Терпеть не могу Африку. Там жарко, крокодилы и не уважают. Ни крокодилов, ни меня -- это я понял еще в Каире, когда, стараясь привыкнуть к походному снаряжению, надел свой тактический килт.
Девяносто карманов, пять ножен, четыре кобуры. Дышит, опять же, всё как надо. Я ожидал восхищения со стороны необразованных туземцев и лишь самую чуточку более образованных коллег. Возможно, зависти. Женского внимания.
И чего я дождался?
Туземные мальчишки, носильщики и таксисты на своих развалюхах, все они свистели вслед. Хихикали. Даже верблюды пренебрежительно фыркали. Бежали за мной толпой -- уж верблюды-то точно.
Создавалось ощущение, что это не я, Дональд Макензи, совершаю вечерний променад после пары десятков рюмочек, а бродячий цирк явился в город. За это, кстати, меня и попытался арестовать -- читай, выцыганить взятку -- какой-то туземный коп. Почему он вдруг упал рожей об асфальт и вырубился -- понятия не имею.
Ладно, это местные. Припираюсь на наш славный пароходик и сразу становлюсь свидетелем прискорбного зрелища.
Николь, наш медик, не обращает на меня и мою обновку ни малейшего внимания. А зря -- штучка она горячая, брюнетистая, хрупкая, в глазах чертики... Ух!
Но нет. Она, видите ли, решила завести питомца. Конкретно -- крокодила. Сумочки -- не экологично и издевательство над животными, так пусть живой рядом топает на всех четырёх коротеньких лапках.
Сказано -- сделано. Купила на рынке, тут и не такое купить можно, если знать, кого спрашивать, а девочка наша француженка сообразительная.
Насчет гастрономических пристрастий животного волноваться не стала. Будучи, во-первых, медиком, во-вторых, сторонницей веганства, она выработала систему перевоспитания зверя.
Заключалась система в том, чтобы морить голодом и изредка, чтоб не окочурился и охоч до них стал, подкармливать финиками, для чего и был приобретен в довесок монструозный кулёк этой пакости.
Если бы меня так кормили -- точно людоедом сделался.
Очевидно, остальные члены экспедиции думали примерно так же, потому что покуда Николь им это всё излагала по четвертому разу, обитатели кораблика свисали с мачты, будто переспелые яблоки, и ругательски ругались, чего яблоки, кстати, обычно себе не позволяют.
Я бы с удовольствием последовал их примеру -- не в отношении ругательств, конечно, я джентльмен. Увы, вспомнил, что килт дорогие предки придумали именно во избежании подобного поведения.
Есть вещи, про которые можно сказать одно -- ты не хочешь, чтобы последнее воспоминание о тебе омрачалось ими.
Поэтому я мужественно встал перед ней, отпустил дежурный комплимент про прекрасную собачку, и прямо спросил, не хочет ли Николь сменить занятие на более плодотворное.
Она только рассмеялась и заявила:
- Над решетками не стой, Мэрилин.
На мачте это тоже услышали. Народ начал с хохотом валиться вниз. Жаль, кости не переломали!
Я с ужасом осознал, что прозвище "Мэрилин" с легкой руки этой la belle dame sanse merci может прилипнуть ко мне если и не навечно, то до конца похода. Ну, уж вечера -- точно.
В общем, в конце концов я устал от насмешек, разбил фольклористу О'Харе рожу -- не люблю ирландцев, как Бог свят, ненавижу, все началось с того, что они сперли у нас секрет виски, если бы не это...
Короче, после драки я заснул в трюме в обнимку с крокодилом Николь.
Он единственный на этой ржавой лоханке понимал мою мятущуюся душу.
***
Под утро, когда все еще спали, пароход отошел от пирса. Путешествие начиналось. После завтрака мы с Айзеком и О'Харой, освещавшим действительность громадным фонарем под левым глазом, стояли у поручней и трепались. Некую пикантность ситуации добавляло то, что под моим левым глазом красовался такой же синяк. Почти такой же -- мой фонарь выглядел аристократично. Как и всё, что касалось меня, между прочим. А этот ирландский выскочка станет похож на джентльмена разве что в гробу!
Корабль плыл, Нил тихо струился за кормой, а смотреть вокруг было решительно не на что. Пока позади не раздался цокот каблучков Николь и топот четырех лап её ручного монстра.
- Чем занимаемся, мальчики? - одарила она нас улыбкой.
- Работаем, - неискренне вздыхает О'Хара. - Я перед ребе и мародером поставил жизненно важный вопрос.
- О'Хара, - говорю, - я археолог, а не мародер. И если некоторые лингвисты не хотят этого запомнить, им придётся догонять эту проклятую лодку пешком, потому как я тебя с неё выкину. Доходчиво?
- Вот видишь, - щурится О'Хара. - Сплошные угрозы насилия со стороны дикарей, живу как на вулкане.
- Вопрос-таки действительно интересный, - перебивает Айзек. - Хоть я и не ребе, а специалист по истории религий. Кошерен ли рептилоид, ты как думаешь?
- А ему оно надо? - несколько удивилась Николь.
- И я так говорю! - наставительно поднял он палец. - Обратимся к Торе. Все более-менее сообразительные существа отмазались от того, чтоб их ели. Почему вы отказываете рептилоиду в интеллекте и суесловите, раздвоены ли у него копыта и жует ли он жвачку, а? - это уже нам.
- Так, - говорит Николь. - Так. Можно трупожорские разговорчики без меня? И вообще, с чего вы считаете это работой?
- Милая, - говорит О'Хара, а глазки масляные-масляные, - нас отправили к какому-то задрипанному племени, потому что, дескать, они считают себя потомками пришельцев со звезд. А значит рептилоиды -- самая что ни на есть работа. Мало ли что случится, надо же знать, кошер или треф?
- Я не милая, - отрезает Николь, но по глазам вижу -- врет, милее не бывает. - А почему, кстати, такая срочность и столько народу? Им, что поверили? Были же догоны, то же самое утверждали, и что? Обычное племя и переводчик, начитавшийся фантастики.
- Переводчики вообще вредны, - кошусь я на О'Хару. - Но в этом случае, похоже, они ни при чем. Говорят, они что-то там такое ляпнули, что наши технари только недавно узнали. Нам даже целого астрофизика придали.
- Ага, - говорит О'Хара. - Русского, кажется. Зовут Петрович. Кто-нибудь с ним общался?
- Так-таки у меня есть серьезные сомнения, что этот Петрович -- человеческое существо, - сообщает Айзек. - Не ест, ни с кем не разговаривает, только водку пьет.
- Я от него, - констатирую, - только бороду, шинель и ушанку в коридорах видел. Ни глаз, ни лица, ни тела. Может, он вообще не человек, а ожившая борода?
Предположение пугало.
***
Пыль. На дороге, под подошвами, в воздухе, пыль в воздухе, пыль на чахлой растительности. Пыль из-под колес двух джипов начальства, еле тащившихся, чтобы пешие не отставали -- машин в городке, конечно, не хватило на всех.
Пыль забирается под килт, вызывая невыразимые страдания.
Хуже только крокодильчику Николь -- у бедолаги явно устали коротенькие лапки. О'Хара, скотина, где-то нашел виски, нажрался и теперь танцует впереди колонны народный ирландский танец прямо на ходу.
Подходить к нему опасно. Тогда он начинает требовать музыки.
Определенно, теперь мы точно напоминали бродячий цирк.
Из машины позади меня высунулась борода в ушанке и сочувственно зарычала.
- Спасибо, - хмыкнул я.
Ирландцы, сволочи, если бы не вы, меня бы тут не было!
Я поравнялся с Николь.
- Как держишься?
- Удивлённо, - сообщила она. - Ни одной плоской шуточки? Ни одного непристойного предложения?
- Могу пояснить красиво или честно. И то, и то -- правда. Тебе как?
- Давай красиво.
- Мисс, люблю вас больше жизни. Понял, что вам не интересен и не хочу смущать, расстраивать или каким-то образом раздражать.
Николь блеснула глазками, посмотрела с каким-то новым интересом.
- Так, а теперь честно?
- Вдруг согласишься? А я усталый, посреди африканского плоскогорья и весь в пыли, в том числе под килтом. Не хочу позориться перед предметом моих нежных грез.
Она засмеялась, приникла ко мне и чмокнула в щеку. На секунду я ощутил пистолет в кармане её жилета.
Я что, не один тут с оружием? С другой стороны... Белая и очень красивая девушка в Африке. Странно, что она не танк с собой прихватила.
Крокодил жалобно завыл, требуя фиников.
- Ничего, - бросила она мне, обслужив страдальца. - Скоро разобьем лагерь. Последняя стоянка перед местом.
Подумала, ойкнула:
- Я не то имела в виду. Впрочем... Ты действительно так думаешь обо мне? - она улыбнулась. - Тогда, возможно... Именно то и имела. В виду.
Я расцвёл.
О'Хара начал распевать песню, зачем-то вопрошая вовсе отсутствующих здесь девушек из Нью-Йорка, отчего те не умеют танцевать польку.
Впрочем, судя по громкости, на Манхэтанне его слышно было. Пусть и тихонько.
Из дальней машины высунулся руководитель экспедиции профессор Гердхарт Кляйн и
начал костерить нашего массовика-затейника на все лады.
Что ж, Бог в помощь.
***
Лагерь затих. Погасли лампы в палатках. Какая-то дрянь в кустах завопила так, будто её заживо жрали. Проверять не хотелось из опасения присоединиться к ней.
Завтра к полудню экспедиция войдёт в деревню аборигенов. Вот только мне этого совсем не нужно.
Я вспомнил нашу последнюю встречу с главой клана Макензи. Тот был серьезен и мрачен. Если обычно его кислая морщинистая харя вызывала ассоциации с веселым упырем, сейчас он скорее напоминал того, кто этого упыря схарчил и заработал расстройство желудка.
Даже на фоне грязно-серых стен фамильного замка он казался унылым -- а это не так легко, как кажется.
- Дональд, мой мальчик, - сказал он. - Ты прекрасно знаешь нашу историю. Добрую тысячу с лишним лет назад наш добрый старый шотландский корабль столкнулся на орбите с кораблем ирландцев.
- Ублюдки, сэр, - выразил я свою позицию.
- Ты прав, сынок. Но тогда мы об этом не знали. Оба корабля рухнули в районе Британского архипелага. И всё бы ничего -- мы могли бы собрать из обломков один работающий корабль, но...
- Мы доверились им, а эти ублюдки спёрли виски!
- Более того, они до сих пор имеют наглость утверждать, что именно они его придумали. Та, первая война... В общем, стало не до отлёта. Мы достаточно близки генетически к землянам, чтобы замаскироваться под них. Более того, от смешанных браков появляются дети, которые дают потомство. Мы выжили и не забыли своих предков, в отличие от этих...
- Козлов, сэр! Вонючих, если позволите. Но постойте, к чему этот урок истории?
- Дональд, ты спешишь. Итак, со временем мы установили контроль над большинством правительств. Это наш мир, Дональд. Но теперь... Ты ведь знаешь, люди откопали других путешественников. И они не молчат. Нам грозит опасность. Если они, скажем, знают о нас, то это неприемлемо. Мы не так уж отличаемся от землян, но... - он кисло ухмыльнылся, выпустил когти и почесал спину. - Мы отправляем тебя туда. Документы мы сделали, ты теперь археолог в экспедиции. Не дай ирландцам всё испортить. Они, может, и не помнят корней -- слишком уж похожи на местных обезьян, но такая у них планида -- мешать нам. Перебей племя путешественников и возвращайся.
- Есть, сэр, - на душе скребла целая стая кошек.
Убить целое племя...
Это было не по мне. Но ставки были высоки. В конце концов, это даже не приличные люди, а туземцы, дикари.
Итак, я выбрался из палатки Николь, огляделся по сторонам и углубился в заросли. Хорошо, что мои глаза чувствительны настолько, что не надо зажигать фонаря.
Через три часа быстрого бега я буду у деревни. А там... Древний, еще корабельный бластер компактнее огнемёта, но работает не хуже.
Через полчаса я услышал, как кто-то продирается через кусты параллельным курсом. Справа был глубокий овраг, так что волей-неволей пришлось сворачивать -- только чтобы столкнуться нос к носу с О'Харой, грустно бредущим вперед со связкой гранат в руке.
- Вор! - заорали мы одновременно.
Опомнились, посмотрели друг на друга.
- Почему ты сказал "вор"? - поинтересовался я, чуя неладное.
- А кто виски спёр?
- Вы!
- Гранату хочешь? - недобро осведомился ирландец.
Я перевёл дыхание.
- Так. У меня стойкое и мерзкое ощущение, что мы тут по одной причине.
- Чтобы набить тебе рожу? - обрадовался О'Хара. - Это я завсегда!
Мы замерли. Беседа явно закольцевалась в какой-то порочный круг.
- Постой. Вы что, помните, откуда вы? - выдавил я из себя.
- Стоп. Вы что, знаете?.. - одновременно поинтересовался О'Хара.
- Корабли, орбита, падение... - радостно перечислил я, надеясь, что ничего не путаю и О'Хара не решит, что я полный псих.
Не решил. Вцепился, гад, мне в глотку.
- Так вы, суки, помните, как нас подрезали, да?
- ПДД учить надо! - отбивался я. - Кто в нас влетел?
Драка продолжилась в молчании -- лишь кряхтение, скрежет моих когтей и яркий свет горящих фарами глаз О'Хары как-то оживляли картинку.
Конечно, проклятый ирландец был куда слабей меня. Но вот беда -- я дал ему фору, как истинный джентльмен, и никак не мог наверстать её.
Я слегка посинел от недостатка кислорода, когда в нас врезалась крокодилья туша, раскидав в разные стороны.
- Мальчики, что за бардак? - презрительно фыркнула Николь, сидя на верхушке дерева над нашими головами. - Агент Кроки, спасибо, что их разняли.
- Да чуть что, - хмыкнул крокодил на чистейшем английском.
Бросились в глаза остроконечные, почти эльфийские уши милой барышни.
Я не нашелся, что сказать.
- Я представляю мировое правительство! - простонал обиженный О'Хара. - Да кто вы такие все на мою больную голову?!
- Мировое правительство? Это я представляю мировое правительство, а ты грязный, и к тому же наслаждающийся манией величия ирландец! - указал я на очевидное.
- Мальчики, успокойтесь, - вздохнула Николь. - Мы с Кроки тоже представляем мировое правительство. Наше. А вы -- свои. Как ни странно, похоже, все они действовали, не подозревая друг о друге. Дональд, милый мой, я не ошибусь, если скажу, что твое задание -- перебить туземцев? А ты, О'Хара, тоже должен это сделать?
Мы молча кивнули.
- Так, - опомнился я. - Я, конечно, люблю лесные прогулки, но не здесь и не сейчас. Может для разнообразного и интересного досуга, что ли, делом займёмся?
Мы шли по лесу. Николь путано рассказывала историю галльской колонизации Земли, а Кроки ничего не рассказывал, зато стучал хвостом о стволы деревьев с энергией почетного дятла. Рептилоид кошерный, чтоб его!
Слышались шорохи. Лес не спал. Слева и справа двигались фигуры. Не прошли и километра, как наткнулись на профессора Кляйна -- тот сбросил маску человека и прыгал с ветки на ветку, планируя на перепончатых крыльях.
Объяснились.
Дальше шли не таясь. Толпа росла. То и дело еще один сотрудник присоединялся к нам -- клыкастый, копытный или вовсе почти человекообразный, но была то маскировка или природный их вид -- не понять.
Почти у самой деревни дорогу нам преградил Айзек. Пейсы вращались словно пропеллеры, в руках он сжимал огнемёт:
- Сионистское оккупационное правительство таки не одобряет визитов сюда. Поняли, охламоны? - он выпустил огонь широким веером -- не из огнемета, изо рта.
Я даже не удивился.
Поднялся гул и гомон. Ржание, гиканье и рычание мешались в единый звук.
- Хватит! - завопил Кляйн. - Мы же цивилизованные лю... существа, коллеги! Неужто не договоримся?
- Говорите-говорите, я же не мешаю, - подбодрил Айзек.
Через два часа разговоров, споров, скандалов и взаимных обвинений в отсутствии разума выяснилось -- каждый из двадцати сотрудников различных национальностей, стоявших на поляне, в действительности был агентом мирового правительства той расы, чьи представители составляли их липовый народ.
Картинка впечатляла. Китайцы, японцы, англичане, испанцы, скандинавы, греки, арабы и даже американские индейцы -- все были не теми, за кого себя выдавали.
- Вот что, - сказал Кляйн, когда собравшиеся приутихли. - Цель у нас у всех одна. Может, не будем убивать бедняг? Ошибка в переводе, как у догонов, и всё?
- Почему сразу в переводе? - возбудился О'Хара, но тут же потух под неодобрительными взглядами. - Хорошо-хорошо, договорились, в переводе.
Я тем временем осмотрелся. Кого-то не было. Кого-то одного.
Землянина.
Было ясно: их мало, их чертовски мало. Судя по тому, что говорили те, у кого были налажены связи хотя бы с парой других рас, от силы две-три страны предположительно могли быть населены местными.
Но даже один землянин может испортить всю обедню. Хуже того: мне жутко хотелось поглядеть, как выглядят эти звери в натуре.
Выскользнул из толпы и побежал. Надо было спешить.
***
В палатку русского астрофизика я заглянул с некоторой опаской. Зря. На койке никого не было. Только валялась на походном стуле шинель, да лежала на столике шапка. Рядом стояла бутылка водки.