Просвирнов Александр Юрьевич. Немые свидетели

Собственная квартира вдруг показалась Борису адом: за месяц она превратилась в настоящую душегубку. Даже Вовка, прожужжавший родителям и дедушке с бабушкой все уши, как ему тяжко на даче без телефона и компа, первым делом ринулся в душ. Борис растянулся в кресле и включил телевизор. Судя по новостям, за время отпуска почти ничего не изменилось: всюду немыслимая жара, горят леса...

Лишь вечером Борис включил ноутбук и принялся лениво разбирать накопившуюся почту. Но когда добрался до Мишкиного письма с темой "Читай!!!", процессор не выдержал жары и автоматически отключился. Глаза уже склеивались после утомительной дороги, и снова включать ноутбук не хотелось. "Две недели ждало, теперь не горит, - мысленно рассудил Борис. - Завтра на работе перетрем с Мишкой".

Впрочем, с утра он все-таки позвонил приятелю, но услышал лишь механический голос: "Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа..." Где-то внутри словно прозвучал легкий сигнал тревоги, но тут же исчез.

На работу Борис приехал пораньше, включил кондиционер и до начала планерки перевел дух в холодке. Проходя вскоре мимо Мишкиного кабинета дернул дверь - оказалась запертой. В приемной коммерческого директора уже собрались почти все начальники отделов и секторов. Бориса хлопали по плечу, расспрашивали, как отдохнул.

- Шеф твой где, в командировке? - поинтересовался он у зама начальника отдела снабжения Андрея Журавлева.

Оживленный гогот сразу стих, и в приемной наступила гробовая тишина.

- Ты разве не знаешь? - удивленно спросил Журавлев, и в глазах его мелькнуло легкое беспокойство. - Теперь я начальник отдела.

- Я вам звонила несколько раз, Борис Сергеевич, - подала голос секретарь Марина. - Думала, вдруг вы не отключили телефон, как грозились. Михаил Ильич две недели назад утонул на Волге...

У Бориса словно в глазах потемнело. Он с отсутствующим видом просидел полчаса на коммерческой планерке, пропуская мимо ушей ставшие привычными еще два месяца назад сентенции Аркадия Петровича, что все они работают плохо и неумело, не знают рынок. Хрулев в который раз призывал активнее рассылать образцы товаров. Даже не доведенный до ума ингибитор пять не оставил без внимания: велел просто писать предупреждение, чтобы работали аккуратно, остерегались паров во избежание судорог - Георгий Георгиевич, директор по безопасности, на это особое внимание коммерсантов постоянно обращал.

Потом Борис пытался расспросить коллег о Михаиле. Но все почему-то отделывались односложными ответами, потом резко вспоминали про срочные дела и спешили закончить разговор. Тем не менее по скупым штрихам и при помощи Марины Борис кое-как восстановил картину.

В пятницу, девятого июля, Аркадий Петрович предложил после работы поехать за Волгу, чтобы познакомиться с новыми подчиненными, как он выразился, совершенно без галстуков. С коммерческим директором отправились его зам Егор Шестаков, начальник отдела снабжения Михаил Сомов со своим замом Журавлевым и два начальника сбытовых секторов - Игорь Луговой и Алексей Кобелев. По ГЭС пересекли Волгу и расположились на импровизированном пляже в верхнем бьефе - недалеко от запретной зоны. Там сильное течение несло приятную прохладу.

Обе служебные "Волги" остались метрах в пятидесяти от руководителей на грунтовой площадке, скрытой кустарником. Водители купались по очереди, к начальству не приближались. Именно Михаилу пришла в голову удачная идея - не выходить из Волги вообще. Так и сидели по грудь в теплой воде вокруг резиновой лодки, в которой разложили телефоны, выпивку и закуску. Конечно, импровизированный столик постоянно покачивался, но на этот недостаток быстро перестали обращать внимание. Отлично провели время за веселым трепом и байками. Выпивали умеренно - опасались, что в жару спиртное может внезапно вывести из строя. Хрулев из противного директора-самодура на несколько часов превратился в нормального компанейского мужика. Засиделись, никому не хотелось домой. Уже стемнело, когда под умеренным хмельком затеяли заплыв на дальность. Но когда вернулись на берег, не досчитались Михаила. Сначала подумали, что он выплыл ниже по течению - у импровизированной автостоянки. Но оба водителя Сомова не видели. Лишь тогда Аркадий Петрович поднял тревогу и позвонил спасателям. Увы, в темноте они не смогли помочь. Лишь в субботу тело Михаила, прибитое к решетке донного водосброса плотины, обнаружили водолазы...

Борис вернулся в свой отдел опустошенным. С мрачным видом обошел подчиненных, и никто не стал задавать риторический вопрос: "Как отдохнули, Борис Сергеевич?" Закрылся в кабинете, но работа на ум не шла. Эх, Мишка, как глупо погиб! А ведь был кандидатом в мастера спорта по плаванию... С пеленок друг друга знали. Никогда не замечалось за ним страсти бахвалиться. И зачем участвовал в бестолковом пьяном развлечении?

Борис подумал еще немного, сообщил по "Сименсу" Хрулеву, что едет в таможню, и вызвал "Волгу". Но велел Феде сначала свернуть домой. По дороге поинтересовался у водителя, кто возил компанию за Волгу в роковую пятницу.

- Сашка, который Хрулева возит, и я, - охотно рассказывал Федя. - Вот уж от души накупались, пока они там отдыхали. Михал Ильич? Да кто его знает! Темно же было. Все они кричали друг дружке, плескались, хохотали, не поймешь. Мужики-то здоровые. Если что и не так с Михал Ильичом (тут Федя понизил голос), то разве что тот ниггер приложился. Видать, за живое его задело, вот и вернулся. Они-то его не видели в темноте, а мимо нас с Сашкой он прошел. Потом заплескалось что-то - видать, тоже поплыл.

- Теперь советуют говорить "афроамериканец", - машинально поправил Борис. - И что его так за живое задело?

- Как что? Он нарисовался еще часов в девять со своей, как там, афроманкой. Зашли в воду, а Петрович им банан показал...

- Что? - ужаснулся Борис. - Мне говорили, они пьяными не были.

- Это да, - согласился Федя. - Выпимши, но в норме. Так, Сергеич, он же им натуральный банан показал, из закуси, а не свой, хе-хе, из широких плавок.

- А! - догадался Борис. - Дескать, жрите, обезьяны? Получается, не очень трезвый Хрулев был... Ты негра того узнаешь? Милиции рассказал?

- Не стал. Дело-то ясное, доктора определили: судорога. А то разве б Ильич не выплыл! А про негра того с афроманкой в газете недавно писали. Они приехали заниматься, как это, волюнтаризмом.

На работе "халявные" ящики давно отключили, потому Борис и торопился домой. Зашел на "Яндекс" и наконец-то открыл Мишкино письмо, отправленное утром девятого июля - в день гибели. "Словно с того света", - грустно подумал Борис, и сердце сразу защемило. "Привет, Борька! - писал Мишка. - Вдруг все-таки вынырнешь с тестевой дачи в какое-нибудь Интернет-кафе. Я очень озадачен. Будь другом, помоги вспомнить! Правда, ты того мужика почти не видел, да и я мельком - который тогда в "Атолле" сбежал. Но вдруг... Ничего у него на руке не заметил? На мысль тебя специально не навожу - вдруг мне спьяну показалось. Ощущение, что он теперь у нас работает. Я теперь машинально на его руку смотрю, а ему, чувствую, не нравится. В общем, почерепуй там на свежем воздухе, а то меня его взгляд злит. Боюсь, не сдержусь и ляпну что-нибудь. Хотя, может, "это мне только чудится". Но на всякий пожарный - мои пароли и логины...".

Бориса словно обдало жаром. Да разве получится забыть тот кошмар в "Атолле"! А ведь уже десять лет прошло! Но что же было у того типа на руке? Борис прикрыл глаза, но образ беглеца представал в памяти размытым. Напрасно поломав голову несколько минут, Борис отыскал на сайте городской газеты июньскую статью про чету темнокожих заокеанских волонтеров. Оказалось, Джим Скотт и его жена Роберта приехали на лето поработать вожатыми в детском оздоровительном лагере за Волгой. Рассказывали детям о своей Канаде, а желающим давали бесплатные уроки английского и французского. Сами практиковались в русском языке. Борис пристально всматривался в фотографию. Был ли это уцелевший негр из "Атолла"? Понять невозможно, их и так-то тяжело отличать друг от друга. Борис позвонил в лагерь, но ему сказали, что Скотты повели детей на Волгу, а номера сотовых сообщать посторонним не намерены. Борис оставил свой номер и вежливо попросил передать Джиму, чтобы перезвонил - по делу о банане.

Нет, Мишке не почудилось. Иначе крепкий тренированный мужик вряд ли оказался бы на дне Волги. Кто-то наверняка помог - тот, кто не знал, что Мишка в молодости был чемпионом города и области по плаванию, да и теперь изредка выступал на заводских и городских соревнованиях. Еще один довод в пользу того, что искать злоумышленника нужно среди тех участников рокового пятничного пикничка, кто работает недавно. И раз дело приняло такой оборот, значит, у того типа были все основания бежать тогда из "Атолла"...

Своего зама Журавлева Мишка знал как облупленного. В коммерческом центре этот здоровенный студент проходил в девяносто девятом преддипломную практику и всем доказывал, что двадцать первый век не наступит в двухтысячном году. Правда, деятельный выпускник, мужая, становился циничнее с каждым годом. Злые языки поговаривали, что кое-что прилипает к его рукам, но Мишка решительно пресекал сплетни о заме. И уж к "Атоллу" Андрей не имел отношения. Алексей Кобелев на заводе вообще чуть ли не Ленина видел, уже готовился к пенсии...

А вот Луговой на предприятии всего три месяца. На вид около сорока пяти лет, среднего роста, поджарый. Хозяева холдинга перевели его из другого приволжского завода, по горизонтали - оживить сектор резинохимикатов и пенополиуретанов. И тот действительно быстро подтянул отстающее направление. Краем уха Борис слышал про таинственные откаты от покупателей - пресловутые два процента... Как и в случае с Журавлевым, доказательства болтуны не приводили. На правой руке Лугового татуировка "ИГОРЬ": по букве на пальце, начиная с большого. Сделал в армии.

Из "варягов" и новый коммерческий директор сорокапятилетний Хрулев, и его зам сорокалетний Шестаков. В отличие от Лугового, холдинг нашел Хрулева благодаря конкурсу, а наличие Шестакова в качестве зама было обязательным условием Аркадия Петровича. Оба появились на заводе два месяца назад, и с тех пор коммерческий центр трясло от реформ. Кто-то мгновенно придумал "варягам" прозвище Хрюндель с Шестеркой. Жесткий Хрулев сразу сократил полтора десятков сотрудников, которых счел балластом - невзирая на прежние заслуги. Планерки длились втрое больше прежнего, и дым на них стоял столбом. На орехи доставалось всем. Тыльную сторону правой ладони Хрулева пересекал наискосок довольно заметный шрам...

Борису стало не по себе. Он вышел из дома и велел Феде наконец-то ехать в таможню. По дороге задумался о Шестакове. Тот тип в "Атолле" хвастался без умолку. А вот Егор Егорович, в отличие от словоохотливого начальника, говорил мало, а хорошего еще меньше. Когда Борис собирался в отпуск и на вечернюю планерку принес на прощание коньячка, Егор ухмыльнулся и уничижительным тоном произнес: "Видите, человек уже отпуск заработал" - словно это была барская милость. Однажды Шестаков вместе с Борисом участвовал в переговорах с одним давним партнером и визитку положил перед собой, слегка откинув ногтем и не подняв полузакрытых глаз на собеседника. Тот потом шепнул Борису, что при виде брезгливо поджатых полных губ еле удержался от желания сразу уйти. Именно тогда Борис заметил, что крупная коричневая родинка на среднем пальце правой руки Шестакова напоминает перстень.

Покрутившись в таможне минут пять, Борис велел ехать в горбольницу. С заведующим хирургическим отделением они учились в одной школе, но тот выпускался на пять лет раньше. По-настоящему узнали друг друга много позже, когда в эпоху бартера врач пришел на завод за помощью. Тогда все выпускники, работавшие на предприятии, во главе с замом по безопасности пришли к генеральному директору и уговорили выделить шефскую помощь на покупку оборудования для операционной.

- Гена, я не прошу тебя подталкивать судмедэксперта на нарушение, - уговаривал доктора Борис. - Просто поговори с ним как врач с врачом...

- Боря, не кипятись,- серьезно сказал хирург. - Мы уже обсуждали в своем кругу это странное утопление. Обычно судорога затрагивает несколько мышц. Опытный пловец в умеренной степени опьянения мог бы выбраться. А тут общая судорога - такое бывает при эпилепсии. Но следов какого-либо препарата в организме не обнаружено.

- Общая судорога? - медленно произнес Борис. - Черт, недавно про нее где-то слышал... Гена, это не случайность!

- Ты что-то подозреваешь? - хирург нахмурился. - Так сообщи кому положено. Не играй в Шерлока Холмса!

- Гена, над моими догадками посмеются. Сначала нужно все обмозговать - вдруг и вправду это "фантазии Фарятьева".

Когда Борис ушел, врач некоторое время пощипывал бородку, а потом достал из кармана телефон.

- Гоша, странные дела творятся в вашей конторе...

После работы Борис позвонил Оксане, чтобы ужинали с Вовкой без него, а сам поехал к Мишкиному дому. Позвонил в квартиру - никто не открыл. Значит, дальние родственники Сомова еще не успели приехать. А ближних давно не осталось, словно кто проклял семью Сомовых... Оставшись один в пустой квартире, восемнадцатилетний Мишка вскоре женился на двадцатипятилетней Вальке и долго безропотно терпел ее выходки. Детей после бурной юности она иметь не могла, вот и отыгрывалась на муже. В конце концов даже Мишка не выдержал, а при разводе проявил твердость: большую часть барахла отдал, но квартиру оставил. И вот уже пять лет холостяковал. Вроде бы что-то наклевывалось у них с секретаршей Мариной, но в итоге не склеилось...

Борис для проформы звякнул еще раз и повернулся к квартире соседки. Но тут Клавдия Львовна открыла сама и принялась сквозь слезы причитать, вспоминая, как хоронили мать Мишки, потом отца, теперь вот самого. На часок в дом только завезли, а потом гроб поставили в заводоуправлении. Спасибо Аркадию Петровичу - за счет завода похоронили. Борис машинально кивал, а затем наконец-то получил ключ. В квартире Сомова все было аккуратно прибрано. На столе в зале стоял аквариум: рыбок теперь кормила Клавдия Львовна. Борис долго наблюдал, как яркие неоны, петушки, меченосцы и прочие создания беспечно плавают взад-вперед среди водорослей и развалин пластмассового замка.

Такая же игрушка стояла в аквариуме в детском саду. Борис вдруг почувствовал, что его будто на машине времени уносит в далекое безмятежное детство. Он словно вновь почувствовал запах столовой и хлорки, с которой мыли пол нянечки. И, конечно, вспомнил аквариум. Маленькие Боря и Миша подолгу стояли рядом и дожидались, пока хоть одна рыбка проплывет под пластмассовой аркой. Тогда оба заливались радостным смехом. Мишка потом всю жизнь держал рыбок. Даже умер в их компании...

В злополучной командировке в Среднереченске Сомов не захотел ужинать в "Камелоте", и два тридцатилетних коммерсанта поехали в "Атолл". Мишка не ошибся: там и аквариум был, и столик рядом. Когда же все началось?

По соседству гуляла веселая компания, включая двоих темнокожих. Судя по тостам, отмечали десятилетие окончания вуза. Через столик гудели еще громче, и оттуда постоянно раздавался противный голос: "А вот я... Да я их... Да у меня все пальцы в перстнях..." Борис отчетливо вспомнил, как смотрел на аквариум и увидел в отражении, что ребята с соседнего столика молча встали и выпили не чокаясь. Видимо, не все выпускники дожили до этого дня. И тут же на эстраду вышел парень и запел, как показалось хмельному Борису, ничуть не хуже Андрея Миронова:

Я пью за здоpовье немногих,

Hемногих, но веpных дpузей...

Компания слушала стоя, и даже Мишка поднялся с места. В глазах его что-то блеснуло. А певец из "Атолла" заканчивал:

Мой кубок за здpавье немногих,

Hемногих, но веpных дpузей,

Дpузей неуклончиво стpогих

В соблазнах изменчивых дней.

За здpавие ближних далеких,

Далеких, но сеpдцу pодных

И в память дpузей одиноких,

Почивших в могилах немых....

В "Атолле" стало совсем тихо, но тут раздался тот же противный пьяный голос:

- Хватит! Катитесь к черту со своей кислятиной! Что за репертуар? Эй, парниша! Давай что-нибудь современное, популярное: "Трали-вали, тили-тили..." Или "Мурку"!

В ответ послышались колкости, а через пять минут началась драка. Борис почти не видел мелькавшего в толпе противного крикуна. Зато Мишка пытался кого-то разнимать... Потом раздался дикий крик: "Джона зарезали!" И дальше как в замедленном кино: темнокожий на полу, расплывающаяся лужа крови, восклицания: "Джон! Джон!", толпа вокруг бездыханного тела, врачи, милиция, носилки, протрезвление и показания следователю, главным образом про противного типа. Никто и не заметил, как буян в суматохе сбежал. Но что же было у него на руке?

Борис почувствовал, как машина времени перенесла его назад, и лишь теперь заметил бумажный уголок, едва выглядывающий из-под аквариума. С замиранием сердца Борис извлек стандартный лист с напечатанной на нем черно-белой фотографией интересной женщины под шестьдесят. Может, Мишка родственницу отыскал? Он мечтал иметь хоть какую-то семью! Обнаружил в сети нескольких человек - седьмая вода на киселе. Но те не горели особым желанием общаться. Зато теперь, как понял Борис из причитаний соседки, дальние родичи успели переругаться из-за Мишкиной квартиры.

Но зачем тогда Мишка спрятал снимок? Борис включил ноутбук и убедился, что до конца июля доступ в Интернет оплачен. Проверил историю через браузер и открыл Мишкину страницу на "Одноклассниках". В сообществах в числе мест отдыха значился "Атолл". Борис быстро проверил всех членов немногочисленной компании и замер: в их числе оказалась женщина с фотографии - Елена Голубева. Внимательно прочитал короткую переписку - как раз утром девятого июля: - "Здравствуйте, Елена! Извините, Вы работали в среднереченском ресторане "Атолл" заместителем директора в 2000 году?" - "Здравствуйте, Михаил! Да". - "Елена, у меня мало времени, не буду ходить вокруг да около. Мы с другом Борисом тогда стали случайными свидетелями убийства. Мне кажется, я знаю преступника. Может быть, вы его тоже запомнили. Одну особую примету. Хотел бы с Вами обсудить". - "Почему я должна Вам верить?" - "Елена, это очень важно. Нам лучше всего встретиться и поговорить. Готов на любые Ваши условия". - "Я подумаю". - "Хорошо, вечером снова свяжемся. Уезжаю на работу, до свидания". И через неделю: "Михаил, куда Вы пропали?"

Елена находилась на сайте, и Борис тут же зашел на свою страничку и отправил женщине сообщение: "Елена, я Борис, друг Михаила, который переписывался с Вами две недели назад. Михаил в тот же день погиб и на всякий случай оставил мне пароль. Умоляю Вас продолжить разговор". Несколько минут, которые Борис провел в ожидании ответа, показались вечностью. Но вот замигали звездочки, и появилось сообщение: "Включите скайп. Я должна убедиться, что на фотографии именно Вы".

Через минуту Голубева показалась на дисплее в компании седоусого пожилого мужа.

- Раз человек погиб, значит, действительно напал на след убийцы, - негромко сказала она. - Спрашивайте, Борис.

Елена хорошо помнила трагедию в "Атолле". Убийство так потрясло ее, что она даже перешла на работу в другой ресторан. Типа с противным голосом более или менее запомнила, милиция даже составляла фоторобот с ее слов. Имени его никто не знал - он пришел один изрядно навеселе, и его просто подсадили на свободное место. Вскоре он пожаловался официантке на отбивную, велел звать директора. Вот тогда Елена с ним долго говорила - очень вежливо, хотя руки чесались настучать заносчивому посетителю по макушке.

- Шрама у него точно не видела, я бы запомнила. Родинку тоже не заметила, а перстни действительно были, - рассказывала Елена. - Слышала, как милиция расспрашивала его соседей по столику - зачем они в драку полезли, раз его не знали. Сказали, из солидарности - вроде как уже свой. Перебрали сильно. А он им все пересказывал какую-то дурацкую книжку "Сто одна причина ненавидеть негров". Потому и покоя не давал соседний столик.

Борис переслал женщине фотографии троих подозреваемых, и она долго их рассматривала.

- Извините, Борис, но за десять лет люди сильно меняются. Вот на этого губастого чем-то похож. По снимку не поймешь. Вот если бы увидеть его живьем...

Получилось, что разговор с Еленой мало что дал. Борис уже собрался домой, но тут запел телефон и послышался незнакомый голос. Собеседник говорил с заметным акцентом:

- Это есть Джим Скотт. Вы просил звонить. Я в городе, можем встречаться.

Через десять минут темнокожий канадец сидел в квартире Сомова - спокойный и уверенный в себе. Десять лет назад он был еще подростком. Борис пояснил, что его друг утонул две недели назад, но он никак не может успокоиться.

- А, это те расисты? - лицо гостя приобрело жесткое выражение. - Я хотел писать про них в газета - и ваша, и наша. Я их фотографировал, а они опять показывал банан. Он ваш друг?

- Нет, начальник, - вздохнул Борис. - Извините их, если сможете, они нетрезвые были.

- Может быть. Пока я не стал посылать.

- Покажите, пожалуйста, снимки, если не стерли.

- Что вы! Зачем стирать? Потом все равно буду писать, только книгу. Про русский расизм.

Борис жадно рассматривал на дисплее ноутбука последние фотографии с Мишкой, а потом вдруг замер и начал увеличивать изображение импровизированного столика на резиновой лодке. Последние сомнения отпали: в кадр попали фрагмент стеклянного пузырька и окончание надписи на этикетке: "...тор пять".

На следующий день после планерки Борис попросил Журавлева и Кобелева зайти к нему в кабинет и запер дверь изнутри.

- Мужики, с вами я могу говорить начистоту: вы тут ни при чем...

К концу рассказа глаза Кобелева округлились от изумления, а Журавлев весь перекривился и язвительно заметил:

- Боря, как там говорил мой шеф - фантазии Фарятьева. В лодку Сашка-водила случайно принес из машины несколько пузырьков с образцами. Услышал, звякает, решил, солонка и перечница. В лом было относить, так и болтались в лодке до конца. От нас что ты хочешь?

- Помощи. Хочу спровоцировать преступника. На селекторной планерке через час скажу, что прокуратура снова открыла дело, поскольку поступили новые данные о наличии в организме потерпевшего ингибитора пять. И внимательно следим за реакцией - разберем подозреваемых по одному. За тремя сразу мне не уследить.

- Детский сад! - хмыкнул Журавлев. - Допустим, ты прав, кто-то от неожиданности вздрогнет или со стула упадет. Что дальше?

- Главное - определить. В зависимости от личности действовать дальше.

- Может, и потом вместе? - несмело предложил Кобелев. - Прижмем втроем - сознается. Я ж помню, как Хрюндель кричал перед заплывом: "Давайте по пять капель на дорожку!" Ты ж, Андрюха, с Мишкой потом пошептаться отошел.

- Точно, анекдот ему пошлый рассказывал, - припомнил Журавлев. - Не хотел материться при Хрюнделе с Шестеркой. Ладно, уболтали, мужики!

Следующие полчаса Борис просидел как на иголках. А потом позвонил Шестаков и высокомерным тоном велел быстренько съездить в цех фосфорсодержащих продуктов. Нужно срочно растолковать начальнику суть претензии одного иностранного покупателя - непонятно написали в служебной записке.

- А после селекторной нельзя? - поинтересовался Борис.

- Нет. Да вы к ней уже вернетесь.

Однако на проходной случилась заминка: электронный пропуск Бориса не срабатывал. Пока разбирались, время неумолимо бежало. Борис так нервничал, что оперативный дежурный выделил ему свою машину. За пять минут охранник с автоматом домчал до цеха, и Борис поднялся на пятый этаж. Однако все кабинеты почему-то оказались закрыты.

- У них занятие по ТБ в другом корпусе, - пояснил невесть откуда взявшийся Журавлев.

- Какого ж черта Шестерка меня сюда послал? - возмутился Борис.

- ХЕЗ! - глубокомысленно заметил Андрей. - Меня тоже... Двигаем обратно. Успеем еще на селекторную.

Оба вышли на лестничную площадку, и в то же мгновение сильные руки обхватили Бориса и потащили к пролету.

- Ты что, Андрей?

- Не надо нарушать технику безопасности! - прохрипел Журавлев. - Почему без каски на производстве?

- Стоять! - послышался резкий голос.

- Брось автомат, все равно этого козла вниз швырну! - заорал Андрей.

В ответ прострекотала очередь, и от перил отлетели щепки.

- Все, сдаюсь! - Журавлев сразу поднял руки.

Борис наконец-то смог повернуть голову и увидел охранника. А через пять минут появился зам генерального директора по безопасности.

- Геннадий позвонил мне вчера, что вы занялись частным расследованием, - пояснил тот. - Извините, пришлось прослушивать ваши служебные разговоры. Мне показалась странной неожиданная отправка в цех во время занятий. Специально устроили заморочку с пропуском, чтобы подготовиться. Охранника проинструктировали. Но ему пришлось прятаться, поэтому не сразу пришел вам на помощь. А господина Журавлева мы давно подозревали в злоупотреблении средствами на закупку сырья и материалов. Вчера получили доказательства.

- Я не виноват, это Шестерка, - едва слышно произнес Андрей. - Он тоже откуда-то накопал, шантажировал меня... Он все про всех знает. Даже Хрюндель пешка в его руках.

- Так это ты убил Мишу? - догадался Борис. - Про анекдот лапшу нам на уши вешал. А на самом деле поднес понюхать Сомсову вместо водки ингибитор пять в стаканчике. В темноте и шуме никто не разглядел, как ты пустил его по течению. Какая же ты гнида! Наверное, тебе сразу его место пообещали?

Андрей опустил голову и еле выговорил:

- Предупреждал же: кмс, заподозрят... А он: выплывет - его счастье. Зато языком не станет ляпать... Чистосердечное мне...

Спустя несколько дней окольными путями Борис узнал, что Елена Голубева все-таки опознала в Шестакове убийцу из "Атолла" и, главное, его отпечатки пальцев совпали с оставленными на ноже - орудии преступления.

Комментарии: 5, последний от 20/06/2013. © Copyright Просвирнов Александр Юрьевич (alprosv@yandex.ru) Размещен: 20/04/2011, изменен: 04/03/2013. 26k. Статистика. Рассказ: Детектив Дуэли в Детектив-Клубе		Ваша оценка:
Аннотация: Для литературной Дуэли с Александром Рыскиным. Победа в Дуэли.

Просвирнов Александр Юрьевич : другие произведения.

Немые свидетели