидели, выпили, поговорили, а после третьей Аркаху вдруг понесло, - про экологию вдруг заговорил. Ну, мужики, конечно, глаза на лоб.
   - Ты чё, Аркаха?
   А его, как вожжа под зад.
   - Если не мы, то кто будет исправлять то, что человечество за всё время
   существования наворотило!
   Мужики, конечно, заржали, как лошади, Аркаха и взбеленился.
   - Да я хоть сейчас могу всю Землю очистить от всей нечисти. Да я такое придумал! Да я!...
   А мужики того пуще, за животики держатся, ногами дрыгают, и слова выговорить не могут. Apкаха им:
   - Погодите чуток, с пол годика, я вам потом всё самым первым покажу, тогда
   ржать-то перестанете.
   А они, как про пол годика услышали, совсем вce задёргались:
   - Гы-ы, гы, - и всё, - пол года! Гы-ы!
   - Ах так, да я вам сейчас это зелье принесу! Вы у меня посмотрите, как надо
   мной хохотать.
   Ну, мужики совсем в слёзы, глаза утирают, гыкают.
   - Неси, мы на вкус твоё зелье попробуем, может, и мы экологически чистенькими будем!
   Ну, Аркаха шмяк кулаком об стол и побежал. Мужикам потом уже стыдно стало, чего заржали, ну подумаешь, про экологию загнул, так, у кого чего по пьянке не бывает, хотели уж за ним бежать, да только вдруг дверь открылась и на пороге Аркаха. Бух на стол банку.- "Вот". Ну, мужики опять в раж. "Ха! Мы такой воды сколько угодно под краном нальем!" - а он свое: "Да не простая это вода! Это зелье такое. Да одной капли достаточно, чтобы очистить километр земли от грязи и всякого там мусора, а, не дай бог, банка разобьётся, да тут ни чего не останется.
   А мужики опять с издёвочкой:" Это почему же?". "Да потому, - отвечает, - что концентрация большая у зелья".
   А пока он с мужиками разговаривал, Лёха-синяк (мужики его за синюшный
   цвет кожи прозвали, после пьянки всегда весь синий ходил и руки тряслись) к банке
   подошёл, крышку открыл, воду понюхал и несколько глоточков сделал. Аркаха
   смотрит, мужики рот открыли и с удивлением не на него, а на что-то за его спиной
   смотрят. Он оглянулся и только увидел, как кадык у Лёхи-синяка двинулся, на
   последнем глотке, и застыл, а Леха с улыбкой расставил вширь руки и крякнул хорошо,
   со смаком. Притихших вдруг опять прорвало:"Ха, ха, ха! -- и только Аркаха вдруг побледнел и прошептал: "Ты что-о-о?" Лёха всё ещё ржал весело и безудержно, когда вдруг сначала щёки его пошли какими-то пунцовыми пятнами, затем на руках, лбу и вялой шее стали сквозь синеву проглядывать белые пятна, которые становились светлее и розовее. А лицо Лёхи задёргалось, глаза закатились, изo рта у него хлынул вдруг бешеный поток такой вони, что мужики в первую эту жуткую секунду рванулись от него, но потом, опомнившись, все разом кинулись к падающему Синяку. Аркаха закричал:
   - Ну, Леха, ну чего ты, чего?
   Минут пять или семь рвота не прекращались, казалось, всё худое Лёхино тело
   содрогалось под этими взрывами безудержной рвоты. Наконец всё это прекратилось.
   Четверть комнаты была залита сплошной пеной, вонь стояла невыносимая, но
   Лёха лежал на полу совершенно бездыханный и мужики боялись вытаскивать его из
   комнаты. Первым опомнился Аркаха. Он схватил Лёху, оттащил в сторону и стал
   делать ему искусственное дыхание: пять pаз нажим на сердце, вдох в рот, опять пять
   раз нажим, вдох. Сейчас как-то даже не думалось о том, что противно дышать в рот
   человека, когда белая пена так и льётся из его рта. Аркаха устал, пот струился по лбу.
   Вовка, Андрей и Серега стояли около, когда устал Аркаха, взялся за дело Андрей,
   потом Вовка, потом Серёга. От этой пены их уже тошнило самих и они даже не
   заметили, что пена, как кипящее молоко, подымается и заполняет всю комнату, что
   рубашки и брюки у них все в пене. Пена разъедает стены, и в них уже проглядывают
   дыры. Она допузырилась до стола и вот уже одна ножка, изъеденная напрочь,
   сломалась. Затем и вторая сначала источилась, а затем совсем исчезла. И только когда
   стол стал падать, и с него с грохотом упала банка, расплескав содержимое, Аркаха
   опомнился и крикнул: "Ребята, полундра! Бежать надо, сейчас всё рухнет!
   Как они вылетели во двор, как вытащили белого, как покойника, Лёху, ни кто
   потом вспомнить толком не мог, так как сразу же, недалеко от дома, они все свалились
   в конвульсии. Рвота ещё долго не прекращалась. Они не видели даже, как в
   наступавшей темноте, весь в пене, обмяк, как мокрая бумага, дом и, через некоторое
   время, только чёрная земля осталась на этом месте. Они даже не видели, как пенная
   одежда их превращается в труху и испаряется вместе с пеной. После такой,
   вывёртывающей на изнанку рвоты, они все уснули снами младенцев.
   На утро старушка, жившая недалеко в низеньком домишке, проснувшись, с
   удивлением увидела, что дома, что ещё вчера вечером явно стоял тут, -- нет. С
   удивлением она отправилась посмотреть, что же случилось. На месте дома зеленела
   высокая трава, ничего, доказывающего, что здесь совсем недавно стоял дом, не было.
   Старушка удивлённо пошарила глазами, посмотрела в траву, будто там могла
   найти этот проклятый дом. Озираясь вокруг, она уже прикидывала, может она спит, или,
   не дай бог, того хуже, сошла с ума, когда её внимание привлекло что-то в кустах и она
   стала осторожно пробираться через высокую траву. У самых кустов она увидела пять
   совершенно голых мужиков, лежащих вповалку, как попало. Были они все такие
   чистенькие, такие розовощекие, что старушке показалось, что это ангелы сошли на
   землю. Около них благоухали цветы, а тела их были нежны и белы, как тела младенцев,
   и это не смутило старушку.
   Ангелы! Сколько ангелов! -- она благоговейно помолилась, глядя на них,
   огляделась вокруг, и двинулась в сторону дороги, крестясь и елейным голосом выводя:
   - Отче наш, Иже еси на небесах!
  
  
  
   БЕЛЫЕ ЛИЛИИ.
  
  
   Она хохотала, переломившись пополам и широко открыв рот. Временами она
   чуть привставала, подняв на него указательный пальчик и, с каким-то полу поросячьим
   видом хрюкнув, снова начинала хохотать. Через некоторое время она поуспокоилась,
   вытерла ладонью от слёз перемазанные краской глаза и спокойно сказала:
   " Ты чего, сдурел? - хрюкнула ещё раз и промолвила: " Мы с тобой знакомы три месяца, я тебя первый раз домой к себе пустила. Да ты посмотри на себя! Жених! Подумаешь, в кино ходила, так с тобой только в тёмном зале и сидеть. У тебя квартира своя есть? Нету! Машина? Тоже нет! Деньги может быть большие? Пять-шесть тысяч зарабатываешь? Так по нынешним временам это не деньги, мой милый, так-то вот!"
   - Но ты же говорила, что любишь...
   - Ну и что? Что из этого? Я скольких любила, за всех что ли и замуж должна выходить?
   Ну, ты даешь!
   Она возмущённо подхватила его под руку, впихнула на ходу букет белых лилий, которые он купил по такому знаменательному событию, и, выведя его на площадку, громко хлопнула дверью перед самым его носом, крикнув напоследок:
   - И не вздумай приходить больше, ты мне не нужен. Не -ну-жен! Понял?! И проваливай!
   Ошарашенный, он постоял ещё немного на крыльце, мотнул головой отгоняя,
   как кошмарное видение, разговор с Алисой, и пошагал, с теперь уже ненужными
   цветами, сам не зная куда.
   А ведь началось всё так красиво. Она - как юная фея, молодая, весёлая, яркая, он -молодой и сильный. Он водил её в кино, рестораны, покупал цветы, дорогие подарки, она с радостью всё это принимала и только шептала: "Милый, я тебя так люблю! Ты только мой!"
   А сегодня? Сегодня она просто прогнала его, чуть ли не за шкирку вытащив из
   квартиры. Как ушат холодной ледяной воды вылили на голову. Ух, как неприятно.
   Юрка шёл ничего, не видя и не слыша. Мчались машины, шли люди, а он брёл,
   безучастный ко всему, и руку жгли белоснежные лилии.
   По дорожке, навстречу ему, шли две девчушки. Одна -курносая, конопатая,
   вторая- нескладная, таких еще называют "гадким утенком". В ней еще только
   проглядывалась та женственность, которая появится потом, годика через два, а сейчас
   это была угловатая, худенькая девчушка, смущающаяся оттого, что кто-то на неё
   посмотрел, улыбнулся ей.
   Юркины глаза натолкнулись на двух девчушек. Он подошел к худенькой
   нескладушке и вдруг, галантно наклонив голову, сказал:
   - Девушка, это Вам! -- и, подмигнув, пошёл дальше, машинально
   продолжая улыбаться.
   Девчушка стояла, раскрыв рот, а курносая что-то говорила ей, дергала за рукав,
   но та ничего не замечала. Она стояла, смотрела вслед незнакомцу и ясная, лучезарная
   улыбка расплывалась по её смущенному лицу.
  
  
  
   КТО ОБИДЕЛ МУРЗИКА?
  
  
   Гроза двора, Cepёra Гладышев, ученик третьего класса сидел дома. "Всё! - думал он, - пора исправляться. С сегодняшнего дня буду примерным, буду защищать слабых, буду..." - дальше он не мог придумать, что ещё он будет делать, но твёрдо
   решил, пора исправляться.
   Он подошел к окну. Со двора было слышно, как ребята что-то шумно кричат.
   Серёга открыл окно.
   - Это он, это он - слышалось с улицы.
   - Нет, не он!
   - Да я же видел, кто-то кинул камень!
   Со двора прибежала Анька и сказала, что кто-то кинул камнем в кота Мурзика,
   которого опекал весь двор, и, видимо, перешибли лапу, кот прыгает на трёх ногах и
   жалобно мяучит. У Серёги зачесались руки, вот и дело подвернулось!
   - А кто его? - спросил он.
   - Никто не знает, никто, - затараторила Анька, широко раскрыв и без того
   большущие глаза и, беспрерывно размахивая руками - а жалко, жалко!
   Ладно! - сказал, набычившись, Ceрёгa, - ладно, - и вышел из квартиры,
   грозно хлопнув дверью.
   Во дворе он подошёл к толпе ребят. Войдя в середину толпы, встал, нахмурив
   брови, и грозно растягивая слова спросил:
   - Кто это сделал?!
   Испуганные глаза метнулись к нему, уставились в него, и все разом заговорили:
   - Не я! Нет, не я! Мы не знаем, кто!
   - Ну, что ж, даю два часа на размышление. Через два часа не признаетесь,
   хуже будет. Вы меня знаете!!!
   И развернувшись, он вперевалочку пошёл к дому. За его спиной со страхом
   зашушукались. Подойдя к дому, он поднял обломок кирпича, обернувшись, с
   презрением посмотрел на толпу и огромными буквами написал на стене дома - КТО
   ОБИДЕЛ МУРЗИКА, БЕРЕГИСЬ !!! Оставшийся обломок кирпича он, размахнувшись,
   закинул в кусты, откуда с визгом выскочила собака Бимка, отдыхавшая в тени. У входа
   в подъезд он ещё раз грозно посмотрел на ребят, многозначительно постучал пальцем
   по часам на руке и в заключение показал кулак.
   Уроки не шли у него на ум и почти все два часа, как зверь в клетке, он выходил
   по комнате из угла в угол, заложив руки в карманы. Анька с испугом смотрела на него
   и резво отскакивала в сторону, если он подходил близко к ней.
   Ровно через два часа Серёга был во дворе. У скамейки толпились ребята.
   Мурзик лежал на коленях у Светки, с перевязанной лапой, с закрытыми глазами и,
   видимо, дремал. Печатая каждый шаг, Cepera шёл к толпе. Для устрашения, резко
   схватившись за тонкий ствол берёзки, одной рукой сломал её и, бросив, продолжил
   свой путь к скамейке. Не обходя клумбу, прошагал напрямик. Ребячьи глаза в испуге
   уставились на Серого.
   - Ну, -- Серёга обводил взглядом каждого, но их побелевшие губы только шептали.
   - Не я...
   Серёга подождал ещё минуту и, не услышав признания, схватил сонного
   Мурзика за шкирку и грозно потряхивая им, крикнул:
   - Кто обидел?!
   Мурзик, сдёрнутый с тёплого места и болтающийся, как тряпка, грозно
   зашипел, вывернулся и, выпустив когти и зубы, вцепился в Серегину руку. Не
   ожидавший такой наглости, Серёга выпустил кота и обиженный в самых лучших
   чувствах своих, хотел броситься вслед за обидчиком, когда чья-то сильная рука вдруг
   схватила его за ухо и поволокла к дому, а голос громко возмущался:
   - Что же это за бандит такой? Дерётся, кошек мучает, милиция по тебе
   плачет!
   Да я же защищал его! Защищал!!!
  
  
   ПИСЬМО МАТЕРИ.
  
  
   Письмо от дочери она получила в воскресенье днем. Ирма - ее дочь- жила далеко от нее, и письма писала редко, а такое пухлое письмо она, кажется, получила впервые. Ирма с детства была ребенком со странностями, любила бродить одна. Забиралась в густую, высокую траву и могла часами сидеть там, придумывая чудные истории. Любила рассказывать страшные сказки. С серьезным лицом сообщала про людей с других планет, которые прилетают к ней. В день двенадцатилетия она вообще сбежала со своего дня
   рождения, а когда вернулась домой, то вела себя очень странно, была в каком-то
   заторможенном состоянии. А на расспросы понесла совсем нелепицу о звонких колокольчиках, о солнечном шаре, о существах, начавших делиться у нее на глазах, существа кружились около нее хороводом, а когда она дотронулась до одного из них, все они вдруг, приблизившись к ней, как бы вошли в её тело, потом она ничего не помнит.
   Когда очнулась, только среди ясного неба светилась звездочка. Но с этого момента все ее причуды кончились. Повзрослела, подумала мать. То, что было написано в письме, еще больше поразило её. Дочь писала: "Мама, то, что я тебе напишу, не прими за бред сумасшедшего. Сегодня я всё поняла, но что будет вскоре, страшно представить, но
   я точно знаю, что это будет именно так. Ну да все по порядку. Помнишь тот случай в роддоме. Я рожала тяжело, единственное, что я отчётливо помню, когда мне показали моё сокровище, и с первым писком я услышала: "У вас прекрасная девочка."
   Ты помнишь, я тебе говорила, что в тот день больше не было рожениц, и я лежала на столе одна. Ребёнка запеленали и отнесли в другую комнату, а врач с сестрой вышли из родилки. Сколько времени их не было, не помню. Я лежала, прикрыв глаза,
   утомлённая недавними муками, и вдруг опять, как в детстве, я услышала звон маленьких колокольчиков, и в то же время послышались вскрики. Я не сразу поняла, в чём дело. Оказывается, около моей дочки лежал новорождённый младенец, совершенно голенький. Откуда он взялся? Я ничего толком не могла объяснить, никто никого не видел. Я же лежала в полусне и вспомнить, что - либо, не могла, хотя шаги я вероятно бы услышала. Это была девочка очень похожая на мою крошку, так сказали врачи. Когда уносили "найденыша", я попросила показать мне её. Поднесли пищащую малышку, она замолкла и заулыбалась во весь свой беззубый рот, а моя, вдруг, залилась плачем. Мне тоже стало жаль малышку, жить с самого рождения в доме ребёнка, не зная своих родных. Ах, мама, кто так страшно проклял меня! 3а что? Мама! Месяц тому назад, как ты помнишь, моей девочке исполнилось 2 года. Утром мы гуляли с ней на улице, она бегала по траве, хохотала, прыгала. Потом мы пошли домой. Вика была такая чумазая, что я решила запихнуть её под душ, а сама пошла за большим махровым полотенцем. Когда я открыла дверь в ванную комнату, моя дочь стояла, хватая брызги и вдруг, комната как бы начала расплываться перед глазами, очертания стали неясными. Я испуганно потянулась к моей девочке, но всё встало на свои места, а в ванной, вместо Вики или вернее на её месте стояли две совершенно одинаковые мои дочери, у меня подкосились ноги, и я упала на пол, а из ванной с испуганными глазами на меня смотрели и ревели, повторяя: "Мама, мама!" Две мои девочки! Две!!! Что же я могла сделать? С перепугу позвонила в "скорую", но когда они приехали, то только отругали меня. Из моих бессвязных
   объяснений они видимо ничего не поняли. Послушали девочек, сказали, что они совершенно здоровы. В другой раз за ложный вызов оштрафуют меня, с тем и уехали. В милиции, куда я позвонила, (ну, я просто не знала, что мне делать) мне сказали, чтобы я
   меньше пила. Куда я только не ходила меня не принимают нигде всерьёз, допытываются, это ваш ребёнок или не ваш. А я теперь уж и сама не знаю. Но самое страшное, я не знаю, которая моя дочь. Неделю назад одна знакомая сказала : " А, так это та девочка, которую ты в роддоме не признала?" И у меня зародилось сомнение. Мама, я нашла тот детский дом, в который сдали этого ребёнка. Но мне отказались показать ребёнка, и постарались
   побыстрее выпроводить меня. Тогда я подошла к забору в то время когда дети гуляли. Вывели таких маленьких цыплят, как и моя (как мои), они шли, держась каждый за пальто впереди идущего и каждый оборачивался на меня, им было неудобно идти, но они всё равно смотрели, и вдруг две крошки отделились от группы и побежали к забору, где стояла я, с криками: "Мама, мама!" Мамочка, милая моя, крошки были как две капли воды похожи на мою Вику. Они вцепились в меня, а я схватила их обеих, прижала к себе, и
   могла только повторять: "Дочурки мои, детоньки мои, вы мои, мои..."
   Да, я знаю, это мои кровинки, моя Вика! Как мне быть, что делать? Я сойду с ума!!
   Теперь я уже точно уверена, пройдет еще два года и в день рождения снова...
   Мама, это так страшно!
  
  
   ЭЛИКСИР МОЛОДОСТИ.
  
  
   Молодой человек лет I8-20 сидел на краю обрыва, и смотрел на речку, тихую и спокойную. Речкa была глубокая, но чистая, вода открывала всё пространство до дна.
   "Сегодня самый светлый и радостный день в моей жизни. Я встретил ЕЁ. Это судьба моя, я уверен мы будем счастливы!!!!" Он записал это в дневнике в день встречи с ней, своей возлюбленной. АЛЕНЬКИЙ-так называл он её часто.У неё было красивое имя -Михайлина, которым он вертел, как хотел. То это была - Миха, то Лина, или Алина, просто Ина, но больше всех он любил называть её Аленький. Они поженились через месяц. Им было по 3О лет, но они чувствовали себя, как восемнадцатилетние влюбленные. Александр читал дневник, лежащий на коленях. "Сегодня я первый день работаю у Дмитрия Николаевича. У него своя лаборатория вход лишь избранным. Он часто в разъездах и ему понадобился помощник. Могу только, догадываться, кто предложил мою кандидатуру, но я с радостью согласился, т.к. Д.Н. пообещал зарплату, которую я получаю за пол года в своём НИИ. Работать часа по 4, не больше. Аленький в восторге! Мы гуляем по городу ладошка в ладошке и так счастливы, что даже страшно." Александр вырвал лист, исписанный размашистым подчерком, лист, как птица, махнул белыми краями и плавно стал опускаться в воду. Второй, третий, листки летели и ложились на водную гладь.
   "У меня почти нет работы, Д.Н. часто уезжает, в эти дни я забегаю в лабораторию на часок и тут же к Аленькому ". Он пролистнул еще несколько страниц. "Шеф сотворил какой-то препарат и очень доволен. 3а успех выпили хорошего винца. "Листки, как живые, выпархивают из его руки. Он вспомнил, как Дмитрий Николаевич попросил его найти человека, который бы согласился участвовать в экспериментах. Hо так, что бы этого пока никто не знал. "Препарат этот, - объяснил Д.H. -вреда не принесет, но будет ли польза, можно узнать лишь через несколько лет. Все эти годы он будет наблюдать, записывать результаты и если всё удастся, это будет переворотом во всей истории земли. Да, он именно так и сказал: "Переворотом во всей истории земли". "А если эта буду я ?"-
   "Это было бы вообще прекрасно! -воскликнул Дмитрий Николаевич - в тебе я уверен, как в себе".
   Так вот тот обрыв, с которого я прыгнул так безоглядно...
   "Дни шли за днями, я работал, не задавая много вопросов, т.к. Д.Н. этого не любил. Что
   надо рассказывал сам. С Аленьким мы жили так, как будто это были первые встречи, хотя прошло больше 2х лет. Мы были счастливы. Раз в год шеф потчевал меня каким - то порошком, затем обследовал и, довольный потирал руки. В такие дни он был необычайно весел. Препарат готовился на неизвестных мне травах, которые Д.Н. привозил из Латинской Америки. Племена суа используют различные травы для восстановления и поддержания сил в организме, шеф же выискивал оптимальный вариант и лучшее их сочетание, по крайней мере, он мне так говорил". Листок за листком, 5, 7лет. "Д.Н. все ещё экспериментирует, нам с Аленьким уже по 45 лет, страшные годы, дни. 3ачем они летят так быстро. Почему моя Михайлина уже выглядит как 6О-тилетняя старуха? Постарела, поседела, а я, мне все дают не больше 25лет. В автобусе, на улице называют юношей. Когда мы идем по улице с Аленьким, часто слышим, как старухи на лавочках судачат: "Какой прекрасный сын, ведет мать под руку, как невесту .От таких слов она сереет лицом, и как - будто сжимается вся. А недавно, когда я помогал ей войти в автобус, одна старуха прошамкала: "Внук у вас, дай бог каждому!" Я со злостью выкрикнул :" Что вы говорите! Это жена моя!" Лучше бы я этих слом не говорил. Аля, сжалась в комочек, слезы градом покатились из её глаз, обессиленная, она присела на пустое сиденье, но весь автобус, вырача глаза, смотрел на удивительную пару, и, не выдержав, она выскочила из автобуса".
   Ещё и ещё страницы.
   "Я уже несколько раз приступался к шефу, если я молодею, то это вероятно из-за порошков, так пусть и моя Алина помолодеет, мне нужны порошки для нее. У меня даже возникла отчаянная мысль выкрасть порошки, если и на этот раз Д.Н. откажет, но он не отказал. "Хорошо " - сказал он, - через месяц у меня будет прекрасное сырьё для новой партии порошков, дадим ей нужную дозу и, твой Аленький цветочек за год расцветет, как 18-ти летняя девушка. И всё. Заканчиваем эксперименты и.... Дальше он не договорил, но я и сам понял, это же чёрт знает что!!! Это же бессмертие!!!!! А я первый, кто вкусил это. Ничего Аленький, мы потерпим месяц, и тогда ты уже больше не будешь страдать никогда!!!" Как я был далек от истины.
   Три недели пролетели бесследно. Александр летал как угорелый, он пел, бесился, носил на руках свою возлюбленную, и с волнением ждал, когда же сможет сказать своему Аленькому, что всё позади. Что скоро они оба молодые, здоровые и счастливые, вновь
   как и в те дни, взявшись за руки, будут бродить по городу, молоть всякую чепуху,
   целоваться, обниматься и радоваться каждому прожитому дню. И вот, наконец, этот день настал. Шеф привёз сырьё.
   " Двое суток, помогая Д.Н., я не спал. Уставшего, вымотанного вконец, он отпустил меня уже перед утром домой. Через день мы должны были встретиться. Д.Н. сказал: " Сутки тебе, чтобы отоспаться, а 13-го в 9, чтобы был здесь, к этому времени всё будет готово.
   Ну, да иди, иди, а то уснёшь по дороге.
   Я проспал весь день и ночь. Утром, когда я поднялся, Алина смотрела телевизор. Передавали новости, и вдруг, я увидел шефа, я его сразу узнал, он лежал на дороге, а диктор передавала о том, что этого человека сбила машина, он мёртв. При нём не найдено никаких документов. Знавших его, просили позвонить по номеру телефона, указанному на экране".
   Как безумный, Александр, схватил свою одежду и на ходу одеваясь, бросился в лабораторию. Главное сейчас было забрать порошки, пока ничего не опечатали. Он влетел через чёрный вход в лабораторию, на верхней полке шкафа в кабинете Д.Н. он увидел коробку и надпись "МОЛОДИЛЬНЫЕ ЯБЛОКИ" - экспериментальный образец -
   Горин Д. Н., схватив её и папку, что лежала на столе, он тут же выскочил из лаборатории.
   В эту минуту даже то, что погиб Дмитрий Николаевич его не очень расстроило, ведь его
   Аленький цветочек снова расцветет и всё будет в порядке. Когда, задыхаясь, он прибежал домой, Алина сидела, бессильно опустив руки. Она ничего не поняла, когда он вскочил и убежал, и со страхом ждала его прихода. "Алинка, Аленький, он умер, но всё в порядке, ты будешь снова молодой, всё в порядке!!! Эти бессвязные речи не успокоили её, а только ещё больше напугали. Сначала она ничего не поняла. А потом, когда он показал ей порошки, и сказал, что их надо выпить, решила, что он хочет избавить её от мук. Радостное просветление отразилось на её лице. Правильно, так кончатся все её муки.
   Зачем ей жить без него, а с ним... как она может ломать ему жизнь. А он, вдруг поняв её мысли, не стал переубеждать, ведь уже сегодня она всё поймёт, а он простил её подозрение и неверие и, ласково рассмеялся, глядя ей в глаза. Он хотел видеть её молодой сейчас, сию минуту. Он не мог ждать ни одного мгновения. И отсчитав двадцать порошков, высыпал в воду, размешал и заставил выпить. "Милая, ничего не бойся. Выпей, я люблю тебя!" Да, да, я выпью это для тебя!"- и она слабой рукой взяла стакан, выпила его содержимое. Обессиленная и уставшая от переживаний, но просветлённая, с улыбкой на лице, она легла на кровать и, закрыв глаза, очень скоро уснула. Александр сидел возле неё, ласково держа маленькую ладошку, всматривался в её давно знакомые черты. Он увидел, как понемногу стали расправляться морщинки на её лице. Вот слабый румянец проступил на щеках, губы становились ярче и красней, морщинки у глаз и губ совершенно расправились. Кожа стала нежной и мягкой. Он уже немного не узнавал свою Альку, ведь она становилась моложе той, что он знал. Ей уже не тридцать, а лет двадцать пять. Ещё, ещё моложе. Юная, как девчонка, она лежала перед ним, во всей своей нежной молодости. Сейчас ей 18 - 19 лет, как она прекрасна! Ну, просыпайся же скорей, взгляни на себя! Аленький!!! Аленький!!!! Она не просыпалась, дыханье её было спокойным и сонным. Как разбудить её? Александр побежал на кухню за водой. Пусть он её немножко напугает, но после того, как она взглянет в зеркало, она конечно простит его. Смеясь он налил холодной воды в стакан и, помчался в комнату. Она лежала в той же позе, но уже не была похожа на молодую девушку, это был просто ребёнок лет десяти. С испугом он присел возле кровати. Аленький! Аленький!!!!- кричал Александр. А ребёнок становился всё младше 6, 5, 4, 3 года. Он видел, как быстро уменьшается её тело. 2 годика, 1 год. Маленькие ручки, сжатые кулачки, плаксивая рожица. Лицо стало приобретать красноватый оттенок, который бывает у новорождённых и вот это уже не ребёнок, а плод, который должен находиться в чреве матери, минута - и пустое место осталось там, где только что лежала его возлюбленная. Что я наделал? Михайлина, милая! Он упал на кровать, где несколько минут назад лежал живой человек, и которого сейчас уже нигде нет. "Как же так, почему?"
   У него теперь было время поразмышлять. Он вспомнил про записи, что взял у шефа на столе. Схватил, стал лихорадочно рыться. Это были дневники шефа и документы, в которых было написано, профессор Горин Дмитрий Николаевич, со своим ассистентом Маевским А.С. разработали лекарство "Эликсир молодости" - для продления жизни. Принимая по одному порошку в год, можно жить фактически триста - пятьсот лет. И другие порошки, для омоложения, - "Молодильные яблоки"- выпив один порошок, человек омолаживается на два - три года. Исследования проводились на животных и на людях и дали поразительные результаты. Теперь можно взять экспериментальную группу добровольцев, а затем пускать в производство это чудо лекарство.
   Что же я наделал, я, своими руками убил Альку. Я убийца! Александр окинул глазами комнату, накинул плащ, взял бумаги Горина и свой дневник, и вышел. Он долго ехал на электричке, бессмысленно глядя в окно. Сошёл на какой-то станции и, не останавливаясь, пошёл вперёд. Невдалеке виднелась речка, в одном месте берег был высокий. Он сел на краю обрыва, речка была тихая и спокойная, а чистая вода открывала пространство до самого дна. Бумаги шефа Александр бросил на траву и поджёг. Затем взял дневник. "Сегодня самый светлый и радостный день в моей жизни....." И вот последний исписанный листок опустился на воду. Александр подошёл к самому краю обрыва и прыгнул вниз.
  
   Я - РОБОТ.
  
  
   "Здравствуйте, это я отправлял вам письмо".
   "Проходите, садитесь" - услышал Вячеслав Рычков, когда зашел в кабинет директора объединения "Робототехника".
   - "Мы знаем, что вы прекрасный специалист, нам такие нужны и если вас устроят наши условия, приходите к нам работать."
   Вот так Славка Рычков стал работать на этом предприятии. Работа была интересной, твори, выдумывай, все условия для этого созданы. Только работай. В один из дней Славка зашел к своему непосредственному начальнику и заявил:
   - "Петр Степанович, дай мне за свой счет месяца 3- 4.
   - "Это как так?"- спросил тот - "куда тебе столько?"
   "Да так, мыслишка одна есть"- Славка явно что-то не договаривал, и Степаныч сразу это понял.
   - "Ну-ка, выкладывай, что надумал. Давай, давай, говори! "
   Славка сначала помялся, но после, вечно у него язычок не вовремя вылезет, вдруг ляпнул:
   - "Я тут придумал, робота можно сделать, ну, от человека не отличишь, хочу дома попробовать"
   "А ты что же раньше молчал?" - подозрительно спросил Степаныч и подлил масла в огонь: "поди-ка врешь, деньжат поднакопил, так, наверное, покутить решил, отдохнуть, на юга съездить?"
   - "Ну, Петр Степаныч! "- и Славка по простоте душевной тут же возмущенно выложил всю задумку начальнику. Тот хмыкнул удивленно:
   - "Смотри-ка как интересно. А чего ж здесь тебе места мало или притесняем?'
   - "Да нет, мне просто тишина нужна, так я быстрее сварганю".
   - "Ну-ну"- только и сказал Степаныч, и тут же заявил, чтоб Славка к нему завтра зашёл, тогда всё точно скажет.
   На следующий день с утра Славка снова стоял у кабинета начальника.
   А тот сразу с порога ему заявил:
   - "Твори, разрешаю, сроку даю тебе полгода, все что надо, приходи, все дадим и людьми поможем, если нужда возникнет. А через полгода чтоб здесь у меня со своим роботом стоял, и смотри, Вячеслав, я за тебя там" - и показал большим пальцем вверх - "поручился, так что не подведи".
   Так Славка стал на полгода "свободным художником",как он сам себя называл.
   Дело его заинтересовало настолько, что он отдался работе полностью, иногда забывая даже поесть, просиживая ночи, работал, бывало и сутками. Он досконально изучил всю анатомию, и теперь при каждом удобном случае, объяснял любому, где у того находится поджелудочная железа, а где селезенка. Дело потихоньку продвигалось, главное, чего он добился, были синтетические ткани. Вся эта химия находилось у него в банках, колбах, сосудах. Он сотворил CЕРДЦE, которое перегоняло кровь, пpaвда, это было не человеческое - синтетическое сердце, но оно уже гоняло разработанный Славкой раствор и его удары напоминали стук сердца. Конечно, надо было сказать спасибо Степанычу, который не оставил Славку, выделил ему загородный дом. Степаныч использовал его для изобретательства, как он сам говорил. Так вот этот дом он и отдал Славке на целых полгода. "Твори!"
   Кажется, нужно быть просто волшебником или самим Богом, чтобы из ничего создать
   ЧЕЛОВЕКА. Но Славка создал. Это был человек, внешне ничем не отличающийся от других людей. Он лежал на столе, чудо - робот - человек, и Славка любовался им. Сколько трудов было вложено в это бездыханное тело, сколько ума потрачено на то, чтобы тело стало живым. В роботе жил разум, высший разум, в полном смысле этого слова. Это существо будет думать, размышлять, радоваться, смеяться и плакать. Как многие гениальные люди, Славка был немного тщеславен. Робота он создал по образу и подобию своему, и теперь глядя на него, он видел себя, как в зеркальном отражении. Славка хохотнул, кто поверит, что это робот.
   Ещё три дня и тело, получив хорошую подпитку, очнётся, как ото сна и оживёт. Сейчас это неживое холодное тело, но вскоре это произойдёт: тело, как губка, напитавшись препаратами, воспрянет, оживёт, зациркулирует кровь, в груди застучит сердце, глаза откроются и робот оживёт. Нет. При одной мысли об этом у Славки захватывает дыхание.
   Славка взял покрывало и стал закрывать тело робота. Случайно, браслетом от часов задел робота, образовалась небольшая ранка, но кровь не потекла.
   - "Ещё рано"- подумал Славка - "но когда тело оживёт, кровь будет как у любого человека" и заклеил ранку пластырём.
   Первым желаньем было позвонить Степанычу, показать это чудо. Но после некоторых раздумий он решил, что ему не следует спешить. Что толку показывать "куклу". Да и за труды он сам себя может отблагодарить. Ещё месяц остаётся до срока, данного ему Степанычем. Он сделает по - другому! Только бы робот не подвёл.
   Через три дня кожа у робота приобрела живой оттенок, щёки порозовели, губы потеряли мертвенную синеву. Вот час, которого с таким напряжением ждал Слава. Он стал растирать подошвы ног, руки, ладони робота и почувствовал, как они становятся теплее.
   Тогда, поставив руки на его грудную клетку, он с силой нажал раз и другой, и вдруг почувствовал, как под его руками грудная клетка начала подниматься, потом опускаться и он услышал тихий выдох. Ноздри робота шевельнулись, а губы стали потихонечку раскрываться. И Славка услышал тихий звук "А-а-а".
   Удивительно, они понимали друг друга с полуслова, как будто второй Славка ходил около него, хохотал, хмыкал. Те же привычки, те же желанья, манеры. Только чуть по учтивее, чуть по умнее, чуть красивее. Чуть - чуть, совсем немного, но кому не хочется быть чуть - чуть получше, чуть - чуть поэлегантнее. И вот он Славка, только без недостатков. Мозг робота впитал всю заложенную информацию, и он сразу знал всё, что может знать взрослый человек и даже намного больше. Славка постарался напичкать его знаньями, умом, сообразительностью и даже немного хитростью, так как считал, что ему-то самому, как раз этого очень не достаёт.
   Через два дня у Петра Степаныча стоял улыбающийся Славка и радостно говорил:
   - "Всё, Пётр Степаныч, почти всё закончил, и скоро убедитесь во всём сами. А сейчас разрешите недельки три отдохнуть на родном производстве, а то голова скоро варить перестанет. А робота ровно через месяц увидите, не беспокойтесь, Пётр Степаныч!" Степаныч подозрительно посмотрел на Славку:
   - "А может сейчас покажешь и с недоделками, а?"
   - "Пётр Степаныч, вы мне не верите?" - и Славка так посмотрел своими честными глазами, что Степаныч смутился и, пробормотав что-то, отступил. Все эти три недели Рычков трудился так, что все только удивлялись. Он и раньше работал хорошо, но тут устали не знал совсем. Успевал сделать свою работу, помочь другим. Женщинам сыпал, комплименты направо и налево и все сошлись во мнении, что Славке отдых пошёл на пользу. Спрашивали про робота. Но он только отмалчивался, пришли к выводу, что ничего у него не получилось, и с тревогой ждали того дня, когда придётся ему
   отчитываться перед начальством. Правда за прошедшее время Рычков не терял времени даром, внёс несколько рацпредложений, усовершенствовал какую - то конструкцию и дал несколько дельных предложений начальнику, каждый раз зарабатывая похвалу и одобрение. На четвертой неделе Славка прошёл, как обычно, в свой отдел, но через два часа его вызвал к себе начальник и без обиняков спросил:
   - "Ну, так, где ж твой робот?"
   На что Славик, чуть покраснев, ответил:
   - "Пётр Степаныч, дайте ещё месяц сроку, и я всё успею".
   - "Успею!" - вскипел Степаныч - "Ну, уж нет! Сейчас же едем, и показывай, что ты там сотворил, и-зо-бре-татель! Сейчас же!!!"
   Славка смутился, хотел что-то сказать в своё оправдание, но, встретив возмущённый взгляд Степаныча, опустил глаза.
   "Не стрекай своими чертовскими глазками, не стрекай!" - грозно кричал Степаныч. "Я за тебя поручился, я тебе полгода дал, я тебе место выделил, сам не разу в свой дом не съездил, чтобы тебе не мешать, а ты ......, чем ты занимался? Поехали, показывай!"
   Казалось, от этого голоса, содрогается весь кабинет начальника. Степаныч взял Славку за рукав и потащил к двери. Славка, упираясь, сделал два шага, но вдруг, остановившись, сказал:
   "Ну, что ж, Пётр Степанович, если вы желаете видеть робота - извольте".
   От таких слов, Степаныч выпустил Славкин рукав и, опешив, остановился. А Слава подошёл к столу, снял телефонную трубку, набрал номер и Степаныч услышал, как Рычков сказал:
   - "Здравствуй, это из Робототехники".
   На том конце видимо что-то спросили, он ответил:
   - "Да, это я".
   Опять вопрос. Славка:
   - "Им нужен робот".
   Что-то говорят на том конце провода. Славка:
   - "Тогда Пётр Степанович приедет сам".
   Долгое объяснение, где Славка только испуганно отвечает:
   - "Нет. Нет! Я не могу".
   Лицо его становится бледным и он говорит:
   - "Ты толкаешь меня в пропасть!"
   И потом с безысходностью:
   - "Да, передам".
   Повернувшись, он говорит Степанычу:
   "Через час он будет здесь".
   - "Кто?"- не понял Степаныч.
   - "Он"- еле выговорил Славик.
   - "Кто?"
   Славкины глаза широко раскрылись, испуганная улыбка озарила его бледное лицо.
   - "Он .......робот".
   Славка ехал в электричке, сжавшись в углу и трясясь всем телом. Голову разламывало, горло болело, и чувствовал он себя так, будто тяжёлый мешок прижимал его тело.
   Когда Робик позвонил ему, Славка еле поднялся с постели.
   Когда он послал робота вместо себя на работу, это было очень смешно и интересно, узнает кто-нибудь, поймёт подставу или нет. Но всё это время было тихо и спокойно.
   Уже три дня, как Славка загрипповал, и вместо того, чтобы пойти на работу, слёг с
   температурой под сорок. Пришлось снова послать Робика. только сказал ему:
   - "Если Степаныч что спросит, выкрутись как- нибудь".
   И тут этот звонок:
   - "Им нужен робот".
   Что сказать, как объяснить?
   - "Скажи ещё не всё готово".
   - "Тогда Пётр Степанович приедет сам".
   - "Может он даст ещё неделю?".
   - "Нет".
   - "Что ж тогда объясни ему всё сам".
   - "Нет!!!"
   - "Ну, тогда мне придётся приехать самому".
   - "Ты толкаешь меня в пропасть!" - от этих слов Славке вдруг стало жутко, но он переборов себя, сказал:
   - "Передай, я еду!".
   И чужой, холодный голос:
   - "Да, передам".
   Он оделся потеплее, завязал шарфом горло, и нетвёрдым шагом направился к электричке.
   На воздухе ему стало получше, хотя голова болело и горло разрывало, от боли. Сорок минут он затратил на дорогу, ещё десять, пока шёл пешком. И вот родное предприятие. Он взглянул вверх, в окна смотрело множество лиц. Видно Робик уже всё рассказал. И Славке стало, почему-то жалко его. Степаныч был в своём кабинете, кроме него там был Робик и много сотрудников. Удивлённый, Славик остановился в дверях. Хотел поздороваться, но только прохрипел что-то нечленораздельное и закашлялся, так сильно, что пришлось бухнуться в кресло, зажимая рот рукой. Он видел, как люди удивлённо смотрят на него, и махнул им рукой, чтобы не беспокоились, сейчас всё пройдёт. Но то, что он услышал, прервало его кашель. Глаза удивлённо полезли на лоб, не веря случившемуся. А уши воспринимали то, что говорил Робик.
   - "Я же вам говорил, что ещё много недоделок, походка, голос, и вообще, он ещё не очень похож на человека. Хотя я сделал его по своему образу и подобию. Он теплокровный, потрогайте- тело тёплое. Правда температура ещё иногда скачет, но это мелкие недоделки, которые я скоро исправлю. Голос не всегда действует. При охлаждении робот начинает хрипеть, поэтому я рекомендую ему заворачивать горло шарфом. Но это я тоже исправлю. А так вы видите, он полностью будет скоро готов для работы и ваших экспериментов". Славка будто оцепенел, а Степаныч подошёл к нему и дотронулся до щеки.
   - "Да, с температурой ты что-то переборщил!"
   У Славки вдруг прорезался голос, и он хрипло рявкнул:
   - "Да, да вы что? Это же я! Я! Я!"
   - "Чего-то заедает"- сказал Степаныч, удивлённо глядя на Робика.
   - "Переделаем". - Ответил тот.
   А Слава вдруг вскочил, и со всей силой бросился к роботу, пытаясь схватить его за горло.
   - "Я тебя породил..." - хрипел он - "я ...."
   Но сильные руки робота так сжали его, что он тут же сник, сразу, моментально ослабев, и чуть не рухнул на пол. Всё те же руки подхватили его, и он услышал:
- " Я же говорил, ещё доработать надо. Отвезу его домой, видите, как слаб. Энергии ещё мало и тратит очень быстро".
   Но Степаныч встал в дверях:
   - "Нет, слишком он у тебя агрессивный, ты его лучше под замок, в лабораторию. Под замок! За ним глаз, да глаз нужен".
   Удивлённо беспомощные глаза Робика посмотрели на Славу жалостливо и, вздохнув, он понёс ослабленное тело в лабораторию.
   Степаныч стоял в дверях, дожидаясь, когда Робик положит свою ношу на кушетку. А когда тот вышел, напоследок оглянувшись, запер дверь, заявив:
   - "Завтра вместе посмотрим, что в нём переделывать надо".
   Вот так Славка попал за решётку. Он носился, как разъярённый зверь по клетке.
   - "Попал в ситуацию, ничего не скажешь".
   Как он будет доказывать. Что он человек, а не робот, и как доказать, что Робик - не человек. Что, для этого будут резать обоих на части и смотреть, что настоящее, а что нет? Ерунда какая-то.
   - "Но ведь я - человек, а не робот, я человек! А может я и правда робот. Ха! Я робот. Я РОБОТ!"
   Он крутился по своей "клетке". Дёрнулся в дверь - не выломать. Подошёл к окну. Первый этаж.
   - "Но эти металлические решётки под силу только роботу, а не человеку. А я слабый больной человек. Нет, я уже не человек, из меня сделали робота. Да, я робот!"
   Глаза его остановились, он развязал и отбросил шарф, закатал рукава, открыл окно. Руки сжали металлическую решётку и, от нечеловеческого усилия решётка, сначала чуть выгнулась, а затем, не выдержав напора, крепления, держащие решётку, лопнули и, всё это сооружение грохнулось на землю. Славка спрыгнул вниз и, осмотревшись по сторонам, зашагал по темным улицам.
   Через полчаса дверь в лабораторию сначала дёрнулась, затем вздрогнула, под чьей-то крепкой рукой и вдруг, плашмя, с выломанным замком и петлями, упала на пол. Робик удивлённо осмотрел комнату, открытое окно, выломанную решётку, и тем же путём, что и Славка, выпрыгнул на улицу. Постоял минуту озираясь, и зашагал вперёд по тёмным улицам.
  
  
  
   ИЗБАВЛЕНИЕ.
  
  
  
   Бывало и раньше такое, но вот уже больше трёх месяцев планету лихорадило постоянно. Люди не понимали, что происходит. То вдруг начинали у всех болеть кости, то одновременно схватывало головы. Дети задыхались, синели, падали в обморок. Было много смертельных исходов. И вот, наконец, учёные установили причину. Менялось магнитное поле земли. Кто мог сказать, чем это всё кончится?
   Началась паника, люди носились, как угорелые, метались, бросив все дела, работу. По телевизору выступали гадалки, астрологи, экстрасенсы, но легче от этого не становилось.
   Вечером девочкам опять стало хуже. Младшая, двух лет, полулежала у матери на коленях, вялая, с огромными синими кругами под глазами. Старшая, четырёх лет, сидела на полу, со своей любимой куклой, но кукла нисколько не интересовала её. Глаза смотрели безучастно, отрешённо. В комнате было уже темно, но включать свет не возникало желания. И в это время экран телевизора засветился, на нём появилось изображение человека. Было что-то неземное в этом образе.
   Женщина не успела поразиться тому, что не включённый телевизор заработал, а с экрана мягкий плавный голос произнёс:
   - "Мир вам! Вашему дому, вашей планете! Мы, от имени планеты Эско, пришли к вам на помощь. Мужайтесь, люди! Вашу Землю ожидает катастрофа. Планета скоро сойдёт со своей орбиты, но мы поможем вам переселиться на нашу планету. Вы будете спасены".
   - "Что она говорит?" - подумала женщина, а голос продолжал.
   - "Вот она, наша Эско".
   И на экране появилась планета. Всё поражало воображение, и спиральные дома, идущие прямо в небо, и машины, которые были совсем не похожи на земные, люди в необычных одеждах - всё было по - другому.
   А мягкий, плавный голос рассказывал о жизни эсков.
   С первых минут жизни маленькие эски чувствуют только заботу и ласку. Новорождённый попадает сразу же в добрые руки няни, которая до четырёх лет воспитывает его. Она обучает его тому, что должен знать и уметь каждый эск. Ребёнок вовремя накормлен, с ним гуляют, играют, разговаривают. В четыре года он готов к начальному обучению профессии. К этому времени известны все данные о ребёнке, к чему у него наклонности, что он любит, к чему тянется. До четырнадцати лет эск узнаёт все тонкости той профессии, которую для него вычислил компьютер. Ни одного раза не было, чтобы компьютер ошибся в выборе профессии эска. В шестнадцать лет молодые эски создают семью. Для этого компьютер каждому подбирает пару, того единственного, с кем счастливо проживают всю жизнь. Супружеские пары никогда не ссорятся и не разводятся. В восемнадцать лет в семье появляется ребёнок, которого с первой минуты жизни опекают няни, воспитатели. Ребёнок не живёт с родителями, не мешает им плодотворно работать и отдыхать. Дети воспитываются в учебных заведениях, к четырнадцати годам кончают учёбу, получают квартиру, и начинают работать на благо прекрасной планеты Эско. Жизненный путь эски заканчивают в двести пятьдесят лет.
   Женщина сидела поражённая, глядя на экран, а спокойный голос продолжал выдавать информацию.
   - "Что бы помочь вам, мы решили предоставить часть нашей незаселённой планеты. И уже в ближайшую неделю, там будут построены дома, магазины, созданы соответствующие условия, для проживания землян. У вас будет еда, одежда, вам дадут работу, подходящую вашим интеллектуальным способностям. Переселение будет производиться в самое ближайшее время".
   Слёзы текли по щекам женщины. Она не могла понять, правда, это, или уже начинаются галлюцинации. Но её девочки притихли и тоже смотрели на экран, а в дверь вдруг влетел муж, и закричал:
   - "Слышала! Ты слышала? Мы спасены, дети будут жить!!!"
   Его лицо было тоже мокрым от слёз. А голос с экрана всё также спокойно и монотонно продолжал:
   - "Оформление и подсчёт людей будет проводиться завтра с восьми часов утра в местах" - далее были указаны адреса, куда нужно подойти.
   Эта ночь, была, наверное, самой счастливой, за всё безумное время. Девочки спали в постелях, спокойно посапывая. Мать сидела около их и всё не могла насмотреться на своих крошек. Понимая, как будто, что все кошмары позади, они за всю ночь не разу не дали матери повода содрогнуться от их тяжёлого кашля или прерывистого, со свистом дыхания. Перед самым утром и мать уснула. Муж тихонько вышел и зашагал вместе с людским потоком. На улице во многих местах были развешены огромные плакаты, где
   было написано, что гостеприимные эски берут к себе на планету здоровых людей, не старше сорока пяти лет. Пожилых и детей до двенадцати лет эски взять не смогут. Оставшимся на земле будут созданы, насколько возможно, условия для проживания до последнего дня существования планеты. Он перечитал это три раза - "до последнего дня существования планеты".
   Как же так, он здоровый мужчина, будет жить на чужой планете. Красивой, но чужой и далёкой. А его девочки? Что будет с ними? А его жена? Нет, тут что-то не так! Нет!!!
   Он видел, как мечутся люди, безумные люди. Как же так, ведь у каждого есть дети, родители, как же так? Около часа он носился по улицам не в силах понять, разобраться в мыслях и чувствах. Но вот он вспомнил, что дома жена, его девочки. Если жена узнает, она этого не вынесет. Он помчался домой. Он знал, что делать. ОН ВСЁ РЕШИЛ.
   Осторожно открыв дверь в квартиру, прошёл на кухню, постоял минуту и включил газ. Затем так же неслышно, на цыпочках зашёл в комнату, присел около жены. От его взгляда она проснулась испуганно, но он спокойно ей сказал:
   - "Спи, ещё рано, ещё очень рано. Нам всем надо поспать, и потом всё будет хорошо". Солнце поднялось нехотя, осветило пустые улицы. Всего несколько прохожих шли по тротуару. Напрасно гостеприимные эски приглашали землян в свой "благодатный рай", люди земли сидели, закрывшись в своих домах, и ждали. Чего?..........
  
  
  
   СДВИГ ПО ФАЗЕ.
  
  
   Гелька распахнула двери, добежала до дивана и, бухнувшись на него задом, разревелась, положив голову, с растрёпанными волосами, на стол:
- "Я не могу больше, он пьяница, зараза, зараза, ещё и дерётся!!!"
   Василий встал около её, переминаясь с ноги на ногу, и не зная, что сказать сестре, только повторял:
   - "Ну, ладно, перестань, ну, будет тебе...." - неловко гладя её по голове.
   Гелька была младше его на 10 лет. Родители жили далеко в деревне, в глуши и Василий был для Ангелины и мамой и папой. В 15 лет, после школы, приехала она к брату, в маленький провинциальный городок, да так тут и осталась. Сначала жила у него. В 17 лет
   "вот глупая тёлка" - влюбилась и, как Василий её не отговаривал, "скокнула" замуж за такого же "непутёвого ветряка Гошку", который к тому времени, как раз пришёл "с армии".
   Василий был мужик "ушлый", из рук у него ничего не валилось, умел столярить, слесарить, выучился на радиотелемастера, да и сам любил придумывать разные диковины, но "закладывать" не стал, деньги нёс в дом, все до копеечки. Когда Гелька выскочила замуж, у брата уже вся квартира была обставлена своей собственной мебелью: шкафы, полки там всякие, сам даже телевизор собрал и начал делать "приставочку" к телевизору, чтобы, как он говорил "на кинокамеру снимать себя и своих наследников, а после через телевизор показывать". К тому времени он женился, взял "бабу умную, работящую" и не перечившую ему ни в чём.
   Василий помогал сестре, как мог, подарил им шкаф, холодильник, купил телевизор. Денег валил, сколько мог. Но Гошка выпивал часто, пьяный ругался, бил посуду, а последнее время стал и руки распускать. Гелька разводиться не хотела, утверждая, что любит мужа, и что это всё другие его подбивают на пьянку, а сам он податливый и безвольный.
   - "Пропадёт он без меня" - заканчивала она всегда, и доказывать что-либо после этого было бесполезно.
   Брат всё ещё гладил её голову. Вдруг какая-то мысль мелькнула в его глазах, он заулыбался и сказал:
   - "Всё, за 2-3 месяца я твоего оболтуса отучу от вина навсегда! Это точно!"
   И он сказал это так весело, но веско, что Гелька подняла своё зарёванное лицо вверх в полной уверенности, что это будет только так, и ни как иначе.
   - "Где сейчас твой?".
   - "Дрыхнет".
   - "Ну, что ж, прекрасно".
   Василий распахнул шкаф, вытащил что-то не очень большое, но внушительное. Гелька испуганно сжалась.
   - "Не боись", - бросил брат - "снимать твоего дурака на плёнку буду".
   - "А потом?"
   - "Потом увидишь".
   Моргая в непонимании глазами, сестра в полуприпрыжку побежала за размеренно шагавшим братом и, забегая иногда вперёд, старалась понять по глазам Василия, что же тот задумал. Идти было недалеко. Жили они через четыре дома друг от друга. В квартире стоял полный тарарам. Гошка сидел на кухне, ухватившись за спинку стула и блевал. Василий поставил свою конструкцию в комнате на стол, где-то что-то соединил, что-то включил и, внутри штуковины заурчало. Ангелина притихла, а Гоша был полностью занят своим делом, нарастающее частое хы-ы-ы, звучало явственно и долго. Отхыкав минуты три, блуждающий взгляд Гошки остановился на сооружении на столе в комнате.
   Василий дёрнул Гельку за рукав, и они, не увиденные пьяным, прошмыгнули в прихожую.
   Гошка кое-как приподнялся, покачнувшись несколько раз на нетвёрдых ногах, подошёл к столу, и уставился на незнакомую вещь. Несколько раз наклонился низко, посмотрел в блестящую линзу, находящуюся в середине сооружения, качаясь, тюкнулся в неё несколько раз носом и, не понявший, что это за штука, повернулся и пошёл на кухню за очередной порцией выпивки. Взял гранёный стакан с водкой, и махнув им в сторону непонятного ящика - "Твоё здоровье! И откуда ты взялся?" - залпом выпил, закашлявшись и пустив до полу слюни, пробормотав напоследок:
   - "Вот смотрю я на тебя и думаю, что ты за вещь, вроде что-то знакомое.... Это, наверное, Гелька ......" - дальше он не договорил, уронил голову на стол, зад, не рассчитав стула начал съезжать и Гошка вальнулся, шлёпнулся мешком на пол. Напоследок поднял вверх руку, махнул ладошкой и хихикнул:
   - "В преисподнюю съехал, прощевайте" - и смолк.
   Василий на цыпочках подошёл к своему ящику, отключил и с ухмылкой удалился.
   Прошла неделя, и вот брат принёс подарок своей незабвенной сестрице - приставку к телевизору. Поставил её внутрь дивана, а кнопку с проводом вывел на стену, закрытую ковром и объяснил, когда телевизор включен и муж дома, повались на ковёр незаметно, да не удивляйся ничему.
   Муж в тот вечер пришёл чуть навеселе, прочитал газету и уселся к телевизору. Гелька помыла посуду и села на диван. Шёл футбол и муж напряжённо дёргался в кресле, когда Ангелина, как бы ненароком, откинулась спиной к ковру. Экран мигнул и тут же в кадре появился Георгий, блуждающим взглядом обвёл комнату, подошёл близко, так что было видно одно лишь пьяное лицо. Тюкнулся носом с той стороны экрана и, отвернувшись, пошёл обратно. Гелька удивлённо моргнула глазами, но тут же, сдержав себя, скривила
   удивлённо губы и заявила:
   - "Опять промизал".
   А Гошка в это время дёрнулся, привстал, вытянул вперёд руку и спросил удивлённо:
   - "Это чего?"
   - "Да, я тоже говорю, плохо играют, давай переключим"
   И она, подойдя к телевизору, переключила на другую программу. Показывали балет.
   У Гошки было ошалелое лицо, и он спросил:
- "Ты меня видела?"
   - "Я тебя и сейчас вижу, как сидел, так и сидишь. А что?"
   - "Нет, ничего".
   Он потрогал лоб, посмотрел ещё раз удивлённо на жену, и подозрительно взглянул на телевизор. Там молодой мужчина подкидывал худосочную девицу. Когда она пыталась убежать от него, ловил за тонкую талию, она взбрыкивала ногами, взмахивала руками, поднимала высоко одну ногу и, прыгнув, парила на его руках. Георгий открыл рот, чтобы жена переключила на футбол, но жена уже усаживалась на диван, плотно прижимаясь к стене и давая понять, что не встанет. В это время экран опять мигнул и в телевизоре Гошка с пьяной физиономией, махнув гранёным стаканом, произнёс:
   - "Твоё здоровье!"
   Гошку как током шибануло. А из телевизора неслось:
   - "Откуда ты взялся?"
   Ошалевшими глазами муж уставился на свою половину.
   - "Ладно, ладно, переключу на твой футбол, смотри!" - недовольно сказала жена и переключила программу. А сама неторопливо проследовала к дивану.
   - "Го-о-л!" - кричали с экрана - "го-о-л".
   Гошка приник к самому экрану, и вдруг отпрянул от него, услышав:
   - "Вот смотрю я на тебя и думаю, что ты за вещь?!"
   Геля вдруг фыркнула и задёргала ногами. Почуяв подвох, Гошка повернулся к ней, но жена ржала:
   - "Ой, свалился, свалился, смотри, прямо в грязь лицом".
   - "Ты чё? Меня показывают! Не видишь?"
   - "Вратарь - то, ну точно твоя копия, где и выискали такого, ой надо соседей позвать".
   - "Нет! Я же в экране, пьяный!"
   - "Ты чё, Гога, у тебя чё, галюники?"
   А на экране пьяная рожа говорила кому-то:
   - "Что-то знакомое. Это, наверное, Гелька........."
   Гошка судорожно переключил канал, руки тряслись, лицо перекосило от страха.
   В это время в дверь позвонили. Вздрогнув, супруг начал тихонько съезжать по стене.
   - "Не открывай, это за мной" - прошептал он. Но в дверь вошёл Василий, с весёлой улыбкой на губах и проговорил:
   - "А я думаю, дай зайду. Ты друг, что мою сестру обижаешь. Не хорошо!"
   Георгий схватил за рукав родственника, и потащил к телевизору.
   - "Ты посмотри, что происходит, дребедень какая-то. Меня по телевизору показывают".
   На экране диктор рассказывал прогноз погоды.
   - "А, дожди-то, конечно дребедень, но что поделаешь - погода. Да ты лучше на футбол сделай".
   Василий подошёл к телевизору, пощелкал:
   - "Во, смотри, как промизал, ну и футболисты!"
   В это время, пьяная Гошкина рожа, вновь взмахивая гранёным стаканом, вопрошала:
   - "Твоё здоровье, и откуда ты взялся?"
   Гога побелел, вытянул руку к экрану, беззвучно открывая рот.
   - "Да не переживай ты так, забьют, обязательно забьют! - говорил Вася, а Гелька, мотая головой говорила:
   - "Нет, не забьют".
   Гошка выскочил из комнаты на кухню, схватил початую бутылку водки и с шумом стал глотать прямо из горла. Сделав несколько глотков, на нетвёрдых ногах вошел в комнату, где брат и сестра обсуждали очередной гол. А в телевизоре, в дупель пьяный Гоша, сидя на стуле, блевал в конвульсиях.
   -"Там я, а здесь кто?"- прохрипел он, направляясь к зеркалу.
   Оттуда на него взглянуло перекошенное лицо, с дикими глазами.
   -" Всё белая горячка. Геля, вызывай скорую! Скорей! Вот допился!"
   Гоша брякнулся на колени:
   - "Господи, помоги!!!!"
   Он вперился куда-то в потолок, и замолк, видимо ожидая ответа.
   А с экрана ему махнул ладошкой, хихикнул, его двойник и пролепетал:
   - "В преисподнюю съехал, прощевайте!"
   Три дня жена не отходила от почти обезумевшего мужа, а на четвёртый день Гоша сказал:
   - "Всё! Завязал! Больше никогда, ни - ни. Слово даю!"
  
  
  
   КАЗУС.
  
  
   Люська у нас в отделе слыла бабой взбалмошной и чудной. В 36 лет она, при своей природной привлекательности, выглядела, как "чучело огородное". Нарядится в красивое платье, так обязательно туфли какие-нибудь затрапезные. Или причёску сделает, накрасится, и сама тут же чуть ли не бабкино платье, вышедшее из моды лет 20 назад, оденет, а на ноги тапки, и шлёпает на работу, как ни в чём не бывало. В отделе-то все её Люська, да Люська, а соплюха какая-нибудь, только на работу пришла - Ольга Петровна, Ирина Михайловна, а этой Ирке 19 только стукнуло. Но Люська не обижалась. Она вообще, как человек не от мира сего. А принципиальная, прямо жуть, карандаша чужого и того не возьмёт.
   Жила Люська на самой окраине, на улице Дальней. И вот приходит она вчера на работу, сама бледная, глаза опухшие, подглазники, и заявляет:
   - "Девчонки, я вчера на улице парня ограбила!"
   Все в отделе на неё как на полоумную уставились:
   - "Ну, Люська, ты даёшь! Ты чего на себя городишь-то?"
   А Люська со страхом:
   - "Сейчас в милицию пойду. Меня, наверное, посадят".
   И в слёзы. Оказывается, она вчера в кино ходила.
   - "Ой, девчонки, такая картина, любовь такая, просто жуть. Ну, вышла я из кино и
   решила после сеанса пройтись домой пешком, а времени то уже много. Ну, вот,
   иду я, снег валит, снежинки крупные, от фонарей хорошо видно, летят они, кружатся, а тишина... Я даже песню замурлыкала. А идти-то мне через поле к нашим домам, его ещё "полем дураков" зовут. Ни одного дома поблизости, только бетонная дорожка до домов наших проложена и всё. Иду, а впереди меня мужик здоровый прёт, не обойти, не объехать. Расчуфыренный весь, телефон в ухе, в руках два огромных пакета. А я сзади, ему меня не видать. И слышу:
   - "Да, да, милая, целый магазин ограбил, и пистолет не пришлось показывать, всё отдали, ещё и спасибо сказали, приходите и в другой раз!"
   А сам ещё и ржёт. Ничего себе думаю, магазин ограбил и рад-радёшенек, а с виду одет хорошо, чего ещё людям надо? Вижу, бугай здоровый, мне с ним не справиться. Но ведь и так оставлять нельзя. Но я, баба ушлая, я же на самбо 5 месяцев ходила. Чего- чего, а подножку хорошо научилась подставлять. Вот он идёт себе, балаболит спокойно и тут я подножку, да на скользком месте, чтоб уж наверняка. Он и охнуть не успел, как всей своей массой оказался на снегу. Да так неудобно грохнулся, пакеты же не хотел ронять, и вроде как что-то даже хрустнуло у него, и он от боли или от чего другого завопил:
   - "Твою мать......"
   Рука повисла безжизненно, как плеть. Он попытался встать, но не смог. Пакеты лежали у его ног, а телефон, со всеми причендалами, от падения отлетел в сторону. Не долго думая, я схватила и пакеты, и телефон, коротко кинула:
   - "Вор!!!!" - и бросилась наутёк. Я видела, что он пытался встать, но не мог. Только отборная брань неслась за мной следом. Но, бегать-то я умею, дай бог каждому. У дома оглянулась, сзади никого. И я пошла спокойно, представляя, как позвоню в милицию, "вот, я вора поймала", по найденному телефону определят его адрес, а мне может и медаль вручат, или премию какую, а может, и по телевизору покажут. И от радости такой я даже запела:
   - "Не кочегарка я, не плотница,
   но мне нисколечко не жаль. Не жаль!
   Я героическая женщина. ДА!
   И скоро мне вручат МЕДАЛЬ. Пам, папам!!!!
   Домой зашла возбуждённая и радостная. Разделась и, успокоившись, решила, завтра САМА пойду в милицию. Пусть на меня, героическую, все там посмотрят. А сейчас посмотрю, сколько награбил - то этот горе - грабитель. Вытаскиваю продукты - неплохо: икра красная и чёрная, коньяк, сёмга, колбаса не одного сорта, окорок.
   Но вдруг моё внимание привлекла длинная беленькая бумажка. Вытянула я её из пакета.
   ЭТО БЫЛ ЧЕК...... Кассовый чек магазина со "спасибом за покупку", и мелочь на дне пакета. И тут, девчонки, на меня сошло озарение. Он же просто шутил со своей женой. Бабы! Он же меня убьёт.
   Что теперь будет!? А в милиции я что скажу? Мужика ограбила. Ну что вы ржёте!!!!"
   И Люська опять залилась слезами.
  
  
   РАЙ - АД.
  
   Последнее, что Владимир услышал, было:
   - "Сдох, Иуда! Что, много с собой награбленного взял? Миллионер хренов!"
   Сознание его замутилось. Тёмный коридор, он несётся по нему, что есть силы. И вот его
   душа стоит перед судом. Пахнет смрадом, чем-то горелым. Убелённый сединами старик, сидит в кресле и уставшим голосом изрекает:
   - "Ну, грешник, входи".
   - "Где я?"
   - "В аду!"
   - "За что?" - и тут же перед его глазами понеслись картины. Вот он ворует в школе авторучку, вот поджигает бумагу возле соседской двери, вот прокручивает чужие деньги, оставляя людей без копейки. Как кадры фильма, проносится вся жизнь, воровство, обман, подлог и деньги, деньги, деньги. Страх сжал душу грешника:
   - "Нет, это не я, это не про меня!" - закричал он в испуге.
   А старик продолжил:
   - "Что ты дрожишь, я не такой уж и страшный. Я никого не наказываю. У нас совсем, я бы сказал, не ад, я бы даже назвал "наш дом" раем. И кто это придумал ад, да ад. Ты, наверное, слышал изречение - мысль материальна. Так вот у нас здесь так и есть. Ты получишь всё что захочешь. Хочешь машину - пожалуйста, квартиру - вот она, дом - без труда. Только стоит захотеть и всё тут же у твоих ног. Каждый получает всё, что хочет.
   - "А какой подвох?" - с сомнением спросил Владимир.
   - "Да никакого, у нас всё честно. Но что ты захочешь, сосед получит вдвое больше тебя"
   - "Если это, правда"- подумал Володя,- "стоило ради этого умереть".
   Старик усмехнулся. На этом разговор закончился. Грешника выпроводили за дверь, и он очутился на прекрасной зелёной лужайке. Вдалеке виднелись дома.
   - "Интересно, где же моя избушка" - подумал Владимир. Перед ним, как по мановению палочки выросла избушка.
   - "Ух, ты"- удивился он.
   - "Не, мне бы побольше"- избушка подросла.
   - "Да, нет, не халупу, мне нужен дом, хороший, добротный дом"- избушка превратилась в большой красивый дом. Вовка аж присел на месте от удивления. Но возле его дома стояли и другие дома, ничуть не хуже, а даже намного лучше его дома.
   - "Нет, так не пойдёт. Что же я хуже их, что ли?".
   В соседнем коттедже, возвышающемся над его домом, он увидел улыбающуюся физиономию. У дома стояла дорогая машина, из окна, кроме этой наглой рожи выглядывала красавица с пышным бюстом и тонкой талией.
   - "Хочу!"- и дом разросся вверх и вширь, возле дома появились две шикарные машины, а на крыльце его ожидала красотка, ноги от шеи, талия осиная, длинные вьющиеся волосы, тёмные, длинные ресницы. Торжествующим взором, Вовка взглянул на соседа.
   Тот даже побелел от злости. Коттедж подрос, мраморными стенами он уходил, куда-то далеко вверх, а наглого соседа, стоящего на крыльце, обнимали уже три пышногрудые красавицы.
   - "Ы-ы-ы"- взревел Владимир. "Ну, я тебе...."
   Дом его превратился в небоскрёб, со всех сторон его окружали красавицы, всех размеров и окрасок. С гордостью, он посмотрел в сторону соседской "халупы", но её не было видно из-за его "высоченной башни".
   - "Ё, моё, я ведь не вижу, что он там придумал себе, а вдруг у него там о-го-го!!"
   Он даже не смел, подумать, что у него там о-го-го, но страх того, что у соседа что-то там лучше, чем у него, лишил его покоя. Глаза его бегали, выискивая "что-то" соседское, мысли в голове путались, он не находил себе места. Ему казалось, что где-то там, этот
   тупица, придумал что-то лучше, чем у него. И соседский, ядовитый смех, который он слышал, так отчётливо, будто сосед стоял около его, не давал ему думать ни о чём другом.
   - "Хохочет, конечно, он надо мной хохочет! Что же мне придумать?"
   И вдруг лицо его озарила улыбка.
   - "Придумал! Посмеёшься ли ты на этот раз, дружочек?"
   Секунда, и Владимир стоит у полуразвалившейся халупы. Он тут же увидел, ошарашено - удивлённого соседа. Тот смотрел, то на Вовкину развалюху, то на сгоревшие остатки своего и без того старого дома.
   - "Ладно"- воскликнул сосед и... превратился в дряхлого полусогнутого старика, а Вовка оказался почти при смерти, горбатым, со скрюченными трясущимися руками. С предсмертной улыбкой Вовка загадал последнее желание.
   Убелённый сединами старик, подошёл к бочке с нечистотами, посмотрел на двух новеньких извивающихся червей и с горечью сказал:
   - "И что же их всех так дерьмо-то тянет".
   Плюнул в бочку, и пошел, бормоча себе под нос:
   - "Ад, ад, да какой же это ад".
  
  
  
   ЛЕТАРГИЯ.
  
  
  
   Мари сидела с подругами и безумолку щебетала.
   - "Ну и ситуация, Виктор хороший и ведь я его люблю, и он меня очень любит, но он такой нерешительный, от него, наверное, никогда не дождаться, чтобы предложение сделал. А этот "кошелёк", как банный лист пристал, проходу не даёт. Он уже мне предложение сделал, вот и колечко, говорит бриллиант".
   У подруг заблестели глаза.
   - "Он, что, правда тебя замуж зовёт?"
   - "Да, девчонки, но ему же 60 лет!"
   - "Вот, дурёха, да он тебя на всю жизнь обеспечит, и помрёт скоро, а ты - делай потом, что хочешь. А твой ненаглядный бессеребренник, что тебе даст? Да ничего, кроме "чистой и нежной любви". Дура, такой шанс раз в жизни выпадает".
   19 лет - возраст когда, кажется, что всё ещё впереди, всё можно успеть, изменить, исправить. И Мари решилась. "Этот "денежный мешок", конечно старый и страшный, но.....он богат, я буду купаться в богатстве. Стар - проживёт не долго, а если что, можно ведь и помочь, старичку. А от Виктора чего отказываться. А потом посмотрим, может, я и лучше его найду".
   Получив согласие, богач повёз Мари по магазинам.
   - "Ты должна быть на высоте, экипирована по последней моде".
   В этой сутолоке ей некогда было думать о чём-либо другом. Она любовалась собой в новых нарядах, пела, танцевала. Жизнь казалась ей полной счастья и радости. И вот он долгожданный день. Свадьба.
   Мари так волновалась, чтобы "не ударить лицом в грязь", что вся дрожала от
   нахлынувших чувств. Таких нарядов она никогда, даже, не видела, а тем более не носила.
   Венчание проходило при большом скоплении народа, и Мари нервничала. А когда богач одевал ей на палец кольцо, у неё закружилась голова и она упала в обморок.
   Очнувшись, она поняла, что находится в больнице. Увидела удивлённые взгляды. Толпа докторов окружила её и все наперебой о чём-то спрашивали. Она радостно заулыбалась. Как всё же хорошо быть богатой, вон как они все вьются около её.
   - "Всё в порядке" - сказала она, - "это обморок. Я просто немного перенервничала. Зачем все эти приборы, всё в порядке. Позовите моего мужа".
   Люди ошарашено переглядывались, и один из них, вдруг, произнёс:
   - "Да, но ваш муж умер!"
   "Как я вовремя успела выйти замуж" - подумала Мари и улыбнулась, но тут же сделала скорбное выражение лица и воскликнула:
   - "Как же так, мой милый муж покинул меня, не успев даже порадоваться своему счастью. Вы обманываете меня".
   Она хотела заплакать, но слез не было, она скривила, кислую мину и подумала "ладно, и так сойдёт, чего перед чужими-то комедию ломать".
   - "Ладно, подайте одежду, я должна увидеть покойного"- произнесла она.
   Но то, что случилось затем, повергло её в такой ужас, какого она не испытывала не разу в жизни.
   - "Нет, нет, вы всё врёте, я вам не верю!"- кричала она - "пятьдесят лет, какая чушь! Дайте мне зеркало. Зеркало!!!"
   Ей принесли зеркало, и Мари, выдернув его из рук врача, стала смотреть на своё отражение. Да, у неё был усталый вид, и вроде бы даже чуть постаревшая, но это же от волнений.
   - "Если прошло пятьдесят лет, я была бы уже старухой, вы что издеваетесь надо мной! Я найду на вас управу!"
   И тут она заметила, как с её лица уходит румянец, в волосах проступают седые волоски, а кожа становится морщинистой, как у старухи. Руки, державшие зеркало, затряслись.
   - "Что происходит?"- прошептала удивлённо Мари.
   Венчание подходило к концу. Богач надел кольцо на палец возлюбленной и, от избытка чувств, или от большого скопления народа, Мари потеряла сознание. Её отвезли в лучшую клинику. Муж не отходил от неё, но сознание не возвращалось. Врачи сказали, что это, видимо, летаргический сон, и сколько он продлится, одному богу известно. Шли годы, богач умер, завещав состояние клинике, на уход за своей женой. Со временем почти все деньги были израсходованы - отдельная палата с новейшим оборудованием, постоянная сиделка, и её, за неимением средств, хотели уже перевести в более дешёвую клинику.
   И тут случилось то, что случилось.
   Мари старела на глазах. За несколько дней она превратилась в семидесятилетнюю старуху. Никто её не помнил, никому она была не нужна. Всё её состояние оказалось в бриллиантовом колечке и в белом свадебном платье, в котором её привезли с венчания.
   Она сидела в палате у окна глядя, на угасающий вечер, сзади на стене висело её свадебное платье. Мари встала, примерила платье, оно, как и тогда было ей впору. Белые туфли одеты на ноги, и она вышла из палаты ни кем не замеченная.
   Моросил дождь, а по улице ковыляла дряхлая старуха в белом свадебном платье, волоча за собой длинную белую фату. Одинокий прохожий остановился, удивлённый увиденным, и, пожав плечами, пошёл дальше.
  
   ВЫБОР.
  
  
  
   Последнее, что помнила Тамара, визг тормозов, испуганный взгляд мужа, обернувшегося в их сторону, и она, крепко вцепившаяся в маленького Максимку. Потом это всё куда-то пропало. Она парила над машиной, тянула руки к лежащему распластанному ребёнку. Муж лежал, неестественно вывернув руку, и по плечу тонкой струйкой текла алая кровь. Она видела и себя, с открытыми стеклянно-мёртвенными глазами, с кровавой полоской у рта. Её тянуло куда-то вверх, но она не могла оторвать взгляда от сына, безмолвно кричала что-то, не понимая сама что. Потом она очутилась в какой-то белой комнате. Всё здесь было белым: потолок, стены, пол. Два человека в белых балахонах стояли в комнате, скрестив руки на груди. Они долго рассматривали Тамару, не говоря ни слова, и у неё тоже не было желания заговорить первой. Она как бы понимала, говорить будут они. Когда они заговорили, Тамара ничуть не удивилась, что хотя они и говорят, губы их сомкнуты и не двигаются.
   - "Тебе рано ещё уходить, твоё тело сейчас достанут из машины, и скоро ты вовсе поправишься. Но тебе предстоит выбор. Останется в живых сын или муж, другого не дано. Мы дадим тебе просмотреть жизнь обоих, решай сама, кто останется жить".
   И перед ней, как на экране, побежали кадры.
   Сын - вот он подрастает без отца, вот ему десять лет, они едут отдыхать на юг, загорают, купаются и он тонет.....тонет. И никто не может ему помочь.
   Муж, она - нет Максимки - муж винит в аварии только себя, и, глядя на тоску в глазах жены, начинает потихоньку спиваться, а затем и вовсе деградирует, превращаясь в пропойного алкоголика.
   Она удивлённо смотрит на стоящих перед ней.
   - "Как же так, нет, для чего же тогда жить? Нет, нет, помогите, пусть лучше, останутся они живы, пожалуйста!!!"
   В глазах одного из них она замечает жалость, ей даже кажется, что он чем-то похож на её давно умершего отца. Обращаясь только к нему, она встаёт на колени и с громкими рыданиями просит:
   - "Ну, сделайте же что-нибудь, прошу вас, ведь есть же в вас хоть чуточку жалости. Помогите им. Они для меня всё, я не могу их потерять. ПРОШУ ВАС!!!!"
   Слёзы разрывают её грудь, сквозь рыдания она слышит убийственные слова:
   - "Вам дано три дня на обдумывание".
   - "Господи, тогда дай нам умереть всем вместе" - думает она, проваливаясь в тёмную пустоту.
   Три дня в больнице от Тамары не отходили врачи, три дня она металась в бреду, зовя по имени то мужа, то сына. Раны на её теле были не большие, и врачи недоумевали, почему она не приходит в себя.
   На третий день к вечеру она увидела опять двоих в белых балахонах. Они стояли около её со скорбным видом, один из них сказал:
   - "Ты не смогла сделать выбор, нам пришлось сделать его за тебя. Мы посчитали, что это будет наименьшей болью".
   Тамара металась в бреду, возле нее сидела старенькая санитарочка, обтирала холодным полотенцем её лицо и скорбно шептала:
   - "Ну, что ж ты, дитятко, так убиваешься, видно сердцем чувствуешь, что ушли твои кровиночки в тот мир. Что делать, что делать. Такая она жизнь, в ней всяко случается. Ох,
   ты горемыка. Очнёшься, как же тебе такое сказать, ведь это ровно убить тебя зараз.
   Ох, ты бедняжка".
   Старушка вытерла накатившуюся слезу и увидела, что Тамара лежит с открытыми глазами и с умилением смотрит на тени, на стене. Она повернула голову и сказала:
   - "Бабушка, купи мне эту игрушку!"
   - "Ох, девонька, очнулась?"- обрадовалась та.
   А Тамара сделала вдруг плаксивое лицо и громко по детски заплакала, растирая кулачками глаза:
   - "Где моя мама, я к маме хочу!"
   - "Господи Иисусе!"- перекрестилась старушка, и, семеня, побежала за врачом, по дороге бормоча себе под нос:
   - "Милая, ишь как её, а может это и к лучшему. Бог его знает!"
  
  
  
   КОЛЮШКА.
  
  
   Почти четыре года, это уже о-го-го, это тебе не какой-нибудь сопливый двухлетка. Колюшке было уже три с половиной года, и он чувствовал себя совсем большим, тем более у него была младшая сестрёнка, которая и говорить-то фактически не умела. "Ёську няня"- что, не сказать: "ложку надо?" Даже своего брата не могла по настоящему назвать. Ей говорят:
   - "Скажи Коля", а она "Кука", и хохочет. Ну, малышня, чего с неё взять.
   9 Мая папа решил взять с собой Колю на парад, чтобы посмотреть салют в честь дня Победы. Колюшкиной гордости не было предела. Мама подала, ради такого случая, матросский костюмчик: брюки, матроска, воротник с полосками, вместо сандалий ботиночки. Поглядев на себя в зеркало, Колюшка решил, что он ничем не отличается от настоящего моряка, только если бескозырки не хватает, но ничего, "скажу, дома забыл, если кто спросит". Папа подал ему руку, и они зашагали на парад. На улице было много людей. Кто-то пел, кто-то плясал, радостное веселье царило кругом.
   Воинское кладбище было недалеко от их дома. Колюшка видел, как, печатая шаг, по дороге идут солдаты, он заулыбался и замахал им флажком. Держа папу за руку, он подпрыгивал на ходу в такт военного марша, который играл оркестр, и громко выкрикивал: "Ура! Ура! Ур-ра!!!!" А потом запел:
   - "Синее море, красный пароход,
   Сядем, поедем на Дальний восток,
   На Дальнем востоке пушки палят,
   Красные солдатики в окопах лежат".
   Он видел, что на него смотрят, и думал, вот какой он смелый, и какие хорошие песни умеет петь. Они просто ещё не знают, какой он бесстрашный, а он и на войну бы пошёл, и там бы показал, какой он герой.
   Колюшка торопил папу:
   - "Ну, папа, ну, пойдём скорей, а то ничего не увидим!"
   Людей на кладбище было очень много, но они протиснулись поближе к солдатам, которые стояли в ряд, и готовились произвести салют в честь дня Победы.
   Николашка услышал, как военный дядя, стоящий около солдат, рявкнул:
   - "Товсь!" - солдаты подняли ружья.
   - "Пли!"- услышал он. Хотел хихикнуть, "ну и дядя, как моя сестрёнка, говорить и то по-настоящему не умеет". Выпустил папину руку, зажал рот руками, чтобы не рассмеяться, но в это время громкое ба-бах будто разорвало воздух, и снова ба-бах, ба-бах.
   Папа решил поднять сына на руки, чтобы тот лучше видел происходящее, но около себя он увидел только чужих людей. Он кинулся в сторону, в другую.
   - "Коля! Коля! Вы не видели ребёнка, мальчик в матросском костюмчике?"- выкрикивал он, но люди только разводили руками. Народ расходился, людей становилось меньше и меньше, но Колюшки нигде не было. Папа метался, не зная, что предпринять. Бежать в милицию? Нет, лучше, вероятно, дойти сначала до дома, а вдруг .... он дома? Хотя как он найдёт дорогу домой? Отец бежал домой, не надеясь уже ни на что. Но дома Колюшки тоже не было.
   Мама гуляла с дочкой на улице, и, увидев мужа, спросила:
   - "А где Коля?"
   - "Я его потерял"- побелевшими губами прошептал папа.
   У мамы затряслись руки.
   - "Беги в милицию!! Срочно!!!!"
   Суматоха поднялась во всём доме, подбегали соседи:
   - "Что, что случилось?"
   Слёзы текли по лицу мамы:
   - "Где мой мальчик, где?" - повторяла она, как заведённая. И вдруг, Надежда - соседка, радостно закричала:
   - "Лёля, смотри. Смотри, Лёля, твоего ведут".
   По дороге, ведущей к дому, шла Полина, Лёлина подруга. Она вела плачущего Колюшку. Увидев мать, Коля взвыл ещё громче, и помчался на всех парах к маме.
   - "Мамочка, милая моя, родненькая!" - всхлипывая, повторял он.
   Когда Николашка немного успокоился, все на перебой стали его спрашивать:
   - "Где же ты был? Зачем от папы-то убежал?"
   Вздохнув, и сделав скорбное лицо, Колюшка прошептал:
   - "Всё бы ничего, да только как война-то началась......"
   И тут папу, и маму разобрал такой смех...
   - "Ну, герой, ну молодец, и отца родного бросил. Спасайся, кто может. Ну, молодец!"
   Весь двор, все соседи залились неудержным смехом, а Колюшка смотрел на них, и не понимал, чего же здесь смешного.
  
  
  
  
   ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ.
  
  
   Седьмого марта Лена Сиротина работала сутки. Смена закончилась восьмого, днём в 12 часов. Алёна не любила этот праздник, не мужа, не детей у неё не было, и подарки дарить ей никто не собирался. Так видно судьба распорядилась. Что поделать, "кому-то банкиры,
   кому-то штопать дыры" - говорила она. Чтобы хоть как-то развеселиться, Лена пригласила к себе таких же, как она одиноких "бабочек".
   Пробежав по магазинам, она нагрузилась под завязку: винцо, водочка, колбаска, сыр, икра, несколько салатов из кулинарии, торт. А для себя любимой - мимозы, которые продавали на каждом углу, благо очень дёшево - кому они после восьмого-то марта нужны. Подскочив к остановке, Алёна увидела, что народ стоит сплошной стеной.
   - "Ого, " - подумала она - "как же я сяду в автобус. А пешком, через весь город, да ещё с такими сумками, это же не под силу. Нет, лишь бы как-нибудь забраться. Пешком я не смогу!"
   Автобусы подходили часто, но были почти все битком, так что даже протиснуться к автобусу было немыслимо. Лена уже почти отчаялась, и вдруг у остановки остановился ПАЗик - маленький автобус, и водитель, открыв дверь, крикнул:
   - "Кто в Заречье - садитесь".
   Народ рванул к автобусу, сметая всё на своём пути. Каким-то чудом, Лена оказалась почти у самого автобуса. Её мигом внесли внутрь здоровенные "амбалы", стоящие рядом. Внесли, даже не заметив этого, зажав между собой, как былиночку. Ноги чуть доставали до пола, но дёргаться было бесполезно. Где-то внизу болтались авоськи с провизией. Что с ними стало, оставалось только догадываться. Но теперь было уже всё равно. Увидеть, что там осталось от её "ням-ням", ей предстояло не раньше последней остановки. Лена попыталась чуть дёрнуться, но поняла, что это "дохлый номер" и успокоенная затихла, прислонившись к широкому плечу "амбала". Она ещё слышала, как шофер кричал:
   - "Да вы что! Сломаете автобус. Хватит, хватит, больше некуда!"
   Потом, видимо, успокоился, даже шутить начал.
   Алёна согрелась от близких тёплых тел, закрыла глаза и улыбнулась "еду!" Автобус покачивало, он урчал, натружено, и ей даже захотелось что-нибудь помурлыкать себе под нос. Но тут она услышала, как водитель автобуса громко сказал:
   - "Мужики, сегодня же Женский день - 8 Марта! Уступите дамам места".
   В автобусе стало тихо. Никто не пошевелился, только "амбалы" около Лены, как бы немного выдохнули от удивления. Сидящие мужчины дружно стали смотреть в окно, кто-то раскрыл газетку, кто-то сразу заснул, чуть похрапывая, кто-то сделал вид, что ничего не слышал.
   Проехали две остановки. И тут перед самым мостом, автобус вдруг зачихал, задёргался и остановился.
   - "Ну, вот, не заводится"- сказал шофер - "приехали. Мужички, подтолкните автобус сзади, а то придётся всем пешком идти".
   Два- три человека вышли из автобуса.
   - "Не, если кто хилый, как баба, может и в автобусе посидеть, стариков, больных и хилых я попрошу остаться в автобусе, а то не дай бог, чего случится..."
   Договорить ему не дали. Из автобуса выскакивали, поигрывая бицепсами, и добры молодцы, и мужички средних лет, и молодые шалопаи. В автобусе стало просторно и светло. Лена посмотрела на свои сумки и с удивлением увидела, что всё в полном порядке, даже не примято нисколько. Последний мужчина лихо выскочил на улицу и, подняв руки, крикнул: "О-го-го", видимо, желая показать, что он тоже не хилятина какая-нибудь.
   В это время, молчавший автобус, вдруг радостно рыкнул и рванул в сторону моста, набирая скорость.
   - "Эй, эй, тормози! Мудила! Ну, догоним, берегись!!!"- закричали мужики, поняв, наконец, что их попросту надули.
   А из динамика неслось:
   - "Ну, что, девочки, с праздником вас! Знаете что, поехали кататься!"
   Женщины ошалело смотрели в сторону водителя, а он продолжал:
   - "Ну, едете? Я знаю одно место, недалеко за городом, там такие подснежники! Не чета этим вонючим мимозам. Ну что, едем?"
   И вдруг женщины, как-то сразу опьяневшие от таких слов, наперебой заговорили:
   - "Ох, какой кавалер. Спасибо, тебе. Спасибо!"
   А самая, казалось, разбитная, заявила:
   - "А что, правда, давайте, бабоньки. Чем чёрт не шутит, не каждый же день нам такое предлагают".
   Одна возмущённо сказала:
   - "Подснежники рвать нельзя, они же в красной книге!"
   На что другие возмущенно загалдели:
   - "Да нам что, рвать что ли, нам хоть полюбоваться на них".
   И всё дружно решили:
   - "Поехали!!"
   Шофер врубил музыку, женщины чинно расселись и, сначала потихоньку, а затем всё громче и громче стали подпевать. Разбитная, даже спела несколько "крепких" частушек, чем очень всех рассмешила.
   - "Ну, вот, почти приехали. Сейчас эту ямку проскочим, и всё!" - повернув лицо к женщинам, сказал шофер.
   Автобус немного наклонился вперёд, затем дёрнулся вверх. От резкого толчка Лену качнуло в сторону. Она хотела ухватиться за поручень, хватанула воздух руками, и вдруг услышала:
   - "Э-э, тетка, ты чего обниматься то лезешь, мужа, что ли, мало?"
   Лена открыла глаза. Она стояла, крепко обхватив обеими руками "амбала", а рядом всё также приплюснутые, стояли и смеялись люди.
   - "Ну, надо же такому присниться. Эх, не вовремя меня разбудил этот бугай. Хоть бы во сне жизни порадоваться!" - подумала Лена, снова закрывая глаза.
  
  
  
  
  
   ПОДАРОК.
  
  
  
   Они жили рядом. Молодой человек - Роман, и старик. Старик был непонятного возраста. Старая полуразвалившаяся одежда, морщинистые руки, бесцветные глаза. Только изредка в них вспыхивала какая-то искорка, и тут же затухала. Старик часто сидел подолгу на лавочке возле своего дряхлого дома, закрыв глаза и видно о чём-то думая или вспоминая что-то. Роман всегда здоровался с ним, и старик отвечал ему тихой улыбкой. Часто, покупая продукты, Роман покупал что-нибудь и для старика, никогда не спрашивая с него
   денег, и тогда он видел на глазах старика слёзы, и улыбка расплывалась, открывая полусгнившие зубы.
   Однажды старик поманил его пальцем, и сказал:
   - "Милый мальчик, ты всегда так добр ко мне, зайди ко мне в гости, я хочу кое-что тебе сказать".
   Роман никогда не был у старика дома. Зайдя в комнату, он увидел, в какой убогости проживает тот. Но его очень поразил большой ковёр, висевший на стене. В дряхлом жилище, этот ковёр, это чудо, смотрелся, как самая драгоценная вещь в царских покоях.
   Яркие, живые краски, пушистый, мягкий ворс, манили к ковру. Хотелось трогать, гладить его руками, прижаться к нему щекой.
   - "Откуда у вас такой ковёр?" - спросил Роман.
   Старик улыбнулся:
   - "О, юноша, это давняя история. Моя мать привезла этот ковёр из Индии, где была с моим отцом. Это было так давно. Прошло более пятисот лет. Да, да, юноша, более пятисот лет".
   - "Да, - подумал Роман - у старика точно не все дома".
   А тот продолжал:
   - "Тогда и попал этот ковёр к моим родителям, и они хранили его, как зеницу ока.
   Никто из знакомых не знал о нём. Родители прятали его под замком, и лишь изредка вынимали, разворачивали его, и тогда я ложился на него, закрывал глаза, и уносился
   куда - то в дальние дали. Когда я чуть подрос, мама рассказала мне, что этот ковёр принадлежал её отцу. Ковёр этот даёт владельцу бессмертие.
   И вот, когда мать влюбилась в моего отца, они решили уехать к нему на родину. Мой дедушка - мамин отец, запретил ей это и прогнал жениха. Тогда мама задумала сбежать, они так и сделали, но мама, обидевшись на своего отца, решила украсть его драгоценность. Дед, разъярённый поступком дочери, пообещал, что он не оставит их в живых, и куда бы они не уехали, найдёт и расправится. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, произошло одно событие, которое изменило всю мою дальнейшую жизнь. В этот день я задержался у друзей. А когда пришёл домой, увидел страшную картину. Вся комната была в крови, отец, окровавленный и мёртвый, лежал на полу возле мамы. Мама была ещё жива, но дышала тяжело. Она мне рассказала, что пришли люди, спросили её имя и, услышав, сказали, что принесли привет от её умершего отца. Дед сдержал своё слово и расправился с обоими. Мама гладила меня по голове и повторяла:
   - "Прости, меня сынок. Прости, это я во всём виновата. Это всё из-за ковра. Запомни, сынок, этот ковёр приносит счастье, но только если он получен в подарок, а не ворован. Ковёр приносит человеку, у которого находится, бессмертие, но он и превращает человека в раба. Пока ковёр "жив", ты тоже будешь жить. Но каждое твоё желание будет уменьшать поверхность ковра, и когда он исчезнет, твоя жизнь также прекратится".
   Мама умерла вечером. Я остался один. Я не знал, верить мне в эту чушь, или это всё бред умирающего, но мне почему-то было жутко.
   Долго, очень долго я не мог даже смотреть на ковёр. Но шло время, боль утраты притупилась, и я достал ковёр. Я лёг на него, как когда-то в детстве, распластавшись, раскинув руки. Закрыл глаза, и мне показалось, что теплота и покой окутали меня со всех сторон. Господи, как мне захотелось перенестись куда - нибудь далеко - далеко. Чтобы всё прошлое унеслось навсегда. Я представил себя в уютном домике на берегу моря, девушку, идущую мне на встречу, и с улыбкой закричал:
   - "Да, конечно я этого хочу. Прочь тоску, надо жить настоящим".
   Я не мог поверить, что ковёр может изменить мою судьбу, но мои желанья стали исполняться. Я получал всё, что хотел, а ковёр уменьшался. Но бессмертие. Бессмертие он давал только мне. Я был женат, у меня были дети, но они выросли, повзрослели, постарели...,умерли, а я остаюсь жив. Из моих близких не осталось никого в живых.
   У меня уже давно не осталось никаких желаний. Нет, одно желание есть - умереть, но оно пока не выполнимо. Я давно наблюдаю за тобой, ты добрый, хороший человек. Кроме тебя у меня здесь никого нет, кто так же относился бы ко мне. Я хочу сделать подарок и тебе, и себе. Возьми этот ковер, я дарю тебе его. Конечно, он стал меньше, чем был, но он всё так же хорош, не правда ли? И не смей отказываться, я же вижу, как он тебя манит. Возьми, прошу тебя, порадуй старика".
   В глазах старика он прочёл такую мольбу, что не смог отказаться, хотя в мыслях решил, что старик просто "не в своём уме".
   - "Ну да ладно, - подумал он - возьму, а если одумается, всегда сразу же могу отдать ему ковёр".
   Поблагодарив старика и забрав ковёр, Роман зашагал домой. Три дня, проходя около хибары старика, он видел, пустую лавку, а на четвёртый день узнал, что старик найден мёртвым в своём домике.
   Очень уж выли собаки у его лачуги и соседи, заглянувшие к нему, нашли уже холодное тело. Старик лежал на кровати, скрестив руки на груди, и детская, лучезарная улыбка светилась на его лице.
   - "Ну, вот, старик, твоё желание исполнилось" - подумал Роман. Но тут же одёрнул себя:
   -"Да, что это я, в мистику стал верить? Ерунда какая-то".
   Роман работал в фирме, получал неплохую зарплату, но ему всегда хотелось большего: продвижения по службе, чтобы его ценили, уважали. И вдруг, как по мановению волшебной палочки, его стали замечать на работе, советоваться, он стал давать дельные советы, и к нему стали прислушиваться. Начальник, похлопывая по плечу, однажды заявил:
   - "Засиделся ты, брат, пора и тебе в начальство выбиваться. А я и не знал, что ты такой ценный работник, да, скрывал ты свои таланты, скрывал!"
   Роман стал быстро подниматься по карьерной лестнице, зарабатывать стал значительно больше и уже стал подумывать о том, чтобы подыскать жильё получше, попросторнее и побогаче.
   - "Нечего ютиться в этой комнатёнке, я могу позволить себе лучшее жильё".
   У него появилась квартира из трёх комнат, новая дорогая мебель, в спальне на полу он постлал ковёр, который в большой спальне уже не казался таким огромным, но был всё же необыкновенно хорош. Жизнь налаживалась, как будто Бог повернулся к нему лицом.
   На работе появилась новая сотрудница, необыкновенно милая, и очень красивая девушка. Все мужчины сходили от неё с ума, и каждый мечтал, чтобы она именно на него обратила внимание. Роман не был исключением, он впервые в жизни влюбился. В новогодний вечер он подарил ей подарок, а она робко улыбнувшись ему, сказала: "Да!"
   Свадьба прошла шикарно и весело, гуляли неделю, затем уехали отдыхать в круиз.
   Деньги лились рекой, всё, что хотела Вероника, муж тут же покупал, лишь иногда удивляясь, что деньги всё ещё не кончились.
   Весёлые и радостные возвратились они в свой дом. Вероника, как подкошенная тут же упала на мягкий ковёр, зарылась в пушистый ворс и прошептала:
   - "Дома! Как хорошо! Больше ни-ку-да!"
   И вдруг удивлённо заметила:
   - "Ромочка, посмотри, тебе не кажется, что наш ковёр немного стал меньше?"
   Роман посмотрел, ему тоже показалось это странным.
   Вечером, размышляя об этом, он вдруг подумал:
   - "А что если старик говорил правду? А если это не выдумки сумасшедшего?"
   Его даже в пот бросило.
   Новый день принёс новые заботы. В обед к нему забежала жена и сообщила, что они едут покупать машину.
   - "Вероника - воскликнул он, - но у нас нет денег!"
   Надув губки, Ника проворчала:
   - "Есть, я знаю, что есть, ты просто не хочешь покупать!"
   - "Я не хочу? Я? Да я о ней уже полгода мечтаю!"- возмущённо проговорил Роман.
   Но в это время из отдела вышел начальник и проговорил:
- "О, а я тебя везде ищу. Там тебе огро-омная премия выписана. Заслужил, поздравляю!"
   Роман побелел, а начальник, улыбнувшись, проговорил:
   - "Да не тушуйся ты, заработал - получи!"
   Денег как раз хватило на покупку машины.
   Через неделю жена подошла к нему, обняла, и прошептала на ушко:
   - "Хочешь мне приятное сделать?"
   - "Хочу!"- мурлыкнул он нежно и тут же дёрнувшись, спросил:
   - "Что?"
   - "Да не дёргайся ты так. Я шубку хочу, хорошую".
   - "У нас же денег нет!"
   - "А мы в кредит, главное, что ты тоже этого хочешь, любимый!"
   Роман забежал в спальню, ковёр, лежащий на полу, стал уже в половину меньше своего прежнего размера.
   Жизнь уже не казалась Роману такой радостной и весёлой. Он всё больше замыкался в себе. Начались ссоры. В одну из таких ссор Вероника спросила его:
   - "Ты, может, не хочешь больше жить со мной?"
   - "Нет, нет, но понимаешь....."
   - "Так хочешь или нет?"
   - "Милая, послушай....."
   - "Хочешь или нет?"
   И Роман вдруг решился.
   - "Хочу! Хочу! И буду жить с тобой и сейчас, и завтра, и до самого конца! Подожди милая, я сейчас, я скоро!"
   Он забежал в спальню. Схватив ковёр, выскочил из дома и побежал по улице на пустырь. Размахнувшись, Роман швырнул подарок старика в кучу мусора, развернулся, и широко зашагал в сторону своего дома, весело насвистывая весёлый мотив.
   - "Вот теперь хорошо, вот теперь я хочу жить и любить, и быть счастлив, с той, которая мне дорога. А бессмертие... бессмертие оно совсем и ни к чему!"
  
  
   БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК.
  
  
  
   Отблески заходящего солнца, цветных гирлянд-лампочек прыгали, играли на морской глади, и не хотелось думать ни о чём. Умиротворённость, спокойствие и отрешённость от всего земного, такого далёкого, такого нереального наполняла душу.
   Научно-исследовательское судно "Профессор Соколов" бороздило воды "бермудского треугольника" вот уже почти два месяца. На судне находились видные учёные из Америки, Англии, Франции, Италии. Четверо русских учёных так же были направлены для обследования этого интересного района. Среди них находился и молодой учёный -
   Юрий Александрович, сын того самого профессора, именем которого было названо судно.
   Долгое время его отец занимался изучением "бермудского треугольника", и исчез, вместе с экипажем судна, при невыясненных обстоятельствах. Судно, совершенно не повреждённое, нашли далеко от того места, где проводили исследования, но весь экипаж пропал, как в воду канул.
   Всего месяц прошёл с тех пор, как Юрий женился, но когда ему предложили отправиться в "бермуды", он не задумываясь, согласился, не смотря на то, что жена его была категорически против "этого глупого, бессмысленного мероприятия". Ни уговоры, ни слёзы не помогли. Она смирилась, понимая в душе, что по-другому он не поступит.
   И вот он, в том самом месте, где когда-то проводил исследования его отец. Может быть именно здесь, стоя на палубе, отец смотрел в даль и думал о матери, о своём сыне и о себе.
   К Юре подошёл Андрей, молодой учёный чуть постарше Юрия. Они стояли, курили, изредка переговариваясь. Тишина и покой, окружали их. Не было ощущения времени, оно как бы застыло, остановилось, только мелкая рябь на воде выдавала движение в атмосфере, да лёгкий ветерок чуть шевелил концы волос.
   - "Андрей, Андрей, смотри!"- рука Юры вытянулась вперёд в направлении того места, где на воде сначала появился маленький водоворот, затем вода вдруг стала подпрыгивать вверх брызгами, потом появилось пространство, где гладь воды, стала другая, "нереальная" что ли. То, что происходило там, было, как в замедленном кино, словно это была не вода, а кисель.
   Андрей услышал топот ног. Выбегали из кают, останавливались у поручней удивлённые и заворожённые люди. Кто-то спустил шлюпку. Андрей видел, как Юрий прыгнул в одну из них и, схватив весла, стал быстро грести к этому непонятному месту. Андрей прыгнул во вторую шлюпку. Он видел только то место, куда нужно было плыть. Кто был с ним, что это за люди, он даже не обратил внимания. Андрей видел, что Юрина лодка уже почти на месте. "Скорей, скорей! - он побежал бы сейчас бегом, на крыльях, на моторке - быстрей, быстрей...."
   Ещё немного и они догнали бы первую лодку, но вдруг Андрей увидел, как у той, первой лодки очертания стали блёкнуть. То ли рябь в глазах, то ли что-то происходит
   на самом деле. Сидящие во второй лодке, и наблюдавшие за происходящим, от неожиданности сбились с темпа, и лодка закружилась на месте. Этого стало достаточно, чтобы первая лодка полностью растворилась, как будто её и вовсе не было. И если бы не этот след на воде, такой неестественный и непонятный, можно было бы подумать, что
   никакой лодки и не было. Но немигающие взгляды уставились на воду, где посреди гладкой поверхности, была выемка, полностью очерчивающая вдавленную поверхность от лодки, которой НЕ БЫЛО!!!!!
   - "Юрка!!!!!" - Андрей протянул руки вперёд, как бы пытаясь потрогать что-то не существующее, и не веря собственным глазам. Он обвёл взглядом людей в лодке. Все молчали. Лодка подплыла почти к выемке, но люди не знали, что предпринять. Андрей протянул руку к выемке. Рука попала в пустоту, в колючую и холодную. Он сразу отдёрнул её. И вдруг вода разом всколыхнулась, поднялась и выровнялась, всплеснувшись несколько раз светлой, но такой страшной водой.
   - "Юр - ка...." - выдохнулось, как из глубины горла. Но это был уже не зов. Это была просто констатация факта - "ты был - тебя нет!?".
  
   - "Юр-ка...." - он слышал, но не мог ничего увидеть. Туман. Сплошной туман. Но ноги стояли явно на чём-то твёрдом. Тело отчего-то стало ватным, и он упал.
   Очнулся, вдыхая какую-то жидкость. Оттолкнул руку.
   - "Всё, всё, мне уже лучше".
   Но никого не узнал.
   - "Где я? Кто вы, я вас не знаю!?".
   Ему улыбнулись:
   - "Очнулся, ну хорошо. Всё потом! Отдыхай".
   - "Да что случилось? Объясните же мне, наконец!"
  
   Он схватился за спинку кровати и закричал:
   - "Нет! Не шутите! Я не верю! Нет!!!!!!! Но я же вот, вот я, существую! Как меня нет?"
   Он смотрел каждому из них в глаза:
   - "Вы шутите, ну скажите, что шутите..." - и понимал, что это правда.
   - "Но моя жена, она же..... " - слова застыли в воздухе. Он сам всё понимал, но не верил, вопреки всему не хотел верить.
  
   С давних пор на Землю не раз прилетали пришельцы с другой планеты. Такие же люди, как и земляне. Они были добры и спокойны, часто помогали советами, делами, делились своими знаниями. Это они построили огромный город под водой перед всемирным потопом, и собрали туда лучшие умы того времени. Они научили их пользоваться огромными энергетическими системами-накопителями. Но в последнее время в районе "бермудского треугольника" стало появляться очень много транспортных средств: лайнеры, суда, самолёты. Энергетические накопительные системы могут подзаряжаться в определённых условиях и в определённые часы. Вот в этом-то и заключается загвоздка. Огромный город потребляет очень много энергии, но, получая энергию из космоса, в месте забора образуется колоссальная вакуумная воронка. Попадая в такую воронку судно, либо самолет получает такую порцию космического излучения, при которой в первую очередь происходит мутация на генном уровне и полное разрушение структуры тела. В первую очередь человека. Если же сила излучения очень сильная, это когда судно попадает в самое ядро излучения, то происходит полное разрушение (расщепление и растворение) всего судна, т.е. оно превращается в прах, а точнее сказать в пыль, в песок. Человек, попадая в такое место, разрушается. Он теряет своё плотное тело. Остаётся
   бесплотная душа, и это состояние необратимо.
   - "Нет, вы обманываете меня. Ведь я же вас вижу. Я вижу вашу плоть, а вы говорите, что бесплотны" - возразил Юра.
   - "К этому вам тоже придётся привыкнуть" - ответили ему. Один из говоривших протянул ему руку и мотнул головой, мол, потрогай. Юрий недоверчиво протянул руку, думая, что это очередной розыгрыш, но не тут-то было. Он не смог дотронуться до говорившего. Его рука проваливалась не находя преграды, хотя он видел руку, которую хотел потрогать.
   - "Вам придётся научиться ощущать своё тело" - сказали ему.
   - "Нет, это галлюцинация"- подумал он, - "точно, я сплю. Сплю и вижу сон".
   - "Только не думайте, что вы спите, это не сон, это явь, как бы прискорбно вам это не казалось".
  
   - "Вот ты и оказался там, где хотел. Ну, что, ты очень этому рад?" - размышлял Юрка.
   Ему пришлось поверить в происшедшее и произошло это очень быстро.
   Он услышал взволнованные голоса в соседней комнате:
   - "Нет, нет, вы должны меня пустить, я хочу сам спросить его об этом судне".
   В комнату влетел взволнованный человек, бормоча что-то на ходу и беспрестанно вороша волосы на голове.
   - "Скажите - обратился он к Юрию, - скажите, вы...."
   Но в это время Юра вскочил со стула и с удивлением уставился на вошедшего, тот так явственно напоминал его отца, что, не удержавшись, Юрий воскликнул:
   - "Папа!?" - человек дёрнулся, чуть присел, и с неподдельным интересом стал рассматривать говорившего.
   - "Папа!?... Вы..... Соколов Александр Андреевич? Вы он?"
   Стоявший рядом только судорожно сглотнул слюну, и замотал головой в знак согласия.
   Затем бухнулся на стул, обводя взглядом всех присутствующих, вытянув вперёд руку и, указательным пальцем показывая на Юру, прошептал:
   - "Ты сын? Ты мой родной сын, да? Ты Юра, да?"
   Юрий мотнул головой, рот его от удивления раскрылся, а из глаз ручьём потекли слёзы.
   - "Папка, это ты? Нет, я не верю, папка, отец!!"
   Они обнимались, тормошили друг друга, хохотали, плакали, и никак не могли насмотреться друг на друга.
   - "Папка, ты нисколько не изменился, только чуть седины в волосах. ПАПКА!!!!"
   - "Сынок, как ты вырос, возмужал. Какой ты стал, сын!!! А как мама?...."
   Они говорили безумолку целый день. Отец не мог насмотреться на сына и только повторял:
   - "Сын, сынок" - и улыбался, вытирая накатившиеся слёзы.
   Ночью тоже не спалось. Сын с тоской говорил о своей молодой жене, переживая, как она перенесёт известие об исчезновении мужа.
   - "Папа, разве нельзя отсюда возвратиться назад, ведь есть же какой-нибудь выход?" - спрашивал он, но отец только горько мотал головой.
   - "Ты, думаешь, если бы была возможность, я бы оставался здесь. Да я бы на животе прополз всё расстояние, пусть это было бы хоть от луны до земли, лишь бы только попасть к вам, моим родным. Ты можешь, конечно, переместиться обратно, но твоё тело
   останется бесплотным, тебя никто не будет видеть и ощущать".
   - "Я не понимаю почему, объясни?"
   - "Слушай сынок. Твоё тело закрыто оболочками, это астральное тело, эфирное и другие, ну ты, наверное, слышал об этом. Так вот, при включении накопителей образуется колоссальная энергетическая воронка, которая разрушает пространственную структуру в этом месте. Человек, находящийся там, теряет защитные оболочки, теряет своё тело, остаётся то, что называют душой".
  
   Проходили дни, но отец видел, что Юрий не находит себе места, мечется, как зверь в клетке. И тогда он сказал:
   - "Хорошо, я постараюсь тебе помочь, хотя не думаю, что ты получишь радость от этого. В нужное время я смогу отправить тебя обратно, наверх. Перемещаться там ты сможешь одной силой мысли, но пойми, тебя там никто не увидит. Ты будешь только мучиться от этого. Подумай хорошенько, нужно ли тебе это? Я не хочу, чтобы ты страдал ещё больше, видя страдания твоей любимой".
   - "Отец, спасибо тебе, да я, да мне только бы посмотреть хоть ещё разочек на мою Марийку. Ты не представляешь, какое счастье ты мне даришь!"- захохотал Юра.
   - "Представляю - горько сказал отец - я возвращался обратно, но не испытал ничего, кроме горя".
   И всё же Юрий уговорил отца, тот согласился помочь ему встретиться с женой. И объяснил ему, в какое время можно возвратиться обратно.
   - "Только помни сынок, нас там не ждут. Некоторые пытались вернуться к себе домой, но вновь возвращались сюда, и очень долго переживали повторное возвращение. Я не хотел бы для тебя таких волнений".
   Обратный путь не занял много времени. Секунда-другая и вот он уже на поверхности. Чуть кружится голова, то ли от волнения, то ли от радости.
   - "Я здесь, я свободен!"
   Он вспомнил наставления отца, и представил себя в квартире, где они жили с женой. Он тут же очутился там. Всё было, как и прежде, всё стояло на своих местах. Только возле кровати на тумбочке стояла большая фотография Юрия с траурной чёрной лентой. Мария лежала на кровати, неподвижным немигающим взглядом она смотрела в потолок.
   - "Господи, как она похудела! Она стала старухой, и в этом виноват я! Что я наделал. Теперь уже ничего не исправить".
   В соседней комнате он услышал голоса. Разговаривала Марийкина мать и Сергей - школьный друг Марии. Юра оказался в той комнате и услышал, как Светлана Максимовна говорила Сергею:
   - "Но ты же её любишь, ты же её всегда любил, вот и докажи ей сейчас это. Иди к ней. Его уже не вернёшь, а ты, я знаю, будешь ей хорошим мужем".
   От возмущения Юрий закричал:
   - "Что вы говорите, как это иди, она моя жена, моя!"
   Но никто его не видел и не слышал. Тёща взяла за руку Сергея, подвела к двери в спальню и протолкнула его внутрь:
   - "Давай, будь мужиком".
   Сергей подошёл к кровати, сел на краешек, Мария не шелохнулась.
   - "Ну, сколько же можно страдать, Маша - заговорил Сергей - ты же разрушаешь себя,
  
   ты молодая, красивая. Да на тебе любой женится, одна не останешься. Да и я, я ведь давно тебя люблю, ты же это знаешь".
   Марийка повернула голову, пустой взгляд остановился на говорящем:
   - "Серёжа, ты что говоришь, я тебя не люблю, я люблю Юру! Я без него умру!!!"
   Юрий упал на колени, схватился за голову и застонал:
   - "Господи! Господи! Милая моя, что я наделал!" - повторял он, как заклинание - "Господи, помоги мне!!!!!!!"
   Вдруг безучастный взгляд Марии стал осмысленным, она удивлённо посмотрела на Сергея:
   - "Ты слышишь!? Это Юра, это его голос".
   - "Марийка, ты что! Тебе показалось, это у тебя от голода. Ты же ничего не ешь"
   - "Нет, нет. Я слышала его!"
   С широко открытыми глазами, пятясь, Сергей вышел из комнаты и полушёпотом сказал:
   - "Светлана Максимовна, у неё, кажется, того, крыша съехала. Я, пожалуй, пойду, мне таких проблем не надо".
   Тщетно пытался Юра, больше Марийка его не слышала.
   В комнату заскочила тёща, но Мария, повернувшись к ней, коротко сказала:
   - "Мама уйди! Уйди, прошу тебя!"
   Прикрыв рукой рот, со слезами на глазах Светлана Максимовна выскочила из комнаты.
   А Мария, повернувшись на спину, вновь уставилась в одну точку, прошептав:
   - "А зачем мне теперь жить!? Как же вы не поймёте, мне без него смерть!"
   Поднявшись с постели, нетвёрдым шагом она направилась к аптечке. Налила стакан воды, достала таблетки, высыпала в ладонь и села возле Юриной фотографии.
   - "Ну, что любимый, тебе там хорошо без меня, да? А я вот возьму, да и явлюсь к тебе туда!" - со злостью проговорила она - "как тебе такой подарочек?"
   Она уже поднесла таблетки ко рту, когда вдруг опять услышала голос любимого, кричащего откуда-то из далёкой дали "не-ет!!!!". Это был далёкий, но ЕГО голос, этот голос она узнала бы из тысячи.
   - "Юра - со слезами проговорила она, сама, понимая нелепость ситуации - Юрочка, ты где? Ты со мной с небес говоришь, да? Я к тебе сейчас приду, подожди меня любимый".
   И вдруг она почувствовала тёплое прикосновение воздуха. Кто-то нежно и ласково обнял её за плечи, и она услышала тихий, но такой знакомый голос:
   - "Родная моя, я здесь, я с тобой. Ты меня слышишь?"
   Слёзы ручьём полились из глаз Марийки:
   - "Да, родной, я тебя слышу, я слышу тебя Юраша".
   Как вышло так, что двое влюблённых услышали друг друга сквозь пространство и время? Может, вмешалось провидение или же сам Бог, видя, как терзаются эти двое, решил помочь им соединиться. Для них в этот момент, наверное, было всё равно, главное, что это свершилось. Он услышал её, она услышала его. Решение пришло быстро, сразу и бесповоротно. Если нельзя соединиться здесь, нужно соединиться там.
   Утром Марийка встала радостная и возбуждённая.
   - "Мама - сказала она, - помоги мне. Я должна попрощаться с Юрой. Я хочу съездить на то место, где он пропал. Мне надо. Через 20 дней я должна быть там!".
   Светлана Максимовна растерянно спросила:
   - "Марийка, что с тобой, может тебе лучше к врачу сходить?"
   - "Мама, сделай то, о чём я тебя прошу, а потом делай со мной всё, что хочешь!"
   И мать согласилась. Кого она упрашивала, куда ходила известно только ей самой. Но дело было сделано, и Марийка, радостная и весёлая отправилась "искать мужа", как считали друзья. И только они - Юрий и Маша знали, они едут к месту их соединения. Юру по прежнему никто не видел и не слышал, кроме Марийки. А она слышала его, чувствовала его дыхание, и с нетерпением ожидала, когда же, наконец, они будут вместе.
   И вот этот день настал. Судно подошло к тому самому месту, где всё произошло. Маша попросила посадить её в лодку, "чтобы попрощаться с мужем".
   - "Я хочу попрощаться одна, две минутки и всё. Прошу вас!"
   Она так упрашивала, что капитан согласился, предупредив только, что вторая лодка будет находиться недалеко. Подплыли к месту, где пропал Юрий. Два матроса, находившиеся в лодке, перебрались в соседнюю, и отплыли в сторону, давая жене попрощаться. В это время вода вдруг заволновалась, заиграла, очертания лодки стали блёкнуть и она, в мгновение ока исчезла из глаз, оставив на воде лишь чёткую вмятину от лодки.
   У сидящих во второй лодке волосы встали дыбом. Все дружно взялись за вёсла, и лодка на всех парах понеслась к поджидающему их судну.
   А там, глубоко под водой веселились, как маленькие дети, три взрослых человека. Они обнимались, целовались, тормошили друг друга и счастливый, радостный смех долго, долго не затихал в непонятной и удивительной морской пучине.
  
  
  
   МИСТИКА.
  
  
  
   "Здравствуй внучёк мой дорогой. И пишет тебе твоя старая бабушка. В первых строках своего письма хочу сообщить тебе, что болею я тяжко, и нету больше силы у меня приехать к вам погостить. А чувствую я скорую свою кончину и по причине этой хочу попросить тебя, милый внучёк, приехать ко мне для прощания. Сын мой, а твой отец, умер, не дождавшись моей кончины. Сноха моя, а твоя мать, в обиде на меня, а пошто и сама я не знаю. И остаёшься только ты у меня, родной мой. Не обидь, меня, старую, приедь ко мне, хоть на две недельки. А я уж тебя не задержу, помру, не сумлевайся, вскорости. Только с тобой попрощаюсь, тут же и помру. А матери и тебе я гостинчики уж приготовила, не обидитесь, что зазря приезжал".
   Бабушку свою Евгений помнил смутно. Раньше, когда отец был жив, она изредка приезжала из "своего медвежьего угла", как говорила мама. Но когда умирал отец, случилась какая-то перебранка между бабушкой и матерью, с тех пор и не приезжала старушка к ним. Лишь изредка писала письма, подписывая - внучеку Евгению Семёновичу Ахмину. Ответы внук писал не сразу, только после строгого внушения матери, которая всегда говорила:
   - "Не надо обижаться на старого человека, и обижать нельзя, напиши, она ждёт".
   Мать, прочитав письмо, тут же сказала:
   - "Надо тебе ехать. Она зря не напишет. Видно и на самом деле крепко её прихватило".
   Поразмыслив, Евгений решил:
   - "А, чем чёрт не шутит. Возьму отпуск, и слетаю на месяцок".
   Он помнил рассказы отца об этих сказочных местах. Какая там природа, какие грибы, ягоды. А какие чудные истории рассказывал отец о леших и домовых, о старухе Яронихе, которой пугали детей, и которая будто бы и колдовать умела и могла омолодиться за день на 30-40 лет.
   - "Мистика, да и только" - удивлённо говорил отец.
   Начальник подписал заявление на отпуск, и уже через два дня Евгений летел в самолёте в тот самый "медвежий угол". На перекладных добрался до далёкой деревеньки, в несколько домов, и с беспокойством зашёл в первый стоящий дом. На кровати лежала старушка. В углу горела лампада. Старушка повернулась лицом к вошедшему и радостно прошептала:
   - "Слава тебе, Господи, дождалась! Евгешенька мой приехал".
   У Евгения запершило в горле.
   - "Ну что ты бабушка, ты ещё о-го-го! Да мы ещё с тобой к нам поедем. Мама тебя ждёт. У нас жить будешь".
   - "Нет уж внучёк, боженька меня к себе зовёт, я слышу".
   Но всё же, обрадованная скорым приездом внука, она поднялась с постели и стала собирать на стол, сетуя, что в доме почти ничего нет. Заставила достать из погреба огурчики, помидоры, рыжички, со шляпками чуть побольше ногтя, молоко, сметану, и ещё какие-то припасы.
   - "Поешь, с дороги-то, верно, устал. А потом и поспишь часок - другой" - хлопоча, говорила она.
   Подкрепившись немного и отдохнув на сеновале, Евгений зашёл в избу.
   - "Ну, вот и хорошо, отдохнул и ладно. А теперь сходи, погуляй по воздуху, а потом и поговорим. Далеко в лес не ходи, леса у нас "глубокие", заблудишь, не найти будет. А то и лесовик уведёт, он чужих не любит".
   Женя улыбнулся, он вспомнил рассказы отца и вдруг со смехом спросил:
   - "А Ярониха-то жива?"
   - "Жива, куда ж ей деться?" - недовольно ответила бабушка, и вдруг, будто испугавшись чего-то, спросила удивлённо:
   - "А ты то откуда о ней знаешь?"
   И словно поняв, ответила сама себе:
   - "Отец набалаболил. К ней не ходи, ведьмит она! А тебе это не к чему".
   Весь вечер бабушка и внук проговорили. "Евгеша" рассказывал бабушке о себе, о матери, о своей работе. Старушка улыбалась, кивала головой и всё повторяла:
   - "Ну, надо же!?"
   О себе же говорила мало, "что моя жизнь, ничего интересного", всё пыталась гостинчики из сундука достать, да про своё "смертное" повторяла, где лежит, что одеть, что в руки положить, где похоронить. Под утро угомонились. Евгений на сеновал снова пошёл, а
   бабушка в избе уснула. Проспал он долго, а когда проснулся и вошёл в дом, там уже суетились две дряхлые старушки.
   - "А, вот и сам пришёл. Варвара просила не будить тебя, пусть, говорит, поспит сердешный. Она почитай уж часа полтора как отошла".
   И только тут Женя увидел, что его бабушка лежит на койке, со сложенными на груди руками, и закрытыми глазами.
   - "А как она тебя-то ждала. Это она три дня как слегла вовсе-то, а так ведь каждый день
   на лавочке возле дома проводила. Сядет было и сидит, ладошку от солнца ко лбу, и всё на дорогу, на дорогу смотрит. Все глаза просмотрела. Как письмо послала, с того дня всё и ждала".
   Ошеломлённый стоял Евгений около остывающего тела, такой близкой и такой далёкой бабушки.
   Похоронили старушку там, где она просила. Возле отца с матерью и мужем. Соседки старушки уговорили погостить Женю в доме бабушки.
   - "Погости, пусть её душа порадуется, она так тебя ждала".
   А места и, правда, были дивно хороши. Запах трав, цветов манил к себе на простор, в лес, в поле. В речке было столько рыбы, что её можно было ловить руками. Все заботы ушли на второй план. Хотелось просто отдыхать, дышать этим воздухом, лежать в траве и смотреть в небо. Евгений неплохо ориентировался на местности и вскоре стал уходить подальше от деревни, любуясь этими дикими местами. Однажды тропинка привела его к покосившейся избушке. Лежавшая у дома собака вскочила и громко зарычала. Из дома вышла старуха, недовольно взглянула на Женю и скрипучим голосом прошипела:
   - "Пошел вон отсюда, покуда собаку на тебя не спустила. Убирайся!"
   Ошалев от услышанного, Евгений начал пятиться назад, затем развернулся, и быстро пошёл в сторону деревни. Рассказав старушкам об увиденном, он услышал от них такой рассказ. По их мнению, Ярониха живёт лет триста, а может и больше. Когда она достигает лет семидесяти, с ней происходит что-то непонятное. За один день она становиться моложе на тридцать лет.
   - "Это происходило и при наших родителях, и при родителях родителей. В общем уже не раз и не два. Сейчас ей видно срок опять, вот она и тихарится. Место у нас есть такое, время взад там летит, говорят. Видно знает она то место. А так то она и людей лечит, и сглаз снимает, и порчу, и бесов выгоняет. Ты к ней больше не ходи, а то и сгинуть можешь".
   Евгений засмеялся:
   - "Бабульки, я ж не пацан, какой, которого пугать ведьмами можно. Мне уж как никак тридцать один год. Так что в эти ваши чудеса я никогда не поверю".
   Но теперь, будто неведомая сила тянула его к этой избушке. Прошло два дня, и он снова оказался там. Собаки около домика не было, Евгений встал за большим деревом и с интересом стал наблюдать за домом. Вдруг дверь раскрылась и на пороге показалась старуха. Волосы её были распущены по плечам, а сама она была обёрнута только простынёй. От удивления Женя дёрнулся назад, старуха посмотрела в его сторону и, увидев Евгения, двинулась ему навстречу.
   - "Ты что потерял тут!? Или плохо тебе прошлый раз было сказано. Что надо тебе говори, и уходи быстро".
   Евгений вдруг стал оправдываться, мол, Варварин внук он, и приехал бабушку хоронить, да вот позадержался тут, и что ничего плохого он не делает.
   - "Вот и иди, откуда пришёл, шкодник!" - прошипела старуха.
   Устыдившись, Евгений развернулся, чтобы уйти, но какая-то сила удерживала его. Пройдя несколько шагов, он завернул за густые кусты и притаился. Старуха решив, что он ушёл окончательно, повернулась, и быстро пошла в сторону чащи. Евгений последовал за ней. Из кустов выскочила собака и стала ластиться к Яронихе, а та шла, не снижая шаг. Пройдя километра два, старуха остановилась около высокого дерева. За деревом было совершенно пустое пространство. Полоса земли, не имеющая ни одной
   травинки, ни одного кустика, только чёрная, совершенно без растительности земля.
   Собака, ощетинившись, уставилась на эту полосу и зарычала. Старуха скинула простыню и медленно пошла вперёд. Собака хотела двинуться за ней, сделала шаг, и, взвизгнув, отскочила обратно. Старуха подошла к чёрной полосе, лёгкая серая дымка окутала её. Через минуту она стояла уже за той полосой. В мгновение ока старая бабка превратилась в стройную подтянутую женщину. Увидев это, Евгений рванулся вперёд. Подошёл к самой полосе и протянул руку, трогая пространство. Рука ощутила лёгкое покалывание. Ему так захотелось войти внутрь этой дымки, что, не удержавшись, он шагнул в неведомое.....
   На той стороне женщина с удовлетворением разглядывала своё новое тело, и вдруг она услышала какую-то возню. Из серой дымки на четвереньках выползал малыш. Сзади его шельфом тянулась одежда Евгения. Женщина подошла к малышу, посмотрела на него и с горечью проговорила:
   - "Господи, ну куда же тебя понесло. Навязался ты на мою голову".
   Женщина подняла простыню, закутала ребёнка, и направилась в свою избушку, повторяя:
   - "Что же ты глупышка наделал!"
  
  
  
  
   УРОДИНА.
  
  
  
   В далёком- далёком пространстве на просторах вселенной живут существа. У них нет ни рук, ни ног. Да им и не надо этого. Вся жизнь их проходит в космосе. Они летают меж звёзд, как яркие светлячки в сиянии ночи. Радостно и беззаботно порхают они в пространстве, перемещаясь тысячной стаей. Иногда они опускаются на планеты. Проводят там какое-то время и снова устремляются в путь.
   Но Юои было грустно среди своих соплеменников, ему хотелось чего-то большего. Он решил улететь далеко-далеко, туда, куда они ещё никогда не летали. Никто не мог его удержать, это было его решение. И вот он отправился в неведомый путь, пролетая миллионы световых лет. Его не страшило неведомое. Он искал чуда и вдруг где-то там, впереди, он услышал зов, стон неведомой души. Словно невидимая струна, плакала, тосковала чья-то одинокая душа.
   Галинка родилась с голубыми глазами, со светлыми кудряшками на голове, и все говорили:
   - "Какой чудный ребёнок. Какая красивая девочка!"
   Она и впрямь была красивой. Только на правой щёчке было небольшое пятнышко.
   - "Это ничего" - уверяли врачи - "пройдёт".
   Но пятно не проходило, а со временем стало разрастаться и краснеть. Никакие процедуры не помогали, от них пятно становилось только ярче и больше. В конце концов, мать опустила руки. Галинка росла замкнутой. Время шло. Она уже превратилась в молодую девушку. Парни поглядывали на неё: фигура, волосы, красивое лицо, но как только они видели её изуродованную щёку, сразу же ретировались. Подруг у неё тоже не было, не любили девчонки звать её на вечеринки, да и в компаниях она чувствовала себя белой вороной. И только один человек никогда не предавал её. С Николашкой она была
   знакома ещё с детского сада. Он всегда заступался за неё, а обидчикам устраивал такую взбучку, что у тех навсегда пропадало желание дразнить Галю. И в школе было то же самое. Он сел с ней за одну парту, а когда их стали дразнить "жених и невеста", гордо сказал:
   - "Да, она моя невеста!"
   На этом все успокоились, и больше никогда не приставали.
   Шло время, весёлая школьная жизнь ушла в прошлое. Галя пошла, работать продавцом в магазин, Николашка учился уже на последнем курсе института, но всё так же постоянно наведывался к Галинке. Они разговаривали обо всём, у них не было секретов друг от друга. Последнее время, когда приходил Николай, сердце Галинки начинало усиленно биться, и какое-то мягкое тепло растекалось по всему телу. Это был самый любимый человек во всём мире. Он никогда не обращал внимания на её изъян, тогда как другие или шарахались от неё, или же смотрели с такой жалостью, что она замыкалась и быстро уходила. В тот день Николай пришёл с огромным букетом цветов, поставил их в вазу и радостно заявил:
   - "Хочу тебе сделать сюрприз. Я думаю, ты будешь очень рада".
   Сердце Галинки начало биться сильно - сильно. Вот, он тот момент, которого она так долго ждала. Она радостно заулыбалась и прошептала:
   - "Николашка!"
   Но в это время раздался звонок в дверь.
   - "Вот он, сюрприз!" - сказал Николай, и побежал открывать дверь.
   Вошла белокурая красавица.
   - "Познакомься, это Оксана, моя невеста. Мы сейчас пойдём подавать заявление в загс. Оксанка приезжая, у неё здесь нет подруг, и я уговорил её, чтобы ты была свидетельницей невесты. Ты согласна?".
   Улыбка слетела с губ Галинки, она удивлённо посмотрела сначала на Николая, затем на Оксану и отрицательно помотав головой, тихо ответила:
   - "Согласна".
   Затем, развернувшись, быстро ушла в свою комнату. Из комнаты она услышала, как Николай радостно говорит:
   - "Ну, видишь, она согласна, я же тебе говорил, она очень будет рада".
   Слёзы ручьём текли по щекам. Чтобы сдержать рыдания, она уткнулась лицом в подушку и заплакала.
   - "Галинка, ты чего убежала?" - услышала она Колин голос.
   Глубоко вдохнув воздух, Галя ответила:
   - "Я сейчас, я подарок вам ищу, не заходите, я сейчас!"
   Она постаралась успокоиться. Стала ходить по комнате, глубоко вдыхая воздух, подняв лицо вверх и помахивая ладошками, чтобы унять слёзы.
   Вдруг она услышала голос Оксаны:
   - "Ты вот эту уродину мне в свидетельницы прочишь? Да ты что? Я даже рядом с ней не встану. Ну, выкинул номер!"
   Она затопала к двери, слышно было, как Николай вприпрыжку бежит за ней и полушёпотом говорит:
   - "Оксаночка, ну что ты, ягодка моя, я же хотел как лучше. Ну не хочешь, ладно, возьмём Олесю свидетельницей. Только ты потише, Галя услышит, неудобно".
   - "А по мне пусть слышит. Красавица!? Думаешь, я не видела, как она на тебя смотрит. Она же в тебя как кошка влюблена. Как кошка! Господи, ещё и такие уродины любви хотят, ну надо же!"
   Стукнула дверь и в квартире наступила тишина. Мёртвая тишина. Галинка сидела на кровати, обхватив голову руками, и тихонько выла, покачиваясь из стороны в сторону и повторяя:
   - "Уродина. Я уродина. Меня нельзя любить".
  
   В тишине она услышала чей-то голос.
   - "Что с тобой?"
   Галинка вздрогнула.
   - "Кто здесь?" - прошептала она, озираясь.
   - "Я".
   - "Кто ты?"
   - "Я твой друг"
   - "Не правда, у меня нет друзей" - прошептала Галя.
   - "Но я твой друг, я хочу тебе помочь. Расскажи мне, что с тобой?"
   - Я никого не вижу, кто ты?"
   - "Разве так важно видеть? Мне кажется, важно понимать друг друга. Важно чувствовать душу другого. Разве может тело любить? Нет. Только душа может сопереживать, только душа может понять другую душу. Меня потянуло к тебе за многие тысячи километров. И я чувствую, что я нашёл, то, что искал во вселенной. Родную душу".
   - "Но я уродина, разве ты этого не видишь?"
   - "Нет. Я вижу добрую, ласковую, нежную и ранимую душу, которую незаслуженно обидели".
   - "Кто ты?"
   - "Меня зовут Юои. Я могу перемещаться в пространстве куда захочу. Хочешь, полетим со мной? Я покажу тебе вселенную, другие планеты. Я покажу тебе мир, который ты не знаешь".
   Галинка захохотала:
   - "Да я не знаю даже кто ты такой. Может быть это просто галлюцинация. А ты меня ещё и с собой зовёшь. По мне, видно, психушка плачет. Смех! Я слышу голоса!? Ау-у, кто здесь?"
   - "Ну, так что, ты летишь со мной?"
   - "Лечу, лечу. Я, кажется, уже прилетела" - с горечью проговорила она. И в то же время, вдруг почувствовала, что кто-то смотрит на неё. Но рядом никого не было.
   - "Да что же за наваждение такое, что со мной?" - подумала она.
   - "Закрой глаза, успокойся и растворись в пространстве, я тебе помогу. Если ты захочешь, у тебя всё получится".
   Галинка зажмурила глаза и вдруг почувствовала всем телом мягкое, доброе тепло. Оно окутало её со всех сторон, оно проникало внутрь её, оно завораживало. Хотелось летать, улыбаться, петь. Её закружил какой-то вихрь, казалось, что пол уходит из-под ног. Она почувствовала дуновение ветерка, услышала шум прибоя. Что-то тёплое коснулось её руки, вздрогнув, она открыла глаза. Галинка летела в небесах. От страха она снова зажмурилась.
   - "Ты можешь представить меня таким, каким хочешь увидеть. Только сильно пожелай
   этого" - услышала она голос незнакомца. Она вспомнила красивого юношу, которого видела в журнале и, улыбнувшись, открыла глаза. Её обнимал белокурый юноша с голубыми глазами, но с огромным ярко-красным пятном на щеке. Он улыбнулся и сказал:
   - "Летим со мной, у нас, тебя никто не обидит. Но зачем тебе тело? Смотри..." - и он превратился в существо без рук, без ног и без головы. Лёгкое облачко закружилось возле неё, играя всеми цветами радуги.
   - "Растворись в пространстве, делай, как я тебе скажу..."
   И у неё получилось. Радостное возбуждение казалось, переполнило её душу:
   - "Юои, спасибо тебе, я так счастлива!"
   Сердце бешено застучало.
   - "Разве так уж важно, как ты выглядишь. Я могу превратиться в кого угодно, в красавца, в урода, но ведь это не изменит мою суть. А твоя душа прекрасна. Мне так хорошо с тобой, а тебе?"
   Какое-то непонятное притяжение влекло к нему. Она поддалась этому чувству и полетела навстречу. Два существа закружились в счастливом танце любви. Две души нашли свои половинки и соединились навек.
  
  
  
  
   БРАК ПО ЛЮБВИ.
  
  
   В новый дом Дарья переехала, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Девочка она была коммуникабельная и быстро сдружилась во дворе со своими сверстницами. Часто вечером подружки сидели на детской площадке и, "как подобает девушкам", обсуждали дворовых парней, хихикая в ладошки, и кося глазами на стайку неуклюжих пацанов. На скамейку к ним нередко присаживался Михаська, так звала его мама. Миша жил на одной площадке с Дашей. Это был очень скромный мальчик, с красивым лицом и с грустными глазами. У него был один изъян, ноги его были выгнуты в дугу, меж них легко бы пролетел самый огромный мяч, даже не задев ног. Мальчишки смеялись над ним, они кричали:
   - Эй, Михаська, мы тебя поставим на ворота противника, ты только стой, и всё, тебе и делать ничего не надо, из тебя отличнейший вратарь выйдет! - и от души ржали.
   Мишка, как-то сразу скукоживался, краснел и глупо улыбался обидчикам. Дарья на это без содроганья не могла смотреть, она набрасывалась на обидчиков, хватала их за волосы и громко крича "дуралеи", отвешивала каждому по несколько тумаков, размахивая кулаками направо и налево, от страха закрыв глаза. Для девчонок Михаська был просто подружкой. Они доверяли ему свои секреты, и он никогда не подводил их. Даже когда старшая из девчонок, Янка, рассказала, что она вчера целовалась с парнем, Миша не захихикал, как Юлька Мамонова, а только тихо сказал:
   - А может это любовь!?
   На что другие удивлённо запереглядывались и заулыбались, а Янка гордо сказала:
   - Конечно!
   Шли годы. Всякие события происходили у девчонок, но одна загадка не давала покоя вот
   уже несколько лет. Каждый год, с тех пор, как Дарья переехала в новый дом, на её день рождения, у дверей в квартиру её ожидал букет цветов. Сначала это были ромашки, потом хризантемы, потом розы. Цветы появлялись, как будто ниоткуда. Девчонки хихикали, кто же этот воздыхатель. Они перебирали всех ребят во дворе, но так и не могли придти к единому выводу. А Юлька, вдруг хохотнув, сказала:
   - Михаська, может, это ты ей букеты даришь?
   На что Миша, покраснев, до ушей ответил:
   - Ну, вот ещё! Делать мне больше нечего!
   А Дашка, посмотрев на него, прикрыла рот ладошками и фыркнула. Мишка вскочил и, переваливаясь на своих кривых ногах, побежал домой.
   - Михаська, это я так, я ненарочно - закричала Даша, но он уже скрылся в подъезде.
   Но с тех пор Дарья и Миша стали ещё ближе друг другу. Дашка поверяла ему все свои тайны, в кого влюбилась, кого разлюбила, кто нравится, от кого мурашки по телу бегут. Миша умел слушать, умел подсказать, как поступить в той или иной ситуации, и всегда оказывался прав.
   Даше было уже двадцать два года. Она была симпатичнее многих девчонок. Высокая, стройная, густые волосы локонами лежали по плечам, на щеках ямочки-завлекалочки, карие глаза с огромными ресницами. Парни заглядывались на неё и стайками крутились около, но пока ещё никто не тронул её душу. Только неизвестный воздыхатель, бередил её покой. Кто он, почему не показывается ей? Девчонки смеялись:
   - Может, это ты сама себе такие подарки делаешь?
   Дарья возмущалась, даже просила Мишу последить, кто же это приносит цветы, но и ему не удавалось выследить этого неуловимого "цветочника".
   На двадцатитрёхлетие Даша сама решила выследить незнакомца. День рождения решила перенести на выходной. А в этот день с раннего утра заняла исходную позицию. Села на стул возле самой двери, поставила рядом с собой пакет молока, булку, бутерброды, чуть приоткрыла входную дверь, чтобы были слышны шаги проходящих по лестнице людей, и стала ждать. Уговоры родителей не помогали и они отступились, "пусть делает, что хочет, в конце концов, это её дело". Целый день она просидела у двери, но "неизвестный", как будто почувствовав её присутствие, так и не показался, не было и цветов. Прождав до двенадцати часов ночи, Дарья, уставшая и измождённая, пошла спать. Утро не принесло ответа. Цветов не было.
   - Ну, вот и всё! - подумала Даша - накрылся мой неизвестный доброжелатель.
   Взгрустнув минутку, она направилась к своему самому близкому другу - Михаське.
   Двери ей открыла Мишина мама с заплаканным лицом.
   - А Михаська в больнице - сказала она - он вчера под машину попал и сейчас в реанимации, без сознания, всё время только бредит, бежать куда-то хочет, его даже привязали.
   И мать громко зарыдала. Дашке стало вдруг так муторно, она тихо развернулась и вышла, даже не попрощавшись. Забежав домой, Даша рванула в больницу. "Господи, ему плохо, а она о каких-то мистических женихах думает. А вчера даже не позвала его на свой день рождения".
   Вбежала в больницу, но путь ей преградила вахтёрша:
   - Куда? Девушка, у нас тихий час, и вообще, сейчас карантин, мы пускаем только к тяжелобольным и по пропускам.
   - Пустите, мне надо, он тяжелобольной.
   - У вас пропуск есть?
   - Нет. Пустите, прошу вас.
   Слёзы катились из её глаз.
   - Ну, пожалуйста, пустите!!!
   - Да кто он вам?
   - Он мой друг, мой лучший друг, ему очень плохо, пустите меня! Пожалуйста!
   Удивлённая таким напором вахтёрша открыла дверь и тихо сказала:
   - Да проходи, проходи, только не говори, что я пропустила, а то хлопот не оберёшься.
   Размазывая по щекам слёзы, Дашка рванула в палату. В коридоре никого не было и никем незамеченная, Даша прошмыгнула внутрь. В палате, весь в бинтах, крепко привязанный к кровати лежал Михаил. Он метался в бреду и повторял одно и тоже:
   - Отпустите меня, мне надо, мне очень надо, я должен купить ей розы, она же ждёт, отпустите. Отпустите....отпустите!!!!
   Он метался из стороны в сторону. Пораженная, Даша подошла к нему, дотронулась до его щеки и тихо, тихо прошептала:
   - Михаська, милый мой Михаська, какая же я дура! Ты... ты не расстраивайся, ты уже принёс мне цветы, ты просто забыл. Ты принёс мне огромный, огромный букет роз, они дома, я их поставила в вазу, они прекрасны.
   То ли почувствовав её руку, то ли услышав слова Даши, Миша вдруг затих и перестал метаться. Дарья испугалась этой перемене, она подумала, что он умер. Но вдруг глаза его открылись, и он взглянул на неё осмысленным взглядом. Даша закрыла лицо ладошками и громко зарыдала. Она слышала, как Михаил тихо прошептал:
   - Дашка, это ты? Я не брежу?
   И она, вдруг засмеявшись, ответила:
   - Ну, подожди, получишь ты у меня, будешь знать, как пугать людей!
   Через пол года они поженились. Люди видевшие эту удивительную пару только пожимали плечами, "такая красавица, а жениха выбрала - урод - уродом. Им было не понять, как такое может быть. А молодые, выйдя из загса, нежно глядя друг на друга, счастливо улыбались. Им было наплевать на косые взгляды людей, они были просто счастливы. Счастливы безмерно!!!!!!
  
  
  
  
   МАЛЫШ И ЕГОЗА.
  
  
  
   Малыш и Егоза были закадычными друзьями. Им было по пять лет. Егоза был длинный, вёрткий, про таких говорят - "шило в попе". Настоящее имя его было Егорка, но все, кто его знал, звали его Егоза. Даже мама и папа частенько звали его так. Он ни минуты не мог усидеть на месте. В четыре года знал уже все буквы, а к пяти и читал по складам, но очень шустро.
   С Малышом они жили в одном доме, на одной площадке. Малыш был тихоня в противоположность Егозе: толстенький, небольшого росточка, с пухлыми щёчками, бегал вперевалочку, почти что ходил. Звали его Миша, но за его маленький рост все называли Малышом. Ребята во дворе часто дразнили его - "жиртрест, жирконтора, тебя на колбасу
   надо сдать!" Малыш краснел и сопел себе под нос, но драться с дразнившими не решался, только тихо утирал слёзы, отвернувшись ото всех.
   Летом на три недели Егорка уехал к бабушке в гости, а когда приехал, оказалось, что Малыша нет. В квартиру въехала какая-то старушка, и родители как раз помогали ей носить вещи. Егоза очень расстроился такому повороту событий. "Как же так? Разве не мог Малыш подождать его?" Расстроенный, он сидел в комнате, смотрел в окно и на душе его скребли огромные кошки. В это время в дверь позвонили, вошла бабулька.
   - Елена Максимовна - сказала мама - вам чем - нибудь ещё помочь?
   - Да вот за продуктами бы сходить, да не знаю где здесь ближайший магазин.
   - Давайте я куплю вам что нужно.
   - Да мне бы только знать куда идти, а так я и сама схожу. Может мальчик покажет?
   - Егоза, сходи с Еленой Максимовной.
   Егорка молча кивнул и пошёл к двери. Магазин находился совсем недалеко. Через пять минут они уже были там. Бабулька оказалась удивительно занудливой, она останавливалась около каждого прилавка и долго рассматривала товар. Купила молока, предварительно расспросив, когда привезли, какая жирность и стоит ли покупать. Купила хлеба, долго выбирая булки, трогая каждую на мягкость. На мясном отделе нюхала мясо, но не купила, заявив, что оно старое. Подошла колбасе, стала спрашивать какая лучше, молочная или сливочная. Егоза хмыкнул, интересно, как делают из молока колбасу? И решил, что мама ему из слив никогда колбасу не покупала, надо ей сказать, чтобы купила сливочной обязательно. Он стал смотреть в витрину, какие же ещё есть колбасы.
   - Те- ля- чь-я - прочитал он.
   - А телячью из чего делают? - спросила Елена Максимовна.
   Продавщица хмыкнула:
   - Бабуля, телячья из телятины!
   - Ой, милая, а свиная из чего?
   - Да, ты чего, бабушка, свиная понятно из свинины!? Ну, народ! Ведь написано, только прочитай, так нет, каждому спросить надо! - и она возмущённо отвернулась.
   Егоза в это время дошёл до другого ценника.
   - Де- ре- ве- н- с - ка- я - прочитал он. Бабушка жила в деревне, но из чего эта колбаса, Егоза не додумался, решил, "спрошу у мамы", и стал читать дальше.
   - Док- то- р- с- ка- я - его бросило в пот, "что, и из докторов делают колбасу?"
   - Мо- ло- дёж- на- я - он прижался к стеклу, побелевшими губами прочёл дальше:
   - С- ту - де - н - чес- ка - я.
   Папин брат учился в институте и был студентом. У Егозы затряслись руки, но глаза уже смотрели на следующий ценник, где крупными буквами было написано "Сосиски малыш"
   - Вот тебе и на .. -подумал Егорка,- сказали, уехал, а его на самом деле и, правда, на колбасу? Как же так? За что?
   И вдруг Егоза услышал, как Елена Максимовна говорит:
   - Ладно, докторской на пробу грамм двести возьму, больно уж она вкусно пахнет!
   Егорка развернулся и рысью рванул из магазина. Прибежав, домой он с порога закричал матери:
   - Как, как же вы можете? Докторов съедать, студентов, даже если они плохо себя ведут! Нельзя же так, нельзя!!! А Малыша? На колбасу моего друга!! За что?.....
  
   ЧТО ХОЧЕТ ЖЕНЩИНА !?
  
  
   Милые бранятся, только тешатся. Это как раз очень точно относилось к Алле и Сергею.
   Они прожили в браке шесть лет. И не проходило месяца, чтобы они не ругались. Ссоры были шумные, с битьём тарелок, разорванной в клочья одеждой, синяками под глазом и в других частях тела. Сергей был вспыльчивый, ревнивый, но отходчивый. Алла же оказывалась несдержанной на язык и за это получала в лучшем случае хорошего тумака, а в худшем и того больше. После скандала Алла демонстративно закрывалась в ванной, громко выла, перемежая вой громкими стенаниями о своей горькой доле и словами о том, как же она любит этого идиота, и за что же ей всё это послано? Слёзы жены действовали на Сергея магнетически. Он начинал ходить по комнате, зажав руками голову и монотонно бубня, какой же он идиот, обидел самую лучшую в мире женщину. Минут через пять хождения таким образом, он подходил к двери в ванную комнату, резко дёргал её, с мясом вырывая запор, подхватывал воющую Аллу на руки и нёс в комнату, осыпая поцелуями. Надутые губки Аллы выражали обиду, горе, страданье. Глаза жалостливо и горько смотрели на этого невыносимого человека, а руки уже обнимали его шею, голова ложилась на плечо, и она замирала в преддверии большой любви со стороны мужа. Теперь любое желание жены он выполнял беспрекословно, влюблено глядя на жену, и улыбаясь ей, счастливо и открыто. Дверь в ванную вновь закреплялась на петлях, запор передвигался на ещё не выломанное пространство, шпателем и кисточкой выравнивалось пространство, и в доме воцарялся мир. Но "медовый" месяц длился не больше месяца. Затем снова назревал скандал из-за какого-нибудь пустяка.
   На этот раз ссора произошла из-за того, что Алла собралась варить холодец. Скороварка стояла на кухне под самым потолком, и чтобы достать её, Алле пришлось взобраться на табуретку. Подняв руки под потолок, Алла ненароком оголила слишком высоко свои ноги, выказав тем самым известный туалет женской принадлежности, или легче сказать трусики. Увидев это, Сергей рассвирепел не на шутку.
   - Ты что выставилась - закричал он - люди в окно все твои прелести должны смотреть? Ты бы ещё голая залезла для обозрения на такой подиум!
   Алла в это время как раз снимала со шкафа скороварку. Дёрнувшись от неожиданности, она замахала одной рукой и, не удержавшись, стала падать. Видя, что жена падает, Сергей рванулся вперёд, чтобы поймать её, но не успел. Алла летела ему навстречу, размахивая кастрюлей. Тяжёлая скороварка с размаху шлёпнулась на его голову. Искры полетели из глаз, со всех сторон весело зачирикали птички. Сергей лежал на полу, радостно улыбаясь.
   - Убила! - завопила Алка - убила! Ненаглядный, как же я без тебя?
   В это время Сергей открыл глаза.
   - Милая, ты чего кричишь?
   На лбу Сергея вздувалась огромнейшая шишка. Алла заморгала глазами, шмыгнула носом в преддверии хорошей трёпки, но муж сел на полу, потрогал шишку и вдруг сказал:
   - Вот это шишак! Ну, прости дорогая, это я тебя напугал. Ты на меня не обижаешься?
   От удивления Алла только смогла помотать головой.
   Жизнь с той поры кажется, наладилась. Сергей стал покладистым и добрым. На любое предложение жены отвечал:
   - Как скажешь, дорогая! Хорошо дорогая!
   Больше не кричал на неё, не дрался. Даже целовать стал только с её разрешения. Прекратились ревности, теперь она могла подойти к любому мужчине, поговорить с ним,
   поулыбаться. Даже, когда мужчины целовали её в щёчку, Сергей только радостно говорил:
   - Смотри, как ты нравишься мужчинам. Ты у меня просто красавица!
   Она не могла заставить его ревновать. Жизнь превратилась в каторгу. Подруги радовались, в доме Аллы и Сергея поселился покой. Но сама Алла превратилась в затравленного зверька. Она перестала ходить в гости, перестала звать к себе друзей. Она скучала по прежнему Сергею, ревнивому, взбалмошному, но такому любимому. И она решилась. Она встала на стул, взяла обеими руками скороварку и ... закричала:
   - Сергей! Падаю!
   Удар сбил Сергея с ног, и он всей своей массой грохнулся на пол. Шишка на лбу росла, набирая величину и синеву одновременно. Со страхом и надеждой Алла вглядывалась в лицо любимого. Сергей открыл глаза, потрогал шишку на голове и, увидев возле себя жену в халатике с распахнутым верхом, заорал:
   - Ты что, шалава, мужа скороваркой, а сама титьки наружу и к мужикам. Ну, погоди!
   Взвизгнув радостно, Алка распахнула во всю ширь руки, обняла мужа и радостно залепетала:
   - Вернулся, родненький! Любимый ты мой! Как же я тебя люблю!!!
  
  
  
   АЛЬКА.
  
  
  
   Когда Зоя родила тройню, трёх премилых девочек, муж только и сказал:
   - Ну, план мы выполнили и перевыполнили, теперь только крутись-вертись.
   Имена придумывали долго но, в конце концов, и этот вопрос оказался решён. Муж сказал:
   - Чтобы не путаться назовём всех Альками, а там разберёмся.
   Так и записали в метриках - одна Александра, другая Алла, третья Алина, а проще - три Али. Когда девочки чуть подросли, они сами выбрали себе имена. Самая бойкая говорила:
   - Я Аля - Саша - это моё имя.
   Але, которая любила прибираться и мыть посуду, нравилось имя Алла, а самая тихая Аля взяла себе имя Алина. Соседи смеялись:
   - Первый раз видим, чтобы дети выбирали себе имена.
   Но в то же время все соглашались, что каждой подходит именно её имя. Хотя характеры у сестёр и были разные, но одежда и вещи у них были одинаковые всегда.
   Родители жили в посёлке. Когда девочки окончили школу, встал выбор, куда идти учиться дальше. Посоветовавшись, решили девчонок отправить в город учиться в пединституте к родителям мужа, те в свою очередь хотели переехать жить к сыну и снохе.
   Экзамены были сданы на отлично, в списках принятых было написано:
   1. Абалюк А. И.
   2. Абалюк А. И.
   3. Абалюк А. И., затем шли другие фамилии.
   Сёстры жили в предвкушении городской жизни. А пока решили помочь родителям сделать ремонт перед приездом дедушки и бабушки. Тихая Алинка приболела, неделю лежала с температурой, и после выздоровления решили отправить её к старикам. Нечего ей ремонтом заниматься, пусть пока поживёт в городе, окрепнет. В первый день приезда во дворе её встретила компания парней и девчонок. Один из ребят спросил:
   - Девушка, а вы кто и откуда?
   Алина с улыбкой ответила:
   - Я из посёлка к бабушке приехала.
   И увидела, как одна из девушек ревниво спросила парня:
   - А тебе что, интересно, откуда эта "дерёвня" приехала?
   Алинка смутившись, быстро пошла к подъезду, а сзади стоял гомерический хохот. Та самая ревнивица, дико смеясь, говорила:
   - Чудеса, Лёка ретро увидел, аж рот раскрыл от удивления. Он таких туфель даже у своей бабушки не видел, а тут наяву. А причёска-то, причёска, с шестидесятых годов, наверное.
   Ещё несколько раз, выходя на улицу, Алина слышала громкий смех за своей спиной. Она сжималась вся, на глазах навёртывались слёзы, Аля старалась прошмыгнуть незамеченной в подъезд.
   Но вдруг что-то произошло. Проходя в очередной раз по двору, она не услышала смеха. Было тихо. От компании отделился красивый юноша и, весело улыбнувшись, сказал:
   - Привет, как тебя зовут? Я Олег, Олежка, Оленёнок. Можете называть меня, как Вам будет угодно.
   - А я Аля - смутившись, ответила Алина.
   Беседа завязалась легко и непринуждённо. Алинке очень понравился Олег. Он рассказал ей о себе, о своих друзьях, сказав, что они не такие уж и плохие, просто любят посмеяться, а ещё у них ветер в голове дует о-го-го как. Так что на это не надо обижаться. Але казалось, что она знает Олежку, почти всю жизнь. Ей с ним было легко и хорошо.
   За две недели они очень сблизились. Гуляли по улице, ходили в кино. Алина рассказала о себе: где жила, чем занималась. Правда про сестёр ничего не рассказывала, боясь, вдруг ему понравится больше Саша или Алла, оттягивала время, вот приедут, сам увидит.
   Сёстры приехали в среду под утро. Тихонько разделись и на цыпочках стали пробираться в комнату, где спала Алинка. Но та не спала. Вся зарёванная, она лежала на кровати, бездумно глядя в потолок. При появлении сестёр слёзы из её глаз потекли в три ручья. Алла и Александра долго не могли добиться от неё какого-либо ответа. На все вопросы Алина только и твердила:
   - Всё хорошо. Всё нормально.
   Но под напором сестёр всё же рассказала, что с ней произошло. Вечером Алинка пошла, прогуляться, она уже возвращалась домой, когда неожиданно на скамейке в кустах увидела Олега. Радостная, она поспешила к нему. Аля хотела подойти неожиданно, чтобы он её не увидел. Тихонько на цыпочках подошла к скамейке, услышала голоса ребят, смех. И голос Олега:
   - Да что я дурак, что ли, мне и двух недель с ней хватило за глаза и за уши. Сегодня-завтра она будет моя. Она уже от меня и так без ума. В постель затащу, оттрахаю эту целочку и бегом!!! С невинностью надо кончать в тринадцать, ну, по крайней мере, в пятнадцать лет, а то ведь так и кувалдой не прошибёшь. Она мне ещё благодарна будет до гроба.
   Гомерический смех разорвал тишину. Алька прибежала домой и ткнулась в подушку лицом. Так вот что ему надо от неё. А она дура! Дура! Верила каждому его слову.
   Притихшие сёстры сидели у изголовья Али и не знали, как её утешить. Вдруг Александра вскочила, улыбнулась, и сказала:
   - Я знаю, как ему отомстить. Он у нас попляшет, как угорь на сковородке. Он узнает, как обижать нас!
   Обсудив все подробности плана, сестрички начали действовать....
   На следующий день Алинка позвонила Олегу по телефону и сказала, что бабушка с дедом уехали к родителям.
   - Я сегодня одна, заходи часика в два, сходим в парк, а вечером посидим у нас.
   Олег с радостью согласился. Аля открыла ему двери в халатике с босыми ногами. Бросила на ходу:
   - Подожди, я сейчас, переоденусь и пойдём. Посиди пока в большой комнате.
   Квартира стариков представляла из себя старую трёхкомнатную квартиру, их ещё называют распашонками. Одна большая комната - проходная и две малютки после неё.
   В предвкушении вечера Олег сидел, как на иголках. Из комнаты слышалось нежное щебетание Алинки:
   - Я так рада, что ты стал со мной встречаться. В посёлке у нас, со мной почему-то никто не хотел общаться. Они говорили, что я очень странная. Ты знаешь, что такое телепортация? Они говорили, что я могу сразу же появляться в нескольких местах.
   Ерунда какая-то. Но я думаю, ты в это не веришь?
   Олег хмыкнул, "надо же, эта дура чего только не придумает, лишь бы привлечь к себе внимание. Ну, да ладно. Потерплю ещё денёк-другой её выходки. А там уж похохочем над ней все вместе".
   Олег поднялся и стал продвигаться к комнате. Алёна высунула голову из комнаты и, улыбнувшись, сказала:
   - Сейчас дорогой, сейчас.
   Закрыла двери и защёлкнула на защелку. Олег хмыкнул и пошёл к дивану. В это время Алинка крикнула:
   - Олеженька, молнию застегни!
   Дверь отворилась, но не в ту, комнату, где находилась Аля, а в другую. Алькина мордочка выглянула на минутку, и пропала вновь. Удивлённый Олег зашёл в комнату. Алька беспомощно тянула вверх молнию и не могла застегнуть. Ошарашено Олег осмотрел комнату, прохода в другую не было.
   - Ты же была в той комнате? - спросил он.
   Алинка удивлённо взглянула на Олега.
   - Ты чего? Я отсюда не выходила. Да ну, тебя. Хихикаешь надо мной, разыгрываешь.
   Застегнул, спасибо. Ну, всё иди, я сейчас накрашусь и пойдём. Выходи, выходи, я не могу краситься, если ты будешь смотреть.
   Алинка вытолкала Олежку из комнаты и закрыла двери на защёлку. Олег помотал головой, "ну надо же, показалось, что Алина в одной комнате, а оказалось в другой". Олег пошёл к окну, но в это время услышал какое-то мурлыканье на кухне. Явно Алькиным голосом кто-то пел:
   - Я буду вместо, вместо, вместо ОНА, твоя невеста - без места, честная А.
   Олег тихонько подошёл к кухне. Там.... АЛЬКА... наливала в чашки чай. На столе лежали бутерброды, стояло варенье. Олег замахал рукой в сторону комнат:
   - А-а там ...
   - Ну, сколько тебя ждать! - надув губки сказала Аля - три раза уже звала, а ты всё не идёшь и не идёшь!
   Олег рванул в комнату, подбежал к одной двери, дёрнул её - закрыто, дёрнул другую - тоже.
   - Ты чего, Олежка, там же закрыто. Дед с бабулей уехали, так они закрыли свои комнаты. А ты что там хотел посмотреть?
   Олег открыл рот, набирая воздух. Из его горла раздавались только нечленораздельные звуки. Развернувшись, он бросился из квартиры. Он бежал, перепрыгивая через две ступеньки и громко икая на ходу.
   На следующий день, Олег сидел на скамейке около дома, и жестикулируя, что-то
   рассказывал друзьям, а те, глядя на него, громко хохотали. В это время из подъезда вышла Аля, увидев Олега, она радостная направилась к нему.
   - Олежка, любимый, ты сегодня ко мне придёшь? Я вечером дома, буду ждать! - и, помахав рукой, пошла прочь.
   Компания взглянула на Олега. Тот в замешательстве смотрел на удаляющуюся Алинку. Через минуту она скрылась за углом дома, а из подъезда уже выходила Аля. Увидев Олега, она радостная направилась к нему.
   - Олежка, любимый, ты сегодня ко мне придёшь? Я вечером дома, буду ждать! - и, помахав рукой, пошла прочь.
   У всех разом раскрылись рты. Немигающим взглядом они проводили Алину до угла дома. Головы одновременно повернулись к подъезду, откуда уже, грациозной походкой выплывала Аля. Она направилась к Олегу, и всё повторилось вновь. Занятые тем, как удаляется Алина, они не заметили, как в подъезд прошмыгнула Александра, затем Алла.
   Им просто казалось, что около них стройными рядами проходят Альки, Альки, Альки....
   Не выдержав такого нашествия, вся честная компания рванула с места в карьер. На их лицах застыл ужас, волосы стояли дыбом. Они бежали в разные стороны, ничего не замечая. А сёстры, улыбнувшись, взялись за руки, и довольные пошли гулять по городу.
   Алла со смехом сказала:
   - Ну, твой олень сегодня на хорошие рога заработал.
   А Александра добавила:
   - Это одну легко обидеть, но нас же трое и мы АЛЬКИ!!!!!
  
  
  
   В ДВУХ ШАГАХ ПОСЛЕ СМЕРТИ.
  
  
   Светлана стояла на балконе, держась рукой за перила. Слезы застилали ей глаза. Хлопнула входная дверь. Всё, больше никакой надежды. Борис ушёл, забрав всё, что мог унести. Даже истёртая зубная щётка была аккуратно положена в чемодан, завёрнутая в бумажную салфетку.
   Ещё недавно Светлана считала себя женщиной без особых проблем. У неё была хорошая квартира, прекрасная работа, перспективный муж. Но вдруг всё вокруг переменилось. Тридцать восемь лет, это тот срок, когда женщина, не имеющая детей, ОЧЕНЬ хочет иметь ребёнка, но понимает, что шанс у неё один на миллион.
   Светлана поняла, что беременна почти сразу, в первые же дни. Она не могла поверить этому чуду, и мужу говорить не стала. Хотела быть уверенной на всё сто. Через некоторое время и муж стал замечать, что жена поокруглилась, стала более "величавой", походка стала плавной, улыбка не сходила с её губ.
   Врачи уговаривали Светлану сделать аборт, дескать, и возраст уже не тот, да и здоровье неважное. Но та и слышать ничего не хотела. Беременность протекала тяжело, но Света всё переносила, не жалуясь и не унывая. Вечерами они выбирали имя для своего долгожданного дитя. Перебрали все имена не по одному разу, долго споря, убеждая друг друга, что это именно он нашёл самое подходящее имя для ребёнка. В конце концов, выбрали. Если девочка - Джульетта, если мальчик - Давид.
   Родился мальчик с тёмными глазами, с вьющимися волосами и с маленьким курносым носиком. Он прожил всего два дня. На третий день утром в палату зашла грустная
   медсестра, сделала Светлане укол, затем её пригласили к главврачу. Почувствовав что-то неладное, Света, как робот, прошла в кабинет доктора, где ей сообщили, что ребёнок умер. Ни одной слезинки не вытекло из её глаз, Света словно окаменела. Похороны, поминки, всё это прошло как будто стороной. Целыми днями Светлана сидела в детской, глядя на маленькую кроватку и полушепотом, напевая кому-то, видимому только ей, колыбельную. А муж всё чаще уходил к друзьям, в бар, к знакомым. Только бы не оставаться с убитой горем Светланой. Приходил навеселе с еле заметным запахом духов.
   Прошло полгода. С работы Светлану уволили. Дома она ходила как тень, не замечая ничего вокруг. Наконец муж, не выдержав этой обстановки, сказал:
   - Я думаю нам надо расстаться. Я устал от такой жизни. Я устал от твоих слёз. Ты даже не замечаешь, что у меня появилась другая женщина. Она молодая, ей двадцать восемь лет, она беременна от меня и я её люблю.
   Светлана села на диван, закрыла глаза, сжалась в комочек, и еле слышно сказала:
   - Чемодан на шкафу.
   Она просидела не шевелясь, пока он упаковывал вещи. А когда он подошёл к ней попрощаться, встала, пристально посмотрела ему в глаза и с полуулыбкой сказала:
   - Скатертью дорожка.
   На что он, рассвирепев, выкрикнул:
   - Да я ребёнка хочу, понятно тебе! А ты... тебе же всё вырезали, ты же теперь даже не баба!
   И вдруг, увидев её удивлённый и бледный взгляд, осёкся. Ведь она этого не знала!! Но тут же махнул рукой, ну и пусть знает, пусть, ему теперь всё равно. Развернувшись, Светлана пошла на балкон, коротко бросив:
   - Прощай!
   Она стояла на балконе, слезы застилали ей глаза. Света видела, как Борис быстрым шагом удалялся от подъезда в сторону остановки. Теперь её ничто не удерживало на этом свете. Ей не хотелось жить, ей не зачем было жить. Наклонившись, она посмотрела вниз.
   Пятый этаж. Надо прыгнуть, чтобы попасть на асфальт и лучше головой вниз. Она представила, если головой вниз, на асфальт, да ещё бы на поребрик, тогда уж точно насмерть. А ей нужно НАСМЕРТЬ! Света принесла стул, встала на него, поставила ногу на перила балкона, уцепилась за веревку, на которой висело бельё и, наклонив голову вниз - прыгнула.
   Очнулась она в больнице. Над ней склонилась сиделка в белом халате.
   - Ну, вы как, очнулись? Вот и славненько, вот и прекрасно.
   Светлана хотела спросить, где она, но во рту было так сухо, что она только промычала что-то нечленораздельное. А сиделка - щебетунья говорила безумолку.
   - Да вы молчите, молчите. У вас видно со страху голос пропал. Вы, наверное, на балконе бельё снимали? Люди видели, вы за верёвку держались, а потом и полетели. Наверное, стул покачнулся. А тут, горе -то какое, вы сверху падаете, а внизу женщина пьяная шла, вы прямо на неё и упали. Она вашей спасительницей и стала. Ишь, как бывает, да! А женщине-то той не так повезло как вам. Она сердешная, голову-то задрала, а вы как раз на неё и грохнулись. Шея хрясть - сразу и насмерть. Кому помирать, а кому жить, это уж как на роду написано! А ей хорошая смерть, так то лучше, не под забором.
   Ну что, несчастный случай. Всяко бывает. А может и к лучшему. Она сказывают из дому - то всё вынесла, по помойкам ошивалась. Вот Бог и прибрал. Слава тебе, Господи!
   Светлана, от этих слов будто онемела. Хочет что-то сказать и не может. Приходил следователь, но Светлана только расплакалась, говорить она не смогла. Выписали её, продержав положенный срок, но немота не прошла. Врачи сказали, что это шок, может пройдёт, а может и нет. Выписали Светлану в среду, придя, домой, она села на
   диван и, уставившись в одну точку, просидела до вечера. Долгий звонок в дверь, а затем
   громкий стук кулаком, вывел её из этого состояния. Она подошла к двери, открыла её. На пороге стояла пьяная старуха в какой-то рваной одёжке, сжимая руку маленького человечка лет двух от роду. Другой рукой ребёнок держался за подол старухиной юбки.
   - Это ты убила мою дочь, стерва?! Ты убила родную мать вот этого трёхлетнего беззащитного ребёнка! Ты оставила её сиротой. Убивица! Кто теперь её кормить будет, кому она нужна? Убила, вот и забирай её!
   Старуха швырнула в комнату ребёнка, а сама, плюнув в лицо Светлане пьяными вонючими слюнями, скрылась с быстротой резвой кошки. Света стояла у открытой двери разбитая и опустошённая. Не дождавшись возвращения старухи, она прошла в ванную, долго отмывалась, тихо подвывая, затем направилась в комнату. И только тут она вспомнила о ребёнке. Оглядела комнату, у окна, забившись в угол, сидела малышка. На девочке была одета взрослая кофта, под которой находились одни лишь трусишки. Слёзы и сопли были размазаны по её худенькому личику. Ребёнка трясло, то ли от страха, то ли от холода.
   - Как тебя зовут? - еле-еле слышно прошептала Света.
   - Даша - ответила та, с ужасом глядя на незнакомую тётю.
   - Куда же ушла твоя бабушка?
   - Не знаю. Она не придёт, она пить долго будет. Может даже до зимы - сказала вдруг Даша, посмотрев на Свету таким недетским взглядом, что та поёжилась. Она присела около испуганной малышки, погладила её по голове и прижала к себе худенькое тельце.
   Куда вести ребёнка ночью? Ладно, решила Света, нужно её хотя бы в божеский вид привести. Отмывать бедного ребёнка пришлось больше часа. Голова малышки кишела вшами, пришлось подстричь её почти под ноль, на теле были синяки и расчёсы. Намывая этого испуганного воробышка, Светлана поймала себя на том, что она улыбается, мурлыкая что-то себе под нос. Дашка, сначала вела себя настороженно, но потом разомлела, стала смотреть по сторонам, ловить руками пену. Затем глаза её стали закрываться и Светлана, завернув Дашу в полотенце, принесла её в комнату. Пошла на кухню, чтобы сварить кашу, а когда пришла обратно, девочка уже спала на постели, свернувшись клубочком.
   Светлана долго смотрела на этот маленького, но столько испытавшего человечка. Сколько же она натерпелась за свою небольшую жизнь. Полночи Светлана не спала, разрезала два своих платья, раскроила их и сшила Даше платьишко и яркий комбинезончик. Выкинула её лохмотья в мусорное ведро. Разделась и прилегла с краешку, чтобы не потревожить спящего ребёнка.
   Во сне Дашка почувствовала, что кто-то лёг рядом. Рукой она дотянулась до Светланы, быстро, не просыпаясь, подползла к ней, уткнулась носом в руку, крепко обняла её и улыбка появилась на худеньком личике.
   Старуха не приходила, прошло уже четыре недели. Светлана купила Даше все необходимые вещи, кормила её всякими вкуснятинами и со страхом ждала, когда же придёт эта страшная старуха и заберёт девочку. Она все больше и больше привыкала к Даше. Но и Дашка оттаяла, стала весёлой, улыбчивой. Голос постепенно возвращался к Светлане. Теперь они играли: обе говорили тихим шёпотом и старались понять, кто что сказал.
   В один из дней в двери позвонили. Светлана и Даша от неожиданности вздрогнули. Светлане вдруг стало страшно, ей показалось, что там стоит старуха. С ужасом она подошла к двери, осторожно открыла её. Держась за стену, возле квартиры стояла
   какая - то пьяная женщина.
   Размазывая слёзы по грязному лицу, незнакомка проговорила:
   - Ты что ли убивица? Мария, Дашкина бабка, вчерась под машину насмерть попала, так ты нам на помин души дай денег. Да не жалей, нам бутылок на десять надо, чтобы хороший помин был. Да поскорей давай!!!
   Светлана машинально взяла кошелёк, высыпала все деньги, какие были там.
   - Вот, берите.
   Пьянчужка быстро сунула деньги в карман.
   - Ну, я пошла. А не хватит, я ещё приду, понятно? - и, развернувшись, алкашка поковыляла восвояси.
   Зайдя в комнату, Светлана увидела забившуюся в угол, со взглядом затравленного зверька, Дашку.
   - Даша, ты что, родная?
   Дашка рванула к ней навстречу, обхватила руками шею, прижалась крепко к Светлане и, рыдая, стала шептать:
   - Милая, родная, не отдавай меня, мамочка, любимая! Не отдавай меня, родненькая!!!!
   Слёзы градом потекли из глаз Светланы:
   - Что ты, родня моя, я тебя никому, ты моя, моя! Доченька моя, я всё сделаю, ты будешь моей! Ты уже моя!!! Навсегда!
  
  
  
   ЗДРАВСТВУЙ ВАНЯ!
  
  
  
   Мы с моей давней подружкой Люсей Кукушкиной сидели у меня дома и вспоминали детство. Родились мы с разницей в месяц и жили с самого рождения в одном доме. Вспомнить было что. И нашу неразлучную дружбу, и дворовых ребятишек, и наших родителей. Вспомнили и Ваню Флегантова, вернее дядю Ваню. Тётя Тася и Дядя Ваня жили в соседней комнате в коммуналке. У них было четверо детей. Старшая Нина жила в интернате, она была глухонемая, затем шли Валя, Тома и Витя. Дядя Ваня был заядлым охотником и частенько ходил в лес, обратно приходил с добычей. Раз его сильно поломал медведь, он пришёл весь израненный, спина изодрана в клочья, но в скором времени оклемался. Соседи смеялись, зажило, как на собаке. В другой раз его не было три дня. Собака - Буян, которую он брал на охоту, прибежала одна. Встревоженная жена не знала куда податься, но пришёл он сам, живой и невредимый. Когда стали спрашивать, где был, он рассказал, что ходил почти весь день, не находя никакой добычи. Вдруг Буян ощетинился и стал пятиться от дерева, стоящего рядом, а затем, завизжав, резво рванул в сторону. Дядя Ваня поднял голову, резко вскинув ружьё. На дереве, на толстой ветке сидела девушка с распущенными волосами и в длинном белом платье.
   - Зачем в мой лес пришёл? - спросила она - Уходи отсюда.
   От увиденного, у дяди Вани отнялась речь, он просто смотрел на девушку, и не мог ничего сказать. А она вдруг растворилась в воздухе, вроде её и не было вовсе. Напрасно дядя Ваня кричал Буяна, его и след простыл. Без добычи и без еды охотник попал, как на заколдованный круг, в какую бы сторону не пошёл, а всё возвращался на то же место. Ещё несколько раз вдали он видел силуэт этой необычной женщины. Вконец измученный, он решился помолиться. Не зная ни одной молитвы, он только повторял:
   - Милый Господи, помоги! Матерь Божья, спаси!
   Как ноги его вывели на тропинку, как он добрался до конца леса, дядя Ваня помнил очень смутно. Соседи смеялись, ну вот догулялся по лесу, поди-ка бутылочку в лес прихватил, вот и померещилось, и лишь тётя Валя Добрынина, покачав головой, сказала:
   - Видно кикимору в лесу встретил, не к добру это, не к добру.
   Шло время, и как-то потихоньку стали соседи замечать, что что-то с Ваней происходит. Стал он заговариваться, постоянно улыбаться всем, а потом и вовсе стал чудным. Ребятишки посмеивались над ним. Подойдут и кричат:
   - Здравствуй Ваня!
   А он им в ответ, по-детски улыбаясь:
   - Здравствуй..... Ваня!
   - Ваня, пошли в футбол играть!
   - Пошли... в футбол... играть - отвечал он.
   Больше времени стал проводить с детьми, чем со взрослыми, да и сам уже превратился в настоящего ребёнка. Играл с ребятишками в салочки, прятки, футбол. Мы же смеясь, кричали:
   - Ваня догоняй!
   - Ваня......догоняй - отвечал он и неуклюже бежал за нами.
   Умер он как-то незаметно, растаял, как свечка. Много лет прошло с тех пор, и только сейчас, по прошествии стольких лет, я начинаю понимать, как плохо мы поступали с бедным, больным человеком. Прости нас, Ваня! Дядя Ваня, прости!
  
  
  
   ТЁПЛЕНЬКАЯ.
  
  
  
   У Ладьки было звучное имя Владлена, но соседи её звали Ладька или Тёпленькая.
   У неё был пьяница - муж и сопливый, вечно пищащий ребёнок. Муж после очередной пьянки мог не приходить домой день, два, а то и три. Но Ладька только махала рукой, проспится, протрезвеет, сам придёт. Когда муж кричал на неё, она с удивлением поднимала на него глаза, и спокойно уходила. На пищащего ребёнка вообще не обращала никакого внимания, вытрет своим подолом сопли, шлёпнет под тощий зад и вытурит гулять. Разговаривать с ней было невозможно. Вперит свой взгляд в одну точку и улыбается. Одним словом "тёпленькая". Любила, правда, рассказывать свои сны. Это она могла делать часами, забыв про всё на свете: и про включённый утюг, и про подгорающий суп. Во сне она всегда была безумно богатой, страшно красивой и на шикарном Мерседесе. Зайдут иногда к ней соседки, а она сидит у плиты, дым от сгоревшей каши по всей кухне, а она, подперев руками подбородок, блаженно смотрит в окно, мурлыкая себе что-то под нос.
   Владлена жила своей, совершенно непонятной для других жизнью. Днём она не жила, она существовала. А жила ночью. Вечером закрывала глаза и оказывалась в совершенно другом мире. Там не было пьяницы мужа, не было безденежья. Там была жизнь, там было счастье, там её любили и боготворили. Все эти сны - истории, она придумывала сама. Зажмурив глаза, представляла себя там, в загадочно-красивом мире грёз. Она рисовала картины своей шикарной жизни. Засыпая, продолжала грезить уже во сне. Утро казалось ей сумрачным и страшным. Ладька не хотела просыпаться. Будить её приходилось по полчаса и больше. В выходные же она вообще не вставала с постели. Муж вначале ругался, но потом, поняв, что это бесполезно, отступился. Одев ребёнка, он уходил к
   друзьям, и сидел там до поздней ночи, выпивая, и жалуясь на свою горькую долю. Ладька же уносилась в мир грёз. Она спала, но всегда помнила, что она спит. Владлена видела себя как бы со стороны, а ей хотелось влезть внутрь той, богатой и красивой себя. Ладька с упорством рисовала картину своей, той жизни. Она даже придумала адрес, где она проживает. В ста сорока километрах от их города находился город с красивым названием - Счастье, ей как раз этого не хватало. Улицу она придумала сама, ей очень нравилась сирень, пусть же и улица будет Сиреневая. А дом номер тринадцать, что-то колдовское в этом числе есть.
   Тот вечер не отличался от других. Нетрезвый муж, ввалился в комнату, грохнулся на пол и тут же захрапел, перемежая храп криками и матом. Ладька кинула ему замызганную подушку, обчистила от денег его карманы и, глянув на спящего ребёнка, сама отправилась спать. Сон быстро вернул её в ту, другую жизнь. Там, красивая, преуспевающая Владлена, руководительница фирмы, летела в Турцию, чтобы после изнурительной работы, надоевших сотрудников, наконец-то отдохнуть от дел. Она нежилась на солнышке, ходила по магазинам, покупая дорогие вещи, и отдыхала, отдыхала, отдыхала. Мужчины не сводили с неё глаз, но она была неприступна. "Зачем ей мужики? Свой "козёл" надоел". В этой жизни она будет одна, без детей и без мужа, без забот.
   Пора было просыпаться, она чувствовала, что пора, понимала, что нужно возвращаться домой, но проснуться не могла. Внутреннее беспокойство охватило её. Она была в собственном сне и не могла проснуться. А там, в той её жизни, муж третий день не мог разбудить свою спящую красавицу. Вызвали врача, собрали консилиум и пришли к выводу, что это летаргический сон.
   В какой-то момент Владлена поняла, что ей не выбраться из своего миража. Сначала она даже обрадовалась, но потом поняла, что изнутри её точит какое-то беспокойство. Это причиняло ей боль, тоску, безысходность. Её уже не радовал собственный дом, большие деньги, шикарный Мерседес. Однажды придя в свой "призрачный" дом, она села у телевизора, достала бутылочку хорошего вина и, потягивая его, незаметно для себя уснула. Проснулась она оттого, что стало трудно дышать. Открыв глаза, она увидела, что почти вся комната объята пламенем. Владлена схватила лежащий около неё джемпер и стала тушить им пожар. Но огонь разгорался только ещё яростнее. Испугавшись, что она может погибнуть в огне, Влада подбежала к окну, раскрыла его и с трудом выбралась наружу. Уже подъезжали пожарные, но дом полыхал, как свечка. Сгорело всё: мебель, одежда, документы. Владлена сидела в своей машине и горько, навзрыд плакала. Подходили какие-то люди, спрашивали, чем можно помочь, но она не отвечала, только отрицательно крутила головой и безучастно смотрела на сгоревший дом. Она вдруг поняла, как ей холодно в этой её, такой красивой жизни, и как она хочет опять очутиться в своей старой, обшарпанной квартире, со своим выпивающим мужем и сопливым ребёнком. Она не могла понять, что её может держать там, в грязи и неуюте и почему ей плохо здесь, где всё так, как захочет она. И Владлена вдруг поняла, что это уже не её сон. Жизнь разворачивается совсем не по её сюжету. Она движется уже по какому-то неведомому даже ей курсу. Кто вмешался, судьба или провидение? Как быть?
   Влада сидела в машине в полусожжённой одежде, перемазанная в саже и копоти и безуспешно думала, как же ей выбраться из этого сна. Вдруг одна мысль пролетела в её голове. Ну, да! Она же знает свой адрес, в ста сорока километрах от Счастья находится её родной город - Сизьма. Её любимая Сизьма. И там живут её любимые муж и сын.
   - Господи, как же я сразу ...... Господи!!!
   Радостная, она завела машину и помчалась навстречу неизвестности.
   Владлена подъехала к дому. На скамейке у подъезда сидели две соседки - Машка и Лариска. Увидев выскочившую из машины Владу, они остолбенели на месте.
   - Тёпленькая... - произнесла Машка.
   А Лариска, уставившись удивлённым взглядом на Владу, тихо спросила:
   - Ладька? Ты проснулась?
   И обе вопрошающе посмотрели на машину. А Ладька, хохотнув, быстро помчалась по лестнице домой. Влетев в комнату, она увидела на кровати лежащую СЕБЯ!!! Охнув, она остановилась в раздумье, что же делать дальше. Но в это время Ладька, лежащая на кровати, открыла глаза, села и с удивлением посмотрела на себя стоящую около. Хотела что-то сказать, но вдруг, стала растворяться в воздухе и через минуту осталась лишь серая дымка, а затем и она исчезла. Забежавшие следом за ней соседки увидели только Ладьку, хватающую руками туманную дымку. А она, обняв соседок, радостно повторяла:
   - Девчонки, милые вы мои, как я по вам соскучилась!!!
  
  
  
   ПОДАРОК СУДЬБЫ.
  
  
   Бабушка Анфиса приходила к сёстрам в интернат очень редко, была она уже старая, да и здоровье её оставляло желать лучшего. Сердце барахлило, ноги отекали, дышала она с трудом, как паровоз. Приносила бабка гостинчики с пенсии: пряники, конфеты-подушечки, печенье. Верочка сразу бежала к ней, обнимала, целовала, вытаскивала из кармашка что-нибудь спрятанное для любимой бабули. Глаша же сразу хватала гостинцы и с жадностью их уплетала.
   - О-хо-хой - говорила бабушка, качая головой - с виду, один в один, как две капли воды похожи, а копни поглубже, такая пропасть между вами.
   И правда, Верочка была вся в мать, тихая, спокойная, добрая. Глафира же была полной её противоположностью: как отец, жадная, жёсткая, злопамятная и изворотливая. Когда девочкам было по 12 лет, отец, напившись, зарезал мать ножом, а затем и сам повесился. Бил жену он часто, да и девчонкам от него перепадало. И не известно что бы было, если бы девочки в тот момент были дома, а не у бабушки. Так они и попали в интернат. Девочки были близняшками, но спутать их было очень трудно. Верочка имела много подружек, всегда о ком-то заботилась, будь-то подружка или котёнок. Глафира же всегда старалась всем напакостить и при этом свалить вину на кого-либо другого. Так они и жили. Бабушка Анфиса вскоре слегла и уже не могла ходить к девочкам. Верочка часто прибегала к ней, ходила за продуктами, прибиралась в квартире. Потом присаживалась к старушке, гладила её по голове и рассказывала обо всём, что произошло. Бабушка плакала, жалея сиротинушку.
   - Как же вы жить - то будете? Глашка тебе не подмога, эта и своё и чужое пригребёт. Я квартиру свою на тебя прописала, с родительской она тебя точно выгонит, а так, всё свой угол - говорила Анфиса.
   Бабушка умерла за месяц до совершеннолетия девочек. Глафира на похороны не пошла.
   - Да, ну, ещё на покойника смотреть, очень надо! - сказала она, скривив губки -
   Давай-ка лучше с жильём разберёмся. Я думаю, ты к бабке прикипела, так забирай её развалюху и живи там, а я в родительскую поеду.
   У родителей была хорошая двухкомнатная квартира в центре, у бабушки же была однокомнатная хрущёба на окраине. Но Верочка не возражала. Ей было не до того. Она потеряла самого родного человека.
   Вскоре девочки разъехались по своим квартирам и начали взрослую самостоятельную жизнь. Вера устроилась на завод контролёром ОТК, Глаша же перебивалась случайными заработками. То её не устраивала зарплата, то график работы, то коллектив. В квартире стали собираться друзья с выпивкой, закуской. Собутыльникам всегда было на что пожаловаться, что рассказать.
   Верочка забегала несколько раз к сестре, но та всегда была навеселе с пьяной компанией. Веру встречала обниманием и поцелуями, после чего требовала денег:
   - У тебя есть, дай. Тебе бабка точно деньги оставила, не зря же ты её обхаживала, и за квартиру ишь как уцепилась. Ты хитрая, я знаю. Гони мне деньги, или я мужиков найму, они тебя быстро уговорят. Воровка!
   Вера разворачивалась и убегала в слезах, а по лестнице неслось:
   - Думаешь, я тупая? Я всё знаю! Я тебя на чистую воду выведу, воровка! Во-ров-ка!
   И Верочка перестала ходить к Глафире.
   Май для Веры стал счастливым месяцем. В мае она познакомилась с самым прекрасным человеком. Его звали Богдан - данный Богом, Даня. Данечка был красив и умён. В нем сочеталась доброта и нежность, смелость и стеснительность. Работал Богдан одной крупной фирме и занимал высокий пост. Но не это радовало Верочку, она была счастлива оттого, что нашла человека, который знал и чувствовал также как она, который понимал её с полуслова. Осенью они поженились. Вера переехала к Богдану, у которого в пригороде был небольшой коттедж. Жизнь наконец-то стала показывать Верочке светлые стороны. Она по-прежнему работала, затем спешила домой, чтобы приготовить для Данечки что-нибудь вкусненькое. В доме всегда был порядок. Муж приходил поздно, хватал в охапку жену и нёс её на кухню, громко восклицая:
   - Ну, что приготовила моя красавица? Я голодный, как волк. Если я не наемся, придётся скушать тебя, моя дорогая!
   Верочка щебеча, разливала в тарелки суп, накладывала второе. Не переставая тараторить, отрезала хлеб и, наконец, успокоенная, садилась около, положив кулачки на подбородок и замирала, с упоением глядя, как Данька уплетает за обе щеки содержимое тарелок. Они вели себя, как дети. Верочка, глядя, как уплетает Даня, хохотала:
   - Ну, набил щёки, барсук. Натуральный барсук!
   - А ты, ты суслик! Вот!
   - Нет, я не суслик, я не похожа на суслика!
   - Да? Тогда ты тоже барсук!
   - Нет, нет, я не барсук, и на барсука я нисколечко не похожа!
   - Ах, так. Ты не барсук, ты не суслик? Тогда ты будешь БАРСУСЛИКОМ!!!
   - Не-е-е-т!
   - Барсуслик! Барсуслик.
   Начиналась потасовка. В противника летели подушки, пледы, игрушки, всё, что попадалось под руку. Наконец они в изнеможении валились на диван, Богдан прижимал Веруньку к своей груди, и она затихала в его объятиях, блаженно улыбаясь.
   У Глашки же жизнь катилась под откос. Денег не было, пришлось обменять с доплатой родительскую квартиру на однокомнатную. Затем, истратив и эти деньги, снова поменять уже на комнату. Но и эти вырученные деньги были пропиты.
   Однажды соседка увидев подвыпившую Глашу, сказала:
   - Господи, посмотри, на кого ты похожа! Вон сестра твоя, умница, красавица, а какого мужа себе нашла, залюбуешься. Такая пара прекрасная. А ты, пьянь-пьянью! Тьфу! Смотреть тошно!
   - А она мне не указ! - фыркнула Глашка. Но слова соседки крепко засели в её мозгу.
   Как же так? У этой Верки, у этой "гадкой змеи", всё прекрасно, а она, Глашка,
   бултыхается, как говно в проруби, не бывать этому! Глашка узнала, где живёт Верочка, и стала наблюдать за её домом. Вскоре у неё созрел план. Она узнала, что через неделю Богдан уезжает в командировку на десять дней. Что ж, ей этого вполне достаточно, чтобы отомстить Верке. А план её был такой. Она уговорит Васяню и Лёшика увезти Верку из дома, они за вино всё сделают, и подержать её день-два где-нибудь на дачах или в каком-нибудь гараже. За это время она обчистит квартиру, а потом и отпустить можно. Лёшик с Васяней оказались на редкость сговорчивыми. За вино они были согласны не только продержать Веру взаперти где угодно и сколько угодно, но и лишить её жизни. За бутылочкой вина они весело обсуждали план действий. Глашка заявила, что Верин муж выложит за любимую жену любые деньги, хватит и на выпивку, и на закуску, и на опохмелку.
   - Напишем ему, если не выложишь за жену деньги, мы её убьём, быстро раскошелится.
   Любит он её, "крысавицу" такую.
   Через три дня прибежал обрадованный Лёшик и заявил, что его друган Серёга дал ему ключи от своего дома в деревне и попросил там пожить, так как они едут на юг отдыхать. Деревня глухая, живут только в двух домах старики, да и то не всё время. Но иногда чужие озоруют, так неплохо бы, чтобы кто-то пожил, пока их не будет. Месяцок. Всё складывалось как нельзя лучше. Верку надо заманить в деревню, Глашка в это время чистит её квартиру, а дальше, как сложится. Лучше бы выкуп потребовать, пусть платят за хорошую жизнь. Ну, там видно будет. Верка тихоня и дура, жаловаться на сестру не пойдёт. Ещё в интернате, когда Глашка измывалась над Верочкой, та никогда не кому не жаловалась, лишь где-нибудь в углу горько плакала. Затуманенный долгими пьянками Глашкин рассудок не мог досконально сообразить, как всё пройдёт. Но злоба на то, что у сестры жизнь складывается прекрасно, не давала ей покоя. Она согласна была даже убить Веру, лишь бы не дать ей жить спокойно. Глаша и сама не понимала, откуда взялась у неё эта злоба на сестру. Может из-за того, что всю её жизнь в пример ей ставили сестру. Как она может быть лучше? Ведь они близняшки? Кто первый решил, что Верочка лучше? И когда Глаша, как в зеркале видела около себя человека, который был ЕЙ САМОЙ, но который был ХОРОШИЙ, а она - плохая, гадкая, отвратительная, в ней возникала такая злоба, которая крушила всё на свете.
   Она ненавидела отца лютой ненавистью, и он платил ей тем же. Верочка же всегда его жалела. Даже когда отец бил мать, она жалела их обоих. Она жалела и Глашу, которую обижал отец. В такие минуты Глашка становилась неуправляемой.
   Богдан уехал в пятницу вечером, а в субботу в двери позвонили. На пороге стоял подвыпивший мужчина.
   - Это ты Глашкина сестра? - спросил он.
   - Да - ответила она - а что случилось?
   - Она в деревне, умирает. Живот прихватило, криком кричит, корчится. Тебя хочет увидеть, попрощаться.
   Испуганная Верочка закрутилась, как юла.
   - Что? Где? Куда ехать? Сейчас, я сейчас.
   Она заскочила в дом, схватила сумочку с деньгами и выскочила на улицу. Лёшик еле поспевал за ней. Верочка поймала такси и через двадцать минут они были уже почти на месте. Оставалось пройти полем и за перелеском деревня. Верочка бежала бегом. Она ещё не знала, что бежит на свою погибель. Два крепких мужика уже поджидали её в доме. Её схватили и привязали к стулу, объяснив, что если пикнет, прирежут.
   Глафира в это время спокойно подошла к дому, раздумывая, как бы лучше попасть
   внутрь. Но много ломать голову ей не пришлось. Верочка так спешила, что забыла даже запереть двери. Полуоткрытая дверь как бы звала внутрь, "ну, что же ты, заходи!"
   Глаша зашла в дом.
   - Ау, кто дома! - на всякий случай крикнула она, но дом отозвался тишиной. Сначала робковато, а затем спокойно Глашка стала обследовать все комнаты. Ого! Здесь было что взять.
   - Ничего себе, поживает сестрёнка!
   Захотелось забрать всё, всё до единой вещицы. Но у неё останется её дом. Нет, этого Глафира допустить не могла. И вдруг в её головке зародилась прекрасная мысль. Зачем воровать, это же всё её! Верки нет и не будет, её надо убить! А она, Глашка, будет жить здесь: в этом доме, с этим мужем; а может с ним развестись и оттяпать у него хороший куш, надо только забеременеть!!! О-го-го, какая перспектива. Вот он, подарок судьбы!!! У Глафиры загорелись глаза. Она стала выбрасывать на кровать Веркины наряды и примерять их. Ах, какая же она красавица в этих нарядах.
   - Всё, решено! Неделю поживу здесь, как хозяйка, а Верка пусть пока там мучается. Убивать сразу её не надо. Мужикам пока не буду ничего говорить, а то вдруг испугаются. Вина им побольше купить и пусть там пьют. Лишь бы её хорошо стерегли. А убить-то её, если побоятся, я и сама смогу, главное напоить мужиков до потери пульса, а потом сказать им, что это они по пьяни сделали. Да, так, наверное, надёжнее будет. Придушу, а в лес они и сами её утащат, со страху быстро сделают.
   Неделя прошла в неге и блаженстве. Глашка была на седьмом небе от счастья. Утром зашёл Лёшик, она дала ему денег на водку и сказала:
   - Убить её надо сегодня, приеду, проверю. Если не смогут, ты убей! Я с тобой отдельно рассчитаюсь.
   Обрадованный Лёшик купил по две бутылки на брата и поехал в деревню.
   Васяня с Чинариком встретили "кормильца" радостно. Лёшик вывел их в сени и сказал:
   - Глаха велела сегодня! Смотрите, когда сподручней.
   - А деньги? Не! Мы пока деньги не получим, не будем.
   - Мужики, головой ручаюсь, отдаст. Она теперь богатая. Давайте кончайте её, а я деньги к вечеру привезу.
   Верочка, через чуть приоткрытую дверь, слышала, что говорят. Она поняла, что её сегодня убьют, но больше всего её поразило то, что всё это придумала Глаша. У Веры как - будто затуманился разум, она уставилась в одну точку и не могла проронить не слова.
   Лёшик попрощавшись с собутыльниками, пошёл на остановку автобуса. Но Васяня и Чинарик, хоть и были подвыпивши, но ещё соображали.
   - Денег-то она может и даст, но неизвестно сколько, Глашка хитрая баба, да и Лёшик не промах.
   А Чинарик вдруг заявил:
   - Слышь, Васяня, а давай-ка мы сами съездим к Глахе. Пусть она нам сама деньги подаст, а то, как бы Лёшик не обдурил. Эта никуда не денется, посидит часок, другой и одна. Мы скоренько, и ей спешить тоже некуда. Только надо напрямик, иначе на автобус не успеем.
   Разговаривая на ходу, они рванули к двери.
   Лёшик прошёл уже половину пути, когда вдруг ему пришла умная мысль. Надо вернуться, помочь ребятам, а Глашке сказать, что всё сделал он сам. За труды мужикам выделить немного, им хватит, а себе взять побольше. Развернувшись, он зашагал обратно.
   Когда мужики вышли из избы, Верочка поняла, что, это её единственный шанс выжить. Какими - то неимоверными усилиями ей удалось освободиться от верёвок. Она рванулась из дома, но побежала не в сторону дороги. Она бежала окольными путями, всхлипывая, и размазывая слёзы по лицу.
   Пробежав не один километр лесом, она, наконец, решилась выйти на дорогу. Жалостливый водитель подобрал плачущую женщину. Верочка решила ехать домой, хотя понимала, что там её ожидает Глаша. Но ей очень хотелось спросить у неё, за что? За что она так поступает со своей сестрой. Её даже не страшила смерть, в голове её был только один вопрос. За что?
   А Глашка, отправив Лёшика, вдруг поняла, что если она не увидит смерть сестры, она не успокоится. Ей нужно было наблюдать смерть сестры ЛИЧНО. Чтобы видеть её глаза, её страх, её отчаяние. И успокоиться навсегда, что нет больше её распрекрасной сестры.
   Глаша поймала такси и поехала. Наконец-то судьба сжалилась над ней и сделала самый прекрасный подарок.
   Выйдя из такси, она пошла напрямик к дому. Двери в избу были открыты, а внутри никого не было.
   - Уже убили, без меня - пронеслось в её голове.
   На полу валялась верёвка. Глафира подняла её и улыбнулась. "Хорошо тебе было в этих кандалах?" В это время двери резко распахнулись, от неожиданности Глаша дёрнулась, но, увидев Лёшика, показала на верёвку в руках и сказала:
   - Слабовата верёвка.
   Лёшик, увидев развязанную "Веру", спросил:
   - А мужики где? Ты чего, сбежать решила?
   Глашка, увидев злой взгляд Лёшика, испуганно ответила:
   - Да нет, разве от вас убежишь. Обещала деньги, отдам.
   Лёшик понял по своему. А, так вот в чём дело. Эта Верка не промах, за его спиной договорилась с мужиками, что заплатит им, и они её отпустят. Ну, что ж он сделает умнее: они решили обмануть его, он обманет их. Он протянул руку к верёвке.
   - Давай верёвку-то, уберу подальше, зачем ей тут на виду лежать.
   Глафира, не подозревая подвоха, подала её Лёшику. Тот не долго думая, накинул верёвку на шею и резко стянул. Глафира дёрнулась, недоумённо уставилась на Лёшика, руки судорожно царапали верёвку, хриплые звуки неслись из горла.
   - Лё-ш-ш-ик!!! - прохрипела она еле слышно.
   Всё было кончено. Лёшик посмотрел на её распластанное тело и, хмыкнув, сказал:
   - Ну, как же они всё-таки похожи.
   В тот же день милиция поймала троих похитителей.
   Хоронить сестру пришлось Верочке. Других родственников у них не было. Верочка и на этот раз простила свою сестру. Она плакала на кладбище неподдельными слезами. Ей было безумно жаль сестру, истратившую свою жизнь на злобу и ненависть.
  
  
  
   "АМПУЛА ЖИЗНИ".
  
  
   Корреспондент газеты " Голос правды" Игорь Козин впервые брал интервью у маститого учёного с мировым именем Глыбина Юрия Леонидовича. То, что он услышал, было похоже на сказку. Учёный утверждал, что его институт разработал препарат, который продлит жизнь человека до 300 - 400 лет. Препарат совершенно безвреден. Кроме того, человек, получивший дозу этого лекарства, не станет никогда тянуться к наркотикам, алкоголю, у него не появится желание курить и он не сможет врать, мозг такого человека сразу отличит правду ото лжи. Препарат также даёт поразительные результаты при детском церебральном параличе, отклонениях при рождении недоношенного
   ребёнка и многих других болезнях новорождённого. Но взрослому человеку этот препарат не принесёт желаемого эффекта, вводить лекарство нужно новорожденному младенцу.
   Препарат был опробован на больных отказных детях и дал поразительные результаты. Но даже то, что эти дети полностью выздоравливали и становились нормальными детьми, не удовлетворило многочисленные комиссии. Возмущённых учёных интересовало только одно, "как можно ставить эксперименты на детях?" Даже то, что эти дети возвращались с помощью лекарства к нормальной, полноценной жизни, не удовлетворяло комиссии, а ещё только больше распаляло их. Юрия Леонидовича объявили шарлатаном, а все исследования и эксперименты решено было прекратить. Так учёный остался без работы.
   Рассказывая, Глыбин бегал по комнате, вороша волосы и нервно размахивая руками:
   - Вы понимаете, какое это лекарство? У нас же скоро вся нация ... воры, проститутки, наркоманы....А они, тупоголовые недоучки, они зарубили на корню такое начинание! Это же так грандиозно. Дети будущего, они не знали бы наших пороков. Я не понимаю, ведь это спасение всего ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!
   Игоря настолько заинтересовала эта тема, что он написал статью под громким заголовком "Нашим детям отказали жить долго и счастливо!" Статья имела шумный успех, посыпались письма, отклики, предложения.
   Через месяц после опубликования статьи, к Глыбину в дверь позвонили. Вошёл солидный мужчина лет сорока.
   - Здравствуйте,- сказал он - я заведую Центром по планированию семьи. Я хотел бы вам предложить поработать у нас. Вы, вероятно, слышали об этом Центре. К нам обращаются самые богатые люди нашего государства. Мы можем предоставить вам всё необходимое. Все согласования по вашей работе я беру на себя. Соглашайтесь, я тщательнейшим образом просмотрел ваши исследования и верю, что это открытие века.
   Юрий Леонидович с необычайным интересом выслушал пришедшего к нему гостя. Радужные перспективы открывались перед ним.
   - Да, да, это всё очень интересно - радостно произнёс он. Вы знаете, я считаю, что в первую очередь нужно помочь бедным семьям, детям алкоголиков и наркоманов. Вы представляете, в таких неблагополучных семьях будут расти здоровые, умные, нормальные дети. Уже через двадцать, тридцать лет наше общество начнёт возрождаться к новой светлой жизни. Одна ампула и всё! Алкоголики исчезнут навсегда! Наркоманы? Люди вообще забудут это слово! Нет, вы можете себе представить, что произойдёт в нашем в нашем убогом, растлевающемся обществе? Это....это прорыв в новый неизведанный радостный мир, где царит взаимопонимание, любовь, да, да, единая любовь к себе, друг к другу, ко всему живому на земле. Я согласен с вами работать, вы не пожалеете о содеянном. Главное найти средства, ведь вакцина очень дорогая.
   - Всё так, но вы меня не совсем правильно поняли Юрий Леонидович. Вы будете вводить вакцину детям очень богатых людей. Они выделят нужные средства, от вас же требуется только то, чтобы не было ни каких проблем со здоровьем этих детей, иначе вы сами понимаете, что может произойти.... Отвечаете головой в самом прямом смысле слова. Ко мне обратились очень солидные люди, которые заплатят достаточно хорошие деньги, чтобы их дети получили эту вакцину. Ну, вы же умный человек, вы должны понять, что государство ни за что не выделит достаточную сумму денег, для вакцинации всех детей. Найдётся миллион причин, чтобы сказать, что нет в данный момент достаточно денег, для осуществления этой программы. Да и подумайте, Юрий Леонидович, что вы от этого будете иметь? Головную боль! А мы предлагаем вам высокооплачиваемую, интересную для вас работу. А алкоголики, наркоманы.... они же всё равно плодят дебилов, тупоголовых дебилов, пусть правдивых, но дебилов. А нам
   нужно совершенно новое общество, общество разумных, мыслящих, продвинутых людей. Людей с большой буквы. Вы согласны со мной?
   Казалось всё, что говорил пришедший, было сущей правдой, но что-то в его словах смущало учёного.
   - Почему дебилы? Им просто нужно помочь. Это дети повышенного риска, вот им-то и нужно помочь!
   - Что вы, ну кто же им будет помогать? Государство? Ведь ваше открытие просто погубят на корню! А мы даём вам шанс плодотворно работать, видеть плоды своего труда, да ещё и хорошо зарабатывать. Богатые люди хотят, чтобы их дети росли здоровыми, крепкими. Именно эти дети опора нашего государства, они наша надежда. Решайтесь, вы не пожалеете, что согласились. Подумайте, мы даём вам месяц на раздумье, через месяц я прихожу за ответом.
   На том они и расстались.
   Каждый день Юрий мучительно рассуждал, как поступить. Согласиться? Но он хотел помогать в первую очередь самым трудным семьям. Где дети, повторяя жизнь своих родителей, так же как и они, спивались, превращаясь в отбросы общества. Где наркоманы рожали себе подобных; детей, уже с рождения получивших плохую наследственность. А богачи и толстосумы, они и сами найдут выход из сложившейся ситуации. У них деньги, у них связи. Но с другой стороны, его открытие интересует только богачей, которые хотят, чтобы их дети росли здоровыми.
   - Но ведь когда я заработаю деньги, я смогу помогать и остальным детям. И может быть, когда люди поймут, какие перспективы сулит это изобретение, они согласятся, что этот препарат нужно вводить всем подряд. - Рассуждал он. И, в конце концов, согласился.
   Прошло несколько лет и Козин, вспомнив как-то раз о Глыбине и его открытии, решил узнать, что изменилось с тех пор. По прежнему адресу Юрий Леонидович не проживал. Найти какие-либо сведения о нём или его изобретении Козину не удалось. Несколько месяцев он потратил на поиски и лишь в одном месте ему ясно дали понять, что продолжать их не следует в его же интересах. Он решил прекратить поиски, но мысли о том, что же произошло с учёным, не давали ему покоя.
   В один из дней раздался звонок. Игорь открыл двери, в комнату, с быстротой молнии прошмыгнул человек.
   - Быстрее закройте двери! - прошептал он.
   - Кто вы? Что вам здесь нужно? - возмущённо воскликнул Игорь.
   - Вы меня не узнаёте? Мы с вами встречались, вы у меня были пятнадцать лет тому назад. Я Глыбин, Юрий Леонидович.
   Перед Игорем стоял пожилой мужчина в лохмотьях, с трясущимися руками и бегающим взглядом. В этом человеке, лишь с большим трудом, можно было узнать профессора Глыбина.
   - Профессор, что с вами произошло? Где вы были всё это время, что с вашим открытием века?
   - Игорь вы не поверите, они хотят меня убить!
   - Вы плохо себя чувствуете? Вы больны?
   - Нет, нет, я здоров, я совершенно здоров.
   - Подождите, успокойтесь и расскажите всё по порядку.
   Игорь отвёл Глыбина на кухню, достал из холодильника продукты, положил еду на тарелку и стал слушать сбивчивый рассказ.
   - О, по началу это было так здорово. Рождённым детям сразу же делали прививку
   ГЮЛа - её так назвали по моим инициалам. Дети нормально развивались, не болели.
   Малыши находились в специализированных учреждениях, где за ними был постоянный уход. Ни одного смертельного случая во время беременности и после рождения. Даже слабые и больные детишки полностью восстанавливались в короткий промежуток времени. Днём и ночью воспитатели, гувернантки, врачи следили за детьми. Играя, они получали знания о науках, культуре, учились навыкам хорошего тона. Родители в любое время могли взять ребёнка домой, съездить с ним на отдых, он мог какое-то время пожить с родителями, но постоянно он жил в воспитательном учреждении. Вы не можете себе представить, какие дети там подрастают. Это гении, это Ломоносовы и Кулибины.
   - Не понимаю, что же тогда произошло?
   - Да ничего! Совершеннейшее ничего! Просто это дети, которые не умеют врать! Вы это понимаете? Нет?
   - Нет! Что я должен понять?
   - Ну, как же, ОНИ НЕ УМЕЮТ ВРАТЬ!
   - Ну и что?
   - Какой же вы не понятливый! Подросшие дети стали спрашивать у своих родителей, где же те взяли столько денег и каким путём добыты эти деньги. Почему у одних людей нет даже крыши над головой, а у других - небоскрёбы. Почему старики, проработавшие всю жизнь, не могут на свою пенсию нормально жить. Почему их родители имеют прислугу, которая прибирается за них. И не является ли это эксплуатацией человека. И не пора ли рассказать всем, что деньги достались нечестным путём, покаяться и отдать награбленное. Ко мне стали обращаться с угрозами. Они хотели, чтобы их дети научились понимать свою выгоду, чтобы они научились лгать, когда это нужно, изворачиваться. Вы понимаете? Они стали мне угрожать!! Тогда я понял, что меня не оставят в покое. Я сбежал, бросил всё, что у меня было, и сбежал из этого ада. Но я чувствую, я знаю, они ищут меня. Они мне этого не простят.
   Игорь с удивлением и жалостью смотрел на этого затравленного человека, он не знал, верить ему или нет. В тепле Глыбина разморило, он бормотал что-то в полусонном состоянии, временами вздрагивая. Игорь постелил ему на раскладушке, сам лёг на диван, заснули быстро. Утром, собираясь на работу, Игорь не стал будить Глыбина, тихо вышел, осторожно прикрыв двери. Целый день, сидя на работе, он думал о профессоре и не знал, что предпринять. После работы зашёл в магазин, купил продуктов и неторопливо зашагал домой. Двери открыл ключом. Дома никого не было. На столе лежала записка с одним словом - "Спасибо", поверх записки лежала ампула с тремя буквами Г.Ю.Л.
  
  
  
   ДЕРЖИ МЕНЯ СОЛОМИНКА, ДЕРЖИ.
  
  
  
   Валера Кукушкин жил вдвоём со своим отцом Александром Александровичем Кукушкиным. Отец его работал врачом на скорой помощи. Это был очень добрый, отзывчивый человек. В любое время дня и ночи к нему могли придти, прибежать люди из их дома, или соседних домов, чтобы он осмотрел больного и дал указания как его лечить. Через дорогу от их дома находился дом - интернат для инвалидов. Туда он ходил, как на работу. Ему было жалко этих, обделённых вниманием людей. Он понимал, что им нужно не столько лечение, сколько добрые, ласковые слова. И он находил их для каждого. Его встречали там как родного, делились с ним и радостями и печалями.
   Валерка ворчал на него:
   - Вот нашёл себе занятие, убогим помогать, это государство должно делать, а не ты, тем более, бесплатно.
   На что отец с улыбкой отвечал:
   - Глупый ты ещё, ничего не понимаешь. Вот тебе 19 уже, а ты ребёнок - ребёнком. Ты пришёл бы хоть раз, да посмотрел, какие там интересные люди, умные, начитанные, а как они дорожат жизнью, нет, тебе этого не понять!
   - Да где уж мне? Я у тебя тупоголовый лентяй и бездельник, которому в жизни всё даётся на блюдечке с золотой каёмочкой. А я, между прочим, с золотой медалью школу окончил, и в институт сам поступил, без чьей-либо помощи.
   Отец подошёл к сыну, взъерошил его волосы и, улыбнувшись, сказал:
   - Ну, отрок мой, лентяй и бездельник, ступай-ко, картошечки пожарь с колбаской, а я тем временем в магазинчик сбегаю.
   - Ну, уж нет, тятенька, дозволь своему неразумному дитятку самому сбегать в лавку, дабы купить там для вас всяческих яств.
   Валерка любил своего отца и тот отвечал ему тем же. Они часто подтрунивали друг над другом, и это им очень нравилось.
   Было самое начало весны. Солнышко ярко светило, искрясь на свежевыпавшем снегу. На крышах домов висели огромные сосульки, с которых искрящимися радугами слетали капли и звонко разбивались в лужицах. Валера шел, бездумно улыбаясь, радуясь солнышку и хорошей погоде. Вдруг, услышав какой - то шум над головой он по инерции поднял голову. С крыши дома прямо на него летела огромная сосулька. Валерка машинально наклонил голову вниз и хотел рвануть с места, но не успел. Острие сосульки, проткнув вязаную шапку на голове, срезало кожу от виска до самого подбородка, оторвав её вместе с ухом. Задев плечо, сосулька скатилась по спине на землю. Всё это произошло в какие-то доли секунды.
   На земле в луже крови лежал Валера, рядом лежали осколки сосульки. Несколько осколков вылетело на дорогу, по которой проезжали машины. Один из них вместе с шапкой и ухом отлетел на проезжую часть дороги. Колёса тут же превратили и шапку, и ухо в грязное месиво, которое молотили и молотили колёса проезжающих машин.
   Скорая приехала очень быстро. В сутолоке никто и не вспомнил про оторванное ухо.
   Очнувшись, Валера никак не мог понять, где он. У него страшно болела голова. Бинты закрывали всю его голову. Очень болела щека и ухо. Отец сидел около и улыбался, но его улыбка больше походила на страдальческую, чем на радостную.
   - Папа, что со мной? Я ничего не помню, у меня только очень болит голова.
   - Ничего серьёзного, у тебя лёгкое сотрясение мозга. Полежишь недельки три-четыре и домой.
   - А чего же так ухо-то болит? Ощущение такое, будто оно у меня раза в три больше стало, вспухло так, что ли?
   - Это пройдёт сынок, пройдёт - сказал отец, но в голосе его Валера услышал такую боль, что он тут же спросил:
   - Папа, скажи, что со мной, я же вижу, что ты врёшь.
   - Нет, нет, сынок, всё хорошо, всё поправимо.
   Вставать Валерику не разрешали из-за сотрясения. На перевязки возили на каталке. Голова кружилась, вся правая часть лица нестерпимо болела. На перевязках бинты отрывали от лица спокойно, с деловым видом, ничуть не беспокоясь о том, какую боль причиняют. Это была их повседневная работа. Вот когда Валера понял, как хорошо, что
   есть такие люди, как его отец, которые и пожалеют, и успокоят, и поддержат в трудную минуту. Валера узнал, что у него содран большой клок кожи на лице, ему сделали пересадку кожи.
   - Шрам, конечно, останется, - сказали врачи - но можно будет, потом сделать пластическую операцию и всё будет в норме.
   - А почему у меня ухо болит, что с ним?
   - Скоро сам увидишь - сказали ему.
   Прошло три недели, Валерику разрешили вставать. Голова его всё ещё была в бинтах, но врачи сказали, что на днях его смогут выписать. А перевязки будет делать отец дома.
   Через неделю Валерку выписали. Радостный отец привёз его домой. Наконец-то Валера очутился дома. Отец срочно побежал на кухню готовить еду. Сын походил по комнате, включил телевизор, но смотреть не стал, попереключал каналы, и не найдя ничего интересного прилёг на диван. Лежать так просто не хотелось. На журнальном столике лежали газеты. Отец знал, что Валерка любил почитать "Земляничку", "Клубничку" и тому подобные издания и накупил для него целую кипу этих газет. Какое-то время Валера бездумно перелистывал газеты, читая анекдоты, пока его взгляд не упал на статью под заголовком "Сосулька - убийца изуродовала человека". В статье было написано, что упавшая с крыши сосулька изувечила лицо и оторвала ухо проходившему подростку Кукушкину Валерию. Под статьёй была огромная фотография, на которой была запечатлена кровавая вязаная шапка и кусок мяса, похожий на ухо в грязи и снегу. Валерка ошалело смотрел на снимок, затем вскочил, подбежал к зеркалу и стал судорожно срывать бинты. Руки его тряслись, слёзы наворачивались на глаза. "Неужели это правда" - думал он. Осторожно сняв последний слой бинта, Валера увидел только зияющее отверстие там, где когда-то находилось ухо. Его закачало, и он обессиленный присел на диван. Когда в комнату вошёл отец, сын сидел на диване, безучастно глядя в одну точку.
   Бинты валялись по всей комнате.
   - Сынок, это ничего, это всё поправимо и ухо нарастим, будет как новое - выговорил отец дрожащим голосом. Но Валерка как будто не слышал его. Он сидел с отрешённым видом. Одно то, что весь город знает о его беде, не давало ему покоя и это ухо, лежащее в грязи стояло перед его глазами. Прошла неделя, Валерка превратился в ходячего робота. Он молча ходил по комнате, безучастно слушая уговоры отца и не отвечая на его вопросы. В один из дней отец ушёл в магазин. Возвратившись, открывая двери, он увидел, что сын стоит на табурете, просунув голову в петлю. Отец едва успел подскочить и схватить его. Каким-то неимоверным усилием ему удалось достать Валеркину голову из петли. Обоих трясло. Александр Александрович схватил сына за воротник и начал неистово трясти.
   - Ты что делаешь, паршивец, разве для этого дана тебе жизнь? Разве можешь ты так хладнокровно распоряжаться ею! Да ты...ты...
   И отец горько зарыдал. Валерка же спокойно наблюдал за отцом, затем тихо сказал:
   - Прости отец, я не хочу жить, мне незачем жить.
   - Незачем? Да ты... что ты говоришь? Ты, здоровый парень, распустил нюни.
   - Я решил, я всё равно не буду жить. Я не хочу жить!!!!
   Отец замолчал, он не знал, что сказать сыну. Как удержать человека помимо его воли?
   Помолчав немного, отец вдруг сказал:
   - Хорошо, давай сделаем так. Ты дашь мне месяц срока. Если за это время я тебя не смогу переубедить, делай что хочешь, я не буду тебе мешать.
   Это было очень рискованно, но ничего другого отец не смог придумать в тот момент.
   На следующий день Александр Александрович сказал сыну:
   - Собирайся, пойдёшь со мной.
   Отец забинтовал голову сыну, и они пошли. Валерию не хотелось спрашивать у отца, куда они идут. Ему было всё равно. Хотелось одного, чтобы скорее кончился этот месяц. Идти оказалось недалеко. Они зашли в дом-интернат для инвалидов. Валера здесь никогда не был, но отца здесь знали все. Ему улыбались, как доброму знакомому, с ним здоровались, из комнат выглядывали улыбающиеся лица. Отец и сын зашли в комнату, где проживали две девушки. Увидев Александра Александровича, девчушки радостно заулыбались. Одна из них сидела на кровати и читала книгу. У девушки не было обеих ног. Вторая девчушка сидела в инвалидной коляске. Валеру поразило её красивое лицо. Огромные выразительные глаза, открытая бесхитростная улыбка. У девушки не было рук, одна нога её безжизненно висела и только вторая нога была нормальная. Девчушка засмущалась, быстро схватила ногой расчёску и стала причесывать волосы. Валера не мог поверить своим глазам. А отец, улыбнувшись, сказал:
   - Ну, здравствуйте, мои красавицы. Вот привёл к вам своего обормота. Ленушка, ты не против, если я покажу ему твои картины?
   Лена замотала головой:
   - Нет, нет, у меня нет законченных. Мои работы все на выставку увезли, а здесь только недоделанные.
   Другая девушка вдруг вмешалась в разговор:
   - А про портрет-то забыла что ли? Она же ваш портрет написала.
   Лена смущённо захохотала:
   - Я же для себя.
   Но та, вторая уже доставала портрет. На картине был нарисован Александр Александрович, молодой, без седины, но такой похожий, что Валерка даже охнул. А Леночка вдруг взяла ногой авторучку и размашисто написала на портрете "Нашему дорогому ДОКТОРУ АЙБОЛИТУ".
   Валерка не верил своим глазам. Леночкины пальцы на ноге были похожи на пальцы руки. Она легко брала ими предметы. Валера смотрел и удивлялся, он видел, что эта девчушка была счастлива. Она не притворялась, вела себя естественно и непринуждённо. А сколько доброты было в её глазах. Каждый день отец с сыном приходили в интернат. Заходили во все комнаты. Валера видел людей с разными увечьями. Но эти люди жили и не думали о том, чтобы покончить с такой жизнью. У них хватало душевной доброты и сострадания, чтобы помогать ближнему, и они были этим счастливы.
   Прошёл месяц, для Валерки стало уже необходимостью заходить в гости в интернат. За неделю до его дня рождения отец спросил:
   - Ну, ты как, на день рождения будешь кого-нибудь приглашать?
   - Знаешь, папка, а давай мы отпразднуем мой день рождения в интернате. Накупим тортов, пирожных, чай, пирожки, ну что там ещё? И знаешь, прости меня, пожалуйста. Я понял, насколько я был не прав. И ещё мне очень хочется сделать какой-нибудь подарок Леночке, ведь именно она научила меня радоваться жизни.
  
  
  
   ЕРЁМА.
  
  
  
   - Господи, да за что же мне всё это? - со слезами на глазах голосила Сонечка, подползая на четвереньках к дивану. Сегодняшний день, как и все остальные, не
   заладился с самого утра. Сколько Соня себя помнила, ей всегда не везло. В школе ей часто перепадало от парней, девчонки над ней хихикали, так как она была толстой и неуклюжей, билеты на экзаменах попадались самые трудные. В любви ей тоже не везло: молодые, красивые парни не обращали на неё внимания, а те же которые обращали, были или пьяницами, или лоботрясами, которые только тянули у неё деньги. На хорошую работу брали кого угодно, только не её. Если в кошельке появлялись большие деньги, она тут же их теряла, или же кошелёк воровали у всех на глазах, но найти вора не удавалось. Сегодня к ней должен был придти очередной "маловероятный" ухажёр. Соня сварганила очередное умопомрачительное блюдо, натянула, хорошо выдохнув, своё "фирменное" платье, припудрила носик и стала ждать кавалера. Темнело, Сонечка решила включить свет. Лампочка мигнула и перегорела.
   - Нет, - подумала она - нас этим не испугаешь!
   Она достала новую лампочку, взобралась на табурет, вывернула перегоревшую. Новую за цоколь в это время она держала во рту. Старую закрепила подбородком, исправную же начала вкручивать в патрон. Вкрутила. В это время лампочка из -под подбородка начала быстро съезжать. Соня машинально дёрнулась, лампочка полетела на пол, за ней, резво размахивая руками, полетела Софья. Голова приземлилась первой, за ней грохнулось тело. А лампочка, выпрыгнув, как лягушка, из-под спины, отлетела к стене, где "благополучно" разлетелась на маленькие кусочки. Платье, не выдержав такой нагрузки, лопнуло по шву от груди, до самых ягодиц. Голова кружилась, Соню мотало из стороны в сторону. Всхлипывая, она подползла на четвереньках к дивану. Раздался звонок в двери. Сонечка, как могла, поднялась, накинула халат, еле передвигаясь, пошавряла к двери. Проходя около выключателя, машинально включила свет. Раздался хлопок, лампочка, ярко вспыхнув, разорвалась на мелкие части. Соня дёрнулась, прижалась к стене, и медленно стала съезжать на пол. Звонок дребезжал долго и надрывно. Сонькины глаза смотрели в одну точку, крупные слёзы катились из её полных горя глаз. Через минуту кто-то пнул двери, и, послышались удаляющиеся шаги.
   - У-у-у - выла Соня, сидя на полу - Господи, да что же я такая разнесчастная. Да за что же меня так жизнь-то карает.
   Размазывая по лицу слёзы, она вдруг увидела в комнате у себя седобородого старичка, ростом с трёхлетнего ребёнка. Она махнула перед собой рукой, видение не пропадало.
   - Ты кто? - спросила она, сама понимая абсурдность вопроса. "Во, брякнулась головой, уже галюники видятся". Но в ответ вдруг услышала:
   - Чего, домовых что ль не видывала? Ерёма я, Еремей значится. Ну и карусель ты тута развела.
   - Чего?
   - У тебя свой - то домовой где?
   - Кто?
   - Да ты что, не в себе, девка, аль как?
   Соня протёрла глаза, старичок не пропал.
   - Я чего, свихнулась, да? Ой, Господи, горе-то, какое!!
   - Чего орёшь, манноротая!
   - Ты кто?
   - Ёк-макарёк, да ты, девка, и впрямь головой-то видать хорошо торкнулась.
   Еремей сходил на кухню, принёс оттуда веник и стал подметать пол, ворча:
   - Вот навязалась на мою голову.
   Помахал веником над головой и проворчал:
   - Первый и последний раз прибираюсь. Ишь, барыня кака нашлась. Сойди с полу-то, сойди. Наводишь у ней порядок, а она разлеглась. Лежит тут, словно прынцесса кака!
   Сонечка встала, шатающимися шагами подошла к кровати, осторожно легла, стараясь не шевелить головой, укуталась с головой пледом, свернулась калачиком и под монотонное ворчание Ерёмы уснула. Проснувшись утром, долго не открывала глаза, боясь увидеть странного старичка, или ещё что-нибудь непонятное. Наконец решившись, открыла один глаз маленькой щёлочкой. В комнате был полный порядок. Соня потихоньку открыла глаза, осторожно спустила с кровати ноги. Тишина. "Почудилось"- подумала она. Затылок болел, рукой Сонечка нащупала огромную шишку. Встала, прошла на кухню. От приготовленного вчера блюда был аккуратно отрезан небольшой кусочек. Соня замотала головой.
   - Да, что же здесь происходит? Я что, в самом деле, свихнулась? Ереме-ей?! - полушёпотом сказала она. Но никто не откликнулся.
   - Да, нет, это я видно вчера так грохнулась, что мне привиделось непонятно что.
   Была суббота и Соня решила отлежаться дома эти два дня никуда не выходя. К вечеру она опять увидела Ерёму. Седенький старичок с добрыми глазами смотрел на неё с жалостью и иронией.
   - Ну что, матушка, пооклемалася? - с улыбкой спросил он.
   И вдруг Сонечку будто прорвало. Она взахлёб, со слезами на глазах, стала рассказывать этому непонятно откуда взявшемуся старику про всю свою жизнь и её злоключения.
   - О-хо-хо, милая, как же тяжко-то тебе, - качая головой, промолвил Ерёма, - видно покою в твоей душе нету. Ну, ничего, ничего страдалица, мы с тобой о-го-го, как заживём.
   От этих слов на душе Софьюшки стало так тепло и спокойно, что она улыбнулась старику и подумала:
   - А, пусть. Пусть его нет, но я его вижу и мне от этого хорошо.
   Ерёмушка хмыкнул, глядя на неё, и промолвил:
   - Ну-ну!
   Шло время, Ерёма не пропадал. Обычно он показывался Соне вечером, но при чужих не показывался никогда. Через некоторое время Сонечка заметила, что жизнь у неё стала налаживаться. Появились подруги, на работе её стали замечать, продвигать по службе.
   И в любовных делах наметился прогресс. Появились два молодых человека, которые симпатизировали ей. Сонечка часто рассказывала Ерёмушке о работе, о друзьях, о подругах, тот слушал с большим интересом, иногда недовольно ворчал, иногда посмеивался. Молодых людей звали Антон и Сергей. Антон был напорист, умён, рассудителен. Сергей же был неуклюжий, стеснительный, робкий. Антона Ерёма не любил и пытался нашкодить ему: то пуговицу оторвёт, то чашку разобьёт и та вдребезги разлетится в его руках, то отодвинет табурет. Сонечка чувствовала, что это проделки Ерёмы и ругала его, на что тот ей отвечал:
   - Не жених он тебе, не же-них! Вот Сергей, тот настоящий мужик.
   - Ага! Только ты мне и будешь указывать! - огрызалась Соня. Ей нравился Антон.
   В один из вечеров Еремей торжественно ей сказал:
   - Завтра женихаться придут оба. Ты Сергею-то не отказывай. За ним, как за каменной стеной будешь. А Антошка твой - помело пустозвонное. Ему отказывай!
   - Да что же это такое, - взвилась Соня, - да какое ты имеешь право мне указывать! Я уж как - нибудь без тебя решу!
   - Ой, девка, не егози, я тебе дело говорю. Пустобрёх твой Антошка. Делай, как я говорю, а то ведь наплачешься!
   - А вот как захочу, так и сделаю, тебя не спрошу! Вот увидишь, как твоего Серёжку прочь прогоню. Жених выискался! И ты убирайся, ишь, раскомандовался. Убирайся!
   Грустные глаза Ерёмы с тоской посмотрели на Соню, Еремей покачал головой и исчез.
   В это время в двери позвонили. Обрадованная Сонечка побежала к дверям. На пороге
   стоял сияющий и чуть смущённый Сергей. В руках его был огромный букет роз.
   - А, это ты - с грустью сказала Софья, - что предложение пришёл делать?
   Удивлённый Сергей только мотнул головой.
   - А я, знаешь ли, тебя не люблю, ты какой-то как тряпка. Поищи для себя кого-нибудь попроще, ладно? - сказала, кривя губу, Соня. - А цветы, если хочешь, давай.
   Сергей подал букет и, развернувшись, оторопело пошёл вниз по лестнице, по которой поднимался Антон.
   - Антошка, милый, я тебя жду - радостно защебетала Соня.
   - Соня, ты знаешь, - сказал, войдя, Антон, - я тут подумал, может нам с тобой пожениться?
   - Любимый, я согласна - взвизгнув от радости, прошептала Соня.
   - Ты знаешь, я тут немного посоображал. Свадьбу нам делать незачем, я уже не мальчик, да и ты не первой свежести, распишемся и дело с концом. Потом, квартиру твою продадим, будем жить в моей. А деньги за квартиру я думаю вложить в дело. Тут мне один товарищ предложил хорошенькое капиталовложение. Мы же будем муж и жена, так что я думаю, ты не будешь против?
   - Я, нет. Но Антошка, это не моя квартира, это квартира моей тёти, она к дочери уехала жить, но собирается к лету приезжать обратно. Так что нам с тобой придётся так и так в твоей квартире жить, а на эту рассчитывать не придётся.
   - Что? Что ты сказала? Да ты..... Ты, что же раньше-то молчала?
   - Антошенька, так ведь ты и не спрашивал!
   - Антошенька? Да какой я тебе Антошенька, дура безмозглая! Да зачем ты мне без квартиры сдалась? Залежалый товар! Три месяца на неё потратил. Так мне и надо!
   Развернувшись, он выбежал из квартиры, ругаясь и отплёвываясь на ходу.
   Посреди комнаты стояла остолбеневшая Софья, удивлённо глядя по сторонам и пытаясь понять, что же произошло. Наконец её губы разжались и тоскливо - воющее "Ерёмушка!" разнеслось по квартире. Но ей никто не ответил, и лишь часы на стене мерно отсчитывали секунды, да за окном громкой сиреной надрывалась чья-то машина.
  
  
  
   ПОЕЗДКА НА МОРЕ.
  
  
   Дарья ехала в поезде, глядя в окно и радуясь тому, что вскоре яркое солнышко и тёплый песок сожмут её в своих объятьях. Ей было двадцать семь лет. Жила она со своей мамой в холодном северном городе и каждый год выезжала на "юга" понежиться на солнышке и поплескаться в ласковом море. Мать родила её в сорок пять лет, "для себя", не разу не побывав замужем, и мужчину, отца Дариночки, видела всего один раз. Мужчину она привела в дом с вокзала, командировочного. Тому нужно было уезжать утром, в четыре часа, вот она и пригласила его к себе. Благо жила она в двух шагах от вокзала. Мужчине было лет тридцать. Посидели вечером, попили чаю, поболтали. Таисья постелила ему на диване, завела будильник и сказала:
   - Вы поспите, я вас разбужу.
   Игнат, так звали мужчину, растроганно сказал:
   - Спасибо вам большое! Как и отблагодарить вас не знаю. Вы очень добрая женщина.
   - Отблагодарить? - засмеялась она - А вы мне подарите подарок.
   - Конечно! - смутился он - А какой?
   - А вы мне подарите ребёночка. Пожалуйста! Я понимаю, что это выглядит нелепо, но знаете, за всю свою жизнь я не встретила хорошего человека, а просто так жить, без любви, я не хотела. Я ни каких к вам претензий..... Я очень, очень хочу иметь ребёнка -
   и она заплакала навзрыд - Я ни к кому, я к вам к первому. Простите меня! Ой, как стыдно! - бормотала она, закрыв лицо ладошками.
   Под утро она проводила Игната на поезд. Больше они никогда не виделись.
   Подарок от Игната она назвала Дариной. Дарьей. Всю жизнь Таисья боялась потерять дочь. Ей казалось, что что-то может произойти и Дарина исчезнет из её жизни. А Дарьюшка росла умной, доброй девочкой и старалась никогда не обижать свою мать.
   Каждый раз, когда Даша уезжала к морю, сердце матери сжималось от тоски и печали, но она старалась не подавать вида, ведь она видела, что дочь с неимоверной силой тянет на юг. Сама же она ехать боялась, пошаливало сердце.
   Дарья не любила шумных компаний, она старалась найти укромное место, где никто не мешал ей отдыхать. Этой ночью Даше не пришлось поспать. Хозяева, у которых снимала она комнату, шумно ругались и кричали. Заболел их ребёнок. Муж кричал на жену, что она плохо следит за ребёнком. Жена кричала на мужа, что его интересует только выпивка и деньги. Ребёнок пищал, родители орали, не давая уснуть ни на одну минуту. Чуть забрезжил рассвет, Даша взяла надувной матрац и пошла к морю. Искупалась, разморённая легла на матрац и, покачиваясь на волнах, стала смотреть в небо. Погода была пасмурная, но тёплая, лёгкий ветерок шевелил волосы, тихий плеск волн укачивал. Глаза сами собой закрылись, и она не заметила, как уснула. Сколько прошло времени, она не поняла. Но солнце стояло высоко над головой, прикрытое серыми тучами. Живот, лицо и ноги уже пощипывало от солнца. Дарья подняла голову, вокруг неё плескалось синее море.
   - Господи, как же я так далеко уплыла?
   Ей стало страшно. Так далеко она никогда не заплывала. Плавала она неплохо, но глубины боялась с самого детства. Заплывая далеко, она всегда брала надувной матрац или мяч. От испуга Дарья резко повернулась со спины на живот. Острым краем браслета нечаянно задела край матраца и тут же услышала шипение воздуха. Ужас охватил Дашу. Она увидела, что выходит воздух, пузырясь в воде, и матрац под её телом начинает опускаться под воду. Страх парализовал её тело, сердце стучало, стараясь выскочить из груди. Через минуту Даша была уже в воде, бессильно барахтаясь, словно она забыла, как надо плавать. Она поняла, что это конец. Последней мыслью её было, как теперь без неё будет мать.
   Дарья окунулась с головой, от страха она резко вздохнула, лёгкие наполнились водой, голова закружилась. Даша ещё пыталась что-то сделать, но уже не в силах была даже пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело её погружалось в море ниже и ниже. В какой-то момент она почувствовала, что её с неимоверной силой тянет вниз. Голова её опустилась на грудь. Внизу, под ногами она увидела далёкий свет. Её тянуло к этому свету. Словно луч прожектора из глубины, раздвигая пространство, этот свет тянулся оттуда до самого её тела.
   - "Свет в конце тоннеля", - промелькнуло в голове Даши - а умирать, оказывается, не так уж и страшно.
   Дашу закрутило, как в водовороте, затягивая вниз, затем она вылетела через какую-то трубу и оказалась в огромной комнате. Она стояла на полу. Комната была полностью в воде. Дверей не было, только на стенах на разной высоте зияли дыры - отверстия ровные и гладкие. На стенах так же были большие выпуклые стеклянные ёмкости, в которых плавали удивительные существа, выделяющие яркий свет. Вдруг через одно из отверстий в комнату вплыли два человека, мужчина и женщина. Они улыбались Даше, разговаривая между собой.
   - Какой красивый экземплярчик к нам приплыл.
   - Не пугай девушку, видишь, она и так напугана. Не волнуйся, мы твои друзья.
   Дарья со страхом смотрела на них. Они были очень похожи на людей. Правда, на их руках были тонкие перепонки, а ступни ног были похожи больше на ласты. Ушных раковин Дарья не увидела. А речь их была более плавной, напевной.
   - К нам попадают люди с вашего мира, но не многие из них остаются живы. Это те люди, предки которых жили в море, под водой. Ты видимо одна из них. Не переживай, мы поможем тебе приспособиться к нашей жизни, и ты будешь чувствовать себя, "как рыба в воде".
   Дарья плакала, но слёз не было видно. Её взяли под руки и поплыли, на ходу рассказывая, как у них хорошо.
   - Я хочу домой! Отпустите меня, у меня там мама, она без меня умрёт! - шептала она со страхом.
   Дашу поместили в комнату, похожую на больничную палату, её осматривали, ощупывали, водили на какие-то процедуры. Приносили разнообразную еду, но она ни к чему не притрагивалась, и таяла на глазах. За себя она не боялась, она переживала за свою мать. Не было не одной минуты, чтобы она не помнила о своей матери.
   - Что тебя мучит? - спрашивали у неё, - почему ты не радуешься, что осталась жива?
   - Нет, я уже умерла, ведь мама моя этого не выдержит, она умрёт без меня, я это знаю, а мне без неё не жить!
   Прошли две недели, Даша с трудом шевелилась, лежала безучастная ко всему. В комнату вошли трое. Она узнала мужчину и женщину и чуть мотнула головой, улыбнувшись им. Сзади стояла ещё одна женщина, держа шприц в руке.
   - Вот и славно, - подумала Даша,- лучше умереть, чем страдать всё время.
   Женщина сделала укол, и Дарина провалилась в пустоту.
   Очнулась Даша на берегу моря. Седовласый мужчина хлестал её по щекам.
   - Девушка, что с вами, вам плохо?
   Даша открыла глаза, голова болела, раскалываясь на части.
   - Ой, я, кажется, уснула - сказала она.
   Потом, вспомнив, что с ней произошло, стала судорожно оглядываться по сторонам. Мужчина, поняв по-своему её растерянность, успокоил её:
   - Одёжка и матрац на месте. У вас ещё что - нибудь было?
   - Нет. Ой, как голову кружит. Спасибо вам, я пойду.
   - Что-то девонька ты больно плохо выглядишь. Дай-ко я тебя провожу.
   Он взял её под локоть, и они пошли разговаривая.
   - Я тут часто бываю,- сказал мужчина, - как жена умерла, утонула она здесь, так я прихожу, разговариваю с ней. А тебя я давненько не видел, почитай недели две не прихаживала ты сюда.
   - Да нет, я так то каждый день здесь плаваю.
   - Да? Не видывал, давно не видывал тебя.
   Подошли к дому, на крыльце сидел хозяин.
   - Добрый день! - сказала Даша.
   На неё посмотрели удивлённо и оторопело.
   - Что, за вещами пришла? Таскаешься, так хоть бы говорилась, когда придёшь. Зинка! Эта шалава пришла, выкинь её шмотки, да побыстрей!
   - Вы что себе позволяете? - возмутилась Дарья - Я вам за три недели заплатила!
   - Во, во. Как раз три недели и прошло. Видно, кувыркаясь по постелям, и не заметила, как время - то пролетело.
   - Да, как вы смеете разговаривать так со мной!
   - А как мне с тобой разговаривать? Шалава!
   Подпитая хозяйка вышвырнула Дашкины шмотки, и, отряхнув руки о подол платья, гордо удалилась. Даша стояла раскрыв рот от удивления, её потрясывало.
   - А ну-ка милая, пойдём отсюда, что-то ты, девонька, как не в себе.
   Старик подхватил бледную Дашу и повёл её в свой дом.
   - Пошли, пошли, милая. Я тебя сейчас чайком.... Пошли родная. Ишь как тебя залихорадило-то.
   - Простите, а какое сегодня число?
   Покачав головой, мужчина ответил:
   - Двадцать четвёртое.
   У Дарьи подкосились ноги.
   - Как, какое?
   - Двадцать четвёртое.
   - Мне завтра уезжать? Нет, я этого не вынесу. Вы знаете....
   Она бормотала что-то совсем несвязное. Мужчина согласно мотал головой, понимая, что девушка не в себе. То ли на солнце перегрелась, то ли жар у неё. Несёт такую околесицу.
   - Хорошо, хорошо, я верю - говорил он.
   - Вы верите, вы правда верите? - улыбаясь, со слезами на глазах говорила она. - А я и сама не знаю, верить мне во всё это или не верить.
   Наконец дошли до дома. Мужчина поставил чайник, выставил на стол все съестные припасы и стал смотреть, как уплетается его провиант. А на Дашку нашёл такой жор, что она не могла остановиться, пока не съела всё, что стояло на столе.
   - Простите, как хоть вас зовут? - прошамкала она с полным ртом.
   - Игнат Васильевич.
   - А меня Даша. Дарина. Меня так мама назвала. Мама Тася. Таисья. А отца своего я не знаю. Он только подарок маме сделал, меня, и уехал. Вы не думайте, он хороший, только мама его сама отпустила. Но она его любила, очень любила.
   Дашка тараторила безумолку, не замечая, как лицо Игната белеет и становится восковым.
   - А из какого ты города?
   - С севера я, с Норильска.
   - А сколько тебе лет?
   - Двадцать семь.
   Игнат что-то посчитал в уме и сказал:
   - Двадцать восемь....
   - Нет, нет, двадцать семь.
   - Да нет, это я так, о своём. Так говоришь, отца ты никогда не видела? А хочешь увидеть?
   - Хотелось бы. Мама говорила, что он очень добрый был и красивый. Уезжать не хотел, но мама семью не дала разрушать.
   - Про семью я ничего и не говорил.
   - Да при чём вы-то тут, я про отца говорю. Он очень добрый был, маму жалел. Хотел и алименты присылать, да мама не разрешила. У него шестеро детей было. Жену он не любил, а детей любил и жалел. Вот мама и не разрешила ему семью бросать. Сейчас таких мужиков нет. Такие, как мамонты, вымерли.
   - Шестеро детей? Не знал. Так ты значит Дарина....
   - Дарина Игнатьевна Дружинина.
   - Игнатьевна?......А мама где?
   - Мама дома.
   - Замужем?
   - Нет, она у меня однолюбка. Отца ждёт. Только не знаю, может его уже и на свете нет.
   Игнат засмеялся, едва сдерживая слёзы. Он помнил мимолётную встречу с той удивительной женщиной, что пригрела его в ту ночь. Он часто вспоминал о ней, но так и не решился хоть раз приехать в гости. Да и не думал он, что та ночь станет решающей в рождении этой непонятной девушки. Что это? Может быть, судьба даёт ему тот единственный шанс, который может повернуть всю его оставшуюся жизнь в совершенно другое русло. К какому берегу принесёт его эта встреча? А если это судьба? РЕШАЙСЯ!
   Игнат встал, подошёл к Даше и, встав около неё на колени, полушёпотом произнёс:
   - Доченька, ты меня слышишь, это я, твой папа. Я так долго вас искал, а ты сама пришла ко мне, ты нашла меня, доченька. Прости меня, если сможешь, я плохо вас искал.
   Я....я так хочу увидеть твою маму. Если она захочет, если она простит меня.....
   Голова Игната упала на колени Даринки и слёзы градом полились из его глаз.
  
  
  
  
   ЛЯГУШОНОК.
  
  
  
   Ромка умер. В автобусе прихватило сердце. Зажало, как в тиски. Роман хватанул воздух раз-другой, дёрнул ворот рубашки и тяжело захрипел. Через минуту на сидении лежало уже бездыханное тело. А Ромке вдруг стало так легко, что он воспарил над своим телом, покружился около и спокойно полетел вверх. Земная оболочка-тело уже не трогала его. Ромке хотелось летать, парить в небе, петь, кричать какие-то глупости.
   - Вот оказывается, как прекрасно умереть - подумал он, поднимаясь всё выше и выше над землёй. - Ага, я уже не человек, а душа. Интересно!
   Ромка стал осматривать себя, как бы со стороны. Он был похож на огромный мыльный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги.
   - Вот какая получается, душа-то - умилился он.
   Проделав путь в "иной мир", Роман попал в "чистилище". Нет, это не был рай или ад, это было ЧИСТИЛИЩЕ. Здесь разбирались все земные дела плохие и хорошие. От хороших дел душа начинала петь, ей становилось легко и весело. От плохих же дел душа сжималась в жёсткий плотный комок, и ей становилось очень тяжко. Роман видел, что души добродетельные остаются на небе навсегда. Но каждое плохое дело ранило душу, она сжималась всё сильнее и сильнее и, наконец, сжимаясь, она превращалась в песчинку, в крупинку, но становилась, так тяжела, что её с неимоверной силой тянуло опять вниз, на эту "грешную" землю. Грехов Роман совершил немало. В его толстой греховной книге, казалось, никогда не кончатся страницы. Когда же последняя страница была закрыта, его душа, сжавшаяся чуть ли не до микрона, сорвалась вниз, словно камень, с высокой горы.
   Он почувствовал, увидел, что вместе с ним, с такой же невероятной скоростью несутся сотни других, таких же, как он сам душ. Роман понял, что нужно спешить, иначе...., что иначе он не знал, но понимал, что будет плохо, если его опередят. Но его обогнали более резвые соседи. Вихрь закружил его, и он оказался выброшенным в какую-то грязь. Затем пустота и опять эти бешеные гонки. Опять неудача. В третий раз Роман решил, что он должен победить. Терпеть эти мучения - грехи, сжавшие его в комок, он уже не мог. Это
   было так, как будто решалось - жизнь или смерть. С самого старта Роман понёсся
   чувствуя, как его душа рванулась на встречу неизвестности. Он - песчинка, летел навстречу своей судьбе. Около его неслись другие песчинки - шарики с хвостиками.
   - Господи, да я же головастик, - подумал он, - вон и у меня, голова и хвостик. Эх, ещё хорошо отделался. За мои грехи мне бы вечно в аду гореть. Нет, чем ад, лучше уж лягушонком. Лягушкой или жабой? Лучше лягушкой. Брр, жаб не люблю.
   Он хоть и думал, но это не мешало ему бежать, лететь, нестись, как стрела. Другие стали отставать, только около него нёсся ещё один головастик, да впереди маячил хвостик самого резвого. Перепихиваясь, отталкивая друг друга, они упорно неслись вперёд. Бежавший впереди их, стал заметно отставать. Роман собрал последние силы, но и тот другой, что бежал около его, был тоже неумолим. Они неслись, не в силах уже оторваться друг от друга. Стараясь посильнее отпихнуть другого, они ещё сильнее прижимались друг к другу.
   - Ну, братец, ты у меня сейчас получишь! - подумал Роман, но тот другой видно питал такие же надежды, как и он. Впереди бегущий явно уже отставал. Оба головастика прибавили ходу. Ромкин сосед тоже стал уставать. Они уже подбегали к третьему, и Ромка решился на отчаянный шаг. Он толкнул соседа на третьего головастика, вернее на третью головастиху, ему почему-то показалось, что это девочка. Головастиха цепко прилипла к Ромкиному соседу, но и тот не отцепился от Ромы. Дальнейший путь они проделали вместе, толкая друг друга и яростно ненавидя. Вот, наконец, они достигли чего-то мягкого, пушистого и родного. Да, они достигли цели. Им теперь не придётся маяться в этой жёсткой оболочке души. Роман почувствовал, что сжимавшая его оболочка размякла. Ему стало легко и уютно. Безбрежные воды окутывали его со всех сторон. Он купался в тёплых водах и отдыхал. Да, этого счастья надо было заслужить.
   - Интересно, если я лягушка, я вероятно в пруду или в болоте. Во жизнь, буду квакать, ловить комаров и мошек. Только вот эти, лягушачьи икринки так мне надоели, такие прилипчивые, как бы мне от них избавиться?
   Он чувствовал их присутствие даже сейчас. Они находились рядом, они мешали ему. Рома пытался толкнуть одного, другого, они тоже старались оттолкнуть его, но все их усилия были тщетными. Их что-то крепко держало, не давало отодвинуться друг от друга.
   - Ладно, вылуплюсь, сбегу за тридевять земель, чтобы не видеть и не слышать вас - подумал Рома - только бы поскорее на белый свет, к солнцу!
   Зоя долго не решалась идти к врачу, ей всё не верилось, что Бог смилостивился над ней и дал ей ребёночка. В самом начале беременности у неё происходили выкидыши. И поэтому в консультацию она пошла, когда уже не возможно было скрывать беременность. Зою направили на УЗИ. Она легла на кушетку.
   - Что ж вы мамочка, так поздно на учёт встаёте. Четыре месяца, а живот как уж шестой месяц. Может у вас какая патология. Посерьёзнее надо быть, мамочка.
   Врач долго молча осматривала пациентку.
   - Доктор, у меня всё в порядке? - со страхом прошептала Зоя.
   - Да не волнуйтесь, всё в порядке, можете трижды обрадовать папашу.
   - Как трижды? Зачем?
   - Как зачем? У вас же тройня. Тройня у вас! Два мальчика и девочка.
   - Вы так долго молчали, я уж испугалась даже. Ой, что вы сказали? Тройня? Не может быть! Как же это?
   - Да я их рассмотреть никак не могла, они ж там бутузят друг друга, как боксёры, не переставая. А девочка тихонькая, боится ручкой, ножкой пошевелить. Видно они её там совсем замучили.
  
   ОТКРЫТИЕ.
  
  
  
   Петр получил письмо от своего двоюродного дяди - Виктора. Виктор жил когда-то на соседней улице. Женился поздно, прожил с женой три года, а затем неожиданно для всех разошёлся с женой и уехал куда-то далеко, в глухомань лесную. Больше двадцати лет от него не было никаких вестей. Не слуху, не духу. А тут письмо. "Валя, прошу тебя, если можешь, приедь ко мне ненадолго. Очень тебя прошу! Доедешь до деревни Болотинки, а там тебе дорогу укажут". Вот и всё письмо. Но Валентина, Петина мать, умерла пол года тому назад. "Что ж - подумал Пётр, - видно придётся ехать мне".
   Захватив сумку с вещами, он сел в поезд и отправился в неизвестность. До Болотинок добрался без каких-либо проблем, в деревне взял провожатого и направился с ним через лес к избушке дяди. По дороге разговорились с провожатым.
   - Что-то я не припомню, чтобы к нему кто-нибудь приезжал из его знакомых. Мы думали у него и родни-то нет.
   - А он нам и не писал, где живёт и что делает.
   - Да, старик не из простых, не любит он людей. Как бирюк-одиночка живёт. Продаёт грибы, ягоды. Только тогда его и видим, да купить чего выйдет из своего логова. А так просто придти, поговорить с людьми, этого нет. Нелюдим - одно слово. У нас поговаривают, с лешим знается. Правда, старухи, они и есть старухи, им бы лишь что балаболить. Сам я ничего не скажу, не видел. Но кто его знает. Поговаривают, хворает он последнее время, видно помирать собрался. Можа и тебя вызвал поэтому. Можа колдовство какое передать хочет. Ведьмаку ведь передать своё нужно, а то не умрёт. Ну да заговорился я что-то. Можа он и не ведьмак вовсе. Мало ли что про человека наболтать могут. Ну вот, кажись и пришли, вона недалече осталось. Там уж ты сам, а я назад пойду.
   Попрощались, провожатый домой пошёл, а Пётр неспешным шагом направился к избушке на лесной поляне. Постучавшись, и не дождавшись ответа, Пётр зашёл в дом. В чисто прибранной старой избушке на кровати лежал человек, с бледным лицом, впалыми щеками и добрыми глазами.
   - Здравствуйте! - поклонившись, сказал Петя.
   - Ты кто? - спросил Виктор.
   - Я... Валин, мамин сын. Ну, я Пётр, Валентины - вашей сестры двоюродной сын. Мама умерла. Я подумал, видно вам очень нужна помощь, раз вы написали.
   Слабая улыбка появилась на измождённом лице.
   - Петька - петушок, какой же ты вымахал. Ну, проходи, проходи, я уж и не ожидал тебя увидеть. Так ты говоришь, мать умерла? Жаль, хорошая была женщина. Жаль. Ну и я тоже долго не наживу, помираю я племянничек. Затем и звал Валюшу, чтоб подмогла мне. Ну да ладно, об этом ещё поговорим. Проходи, устраивайся.
   Виктор смотрел на племянника, и улыбка не сходила с его лица.
   - Ну, теперь всё будет хорошо, теперь я спокоен - повторял он снова и снова.
   Незаметно наступил вечер. Виктор говорил не переставая, часто сжимая от боли кулаки и закусывая губы.
   - Ведь я, почему тогда уехал? У меня же обнаружили злокачественную опухоль последней стадии. Жизни мне давали месяц-два. Я не хотел, чтобы родные видели мои мучения, вот и подался, куда глаза глядят. В этой лесной избе жил старик, который приютил меня и стал лечить травами. Через два месяца я полностью вылечился, прошла
   температура, озноб, боли. Я почувствовал себя совершенно здоровым. Хотел уехать, но старик попросил меня пожить ещё чуть-чуть, пол годика, чтобы закрепить полученный результат. Сначала я скучал по прежней жизни, но потом привык, и меня уже не тянуло к людям. Я нашёл здесь успокоение от городской суеты, от пустых бесполезных разговоров, от проблем, мешающих нормально жить. Мне стало скучно с людьми. Старик занимался травами. Он знал о травах всё, даже то, что не найдёшь не в одном справочнике. Он мог часами рассказывать о каждой травинке, о каждом кустике. Старик, как настоящий кудесник, ворожил над травами. Но было несколько настоек, которые готовил только он сам. Одну такую настойку, он делал особенно тщательно, не подпуская даже близко меня. Но вот пришло время, когда я узнал, что это за настойка.
   В нашу избу пришла обезумевшая женщина, у неё умирал ребёнок. Женщина умоляла старика помочь ей спасти ребёнка.
   - Иди домой, женщина - сказал старик, - иди, ты нужна сейчас ребёнку, как никогда. Я приду к тебе вечером и вылечу твоего сына.
   Когда женщина ушла, старик поднялся и сказал:
   - Ты должен помочь мне.
   Из погреба он принёс склянку с жидкостью.
   - Пей! - сказал он мне, - пей, и не бойся. Чтобы с тобой не произошло, не бойся.
   С некоторым страхом я взял в руки тёмно-зелёную жидкость, которую старик налил в стакан. Будоражащий душу запах манил и пьянил. Я сделал глоток. Голова закружилась, необычайная лёгкость появилась во всём теле. Ещё два глотка, я опустошил стакан. Тепло растеклось по всему телу, стены избушки закачались, перед глазами всё поплыло. Я не ощущал своего тела. Опустив глаза вниз, я увидел, что ноги мои не касаются пола. А сам я словно парю над землёй. Старик тоже сделал несколько глотков и поплыл над полом. Он взял меня за руку, и мы воспарили вместе. За домом старика простиралось огромное болото-топь, через которое не возможно было пройти. Гиблое место. Вот туда-то мы и направились. Мы плыли над болотом, не касаясь его ногами и, через несколько минут, оказались на большой поляне, на которой росли невиданные растения. Старик показал, какую траву нужно собирать. Набрав по большой охапке, мы отправились обратно. Ребёнок был спасён.
   - Я открыл тебе самую большую свою тайну - сказал старик, - но этому есть объяснение. Я скоро уйду и не хочу, чтобы рецепт этого зелья был утерян. Хотя для людей ещё рано знать это. Добра не будет. Я передаю тебе рецепт этого зелья, но поклянись мне, что ты сохранишь его в тайне. Может быть, когда-нибудь он и принесёт счастье людям, но сейчас открывать его рано. Если выпьешь несколько глотков этого зелья, ты сможешь не чувствовать вес своего тела несколько часов. Если же ввести препарат в вену, даже одного раза хватит, чтобы это состояние продолжалось больше года.
   Через месяц старик слёг, с каждой минутой жизнь уходила из его тела всё быстрее и быстрее. Он лежал обессиленный, улыбаясь чему-то своему. К вечеру, он полушёпотом позвал Виктора.
   - Умираю я, попрощаться хочу, - сказал он, - принеси-ка мне тетрадку мою.
   Взяв в руки тетрадь, он пролистал её, вырвал несколько страниц, разорвал на мелкие клочья и попросил бросить обрывки в печь. Оставшиеся записи он ласково погладил рукой и вручил Виктору.
   - Это тебе, сынок. Читай и вспоминай меня.
   Затем закрыл глаза и помер. Горестно и грустно стало Виктору одному, но какая-то непонятная сила держала его в этой старой, дряхлой избе.
   Виктор привёл в порядок избу старика и стал жить. Долгими вечерами он читал записи и удивлялся, как много было уникальных рецептов, о растениях, о которых он даже и не слышал. Старик не только делал записи, но и зарисовывал все растения. Были описаны многие ядовитые растения, и как ими пользоваться, чтобы принести пользу, а не вред.
   Виктор достал из под подушки тетрадь с записями и подал Петру.
   - Вот, держи. Отдаю тебе записи, ты уж сам решай, как с ними поступить. Сегодня я умру, нет уже сил терпеть эти боли. Да ты не бойся, я спокоен и рад, что всё кончится. Пора уж мне на покой. А теперь подай-ка мне вон эту бутылочку.
   Пётр подал склянку. Виктор налил зелье в стакан и залпом выпил.
   - А это что за лекарство? - спросил Пётр.
   - Это не лекарство, это яд. Через час я уйду без боли в мир иной. А тебя прошу только об одном. Похорони меня по-людски. Я для этого и Валюшку вызывал. Больно уж не охота мёртвому в избе лежать, не похороненному, не отпетому. Сходи в деревню, бабок попросишь, они тебе во всём помогут.
   - Но почему? Разве вы не можете вылечить себя? Зачем вы выпили яд? Зачем?
   - Не расстраивайся, просто подошёл мой срок умирать. Устал я уже жить. Так надо. Да и старик меня к себе зовёт.
   Похоронили Виктора возле его дома. "Болотниковские" помянули на могилке, но в дом к нему не пошли, побоялись. Пётр остался один. Три дня прожил в пустой избе, на четвёртый день собрал свои пожитки, положил записи старика и некоторые настойки в рюкзак, постоял на пороге овдовевшей избы, поклонился в пол, и вышел, прикрыв двери палкой. Уходя по тропинке, Пётр спиной чувствовал тоску и слёзы этого старого дома.
   Ему казалось, он предаёт и Виктора и дом, но не мог же он остаться здесь. У него была своя жизнь.
   Приехав домой, Пётр первым делом взял в руки тетрадь и начал изучать записи. Там было много очень интересных рецептов. У некоторых трав в скобках было написано: растёт только за болотом. В конце тетради были написаны рецепты, которые он не мог прочитать, эти рецепты были написаны неизвестными для него письменами.
   После приезда домой, Петр всё больше начал тосковать по старой избушке, по тишине и ещё по чему-то непонятному. Всё чаще Пётр смотрел на бутылочку, в которой находилась жидкость, выпив которую, он смог летать. Но что-то останавливало его. Записи, они тянули его всё больше и больше. Что же находится в непонятных ему записях? Он ломал голову, но не знал, как прочесть их. Однажды, он как всегда сидел у горящего камина за столом и тупо смотрел на письмена. Неожиданно его взгляд упал на зеркало, которое находилось на краю стола. В отражении он увидел тетрадь и чёткие записи на таком понятном ему языке. Охнув, Пётр подскочил на месте и заплясал, громко напевая:
   - Ай да я, ай да я, ай да зеркальца моя!
   В этих записях было написано о том, как приготовить травы, изменяющие состояние организма. Как парить над землёй, как становиться невидимкой и многое другое. Не понятно, правда это или сказка, но ведь Пётр сам, выпив зелье, летал. А вдруг и всё остальное - правда? Ведь это открытие века! Почему же Виктор не хотел отдать эти записи людям? Какой вред могут принести эти знания? Петра даже в дрожь бросило. Он пододвинулся поближе к камину и стал читать про состояние невесомости. Оказывается, если ввести концентрированный состав этого зелья, можно навсегда забыть о своём весе, и парить над землёй как птица. Этот состав старик назвал " ИКАР - 2 ". Нет, это не укладывалось в голове Петра, этого не может быть, потому что.... , а может быть и может, отвергая все законы физики, может и всё! Это идёт на уровне мозга, человек просто знает, что он может летать, и всё, больше ничего и не надо.
   Пётр сидел за столом, когда неожиданно сильный порыв ветра открыл дверь. Он вскочил, подбежал к двери и резко захлопнул её. Задребезжали склянки, это упала полочка, на которой стояли привезённые Петром настойки. От ветра тетрадь, лежащая на столе, перевёртывая страницы, слетела и упала прямо в камин, мгновенно вспыхнув радостным пламенем. Петя подскочил, но было слишком поздно, замусоленные страницы, вспыхнув, моментально сгорели. На полу валялись разбитые бутылочки, из которых ещё выливалась оставшаяся жидкость. Лишь одна бутылочка осталась не разбитой: " ИКАР - 2 ".
   - Это вмешалось провидение! Я должен это сделать! Я должен! - повторял Пётр, подняв бутылочку, и оглаживая её со всех сторон. Если я это не сделаю, старик отнимет и это. Я знаю, знаю, это всё он! Он хотел, чтобы и я, как Виктор, сидел в этой замызганной дыре, и чах, собирая записи и никому их не отдавая. Нет, я покажу всем, что может человек. Я докажу...
   Что он докажет, Пётр и сам не знал. Ведь это не он собирал эти записи, не он делал составы.
   - Я буду продавать за большущие деньги препарат. Я озолочусь. Я буду самым богатым человеком на земле!
   Пётр взял шприц, набрал в него раствор и ввёл его в вену. Его так захватила мысль о деньгах, что он без раздумий ввёл препарат, не зная дозу, не боясь, что препарат может его убить. Голова его закружилась, в глазах потемнело, и он провалился в пустоту. Очнулся он минут через десять. Пётр парил в воздухе. Хотелось петь, кричать, хохотать. Он попытался опуститься на пол, но у него ничего не получилось. Он просто висел в воздухе.
   - Так, надо сосредоточиться - подумал он. Опускаюсь, так, ноги на полу, теперь потихоньку иду.
   Движения его больше походили на передвижения в космическом корабле. Он чуть дотрагивался ногой до пола, и летел в другой угол комнаты. Открыв окно, Пётр оттолкнулся и полетел по воздуху. Вот какой-то прохожий поднял голову и увидел парящего в воздухе человека. Прохожий остановился, замахал руками, закричал что-то нечленораздельное, призывая людей взглянуть вверх. Остолбеневшие люди стояли, не веря в то, что происходит на их глазах. Замерли автомобили, натыкаясь друг на друга и непрерывно гудя. А по воздуху летел, опровергая все законы природы, человек. Он махал людям рукой и улыбался. Покружившись перед людьми, Пётр развернулся и полетел к своему дому. Влетев в окно, он плавно опустился на диван, и замер в радостном волнении.
   На следующий день к дому подъехала машина, из неё вышли двое мужчин и направились к дому Петра. Войдя в квартиру, они стали расспрашивать Петра, что за фокусы он вчера вытворял.
   - Я умею летать! Если хотите, я продам вам этот секрет, но за очень большие деньги.
   - При чём здесь деньги? Вы создали аварийную ситуацию. Из-за вас пострадало 15 машин, 24 человека получили увечья, а одного увезли в сумасшедший дом. Вы понимаете, что вы натворили?
   - Да вы хоть слышите, что я вам говорю? Я умею летать!!!!
   - Нет уж, дорогой товарищ, вы сначала ответьте за свои действия, а затем ныряйте, летайте, делайте, что хотите! Но только потом. Фокусы нужно делать в цирке, а не на улице.
   - Да я же по-настоящему умею летать, без каких-либо фокусов.
   - Знаем мы таких шарлатанов. На любой фокус способны, лишь бы людей объегорить.
   Вот вам повестка в суд, там объясняться будете и за полёты и за разбитые машины.
   Петр, не ожидавший такого развития событий, схватил повестку и на глазах у пришедших разорвал её на мелкие кусочки. Затем демонстративно положил их на ладонь, и дунув,
   разметал по комнате.
   - Как? Неповиновение властям? Да ты....да мы тебя в милицию, мы тебя.....
   Один из пришедших схватил телефон и стал звонить. Петр, рассвирепев, закричал, что есть мочи:
   - А ну, пошли вон отсюда! Вон! Вон!- кричал он, брызгая слюной.
   Звонивший, заглушая Павла, кричал:
   - Милицию, скорей милицию сюда и психушку! Он псих, он нас убьет!
   На редкость быстро подъехали обе машины, Павла посадили в одну из них и увезли.
   В кабинете главного врача психиатрической больницы Петра долго расспрашивали кто он, чем занимается, где живёт, на что жалуется. Спрашивали с улыбкой, когда он стал летать, за сколько он продаст свой секрет, не болел ли кто-нибудь в роду шизофренией. Пётр молчал. Ему расхотелось разговаривать с этими глупыми людишками. Что они могут знать о нём, эти приземлённые люди? Они хотят его упрятать в больницу, как ненормального. Нет, это у них не получится! Пётр подпрыгнул, и полетел к окну, над головами сидевших. Те от удивления остолбенели. Вылетая на улицу, Пётр сильно стукнулся виском о раму окна. Из раны потекла кровь. Превозмогая боль, Пётр взлетел на соседний дом и приземлился на крыше девятиэтажки. Голова кружилась, кровь струйкой стекала на рубашку.
   - Вот тебе и заработал! - подумал он.
   Вдруг он услышал приближающиеся шаги. К нему бежали санитары.
   - Ну, уж нет! Мальчики, идите, полетаем вместе - крикнул Пётр и встал на край крыши. Через секунду он оторвался от крыши и полетел. Последний взгляд он кинул на оторопевших санитаров, затем голова закружилась, в глазах потемнело, и он камнем полетел вниз.
   Бездыханное разбитое тело подобрали всё те же санитары. Подошедшие глав врач и его заместитель, горестно посмотрели на окровавленный труп.
   - Что напишем о его смерти? Какой диагноз? - спросил зам.
   - Шизофрения, сто процентная шизофрения. Других никаких симптомов я не вижу - ответил глав врач.
  
  
  
  
   ИЗ ОБЛАСТИ ЧУДЕС.
  
  
  
   Михаил женился после службы в армии. Служил он сначала в Ростове, а в конце службы перебросили его с другими ребятами в Чечню. Там он получил ранение и был контужен. Домой выписали сразу после больницы. Молодой и красивый парень сразу приглянулся девчонкам, они вились около него, словно бабочки порхали, одна лучше другой. Но ему понравилась Ляля. Это была тихая, неприметная девчонка. Проходя около Михаила, она всегда опускала глаза и краснела. Вскоре они поженились. Если до свадьбы Лялька была тихоней, то сразу после свадьбы она вдруг показала свой истинный характер. Чуть что, сразу надувала губки и молча уходила в другую комнату. Дуться она могла неделю и другую, но подарки делали её доброй и улыбчивой. Настроение менялось сразу, она становилась "кошечкой", мурлыкала, обнимая Мишу, и тихонько напевала песенки. Михаил к её капризам относился благосклонно, прощая своему Лялику её фырки. Лишь
   однажды, когда Ляля закатила истерику, Михаил вспылил, кровь прихлынула к голове, перед глазами всё закружилось, и он, хватая воздух ртом, упал на диван. Лялька, испугавшись, вызвала "скорую". Оказалось, это последствия контузии.
   - Категорически запрещается нервничать! Категорически! Иначе могут быть очень тяжёлые последствия - сказал врач.
   Лялька на время притихла. Но натуру не изменишь, и уже через полгода она закатила такую истерику, что нервы у Михаила не выдержали, он упал, теряя сознание и хватая ртом воздух. На "скорой" его увезли в больницу, в реанимацию. Три дня Миша не приходил в сознание, на четвёртый день его сознание прояснилось, и он открыл глаза. Всё было как в тумане, но он уже очнулся и лежал, не в силах пошевелиться. Голова его была повёрнута на бок, он видел только соседнюю койку, на которой лежал весь в бинтах человек. Он бредил, повторяя только одно:
   - Лёлька, Лёлечка, прости меня. Как же ты теперь без меня? Лёлечка.
   И, как будто почувствовав взгляд Михаила, тот другой вдруг приоткрыл глаза, посмотрел на Мишу долго и пристально.
   - Береги! - прошептал он.
   Михаилу показалось, что взгляд соседа проникает куда-то внутрь его тела, будоражит его, не даёт опустить глаза. В ушах зазвенело, и он опять провалился в пустоту.
   Михаил выписался, Лялька встретила его насторожённо. Она не кричала на него, но недовольство супругом не давало ей покоя. Она старательно улыбалась ему при разговоре, не ругалась с ним совсем, но червь злости точил её изнутри. Она шипела, как змея, уйдя в другую комнату, она полушёпотом "орала" на него, злясь, что нельзя всё это высказать ему вслух. Но и Михаил тоже изменился. В своей квартире ему всё казалось чужим. Он часто вспоминал своего соседа по палате. Как он, наверное, любил свою жену. Того соседа привезли после аварии. Три дня, как и Михаил, он находился без сознания, на четвёртый день, он умер. Его тоже звали Михаил, только жену его звали Лёля, а не Ляля. Как ласково называл он её - Лёля, Лёлечка. Что ж у нас-то так с Лялькой? Может она мало ласки от меня видит? Вроде нет. Но чужая она какая-то. У неё на уме только одни деньги. Даже друзья к нам стали редко приходить.
   Михаил сидел, задумавшись, когда зазвонил телефон. Звонил его закадычный друг.
   - Алё, Мишаня, привет! Заказ твой выполнен, машину тебе пригнал. Зверь, не машина. М-м, пальчики оближешь. На следующей неделе перегоню к тебе. Прости, эта неделя вся занята. Или приезжай сам.
   Миша положил трубку и задумался, а что если и, правда снять деньги, и к Алёшке. Привезу машину, оформлю все документы и подарю Ляльке, у неё как раз через неделю день рождения. Вот будет для неё подарок. Миша взял сберкнижку, снял с неё все деньги и помчался домой.
   - Лялька, я уезжаю на несколько дней. Приеду, привезу тебе подарок.
   Миша бросил в комод сберкнижку, чмокнул на прощание Ляльку и вышел. Лялька бросилась к комоду. С книжки было снято триста пятьдесят тысяч.
   - Куда же он поехал? И деньги, столько денег, зачем он снял столько? Мне подарок? Что же можно купить на такие деньги? Он что-то говорил про машину, неужели он купит мне машину?
   Лялька радостная и возбуждённая носилась по дому, не в силах усидеть на месте.
   - Наконец-то он понял, что мне нужно. Я люблю деньги, я люблю роскошь. Вещи, наряды моя слабость. А вдруг эти деньги он снял не для меня? Купит мне какую-нибудь безделушку и всё. Ну, тогда я от него просто уйду. Надоело терпеть его занудство. "Зачем
   тебе столько нарядов?" Что мне голой ходить? Или "давай дадим денег Серёге без
   отдачи, у него очень трудное положение, у него мать умерла". Да, мы всех богаче! Умник, какой этот Серёга! Пусть сам зарабатывает, а не за чужой счёт живёт.
   Ещё дома Михаил разложил деньги в два целлофановых пакета и сунул их во внутренние карманы пиджака. Деньги были пятитысячными купюрами и не занимали очень много места. В поезде он сел к окну прикрыл глаза и задремал.
   Жил он в городе Макинске, а ехал в Ижму. Это было в четырёх часах езды. Поезд приходил в два часа ночи, но дойти до Алешки не представляло особого труда, так как жил он не далеко от вокзала, а летом ночи светлые, заблудиться не дадут. Проснулся Миша оттого, что поезд дёрнулся и стал набирать скорость. Миша взглянул на часы. Два часа. Вскочив, он помчался к выходу. В тамбуре стояли два подвыпивших мужичка.
   - Мужики, это что за остановка была?
   - Да, Ижма. Ты чё, проспал что ли?
   Миша рванул к двери:
   - Проспал, мужики, помогите.
   Подпитые мужики с радостью начали помогать попавшему в беду товарищу. Двери резко распахнулись, Миша собрался в комок и прыгнул. Впереди были кусты. Раздвигая ветки, Миша пролетел куст и грохнулся в большую лужу мазута, ударившись головой о булыжник, лежащий с краю лужи. Сколько времени он пролежал, Михаил вспомнить не мог. Очнулся оттого, что его трясла за плечо какая-то женщина.
   - Мужчина, что с вами?
   Он посмотрел на неё непонимающим взглядом.
   - Вы кто?
   - Я? Ольга. Что с вами?
   - Не знаю.
   - Как вы здесь очутились? Вы с поезда?
   - Не знаю.
   - Как вас зовут?
   - Не знаю, я ничего не помню. Где я? Что со мной?
   Михаил поднялся на четвереньки, его мотало из стороны в сторону. Поднявшись на ноги, он схватился за дерево, что стояло рядом. Двинуться самостоятельно он не мог. В голове шумело, перед глазами мелькали искры.
   - Где вы живёте?
   Михаил только помотал головой, сказать он ничего не мог.
   - Ладно, - сказала Ольга - пойдёмте ко мне, я тут недалеко живу. Отлежитесь до утра, а там видно будет.
   - А вы тут, что в такое время делаете?
   - Да вот таких как вы ищу. Шучу, конечно. Собака у меня пропала. Спать легла, а тут слышу, вроде как она воет. Вот по её вою и шла. Пока шла, всё её вой слышала, а подошла, и вой прекратился, и вы тут лежите.
   Ольга подхватила ослабшего Михаила и с трудом потащила его к себе домой.
   Что случилось с этим человеком? Откуда он? А ведь где-то его, вероятно, ждут, беспокоятся. Ольга вспомнила своего мужа. Её муж, Михаил, погиб в автокатастрофе. Врачи сказали, если бы ему сразу была оказана помощь, он мог бы выжить, но человек, врезавшийся в его машину, сбежал с места преступления, оставив умирать пострадавшего.
   Пролежав три дня в реанимации, Михаил скончался.
   Ольга с последними силами затащила мужчину в квартиру. Кое-как сняла с него измазанный в мазуте пиджак, стащила брюки, рубашку. Доволокла его до кровати и уложила под одеяло. Михаил улыбнулся, мотнул головой и закрыл глаза. Негромкое
   дыхание успокоило Ольгу, и она пошла, переодеваться сама. Сняла платье, измазанное в мазуте, оттёрла чумазое лицо, скинула всю одежду и встала под душ. Когда она намытая, пришла в комнату, Михаил спал, подёргиваясь во сне. Ольга собрала вымазанную одежду и выкинула её на балкон. Брюки и рубашку отнесла в ванную, чтобы выстирать. Брюки были такие же, как у мужа. Даже размер тот же. Ольга зашла в комнату, достала костюм мужа. Точно, один в один. Она прижала его к лицу. Костюм ещё имел его запах. Ольга сняла его с вешалки и повесила на стул около кровати. Пусть оденет, свой-то ему от мазута не отстирать.
   Под утро Михаил застонал во сне. Ему снилась больница, сосед из реанимации и его слова "Лёлька, Лёлечка". Ему казалось, что это он сам, бредит и повторяет "Лёлька, Лёлечка!"
   - Лёлька, Лёлечка! - услышала Ольга сквозь сон.
   Она вскочила, подбежала к кровати и закричала навзрыд:
   - Мишенька, голубчик ты мой, я здесь. Я здесь.
   На мгновение ей показалось, что этот незнакомый мужчина и есть её муж.
   - Миша!!!
   - Лёля, ты что?
   Но она уже шарахнулась от него, мотая головой и зажав ладонями рот.
   - Лёля, Лёлечка? - удивлённо прошептал Миша.
   - Ты... вы...кто?
   - Я? Я же муж твой, Миша!
   - Ты? Нет! Ты кто? Я тебя не знаю.
   Михаил смутился, что-то происходило в его голове. Это была женщина, которую он очень хорошо знал, это была его жена. Но что-то путалось в его голове. Это была она и не она.
   - Кто ты? Ты не Миша, нет. Миша умер.
   - Я Миша.
   Ольга схватила телефон и набрала неотложку.
   - Приезжайте срочно, у меня тут, у меня....
   Вызванные врачи обработали рану на голове, но в госпитализации отказали - пусть дома лежит. Ольга пыталась им объяснить, что это чужой для неё человек. Просила, чтобы они забрали его. Михаил же твердил, что это его жена. В результате запутали совсем врачей.
   - Господи, на какие только ухищрения не идут жёны, чтобы сплавить мужа из дома - услышала Ольга слова уходившего врача. В бессильной злобе Ольга взвыла и понеслась в ванную. Она схватила рубашку и брюки и начала трясти их. Из кармана брюк выпал сотовый телефон, паспорт и права.
   - Ага, - со злорадной улыбкой воскликнула Ольга - сейчас посмотрим, что ты за тип.
   Она открыла паспорт. Петров Михаил АлексЕЕВИЧ. Ольгу бросило в пот, ведь Петров Михаил АлексАНДРОВИЧ - был её муж. Вот так совпадение. Она открыла страницу с пропиской. Город Макинск. Её обдало жаром. Муж погиб, когда ездил к родственникам именно в этот город. В этом городе он лежал в реанимации, там он и умер. Пролистнула
   дальше - семейное положение: зарегистрирован брак с гр. Курдюмовой Л. И.
   Ольга нерешительно зашла в комнату. Михаил лежал на кровати, он видимо снова уснул. Сонное дыхание чуть нарушало тишину. Ольга взяла сотовый телефон и стала смотреть записную книжку. Ляля. Ерёменко. Вельский. Алёшка. Толстый. Третьяковишна. Кузьмины. Светкин муж. Наугад набрала Лялю.
   - Да, Миша, ты где? - услышала она в трубку.
   - Простите, а Миша кто вам?
   - Как кто? Он мой муж! А вы кто такая?
   - Я никто, он у меня дома, он лежит здесь....
   - Что? Он у вас лежит? Да ты кто такая? Ты, шлюха!
   - Нет, нет, вы не так поняли, он у меня лежит больной.
   - Что вы говорите? Вчера он здоровый был, а сегодня вдруг больной стал.
   - Знаете, его вероятно избили. Он плохо себя чувствует. Я не знаю что делать, может милицию вызвать, он ничего не помнит.
   - Зачем милицию, я сейчас приеду, говорите адрес. Как в Ижме? Что он там делал? Я еду.
   Ляля приехала на такси. Она нервно заскочила в комнату, мельком бросив:
   - Здрасте, где Петров?
   Подбежала к Михаилу и стала суетливо тормошить его.
   - Петров! Петров! Открой глаза!
   - Простите, - попыталась остановить её Оля - он плохо себя чувствует, не трясите его так.
   Ляля, зло, повернув голову к говорившей, прошипела:
   - А не могли бы вы нас оставить на пару минут. Мне с ним поговорить надо.
   Михаил открыл глаза, взглянул на Лялю и удивлённо проговорил:
   - Женщина, что вам здесь надо, что вы меня трясёте? Лёлечка, попроси её уйти.
   - Что? Ты мне это говоришь? Я кто тебе, чужая?
   - Простите, я вас не знаю.
   - Ах, вот как, ты меня не знаешь?
   Ольга хотела вмешаться в их разговор, но Ляля зло выкрикнула:
   - Да оставьте же вы нас в покое. Мы уж как-нибудь сами разберёмся.
   Когда Ольга вышла, Ляля моментально схватила пиджак, брюки и стала их перетряхивать.
   Затем схватила Мишу за плечи и стала трясти его:
   - Где деньги, где деньги? - повторяла она, как заведённая.
   - Ты просрал деньги! Ты, контуженный!
   Слёзы лились из её глаз.
   - Что вам от меня надо, я вас не знаю, я могу чем-нибудь вам помочь? - спрашивал удивлённый Михаил.
   - Ах, не знаешь? Ну что ж, я тогда от тебя ухожу. Шлюху нашёл? Она тебя быстро бросит, нужен ей дебил такой!
   Лялька развернулась и побежала к двери. Ольга стояла за дверью. Лялька со злостью прошипела, подскочив к ней:
   - Что, на денежки позарилась! Нет, не будет тебе счастья. Забирай, забирай его. И контуженые нынче тоже в цене. Тем более с такими деньгами, - и плюнув на прощание, выскочила наружу.
   Ольга зашла в квартиру. Устало села на стул и заплакала. Она плакала и говорила, говорила, говорила. Рассказывала Мише о своей жизни, о муже, о трагедии, которая произошла с ним. Как ей было тяжело без любимого, как не хотелось жить, как хотела хоть ещё разочек увидеть его, услышать его голос.
   - Он меня так любил, так любил. Я сплю, а он рядом лежит, смотрит на меня, боится шелохнуться, чтобы не разбудить. Я люблю сирень, так он охапками её мне носил, ромашками мог всю комнату засыпать. Он меня Ольгой никогда не называл, только Лёля, Лёлечка. Ему очень нравилось меня так называть.
   Ольга принесла фотографию мужа и подала Михаилу. Тот удивлённо стал смотреть на незнакомца. Вдруг взгляд его прояснился.
   - Я же с ним лежал в реанимации. Лёля, он твой муж? Это он, он во мне. Я вижу всё его глазами. Это он привёл меня сюда.
   - Что вы, у вас же жена, Ляля, она приезжала, она уехала.
   - Ах, да, Ляля. Я ей не нужен, ей нужны только деньги, шмотки.
   Ольга смотрела на Михаила, и ей всё больше казалось, что он очень похож на её мужа жестами, мимикой, всем. Её тянуло подойти к нему и обнять, прижаться лицом, потереться носом о его щёку, шепнуть ему ласково: "Мишутка мой, Михаил Топтыгинович". Но, пересилив себя, Ольга сказала:
   - Вам, наверное, нужно домой ехать. Может такси заказать? Денег я дам.
   - Да нет, я на поезде....Я вам столько хлопот принёс, простите меня.
   - Если хотите, можете ещё на денёк-другой остаться.
   - Да нет. Я уж лучше домой.
   Михаил оделся, поблагодарил ещё раз Ольгу за доброту и вышел из дома. С тяжёлым сердцем он уходил из этого дома, такого родного и близкого.
   Ольга вышла на балкон, проводила взглядом этого непонятного человека. Щемящее чувство охватило её. Ей казалось, что вместе с незнакомцем из её жизни уходит последняя надежда на счастье. Она постояла ещё немного, видимо надеясь на чудо. Но чуда не произошло. Михаил ушёл не оглянувшись. Со слезами на глазах Ольга схватила мазутные платье и пиджак, и потащила их на улицу в мусорку. Брезгливо придерживая двумя пальцами в одной руке платье, в другой пиджак, она направилась к контейнеру. Буркнув соседкам "Здрасте", она отвернула лицо, чтобы никто не видел её слёз. Пиджак был тяжёлый от мазута, и Ольга тащила его прямо по земле.
   - Олюшка, у тебя там что-то выпало из пиджака - крикнула ей соседка.
   Ольга повернулась и увидела, что на земле лежит пухлый пакет с деньгами внутри. Удивлённо она приподняла пиджак. И из него тут же вывалился ещё такой же пакет с деньгами. Ольга начала шарить по карманам, но больше ничего там не нашла. Охнув, она прижал к себе деньги, и рванула в сторону вокзала. Она бежала так, что одна её туфля свалилась с ноги, она сбросила и вторую, и понеслась ещё быстрее, не замечая грязи и острых камней. Она бежала, как угорелая, не замечая ничего вокруг, пока не увидела, как навстречу ей спешит, не разбирая дороги, Михаил.
  
  
  
   ЗЕРКАЛО.
  
  
  
   Зинаида, стареющая женщина лет сорока, пытаясь омолодиться, прочитала немало различных методик, но дальше чтения дело не шло. Заниматься постоянно физическими упражнениями, массажами, масками у неё не хватало терпения, и она на второй- третьей неделе забрасывала это дело, сообщая подругам, что ей ничего не помогает. Но вот встретив одну из подруг, она с удивлением заметила, как та похорошела. Подруга сообщила, что она не делает никаких упражнений, а просто смотрится в зеркало.
   - Шутишь!
   - Нисколько! Здесь главное, когда смотришься в зеркало, нужно говорить: "Я самая красивая, я молода и привлекательна. Я обаятельна и женственна". Ну и всё такое прочее. В общем, минут по десять-пятнадцать в день достаточно. Я вот полгода уже этим занимаюсь. Видишь, какой результат.
   Червь зависти начал точить Зину изнутри. Какая-то "выдра" выглядит, как голливудская звезда. А она, умница и "бывшая" красавица, стала походить на огородное чучело.
   Придя домой, Зинуля тут же принялась за дело. Она села к зеркалу и стала монотонно повторять, как заклинание: " Я самая..... " Она повторяла эти фразы по пять, десять, пятнадцать раз.
   Что там десять-пятнадцать минут, она стала проводить у зеркала по целому часу. Сначала она не замечала никаких изменений. Но через некоторое время ей стало казаться, что кожа на её лице стала разглаживаться от мелких морщин. Стали пропадать седые волосинки. Стала подниматься давно опустившаяся грудь.
   В один из вечеров, когда Зинуля, как всегда расхваливала свои прелести. Глядя в зеркало, она вдруг заметила кривую усмешку, с той стороны. С удивлением она повернула голову вправо, но та, в зеркале, смотрела на неё, не отворачивая головы.
   - Фу, что за вздор? - удивилась она.
   - Ни какой не вздор - ответили ей из зеркала. "Я красавица, я обаятельна, я женственна". Кто тебе это сказал? Ты старая, толстая, жирная старуха! Это я красавица. Ты видишь МЕНЯ в зеркале, а не себя. Это Я молодею, а ты стареешь быстрее прежнего.
   Я отбираю у тебя жизнь.
   - Да ты же моё отражение, ты никто!
   - Я твоё отражение? Ну, уж нет. Посмотри на меня. Мы две противоположности. Вот моя правая рука. Подними свою правую руку. Ага, убедилась! У тебя родинка на левой щеке, а у меня на правой. Ты застегиваешься на левую сторону, а я на правую.
   - И это все твои отличия? Насмешила! Ты всего лишь МОЁ отражение. Я не буду подходить к зеркалу, и ты там не покажешься.
   - Ошибаешься, я могу жить без тебя! Старуха! Хочешь посмотреть на себя настоящую. Смотри!
   Зеркало замутилось, затем в нём стали проявляться отчётливые женские черты. Это была Зинаида. Но то лицо покрывали глубокие морщины, волосы на голове были седые и редкие. Зинаида охнула и схватилась за своё лицо. Женщина внутри зеркала тоже схватилась за лицо. Она повторяла все движения Зинаиды.
   - Нет, этого не может быть. Там не я! - закричала Зинуля в отчаянии.
   Изображение пропало, в зеркале опять появилась молодая. Она смеялась, запрокинув голову, широко открыв рот и пальцем показывая на Зину.
   - Я с тобой разделаюсь! - крикнула Зина.
   Она схватила стул и швырнула его в зеркало. Зеркало со звоном разбилось, осколки разлетелись по комнате. От рамы зеркала неспешно отделилась "зеркальная Зинаида" и гордо подняв голову, проследовала к двери. Открыв её, послала Зинуле нежный воздушный поцелуй, и удалилась. Испуганная Зинуля стояла посреди комнаты, а в каждом осколке зеркала отражалась седая, старая женщина.
  
  
  
  
   ЯБЛОНЯ - СЕРЁЖА.
  
  
  
   Серёжка с самого раннего детства приносил матери одни неприятности. Он мучил животных, обижал сверстников, исподтишка вредничал взрослым. В школе перебивался
   с троек на двойки. Учителя хватались за головы от его выходок и переводили его из класса в класс только, чтобы избавиться от него побыстрее. Курить он начал с первого класса, выпивать с девяти лет. В одиннадцать лет он был уже на учёте в комнате милиции. Во дворе его боялись и взрослые и дети. Мать опустила руки, говоря:
   - Его видно только могила исправит.
   Семнадцатилетие своё Серёга справил отлично. Во дворе на стол выставил купленные бутылки водки, на газете накромсал ломтями дешёвую колбасу, из дома приволок несколько гранёных стаканов и тарелку с квашеной капустой. Вскоре на халявную закуску потянулись дружки и забулдыги. От стола слышалась весёлая речь перемежающаяся отборным матом. Родители срочно уводили своих детей домой, боясь высказать недовольство весёлой компании. Водка шла хорошо, дружки быстро запьянели и стали выяснять, кто кого уважает. Кто-то уже сонно похрапывал, положа на руку голову, кто-то ещё громко горлопанил матюжные песни, некоторые стали разбредаться, видя, что водка закончилась. Серёга сидел за столом хмурый. Выпившим дружкам не было уже до него никакого дела, а ему хотелось радости, хоть какого-то счастья.
   - Вот жизнь, - думал он - не одна сволочь даже не спросила, за что пили. Эх, зря только деньги потратил.
   В это время во двор зашёл соседский пьянчужка Славик. Это был человек без возраста. В рваненьком пиджачке и брюках на несколько размеров больше его самого, подпоясанных старым замызганным ремнём. Славик пил всё, что булькало, и чем можно было опохмелиться. За его подловатый нрав, пьяницы его не любили и всегда гоняли от себя. Увидев весёлую компанию, Славка тихонько стал продвигаться к столу, делая вид, что заинтересовался котёнком, сидевшим около.
   - Ох, какой ты красавец - проговорил он, наклоняясь к котёнку и одним глазом глядя на стол. Около захмелевшего и уснувшего Степана стоял почти полный стакан водки. У Славки пересохло во рту от напряжения. Такой удачи он давно не испытывал. Взяв котёнка в руки, Славик продвинулся почти вплотную к столу. Посадил котёнка на край стола, и резко схватив стакан, в три глотка выпил содержимое. Серёга увидел уже пустой стакан в его руках.
   - Ах ты, сволота! Водку нашу хлебать, да я тебе....
   Сергей выдернул из кармана перочинный нож и бросился за обидчиком. Славка присел от неожиданности, затем развернулся и пустился наутёк. Они неслись через двор к пустырю. Славка размахивал руками и истошно кричал:
   - Убивают! Помогите!
   На пустыре его догнал Сергей, сбил с ног, и стал лупить одной рукой, держа в другой нож. Славка поняв, что жалости ждать не стоит, охнул и обмяк, притворившись мёртвым. Еле выдержав три сильных удара, он увидел, что Серёжка отпускает его тело, встаёт с колен, отряхивая брюки, и пошатнувшись, роняет ножик. Славка стал подниматься с земли. Но, увидев озлобленное лицо Сергея, он схватил упавший нож. Прыгнув на Сергея, чиркнул ножом по горлу и, отбросив нож в кусты, рванул в сторону дороги.
   Освобождённая Серёгина душа, вылетевшая из мёртвого тела, с лёгкостью стала подниматься вверх. На небе его уже встречали.
   - В пекло, в ад его! - грозно провозгласил старший.
   - Подождите, он ещё может исправиться - услышал он голос, доносившийся справа от него.
   - Ты кто? - спросил Серёжка.
   - Я твой ангел-хранитель. Я отвечаю за тебя перед собой, перед людьми и перед Господом.
   - Ты уверен, что он может ещё исправиться?
   - Да, я помогу ему найти смысл существования.
   - Хорошо, я дам ещё один шанс. Выбирай ему жизнь.
   Ангел с любовью и участием посмотрел на Сергея, и сказал:
   - Я верну тебя на землю, чтобы ты исправил свои ошибки. Тебе дали ещё один шанс, постарайся воспользоваться им в добрых целях.
   Сергей очнулся оттого, что мама несла его на руках. На голове её был чёрный кружевной платок. Сын хотел спросить у матери, почему она его несёт на руках, но не смог, у него ничего не получалось.
   - Николаевна, куда это ты деревце несёшь? - услышал он.
   - Да вот решила посадить во дворе яблоньку. Вместо сына она мне будет. Уж сколько горя я хлебнула от сыночка своего, а вот не стало, и тоска меня гложет, ночами не сплю, всё о нем думаю. А посажу тут яблоньку и буду с ней разговаривать, всё на душе полегче будет.
   Сергея затрясло. "Да как же так? Меня в дерево превратить? Нет, это мне снится!"
   А мать, утаптывая землю возле яблоньки, продолжала:
   - Веришь ли, нет, а только хорошее сейчас о нём вспоминаю. Ушла и злоба, и обида на него.
   Она обняла ствол яблоньки и тихо заплакала. Сергей посмотрел по сторонам. Недалеко от себя он увидел ангела-хранителя. Тот махнул ему на прощание рукой и исчез, растворился в воздухе.
   - Нет, это мне снится! Сейчас проснусь, и всё встанет на свои места.
   Но проснуться не удавалось. Бегали ребятишки, проходили взрослые, день сменялся ночью, но всё оставалось по-прежнему. Казалось, время остановилось. Утро начиналось с того, что приходил дворовый кот Васька и начинал точить свои когти о кору дерева. Из дома выбегал злобный пёс Фагот. Увидев Ваську, он бросался за ним. Васька, увидев пса, мчался со двора без оглядки, а гордый Фагот подходил к яблоньке, обнюхивал её, поднимал ногу и с наслаждением делал свою отметку. Каждая собака, пробегающая мимо, считала делом чести, обнюхав дерево, сделать свою отметку на дереве. Серёга пытался вырваться, дёргался всем телом, но от таких усилий только чуть шелестела листва на дереве. Ему пришлось привыкнуть и к собакам, и к кошкам. Пришлось привыкнуть, что девушки по весне ломают ветки цветущей яблоньки, а затем выкидывают чуть завядшие цветы, ничуть не сожалея. Сколько раз ломали его ветки, сколько раз замерзал он зимой, думая, что не доживёт до весны. И только ласковые материнские руки приносили покой, в его истерзанное тело и душу, обитающую в мальчике-яблоньке. Мать подходила каждый день к своей яблоньке, она разговаривала с ней, как с живой. Она называла её именем своего беспутного сына и доверяла ей все свои горести и печали. Только сейчас сын понял, как трудно жилось его матери, одной воспитывающей сына, тянувшей лямку на трёх работах, только для того, чтобы сын был сыт и одет, не хуже других.
   Яблонька росла, она стала высокой и красивой. На ней росли вкусные и сочные яблоки.
   В тот день стояла жаркая удушливая погода, парило. Внезапно поднялся ветер, по небу понеслись тёмные тучи, загремел гром, и дождь леванул сплошной стеной. Мать не добежала до дому, от дождя она укрылась под своей яблонькой. Прижавшись к стволу дерева, она смотрела, как гнутся деревья и, постанывая, качается яблонька.
   - Ничего, мы вместе, а вместе не страшно - говорила она, гладя ствол яблони.
   Яркая молния сверкнула совсем близко. Зигзагообразная линия раздвоилась и одним концом ударила в дерево, а вторым концом пронеслась прямо по телу матери. Мать оттолкнуло от дерева, она взмахнула руками и упала на землю. Яблоньку разорвало
   пополам. Ствол её вспыхнул и загорелся. Тело Сергея горело, но он не чувствовал боли.
   - Спасибо, тебе, Господи, ты научил меня смирению и терпению, но мама.... маму спаси! Прошу тебя, Господи, спаси мою маму!
   Сергей с надеждой смотрел на мать, но она не поднималась с земли. Вдруг он увидел, как от её тела отделилось полупрозрачное тело матери. Она спокойно посмотрела на лежащее, на земле тело и тут же перевела взгляд на яблоньку. Взгляд её просветлел, добрая улыбка заиграла на её лице, она протянула руки, и он услышал: "Сыночек!" Сергей рванулся навстречу матери, вытянул вперёд руки и вдруг почувствовал, что его душа отделилась от тела яблоньки, и он летит вместе с матерью куда-то вверх.
   Две светлые души поднимались в небо, солнце озаряло их своими лучами, голубое небо звало их к себе, и два небесных ангела влекли их в дом Мира и Счастья.
  
   Солнечным днём по улице шли двое: мать и сынишка лет четырёх. Ребёнок, увидев обгоревшее дерево, спросил у матери:
   - Мама, что это?
   - Не видишь, дерево сгорело.
   - Как сгорело? От огня?
   - От огня, от огня. От чего же ещё.
   Мальчишка притих. Он вспомнил, как однажды обжёг пальчик, и как ему было больно. Слёзы появились на глазах у малыша.
   - Ему же больно было.
   - Кому? - удивлённо спросила мать.
   - Дереву - вытирая слёзы, сказал ребёнок.
   - Господи, да что же ты из-за каждой букашки ревёшь. Не больно ему, это же дерево! Оно не живое. Это просто де-ре-вяш-ка.
   Малыш насупился, отвернулся в сторону и тихо прошептал:
   - Не правда, оно живое. Живое!
  
  
  
  
  
   СОДЕРЖАНИЕ.
  
   1 Интересная штука - жизнь.
   2 Шаровая молния.
   3 Аргошка.
   4 Дар.
   5 Экология.
   6 Белые лилии.
   7 Кто обидел Мурзика?
   8 Письмо матери.
   9 Эликсир молодости.
   10 Я - робот.
   11 Избавление.
   12 Сдвиг по фазе.
   13 Казус.
   14 Рай - ад.
   15 Летаргия.
   16 Выбор.
   17 Колюшка.
   18 Женский день.
   19 Подарок.
   20 Бермудский треугольник.
   21 Мистика.
   22 Уродина.
   23 Брак по любви.
   24 Малыш и Егоза.
   25 Что хочет женщина!?
   26 Алька.
   27 В двух шагах после смерти.
   28 Здравствуй Ваня.
   29 Тёпленькая.
   30 Подарок судьбы.
   31 Ампула жизни.
   32 Держи меня соломинка, держи.
   33 Ерёма.
   34 Поездка на море.
   35 Лягушонок.
   36 Открытие.
   37 Из области чудес.
   38 Зеркало.
   39 Яблоня-Серёжа.
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"