Несколько дней подряд, беспрестанно лил дождь, и в лесу было холодно и мокро. Деревья, черные страшные и голые, слабо покачивались на ветру. Дороги окончательно развезло, болота и реки начали потихоньку выходить из своих берегов. Нельзя было понять, какое было время года - ни то ранняя весна, ни то поздняя осень.
Но русскому мужику, здоровому русскому парню, все нипочем. Особенно если его так и тянет на природу, тянет побегать с автоматом наперевес между тонкими березками по чавкающему под ногами мху. Вот и сейчас небольшая группа любителей страйкбола, собравшаяся на опушке леса готовилась к игровым действиям.
Около большой зеленой палатки, одетые в осенний камуфляж бойцы возились со своим оружием, которое на жаргоне называли "приводами" - проверяли зарядку аккумуляторов, работоспособность бункерных магазинов. Среди них выделялся высокий широкоплечий парнишка лет восемнадцати, Димон, сидя на корточках, беспечно возился с деталями своего тюнингованного привода разложенными на куске брезента. Маска его валялась рядом в траве.
Из палатки вышел высокий мужчина с рыжими яркими усами лет сорока, со звездочками на погонах. Потянувшись и зевнув, командир осмотрелся, сначала оглядел лагерь, а потом ощупал руками свое снаряжение и, найдя висящий на груди свисток, взял его в рот и издал пронзительный свист.
Димон мигом вскочил на ноги. Играл он не первый раз и знал и что свисток означает команду к общему построению. К общему построению с оружием. На ходу пытаясь собрать автомат, Дима спешно сунул в него аккумулятор и, втиснувшись в строй изо всех сил пытался захлопнуть крышку ствольной коробки. Китайский привод, имитирующий АК, сдаваться без боя не хотел, но у Димы сил было предостаточно и, закрыв крышку, он быстро повесил автомат на плечо.
Наконец все пять человек, все третье звено построилось и командир, встав перед строем, кратко рассказал о боевой обстановке, которую Дима знал не хуже его. Третьему звену нужно было действовать на правом фланге, в отрыве от основных своих сил. Планы противника были не известны, поэтому действовать решили по проверенной раньше схеме - выдвинуться налегке, совершить марш-бросок до небольшой возвышенности в лесу и закрепиться на ней.
- Приготовиться к бою! - скомандовал командир, и все бойцы, надев маски, почти синхронно передернули затворы
Не все бойцы, а почти все. Дима, сильный, но беспечный парнишка, хватился искать маску. Но не в траве, ни на куске брезента, где он только что возился с оружием, маски не было. Дима твердо знал, что лишних масок нет, и если он не найдет свою маску, то до игры его не допустят. Он начал метаться и уже хотел рвать траву руками, как увидел свою маску в руках у невысокого паренька в черной разгрузке и черном дорогом шлеме.
- То же мне, боец! - воскликнул стоявший в начале строя парень и кинул Диме маску - И его еще хотели командиром назначить?! Он даже "калаш" разбирать не умеет! - парень похлопал по висящему у бедра приводу с многочисленными дорогими обвесами
Уничтоженный почти в пепел, Дима вернулся в строй и натянул маску. Его разбирала злоба, и он, сжимая кулаки, представлял, как будет мутузить наглого сорванца, только что получившего командирские нашивки и сигнальный командирский револьвер. Но сделать это на глазах у командира означало поставить крест на своей игровой карьере, и Дима, вздохнув, решил выждать подходящего момента. Между тем новоиспеченный командир, Павел, уже отдавал первые распоряжения, и через несколько минут отряд выдвинулся в лес.
Диме все не нравилось. И его дешевенький привод не шел в сравнение с тюнингом Павлуши, и рации у него не было, а отряд, по мнению Димона, двигался не правильно - нельзя было идти вперед без разведки. Но о мыслях Димы Павел ничего не знал.
Он бежал последним, одной рукой придерживая автомат, он постоянно подгонял бойцов, хотя сам бежал медленнее их и скоро начав выдыхаться, приказал перейти на шаг и свернуть с курса, чем вызвал явное неудовольствие Димона.
"Не уж-то нельзя было пробежать по прямой?!" думал Дмитрий "Что он смыслит в тактике?"
Не известно, смыслил ли Павлуша в тактики, но хитрости ему было не занимать. Отряд по известному только ему маршруту обошел противника и вскоре к удивлению и бешенству Димы занял позиции на возвышенности.
Зло предало Диме энергии. Он сам не заметил, как за полчаса выкопал себе довольно глубокий одиночный окоп на склоне холма, и пока от Павлуши распоряжений не поступало, Павлуша общался по рации, Дима поспешил занять окоп.
С его позиции вся рощица, все подножье холма было как на ладони. Дима положил автомат на бруствер, запасной магазин вытащил из разгрузки и положил в небольшую нишу, в нее же положил две гранаты. Приготовления Дима окончил вовремя - в роще, между тонкими белыми стволами березок замелькали человеческие силуэты. Дима взялся за автомат, и не став подпускать врага ближе, дал две короткие очереди. Третья очередь чиркнула по жухлой листве, за которой попытался укрыться противник.
- Кто стрелял? Где? - раздался сзади верещащий голос Павлуши. Павлуша, сотрясая командирским Наганом подбежал к Диме и попытался залезть в его окоп, но места в окопе не было, и он на радость Дмитрия был вынужден плюхнуться на грязную землю - Зачем открыл огонь, я тебя спрашиваю?!
Дима не ответил, а только показал рукой в сторону, где шевелился противник.
- А вдруг по своим стрелял?! - воскликнул Павлуша и, вытащив бинокль, попытался воспользоваться им, но тут ответная очередь и матерные крики разуверили его в ошибке
Через несколько минут Павел был вынужден сменить позицию. Все бойцы докладывали ему, о том, что заметили противника. Укрыться было негде, и вскоре отряд понес потери. Ведь окоп был один на всех, и тот выкопанный Димой.
Ни супердорогой привод Павла, ни его как он считал гениальные мозги, не могли отвратить неизбежного. Отряд медленно, но верно погибал в окружении. Из пяти бойцов из игры вышли двое. Начали заканчиваться боеприпасы.
Дима в минуты затишья успел углубить свой окоп, а когда началась атака противника использовать обе гранаты.
Несколько атак удалось отбить, но Диме казалось, что следующая атака будет последней. Больше всего он боялся, что дезертирует или сдастся в плен кто-нибудь из двух его товарищей - в Павлушу-то он не верил, и больше всего боялся выстрела в спину. Но ничего не происходило. Близился полуденный перерыв в игре, противник видимо собирался завтракать, и атаки прекратились. Дождь кончился, солнце вышло из-за туч, и когда встретились стрелки на часах, наступил полдень.
Дима с облегчением вылез из окопа, который за время долгого боя превратился в яму, на дне которой была грязная вода. Автомат он оставил в окопе и, разминая ноги на ходу, направился на верхушку холма, где сидели в полукруге Павлуша и еще один безызвестный Диме боец. Павлуша окончил сеанс радиосвязи и, встав, объявил:
- На время перерыва остаемся здесь. После начала боевых действий к нам будут прорываться сразу два отряда - Павлуша сложил руки на животе и оглядел своих бойцов - что стоите? Марш окопы рыть!
- А завтрак будет? - Дима постарался спросить максимально дружелюбно
- Какой завтрак? Ты вообще, почему без оружия?! - воскликнул Павлуша - В окопе, небось, забыл?! Марш в окоп!
Дима развел руками и медленно, изображая прихрамывание, развернулся и пошел назад к окопу. Неожиданно он услышал сзади голос неизвестного бойца:
- Нет, товарищ командир, так не катит! Игра игрой, война войной! Хотите, оставайтесь и копайте тут сами, а я иду на время перемирия в лагерь!
- Что?! Встать, когда говоришь с командиром! - вскричал Павлуша, заставив даже здорового Димона остановиться и развернуться - У костра вздумал погреться да каши пожрать?! - Павел сорвал с себя маску и бросил ее на землю - За дезертирство, расстрелять! - объявил он и вытащил из кобуры сигнальный "Наган", в полной уверенности, что командирское оружие ничем не отличается от обычных приводов, выстрелил.
Вместо маленькой пульки и хотя бы шарика с краской, подобного желатиновому шарику, что используют пейнбольные маркеры, из дульного среза Нагана вылетела ракета, и с шумом и искрами, пролетев два метра, попала бойцу в грудь.
Ничего больше Дима не видел и не слышал. Он не слышал не второго выстрела из Нагана в свою сторону, ни матерных криков Павлуши. В два прыжка оказавшись на вершине холма, Дима сбил своего командира с ног и, выкинув отнятый у него револьвер в траву, бросился к недавно "расстрелянному" бойцу.
От попадания ракеты в грудь, на бойце загорелся камуфляж. Такого не ожил не Дима, ни Павел. Дима не растерялся и начал катать загоревшегося товарища по земле. Благо земля была грязная и мокрая, и когда Дима для пущей уверенности макнул своего товарища в воду, что была на дне окопа, тот уже не горел и чувствовал себя вполне сносно.
Усадив пострадавшего в окопе, Дима сбегал наверх, и второй раз, послав Павла в нокаут, отобрал у него аптечку и вернулся назад. Но помощь бойцу не потребовалась. Сняв с себя подгоревший и разорванный камуфляж, и ставшую негодной пластиковую защиту, парень выяснил, что он цел и не вредим. Тогда Дима бросился откачивать Павлушу. Дал ему понюхать нашатыря, а потом взвалил на себя и к удивлению рыжеусого командира, притащил Павла в лагерь.
В игре произошла небольшая заминка - пока выясняли все обстоятельства происшествия и искали сигнальный Наган. Ни о пострадавшем бойце, ни о дважды отправленным в нокаут Павлуше Дима больше ничего не знал, и ничего о них не слышал. Видимо они навсегда покинули игру. А он остался. И вскоре получил заветные командирские нашивки и злополучный сигнальный револьвер. Но сколько игр не было сыграно, сколько не было одержано побед, Дима никогда не забывал о том, что игра это игра, а жизнь, это жизнь.