На злобу злых...
Лишь спесь у них! На злобу злых!
В жестоком сердце... пряха,
Горды пред Господом... слепых,
И терпят мор из страха.
Дика не только дичь в лесу,
Что ищет дичь у мертвых!
На злобу злых... надев кирзу...
И тень могил на морды.
Гнилая плоть идет ко дну,
Недвижна только правда,
Бог объявил войне... войну...
Но рядом с ним кокарда.
Он может только убивать,
Его не лечит время,
А мы... не в силах умирать...
На злобу злых... и племя...
Во мрак подземных кирпичей,
Союз ножа и мяса,
Сову войны и песнь ночей...
Заводит в черных рясах.
Их раса - правильный язык...
В дым взвился мелким бесом,
Стоглазый змей, он так привык,
На злобу злых... с железом.
Рисую тень рассвета я!
Но розы пахнут тьмою!
Могила высится моя!
Средь гор и над землею!
На злобу злых... иду горой...
В ночное окаянство,
Пока без спеси... и живой...
Макая злобу... в пьянство.
21.9.19 - 22.9.19, Киев, Отрадный.

В тисках...
В тисках между страхом и завистью,
Здесь смерть жнет богатую дань,
Стрелу, запустив в небо с яростью,
Крылатый смерч рвет жизни ткань.
Ножами озноб полосующий,
Отточенный посвист серпа,
Сплели кокон страха... ликующий,
Как жутко в нем воет толпа...
Молчаньем здесь ночь ощетинилась,
Торчит смерть, как угол стола,
Вобрав в себя раны и изморозь...
Живым вместо пола...земля.
Путь к смерти недолог от лестницы,
Из сердца разбитых домов,
Блуждают в развалинах... беженцы...
Их раны, как рты мертвецов.
Сбежать бы под небо другое мне!
Восстав из опавших одежд...
В сухом, ощетиненном лечь сукне...
Под всхлипнувшей марлей надежд...
В воронки бурлящие кинуться,
На волю! На вьюгу! За дверь...
От страха... и зависти... вымыться...
Забыть, как рвет мясо шрапнель.
23.9.19 - 25.9.19, Киев, Отрадный.

***
Неверно дрогнули колени,
Потухли медные кресты,
Невидно чувств, тут нет и цели...
У тех, кто по срывал цветы.
Крючок стяжАтельства заглОчен,
Грохочет времени река,
В гнилом оскАле... очень, очень...
Смеется челюсть дурака.
Пусть спит слепое поколенье!
Я буду петь им... и  шептать,
Нащупав звук для изумленья,
СлизАв с губ слЕзы и кричать.
Как потрясенное растенье,
Я буду шелестеть листом,
Узнав где высшее значенье,
Себя не ведая с крестом...
Все также просто или сложно,
Сведет туда меня стезя,
Где жить строкОю мне не можно,
И умереть в стихах нельзя.
25.9.19 - 26.9.19, Киев, Отрадный.

***
На темном небе бытиЯ,
Не видно Божьего копья,
На главном Острие войны,
Креста... и в рясе сатаны.
ДовОдит бедность до греха...
С нахальным взОром петуха,
БредУт убИто... батраки,
ОбстАвить дьявола... грехи...
Судить попов! Есть черт на то!
Он входит в черное мантО,
Невинных ложью подстрелив,
ПресЫщен Богом... похотлИв.
27.9.19, Киев, Отрадный.

УМНЕЕ ВСЕХ...
От себя самого, кто в восторге,
И незЫблемо верит в свой ум,
Тот... дурак и с мозгами ... в комОрке...
Он посрЕдствен, болтлИв... тугодУм...
Признак глупости - это болтлИвость,
Где крик слов, ниже там интеллект,
Спорит глупость с умом и ... строптивость,
Ум в словах не нуждается ... нет...
Тон хороший октАвой он ниже,
От изнОса не гибнут умЫ...
Признак истинной жизни ум высший,
Он пылает костром средь толпы.
Ничего нет глупее утЕхи,
В пожелАньях умнее быть всех,
С показнОй простотой... для потехи,
С лицемерием тонким ... на смех.
Просвещает ум чувства и страсти,
Различает он правду от лжи,
Ум сильней кулаков и злой... пАсти...
КрикунОв голосИстой... глушИ...
3.10.19, Киев, Отрадный.

С ЧУБОМ...
ХрапоИдолы и черти,
Вынули все зубы,
И обОрки вьют из смерти,
ШАркнув ножкой... лЮбы.
Дальше чАвкая прут тУшей,
Крепкой жо... вилЯя...
Околачивая груши...
ГрУды тел... рубАя.
ВсЮду были лИца... лИца...
Желтые и смЯты,
В мухах даже ... небылИцы,
Кто в чем виноваты.
Вождь с отвИслыми губами,
Раздувает ноздри,
И за ящиком с свечАми,
В храме стрОит кОзни.
МастерА замОчных скважин,
Дернув гвозди задом,
Безобразно... в эпатАже...
Жадно жрут со смрАдом.
Снег с могил подняла вьюга!
И двойнИк могильный,
Песнь небесных сил... с испУгом...
Выл со смрАдом вИнным.
ТабунЯтся вОлчьи свадьбы,
За сто граммов кала...
И горят... горят... усАдьбы,
Медь во рту и сало...
Я на стрЕмя ставлю ногу,
ПрищемИв боль зУбом,
МатершИничия к Богу...
В раскорЯчку... с чУбом.
5.10.19 - 6.10.19, Киев, Отрадный.

НОША...
Я покинул тюремные стены,
Чтобы жить и бродить среди звезд,
Где то в недрах тюрьмы срЕзав вены,
Я шагнул с нар на шАткий помОст.
Через мУки тюремного ада,
МАлой смерти вратА пересек,
И за это я должен быть... крАток...
Во мне дьявол проснулся... жестОк.
Я огонь! Жизни дух! Я и тайна!
Я - тюремные двери... в мозгУ,
Ползал в тИне... ревел... и случайно,
У тюрьмы я остался в долгу...
Где тот трус! Тот донОсчик! Легавый!
Где вскипело свинцом червячьЕ!
ПроползАй мимо... раком... дырявый...
Твое слово, бесплОдно, ничье.
Месть удар по лицу, очень хлЕсткий,
ОдержИмости время и ночь,
Я стал старше душой, чем решетки,
Только ярость мне сможет помочь.
Неизбежности ноготь колючий,
И надежды мои...  палачи!
Освещают звериные тучи,
Дают тЕмень мне в руки... мечИ,
Казнит тайная память зло... тихо...
Совесть тайно карАет в тишИ...
Взял на плечи я нОшу... за лИхо,
За те смутные ночи... и дни.
6.10.19 - 9.10.19, Киев, Отрадный.

ВЫЙДУ Я...
Дух земли от нас... навоз...
Будто над болотом,
Справедливость и ... Христос...
Как перед потОпом.
По коробочкам сидим,
В клетках с этикеткой,
Дни и сны... едИм... едИм...
В масках страха крепко.
Веры высшая ступень!
Это все СВОБОДА!
А осколок веры - тень...
Пленного народа...
Выйду я из мрака в свет!
Сам себе темнИца...
Ветром! Бурею! Отпет,
И развЕян птицей.
Черный лебедь Аполлон,
Пропуск мой на волю!
В жИлах разожжЕт огонь,
И по чисто полю...
Как две кованых змеИ,
ВЫнет мои руки,
Вложит дух... и горсть земли...
И яд для... гадюки...
9.10.19, Киев, Отрадный.

ПУСТЬ...
Пусть осыплется роза ветров!
И полощется пьяное небо!
Пусть грехи все покроет любовь...
А раздоры и ненависть... хлебом...
Зависть черная - гниль для костей,
Пусть по дохлой змее бродит мухой,
Пусть дорогу свою всех мастей,
Соблюдает из нас каждый с духом.
Пусть терновник я средь пустыря,
От неУмия пьян и безумен,
Но костер полунОщный не зря,
Я разжег и забил над ним в бубен.
Пусть томИтельно бедная жизнь,
Как подушка из скользкого мяса,
Воззовет в стаде скУдость... и слизнь...
И шальное уродство, что в рясах.
Пусть в душе есть у каждого страх,
Как на дне грязь пустого стакана,
Бытия круг постылый... в мозгах...
Где смерть ближе, чем жизнь наркомана.
Я на белых усну простынЯх!
С неразгАданым именем Бога...
Меня в губы целует пусть... прах...
В розах вЕтра, с удачей дорога...
17.10.19 - 22.10.19, Киев, Отрадный.

СЮЖЕТ...
Битый решеткой и клетью,
Богу зажгу я свечу,
Но преспокОйною смертью
Я помирать не хочу.
Песня, стихи вместо тоста,
В гроб не хочу... кумачу...
Весело, в рифму и просто,
В стрОках умру... замолчу.
Смерть от огня хорошЕя,
Будет смотреть мне в лицо,
С запахом ладан шалфея,
С сердцем набитым свинцом.
Солнце умрет на подушке,
И вдруг застанет врасплох,
Песня последней кукушки...
Тихий... последний мой вздох.
СгОгрбятся стрОки в тетради,
Точка настигнет куплет,
Станет мой голос... в ограде...
Пеплом, а песни... сюжет...
22.10.19 - 24.10.19, Киев, Отрадный.

СВИСТИ... СВИСТИ...
СвистИ, свистИ скелет печальный,
Свисти затрАвленный толпой,
Тревоги вОрон гениальный,
Развей! Залей! Печаль строкой.
Бросай заИгранные кости,
По гОрло в огненном песке,
И плотью слов вбивая гвозди,
Себя нахлЕстывай в тоске.
Свисти, свисти присвИстнув смерти,
Спеши сесть справа от левши,
Пусть из твоих ладоней черти,
Со зла пьют воду против лжи.
И с чистотой страстей звериных,
Дерись на смЕрть у ног толпы...
Не тлеть! Ни чахнуть! Для кончИны,
К виску прижав ладонь судьбы.
Ты озарЕн свечей причИстой,
В огонь заброшен, в непокОй,
Гуляй как брага! И со свистом! 
Будь счАстлив! Ты же не больной.
Ты только истине довЕрясь,
Летящим почерком... свисти...
В чужие дУши... и не целясь...
Стреляй! Чтоб радость принести.
Люби отчаянное море,
Пока перо поет в руке,
В набАтной буре... на просторе,
Свисти на вольном языке.
В свистящем пламени пожара,
Себя раздАривая всем,
Над дряхлой жизнью... перегара...
Свисти... о жажде перемен.
23.10.19 - 25.10.19, Киев, Отрадный.

ЦВЕТОМ РЫЖЕГО БЫКА...
По сомнительной тропе и над пропастью,
Задымились кровью дни, смертонОсные,
ОбезбОжевший народ с дикой вольностью,
Сам себя пронзил насквОзь, в дни безбОжные.
Под ногтями грязь могил, мрак невежества,
Смерти кровная сестра, горло медное,
В занавОженный сарай гомосЕчества,
ЗакатИлось, забрело племя бедное.
ПротянУлись по тропе, пули нитями,
В развороченной земле и расстрелянной,
По распаханной межЕ и над плитами,
В живот вспОротый свинцом и уверенно.
Смерти уличной печаль! Надзиратели!
БестолкОвщина и грязь, вой клокОчущий,
Обрывают плечи вдов, старой матери...
Открывают черный рот на побОище.
Тупо выпучив глаза, лИца мелкие!
РаспалЕнная весной, блядь щекАстая!
РаспластАлись над столом... суки редкие...
БеспрерЫвно жрут с руки, кровью хвАстая.
ПьЯно спрыгнули с креста, сухорУкие,
В запах жженного свинца, в бой озлобленный,
Где гремит внизу толпа, танцы жуткие,
Пляшет к пламени гопак, приспособленный.
Ты не гавкай на собак! Черт падЕния!
Черный рот уже открыт! Перекошенный!
НеприкрЫт ты ведь и бос, и без зрения,
Как церковная мрешь мышь, растревОженный.
Сон и мгла царЯт в сердцАх, в рвах некОшеных,
ПЯлит рыжие зрачки, секта злобная,
Дайте чувство рубежа! Для непрОшенных...
ЦвЕтом рыжего быка, власть животная.
26.10.19 - 3.11.19, Киев, Отрадный.

КОГДА СТЫДНО МОЛЧАТЬ...
Когда стыдно молчать, говорить тяжелее,
Мне бы совесть найти, в голосах мертвецов,
На могилах у них, стали розы чернее,
УгловАты часы, на стене из крестов.
Как морозный метал, звучит жесткое слово,
Прикрепляя к земле, свою тонкую нить,
Как же стыдно молчать, в темной хлЯби... сурово...
Только смерти легко, в полдень заговорить.
Не послушный язык, от молчания толстый,
На соленных губах, мысли будто в кровИ,
Я молчу... но пишу, свои стрОки как звезды...
Алый жгут затянУв, далеко от земли.
Среди пышных болот и вдали от дороги,
В моих стрОках молчит, покосИвшейся крест,
От стыда черный он и конечно же... бОги...
ПодмалЕванный рот, говорит им... и ест...
В дрЯни и лоскутАх, тлеют медленно буквы,
Тлеют и не горят, муравьями в листАх,
Мои буквы молчат... говорят только куклы...
Из куплетов немых, там где брЯцает страх.
ВЕтру мЫслей больших и страстЕй колоссальных,
Все труднее молчать, стыдно не говорить,
Лишь нуднА, горячА, брань в куплетах банальных,
И прямА как слепЕц, погребальная прыть.
Пьян! Изрублен! И дик! Тьмой задавленный голос!
В этот вечер твоя, где заглохшая тень!
Тебе стыдно молчать, тебя душит злой волос...
Ты убит тишиной, превратившись в мишень.
9.11.19 - 13.11.19, Киев, Отрадный.

Я НЕ МОГУ...
Я не могу утрАтить то, что вижу,
И не могу забыть я то, что есть,
ПризрЕвший, смертный час я ненавижу,
В нем вьют гнездо, мысль черная и месть.
Мне режет слух угрюмый лай овчарок,
И я никак очнуться не могу,
Как гОрек вкус у времени... и жАрок,
Ожогом став на розовом снегу.
Последний знак начЕртанный на лИцах,
И груду тел нарУбленных за медь,
Я не могу утрАтить на страницах,
И не могу забыть, что это - смерть.
Мне снятся волки серыми комкАми,
Прямой, простой взгляд желтых волчьих глаз,
И я могу взгляд выразить... стихами,
Сбивая дУмы всякие в тот час.
Глаза свои, чтоб видели другие,
Я отдаю в обОчину нырнув,
На блюдо стен упавших... на святЫни,
Перекричав эпоху и триумф.
Я не могу проглоченные вздохи,
И в теплоте шершавые слова,
Принять как юмор... вИсельной эпохи...
Как червь ногой раздавленный вчера.
Святая дева выглядит вульгарно,
Грубеет жизнь, уходит красота,
Я не могу в куплетах жить... бездарно...
Идти к земле из глины без креста.
21.11.19 - 23.11.19, Киев, Отрадный.

ТРИ АРШИНА
ГлОхнет от медного рЕва,
Синяя мАковка церкви,
Медью вещАя у рОва,
Тех, кого ждут в яме черви.
Бог светозАрный в зорнИце,
Божие царство сулИл им,
Но вот их трупы... в звоннИце...
В месте, где спят... где руины...
Птицы небесной два глаза!
ОвноголОвый отец-Бог!
С огненной кровью экстаза,
Вы обещали им рай в долг...
На потолке тихо мухи,
Сонно гудели в каплЫчке,
А у рва выли... старухи...
Тухли в руках у них спички.
НевыносИм черный город!
СлЕзы усатой толстУхи...
Привкус у горя... не мОлод,
Как губы... той потаскухи.
Трупу нужны три аршина,
Нас ждут лишь сумерки жизни,
Горечь похмельная... сына...
В хОлмиках свежих... у вишни.
23.11.19 - 29.11.19, Киев, Отрадный.

***
Я заплакал слезами горячими,
Но никто не увидел тех слез,
В плотных, черных одеждах незрячие,
ОбречЕнные сгИнуть всерьез.
Ощущая зловещее зарево,
Бесконечную ленту шоссе,
На глазах я в повязке засАленной,
Вновь бреду по чужой полосе.
Под купАвами место бездонное,
Где болОтом сплошным там земля,
Далеко где то в небе... бездомное...
Я иду и смотрю в облакА.
Пожелтела вода прошлогодняя,
И корявого хлеба кусок,
СлАвит голосом звонким... агония...
Тишину и  мир этот... курОк...
12.12.19 - 13.12.19, Киев, Отрадный.

ВИНО НОСТАЛЬГИИ...
ДОма родного уЮтность,
Светлые пятна и лИца,
Детства услАды воздушность,
С шепотом неба мне снится.
В добром вине ностальгии,
Пьян аромат дней счастливых,
Где старики дорогие,
В мыслях остались незрИмых.
Из жестких лет и скрипучих,
С болью дрожит в сердце песня,
И скользит памяти лучик,
В озеро снов и созвездья...
Память плетет паутину,
Из навсегда дней ушедших,
Из снов различных... в картину...
И на висках поседевших.
Исповедь книга любая!
Синий, минУвших дым, вЕсен!
И ряд могил... у сарая...
Там позабытых у сОсен...
ДрЕмлет сном вечным былОе,
Вот срок и мой на исхОде,
Тень розы черной... в покОе...
Я на песке вижу вроде.
Рядом вино ностальгии,
Время течет молчаливо...
Вы! Небеса голубые!
Шепчете сны мне красиво.
Память как птица - синица!
Как песнь души, но немАя...
Над пустотОй крУжит в лИцах...
Там, где жилА раньше стАя.
13.12.19 - 18.12.19, Киев, Отрадный.

Я МОГУ....
РазличАя деревья и птиц,
Я могу прочитать в небе ветер,
С тишиною предвЕчной зарниц,
Я сольЮсь и не буду заметен.
Где то в небе, в раю... далеко,
Распуская цветАстую радость,
В этих стрОках, немногих... рукой,
Быть превЫше небес могу мАлость.
Я могу распахнуть шире грудь!
В вышине обойти все земное!
Быть веселым пусть даже чуть чуть...
И в ночном кабаке... и пред боем...
Ветер мЫслей больших и страстей,
Я могу донестИ до могилы,
Жадно ветром дышать тополей,
И мечтать горячо... не вполсилы...
Я могу зажечь розу ветров,
Среди сумерек жизни телесной,
По привычке жить сердцем... готов...
ЗеркалАм улыбаясь любезно.
И в куплетах всю жизнь перерыв,
Пассажир никому я ненужный,
Свет и звон растарАнить в надрЫв,
Я могу... я могу... безоружным...
20.12.19 - 24.12.19, Киев, Отрадный.

КОГДА СМОТРЮ...
Когда смотрю я в облачное небо,
В его туманы хочется уйти,
В туманы зим из воска и из снега,
Держа в руках добычу тишины.
Когда смотрю блестящим взглядом птицы,
В лицо небес, чтобы найти рассвет,
Озноб огня по памяти мне снится,
Перед толпой в стеклянной клетке бред.
Когда смотрю на лОманные крылья,
К другому миру резкий переход,
Я умереть хотел бы от бессилья,
Уйти немым, зашив от крика рот.
Когда смотрю, как проклинает мертвых,
Живой плебей ожИв на грабежах,
Я имена меняю, тон в голодных,
Без головы куплетах на плечах...
Когда смотрю на этажи объедков,
Как сверлят правде штопором живот,
Я утешАюсь... водкой и... заметкой...
Не веря в слезы, грим, да и в народ.
И в эту муть оливковую улиц,
И в эту жизнь, как шляпный гарнитур...
Не верю я в нектар из щедрых блЮдец,
Когда смотрю на дураков и дур.
25.12.19 - 27.12.19, Киев, Отрадный.

В КРАЮ ИЗ ЛЬНА...
ЧервЕй клубкИ полезли на дорогу,
И слЕпни на вспотЕвших лошадях,
По дьЯвольским квартАлам на подмогу,
Слепым чертЯм прорвАлись на костЯх.
ТеснИну грЯзи, мерзости и злобы,
Где ложь и смерть перЕполняют мир,
Сосут в засос... горбатые амебы...
С немЫтых сел, занОшенных до дыр.
НавИс ГЕРОЙ над вшЕй тяжелой тУшей,
В глазах его колОдезная муть,
С трудОм мозги шевЕлит он под грушей,
ЗевАя сОчно чтобы не уснуть.
ЖирнЫ, мертвЫ и вЫвернуты губы,
На животе в слой розовый жирОк,
Он обобрАл... обшАрил уже трупы...
Кроссовки снял... ГЕРОЙ... с убитых ног.
Блестит булыжник площади раздетой,
И совершЕнство павшее в позор,
Жжет факелА, шагая за монетой...
ЧитАя нам всем смертный приговор.
Холуй и хам давЯсь жрут беспрерЫвно,
СойдЯ с креста, открыв лохАнки - рты...
Толпа зевАк глазЕющих умИльно,
Им помогает резать животы...
Уже и Улиц гАдостны названья,
И там чужие тени на стене,
Трещит земля горелая и здАнья...
И ночь стоит, стоит в моем окне.
И я учусь ужасному весЕлью,
Весь в шелухе от злых, лукавых слов,
В краю из льна, чужим став... и мишенью...
Дыша морозным паром чУждых мов.
1.1.20 - 3.1.20, Киев, Отрадный.

ПСЫ...
Густая ночь стоит над хатой,
Луну и звезды съели псы,
Дрожащий вой волков брюхАто...
Разносит голод на верстЫ.
В груди дыхание замерзло,
Чернеют пестрые дома,
Последний черт пирует поздно,
Достигший власти задармА.
С глазами трупа, с ртутным блеском,
Надев копыта сатаны,
По спящим улицам... и дерзко...
Блуждают демоны войны.
Рябая, толстая, сырая...
И с глоткой медною толпа,
На костылях всегда хромая,
Шагает злом против креста.
КраснЫ в толпе телИчьи лИца!
В двунОгих, трУпных телесАх!
Кипит червями вся... столица!
В укрытых мрАками углАх.
И хищно ползают там гады,
Гудит тоскливый плач рабов,
Им рукоплЕщат казнокрады...
В дворцах из рУбленных голОв.
ПростонарОдье пахнет свалкой,
В неволе тЕшить им чертей!
Им умереть неплохо... жалко...
МозгИ всех гАдин им родней...
Как гОло стало мне на сердце!
В немОй груди чужой землИ...
Порог затоптан... иноверцем...
Луну и звезды съели псы.
9.1.20 - 13.1.20, Киев, Отрадный.

БОЛЬ...
У бОли будущего нет,
Ее оттенок - кровь...
Немало в ней трагедий, бед,
И даже есть... любовь...
Огонь порЫвистых натУр,
Карающий позор,
Расплаты ужас и пурпур...
Стреляющий в упор.
Ценою крОвушки большой,
СильнА бывает боль,
ЧистА, возвЫшена душой,
Но лишь со вкусом - соль...
С чекАнным стУком сапога,
НичтОжив тишину,
Рукою гОнного врага,
За мор, грязь, яд... войну...
Где боль умЕрли  все слова!
И склон у жизни крут!
В углу стоИт там жизнь моя...
Вокруг где рыхлый грунт...
И я остался жить за то,
Что умереть хотел...
В руках имеющий цветок...
В круговорОте тел.
Моя пропЕнится пусть боль!
НапОлнит душу гул!
Я жизнь в час смерти, свою роль,
Благословлю в разгУл...
Как вдаль умчАвшийся скакун,
Из зАтхлой темноты,
УмЕрший я... вернусь в табун...
Не доскакав в кресты...
15.1.20 - 16.1.20, Киев, Отрадный.

КОПОТЬ...
Из - за копоти кретинов не видать,
В беспорядке венской дребедЕни,
Лишь хребет почЕсывает... знать...
Спелый прыщ... свидОмых поколений.
Балаганные фигуры и шуты,
Бывшие в журчАщем писсуаре,
ТолстопАлыми руками мнут цветы...
С коммунАльной чепухою, как в квартале...
Изучая ногти и с зевкОм,
Набожные с виду педерасты,
В сласть облизывают губы... язычком...
Пробу взяв у слуг... и у чубастых...
Моющие Изредка телА,
Тузики с вертлЯвыми задкАми,
Жгут за мрамор, ляжки... факела,
За повАдки пищевые... дураками...
Ад и пир при свете факелов,
И блювОтина совсем во рту чужая,
ГлУшат странный перезвон колоколов,
Божий свет и души укрощая.
В горе пляшет образ петуха,
И чернеют розы на могилах...
Пахнет мир тюрьмой и лишь война,
Кровью в неухоженных квартирах...
Все молчит... мне некуда идти...
Мочат грудь голодные собаки,
В суете угрюмых улиц... дни...
В тишине уродливой бараки.
19.1.20 - 22.1.20, Киев, Отрадный.

ПЕРЕКРЕСТЯСЬ...
ПерекрестЯсь на звон колоколов,
Я на пороге зАла, как в лакЕйской,
Им поклонюсь одной из всех... голОв...
ОщЕрив зубы стиснутые дерзко.
Тяжелый звон из треснувших могил,
Заполнит льдом звенЯщее кадИло...
И тихий треск свечЕй, что я хранил,
РаздУет вены мне осточертЕло...
ПерекрестЯсь в обОчину нырну,
Нырну в закат неласковый и длинный,
КолоколОв пусть плачет медь... во всю,
Я все равно нырну в ее глубИны.
УтЕшусь водкой, библией на миг,
И пусть фокстрот оплАкивает землю,
Я слишком пуст... и грУстен мой родник,
И зной, и дым... и сон густой под тенью.
Ни верю я! Ни гриму! Ни слезам!
ПерекрестЯсь! Как дым табачный выйду!
И вновь вернусь в мир роз пунцОвых... храм,
Желая лечь в готовую могилу.
Как призрак сброшу Родину с себя...
ПерекрестЯсь прощУсь безлИчно, тихо,
И голод Бог... а жажду... сатана...
Простят мне всхлест за прОйденное лИхо.
ПерекрестЯсь в ту сторону ворОт...
Отдам Ему... поклон шутливый, легкий...
И мне в ответ задУет правдой... свод...
С тяжелым дУхом хлЕва, теплой водки.
Я пережил угрюмые часы!
Я эту жизнь люблю... и очень... нагло...
Но свЕет прах у ног ее косЫ...
И я на звон перекрещУсь украдкой.
25.1.20 - 30.1.20, Киев, Отрадный.

НЕ КЛЮЙТЕ ГЛАЗ...
Не клюйте птицы мертвых глаз,
Зрачки с предсмертной поволОкой,
Не клюйте сон лиловый... в нас...
Не плюйте метко так... жестоко...
Нет в вашей гордости... стыда,
Вас тУшит пепел заблуждений,
Не клюйте глаз! ИскрУ добра!
Глухая хищность вожделений.
Узоры мира моего,
Крестов церковных и напевов,
Не трожьте... будьте далекО...
Глаза и пАсти диких чрЕвов.
Не клюйте в Одуре шальной,
Святых владык глаза сухие...
Целуйте в зубы череп свой...
ВращАя нОчи, дни слепые.
Считайте мертвые часы,
СтОоко! Лихо! НеулЫбы!
ОстроугОльный горб... и псы...
В душе раскОлотой у дЫбы.
Моя последняя гора,
БлизкА ко дню от мертвой нОчи...
Не клюйте глаз! А мне пора...
На вечер жизни у обОчин.
28.1.20 - 2.2.20, Киев, Отрадный.

МЕСЯЦ ЗА РЕШЕТКОЙ...
Светит месяц за решеткой,
Слабым светом ночникА,
Заболел печалью горькой,
Узник и его строка.
Ему вИден закат жизни,
Темных тысячи фигур,
Свечи жиденькие... вишни...
ЗвЕздной рОссыпи пурпур.
Забываясь в полудрЕме,
Огонек его души,
Согревает в старом доме,
ДАром прОжитые дни.
В сУмраке блуждАют стрАхи,
Берег тЕмен и далЕк,
Узник в черной спит рубахе...
Долей брошенный в острОг.
Не добрАл он капли меда,
В мир довОльства и тепла,
Эх прощай! Прости свобода!
И рассветная звезда!
Птицы первых уповАний,
К Богу тайная тропа...
Жизнь в захлЕст! И гнет желаний!
Река истины из льда...
Воют псы сторожевые,
Ночка блИзится к концу,
Полыхают страсти злые,
По тюремному плацУ.
Он лежит на верхних нАрах,
Смотрит в ближний потолок,
Мысли бродят в кулуАрах...
И ложатся между строк...
Никогда не знАло солнца!
Это небо над тюрьмой...
Льется в грязное окОнце,
Светит месяц за стеной.
9.2.20 - 10.2.20, Киев, Отрадный.

АНГЕЛ ГИПСОВЫЙ...
На засАленном гайтАне,
Большой, медный крест,
Ангел гИпсовый с очАми,
Носит крест и ест.
ПолугОлый он и дикий,
Как святой пророк,
В тесноте, средь мух... двулИкий...
Без креста... порОк.
Не сопАт он, не горбатый,
С пестрою душой,
Животом не надорвАтый,
Все богАм чужой.
Прет к волкАм, а хвост собачий...
Черным днем, как грех,
ПомочИвшись в астры... плачет...
Не скрывая... смех.
В неглижЕ своем... английском...
На шабАш из ведьм,
Ангел мОлится... огрЫзком,
ПозабЫв про медь.
Он день, ночь с туманных свОдов,
Льет дракОний яд,
Души скУчные... уродов...
Отправляет в ад.
Кардинал! На кардинале!
Поят голытьбУ!
На засАленном гайтАне...
В хлев ведут толпу.
11.2.20 - 12.2.20, Киев, Отрадный.

В МИРЕ МУСОРА...
В мире высоких куч мУсора,
Жизнью и смертью жонглируют,
БлагообрАзия.... шУшера...
И те, кто им аплодируют.
Дамы с холодными ляжками,
С взмокшими шейками мальчики,
Толстые щеки... с фуражками...
Пряча багровые пальчики.
Мертвых чтоб звЕзды не видели,
Глину кидают вниз желтую,
На трупы черные... зрители...
Смерть обгоняя затЕртую.
Бросив в пучину мир с хохотом,
Слезы роняют пудовые,
Да пропадите вы пропадом!...
Вы... пачкунЫ... за целкОвые...
Я улыбаясь искусственно,
Череп и мир сифилИтика...
НепризнаЮ и бесчУвственно,
Нежно пропах псиной митинга.
И от сна злого... мясистого...
С запахом кожи гусИною...
В сАльных тарелках... нечИстого,
Я побирАюся глиною.
Когтем от смерти отОдранный,
В мире высоких куч мусора,
Я им ничЕй... и не пОдданный...
С рУганью пьяного кУчера.
14.2.20 - 19.2.20, Киев, Отрадный.

БЕЗ РОЗЫ...
Затоптана в глину погибшая роза,
Алмазами низость усыпана,
И фразой напыщенной, оперной позой,
Толпа кровогОнов... пропитана...
Свистит чужой ветер в линЯлых знаменах,
И опухоль давит невежества,
Предательство душу... открыло в погонах...
ДвунОгому мясу... Отечества.
В покОйницкой тесной, без зонтиков люди,
Пропахли угаром и сыростью,
Толпой многоОкою, дряблые грУди,
До боли сжимают за милостью.
В полЯх замерЕжила смерть паутиной,
Поганным грибьЕм заневОлило...
Затоптан порог свежевырытой глиной,
ГнусАая пОхоть... позволила...
А я сном пытаюсь лечить раны ночью,
В комкАх человеческой рУгани,
Чтоб днем на базар совесть вынести... волчью...
С полученной раной от шУгани.
Чешите подошвы! И зуд свой уймите!
Нет розы... а боги блаженствуют,
Покорность верблЮжия ваша... в граните...
В кладбИщенской роще... усЕрдствует.
На части пусть я переломанный, пьяный,
Без розы погибшей, затоптанной,
Я ночью пытаюсь зализывать раны,
Дневные... строкой перештопанной.
20.2.20 - 24.2.20, Киев, Отрадный.

НЕ СМОЮТ...
Дожди не смоют тень немую,
И кОсмы красного огня,
Тугими шлЕпками шальную,
Слепую очередь свинца.
Стальной, зазУбренный осколок,
Вонючих гильз, горячих горсть,
Чтоб помнил будущий потОмок,
Сквозь толщь веков горячий дождь.
Визг пуль и клещи огневЫе,
Когда вдруг дУшит слепотА,
В глазах багровая... впервые...
Что жизнь сложила у куста.
Не смоет дождь обрУбок мокрый,
Весь измочАленный свинцом,
СлюнЫ рот полный... горькой... мертвый...
С гранатным вырванным кольцом.
Не смоет дым в латунном небе,
Где смерть сомкнУлась в карусель,
ЗайдЯ в пикЕ... в гигантском бЕге,
ТелА закапывая в щель.
И сИне - мЕртвенные пальцы,
И тот над брУствером расчет,
В рывкАх огня, в смертельном танце,
Что лег... не бросив пулемет.
Когда огнем к земле прижАтый,
ВдыхАл последние слова,
И для себя хранил гранаты...
ПотОм где выросла трава...
Не смоет танков лбы тупые,
В движенье огненных смерчЕй,
И даже память, что отныне...
Неярче плавленых... свечЕй...
2.3.20 - 4.3.20, Киев, хутор Отрадный.

ОТ КРЕСТА...
Поклонился низко,
Я иконе темной,
От креста... не близко...
И в рубахе черной.
От печного сОра,
От золы весь грязный,
В блеске свеч собора,
С жаждой безобразной.
КлАняясь с размахом,
С жаждой изувечить...
Щелки глаз монаха...
В пойле от картечи.
На пирУ опИвшись,
Коньяком багровым,
Врет... перекрестившись,
Божий раб махровый.
Двигая бровями,
Тенорок развратный,
Молится с блядями...
На крест прикроватный.
Выставляя страшный,
Свой живот обвислый,
Кость от кости важный...
Плоть на плоть... нечистый...
Что это за лИца!
Головы с глазами!
Как бы нам не спиться...
Сгинуть с образАми.
Длиннопузый, сивый...
Дьякон бородатый,
Крестом рубит... ивы...
Гонит чернь... в солдаты...
5.3.20 - 6.3.20, Киев, хутор Отрадный.

БОЛОТО...
Как неподвижная, болотная вода,
Закон живущий в нас, продажный образ мысли,
Слепой пророческий инстинкт... и без стыда...
Неумолимое презренье к чужой жизни.
У нас безнравственность в характере лежит,
Когда голодный объедается до рвоты,
Советы с щедростью даем, кто лях... кто жид...
Пока не грянет гром и колокол пехоты...
Весы души бросаем к огненным углям,
И как щенки присев мы ждем свою похлебку,
В лачуге призрачной накренившись... к блядям...
КляпздОним мозг меняя жизни на спринцОвку.
Мы пресмыкаясь перед высшим топчем тех,
Кто ниже нас или стоит спиною к солнцу,
Кого угодно обвиняем мы за грех,
Но не себя... и глупо верим верим незнакомцу...
Мы пробиваем стену мутной головой,
В соседней камере чтоб сесть и зреть дух смерти,
Зарю пытаемся достичь ночной тропой...
Нас легкий путь ведет в тупик и против шерсти...
Возносим Бога за столом слюнявым ртом,
Глаза слепы у веры той и очень злые,
СердцА открыты только вниз... за животом...
И ложь особая, своя у нас отныне.
ТворИт из грязного людей один лишь дух!
И день, и ночь на пустыре, коснУвшись глины!
Для тех, кто думает, кто жив, кто не потух,
Ничто не кончено еще на дне могилы...
И пусть воздвигнут в бездне зала черный гроб,
Чтоб в бездне дня окрепли правдой мертвых крики,
А долгоспИнные получат... пулю в лоб...
За то, что тлеют в поле кости и гвоздики.
БеззУбо крикну убегу из гроба я!
Кресты во след мне с колоколен закивают...
И мертвых прадедов портреты... с алтаря...
За длинный ряд голОв склонЕнных зарыдают.
Не то бескрЫлый я! Иль я не то крылАт!
С измятым именем из папки пожелтевшей,
Забрел случайно в этот страшный мир и ад...
В междоусОбице... кишечной... сумасшедшей...
8.3.20 - 16.3.20, Киев, хутор Отрадный.

***
Я рассматривал тщательно сумрак,
Жизни той с лицевой стороны,
Прокипевший червями рассудок...
За полпорции правды... за сны...
Фонарей свет в окне неподвижный,
ТОлпы черных людей у ворот,
Пусть простит меня утром... всевышний,
Если вдруг я не встречу восход...
Как хочу я из сумрака выйти,
ПоклонЯсь обреченным полям,
Каждой пуле услышанной нити...
Подвязать чтобы знала земля...
И в зеленом тумане похмелья,
Опьяневшие сбросив телА,
Я покину тьму без сожаленья...
По булыжникам грязным от зла.
А пока в темноте бродят мысли,
Рядом черные лужи толпЫ...
В закипевшей крови пораскисли,
И пока мыслей черви мертвы.
Замурованы выходы к свету,
Сокращает невежество жизнь,
Там вдали я один по секрету...
Опечалюсь за всех среди вишнь.
25.3.20 - 27.3.20, Киев, хутор Отрадный.

ЗАГОЛОДАЛЫЙ...
Зажав в стальной кулак,
Цветущий шар земной,
Беда дает мне знак...
Восстать любой ценой.
У самых черных ям,
И даже у могил,
Надеждой я упрям,
Пусть из последних сил.
Смотреть я буду в день,
Как в небольшую жизнь,
И даже на сирень,
В саду последних вишнь.
В горячий пар тревог...
И может в пасть земли...
Не дай погаснуть Бог!
Моей искре в пыли.
Пусть смотрит смерть в лицо,
Умерших и живых,
Стучит в окно венцом...
Днем снятым у святых.
ЗаголодАлый я...
Бью смерть внутри себя,
КазнЯщий Бог меня...
Дай мне еще огня.
Не с рощами крестов,
В стране за пеленой,
Дай звон колоколов,
В затмении... весной...
Чтоб умирая... смерть...
Я смог опередить...
Вернуться в сад успеть,
И день еще... пожить...
28.3.20 - 30.3.20, Киев, хутор Отрадный.

КРАСНАЯ ТЕНЬ...
Я отвернулся от красной тенИ,
СтИснувши сердце в кулак,
Вяжет язык мне смерть из западни...
Мне роковой выпал знак...
ОблокотИвшись на мир, как на стол,
Плесенью лезет беда...
Желтый фонарь у ворот в каждый дом,
Днем зажигает она.
Жаль мне, что птицы застыли вдали,
В неразмыкАемый круг...
И переулком невзрачным... в пылИ,
Жизнь как то скОмкалась вдруг.
И утомленно откинул смычок,
В доме напротив скрипач,
Красная тень ядовитый пучок,
Сбросила в дом... на кумач...
Из мира цвЕта и плесени я!
Мой крик утерян в снегу!
Яминой красной зияет земля,
Тенью на каждом шагу...
Мир утвержденный на свежих костях,
Цветом проказы нам мстит...
И уже красная тень... не в гостях,
В кОгтях испуга казнит.
Я слабый ветер в живых парусах,
В черной ночИ и слепой,
МедноголОсый мой крик в небесах,
И для меня стал чужой...
Падая наземь на красную тень,
БрЕзжит надежда моя,
Крепче огня и железа... сирень...
И яда...  из фонаря...
5.4.20 - 7.4.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

К ДОЖДЛИВОЙ ЗАРЕ...
Достичь бы мне рая дождливой зари,
Чтоб я возгордИлся на Бога,
В ивАнову ночь моей темной души,
До темной зимы... эпилога.
Полночное солнце покинуть давно,
Чтоб жить на последней ступЕни,
Качнуть мир живых и бесшумно окно...
Закрыть в эту ночь без сомнений.
Что доброго в жизни! Что нужно нам в ней!
Как в жизни усталости много!
Я вновь ощутил одиночество...дней...
С враждебной холОдностью Бога...
А люди на свете торопятся жить,
Безбожно скребУтся в дверь рая...
Но там без угАра им скучно... смердить...
По пыльной дороге шагая.
Какая же это угрюмая ночь!
И все эти улицы мира...
Жужжат острослОвы, а я бегу прочь...
К дождливой заре... без мундира.
В агонии туфель, чужих пиджаков,
В приют романтических нищих...
В огромный закат... по дороге шипов,
Из роз... и останков погибших...
12.4.20 - 14.4.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

ВОСК НАДЕЖДЫ...
Дуга улетевшего голубя,
Видна мне в часы ожидания,
В тифозной горячке... из прОрубя...
Воды ледяной... выживания...
Как солнце на землю упавшее,
Я жду воск надежды... неистовый...
И пусть мое сердце уставшее,
И голубь, какой то... таинственный.
Он зЕрна склювАл БуйносхОжие!
Как песня в заре прозвучавшая,
Ушел в небо... в радуги Божие...
Перо мне оставив... вещавшее...
О солнце упавшем на голову,
О черной пустыне грядущего,
БесцвЕтные жизни... всем поровну,
Незрячим всем нам... без ведущего.
Надежда как птаха пугливая,
Все кружит и кружит за стенами,
В стране трижды мертвой... ранимая...
С раздавленным носом и венами...
Как жизнь короткА бестолковая!
В надежде на изгородь времени...
В тумане мечтаний... лиловая...
В немом нетерпении к темени.
Где мрак восхищаясь невежеством,
В лиловых прыщах... и припудренных...
Меня награждает... увечеством...
В намордниках мне же прикупленных.
ГоспОдне копье вечно пОднято,
Над свежей могилой рассыпчатой...
В часы ожидания... холода...
Но с верой, надеждой улыбчатой...
14.4.20 - 16.4.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Иногда по пустынной дороге....
Иногда я теряю решимость,
Моя воля свернувшись в клубок,
Накричавшись... во сне просит милость,
Отрывая с цепи мой челнок...
Я творю по ту сторону поля,
Моя черной петлею ладонь...
Опускается вниз, как и воля...
Без огня... иногда на огонь.
Вот опять смертный час обозначен...
И судьбою написан роман...
Я из тех, кто уйдет... не иначе,
Пересытившись верой в туман.
Переплавилось боли не мало,
Мне не снятся великие сны,
То ли темень в моих глазах стАла...
То ли просто устал от весны...
Яркий свет у меня за плечами,
Впереди лишь пылающий... рот...
Насмеялся я сам... над мечтами,
Над собой... у последних ворот.
Умирающий или бездомный,
В караване из синих камней,
Над останками хлеба... укромный,
Уголок все ищу без людей.
С двумя тучами в собственной туче,
Иногда как огонь под золой,
Я теряю себя в общей куче...
На пустынной дороге домой.
Иногда дни тасуя и числа,
Взвесив тяжесть доски гробовой,
Я не вижу в себе... дальше смысла...
Все убито... во мне... тишиной.
23.4.20 - 25.4.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Метят нас зеленкой...
Обрыгал простынки и заснул раб божий,
И пятно от пота рядом натекло,
В шишках лоб и щеки впали в сизой коже,
В диком запустенье тело и жилье.
Гул богохулений, справедливость в скобках,
Материал добротный бродит для любви...
В трубочку штанишки и в вихлястых попках...
Мутные обличья яростью полны.
Обросли щетиной кулаки... героев...
Тащится лениво гаденький покой,
Крутится зловеще в Крае смерч... ковбоев...
Вянут розы, гаснут свечи за спиной.
Красными флажками в церковь путь обвешен,
Лишь шумит дорога в кованый загон,
Топчется на месте слабый и кто грешен...
Скученно как овцы ждут команды... вон...
Гражданин как пьяный... истинный садовник,
Затоптал ногами, по срывал цветы,
Проклял сад свой резво, хоть он сам виновник,
Всех руин... развалин, пней и нищеты.
Мне обида злая, черною заслонкой,
Перекрыла силу... выпила слова...
Мнится мне Всевышний, метит нас зеленкой,
И лелеет только, где взошла трава.
25.4.20 - 30.4.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Бездомье...
Меня позвали берега,
Держать меня не надо,
Держу я в памяти века...
Мне слышен гул из ада.
Мне слышен гул народных толп,
Смывающих плотины...
Мне душно в этом мире... пломб...
Межрасовой краiны...
Скрывать я должен свою грусть,
В иконе украинства...
С гнилым... из пасти наизусть,
Учить дурман бесстыдства.
Язык галицийский и мат,
От мов разнообразный,
Мне патриот квасной... не брат...
Коричневый и грязный.
Не отыграются на мне!
Иуды... шовинисты...
Инстинкт стал зрением...  в борьбе,
Как сон вулкАнов чистый.
Горящей глины душный свист,
Подтачивая волю,
Умрет в бездОмье... и фашист...
Упьется своей кровью...
Гнетут ненУжностью меня,
И вымыслом узорным,
Везде раскол, везде брюзга...
С плебейским сном... позорным.
И мой след в этом мире есть,
Затерянный ночами,
И я менять не буду... шерсть...
С блудливыми чертями.
18.5.20 - 25.5.20, Киев, хутор Отрадный,
карантин.

Я родился у синего моря...
Я родился у синего моря,
А над морем родилась весна,
Где собаки - шторма с небом споря,
В пене лаяли зло на меня...
Там шагал раньше воздух бессонный,
Приоткрыв мое небо в цветах,
Был я вороном черным... и вольным...
В язык ветра я верил в мечтах.
Я был сердца добрее и хлеба,
Как запретный прохладен был сад...
Я на пустошах мира жил слепо,
Шел по желтой листве наугад.
Каждый день я хотел быть веселым,
Я не знал, что у жизни есть... кисть...
В виде дикого волчца... с тяжелым,
Огнекрасным названием... жисть...
А теперь на закате кошмара,
У руин я поставил шатер,
Мой последний оплот от... хазара...
Недобитой зари мой костер.
Жду кровавые сгустки рассвета,
На куски разорвав свою грудь,
Вырвав собственный голос... в куплетах...
Разом вместе с гортанью... чуть чуть...
28.5.20 - 29.5.20, Киев, хутор Отрадный, карантин. 

Дно...
Брела под крики черная страна,
И я в пути неудержимо падал,
На камни дна, не достигая дна,
Подставив грудь под теплый лоб приклада.
И мне озноб легко на горло лег,
Чтоб я Краiне дал другое имя...
Чтоб ни куплет, ни я дышать ... не мог,
Чтоб тень кнута шаталась и гордыня.
Я на заре поднявшись на локтЕ,
В гнилой воде глубокого окопа,
Увидел Край... что все цвета... не те,
И бычий череп с челюстью... холопа.
Я помню все! И сам я не таков!
Я воробьям отдам клевать все строки...
И даже там... в застенках мясников,
Сожженных губ кора мне даст уроки...
Танцует чернь над золотом зубов,
И кто же ты? Им роющий могилы!
Пронзая желтый мрак огнем костров,
Зачем чечеткой черной рвешь мне жилы.
Быть может жить не слышно нужно мне,
Иль умереть в углу еще не слышней,
Поверив Богу старому... на дне...
Однажды став дождем над белой вишней.
Над мертвым Краем мертвая метель,
И пауки корпят над паутиной,
А я налью в стакан до края... хмель...
И опрокину чарку под рябиной.
На зов дороги я не отзовусь,
Качают пусть коньяк в бокал лакеи...
На дне я был... на дно я не вернусь...
Пусть под топор лакеи ставят шеи.
2.6.20 - 9.6.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Песня тонкая как шелк...
Я хочу, чтоб моя песня, 
Была тонкая как шелк,
МедногУбой поднебесья...
Как рябины ветви рог.
Чтобы вились сны пургою,
РазбуЯнив строк огонь,
С кожей цвета... золотою...
С солнцем, греющим ладонь.
Жажду я хочу иную!
Утолить ее одну!
Пить как воду ледяную,
Жадно, жадно тишину...
Улыбаться даже птицам,
Я не мрачный человек,
С песней шелковым страницам...
Невзирая на ночлег.
Пусть в руинах воют волки,
Пылью дымной ветер бьет,
Пули с жалом и осколки,
В сердце падают мое.
В погребах вино крепчает,
Над моим моленьем храм,
Песней шелковой венчает...
Улья сел и тут и там...
Вытру листьями я слезы,
В лязге денег и оков,
Черный глянец красной розы,
В песнь вплету из тонких слов...
15.6.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Мел дорог...
Идти ли мне влево, идти ли мне прямо,
ПылЯ синей пылью ножи,
За стенами мертвых дворцов среди хлама,
В толпе под надзором чужих.
Я каменным солнцем до ног опалЕнный,
Я в своре вспотевших собак,
Опять у камней и свинцом на ладони,
Сжимая тюремный кулак.
И я не могу до конца обогреться,
Не в силах я окаменеть...
Ни влево, ни прямо... мне некуда деться...
Осталось лишь мне онеметь.
Быть может кнутУ надо быть благодарным,
Подставив язык топору,
ПолкАм пауков... иль героям бездарным...
В тюремном дворе... поутрУ.
Заносят под небо икону затылки,
Слюняво трясут языки...
Шипит тишина на огне... от горилки...
За горький дымок нищеты.
И смешаны камни налево с гробами,
И обнаженО все огнем...
ВинА черный глянец направо... с грехами,
А прямо... рабы под ружьем.
Глаза мне царапает хлеба краюха!
Зверей многодушье! Бродяг!
Ни влево... ни прямо... ни вправо... все глухо...
СвятОш паутина... делЯг...
И только кресты лишь белЫ словно гуси,
И злобою сумрак намОк...
Чугунные лица прохожих от грусти,
Глотают, бредЯ мел дорОг.
18.6.20 - 20.6.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Мой голос...
Принадлежу к каким я голосАм,
Не разберусь сегодня я и сам,
Я как тот волок от холода свинцов,
Несусь спиной потертой в мир отцов.
Тьму хоть толОчь, нигде ни огонька,
Кричат свое нацистские плакаты,
Как от всего ночь эта... далекА,
Горят могильно фонари у хаты.
В тенИ постыло лязгает затвор,
Рубя в упор язык искали пули...
Я взвесил за простОрами... простор...
Не разобрав, как голос обманули.
Я вспомнил день расстрелянный весной,
Шаги и марш породы неизвестной,
Я вОлком стал...и пламенем... бедой...
Я ожелЕзил голос свой словесно.
Я между птиц полночного крыла,
Сегодня птицей оказался белой,
И вместо крыл пустые рукава...
Связал узлом на крик попойки серой.
Меня Господь поставил средь полей,
Где жизнь земли угасла вместе с солнцем,
Где по кустам полным полно костей...
Язык цветов в заброшенном колодце.
Мой голос вестник черного копья!
Он примирился с Богом пред кончиной...
Его забыла... все таки земля,
Великий враг греха тому причина.
И я горю сегодняшним огнем,
И я имея собственное слово,
В Днепре лицо умою... под ружьем...
И помолюсь... неИстово... сурово...
Я поклонюсь с размахом пред крестом!
И голос мой юнец христоволОсый!
Плевок и свист оставит... за кустом,
Да и меня... с крестами из березы...
22.6.20 - 25.6.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Не верь...
Не верь, не верь чужим земля,
И в чужеродные фигуры,
В шальное стадо... с корабля...
С пустынным зрАком амбразуры.
Уродство скудость воззовет,
Убийц и казнокрадов Улий...
В просторах зла и наш черед,
Врата игОльные... и пули.
Очнись средь мира своего!
Земля! ВзымИ свой отомстИтель!
За яд... за триппер... за вино...
За вожделЕния в обИтель.
За алчность Ока пустотЫ,
За подлость логики сей жизни,
Чужим не верь... одни кресты...
Ты примешь скоро вместо вишни.
30.6.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

В вязах придорожных...
Вязы придорожных берегов,
Жалобно визжат и плачут грязью,
И противны мрак и свет домов,
Что вдали потеряны за вязью.
Я стою на голой вышине,
Я совсем один кругом все пусто...
Сочтены все дни, даны, что мне,
В очереди этой как то грустно.
Я молюсь, мой голос не дрожит,
На часах дежурят мои мысли,
А над старым вязом вьют стрижи,
С колесницы облаков и вЫси.
И над кручей теплятся кресты,
С колоколен храмов одиноких,
Одичали Боги... и пусты...
В придорожных вязах и убогих.
Ищешь что! В пыли моей судьба!
Вскормленная на большой дороге...
Что опять ты хочешь... от меня...
Ты бери скорей... я твой в остроге...
Ты плыви, плыви в моей ладье,
Ты плыви, куда несут потоки,
В поздний день победы... на скамье...
На алтарь остывший у осоки.
Все на ощупь пробуя вперед,
Долго одинОчиствуя в мире,
От не правды... правды... и щедрот...
Я уже устал на этом пире.
Ни живой, ни мертвый... и ни чей,
Остаюсь я в придорожных вязах...
Немота холодная ночей...
Мне ложится в путь... в последних фразах...
30.6.20 - 1.7.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

У меня в глазах...
Темная вода,
У меня в глазах,
И огонь костра,
Что сквозит в мечтах.
Солнце в небесах,
И лишь... тени... здесь...
У меня в глазах,
Как у змея смесь...
Верю только псу,
Зверю и ежу...
В Бога... и красу...
Власти - погожУ.
Мухи в голове,
Не кипят давно,
В пепле хат... в земле...
Все мое вино.
Мир нащупал я,
Зрячею рукой,
Верной... как земля...
Серо - голубой.
Бог именовал,
Так, когда то мир,
Я давно познал,
Сон где, явь, где пир...
На мое окно,
Голубь прилетел,
Слезы за стеклом,
С хлебом голубь ел.
Свеж, как ангел чист,
Неоплаканный...
Как прощальный лист,
За закатами.
С ним я ни жилец!
Несъедобные!
Генерал - конец,
Земли скорбные...
Хрипнет голос мой,
И ломается,
Не воспетый в зной...
В окна лается.
От меня молитв,
Вы не требуйте,
Грешен я от битв...
Не побрезгуйте.
Я стою у стен,
Старокаменных,
Черств мой хлеб взамен,
Строчек раненных.
3.7.20, Киев, хутор Отрадный.

Дымит дорога
Дымит нежилая дорога,
Из ржавчины дикой земля,
Сквозит по предательски долго,
Огонь не живого костра.
Безлюдные вопли развалин,
Скулят одичалые псы,
Сегодня они... у окраин...
Ушли от людей... от войны.
Над глиняной насыпью свежей,
Из дуба стоит новый крест,
Там тот, кто пошел за невежей...
Из нищих, обманутых мест.
Подвижники мати - пустыни...
Мордастые спьяну слепцы,
Узнает ваш прах все отныне,
В могиле кто прав, кто льстецы...
Горланят живые гнусаво,
Трезвонят в медь колокола,
И новые нищие браво,
В кривые глядят зеркала.
С мешками сивух под глазами,
В тенетах путан долговых...
Глядят исподлобья быками...
Крестя лоб... стреляя в других.
Печальная эта дорога,
В руинах домов... и дворцов...
Дымит она копотью долго,
Над пеплом отцов и дедов.
Мятеж начинается с хлеба...
Нечестно сражается смерть...
И ветер фугасок нелепо...
Все шарит в окопах и впредь...
7.7.20 - 12.7.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
А я скучаю день и ночь,
Меж двух скрываясь перекрытий,
В итоге скуку выгнав...  прочь...
Мне в мозг ударил жар событий.
Я ясно жажду лишь того,
Перетерпев любой неволи...
Что мне давно запрещено...
Открыто слушать шепот крови.
Ломает каждого судьба,
Но мы лишь крепче на изломе,
И не скучаю я... нельзя...
Скучать на радость тел... в соломе...
14.7.20 - 19.7.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

В звоннице...
Медью вещает в куплетах набат,
В строках, рожденных в темнице,
Там где нам божие царство сулят,
Смерть ждет и трупы в звоннице.
Звон колокольный забыт, отдален...
И проповедники смерти,
Сотней бичей хлещут воздух... и звон...
В храм, собирая груз двести.
Яркие пятна трактирной толпы,
Путая узел на узел...
Не поумнеют... коль были глупы,
С сердцем косматым на пузе.
И на коротком бегут поводке,
Прыгают, скачут герои,
Кости берцовые жаль... в холодке...
А дни и думы... помои.
Дикие звери! Вам ветер и тьма!
И все покойные ямы!
Хлеба кусище... хороший... со дна...
И слезы горькие... мамы.
19.7.20 - 21.7.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Натощак...
Небо лунное белело,
Сквозь железную решетку,
Дверь ленивая скрипела,
Скрыв продольного походку.
Время медленно плетется,
В струнку выпрямился разум,
Тянет плесенью оконце,
Мне б успеть закончить фразу...
И утрата чувства жизни,
Как суровая одежда...
Как стакан вина из вишни,
Натощак что пьет надежда...
В спертом воздухе на нарах,
В грудах тел рожденный узник...
Пишет строки о подвалах,
Где надежда света лучик.
Сад весенний - его личность!
А свобода в нем - садовник!
Там и май... и безразличность...
Мысли живопись виновник...
Ветру он доверил тайну,
Чтоб открылась песнь деревьям,
Перед плотью жизни... храму...
Донести свои мгновенья.
Боль затравленного зверя,
В крике жизни грусть и радость...
В черта, в Бога, в дух не веря...
Ненавидя к себе жалость.
В голове гвоздились мысли,
Смутно - колющее чувство,
Он готов порвать бег жизни...
В стенах каменных... и гнусно...
Чаша жизни столь прекрасна,
Пока пьешь и дна не видишь,
Понимая что опасна,
Гордость ложная как финиш.
23.7.20 - 28.7.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Погляди...
Погляди я здесь и где то,
Погляди... я всюду...
Я рожден суровым веком,
Славлю меч и Будду.
И в букет вплетаю розы,
Мокрые... ночные...
На страницах тьмы лью слезы,
В россыпь звезд... скупые.
Я обучен темным фразам,
Там... в провалах грусти...
Все еще я здесь... анфасом...
Грешник в захолустье...
Из себя я выгнал словом,
Видишь... вдох и выдох,
Погляди я здесь... и снова...
Вышел из зарытых...
Я бессмертен среди смертных!
Согбенный годами!
Погляди... в словах я медных...
Созданных мечтами.
Я возглавил словом вещим...
Ночь и дни пустые,
Погляди... они как клещи,
Всюду и отныне.
Сине - черно! Громогласно!
Как в алмазном струге!
Я приклеен не напрасно,
К небу в черной вьюге...
Погляди на крышу неба,
Я великодушен!
Пусть в камнях немых... без хлеба...
Здесь... и не послушен.
30.7.20 - 2.8.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Мухи...
Все белое от мух чернеет скоро,
Становится темней пещеры мир,
В угаре от ничтожества... и мора...
Где образец уродства... командир...
Отбросами объевшись безобразно,
С похмелья переевшись все село...
На корм для мух гуляя безотказно,
Испортив воздух, дрыхнет тяжело.
Одето в рвань село - столица Киев,
В лавине мух под флектой пряча ад,
Терзает меня болью... опостылев...
Безжалостней стилета наугад.
И как убойный скот кричат герои,
Постыдно в мухах, с жаром средь зевков,
На белое кричат и льют помои,
Все то, что в голове у дураков.
Скрестивши руки, рядом шепчет дьявол,
Жестокого насилия заряд...
Над пропастью скорбей он церкви сватал,
На волчий рот, на лисий хвост... и яд...
Подобен буду я теперь могиле,
Из снега, словно там мои глаза...
Пока чернеют мухи в этом мире,
Святые облепляя образа...
6.8.20 - 7.8.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Я не вернусь назад ....
Я не вернусь назад, молчит безлюдный путь,
А впереди... вдали, потеряна часовня...
Слуга не купленный, я не могу вздохнуть,
И смерть, и солнце встали из тени сегодня.
Какое множество, вокруг пустых зрачков,
Земля траншейная и ветер только сторож...
Земля распластанная, птица для шагов...
Моя вернется тень, спеша к тебе на помощь.
Тебе клянется тот, в бокал кто сыплет яд,
А у моей всегда, у правды вкус полыни,
Я не вернусь назад, пусть тень шагает в ад,
А в честь добра горит, огонь зажженный, синий.
Между лопаток злобный, взгляд и вкус ножа,
По желтым листьям я иду, землей бугристой,
Шальными пулями, оборваны... слова...
Случайность бледная! Как мне ты ненавистна!
И я бреду всю ночь, где лунный лабиринт,
Туда где прошлое, таится в полумраке,
Ожогом время было...  был... и алый бинт...
Забытых ангелов... расстрелянных в овраге.
По смраду улицы я не вернусь назад,
В дыму там ангелы с железными зубами,
Змея вражды в дыму, несет горючий яд...
И все усеяны, дороги там костями.
Там осушили слезы, вдов и матерей,
И мертвецы там остаются молодыми,
Я не вернусь назад... по кладбищу полей...
В заплесневевшие трущобы с неживыми.
15.8.20 - 21.8.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
Никогда святые не молчали,
Даже там, где мало сил и слов,
Возмущенно холод отвергали,
Холод смерти в бремени грехов...
И познав неведомые лица,
В клочьях кожи божьи плугари,
Иго дней влачили, чтоб молиться,
Часто в желтой... уличной крови.
Безнадежно пали эти дали,
Образа заношены до дыр,
Смотрят на кровавые забавы,
На святош... сегодняшних проныр...
Смотрят на печальные руины,
На приют зловещий мертвецов,
В час тоскливой ночи... у рябины...
Меж лачуг и взорванных дворцов.
Загляните рясы себе в ноздри!
Спрячьте сочный, образный язык!
Бог убит... а вы все рвете козни...
Умер Бог от рваных ран... в кадык....
25.8.20 - 27.8.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Чаша мудрых...
Для меня чаша мудрых горька,
Мне не хватит испить чашу духу,
Мне хватило не больше глотка,
Я пустил чашу мудрых по кругу.
А потом распахнул я окно,
Мои окна распахнуты ветру,
Он разбил чашу мудрых... с вином...
И разлил мудрость всю по конверту.
Скомкал запах усталой мечты,
Как пустынную, мелкую поросль,
И размыл на конверте... листы...
На слова мои выпал, как морось.
Я почувствовал в мире вдруг смерть...
Зеленели не так как то травы,
По другому легло солнце в твердь,
В дым и нежность суровой оправы.
Стоя в евшей и пившей толпе,
Как в каком то, чудовищном чреве,
Я держал стекла чаши... в руке...
Я рыдал от обиды и в гневе.
И покинула мудрых лазурь,
И повисла... растрескалась кожа...
На земле лепестков... глупых пуль...
Чтоб душа обрастала рогожей.
Чтоб угрюмый язык этих стен!
Среди запахов бурых... помоев...
Концом боли стал сердцу... в замен...
В поединке умов и изгоев.
5.9.20 - 9.9.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Во Христе...
В звездном небе потерялся,
Купол золотой,
Чуть блестевший поднимался,
Следом за звездой.
Замерла душа невольно,
Прорастая в ночь,
Душу сквозь пронзает ровно,
Лунный серп точь в точь.
Черный с белыми крестами,
Спит в каплычке гроб,
Мухи скучно спят местами,
Впившись в потолок.
Место вечного покоя,
Дом для мертвецов,
Тишь для черни и героя...
Дочек и сынов.
Среди лунного сиянья,
Очень странный блеск,
Блеск свечей... блеск увяданья...
Мрачной тени плеск.
И за церквью, против окон,
Глиняный бугор,
Все свое ждет... одиноко...
Скрывшись за забор.
В дыму ладана синеет,
Дьякона лицо,
Безобразно в такт пьянеет,
Поп в конце концов.
Богохульно морда сиськой...
Как мясопотам...
Служит Богу поп... без риска...
Хоть и пьяный в хлам.
Все особое у смерти,
Даже все свое...
В немоте холодной тверди,
Плачет кровь ее...
Она знает мир без красок,
И без цвета день,
Жадный слух ее без масок,
С красной пастью тень.
Бог скажи! А я где буду!
В тишине как сон...
Я грешнейший очень... всюду...
Угодив в загон.
Жить и пользоваться жизнью,
С Богом... Во Христе...
Или пеплом слечь под вишню...
Посоветуй.... Мне....
9.9.20 - 10.9.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

А я молюсь...
Я брел, бежал по улицам,
Они были страшны,
Немы, сыры как узница...
В нагих садах темны.
Вокруг повсюду лунные,
Смешав густой туман,
Цвета небес латунные,
Спускались по лугам.
Потом была другая ночь,
И скудный свет свечи...
Мне за окном стучался дождь,
Кипел в глухой ночи.
За черными, за окнами,
Смотрел на осень он,
А я с глазами... мокрыми...
Молился перед сном.
И много мерзких лиц и тел,
В печальной пустоте,
Меняя шерсть, молились тем,
Кто пьян, но на кресте.
Тем кто, пьянея от тирад,
Идет, взбивая пыль,
Идет вперед... дорогой в ад...
В бесплодный мир... в пустырь.
В ночи тяжелый колокол,
Отсчитывал часы,
Рыдал орган... расколото...
И подвывали псы...
Страшны ночные улицы,
Как черная река,
Блестит асфальт... и лужицы,
А я молюсь... пока...
19.9.20 - 20.9.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
У старокаменных ворот,
Бродяга, путаник, безбожник,
Одев цветами свой живот...
Хмельную песню пел под дождик.
Бросал на небо взоры он,
С земли обглоданной... оборвыш...
Он был, казалось мне... знаком...
Он взглядом звал... ты помнишь... помнишь...
Я вспомнил пыльный перевал,
В теснинах тьмы и стен сомкнутых,
И он... тропой на караван,
В ночь уходил прожив минуты...
Упало прошлое в овраг,
Одела мхом могила голос...
Я вспомнил все... и сделал шаг,
К нему... далекому как космос.
Шагнул я в запоздалый путь,
А он вульгарно изломившись...
Пропел... Начальник дай курнуть...
Ехидно в ноги поклонившись.
23.9.20 - 25.9.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

С кнутом...
На лучезарном небосклоне,
Пятно лишь собственная тень,
Как в отдаленном, медном звоне,
В нас жизнь стихает в ночь и день.
Когда затоплены сознанье,
И дух... прозрачной темнотой,
Жизнь душит нас и на прощанье,
Пятно и тень... ведет с собой.
И как прекрасную приправу,
Тень к жизни выбирает... смерть...
Мне надоедливый... по праву...
До зевотЫ конец иль плеть.
Чтоб жизнь как клетка с попугаем,
Шутом звучала над землей,
По зеркалам свинцовым... краем...
Ползла... ползла... в тени змеей.
И я, ударившись о камни,
С опустошенным рукавом,
Возненавидел медь... звон дальний...
И небосклон в лучах... с кнутом.
29.9.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
Мягко мерцает над куполом,
В воздухе крест золотой,
Тает в тумане окутано,
Теплой и влажной весной.
Двери у церкви открытые,
Запах церковный тяжел,
Низкие своды омытые,
Светом, что с солнцем взошел.
Старые стены и голые,
В них ни души, холодок,
Крашены в синь и не новые,
В куполе светл потолок.
И синевато и сумрачно,
Грубо вниз блещет алтарь,
В прорезь ворот царских... буднично...
Где сквозит в красном печаль...
5.10.20., Киев, хутор Отрадный, карантин.
(Из старых записок, рукопись 2012 года).

Не милые места
По пятнистому ступая тротуару,
Шел по теням, как из шелка кружевам,
Я с луною шел... и звездами на пару...
По скользисто - черным, устланным дворам.
Тишина кружила голову ночная,
Ночка пышная и мертвая была,
Освещал фонарь, двор призрачно мерцая,
И оконные стальные зеркала.
А вокруг пусты поля и рощи голы,
В тишине пустынных, лунных луговин,
И не милые места... чужые долы...
На растрестнутой земле, где я один...
Я один в обломках старых поколений,
Разрываю вслух на тусклых пустырях,
Их могилы для упавших... на колени...
Среди ряженных  натурщиц в трюфелях.
И пытаясь улыбаться по собачьи,
В попиросочных трущобах нищеты,
На ходулях разыгралась ночь... по рачьи...
С языком луны... суровой тишины.
Без паскудных слов безумствовала скрипка,
Беспощадно задыхаясь в черноте,
Мне казалась эта музыка ошибкой...
Чернокрылою с луной наедине.
А вокруг меня и пусто и просторно,
И из сердца выжимает слезы ночь,
Для кого цветет земля всегда притворно?
И над кем блистают звезды льдом... точь в точь...???
8.10.20 - 18.10.20., Киев, хутор Отрадный, карантин.

За медь...
Что значит солнце проглотить?
В междоусобице кишечной,
Богине трупов и могил...
В толпе потерянной беспечно...
На землю падая дождем,
Почти без запаха... уборной...
Меняя шерсть за чернозем...
Как на собаке... и позорно.
Крушенье душ! Кипенье мук!
И сладковатый запах трупов,
Где зрячих бьют слепые вкруг...
И покупают эха... рупор...
Где на заплеванном полу,
Плюют в алтарь и молят Богу,
И совесть сломана... в углу...
И жизнь - старуха, где то с боку.
Стучится за поживой смерть,
Вокруг дремучее раздолье,
В костюмах ангелов... за медь...
Упорно чавкая в застолье...
Сбивая с ног почтенных дам,
Почти без лиц хмельное племя,
Глотает солнце... по ночам...
Свое слепым подставив темя.
За запах грязного белья,
Сквозь зубы с тоненьким плевочком,
Слепые карлики вранья...
Тяжелозадым бьют по почкам.
Лакеи битые не раз,
Бредут из коечных хрущовок,
Под кнутовище... на матрас...
В помадках приторных головок.
Поверх лоснящихся прыщей,
Блестят напудренные морды,
На околпаченной... земле...
Глотая свет... глотая звезды...
18.10.20 - 29.10.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Город...
Метался, потея внизу,
От крови, огней и от золота,
Оранжевый город... в грозу...
Придуманный кем то от голода.
Открытые настежь сердца,
Бил город, как стекла трагически,
В толпу не жалея ... свинца...
Толпу, подчиняя клинически.
Могила он и колыбель,
Где тени героев надуманных...
В канун нищеты и потерь,
Блудливым паяцом загублены.
Чудовищный ноготь ножной,
И свора кривлявшейся нечисти,
Волкам толстогорлым... с машной...
Продали за медь город вечности.
В рассвете ненастного дня,
Торговки из ряда обжорного,
Чумели монетой звеня,
Вопили про Лазаря гнойного.
И край баснословных племен,
И город с харчами поповскими...
Уже сорт второй... для знамен...
Со звездами в ряд и полосками.
Здесь не было Бога вообще!
Мне прелесть весны стала горестна,
Лишь память осталась в душе...
О городе с прошлым достоинством.
29.10.20 - 5.11.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

В сплаве медном...
Я от плесени седой,
Сам себе хочу служить,
Пусть все старое долой,
Здравствуй новь! Мы будем жить!
Не червонец Вам же я!
Чтоб любезным быть Вам всем,
И мундир из жизни зря...
Сделал я, отбросив шлем.
Выйду я с игрой в глазах,
В черноту несметных мух,
Время мне слуга! Ни страх!
И ни нем я и не глух...
Сон, целуя в нервный храп,
Пью я горькое вино,
И вдали от рая... рад...
Любомудрым встать на дно.
В пойме памяти моей,
Освежить дымок души,
С мягкой грустью... журавлей...
В одном слове и без лжи.
На безрадостном крыльце,
Размахнуться через край...
Чтоб найти рассвет... в лице...
По ночной дороге в май.
Я у жизни в батраках!
Мой бостоновый пиджак!
Износился в облаках...
Сброшен мной в ночной кабак.
Не раздал я мысли все...
На петлистые пути,
В сплаве медном я... в строке...
Затерялся впереди.
Ноябрь 2020 года, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Таял зов...
А на юге, в небе темно - синем,
Из железной памяти моей,
Таял зов на крыльях уносимый,
Окрыляя время павших дней.
Каплю разной жизни эмигрантской,
Ополночь и лиру при свечах...
Пепел той тропы... звезды цыганской...
Что повисла грузом на плечах.
Мне б туда! Где предрассветным Лугом!
Обжигая ноги об росу!
Убегал я к океану... с другом...
В благодать, в морскую бирюзу.
В треснувшее зеркало былого,
В запах чистоты скользит душа,
Постоять у берега родного...
К эмигрантской лире не спеша.
22.11.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Обманчивая пыль...
Смотрю в обманчивые дали,
В слова пустые без морали,
В грехах погрязший пуп земли...
Отдавшись участи всех смертных,
Плюю камнями в безответных,
На улиц, мертвые куски.
Из сна как трудно мне вернуться,
Ступить на снег ногой безумца,
Мой сон коричневой руды...
С тоской похожею на жажду,
Он с Вами пьет и ест... неправду,
Набив всем буйным скорбью рты.
Земля как будто опустела,
В ослепшем взлете беспредела,
Чужое солнце надо мной.
Высокомерье высшей расы...
Оскалив челюсти... у кассы,
В минуты жизни роковой.
И я оглох от стука сердца,
С лицом косого иноверца,
Глухой слепец и поводырь...
Искал я лед, нашел лишь пламя,
В покорной позе жертвы... память,
Смотрю в обманчивую пыль...
8.12.20 - 11.12.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Горбатый...

Гордясь горбами, ходят горбуны,
И пахнут сапогами сторожей,
С глазами ночи, сплошь как у змеи...
Подставив шеи топорам пажей.
За скользкое дыхание болот...
За пепельные... желтый зуб и рот...
Летает смерть... и ругань в полумглу,
Чтоб вбросить сапоги и горб в углу.

Над ними сладковато вьется жуть,
Повсюду злостью давится народ,
Катает ветер череп... какнибудь...
Горбатому во двор... на огород.
А их пажи манжеты принадев,
Из банков тащат золото... на дев,
До блеска наточив свои усы...
И валят сыновей трущоб с косы...

А в шепоте горбатых пыль и страх,
Им ворон души заживо клюет,
Рождают смуглый дым они в кострах,
Густые хляби превращают в лед.
Глаза у них как острые ножи...
С каких умов! С каких имен пажи!
Затерли память и горбатым путь,
У пьяного ведра дают на грудь.

НЕ спит ночное шулерство гранат!
Но спит в молчанье сжатая толпа!
Сожженный я дотла огню не рад...
Я вечностью коленная вода...
И на моем горбу не тает снег,
Мой темный лес ума лег на ночлег,
Гордясь горбом бреду я в дикий рай,
На запах сторожей, в пустой сарай.
15.12.20 - 16.12.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Хохот...
Как поздно... как немо...
Я черной и горестной птицей,
Припал на колено,
Крестясь в час последний зарнице.
В земном мире бедном,
Отравленном гарью и воском...
Как дико... как скверно...
Нелепо наплевано с лоском.
Народ богомерзкий...
Сон смутен его замогильный,
В лакейской обрезки,
И Бога он славит обильно.
Во власти сил темных,
В безумии пьяных веселий...
Как много... покойных...
Как мерзостен хохот... последний.
За юных и дальних,
За тех, кто любим... и полюбит,
Повержены камни...
Свинцом измерзавлены груди...
Пропахла как кожа,
Бедой и кислятиной страха,
Земля в золе... тоже...
И села под пеплом... и птаха.
16.12.20 - 22.12.20, Киев, хутор Отрадный, карантин.

На фонаре...
Замело дорогу к раю,
Хрупким снегом и песком,
Пеленает мою стаю,
Белый холод целиком.
Надоело не хмельное,
Мне не пьяное вино,
Мрак невежества... в покое...
Груз души упал на дно.
Я вновь вдавливаю строки,
В боль... в горящие глаза,
И одним крылом... сороки...
В высь!... Другим на образа...
За одним столом со смертью,
Отмеряю каждый день,
Солнца порцию за клетью...
Дым над крышей... и сирень...
На руках оков мозоли,
Память в соли, слез следы,
Я кандальную на воле,
Упряжь волочу в сады...
Улыбаясь деревяно,
Я хочу на фонаре,
В ночь повеситься... спонтанно...
На заплеванном дворе.
Иногда я глуп как дудка,
Сплюнь на пошленький покой!
Там... блистает проститутка...
Там... о смерти волчий вой.
Там вонзает когти горе,
В дверь безглазую мою,
В запрещенный крик на воле,
В выкрик птицы... на краю...
1.1.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
Пусть зреет слово в черной глубине,
Душа углем, а голос станет пеплом,
Мне хватит жизни лишь на жизнь вполне,
Лизать я раны буду незаметно...
Страница строк, бессонница моя,
В словах горчит минувший, некий сумрак,
Душа моя... как полная луна...
Пьет жадно свет и солнечный рисунок.
И пусть другим минувшего не жаль,
И пусть толпе грядущего не надо,
Я упаду... в себя или на ... сталь...
Вам не понять моих творений... стадо...
И если мне погибнуть суждено,
С пером в руках и белой, томной розой,
В мой мертвый рот провалится ... зерно...
И медь монет оплаканных березой.
В земле лежать не трудно будет мне,
И пусть в пустых зеницах нет сиянья,
Созреет слово в черной глубине...
Зашелестит над стадом нить сознанья.
1.1.21 - 4.1.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Минует ночь...
Минует ночь и все с начала...
Собачий сумрак... жабья мгла...
С плебейской радостью шакала,
Ползут из каждого угла.
Щипнув с оттяжкой ягодицу,
Не спрятав пота запашок,
Отрыжка мучает... девицу...
И слов панический заскок.
С настоем лукового пота,
Звенят зловонные шуты,
Прильнув к решеткам... на болото...
Глядим и мы, поджав хвосты.
На речи с братскими губами,
На руки мертвые... попов,
Дом пуст... дом мертв... и с языками,
С могильной гулкостью... из слов.
Король коров! Барон баранов!
Открой в ночь старое окно!
Во тьму невежества... подвалов...
Из языков... и казино.
Где научились делать деньги,
Из языка убитых тел,
Не громок я... у этой стенки...
Минует ночь... а я все цел.
20.1.21 - 22.1.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

В тесноте...
В тесноте затоптанных могил,
Безрассудна воля у толпы,
Как слюна, густые кровь... и жир...
Затоптали стриженные лбы.
Не бывает маленьких врагов!
Топчет крест лишь мелкая душа,
Инвалиды истины... рогов...
Чернозем кровавый... вороша...
В полусвет графитового сна,
Я бреду до вечной синевы,
С каждым шагом ближе, ближе я...
К голосам испитым... у черты...
Неизбежность ясности...  ясна,
Не живем мы! А кипим в смоле!
Распьянилась! Пьяная страна!
Меж могильных улиц в тесноте.
Безголосый колокольный звон,
Он до боли, как багровый рев,
Беднотой подвальной... унесен...
В тесноту могильную... и ров.
И в победном шелесте знамен,
Крестобрюхий брешет Иерей,
Унавожен прахом мертвых он,
В тесноте у беленьких церквей.
Незабудки там цветут как кровь!
Топчут цвет жующие пшено...
Коридор столетний черный вновь...
В тесноте осатанел давно.
23.1.21 - 28.1.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Ястреб...
Я как ястреб, упавший в бессилье,
На затоптанном, грязном снегу,
Разбросав отпылавшие крылья,
Умираю на черном кругу.
И в лицо не узнав это утро,
Не сложив свой последний куплет,
В сон и мрак погрузился я смутно,
Мертвой хваткой, сжимая рассвет.
Вот и гаснет мой свет яркозвездный,
Куда сокол стремит свой полет,
Не лелеет меня Боже грозный...
И не держит земля, а лишь жжет.
Небеса как тюремные стены,
Над моей головою висят,
Запретили мне небо... гиены...
Надо мной скалит зубы обряд...
По израненным сердцу и крыльям,
Шарят грязные пальцы чужих,
Незнакомого племя ... насилья...
Им не важно, что я не затих.
Пересытился ястреб надеждой,
Пал на землю с пробитым виском...
На маяк одинокий... мятежно...
И добит на снегу... молотком.
5.2.21 - 6.2.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

За зеркальным стеклом...
Пепел я настою,
На хмелю,
До трухи дела нет мне,
В раю,
Я из комнат гоню,
Тишину,
Взгляд обугленный,
Ближе к огню.
Я на части себя,
Поделю,
И по талому снегу,
Уйду,
Чтобы в скользких не жить,
Зеркалах,
Я ничью ненавижу,
И страх.
Дней былых мне до боли,
Не жаль,
Прощу я... а меня простит,
Даль...
Сном заклятым мне стала,
Свеча,
И лоб улицы в день,
Палача.
Снятся зеркалу лишь,
Зеркала,
От решетки мне тень,
На лице,
Мне сожженному снится,
Зола,
Волчья сыть на сгоревшем,
Крыльце.
И апостольский, белый,
Собор,
Где свечу с двух сторон,
Я зажег,
И трактирной толпы,
Приговор,
Из багрового мака,
Венок.
Я хмелея от водки,
Слегка,
Затерял где то имя,
Свое,
Этот сон разрывая,
Пока,
Корни горечи прячу,
В белье.
Не вернется утраченный,
Мед,
Все оконные стекла,
В пыли,
Торгаши и шакалы... народ...
Патриоты пищат,
У земли...
У меня околели,
Глаза,
Как веревка я стал,
Палача...
В ночь пропитую жить мне,
Нельзя...
За зеркальным стеклом,
Хохоча...
7.2.21 - 10.2.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Буд то...
Буд то б над этим болотом,
Буд то бы солнце взошло,
Для тел глухих... для кого то...
Жизнь сожжена, где давно.
Клювы, готовясь к добыче,
Там... над обрывками скал...
Чистят стервятники... нынче...
Дрожью охвачен... финал.
Рушатся краски на город,
На спины мертвых полей,
Буд то бы пулей... распорот...
Буд то мой мир стал темней.
День, захмелевший тревогой,
Буд то затравленный пес,
Трусит неверной дорогой,
В мертвые годы из слез...
Ноет, болит пуповина!
Некому встретить меня...
Некому выйти с повинной,
Выплатить долг из огня.
Буд то вхожу в воздух черный,
Буд то в туманы конца...
В этом болоте, но вольный...
С солнцем, но жаль без лица.
19.2.21 - 24.2.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Молитва...
Смилуйся небо к деревьям и хлебу,
За ради жизни прости,
В глине привычной открой мир... и вербу...
Жестокосердный в груди.
Над миром зла пусть блистаются звезды,
Мрак побеждая и тлен,
В непроходимые ночи на версты,
В камеру дай свет... и плен.
Души прости непотребные в черном,
Ненависть - смех сатаны...
Звездная книга ясна мне бесспорно,
Памятны небу и мы.
Я припаду к милосердным коленям,
Вечная память слезам! ...
В храм златокованый я по ступеням,
В памятный день приду сам.
Я по ночам попытаюсь стать добрым,
Боже! Продлите мне срок!
Мне умереть будет мало... покорным...
И будет мало жить в прок.
Сбрось с меня небо одежду печали,
Вынеси в небо волна ...
Мертвое, мертвое солнце из стали,
И отпусти мне с полна.
В знак веры прошлого корни и стебли,
В чистую влагу любви,
Ты отпусти... погружай чтобы крепли...
В нежной печали они.
25.2.21 - 26.2.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Я называю... свет...
Я называю светом свет,
А тьму считаю тьмой,
В пюре из лести не секрет,
Плюю живой слюной.
Отжившим и нежившим вам,
В сугробе гробовом...
Пишу, скитаясь... по углам...
Раздавленным пером.
Я клеветы змеиный зуб,
Считаю... клеветой,
Тех дней паденья боль и суд...
Я помнил за стеной.
Как огнекудрый сатана,
И кудлы у блядей...
Воняли псиною... сполна,
В обличии людей.
Мне время выгрызло дупло,
В расколотой душе,
По следу следа моего...
Догнало в вираже.
И ночь под грудой темноты,
Я называю... ночь...
Дразня усмешками ножи,
На рот я клею... скотч.
Песок и пыль чужих дорог,
Я называю грязь...
Мне нужен мир... а не сапог...
Во имя прав, ни князь.
И вопль звериный затая,
Чумея в темноте,
День называю днем... огня...
Пусть с пулей в животе.
Мой камень холоден всегда,
Для карканья газет...
И челюсть нижняя... лица...
Бред называет... бред.
5.3.21 - 7.3.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

БлАжен тот...
БлАжен тот, кто думает о солнце,
Презирая тОлки и суды,
Пусть шатун, бездомный... и пропойца,
Потушив пусть пьяные огни.
БлАжен к небу с жалобой тоскливой,
С шепотом жеманным, воровским,
Удержав крик гордостью... уныло,
В торжестве и гневе от тоски.
БлАжен! А глаза налиты клеем!
На костлявой шее голова...
В слепнущие окна смотрит злее...
Верить приневоленный в слова.
БлАжен тот, кто пьет судьбины горечь,
В час, когда утих проклятый мир...
Обладатель головы и... сволочь...
Иногда заношенный до дыр.
БлАжен рай потерянный с печеньем!
И мышиный писк из живота...
И дурак глазеющий с похмелья,
На запор трехмесячный... шута...
9.3.21 - 10.3.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Пустой...
Мне сегодня ни лучше, ни хуже,
В черном мраке ужасной страны,
Я все чаще смолкаю на стуже...
Мне послушен язык тишины.
Кредо я не пишу на заборе,
На ковре не свернулся клубком,
Я уснувшая мельница в поле...
С переломанным бурей крылом.
Я песчинка в потоке стихии,
Хмель баюкай меня! И качай!
Отощалые волки... лихии...
Мне сегодня кидают на чай.
Унавожен ничтожеством мертвых!
И обжорством державно - живых...
Вижу я  как жеребствуют... морды,
В ряд в халатиках прут кружевных...
Мне сегодня в грязнющем пассаже,
За сплошной вопросительный знак,
Ветеран каторжанский... весь в саже,
В день тифозный  кидает пятак.
Его дети тупого довольства,
Пивом кисло воняют в корчме,
В разгар мерзких хлопот... у геройства...
В золотом опьяненье... на дне.
Я сегодня горбясь, как собака,
И сливаясь с густой темнотой,
Стороною иду вдоль оврага...
И ни хуже... ни лучше... пустой.
10.3.21 - 16.3.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Ни кто...
Ни кто не доскачет, ни кто не узрит,
Ни кто в это смертное время...
Ни в тяжком паденье из тел на гранит,
Ни кто... по горящим ступеням.
Кому же засеевать пашню ветров!
В молчании камни немые...
Калеки - слова... да и те без зубов,
Изношенно тело отныне.
Угрюмую память никто не вернет,
Ни кто, даже голосом ветер,
И голос, сошедший с небес... и с болот...
Ни кто не поймет... на рассвете.
Ни кто не расскажет про жар и озноб,
Когда был Господь тяжко болен,
В затравленный день, без дорог и без троп,
Никто... даже звон колоколен.
Ни кто! Но я знаю, как стонет земля,
Под лемехом грубым... нагая...
И я доскочу, мне иначе нельзя,
Доскачет к тропе моя стая.
Что умер так мало, прости меня Бог,
Пусть кровь моя бьется толчками,
Ни кто не достанет меня между строк...
Ни кто... но быть может мечами...
И ненависть даже живая моя,
Охвачена хриплым восторгом,
Где плесень развалин сырая цвела...
И угол истоптанный волком...
28.3.21 - 3.4.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Дурачок...
Посадите другие глаза,
Уберите ненужные руки,
И по плачьте тайком небеса,
В этот час кошки серы и... суки...
Спрячьте в тень эти гордые лбы,
С мертвой важностью сытые лица,
А я сброшу с себя пыль молвы,
И совсем стану в жизни как птица.
Проститутки раскрашенной труп,
Хор раскрашенных в храме блядчонок,
Без слезы... и молитв... спрячьте в дуб...
В одичалый, земной мир шестерок...
И в холодную, хриплую жизнь,
Где не тают снега на убитых,
Уходите дорогой... без вишнь...
По золе... и по дыму... без свиты.
Я из цинка, смолы и свинца!
Кровь как бурую глину окопов...
С не отпетой душою творца,
Обожгу я стыдом для холопов...
У церковной ограды молчком,
Благодарно крестившись на небо,
Я удобно помру... дурачком...
Задыхаясь от хохота... склепа.
4.4.21 - 6.4.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Пламя жги...
Пламя жги! Я тень твоя!
Мне бы в небо дымом!
В солнце днем свободен я...
Вольным господином.
В тонкий звон колоколов,
Призрачно далекий,
Пламя жги! Я в ад готов...
За свои пороки.
Прикоснись к моей душе,
Крошечная радость,
Страх отхлынь! Я в мираже!
Сумасшедший малость...
Непроветренный жги рай,
Рай с уставом строгим,
Пламя... в век безбожных стай...
Жги и мои строки.
Замедленье в гуле губ,
И тяжелый камень...
На душе... жги зуб за зуб,
Превращай дух в пламень.
Мозг зажги мой среди звезд,
В гладкую кривую...
Буйный дух мой во весь рост...
Пламя жги... в живую.
16.4.21 - 18.4.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Я не крылат...
Я не крылат, имея два крыла,
Мне трудно скрыть, к высотам равнодушие,
Я в неизбежность завтрашнего дня,
Не верю днем и ночью без оружия...
На солнце мне, как пьяному темно,
И даже днем, на самой светлой улице,
Мое полито сыростью... окно,
В конце концов, загнившее в распутице.
Окован я сегодня сном  пустым,
А кто не спит, те пошлостью убитые,
Упрятав щели смрадные... в кусты...
В рот Бога злобой харкают... немытые.
Плюют на язвы мертвецов живых,
Клыки открыв на солнце золоченные,
Смиренно - мудро бьют меня под дых...
За лепет слов... и за мундиры черные.
Я не набрел на светлую мечту,
Еще одну, с себя снял кожу сношену,
В душок кабацкий, гнусный... в пустоту...
Коленом встав на острую горошину.
В углу открыл я мертвые глаза,
На праздный сброд... затылки многоушные...
На темный лик спасителя в слезах...
Вдали на храм, руины всем ненужные.
Мой синий май! И голубой июнь!
Я потерял вас там, в тумане прошлого,
Я не крылат сегодня в визге пуль...
А два крыла я взял из сна безбожного.
20.4.21 - 23.4.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Оглянись...
Оглянись, входя в дом, этот дождь навсегда,
Черный город и грязные прелести,
Коромысло весов, скотный двор у суда,
Ядовитая роза... и челюсти...
Прежде чем я усну, на уютный кошмар,
Оглянись на подковообразные...
Рты бегущей толпы, на косой крест и жар,
На потоки голов безобразные.
Ты на праздник шутов и обитель теней,
На мою оглянись душу смутную...
На мою не холодную кровь у дверей...
Забери мою жизнь... многопудную.
Оглянись на потухший костер на снегу,
Оглянись! Ты бегущий по лезвию!
Тот, кто слышит меня, выстрел твой... в пустоту...
И твой дом у дороги к возмездию.
Оглянись, ожидая в надежде прилив,
На смотрителей дома публичного...
Кто убил, ты узнаешь, меня... за мотив...
Крылья песни моей... и Всевышнего...
Когда прошлое есть! Оглянись! Впереди!
Там дорога назад приоткрытая...
Достучись до небес... оглянись по пути,
Снов пещера пока незабытая.
4.5.21 - 6.5.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
Я удушье терпеть не могу,
Не хочу изнутри и извне...
Запах приторный, жирный в углу,
Каждый шорох в чужой тишине.
Во мне кровь как пурпурный туман,
Застилает сознание в зной,
Меня близость к упавшим от ран,
Придавила вдруг на мостовой.
Широко распахну я окно!
Воспаленный впущу глаз луны!
И прохладу, простор... заодно...
В ободке красном с трепетом тьмы...
8.5.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Ни стыжусь...
Ни стыжусь ни себя, ни других,
Даже ран рваных Бога убитого,
После пьяных ночей... и лихих...
Ни стыжусь и суда не умытого.
Ни стыжусь, ночью скатерть в вине,
По утрам ни стыжусь... и блевотины...
Косолапую честность на дне,
Деловитого хамства уродины...
В мышеловке брюхатую мышь...
С жеребячим по камере топотом,
Ни стыжусь я без Бога... без крыш...
В черноте задохнувшись от хохота.
Ни стыжусь, ни вина! Ни молитв!
Бог не нужен... опасен... Свободному!
В этот дьявольский миг... после битв...
Во грехе... все равно... неугодному.
Ни стыжусь чернокрылой судьбы,
Подымая вверх рюмку кабацкую...
В зашельмованном небе... звезды...
Ни стыжусь, а люблю ее бляцкую.
Кавалькады огромных клопов... 
Среди многих мучительных шорохов,
Ни стыжусь... отдавая им кровь...
Обсыпаясь не пеплом, а порохом.
Ни стыжусь чешуи от морщин,
Не роняя слюны засыпающе...
Спелых дев ни стыжусь... ни мужчин...
Ни себя... ни других... в погребалище.
14.5.21 - 16.5.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Смотрю в окно...
На эту грязь, осевшую на дно,
На этот мутный и гнилой осадок,
С невыразимым ужасом... в окно...
Смотрю на дичь и факельный припадок.
Как в черном тень вороньего крыла,
Безжалостно упала на каштаны...
Как забивают правду... в кандала...
На бред рабов горячечный и раны.
В душе и сердце холод у меня,
Как освещенный зимним, жидким цветом,
Растрепан бурей город мой средь дня...
Охвачен я тревогой пред рассветом...
Смотрю в упор, истории глаза,
А между сел мяукают мне пули,
Как стая псов все тявкают в слезах...
Колокола от жажды лжи... и дури.
Молчит лишь скрытно ненависть одна,
Молчать научен в слух я у речистых...
Мне ненавистны речи... у окна...
Глухой как пень оратор весь пушистый.
Тупая злоба скотская в умах,
Водоворот толпы... животной драки,
Я ненавижу днем и ночью страх...
И жить в углу коричневой собаки.
Смотреть на твари маленькой лицо,
И не иметь к погибшим благодарность...
Пусть лезут мухи в рот его... свинцом...
За эту грязь... за дно... и за бездарность.
18.5.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Под каменным небом...
Когда падет моя глава,
На каждом камне каземата,
Взойдет весенняя трава,
Под небом каменным заката.
И ржавый ключ от всех дверей,
Откроет факельщиков лица...
Язык вертепа и тюрьмы,
Свинец... уже не пригодится.
Всему настанет свой черед,
И там... на темной колокольне...
В цветах оденет тело... черт,
Сладкоголосо в богомольнее.
О небе скажут не пустом,
Все птицы черные и выси,
Что Бог живет там под крестом...
Без церкви темной... и без ризы...
По заунывным кабакам,
Патриотическая роскошь,
Червей предчувствуя из ям...
Чужой замкнет рот папироской...
Великой станет ночь нужды,
К стене залитой лунным светом,
Проложат добрые следы...
С мечтой, но не под пистолетом.
И по истоптанным плечам,
Живое... блеющее мясо...
Домой вернется... в храм... к свечам...
От ям траншейных и фугасов.
Нельзя зажечь словами всех,
И опрокидывая рюмку...
За шелк бичей... прелестниц смех,
Нельзя забыть о яме... думку...
Читать молитвенник  глухим,
И прокаженным ставить клизмы,
Когда паду я меж руин...
В скотоподобии фашизма.
21.5.21 - 22.5.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Не могу... и не привыкну...
Не привыкну я к этой земле,
Не набраться мне в яме терпения,
Я танцую свой танец... растения...
Меж небес и землею в петле,
Или грязью у птиц... на крыле.
На подносе моем пролит сок,
Мимо волки волочатся стаями...
И в погоне за ветром... за ямами,
Злые улицы топчут цветок,
На последний льют кровь лепесток.
Близко звякают связки ключей,
И назад всем повернуты головы...
Я умею молчать... я юродивый,
Молча жить и дышать без речей,
И молчком умереть... поскучней.
Не привыкну я к шарканью ног,
И к безумным глазам цвета желудя,
Поклоняться глубоко... у прорубя,
Носить яблоком выпуклый лоб...
К тучам из омраченных высот.
Благодарным всегда быть огню,
Как березе сожженной... обугленной,
Не привыкну я... и не могу,
Зубы стиснув, как клещ на бегу,
И с глазами змеи приголубленной...
Я как молния лучше блесну!
Я как гром оглушу свечи темные,
За оградой могилы бездомные,
Осветив как ту в мае весну...
Запалю свечи все... и уйду.
7.6.21 - 10.6.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

В хозяйстве тли...
Когда имею право я на правду,
Вокруг меня кружат зло голоса,
И людоедов пляски по асфальту,
И запах лжи разносят два туза,
И лишь на темной света стороне,
Я вижу голос свой на простыне.
Я говорю как все... как можно чаще,
Но в думах сам, по своему... другой...
Быть болтовней, но все же настоящей,
Имею право даже под стеной...
И на губах имею вечный смех,
А на душе войну... и мир... и грех.
И вот молчит, кто дал... кто взял диктует,
Застрял в ушах обширный гул толпы,
Мишени для свинцовых поцелуев...
Зачем вам видеть правды... тридцать три...
Лишь только гнусный шепоток в углу,
Вам разрешен на земляном полу.
Читать молитвы за души злодеев,
И вечно клянчить у чужих дверей,
Той страховой конторы для халдеев...
Чтоб лез в живот руками лицедей...
В хозяйстве тли надевшей сюртуки,
И обреченностью где все тупы.
Я среди мух и приторных помадок,
Имея пятна сальные котлет,
Осатанел от правды... из тетрадок...
И не хочу свой прогибать хребет.
Как блохи буквы прыгают в гопак...
И рядом лай натравленных собак.
Глядят в упор на сусликов курганы!
На изобилие квадратных щек...
Где нос разбит... и кровоточат раны,
И роскошь правды взята на крючок,
Полуистлевший водит дама зад...
А голь с глазами в миллиарды ватт.
16.6.21 - 18.6.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Богомолец...
По дороге пыльной, раскаленной,
Богомолец старчески бредет,
В светлый, жаркий полдень... утомленно...
Обожженный солнцем... все вперед.
Его тело просит тень и отдых,
Губы жаждут хоть глоток воды,
Глаза ищут рощиц трав зеленых,
Свежую прохладу и сады.
Вот и тень, приветливая елка,
Вот студеный у корней ручей,
И в воде зеленые иголки,
Все искрят от солнечных лучей.
Жадно пьет и долго Богомолец,
Промочив свой ковш из бересты,
Шепчет он, что это... чудотворец...
Сотворил всем жаждущим дары.
Над собой он слышит птичий щебет,
Тихий шелест уходящий вдаль,
Как шатер над ним прохлада стелет,
А ручей холодный льет хрусталь.
Засыпая в сладкую дремоту,
Он вдыхал смолистый аромат,
И во сне старик глотал все воду...
И шептал молитву невпопад.
Старика баюкал тихий шелест,
Замер лес облитый серебром,
Все слилось в одну лесную прелесть,
Ароматы, звуки, тени, звон...
Рассыпаясь, в ночь гремел над лесом,
Страстной песней звонкий соловей,
А старик под елочным ... навесом...
Спал и видел маковки церквей.
18.6.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.
(К картине Нестерова Михаила Васильевича, 1888 года, "Пустынник", из записок за 2012 год).

Я повторюсь...
Я повторюсь. Как глина для вина. В кувшине,
На разных берегах, я выйду из земли,
И оглянусь на тень, свою я на жасмине...
Молиться на луну, не стану я в пыли.
Бездомный Бог вернет, расстрелянное небо,
И зазвучат мои, шаги по облакам...
Многоголосый рев, заткнется в стенах склепа,
Без денег, без часов и без иллюзий... сам...
Услышу снова я, застольный звон стаканов,
Над страхом высоко, пусть золотая кровь,
На темной стороне, как свечками каштанов...
Зажжет в глазах чужих, мир в доме... и любовь.
Я наконец найду, свой дом на дне вершины,
Там снова запоют, духовные стихи,
В непроходимый день... там зацветут... жасмины...
В удушливой среде, по берегам реки.
Огонь живой вернет, звон меди православной,
Соборный загудит, гул, звон с колоколов...
Бог в силе... в высоте... непостижимой, явной...
Безумье жалкое, смахнет как пыль с крестов.
Наступит время мне, испить медовой браги,
Под музыкальный гул, колоколов весны...
Я повторюсь другим... в лохмотьях пусть... бродяги,
И душу всю отдам, я Богу без цены...
21.6.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

В расовом холоде...
В этом расовом холоде, что то есть от покойника,
Нерв тоски и печаль, семи смертных грехов,
Злые в факелах улицы, в слепых пятнах... без дворника...
Море целое в ряд, обнаженных голов.
В масках кожи безумия, выйдя в поле железное,
С неподвижным умом и всего лишь, как тень,
Раса голыми пальцами, как оно... бессловесное...
Мнет, хватает войну, превращаясь в мишень.
В этом расовом холоде, я томлюсь от убожества,
Как расплавленный воск, догоревшей свечи,
Не равны мы... мы пестрые... второсортных нас множество...
Сохраняя себя... но утратив ключи...
На три четверти мертвые, жить и жизнью напуганы,
Арестанты домов... в тишине похорон,
В погибающей крепости, студнем глаз... убаюканы...
В пыльном зале суда, под партийный крюшон.
В толстой коже бумажников, эта раса холодная,
Наглой прет хромотой... кровенея в белках...
Чтоб твердело молчание, память дней... неугодная,
В скорлупе ледяной и изящной в речах.
Я в своем темном панцире, в этом расовом холоде,
Я замкнул и лицо, от гориловых глаз...
Обращаясь к заемному... Богу в краденном городе,
Полон грубых, злых сил... в ожидании рас...
22.6.21 - 28.6.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Махнул рукой...
Грозил я Богу кулаком,
Впадая в роль шута тайком,
И в кудреватые слова,
Шипы таил от шутовства,
Чтоб зверем стать среди зверей,
Или рабом среди рабов,
Уснуть блажено поскорей...
В зверином тявканье волков.
Крик тонкий, лай уполз в траву,
Во тьме как крыса я во рву...
Мертвец распухший и немой,
Машу всевышнему рукой...
В ременном бешенстве бичей,
В толпе безруких и косых...
Хочу подняться с кирпичей,
С бетона в шрамах пулевых.
Затерян я в толпе людей,
До дыр заношен... и тусклей...
Ладью уставшую мою,
Всю растрепало на ветру...
Аршином я измерив высь...
В сукно зарылся с головой,
Не подпуская Бога в близь...
Опять машу ему рукой.
На подневольный героизм...
В набат ликующий из... клизм,
Как мягкощекий человек,
Махнул... улегшись на ночлег,
Лениво истребляя вшей,
Зевнул визгливо старый Бог...
Я погрозил... а он... взашей...
Меня... вот Бог... а вот... порог.
2.7.21 - 3.7.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
Апостолы тихого пьянства,
На общей постели сектантства,
Где плещется рыба, там ваша тоска по воде...
Ночей устоявшихся в тяжесть,
Бесполая истина в тягость...
Хребта вам лишенным, есть каменный панцирь везде.
Зеленое скачет потомство...
В бессильных потугах расстройства,
Что может быть больше, вместительных ваших голов,
Пустых и в невежестве честных,
А в глупости искренне  - лестных...
С забавным цинизмом, в ногах у чужих пастухов.
Печенье с казенной начинкой...
Как счеты земные под финкой,
Истрепаны вожжи, опавших и серых ночей...
Да... трудная думать работа...
И щедрым быть роскошь... для сброда,
Вы спите нагие... на кучах говна... и ножей.
ЗакАпал я розами глади,
И лики иные... и пряди...
На жирные веки, на маленький, мелкий позор,
Адамы животного царства,
С громадным запасом коварства...
На раненный камень, несут свой безграмотный вздор.
3.7.21 - 4.7.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Не верю... не хочу...
Я не верю в рай больше,
Ни хочу панихид,
Ни в Канаде... ни в Польше...
Мне не нужен гранит.
И в свидетели жизни,
Взял я город у скал...
Домик старый у вишни,
В паутине кинжал.
Я не верю в сегодня...
Не вернувшись в былом,
Моя память... Господня...
Даже пусть и с грехом.
Чтобы жарким туманом,
Всем ударило в мозг...
Не хочу жить с обманом,
Я не верю в лесть... лоск.
В занавесках железных,
Не хочу Божий храм...
Мне не нужен... наместник,
По умам и церквям.
Я не верю в покорность,
В упоительный сон...
Не хочу и... соборность...
Храм из расовых зон.
Чтоб жестокостью стала,
Жалость к жертвам свинца...
Преисподни мне мало,
Для души палача...
Плачут, воют кликуши,
Злобой харкают в рот...
Я не верю... и в души...
Не хочу и щедрот.
5.7.21 - 6.7.21, Киев, хутор Отрадный, карантин. 

Жаль...
Жаль, сошли с ума наверно Боги,
Жаль, что вожжи выпали из рук...
Монастырь, как жаль с уставом строгим,
Стал своим, для племени хапуг.
Жаль, пропахли кошками, капустой,
Теплый воск... и розовый миндаль,
Даже крысе... монастырской... грустно...
Верещит растерянная шваль.
И плюет по старому рецепту...
Всем плюет и на душу... в лицо...
Хуторская гидра... оппоненту...
С глазками пивными, с наглецой.
Омрачая мир гусиным воплем,
Утирая оттепель носов...
Бас отрыжки каждого... озлоблен...
Вонь и потность шей... как от быков.
Грубая... и темная свобода,
Как мне жалко пристань для души!
Как мне жаль, что храм в руках у сброда...
В болтовне безвкусной за гроши.
Затянув похабную балладу,
Под святым передником с бревном,
Гей степей полынных... за награду...
Спел Богам молитву в голубом...
Как мне жаль, что он наполнен смертью,
Лижет муть и кучи от быков...
Позвонком скрипит любезно... с лестью...
Уминая девок... мужиков...
Черный дождь жаль падает на лица,
А из глаз льет черная слеза...
Жаль летят булыжники... как птицы,
Обручив со смертью... небеса.
6.7.21 - 13.7.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

В этом городе...
Эта накипь столичного города,
Никогда не нуждалась во мне,
Прыгнул в пропасть я смело... от голода...
Жаль, не ведая, что в глубине.
А там водятся души примелкие,
Там пустые надежды... и страх...
Зрячих бьют и слепые... и меткие,
Там ломают мир каждого в прах.
В окнах щерятся лица испитые,
Побледнели в экстазе зрачки,
Спицы ног в кеды, пряча... небритые,
Багровеют от злобы бычки.
Расплескались слова в строках темные,
На тяжелом подносе... душа...
Наземь падают птицы бездомные,
Подчиняясь толпе... грабежа...
Не богат я цветами! Не громок я!
В этом городе обнял огонь,
Косят косы, не глядя, всего меня,
Воевать им охота за звон...
Хлеб проснулся весь в накипи города,
По окопам смерть шарит косой,
Имена опустели... от холода...
В этом городе... где я чужой.
22.7.21 - 27.7.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Живых голоса
Живых голоса не разбудят меня,
Им счастье готовит чужой по рецепту,
За обруч надежды... за голос... по центу...
А рядом замрет меж цветами змея.
Храни меня Бог от живых и святых...
Правы лишь большие всегда батальоны,
Храни и негодных людей... миллионы,
Меня не будите... я дрянь... из штрафных.
Безбровые лица не троньте мой сон,
Душевный комфорт, штрафника в одиночке,
Меня не разбудит ударом по почке...
С глазами бульдожьими ваш батальон.
Не нужен мне воздух живых пустырей,
Живые без прошлого темные руки,
Мурлыканье пылкое ряженой... суки...
И в зарослях пошлости, правильный гей.
Не спать мне, лишь в старой, хрустальной земле,
Там души убийц подвергаются пыткам,
Руками я щупаю воздух с избытком...
Верхом на мятежной и нежной звезде.
Со спущенной совестью я не усну...
И пусть с небесами беседуют башни,
Меня не отнять у дороги... у пашни,
Живым голосам и чужому огню...
Я душу всю выражу в слове одном,
Окутанный липкой, живой паутиной,
На свежей могиле с рассыпчатой глиной...
Живым голосам и с оскаленным ртом.
Пусть думают тверже глухой и слепой,
И скулами пусть все играют нахально...
Не любит Бог мыслей высоких... печально...
Живых голоса, что поют вразнобой.
Все бедно, убого и глухо кругом,
Я на образок покрестился привычно,
Затылки откинув назад... фанатично...
Живых голоса все кричат за окном.
28.7.21 - 9.8.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Пассажир...
Как я далек, от дома своего,
И узнаю, себя я в пассажире,
Кто пьет в корчме холодное пивко,
И пишет строки эмигрантской лире...
А иногда, когда совсем темно,
Когда туман окутывает кантом,
Я вспоминаю, сад свой, дом... окно...
И не хочу проснуться эмигрантом.
Сегодня снова шел я по песку,
Глотая воздух от волны соленой,
Увы... то сон... а я вновь на скаку,
Я тот... ни тот... ни старый и не новый...
16.8.21, Киев, хутор Отрадный, карантин, фестиваль Эмигрантской Лиры,
Г. Льеж, Бельгия.

Булыжины... слова...
В тени аллей своих желаний,
Наедине в плену надежды,
Как гость невидимый с небес,
Я сны рождал из мыслей ранних,
В словах... булыжинах безбрежных...
В раздоре радуг... и чудес.
Глаза, открытые на встречу,
И жизнь вторую после смерти,
Укрыв от ржавчины костей...
Я против жизни... и на сечу,
Кричал и гладил... против шерсти...
И за нее кричал с цепей.
Во мне конец! Во мне начало!
И отдаленный свист шарманки...
Бесплодной выдумки... мой мир,
Своей земли талант и жало,
Я не забыл в стенах... загранки...
Где смерти серп неумолим.
Я гнев приливом ядовитым,
Залью как огненные мысли,
Сжигая сорную траву...
И в память я скользну на плиты,
На дно прошедших лет... когтистым,
На дно... в былую глубину.
Дымит огонь воображенный!
Среди повального смятенья!
Шагает темная толпа...
От скуки хмарен... прокаженный...
На нем в багровых прегрешеньях,
Надета цепкая узда.
20.8.21 - 23.8.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Посвящается моему 
Брату Алексею...


В репортажах судьбы...

Репортажи судьбы, это как два лица у зеркал,
Поворот в не туда... в обещания вслух на рассвете,
Это время - петля... и последнее солнце в финал...
Репортажам судьбы, разрешают смеяться... в сюжете.

В репортажах судьбы, часто жизнь это миг или век,
Ловчий жребий... на холм, скорбно брошенный пепельным цветом,
И усмешка ножа, в почерневший чтоб падая снег...
Жуткий выбрать порог... у греховного рая с секретом.

В репортажах судьбы, нет беднее беды, чем печаль,
Никому дела нет и не страшен бугор за часовней,
Он не нужен судьбе, холм из глины, как не было б... жаль...
Бог не старит бродяг... а берет молодых... кто греховней.

В репортажах судьбы, наугад по золе бродит дым,
Не хранят с ножом соль, урагану выходят на встречу...
Я по кругу пустил, чашу мудрости в руки... живым...
Боги проклятых мест, чашу мудрости пнули... картечью.

В репортажах судьбы, я стрелял наугад в мелкий дождь...
Надрываясь до слез, от угара мучительным кашлем,
Стоя там с головой, чернотой переполненный... гость...
Я глотал тошноту... в репортажах судьбы, жаль вчерашним.
24.8.21 - 27.8.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
Если понял ты Бога,
Бога или природу...
Не суди меня строго,
Нету Бога там сроду.
То не Бог... а сон значит,
И не знаменованье...
Злая пыль без удачи,
В зеркалах тень на камне.
Если понял ты в ранах,
Недопетую песню,
Это в мрамор тумана,
Мчится Бог к тебе с вестью.
Щеки пусть пахнут дымом,
Звякнет колокол где то,
Бог ни есть, Бог без грима...
И живым Бог... планета.
От подошвы по темя,
Понимаю я Бога,
Понимаю... на время,
Чаще в гриме пророка...
На подошвах своих ног,
На своем же насесте...
Невозможно я груб... Бог,
В черном, проклятом месте.
Я в утробном веселье,
Как щепоточку праха...
Понял Бога... и зелье...
На булыжниках страха.
В одинокие ночи,
Понял масок... театр,
Посмотри в мои очи...
В мой оставшийся кадр.
28.8.21 - 3.9.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Каждый раз...

Каждый раз, новый день, я встречаю с рассветами радости,
В светлой комнате дома, из глины и дикого камня,
На задворках села, в тишине серой сонно и благостно,
Каждый раз для меня, в новом небе мой день персонально.

Как пятно на стекле, каждый день я жду счастье пропавшее,
Как на дереве домик, оставаясь у жизни в запасе,
Куст прощальных ветров, роза в краденном солнце опавшая,
Вы не сразу себя, потеряли в раздавленной вазе...

Нужно быть лишь смелей, каждый раз, в новый день, в утро раннее,
На качелях судьбы, в новый день не забыть голос жизни...
Оглянуться на тень, иногда забегая в сияние...
Тень бесшумно пойдет, попятам в сад из солнца... и вишни.

За ступенью, ступень, я схожу в новый день с ожиданием,
Я идущий к рассвету, в полосатое счастье надежды...
Для моих грез приют, я встречаю всегда... с опозданием,
Человек я земной и с крамольною смелостью грешный.

Я иду, чтоб взглянуть, на траву и на рай позабытые,
Чтоб не вымерла память, в бляшках громких из слов и куплетов...
Каждый раз новый день, для меня... мотылек... и событие,
В каждой свежести утра, на песках... в наготе... без запретов.
4.9.21 - 7.9.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
С протянутой рукой из темноты,
Захлебываясь пьяными глазами,
Мои простые, бедные слова,
Несут обвороженные мечты,
В молитвенном молчанье... и ночами...
На лампочки... нагие... в жернова.

Как одинок убитый человек,
Среди толпы, во всем позоре смертном...
Чужой среди людей всегда один...
С судьбою напрокат... и на ночлег...
Наедине со всеми... незаметно,
На хуторском погосте... гражданин.

И под улыбкой укрывая боль,
Чтоб высоко и звонко взвился голос,
Я слушаю, о чем молчит строка...
Играя жизнь за год... чужую роль,
За вздох один отдав последний бонус...
Не оскорбив слова из дневника.

Пусть все вокруг прощается со мной,
Слов музыка и тихий шум бумаги,
Я сделал пять шагов по облакам,
Земной поклон! Угодникам! Богам!
Ошептанный, полит святой... водой...
На черный клевер вылив бочку браги.
20.9.21 - 25.9.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Мне в тесноте...
Мне темными кажутся улицы,
Я света и воздуха требую,
Пространства кусочек, чтоб умницы...
Судьбу не пинали свирепую.
Мне кажется сумрак уродливым,
Видны по утру в мраке призраки,
Готовят убранство... угодливым...
А мне в тесноте ветра признаки.
Ищу этот ветер я голосом,
На плуг налегая... на песенный...
Стучит языком он... и колосом,
Стучит в тесноте... среди плесени.
Чтоб не умереть от молчания,
Где корчатся тени квадратные,
Покрылся я зеленью... знания...
Побеги пустил виноградные...
Как много поклонов мной отдано,
В некаменном рву... и под насыпью,
Не мило все было... изглодано...
За тыном плетенным и накипью.
Душою склоняюсь я к зеркалу,
Как давит усталость булыжником...
Жужжат густо мухи... и я в углу...
Играю в упорство с язычником.
Мне тесен олимп разнорасовый!
У стенки амбара облупленной...
Крикливый, уродливый... массовый...
С угодливой грустью... загубленной.
Дышали покоем чтоб мертвые,
Спасая язык от цветистости,
Я выдохнусь скоро, а сортные...
Сплетут мне веревку... поблизости...
27.9.21 - 14.10.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Прежде чем я усну...
Прежде чем я усну,
Хрипло бой пробьет час,
На пороге несбыточной вечности,
Напишу я темно...
Песню или... рассказ,
Для алмаза в огне и для нечисти.
Прежде чем я усну,
В зеркалах миражей,
Пуля мне запоет одинокая,
Роза спрячет шипы,
Стебель полный ножей...
Чтоб надежду обнять кособокую.
Прежде чем я усну,
Улыбнется мой рот...
И мой мозг загорится беспомощно,
Призрак крови родной,
Ранит остро... в живот...
Череп пива сверкнет в храме солнечно.
Прежде чем я усну,
Шрам затянут пески,
Запоет пусть уныло мне прошлое,
В синеве мясных блуз...
Скину маску... очки...
Конокрадов управу и пошлое.
Прежде чем я усну,
Перейдут годы в день,
И немного взойдет нищей зелени...
Перепугана ночь,
Вдруг шарахнется... прочь,
Прежде чем я усну с дырой в темени.
Молчаливая грусть,
За зеркальным стеклом,
В отраженье один одинешенек...
Лунный топот копыт,
Слышен мне перед сном...
И один снится в поле подсолнечник.
4.11.21 - 12.11.21, Киев, хутор Отрадный.

***
Я дом родной покину завтра,
И в тень вернется моя тень,
Опять приспел мой час... театра...
Кончался смертью каждый день.
Души косматые потемки,
Гордыня, слабость, зависть, зло...
Опошлят ртом мой стих... негромкий,
В пороке строки и крыло...
Венок из огненного мака,
Ожесточенные слова,
За мной вослед пойдут... однако,
Звучит надтреснуто молва.
Я вижу огненные копья,
Я вижу звезды в вышине...
Приют небесный... в черных хлопьях,
Как кличут виселицу мне.
А дальше толпы, толпы. толпы,
Жандармы сзади... впереди...
Обряды черные... и колбы...
И праздник жизни взаперти.
На лепестках нарядной розы,
Следы лоснятся слизняка,
Вокруг меня тюрьма и слезы,
Мне б заглянуть за облака...
Развеет ветер мои строки,
В грязь по тюремному двору,
Умолкнет голос мой в дороге...
Во мраке... или поутру.
15.11.21 - 17.11.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Без черновика...
Я прислонюсь к душе душой открытой,
Заговорю на русском языке,
О берегах чужих и из графита...
О гранях слов в расстрелянной строке,
А купала в сиянии покорном...
Словам моим отслужат в тупике.

Холодный ветер стягивавший кожу,
Густою мутью тронул мне глаза,
Ныряя в глубь зеркальную... за ложу...
Сквозь дурноту... в чужие паруса,
На простыне измятой и горячей,
Моя душа металась до утра.

В угрюмый бой стареющего сердца,
Я на примерке призрачного сна,
Искал тепла... сердечности... и хлебца...
Будто скрипач ночного кабака,
Срывал цветы и расточал улыбки,
С душой открытой... без черновика...

И на меня упало мягко небо,
Свою где тайну стерегут кресты...
Я прислонюсь к душе душой... нелепо...
И сочиню окольные стихи,
По колоску срывая с каждой нивы,
Ему отдам... и душу... и грехи.

Свою отдам слепую душу Богу,
Всему открою сердце и глаза,
Как сучья мысли оголю... в дорогу...
Наперекор судьбе и небесам,
Ведь для меня ни неба нет... ни ада...
А лишь душа со смутой... и коса.
19.11.21 - 30.11.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
Не прячь глаза и не скорби,
Плюют смолой костры...
На чувствах алых лепестки,
Во тьме ума остры.
Среди хмельных, урчащих рыл,
Кровавоклювый нос...
Чужим коленом чешет... тыл,
Впив губы им в засос.
Святым угодникам тебе,
Нельзя смотреть в глаза,
И в раны черные... в земле,
Без заповедей зла.
Прядут плешивцы твою шерсть,
Разинув звучный зев...
Сальнозасалена их честь,
И крашеная бровь.
Руками кровь берут из ран,
Бросают к солнцу грязь,
Продувшись в пух и тут... и там...
Рассол хлебнув крестясь.
Понюхав пахнет чем в аду,
Плюют на свой пиджак...
Извергнув мощную... соплю...
Мотают на кулак.
На свалке роется пигмей,
Как голодранный гриб...
Гнусавя в нос... окей... окей...
Ноздря в ноздрю охрип.
Гогочет рядом волчья пасть,
И роза... и костыль...
Не прячь глаза... чтоб не упасть...
Как плакальщик в утиль.
17.12.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Посох...
Бреду я в шляпе с посохом,
Голодный до сих пор...
Разорван воздух порохом,
Под ним как пуп я гол.
Бреду стопами тяжкими...
На звук без эха я...
Рву брюки вместе с ляжками,
Нет розового дня.
Стекают слезы грязные, 
По жестким скулам вниз,
В такт башмаки все разные,
Стучат из - за кулис...
Прохладный дух святых камней,
Влечет меня в собор...
Всему чужой я... и ни чей,
Бреду, крадусь как вор.
А стройные купальщицы,
На пляже золотом...
Придворным лижут... задницы...
И жабье брюхо ртом.
Глазами смотрят жидкими,
Одна тень на двоих...
Власть страха... но с кредитками...
Танцует только... псих.
Жила чума! Царила жуть!
Холодная зола...
Но разве я, не ОН... а ртуть...
Мне свет гасить пора!
Звучат чужие голоса...
И в посохе моем,
Моих тень предков и стезя,
Быть может на подъем.
Ведут меня из камеры,
На розовый помост,
Оркестр привет мне пламенный,
Зло плачет грызя кость.
Где жизнь моя... и не моя...
В огнях зеленых мух,
Тюрьма разрушила меня...
И посох стерла... в пух...
18.12.21 - 21.12.21, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Последний...
Состарились дома и захмурели,
Сухие и костлявые углы,
Разлились по глазам от желтизны...
Сосновый крест и тень ветвей от ели,
Остались там... на самом дне реки.
Нести мне душу стало тяжелее,
Зачем таскаюсь я в чужой стране,
Но тихо стало на родной земле,
И грусть, и тишь, и темень... все в траншее...
Да и в земле все в мертвой тишине...
Земля кресты оплакала  слезами,
И может быть молитвенный мой стон,
Тоскливый Бог возьмет на небосклон...
И горькую луну с колоколами,
Кусал зубами воздух я и звон...
Он как вода вдруг стал безвкусно жидким,
И я остался в нем один из всех...
С мечтой из пластилина всем на смех,
Без берега надежды... и калитки...
Последний я, как будто это грех.
С закрытым ртом изволь Господь мне кащлять,
Я цапну ртом клок жизни налету...
Лицо помечу ртутью на.... мосту,
Потоки яда желтого... и память,
Помечу темной ртутью и тоску.
Я в праве выбрать смерть свою сегодня,
И не нужны таблетки мне от слез,
Не верю я, что смерть игра Господня,
Последний я и была нас... не сотня...
Остался я из тех с кем жил и рос.
Земле в залог оставлю свое сердце,
И море света целое внутри,
По гульбищу пройду на алтари,
Оставлю думы скорбные у дверцы...
Приму укусы огненной зари.
С несложными и тайными словами,
Зерно посеять нам велел отец...
Уродлив... бестолков теперь конец,
Бьет колокол по небу голосами,
Тьма светит в свете... на снегу крестец.
Я слушаю как рушится пространство,
Дышу дыханьем мертвых каждый день,
Темны мои слова... для окоянства,
Размечет время все и даже пьянство...
Последнего меня отправит в тень.
22.12.21 - 24.12.21, Киев, хутор Отрадный, карантин. 

Не прошусь и не достоин...

Недостоин  веры в Бога,
Не прошусь в святые я,
Ангел мой у кромки стока...
В паутине забытья,
Там обманчивые тени,
Страсть господствует и смерть,
Близость занятой... постели...
Элегантности в шинели,
Воблыедовая твердь...

Рыжезубый надзиратель,
Много, много темных лет...
Часовой мой при... мандате...
Переправ кровавых цвет,
Он как тени любит холод,
В моем сердце темноту,
Тащит горе он... за ворот...
С хрупом... без... но в гуляй - город,
На чужих плечах... горбу.

Где скончалось мое утро!
Дремлют мысли в тупике,
Где венок мой перламутра!
Из колючек на штыке...
Я ведь сын чужого века,
Бывший Бог, а ныне ... вещь...
Мир весь мой... мой храм... из снега...
Мера времени... телега,
Ртутью меченный рубеж.

Бык мой рев, как гром из тучи,
Рыщет как приблудный пес...
В красном вихре... и на круче,
С мертвой хваткой и в разнос,
А в глазах лишь только пепел,
Кожа в той, что я живу...
Виражи судьбы... и цепи,
Дождь песочный на рассвете,
Пик багровый наяву.

Жжет мне улица подошвы,
В этом городе чужом,
Истекает мир мой сложный,
Тишиною и молчком,
Я смотрю в седые дали,
В ночь холодную, как смерть...
Тень моя на дне... печали,
Шепелявит поп... в угаре...
Заблевав ступени в клеть.
2.1.22 - 12.1.22, Киев, хутор Отрадный, карантин.

***
Счастливый, новый, смертный день,
Торчит день грыжами замков,
А на душе был горький хмель...
Железный скрежет поездов.
Темно - лазурная тюрьма,
В огне и холоде тревог...
В туман цветной закутан я,
В тревожном шорохе дорог.
День отбивает костылем,
Калекой похоронный ритм,
В животном страхе... под ружьем...
Разнуздан герб... и день от битв.
Страдалец преданный бичу,
От удовольствия разбух...
В мою горючую строку,
Стекает кровь детей, старух.
Стекает кровь из рваных ран,
В судьбу ползущую в пыли,
А день счастливый, как майдан...
В оковах сна, вдали... вдали...
В кремнЕ запрятан свет лучей,
В краю подсолнуха и льна,
Колоколов хорал... ничей...
Под пяткой честь и без добра.
И тяжелеют ночь и день,
Из рук выскальзывает жизнь,
Пошла в разнос войны метель,
В счастливый день чужих отчизн.
Палящим холодом пустынь,
Густа могильная трава,
В счастливый день... чужих святынь...
А в смертный день... трава мертва.
22.1.22 - 27.1.22, Киев, хутор Отрадный, карантин.

Усталость...
Усталость обула мне веки,
Сердце поджало хвост,
Мозг придушил я в забеге...
На крытый плесенью мост.
Лицо моё стало маской,
А маска стала лицом,
Я в ситце с толпою... за каской...
Сижу на скамье образцом.
Подобно огромной ручище,
Толпа зажалась в кулак,
Я пятки, ступню в пепелище,
Вдавил отбивая гопак...
И воздух как камень стал твёрдым,
Поля зацвели и степь,
Кровью, свинцом... когорты...
И заскулила цепь.
Воздухом, смехом наелись,
Ходят в кармане с гвоздём...
В склепе живущие... цели...
В чёрном снегу... червём.
Застряли в сырой паутине,
В погоне за ветром чужим,
Под солнцем чужим... в кокаине...
Меняя парик... и грим.
Слезой оплачУ я полынной,
Чужие ворота и ночь,
Устал я усталостью скрытной...
С улыбкою сучьей точь в точь.
У виселиц смех мой сквозь зубы,
Рыданий у стен пострашней...
ПузЫря в крови важно губы,
Бровями жуёт хитро гей.
Слова пятаками из меди,
Всё чаще кидаю в асфальт...
Мне сердце чесать нечем в клети,
Устал я... как павший солдат.
Доверить нельзя мои строки,
Слова чужим сторожам...
Идёт от пупа смех жестокий,
Толпы красногубой к ногам.
Пусть ладаном пахнет старуха,
Пусть дом на другой стороне...
Раскрашена кожа... до уха...
Устал я шагая к стене.
14.2.22 - 15.2.22, Киев, хутор Отрадный, карантин.