Я не знал, плакать мне или смеяться. Или смеяться сквозь слезы? Хуже того: я не знал, как себя всети. Ни сейчас, ни потом, сталкиваясь с Тимуром в кафе "МаРи". А мы ведь точно будем сталкиваться, причем довольно часто - судьба любит такие шутки, которые заставляют смеятся ее, но у нас вызывают лишь странную, ноющую боль в сердце.
Не зная, что делать, я спрятался за одной из множества масок, какими пользуются все (ну, или почти все) люди этого и других миров, если эти самые другие миры существуют. Я превратился в растерянного невинного мальчика, для которого это был шоком: узнать, что его друг - гей. Я превратился в себя, каким я был, кажется пять лет назад. Или все-таки меньше?
-То есть ты... ну... тоже...? - я обрывал себя на полуслове, словно боясь, а на самом деле искренне не желая произносить слово из трех букв, начинающееся на "г".
-Что - тоже?
Этот вопрос, ответ на него - все это было бы мучительной пыткой для меня, если бы я по-прежнему оставался все таким же мальчиком, называющим себя натуралом вслух, а про себя подмечающим, что спортивное телосложение, широкие плечи, узкие бедра других парней куда привлекательней округлых женских форм. Я все еще неплохо помнил это смятение, эту странную ноющую боль в сердце, что вызвали во мне слова одного близкого мне человека. И я сумел, как мне показалось, сыграть нужные чувства:
-Ну... это... гомо... ну... сексуал, - я выдохнул, якобы облегченно, и добавил, немного уверенней: Гомо.
Он улыбнулся. Моя наигранная растерянность, мои слова забавляли его, как они позабавили бы и меня, если бы я был на его месте. Но неужели он не сочувствовал мне, хоть чуть-чуть? Или... он разгадал мою игру?!
-По-моему, мой ответ очевиден: да, - произнес он.
А я смотрел на него во все глаза, я все пытался усмотреть в нем хоть какие-то эмоции, кроме тех, что он умело выставил напоказ. Но я не мог. Я видел только невозмутимого, непробиваемого Тимура, человека, по которому невозможно определить, что же он чувствует. Такого же человека, как и я.
Я никогда не думал, что это так раздражает - невозмутимость. А сейчас я словно взглянул на себя со стороны. И этот взгляд объяснил мне раздражемость мною людей, не то чтобы прямо близких, но и не далеких для меня. И в тот момент, глядя на Тима, достающего из кармана пачку сигарет и закуривающего одну из них, я дал себе зарок: постараться быть хоть чуть-чуть эмоциональнее. Хоть чуть-чуть.
Не выдержав молчания, я встал с кресла, вышел из зала. Я направился на кухню и приступил к приготовлению кофе по рецепту самой Мари. Она сама научила этому рецепту всех сотрудников: на всякий случай. Рецепт, к слову, был простенький. Она лишь назвала пару специй да последовательность, в которой следует их добавлять. Но благодаря этим специям кофе приобретал неповторимый вкус, вкус божественный.
Тимур пришел явно на запах, только когда аромат кофе разнесся по всему дому. Он загасил сигарету в пепельнице и сел, не заняв, впрочем, на этот раз мое любимое место. Но он еще не знал, каково это - сидеть напротив солнца. Я поспешно - не дай бог Тим решит пересесть - занял свое место. Кофе вскоре было готово. Я разлил его по небольшим чашечкам, но не стал пить. Сначала мне хотелось услышать мнение Тима.
-Рецепт Мари?
Проницательный. Или уже пил кофе по этому рецепту? А что, кто его знает...
Я кивнул. Врать было бессмысленно. Он улыбнулся каким-то своим мыслям и, стараясь не смотреть на солнце, принялся методично пустошать кружку. Делал он это, впрочем, медленно и со вкусом.
Я последовал его примеру. А когда кофе оставалось всего на глоток, Тимур вдруг поднял голову и, щурясь, посмотрев на меня, спросил:
-Как тебе удалось его подглядеть?
Я сразу понял о чем он. Конечно же, о рецепте. Загадочно улыбнувшись, я был готов уже выдать какую-нибудь пафосно-бессмысленную фразу, но тут вспомнил "взгляд на себя со стороны" и притормозил. Подумав еще пару секунд, я решил, что лучше сказать правду.
Сказал. И понеслось.
Я рассказал Тимуру, наверное, около полсотни историй о посетителях и сотрудниках нашего кафетерия. Истории эти были разные: смешные, печальны и даже поучительные, но все, как одна, с хорошим концом. Я вообще люблю хэппи-энды.
Я даже обмолвился парой слов о своем первом дне в кафе. Как же я тогда испугался, услышав знаменитый "Марьин крик": она в тот день, как обычно, перекрикивалась со своим приятелем, решившим посетить ее кафетерий.
День пролетел незаметно. Мы рассказывали друг другу истории, много смеялись и даже немножко грустили. Я многое узнал о других участниках группы, в которой играл Тим. Мне показалось, что все они - интереснейшие люди. И я был уверен, что, познакомившись с ними, я быстро найду общий язык. А, скорее всего, мы еще и друзьями станем.
Но близился вечер. Тимуру пора было уходить (он никогда не засиживался допозна). Мы допили очередные кружки кофе, встали из-за стола. Я проводил его до прихожей, где он долго зашнуровывал ботинки. Мы распрощались, я закрыл за ним дверь и ощутил вдруг невероятную усталость, хотя казалось: с чего бы? Но, вот, устал.
Я рухнул на диван в зале, закрыл глаза, готовый провалиться в дрему или в сон. Но тут зазвонил мой телефон. Звонил Тим. Я поднял трубку и услышал совершенно неожиданный вопрос:
-Ты завтра на работу выходишь?
-Да, - ответил я растерянно.
-А, ну тогда хорошо.
И он повесил трубку.
Перезванивать я не стал: смысла не видел. Я вернулся в горизонтальное положение, устроился поудобнее, включил телевизор. Не помню, что я смотрел, да это и значения особого-то не имеет. Главное, что спустя пару часов я заснул. А на следующее утро я проснулся...
* * *
На работу я отправился ни свет ни заря, был на месте за час до открытия. Мари, слава богу, тоже уже была там: варила себе утренний кофе. Я вошел через заднюю дверь, надел форму официанта и устроился на одном из стульев, стоящих на кухне. Мари предложила мне кофе, но я отказался: я и так вчера немного "перебрал".
Мы с ней разговаривали много. Я рассказал ей, какой же заботливый все-таки Тимур. Она, что интересно, была этому удивлена. Сказала, что-то вроде: "Это не в его стиле". Я на это только плечами пожал - что тут скажешь.
Час пролетел незаметно. Открылись парадные двери кафе. Медленно, но верно, стали стекаться посетители. Официанты - и я в том числе - начали свою работы. Мы торопливо ходили меж столиками, разнося заказы: чай, булочки, печенья, кофе, бутерброды горячие и холодные... Только и успевай записывать и разносить.
Но вот первая волна посетителей отхлынула. Они разошлись по работам, а мы остались сидеть на кухне, отдыхая. переодически появлялись в зале люди, но их было немного и они не заставляли нас торопиться. Утром вообще мало кто любит торопиться...
Дверь черного входа открылась. Пришел Тимур. Я, честно говоря, ждал, что он придет. Но не ожидал, что так рано.
Он кивнул мне, широко улыбаясь, чмокнул Мари в щеку. Они негромко разговаривали о чем-то, когда дверь кафетерия открылась: пришли посетители. Они заняли столик, обслуживаемый мною. Я слез со стула, взял свой блокнотик и направился к ним.
И только потом сообразил, КТО ИМЕННО пришел в это кафе.
Это были Марк и Макс. М + М. Два человека, заставлявшие друг друга ревновать не без моей помощи. Два человека, поигравшие со мной и бросившие меня, как надоевшую игрушку. И, жотя я и знал, что этим закончится, это было больно. Так больно, что я ушел из училища, лишь бы не видеть эту парочку.
Но судьба всегда любила шутить со мной. Шутить свои шутки, от которых в сердце - боль.
-Что закажете? - спросил я, стараясь быть невозмутимым.
А про себя я молился о том, чтобы они не узнали меня, чтобы сделали заказ, употребили его, расплатились и ушли, и больше никогда здесь не появлялись. Ни-ког-да...
Мысленно сматерившись, я вежливо, как мог, произнес:
-Вы ошиблись.
Но тут меня узнал и Марк...
-Сомневаюсь. Ты нас, что, не узнал, Тоха? Марк и Макс, помнишь?
-Вы ошиблись, - я упрямо гнул свою линию, с глупой вежливой улыбкой на лице.
-Мы в училище вместе учились! Ну, вспомни! - Макс разошелся не на шутку, он даже позволил себе говорить громче, чем обычно.
-Прошу прощения, господа-посетители, но, боюсь, вы действительно обознались, - произнес ничего не выражающий голос за моей спиной.
И мои ноги сразу сделались ватными, а сердце забилось чуть быстрее. За моей спиной стоял Тимур и умело отмазывал меня от, скажем так, назойливых приставаний.
-Пожалуйста, впредь не приставайте к нашим сотрудникам, - он взял меня за руку. - Пойдем, Серг.
Тим буквально протащил меня через весь зал, на кухню. Попросил кого-то обслужить тот злополучный столик, вытащил меня на задний двор, поставил возле стенки, а сам встал напротив, опершись руками по обе стороны от моей головы, преграждая все пути к осттуплению.
-Кто это? - поинтересовался он холодно, СЛИШКОМ холодно.
-Тебе не стоит это знать...
Я попытался проскользнуть под его рукой, но был перехвачен и возвращен на место.
-Кто это? - повторил он свой вопрос. И добавил: Я не выпущу тебя, пока не ответишь.
Я знал, что он говорит правду. Но я боялся, боялся как никогда рассказать о той части своей жизни, что была связана с Максом и Марком.
-Антон, я жду.
Я глубоко вздохнул и зажмурился, словно собираясь нырнуть под воду. И начал свой рассказ.
Он занял минут пятнадцать максимум. И только рассказав все, я открыл глаза.
Тимур смотрел на меня странным взглядом. В нем смешались удивление, интерес, сочувствие и даже какое-то подобие извинения. Он молчал. Долго. Мне показалось - дольше, чем я рассказывал, хотя я понимаю, что на самом деле - много меньше.
А потом он отпустил меня. Сел на корточки у противоположной стены, закурил, обумывая ситуацию. Он нервничал. Он курит при мне только когда нервничает - я знаю. Он сам сказал это вчера, когда рассказывал о своей группе и о себе в том числе. Я запомнил.
-Они, наверное, уже ушли, - заметил Тим, сделав пару затяжек.
Я кивнул. Но все еще не спешил уходить. Я стоял, прислонившись к стене, до тех пор, пока он не докурил, и дальше. Докурив и загасив о землю сигарету, Тимур встал и спросил, глядя мне прямо в глаза:
-Это поэтому твоя реакция на мою ориетнацию была такой... странной?
Я кивнул. Говорить, что это был спектакль, не хотелось. Тем более, спектаклем все это было лишь наполовину.
-И что ты предлагаешь делать дальше?
Я пожал плечами. Ответа на этот вопрос у меня не было.
-Наверное, жить, как раньше? - предположил я.
На этот раз кивнул он.
А потом вдруг преодолел то небольшое растояние, что разделяло нас, вдавил меня в стену и поцеловал так страстно, как никто и никогда не целовал меня до этого.
Наверное, это произошло от неожиданности - да, точно, от чего же еще? - я не стал сопротивляться поцелую. Мои губы приоткрылись, впуская язык в рот, с губ сорвался неожиданный стон, руки сами собой сжали ткань его пиджака, не боясь помять. Его руки скользили по моим плечам, рукам, бедрам, они то спускались вниз, то взлетали к плечам, шее, взъерошивали привычным движением волосы. Его язык играл с моим, дразня, искушая, вынуждая отвечать. Сводя с ума.
И вдруг кто-то потерся о мои ноги. И о его - тоже. Поцелуй был разорван, наши взгляды устремились вниз. Котенок. Маленький, худощавй, облезлый, побитый котенок.
Нагнувшись, я взял его, испуганного, на руки, погладил, зашептал какие-то ласковые, успокаивающие слова. Тимур стоял рядом, молча, не отрывая взгляда от нас. Я посмотрел на него и спросил, словно бы от него что-то зависило:
-Можно я оставлю его себе?
Он рассмеялся - у него очень приятный смех, я говорил? - и взъерошил (снова!) мои волосы. Чмокнул меня в лоб и произнес, не скрывая открытой, искренней улыбки:
-Конечно, котенок.
Я буквально просиял. Его согласие, его ласковое обращение - все это покорило меня. Как же я все-таки соскучился по ласке, как нуждался в ней. Как этот котенок в моих руках.
Котенок тихо заурчал. Я бы, наверное, тоже заурчал, если мог.
-Давай сбежим с работы? - предложил Тим.
Я с энтузиазмом закивал и послушно пошел следом за ним, когда он направился к своей машине, стоящей неподалеку, у тупичка. Я сел на заднее сиденье, прижимая к себе котенка, и закрыл глаза. Тимур завел машину, он уже осторожно выезжал из тупика, разворачивал автомобиль. Я буквально лег на заднее сиденье, гладя зверька в моих руках и уже размышляя, как его назвать. Посмотрел, что там у него под хвостом: ну надо же, девочка!
-Как мы ее назовем?
-А это она? - интересно, почему Тим так удивился, - Ну, тогда пусть будет... Мари?
Я рассмеялся. А что, неплохо придуманно... Пусть будет Мари. В честь той, что свела меня с тобой, Тим.