Я внимательно рассматривал свое отражение в напольном зеркале, стоявшем в просторной прихожей квартиры Тимура. Что он во мне нашел?
Средний рост, худые руки, ноги, я вообще худощавый. Взъерошенные светлые волосы. Большие голубые глаза. Сама невинность. Я усмехнулся, проводя пальцами по лицу: от переносицы вниз. Пальцы остановились на губах, словно зацепившись. Губы пухлые. Из-за них дразнили в школе. Девчачьи губы. Даже выглядят мягкими, не то что на ощупь.
Я расслабил руку. Она упала, теперь она безвольно висела вдоль тела. Черт, ну что, ЧТО ОН ВО МНЕ НАШЕЛ?! Не понимаю... Что он увидел во мне, обыкновенном худощавом пареньке, таскающем поношенные мешковатые джинсы светло голубого цвета и белые рубшки с коротким рукавом, висящие на теле, словно с чужого плеча? В пареньке с серебрянным колечком в правом ухе, с черной бусиной в брови. В пареньке, не снимающем с рук резинки с надписью "Панки Хой" и всевозможных плетенок.
Я прислонился спиной к стене, противоположной той, у которой стояло зеркало. Во что я ввязался? За мной, больным, ухаживал парень в брендовом костюме, курящий дорогие крепкие сигареллы. Этот же парень поцеловал меня на заднем дворе кафетерия "МаРи". В квартире этого парня я нахожусь сейчас. Я не знаю, что будет дальше, не знаю, кто этот парень. Я вообще не знаю о нем ничего, кроме того, что его зовут Тимур, что он гей и что он играет на ударных в любительской группе. Откуда у участника любительской группы костюм от "D&G"?! Во что я ввязался?
Тимур возился на кухне. Я ощутил аромат кофе. Интересно, он приготовлен по одному из рецептов Мари? Глубоко вздохнув, я направился на кухню.
Тим как раз снял джезву с плиты. Услышав мои шаги, он обернулся и, улыбнувшись, спросил:
-Шел на запах?
Я, усмехнувшись, кивнул и сел за стол. Он поставил передо мной чашку кофе и блюдо с булочками, сам сел напротив. Достал из кармана сигариллы и закурил. Я поморщился. Нет, не люблю я этот запах. Он заметил мою реакцию: встал, открыл окно и, высунувшись на улицу, докурил сигарету. Дым на меня больше не попадал.
Когда он докурил и вернулся за стол, я уже опустошил чашку и успел оценить булочки. Они были сладкими, но не приторными, мягкими, еще свежими, приятно пахнущими. Я таких раньше не ел.
-Что ты во мне нашел? - спросил я, неожиданно даже для самого себя, и задержал дыхание, готовясь к ответу.
-Много чего.
Я посмотрел на Тима. Он сидел, подперев голову рукой, и разглядывал меня. Этот взгляд был... раздевающим. Поежившись, я встал из-за стола и вышел в прихожую. Наткнувшись взглядом на свое отражение, я снова остановился перед зеркалом.
Тимур подошел ко мне со спины, обнял за талию и внимательно посмотрела на уже наше отражение. Кажется, он сам не понимал, что нашел во мне, почему привел меня сюда.
-Ты мне идеально подходишь.
Его слова удивили меня. Удивление отразилось нам моем лице. Тим улыбнулся:
-Противоположности притягиваются, а ты - моя полная противоположность. По крайней мере, внешне.
Тут он был прав. Внешне мы разительно отличались. Увидев нас вместе, прохожие, пожалуй, были бы удивлены. Как два столь разных человека могли встретиться, подружиться, стать... больше ем друзьяи? Невозможно.
Но наше отражение в зеркале говорило обратное: возможно, еще как! Мы были еще одним доказательством того, что невозможного в этом мире нет.
Я не знаю, сколько мы простояли так, глядя на свое отражение в зеркале. Может, пару секун, может, пару минут...
Наконец, Тим отпустил меня. Он вернулся на кухню. Судя по звуку открывающегося окна (в предыдущий раз он закрыл его!), он собирался курить.
Я не пошел за ним - остался стоять в прихожей, созерцая свое отражение. Из зала вышел котенок. Потерся у моих ног, просясь на руки. Я поднял его, легко поцеловал в нос и понес на кухню. Мы ведь его так и не покормили...
-У тебя молоко есть?
Он обернулся, выкинув сигарету в окно. Подумал с полминуты и уверенно направился к холодильнику. Он достал пакет молока и подозрительно к нему принюхался. Остался доволен. Достав из ящика какое-то блюдце, он налил молоко туда и поставил блюдце на пол. Я тоже сел на корточки, ставя котенка на пол.
На мгновение наши лица оказались на одном уровне, рядом друг с другом. Но Тимуру и этого хватило.
Он коснулся моих губ осторожно, словно спрашивая разрешения. А я не знал, стоит ли ему позволять целовать меня. Я не знал, насколько далеко все это может зайти. Будет ли это длиться всего лишь день, ну, и ночь или... или дольше? Дни, недели... Не хочу... Чем дольше - тем больней.
Я плотнее сжал губы, молча покачал головой и встал. Не оглядываясь, прошел в прихожую, обулся, взялся за ручку входной двери, моля лишь об одном: хоть бы он меня не остановил, хоть бы...
Но этому моему желанию суждено остаться не сбывшимся.
Тимур хватает меня за свободную руку, заставляет обернуться, оказаться с ним лицом к лицу. Я старательно отвожу взгляд, но он заставляет меня смотреть: берез за подбородок, направляет мою голову так, чтобы оказаться в поле моего зрения. Не выдержав, я все-таки смотрю прямо на него.
-Почему ты уходишь?
Молчу. Смотреть ему в глаза невыносимо, так хочется отвести взгляд, но он все равно заставит смотреть. Сердце бьется, как сумасшедшее, одновременно от страха и возбуждения. Я хочу его. Хочу прикоснуться к нему, обнять, спрятаться в его объятьях от реальности. Но знаю, что спрятаться невозможно. Реальность найдет меня, рано или поздно. И чем позднее она меня найдет, тем больнее мне будет.
-Тош...
Вздрагиваю от непривычно ласкового обращения. И слезы почему-то подступают к глазам, а на сердце - боль.
Не выдержав, зажмуриваюсь, чувствуя, как текут по щекам теплые слезы. Не хочу, чтобы он их видел, и прячу лицо на его груди, не боясь намочить рубашку. Ничего, высохнет...
Он обнимает меня, мягко прижимает к себе. И мы стоим так невероятно долго, около десяти минут, если не больше. И даже если больше - я не против. По мне - лучше уж время остановилось, и этот момент был всегда.
Но он отпускает меня. Берет за руку, ведет меня в спальню. А я иду за ним. В ботинках, оставляя грязные следы на светлом ковре. Их невозможно потом будет оттереть. Но ему, похоже, все равно.
В спальне он усаживает меня на кровать и снимает с меня ботинки. В голове какое-то мессиво, я словно не способен двигаться, могу только смотреть на происходящее со стороны.
Он отбрасывает мои ботинки в сторону. Одна его рука оказывается на моем колене, она постепенно скользит выше. По коже пробегают мурашки, я чувствую, как ноги становятся ватными. Он прикасается к моему члену сквозь ткань и убирает руки. Я скатываюсь с постели, становлюсь на колени перед ним, уверенными движениями расстегиваю рубашку, пока он расстегивает мои брюки.
Мне вдруг становиться плеваьть, что будет дальше. Я хочу переспать с ним сегодня, а что будет завтра... я стараюсь об этом не думать и преуспеваю в этом.
Его рука проникает за резинку плавок и начинает ласкать меня. Охнув, я перестаю расстегивать его рубашку. Закрыв глаза, держась за его плечи, опираясь на него, я просто... чувствую. Наслаждаюсь медленными, возбуждающими прикосновениями.
Он целует меня, его язык проникает меж моих губ. Я отвечаю на поцелуй. Не разрывая поцелуя, открываю глаза, расстегиваю его рубашку до конца на ощупь. И уже я целую его, распластав ладони на его груди. Он разрывает поцелуй и убирает руку с моего паха. Встает. Легко, словно я ничего не вешу, Тимур поднимает меня, заставляет встать. Снова целует и выходит из спальни.
А ко мне возвращается способность думать. Медленно растегивая пуговицы рубашки, я думаю о том, что Тим, наверное, пошел за смазкой, о том, что сейчас уже нельзя остановиться, надо идти до конца. Мне не страшно. Мне почему-то все равно...
Вернувшись, Тимур ставит баночку со смазкой на прикроватную тумбочку и заставляет меня лечь. Я уже успел расстегнуть рубашку, ему надо только стянуть ее с меня, но он не делает этого. Склонившись надо мной, он проводит губами по коже, от шеи вниз, к одному из сосков. Легко прикусывает его, заставляя вздрогнуть, шумно выдохнуть. И тут же зализывает свой укус, словно это может снять остаток боли.
Усмехнувшись, я провожу руками по его шее и плечам, легко массирую их. Он ласкает языком мои соски, поочередно, то покусывая, то посасывая их. Его рука медленно скользит вдоль моего тела, спускаясь от талии к бедру. Он стягивает с меня джинсы, вместе с плавками, сразу. Его рука касается моего члена, начинает быстро и умело ласкать. Я выгибаюсь под его ласками, все мысли вылетают из головы. Я шепчу что-то безсвязное, умоляя его не останавливаться, продолжать.
А он, наоборот, начинает двигать рукой медленнее. Я невольно двигаю бедрами, толкаюсь ему в руку, чтобы хоть чуть-чуть обострить ощущения. Он отрывается от меня. Теперь я вижу его лицо. Он улыбается хитой, раздражающей меня улыбкой, он смотрит в мои затуманенные глаза, пока стягивает с меня остатки одежды. Пальцы его окунаются в смазку. Он проводит ими меж моих ягодиц, заставляя меня задрожать, касается ими тугого колечка мышц, чуть надавливает. Я честно пытаюсь расслабиться, но разве это возможно: расслабиться, когда в тебя пытаются ввести палец, когда твой член ласкают рукой слишком медленно, чтобы ты был доволен, когда... ох...
Его палец оказался во мне сразу целиком. Он задел во мне нужную точку и перед глазами все засверкало. Я вновь выгнулся под ним, на секунду расслабившись там, и он незамедлительно ввел меня второй палец. Он двигал во мне своими пальцами, растягивая и доставляя неземное удовольствие, заставляя стонать и просить о большем. Другая его рука легок скользила по моему члену, мое возбуждение граничило с болью. И вдруг он вытащил пальцы. Рука на моем члене задвигалась сильнее, я был настолько возбужден, настолько сосредоточен на этом ощещении, что не сразу заметил, что его член уже упирается в колечко ануса. Он осторожно вошел в меня, я инстинктивно сжался, доставляя ему тем самым удовольствие. Он застонал. Его стон оказался приятно низким, его стон заставил меня улыбнуться. Он вошел глубже, еще глубже, до конца. На некоторое время он замер, позволяя мне привыкнуть к его размерам, а потом начал двигаться во мне, медленно, постепенно увеличивая темп. Вскоре я уже, почти не переставая, стонал под ним, обнимая его за шею, всем телом прижимаясь к нему. Темп уже стал бешенным, он двигался во мне, постоянно задевая чувствительную точку, отчего я просто сходил с ума, цепляясь за его шею, расцарапывая до крови, дергаясь и дрожа в его руках.
Мы кончили одновременно. Он тут же вышел из меня. Я расслабился и закрыл глаза, чувствуя, как что-то теплое течет между ног. Он лег рядом со мной, легко приобняв и прижав к себе. Я повернулся на бок, лицом к нему, уткнулся носом ему в плечо.
Вскоре он уснул. Я не спал еще долго, размышляя. Что будет дальше? - спрашивал я себя. Что будет, когда я проснусь? Было ли это единичным случаем, или теперь мы будем встречаться регулярно?
Эти и другие вопросы мучили меня. Но я не знал, не мог знать на них ответа.