Кажется, я с самого детства мечтала уехать из своего маленького ненавистного городка с одинаковыми улицами и домами. Я бредила Питером. Думала, что буду учиться там. Но моя семья не могла позволить себе такую роскошь. Это я тоже прекрасно понимала. Я хорошо рисую. Знаю, что нескромно признавать в себе гения, но я рисовала всю сознательную жизнь и делала это действительно хорошо. Возможно, это единственное, чем я могу гордиться, говоря о своих возможностях.
В последних классах школы я буквально заболела мыслью, что должна посвятить себя созданию чего-то нового, прекрасного и быть полезной обществу. К счастью моих родителей ближайший ВУЗ находился не так далеко, как Питер. Всего лишь несколько часов и я в Нижнем Новгороде. Я могла даже каждый день домой приезжать. Но дорога отнимала много драгоценного времени и сил, поэтому было решено жить в общежитии при универе. Нижний Новгород! Я влюбилась в этот город с первого взгляда и знала, что вернутся в ненавистный Кстово для меня будет подобно смерти. Но годовые подготовительные курсы при универе не дали ничего - я не поступила на бюджет, что было единственным возможным вариантом для моих родителей. Мне казалось, я умру от отчаяния и обиды. Моя фанатическая мечта не собиралась становиться явью, великолепный Нижний Новгород удалялся от меня, словно остров сокровищ. Я была уничтожена. Но желание быть там теперь стало куда сильнее, чем прежде, и я решила, что не сдамся ни за что. Я хотела учиться в том ВУЗе, на том факультете и я должна была этого добиться.
Еще один год, вымотавший меня каждодневными поездками в Нижний Новгород на новые и новые курсы, принес свои плоды. Я поступила. Сколько радости было - описать не возможно. Мне казалось, что я нашла ту самую дверцу счастья, о которой мечтала с самого детства.
Но за любое счастье нужно платить. И моя расплата не заставила себя ждать. Мои подруги, оставшиеся в Кстово, стали той ценой, которую мне пришлось платить. Не сразу, конечно. Постепенно удаляясь друг от друга, через полгода после моего отъезда, мы перестали общаться. Оказалось, что мы совсем не нужны друг другу. Я, чаще всего, была нужна лишь, когда что-то у кого-то случалось, но мне на помощь приходить особенно никто не хотел. Однако, взамен таких отношений, я не приобрела совершенно никаких. Отношения с парнями не получались, девчонки не видели во мне подругу, как и я в них. Оставалась одна учеба, которая на первых парах приносила мне столько радости, что я просто ничего другого не хотела.
Прошел год. Предстоящие летние каникулы в Кстово радовали меня так же, как может радовать висельника вид петли вокруг собственной шеи. Но я стойко выдержала.
Вернулась в ВУЗ. И тут что-то изменилось. С каждым днем мне становилось скучнее и скучнее на парах. В комнате общаги нависла какая-то туча. Мои соседки по комнате замолкали, стоило мне войти, шушукались и переглядывались. Я делала вид, что все нормально, но становилось все тяжелее и тяжелее. Сессия была успешно завалена. Преподаватели не понимали, что со мной случилось. А мне вдруг стало все равно. Я знала, что теперь не только на весь Нижний Новгород, но и на весь мир, я одинока. Эта мысль навязчиво слонялась по моему мозгу и привела меня в конечном счете к тому, что я уже знала день и время своей смерти. Я даже способ придумала. Не было ни страха, ни сожаления. Скорее наоборот, я чувствовала облегчение.
Была только одна вещь, которая не переставала радовать меня - это фестивали рок - групп. В такой атмосфере чувствуешь наслаждение несравнимое ни с чем.
В апреле, совсем незадолго до назначенного мною мне же конца, должен был состояться еще один такой фестиваль. Я собиралась пойти. Меня уже мало интересовала даже атмосфера. Я шла туда прощаться со всеми, с кем была знакома.
Все закончилось. Все разошлись кто куда. Я шла одна домой по тихим улицам, когда услышала сзади быстрые шаги. Меня нагнал парень, которого я видела тысячу раз на этих фестивалях. Он пел в группе. Пользовался популярностью и уважением. Сергей попросился проводить меня домой. Я согласилась, абсолютно не удивляясь, что это происходит. Грусть и апатия настолько заняли мой мозг, что мне было все равно абсолютно на все.
Мы шли по ночному Нижнему Новгороду, на этот раз небывало тихому и безлюдному, и болтали так, словно знали друг друга всю жизнь. Неожиданно стало холодно, тучи в одно мгновение заволокли небо, и пошел снег. Снег в апреле! Мы оба в тоненьких курточках и кроссовках, а тут - снег! Мы хохотали над ситуацией и ни капельки не торопились. Он довел меня до общаги (я знала, что получу взбучку от коменданта), пожелал спокойной ночи и, ежась, поскакал (почти буквально) в ночь. Я глядела ему вслед и улыбалась.
На следующее утро я проснулась с улыбкой. Я совершенно не чувствовала к нему ничего, как к парню, и почти не помнила о нем, но мысль о самоубийстве ушла, а я даже не поняла, когда именно.
Миру вернулись краски, запахи и звуки. Я словно родилась заново. Потрясное чувство для человека, который помышлял страшные вещи. Мне стали говорить комплементы люди, которые раньше едва здоровались. А я улыбалась так много и так часто, словно пыталась наверстать упущенное за эти долгие месяцы бесконечной депрессии.
С моим спасителем мы встретились где-то через месяц после той прогулки под апрельским снегом. Я в продуктовом супермаркете не могла выбрать между клубничным и персиковым йогуртом(а денег было только на один). Он подошел и с видом знатока заявил, что персиковый лучше. И хоть моя душа уже склонилась к клубничному, я уверено взяла персиковый.
Не помню, как получилось, что я вместо общаги попала в его коморку. А в том, что это была каморка, не было никакого сомнения. Сергей жил в пристройке магазина своего друга. Спал на поломанном кресле, подпираемом пустыми ящиками из-под бутылок. Другие предметы мебели лучше вообще не называть, в груди щемит до сих пор. Повсюду плесень и сплошной грибок. В общем, разгулье для туберкулеза и чего-то похожего.
Но для нас в те дни не было места лучше на всей земле. После учебы я каждый день приходила к нему. О наших отношениях не знал никто, кроме хозяина магазина. Ситуация правда не очень укладывается в голове. Он был местной знаменитостью, о нем писали газеты, говорили по радио. Но догадывался ли кто-нибудь, где и как живет звезда? А что не давало ему жить иначе, спросите вы? Гордость. Никогда, ничего, ни у кого не просить.
Когда несколько лет назад он приехал в Нижний Новгород на учебу, у него было и место жительства, и друзья, и любимая девушка. С учебой не вышло, из общаги выгнали, друзья остались лишь самые верные, а любимую девушку он оставил сам, любя до безумия и не желая причинять ей боль. Не умея ничего, кроме пения, он создал группу, уносящую все деньги. И так он оказался в той каморке и, признаться, не имел точных планов на будущее.
Вот такого человека я полюбила. Я любила его чистой наивной любовью. Я плакала каждый день от того, что была не в состоянии помочь ему.
В конце мая один из его друзей на время своего отсутствия благословенно вручил нам ключи от своей квартиры. Мы прожили там семьей счастливых два месяца. Я боялась признаться, что это происходит со мной на яву. Это было то счастье, которое я так долго искала.
Но спустя два месяца его друг вернулся. Не один. Собрался жениться.
Мы вернулись в коморку. Я снова начала плакать из-за собственной немощности. Он видел это и тоже переживал. Кроме жилищной, была еще проблема - он все еще любил ту самую девушку, которую сам же оставил несколько лет назад. И если с плесенью и грибками я могла бороться, то с этой девушкой даже не хотела начинать битву. По рассказам окружающих я знала, что победы мне не одержать.
Он знал, что я люблю его. Иногда мне казалось, что он пытается меня полюбить, у него не получается и он снова в чем-то себя винит.
В июле я сдала практику и до сентября уехала в Кстово. Длинным был август. Кажется, в тот год в нем было тысячу дней, каждый из которых я думала о том, как он там, один, в своей коморке. Это сводило с ума.
В сентябре я ушла от него. Я все еще любила его. Но находиться рядом больше не могла. И тогда лишь на мгновение показалось, что он попросит меня остаться. Но этот человек, живущий в коморке с плесенью и грибком, спящий на сломанном кресле, никогда ни о чем не просил. Не попросил и в этот раз.
А я вернулась в свою комнату в общаге, к шушукающимся девчонкам и неинтересной учебе.
Этот год универа я почти не помню все сдала на автомате, ничего не чувствовала. Ничего не знала и не хотела знать. От общих знакомых слышала, что он собирался уехать в Москву, но уехал ли? Любя его, я даже не пыталась все вернуть. Мне казалось, так будет лучше.
Еле как сдала сессию (ну, если так можно назвать получение 5 из 7 долгов) и уехала в Кстово.
Как оказалось совсем скоро, сдать эти долги мне не написано судьбой. Помучив себя и окружающих, в ноябре я забрала документы и уехала из Нижнего Новгорода, искренне возненавидев его.
Естественно, мои родители были в шоке! Даже не платя за учебу, они вложили в меня кучу денег. Я была их надеждой. Я все разрушила.
Сама же чувствовала огромное облегчение. Ушло что-то сильно отягощающее мою душу. Я была готова к той жизни, которая мне предстояла.
Я пошла работать. Меня взяли стажером в магазин молодежной одежды. Там я действительно оказалась в своей сфере. Нашла друзей. Особенно сблизилась с Катькой. Казалось, что мы знакомы с рождения. Понимали друг друга не то что с полуслова, а с одного взгляда. Совсем скоро дороже ее для меня никого не стало. Я начала думать о ней постоянно. Засыпая и просыпаясь. Ее имя было на моих губах, ее лицо стояло перед глазами.
И вот настал тот день, когда мне пришлось переходит с места стажировки в другой магазин для работы. В то утро, увидев ее за прилавком, я поняла, что мои чувства к ней сосем не дружеские. В районе груди что-то сжалось. Такая любовь еще больше обречена на страдание, нежели любовь к парню. Тем более у Катьки был молодой человек, встречающей ее каждый вечер после работы и осыпающей бесконечными комплементами. А самое главное - он дарил ей цветы! Вот уж чего от большинства современных парней не дождешься, так это цветов. А он не только по праздникам, но и в будни иногда приносил по цветочку. Остальные девчонки с отдела завидовали черной завистью и периодически ставили Петьку в пример своим нерадивым.
Так что я изначально не могла рассчитывать на взаимность. Я пыталась поговорить с ней, но не смогла. На полпути увела разговор. Потом попыталась как-то ей показать свои чувства. Катька хохотала, обнимала меня дружескими объятьями и совершенно ничего не понимала. И я оставила свои попытки. К тому времени я уже работала в другом магазине, мы стали реже видеться. Я смирилась.
Перелом случился за две недели до нового года. Я сидела дома после работы абсолютно одна и тупо смотрела телевизор. В дверь позвонили. Я открыла. На пороге Катька. Я улыбнулась: "Проходи. Чаю будешь?" Она стоит и только внимательно смотрит на меня. Я повторила: "Проходи"
Она постояла еще мгновение, потом резко шагнула ко мне и поцеловала. Поцеловала в губы!
Через неделю мы сняли квартиру и стали жить вместе. Я знаю, что многие шепчутся за нашими спинами. Многие перестали общаться. Я знаю, что наши родители в ужасе от поступка дочерей. Знаю, что мам очень переживает. Вижу, что иногда люди пялятся на меня, как на экзотическое существо. В маленьком городке так трудно скрыть подобные новости.
Но я знаю, что так счастлива я не была еще никогда в жизни. Я не могу поверить, что она теперь моя! И я знаю, что за это счастье я буду бороться. Я не упущу его ни за что!
И пусть весть мир будет против. На меня с любовью и нежностью смотрят ее голубые глаза, и пока будет так, остальное не в счет.