|
|
||
Живут они, написанные наспех,
Как самое бессмертное во мне.
Не важно, лики это или маски -
Но ритмы неба в самой глубине.
И рифмы. И - красиво - стансы.
В них высь легко рифмуется в карниз.
И с поднебесного карниза - резонансом -
Мгновеньем невесомости - и вниз.
И мифы: колыбельные и требы.
В них сон с реальностью переплетает миф,
Где вновь чуть-чуть не дотянул до неба
Счастливый своей участью Сизиф.
И глыба катится до самого подножья
Горы, и сотрясается гора.
И значит всё сначала и всё можно.
И не существенно ни завтра, ни вчера.
И значит снова ритмом резонансным
Всё распылится: глыба, я, гора.
И каждый стих подобен реверансу.
И с каждым разом выше всё гора.
И глыба. Лик её на первый взгляд печален,
А суть проста, наивности сродни.
А древний царь немножечко вульгарен.
Вульгарен я, но только не они.
И можно нас ругать, но мы и сами -
Сверчку шесток - и мягко там дотлеем.
Но мягче - меж сведёнными руками,
Как в лодочке - с лучинкою - теплее.
29.01.01
|