Аннотация: Совсем юные братья Винчестеры сталкиваются со смертельно опасной стороной сверхъестественного. Смогут ли мальчики противостоять могуществу чёрной силы и обрести себя после жестоких испытаний?
Фанфик по сериалу "Сверхъестественное"
(Предупреждение: 18+, non-con)
1.
Иногда Дину Винчестеру не нравится то, что он видит в зеркале.
Нет, не так.
Чаще всего Дину Винчестеру решительно не нравится то, что он видит в зеркале.
Ему восемнадцать лет, и он слишком красив. Ладно бы просто правильные черты лица, - но они словно вырисованы опытным художником... как её там... эпохи Ренессанса. И на кой чёрт охотнику эти ланьи глаза и пухлые губы, тёмно-розовые - будто накрашенные. Не парень, а мармеладно-зефирное пирожное со взбитыми сливками!
Вчера Эми Краус, захлёбываясь нежными стонами, обозвала его прекрасным эльфом, но в тот момент ему было совершенно всё равно, так как он получал от девчонки то, чего неделю добивался. Эльф так эльф. Хоть горшком назови...
Глаза, опушённые длинными взагиб, тёмными ресницами, - прозрачные, золотисто-зелёные. Ещё год назад, целуясь на какой-то вечеринке со студенткой геологического факультета, он узнал, что у него потрясающие хризолитовые глаза. Потом в интернете он нашёл фото камня - чистый светло-зелёный цвет в золотых проблесках.
И волосы, эти чёртовы волосы, растущие по собственным законам - светло-русые вихры в разные стороны, давно пора подстричься под "ёжик"...
Дин, скорчив рожу своему отражению в витрине, невольно запускает пальцы в длинные пряди, пытаясь их пригладить. А потом улыбается кассирше так, как он уже умеет, - нахально, ослепительно и восхищённо - словно в супермаркете никого нет, кроме них.
Женщина, лет на десять старше него и в столько же раз опытнее, заметно розовеет и торопится пробить покупки высокого парнишки, не замечая или не желая замечать, что выложенных им денег не достаточно. Ведь полтора бакса - это совсем немного за такую улыбку.
Всё, карманы пусты. Когда отец вернётся, знают только твари, которым пришла пора умирать. На два дня еды хватит, но это по оптимистичным подсчётам; в последнее время мелкий начал жрать, будто удав. И как в него помещается, ведь тощий, одни кости и суставы... До двенадцати лет был щекастым пупсиком, ростом даже ниже сверстников, а потом вдруг рванул ввысь; сейчас Дину уже до подбородка достаёт лохматой макушкой и огрызается на привычное "Сэмми".
Фиолетовый "Кадиллак-Севиль" с затемнёнными стёклами едет за ним уже ярдов пятьдесят, благо, улица пуста и можно двигаться вдоль тротуара не спеша. Непонятно и неприятно. Дин не убыстряет шаг, - да, вот такой наивный и невнимательный мальчик, ешьте меня с потрохами, - только поудобнее перехватывает своё единственное оружие - увесистый пакет с провизией. Правда, есть ещё нож в ботинке, может, и до него дело дойдёт.
Кадиллак обгоняет парня, останавливается, и задняя дверца открывается в ожидании. Дин отходит подальше, на противоположный край тротуара, к стене дома.
Следящий за ним человек вынужден почти выбраться из машины. Ему лет сорок, гладковыбритый бледный брюнет в хорошем пальто. Винчестера коробит его тяжёлый ощупывающе-оценивающий взгляд. На Дина никто никогда так не смотрел.
- Ты красивый, - говорит мужчина и сглатывает слюну. - Ты очень красивый.
Теперь ясно. Дина бросает в жар от стыда и ярости. Он стоит неподвижно, обхватив бумажный пакет, словно прячась за ненадёжный щит, и надеется, что не покраснел.
- Садись.
- За кого ты меня принимаешь?
- Не делай вид, что не понял. - Незнакомец ухмыляется, но запавшие глаза не смеются - злые и голодные. - Сколько в час?
Он принял его за пидорскую игрушку. За вещь, которую можно купить и грязно использовать. Тварь.
Дин поворачивается и идёт прочь. Не чудовище. Успокойся. Это человек. Полноправный член общества, который не хочет искать партнёров в гей-клубах, а предпочитает ловить на улице симпатичных безмозглых мальчишек.
Кадиллак рвёт с места и вмиг перегораживает парню дорогу. В следующую секунду с переднего сиденья пулей вылетает здоровенный афроамериканец с явным намерением схватить Дина.
Схватить Дина? Пакет с консервными банками и бутылками летит прямо в физиономию амбала, сбивая того с ног. Дин уворачивается от длинных рук выскочившего на подмогу шофёра и мчится по немноголюдной улице, понимая, что его вот-вот догонят. Поэтому он заскакивает в первую попавшуюся кафешку, пробегает её насквозь, через кухню, не обращая внимания на возмущённые крики. Внутренний радар не подводит: несмотря на скорость, он не натыкается ни на один стул, не переворачивает ни один стол.
В грязном проулке Дин оглядывается и с быстротой загнанного собаками кота вскарабкивается по железной лестнице чёрного хода.
На третьем этаже он садится, прижимается к стене так, чтобы не было видно снизу, и пытается сообразить, из-за чего так заполошно бьётся сердце и воет сигнал тревоги. Нарвался на урода, бывает, но ведь ушёл без потерь, если не считать продуктов. Ведь ушёл же?
Под ногами, в проулок, перечёркнутый ржавыми железными пролётами, выбегают двое в одинаковых костюмах. И до сознания Дина всё-таки доходит то, на что среагировало его подсознание несколько минут назад: эти люди слишком быстро двигаются, а их хозяин одет в плотное суконное пальто и шея обмотана шарфом, несмотря на жаркую погоду.
Двое осматриваются, одновременно задирают головы; Дин видит, что у чернокожего приплюснутый нос боксёра, а лоб шофёра латиноса пересекает свежий красный шрам. Винчестеру остаётся только надеяться, что к их сверхспособностям не относится левитация.
Летать подручные ещё не научились, но довольно долго прохаживаются по проулку, периодически оглядывая паутину лестниц.
Дин не шевелится. Какого лешего они привязались именно к нему?! "Ты красивый". Ага, прекрасный эльф... Чтоб ты сдох, озабоченный урод; Дин вынужден прятаться в то время, как мелкий один, без присмотра, голодный. Может, Сэм догадается заглянуть в пустой холодильник, где старший приберёг пару сэндвичей на всякий пожарный...
Когда водила и квадратный охранник, похожий на киношного Халка, наконец удаляются, Дин ждёт ещё полчаса, прежде чем спуститься вниз.
Он идёт к мотелю не напрямик, а кружит по незнакомым улицам и переулкам, опасаясь хвоста. Бережёного бог бережёт... Но не замечает ничего подозрительного; видимо, мерзливый гад занялся охотой на другого парня.
Сэм сидит над большим атласом мира, водя пальцем по Атлантическому океану. Скорее всего, прокладывает путь в Америку для очередного испанского искателя сокровищ.
- Где тебя носило? - приветствует он брата. - Опять с кем-то познакомился?
- Ага. - Дин не намерен распространяться о своих приключениях.
Он кладёт сэндвичи на тарелку и подсовывает её Сэму. Мелкий не глядя берёт бутерброд и впивается в него зубами. Так и есть - голодный.
- Ты поел?
- Ага, - врёт старший. - Это твоя доля.
Дин снимает выгоревшую синюю футболку и надевает бело-жёлто-зелёную полосатую тенниску, в которой выглядит на два года младше. Берёт футляр с сокровищем - кривым кием, предметом насмешек бильярдистов от Сиэтла до Майями, настоящим произведением искусства, идеально отцентрованным, обладающим отменной ударистостью, - подарком полуслепого каталы.
С Юджином Дина свела судьба пять лет назад в городке Гринвилл, штат Мичиган. Отец оставил их с Сэмом на попечение бывшего охотника, однорукого Кола, содержавшего бильярдную внизу и не-сколько гостиничных номеров на втором этаже.
Джон, как это часто бывало, задержался, и его сыновья провели в Гринвилле целый месяц.
Старый хастлер, зарабатывавший на случайных проезжих, приметил неразлучных мальчишек - светленького постарше, тёмненького помладше. Они каждый день приходили в зал и наблюдали за партиями.
Однажды кто-то из постоянных посетителей пригласил старшего сыграть; пригласил в шутку, но мальчуган согласился. Юджин оценил его глазомер, точность удара, грамотную тактику и назавтра предложил позаниматься, обещав научить мошенническим трюкам.
За месяц Дин научился хитрым тактическим приёмам и методам оказания психологического давления на противника, а также эффективному жульничеству по мелочам.
На прощание расчувствовавшийся Юджин отдал способному ученику свой волшебный кий.
Дин выходит из бильярдной около полуночи. Дневной жары как не бывало. Он надевает короткую куртку цвета хаки и, сторожко оглядевшись, перепрятывает во внутренний карман добычу - сто шестьдесят баксов. Мог бы выиграть больше, но Дин никогда не зарывается.
Есть хочется до головной боли. В бильярдной он перехватил горсть орешков, которые разожгли голод ещё сильнее. К счастью, по дороге к мотелю есть круглосуточная забегаловка, где можно перекусить и взять что-нибудь с собой для Сэма.
Дин ускоряет шаг.
Уже видна красная мигающая вывеска "У Салли", на которую желудок реагирует предвкушающим спазмом. Винчестеру остаётся только перебежать пустую проезжую часть.
Но неизвестно откуда взявшийся "Форд-Эскорт" перегораживает ему путь.
Дин рвётся вправо, натыкается на мексиканца со шрамом, уворачивается от его рук, бросается влево - прямо в железный захват чёрного Халка.
Он пытается сопротивляться, но амбал сгибом локтя зажимает ему горло и запихивает обмякшего парня на заднее сиденье.
Автомобиль резко трогается; под колёсами трещит, разламываясь вдребезги, в щепки, футляр с волшебным кием.
2.
Дин приходит в себя через минуту-две. Хочется кашлять, глубоко дышать, ему удаётся подавить это желание и остаться неподвижным, с закрытыми глазами.
Он полулежит на сиденье движущегося автомобиля. Руки скованы за спиной. Стараясь как можно незаметнее шевелить пальцами, он ощупывает наручники, стальные кольца которых почему-то обмотаны поролоном... В манжете куртки припрятана металлическая скрепка, которая может стать отмычкой. Но Дина ждёт жестокое разочарование: на наручниках кодовый замок.
- Хозяин будет доволен, - говорит латинос. - Мальчишка невероятно красив, не удивительно, что он захотел именно его.
- Люблю таких. - Халк наклоняется к пленнику и тянет носом воздух. - Пахнет молоком и сексом одновременно. Нежный, непробованный... До меня опять очередь не дойдёт, максимум до тебя, чако.
Мексиканец фыркает.
- А вдруг продержится?
- Этот? - негр проводит рукой по щеке Дина, по шее, опуская ладонь в расстёгнутый ворот, нащупывая соски. - Слишком хорош, чтобы быть сильным.
Другая рука ложится на пах пленника и мнёт его через джинсовую ткань. Халк часто дышит и от возбуждения теряет бдительность, что позволяет Дину отвесить полноценный безжалостный удар коленом по и без того сплющенному носу.
Охранник, заливаясь кровью, выпускает его.
- Убью, щенок!
Водила, посмеиваясь, тормозит и, перелезши назад, держит Дина, пока напарник пытается остановить кровь. А потом не пускает Халка, который жаждет рассчитаться с обидчиком.
- С ума сошёл? Не трогай его!
- Я ему башку оторву!
- Ты ему, а хозяин тебе, идиот!.. - латинос опять весело скалится. - Что, красавчик-то бойцом оказался? Люблю упрямых.
- Знаю, как ты их любишь, - гнусавит негр, запрокинув голову. - Кончаешь от того, что режешь на куски, живодёр.
Мексиканец сдёргивает с него галстук и связывает Дину ноги, попутно доставая нож из ботинка.
- Заводит меня этот котик с коготками, - сообщает он Халку. - Мало того, что прекрасен, как ангел, так ещё и опасен, как дьяволёнок. - Водила подносит лезвие ножа предельно близко к глазу Дина, тот не жмурится и не отворачивается, только ресницы дрожат. - Вырезал бы я твои чудесные глáзки...
- Уймись, чако! - настала очередь Халка усмирять латиноса. - Двигай, и побыстрее. Хозяин сказал, каждая минута на счету.
- А ты не лапай мальчишку, - советует мексиканец, возвращаясь на водительское место. - В следующий раз он тебе горло перегрызёт.
Занятый сломанным носом негр больше не лезет к пленнику, и Дин может сосредоточиться на дороге. Он запоминает повороты и отсчитывает секунды до каждого.
Ему страшно до тошноты, до головокружения, но это не повод прекращать бой. Связанные руки и ноги - тоже не повод. Бог на стороне тех, кто не сдаётся, так сказал пастор Джим, мудрый человек; ему-то наверняка известно, на чьей стороне его босс.
Позади остался Сэм - голодный и одинокий. Хорошо, что за номер уплачено на неделю вперёд... Папа, где тебя опять носит нелёгкая?!
Форд останавливается через полчаса.
Не обращая внимания на возмущённый возглас Халка, Водила разрезает дорогие путы на ногах Дина и вытаскивает парня из машины.
Дин успевает оглядеться. Небольшой одноэтажный дом стоит на отшибе, а то и вообще в лесу. Никакого освещения, кроме автомобильных фар и синего фонаря над входом. Здесь, за городом, небо огромное, светлое, усыпанное звёздами. Великолепное и равнодушное...
Дом, куда его заводят, явно нежилой - без мебели, с пыльными скрипучими полами, отставшими обоями.
Дина тащат по коридору и вталкивают в комнату.
В первые мгновения ему кажется, что толкают в яму, что два кресла посреди помещения висят в пустоте. Лишь спустя несколько секунд он понимает, - стены, пол и потолок выкрашены чёрной матовой краской.
Водила остаётся у двери. Халк усаживает парня в кресло, продев узкую спинку в кольцо скованных рук, прикручивает ремнями лодыжки.
Потолочные светильники заливают комнату ярким белым светом, и Дин может в деталях разглядеть человека, сидящего напротив в точно таком же кресле.
Винчестер не ошибся при первой встрече: Хозяину лет сорок. А может, сто сорок. У него чёрные, блестящие, прилизанные волосы; глаза настолько глубоко утоплены во впадинах, что увидеть их цвет невозможно. Он невероятно, фантастически худой - скелет, обтянутый иссиня-белой кожей, даже у больных не бывает такой. Но Хозяин и не выглядит больным. Он всего лишь не напоминает живого человека.
Одетый в дорогой костюм и белоснежную рубашку, он сидит, выложив на подлокотники костлявые руки, и в свою очередь рассматривает Дина.
- Блэк, ты закончил?
- Да, хозяин.
- Убирайтесь. Если будете нужны, позову. - Дождавшись, когда подручные покинут комнату, Хозяин заговорщицки сообщает пленнику: - Наш разговор не для их ушей.
Дин молчит, начиная осознавать, что дело обстоит даже хуже, чем он ожидал: похититель не похож на простого извращенца, он похож на тварь.
- Тебя привезли сюда не для забавы, - говорит Хозяин, словно читая его мысли. - И я не гей. Но раз в год я вынужден совершать соитие с юношей, чтобы продлить свою жизнь.
- То есть, трахнув какого-нибудь парнишку, ты получаешь год жизни?
- Как думаешь, с кем ты разговариваешь?
- С озабоченным уродом.
Хозяин дёргается, хрустит суставами рук и выдавливает презрительную ухмылку.
- Понимаю, ты хамишь от испуга. Я мог бы уничтожить тебя од-ним движением пальца, но удостаиваю беседы.
- Понимаю, тебе что-то нужно.
- Да. Ты должен отдаться мне добровольно.
Дин поднимает брови и, не говоря ни слова, глядит на Хозяина с бесконечным изумлением.
Неожиданно для себя смешавшись под этим взглядом, тот пускается в объяснения:
- Меня зовут Жозеф Патрик Бертье и мне почти триста лет. Я великий колдун. Я открыл секрет вечной жизни. Я бессмертен в течение уже двухсот пятидесяти лет. - Он ждёт какого-то отклика, но собеседник по-прежнему молча смотрит на него, только изумление во взгляде сменяется на откровенную иронию. - Я отыскиваю юношу не младше пятнадцати и не старше восемнадцати лет, особенного, удивительного, наделённого силой и светом в преддверии славного будущего, и он разрешает забрать свою энергию. Мужчина может получить силу только от мужчины. На алтаре, при помощи созданных мною заклинаний.
- Что происходит с жертвой потом?
- Лишённый энергии юноша умирает.
- Как же ты убеждаешь парней совершить самоубийство? Пытками?
Колдун осматривает Дина от светло-русых непокорных волос до обшарпанных носков ботинок. Винчестер чувствует этот взгляд физически - будто холодная рука касается его тела под одеждой.
- Прежде, чем принять решение, ты должен узнать всё. Если не согласишься отдать свою силу сразу, тебя заставят сказать "да".
Жозеф встаёт из кресла, обходит Дина со спины и кладёт руки на его плечи. Наклоняется и говорит тихо, почти интимно:
- Мне не удавалось найти нужного человека целых полгода. И наконец я увидел тебя - ты светился! Ты и сейчас сияешь. Твоя сила настолько чиста и её так много, что, благодаря ей, я могу прожить не год, а десять!..
- А если я не соглашусь, ты сдохнешь? - утвердительно спрашивает Дин.
Костлявые руки сжимают его плечи до синяков.
- Ты сдашься. Ты будешь счастлив прекратить мучения.
- Я не боюсь боли. - Дину кажется, что голос звучит достаточно твёрдо.
Колдун гладит пленника по голове, пропуская пряди между пальцами, и вдруг хватает его за волосы, запрокидывая голову.
- Знаю, чего ты боишься! - шипит он в лицо Дина. - Унижения!
Он возвращается в кресло, выкладывает на подлокотники руки, стиснутые в кулаки.
- Осталось несколько часов, в течение которых я должен получить твоё согласие. Сосуд силы повреждать нельзя, так как через любую рану свет начинает утекать. К, назовём его так, передатчику энергии это не относится... Мне не нравится слово "трахать". Тебя будут терзать до тех пор, пока не скажешь "да".
Дин смыкает веки и, хватая губами внезапно исчезнувший воз-дух, надеется, что сердце всё-таки забьётся...
Оно начинает не просто биться, а беспорядочно грохотать так, что стук слышен, наверное, Водиле и Халку.
Довольный впечатлением, произведённым его словами, Жозеф придвигает кресло вплотную к пленнику.
- Я буду первым; я должен распечатать канал. А потом отдам тебя слугам. Они... как бы выразиться... со странностями. Блэк, которому ты сломал нос, помешан на жёстком сексе; ему всё равно - мальчики, девочки - лишь бы вопили погромче. Гомес, мексиканец, - садист; тебе просто повезло, что ему не предоставлена возможность получить настоящее удовольствие. Подумай. Ты всё равно согласишься. Обещаю, если покоришься сразу, уход будет лёгким и безболезненным.
Дин распахивает глаза, полные ненависти и беспредельного упрямства, и смотрит прямо в чёрные провалы на лице колдуна.
- Обещаю, я убью тебя.
Жозеф хватает его за подбородок, сжимает пальцы на щеках, впиваясь ногтями в кожу.
- Осознай, с кем ты говоришь! Сильные мира сего обращаются ко мне, когда все их средства достичь цели уже исчерпаны. Я справляюсь там, где бессильны деньги, оружие, наука! Неужели я не в состоянии сломить глупого юнца?!
Колдун отпускает Дина, и тот усмехается вздрагивающими губами.
- У тебя слишком мало времени, а твоя магия на меня, по-видимому, не действует. Вот и приходится поступать, как простому озабоченному уроду.
Жозеф щёлкает пальцами. В дверь тут же входят Водила и негр с самодельной повязкой на носу; опухоль уже отметало на веки, глаза Халка заплыли.
- Приступайте.
Латинос отвязывает ноги пленника и снимает с него ботинки. Охранник выдёргивает Дина из кресла и, сжимая в мощном захвате, гнусавит:
- Ты уж поупрямься подольше, красавчик. Продержись до меня, не пожалеешь.
Гомес показывает Дину его собственный нож и начинает срезать с Винчестера одежду. В сторону летят обрывки куртки, тенниски, джинсов, трусов. Мексиканец срывает даже шнурок с амулетом.
Одной рукой Блэк держит Дина поперёк груди, второй проводит по боку, по бедру и говорит удивлённо:
Жозеф внимательно следит за тем, как слуги щупают, безжалостно мнут тело будущей жертвы, как белеет лицо парня, как течёт его кровь из прокушенной нижней губы, пачкая подбородок.
Их взгляды встречаются, и колдун, видя в зелёных глазах замешательство, отвращение, отчаяние, спрашивает:
- Ты согласен?
Дин опускает веки, из-под которых выкатываются две слезинки, и качает головой.
− Помни: мне нужно только "да" и "я тебя хочу". - Хозяин повторяет это прямо в лицо Дину; парень чувствует его дыхание, оно пахнет ничем, − не в смысле "ничем не пахнет", когда зубы и желудок здоровы, − таким, наверное, бывает последний выдох умирающего, за которым ничто. - Ни "не надо", ни "умоляю", ни "я больше не могу". Только "да"!
Жозеф выпрямляется, кивает подручным и смотрит, как при-давленную к полу жертву растягивают перед ним. Он не ошибся, мальчик наполнен золотым сиянием жизни и великого будущего, - настоящее совершенство. Колдун видит ауру, и обнажённое, безупречное, приглашающе раскрытое тело солнечно светится на чёрном полу. Остаётся всего лишь забрать этот свет, согреться, продлив жизнь и увеличив силу.
Жозеф опускается на колени между разведённых ног Дина и по-хозяйски проводит холодными влажными ладонями по вздрагивающему впалому животу, по выступающим тазовым костям, по внутренней стороне бёдер.
Когда он касается ануса, то не может втиснуть туда и кончик пальца. Дин зажимается намертво - это единственный способ борьбы, который ему остался.
После безуспешной попытки колдун кивает охраннику, и негр передавливает горло жертвы тяжёлой ладонью.
Дин дёргается, пытаясь вдохнуть, и обморочно расслабляется. Приходит он в себя от острой боли: растягивая его, Жозеф орудует пальцами насухую.
Дин не чувствует стыда, только бешеную, беспомощную ярость.
Негр внимательно следит за парнем: как только тот проявляет признаки сопротивления, снова придушивает, чтобы хозяину было удобнее.
Дин полностью приходит в себя в тот момент, когда дышащий ничем колдун нависает над ним.
- Ты должен сказать "да"!
- Пошёл к... - Дин не успевает обозначить адрес; он срывается на громкий стон, когда Хозяин резко и безжалостно входит в него.
Он знал, что будет больно. Слышал об этом способе секса раньше и старался морально подготовить себя к тому, чтобы перетерпеть пытку. Но он даже не подозревал, что будет настолько больно!
Подручные держат его. Дин выгибается на скованных руках, бьётся затылком о пол. В его пылающем, отчаянно пульсирующем теле двигается противоестественно холодный обрубок. Навалившийся колдун тоже исходит морозом, ощущаемым даже сквозь одежду.
Его насилует мертвец! От этой мысли Дина прорывает горький нервный смешок, который звучит настолько странно, что Жозеф останавливается, удивлённо смотрит в лицо парня и на всякий случай напоминает:
- Ты знаешь, как это прекратить.
В полной мерзостей жизни охотников бывает всякое; о некоторых вещах язык не повернётся рассказать, о других просто нельзя рассказывать. Но Винчестер уверен, что ещё ни одного из них не отымел ходячий труп.
Колдун слабо дёргается в разрядке и почти сразу выходит из жертвы. Слуги выпускают парня и тоже поднимаются.
Дин настолько обессилен и раздавлен происшедшим, что в первую минуту даже не может сдвинуть ноги, не может хотя бы такой малостью закрыться от взглядов троих мужчин, стоящих над ним.
- Дивный и изящный, как лесной эльф, - говорит колдун дрогнувшим голосом.
Водила снимает пиджак и, вжикнув молнией на брюках, опус-кается на Дина. Тот, отвернувшись, всхлипывает от гнева и беспомощности.
Латинос дышит нехорошо, запалённо, руки шарят по телу плен-ника, ладонь захватывает член и делает несколько отработанных движений.
Дин поворачивает голову и, глядя прямо в оливковое лицо с нездорово блестящими глазами, цедит сквозь зубы:
- Ты дрочить мне вздумал? Отвали, сука!
У Водилы раздуваются ноздри, кривятся тонкие губы, - будь его воля, пленник получил бы несколько ударов, но хозяин следит за каждым жестом.
Латинос переворачивает парня на живот и, пользуясь случаем, вздёргивает вверх скованные за спиной руки. Боль от дыбы горячей волной бьёт Дину в плечи и затылок, он вскрикивает, и позади стонет Гомес - почти в экстазе.
- Хозяин... Разрешите!..
- Я давно предупредил вас обоих: никаких повреждений.
Мексиканец всем весом вдавливает Дина в пол и говорит на ухо высоким ломким голосом:
- Если бы мне позволили, я бы высек тебя. Тонкая плеть оставляет следы, словно от порезов бритвой... Свежая, алая, сладкая кровь так великолепно смотрится на загорелой коже.
Дина колотит озноб; он не понимает, что мучает больше - второе подряд изнасилование или этот горячечный бред садиста.
- ...А потом я взял бы настоящую бритву, нарезал на твоей груди клетку и стал снимать кожу, с одного квадрата за другим... Ты настолько идеален, что хочется тебя испортить!
Распалённый фантазиями Водила быстро кончает, чем вызывает бурю насмешек со стороны Халка.
А над пленником вновь склоняется колдун и гладит содрогающегося от прикосновений парня по спине.
- Что скажет мой чудесный эльф?
- Пошёл к чёрту, тварь... - стонет Дин - уже не столько вызывающе, сколько жалобно.
- Посмотри на своего следующего любовника, мальчик, и не глупи.
Жозеф переваливает его на спину, и Дин видит "любовника", отчего живот сводит судорога ужаса.
Блэк разделся догола. Он огромен и квадратен, накачан до предела, кажется, бугры мышц вот-вот прорвут кожу кофейного цвета. Негр улыбается, заметив, какое впечатление произвела его внешность. Он картинно напрягает бицепсы и встаёт в профиль, чтобы жертва оценила огромные размеры пыточного инструмента и степень эрекции.
- Ещё не поздно, - вкрадчиво говорит колдун. - Одно слово...
![[]](/img/p/proskurjakowa_a_w/02/elf1.png)