Аннотация: В тыловой авиационной части крепко "закручивает гайки" командир, это приводит к достаточно драматичным последствиям
(частично взаимосвязано с прочими рассказами раздела)
Партийное собрание части неспешно развивалось по отработанному десятилетиями сценарию. После доклада секретаря партийной организации прошли вялые, наполовину подготовленные прения, которые командир назвал "мышиной возней". Единогласно приняли дежурное постановление.
Вторым вопросом было плановое заслушивание подразделений. Сегодня в соответствии с утвержденным еще в начале года графиком настала очередь автомобильной роты. Ее командир с неделю назад ушел в отпуск, так что принять "огонь" на себя предстояло его заместителю, старшему лейтенанту Лещеву. Когда он вышел на трибуну, по ленинской комнате пронесся тяжелый невольный вздох: Лещев явно не был рожден Цицероном. Вот и теперь он постоянно путался в простейших предложениях, и на сравнительно небольшой отчет ему потребовалось минут двадцать. Все с облегчением переглянулись, когда Лещев наконец закончил говорить.
-Бардак у вас в роте, товарищ коммунист! - резко сказал комбат. - Пока капитан Ковалев на месте, еще куда ни шло. Стоит вам за него остаться - все разваливается. Боеготовность автотехники низкая, дисциплина у срочной службы ни к черту. Чем вы там занимаетесь целыми днями? Рядовой Новичевский вчера опять нажрался, как свинья. Дежурный по части находит его в автопарке пьяным, а заместитель командира роты ничего не знает. Вы получаете денежное содержание на уровне директора завода, а отдача-то нулевая.
-Разрешите, товарищ командир? - поднялся с места капитан Сахаров, командир роты охраны. - У нас отчет о состоянии дел в автороте или персональное дело коммуниста Лещева? Из доклада понятно, что много объективных трудностей, дефицит запчастей, например...
-Вы лучше о своей роте думайте, товарищ коммунист! - взорвался комбат. - За последний месяц два грубых нарушения правил несения караульной службы! Чего только слитие спирта на стоянке эскадрильи стоит! Чудом под трибунал часовой не угодил! Болтаете только на партийных собраниях, а дело не делаете!
-Так у нас все-таки партийное собрание? - ехидно спросил начальник службы вооружения и боеприпасов старший лейтенант Сапунов. - А мне показалось, что у нас служебное совещание.
-Совещание сегодня и всю неделю будет в двадцать один час, - сообщил командир. - Много разговариваете, на совещания постоянно опаздываете. А вечером все будете на месте.
Все с тоской посмотрели на Сапунова, но тот только улыбался. Приступили к третьему вопросу. Оказалось, что двое солдат, которым предстояло осенью увольнение, собрались после завершения срочной службы поступать в мореходное училище. Для приемной комиссии обязательным являлось наличие характеристики-рекомендации партийного собрания части, хотя они были комсомольцами. Первым заслушивали заместителя командира взвода роты охраны сержанта Миронова. Капитан Сахаров хорошо отозвался о своем подчиненном, да и все остальные офицеры постоянно видели добросовестного сержанта в караулах и имели о нем неплохое мнение. Миронову задали несколько стандартных вопросов и быстро единогласно утвердили рекомендацию.
Следующим в ленинскую комнату вошел заместитель командира взвода аэродромно-эксплуатационной роты рядовой Драганов. После подтянутого обстоятельного Миронова этот нескладный солдат производил далеко не блестящее впечатление. В ответах на вопросы путался.
-Как ты собрался в мореходку с взысканиями за нарушение дисциплины? - поинтересовался замполит части майор Лихоткин. - У тебя в прошлом году были сутки ареста за пьянку.
-Это же давно было, один раз, - грустно ответил Драганов. - Потом-то меня замкомвзвода поставили.
-Да работник он неплохой, - вступил в разговор командир роты старший лейтенант Волгин. - Умеет своих бойцов организовать, добросовестный. Пусть себе плавает.
-Он будет представлять советский народ за границей, - жестко сказал замполит. - Где гарантия, что он там не напьется, как Лучкин у Станюковича? Читал "Максимку", Драганов? Пропьешь же все! А потом какой-нибудь "Голос Америки" передаст, что советский матрос пьяница и негодяй.
-Да не пьет он больше, - вступился за солдата Волгин. - В самодеятельности участвует в солдатском клубе, в ансамбле играет.
-Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст! - пошутил Сапунов, и все расхохотались.
-Что вы превращаете партийное собрание в балаган! - рассердился Лихоткин. - В моей практике в Германии был случай, когда я не подписал солдату характеристику, и правильно сделал: он позже бежал в Западный Берлин и попросил политического убежища. Вопрос очень серьезный.
-Кстати, кажется, мы всем солдатам на сержантских и ефрейторских должностях присваивали с полгода назад звания ефрейторов, - припомнил парторг капитан Комаров. - Драганов разве не был в этом списке?
-По-моему, был он ефрейтором, - засомневался начальник штаба капитан Павлюченко. - Тогда еще я ротой командовал. Или путаю что?
Начальник строевого отдела вышел из комнаты и позвонил в штаб, чтобы принесли книгу приказов, а Павлюченко взял у солдата военный билет и начал внимательно рассматривать.
-Так и есть! - вдруг воскликнул он. - Запись в документе вытравил, лычки спорол. Волгин, ты куда, шнурок, смотришь? Не знаешь ни хрена, что у тебя солдаты вытворяют! Помешались все на своей "народной мудрости"! Видишь ли, лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора!
-Вывести бы их всех в чистое поле, поставить лицом к стенке, и пулю в лоб! - с серьезнейшим видом сделал "вывод" Сапунов, и все снова рассмеялись.
Замполит уже не стал никого одергивать. Когда принесли книгу приказов, все подтвердилось. Так же единогласно Драганову в рекомендации было отказано, а комбат тут же объявил ему трое суток ареста.
После собрания все принялись за Лещева.
-Ну что, ты, Леха, стоишь, как в штаны насрал! Доложи четко и ясно, как военный человек! Мямлишь - слушать тошно. Вот Васильич и цепляет тебя не по делу.
Лещев ничего не ответил на эти сентенции и молча отправился в автопарк. Его примеру последовали остальные офицеры и тоже разошлись по своим объектам.
Вечером, как и было объявлено, все собрались около запертого кабинета командира на совещание. Прошло уже пятнадцать минут, но комбат не появлялся. Начальник штаба отправился к себе, куда-то звонил, но так ничего и не выяснил. Расположились в классе, сразу наполнившемся многоэтажным матом. Досталось и Сапунову, которого общественное мнение назначило козлом отпущения и главным виновником позднего совещания. В десять вечера начальник штаба хмуро велел всем расходиться, и отборные матюги еще долго летали по коридорам и лестничным клеткам.
Большинство отправилось по квартирам в военном городке, но не все имели такую роскошь. Сапунов совсем недавно покончил со своим холостяцким статусом, квартиру получить не успел и снимал жилье в поселке. Дорога к его домику лежала через пустырь. При лунном свете он еще издали увидел высокого человека, нетвердо ступающего по тропинке, и на всякий случай предпочел скрыться за одиноким деревом. Вскоре он услышал знакомый голос, который фальшиво, но с большим воодушевлением вытягивал блатную песню:
Не велит старуха сало, масло слать,
И придется, внучек, х.. тебе сосать!
Х.. соси, Егорка, собирай бычки,
От меня посылочки ты ни х.я не жди!
Передай блатным всем мой пламенный привет.
Остаюсь на воле - ё....й твой дед.
Когда пьяница поравнялся с деревом, то Сапунов еще раз убедился, что это не кто иной, как командир отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения майор Виктор Васильевич Лобанов. Сапунов ехидно усмехнулся, предвкушая, как завтра будет рассказывать офицерам, почему не состоялось сегодняшнее совещание.
* * *
На следующий день на утреннем построении комбата тоже не оказалось, указания на рабочий день давал его заместитель майор Дубов. Едва все разошлись, он подозвал к себе начальника вещевой службы старшего лейтенанта Лазарева.
-У нас сейчас осталось только двое дознавателей : ты и Сапунов, но он сегодня сильно занят. Возьми мой "УАЗик", поезжай в центр. Я пока не объявлял на построении до детального выяснения всех обстоятельств: там на улице Маркса наш солдат на пищевозке мальчика задавил. Лещев уже уехал, но он не дознаватель, да и солдат его, так что принимай дело к производству, вернешься, оформишь оба постановления . Езжай, не теряй времени.
Когда Лазарев оказался на месте происшествия, "скорая" уже отъехала. Милиционеры сворачивали рулетку и составляли протокол. За их действиями безучастно наблюдали Лещев, водитель, бледный, как мел, и несколько других солдат, перевозивших пищу на аэродром. Один из гаишников расспрашивал стайку мальчишек. Лазарев с трудом вытянул из Лещева, что мальчик пострадал довольно серьезно, но опасности для жизни нет. Обошлось без сотрясения мозга, хотя нога, кажется, сломана, окончательно все будет ясно в больнице.
-Судя по всему, пацаны сами виноваты, - охотно рассказывал Лазареву милиционер. - В футбол играли, не глядя на дорогу выскочили. Солдат ваш скорость не превышал, перехода тут нет. А этот ваш старший лейтенант странный какой-то. Учил нас, где тормозной путь начинать замерять. Там еще протектор катился, отчетливые следы, а вон где только "ЗИЛ" тормозить начал. Если по его считать, то скорость больше сотни получается, ваша старая мандавошка при всем желании никогда так не разгонится.
-Леха, ты зачем в ментовские дела полез? - тихо поинтересовался Лазарев. - Они без тебя знают, как скорость замерять. Получается все в нашу пользу, пацаны сами виноваты. К чему нам в батальоне ЧП?
-Слушай больше тех ментов! - огрызнулся Лещев. - Сп...ят - недорого возьмут. Я просто спрашивал, как они замеряют, а они уже все перевернули.
Лазарев действовал по всем правилам. Когда милиционеры уехали, он отвез мальчишек в школу и опросил их в присутствии перепуганного директора, который заверил протоколы опроса детей. Вернулся к месту происшествия, обошел близлежащие дома и переговорил с их жителями, так что получил некоторую дополнительную информацию, которую тоже оформил в виде протоколов допроса свидетеля. Перед обедом, когда пищевозка вернулась с аэродрома, дознаватель допросил водителя и всех остальных солдат, сидевших в кузове. Картина вырисовывалась довольно отчетливая, скорее всего, прокуратура должна была дело прекратить. Тем не менее, Лазарев в соответствии с установленным порядком дал телеграмму в военкомат, чтобы личное дело Мамедова выслали в прокуратуру.
Вечером на совещании, которое началось лишь в половине десятого (комбат появился, но опоздал), этому случаю было уделено повышенное внимание. Лещеву припомнили и другие автопроисшествия.
-Разрешите, товарищ майор? - поднялся Лазарев. - По материалам дела здесь скорее всего вина пешехода, рядовой Мамедов не виноват. ГАИ это подтверждает.
-ГАИ пусть что угодно подтверждает, товарищ старший лейтенант! А что в автороте бардак, нам и без ГАИ ясно. В вещевой службе, кстати, тоже. Напомните, какую я вам ставил задачу позавчера насчет прапорщика Купцова.
-Чтобы он заправил для вас газовый баллон.
-И где же газ?
-Вы же знаете, что в нашем доме установка газовых плит запрещена, он по знакомству заправляет. А того человека Купцов не застал.
-Рассуждаете на уровне Мамедова и Новичевского, товарищ старший лейтенант. Не застал! Читайте Устав: приказ должен быть исполнен точно и в срок, и нечего его анализировать. Начальник штаба! За низкую исполнительность запишите в служебные карточки по выговору Купцову и Лазареву. Мамедову трое суток ареста. Замполиту и парторгу срочно готовить документы на исключение Лещева из КПСС. Разболтались все! Завтра совещание тоже в двадцать один тридцать. Товарищи офицеры!
На следующий день Лазарев заступал в наряд дежурным по части. Провел развод, проинструктировал караул и принял дежурство у Сахарова. Все оказалось в наличии. Через полчаса в дежурную комнату пришел Сапунов со своим журналом, попросил Лазарева открыть сейф и начал пересчитывать пистолеты и патроны.
-Ты не обратил внимание, Лобанов наш совсем чокнулся? - усмехнулся он.
-Да, будто шлея какая под хвост попала, - хмуро отозвался Лазарев. - Не за х.. выговор впердолил. Вот накатаю "телегу" прокурору, что наказал, мудак, за свои шкурные дела, будет знать!
-Ты, дознаватель! В служебной карточке что написано? За низкую исполнительность! Черта с два ты что прокурору докажешь!
-Да пошли они на х..! Пусть себе жопу тем выговором вытирает!
-Вот это правильно! Кстати, вчера видел я его на пустыре, когда с совещания шел, которого не было. Как моль брел, блатные песни распевал: "Письмецо от внука получил Федот, внук его, как сука, в лагере живет". Чуть не падал. Я в курилке сегодня после построения рассказывал, тебя не было. Все подыхали со смеху.
-Вот ведь козел! - засмеялся Лазарев. - И еще нам мозги канифолит!
-Слушай, пистолета не хватает! - на лбу Сапунова сразу выступили капли пота, от веселья не осталось и следа.
-Хорош п...еть! Я все у Сахарова принял, комар носа не подточит. Смотри в журнал, шесть пистолетов на выдаче, сорок шесть в сейфе. Давай еще раз пересчитаем.
-Да уже три раза пересчитал. У тебя все правильно. Да только у меня числится по журналу не пятьдесят два, а пятьдесят три.
Начали проверять снова. Сапунов ушел в штаб и устроил сверку по другим документам. Через полчаса позвонил Лазарев.
-Что, нашел?
-Да будто провалился куда этот чертов пистолет!
-Давай сверим по номерам, вдруг какой-то дважды у тебя учтен.
-Хорошо, сейчас приду.
Сапунов только сейчас заметил, что в кабинете у него стоит особист, неизвестно когда незаметно вошедший, и внимательно прислушивается к телефонному разговору.
-Вы что, пистолет потеряли? - зловеще спросил он.
Сапунов быстро пояснил ситуацию, и они вместе отправились в комнату дежурного по части. Через полчаса кропотливой проверки Сапунов с облегчением вздохнул:
-Слава яйцам, все в порядке. Мария Ивановна у меня немного перепутала. Вот, смотрите, пистолет РА 3269 капитан Козлов перед заменой сдал, а майор Лихоткин получил. А в журнале до сих пор и с Козлова не списано.
Особист удостоверился, что все верно, и, нехорошо ухмыльнувшись, ушел.
-Пойду сейчас дома грамм триста врежу. Чуть не влип по глупости! - сообщил после его ухода Сапунов.
Ночью Лазарев привычно не раз пересчитывал спящих солдат. Далеко за полночь он съездил на аэродром, проверил караул. Все там было в порядке, но по возвращении в одном из изолированных казарменных помещений, выделенном под карантин, он не досчитался двух молодых солдат, которые в ближайшее воскресенье должны были принимать присягу. "Рановато им еще по самоволкам бегать, - подумал дежурный. - Что-то здесь не чисто". Он взял список, фонарик и принялся внимательно разглядывать лицо каждого спящего солдата (хоть их в батальоне и служило более двухсот человек, менявшихся на четверть каждые полгода, благодаря частым нарядам практически все офицеры знали каждого из них в лицо и по фамилии). Вскоре нехитрый трюк раскрылся: оба молодых спали на койках старослужащих. Лазарев вернул их на свой этаж и отругал дневального и дежурного по роте. Как ни старался он поймать беглецов с поличным, все равно обнаружил их лишь под утро безмятежно спящими: видимо, проскочили в казарму, когда офицер уходил проверять автопарк. Оба все отрицали: дескать, спали здесь всю ночь.
-Х.. вы угадали, ребята! - зловеще предупредил их Лазарев. - Утром после построения пойдем к комбату, он с вами разберется.
Однако судьба пришла на помощь офицеру еще раньше. Задолго до построения в казарме появился пожилой мужчина и начал жаловаться, что у него солдаты сняли ночью зеркало с автомобиля, в котором он спал: приехал в командировку, а гостиницы в поселке нет.
-Как вы узнали, что это солдаты? - поинтересовался Лазарев.
-В черном были, как ваши, в технических комбинезонах.
-Хорошо, проверим.
Лазарев дал команду дневальному, и вскоре оба ночных беглеца стояли в комнате дежурного по части.
-Эти?
-Точно, эти! - охотно подтвердил водитель.
-Хорошо, быстро напишите бумагу, что опознали солдат, подойдете после девяти, командир части примет решение.
Когда мужчина ушел, Лазарев победоносно посмотрел на жалко выглядевших солдат, хотя прекрасно понимал, что показаниям водителя грош цена: не мог он в темноте разглядеть и запомнить лица воров. Если бы дежурный действовал по правилам, водитель ни за что не опознал бы ночных самовольщиков.
-Товарищ старший лейтенант, врет он, не трогали мы его машину.
-Это вы прокурору расскажете! А я ему еще добавлю, что вы молодых вместо себя на койки положили и всю ночь отсутствовали, плюс заявление этого дядьки. Так что не завидую я вам, ребята.
-Товарищ старший лейтенант, не надо этого. Были мы в самоволке, но машины никакой не трогали, не видели даже.
-Не верю! Кто это подтвердит?
Не моргнув глазом, солдаты назвали адрес и имена женщин. До построения еще оставалось время, и Лазарев не поленился съездить на дежурной машине в названную квартиру. Оказалось, что ее снимают несколько девушек, которые ничего "не знали" ни о каких солдатах. Лазарев сделал вид, что уходит, и весело "проболтался":
-Так я и знал, что врут! Теперь года по два точно получат! Спасибо, девушки, за помощь.
Однако его не отпустили, разговор сразу принял другое направление. Девушки согласились даже подписать протокол допроса, который запасливый дознаватель прихватил с собой. Стало ясно, что солдаты появились на "блат-хате" в два часа ночи, а ушли в пять утра. Водитель же сообщил, что обокрали его около четырех.
После построения, на котором оба самовольщика сразу получили от Дубова (Лобанов снова исчез) по трое суток ареста, когда обворованный водитель снова пришел, Лазарев соврал, что заявление по ошибке порвали, нужно провести опознание еще раз с соблюдением всех правил, чтобы оно имело юридическую силу. На этот раз он построил человек десять солдат, и мужчина указал на совершенно других, которые тут же начали громко возмущаться, поскольку только что вернулись с аэродрома, где дежурили всю ночь. Водитель растерялся, и Лазарев отправил его в милицию, поскольку опознать никого он не смог.
Часы показывали уже почти десять, дежурный по инструкции еще час назад должен был лечь спать. Глаза склеивались после бурной ночи, и он с наслаждением растянулся на жестком топчане, не снимая ни портупеи с кобурой, ни сапог, как это и предписывал Устав внутренней службы. Уже через полчаса появился дневальный, и Лазарев, не открывая глаз, обложил его нехорошими словами. Солдат ничуть не обиделся и пояснил, что дежурного по части срочно вызывает начальник штаба.
-Львович, что за х..ня, поспать не даете, - недовольно пробурчал Лазарев, входя в кабинет капитана Павлюченко.
Однако тот жестом велел Лазареву садиться, поскольку в этот момент распекал начальника пожарной команды лейтенанта Паукова, который вновь был под хмельком.
-Ну сколько, Игорь, можно с тобой говорить об одном и том же? Опять под суд чести захотел? Одного мало? Как тебя тогда в комсомоле сохранили, ума не приложу. Говори спасибо, что Лихоткин в отпуске был. Все мы выпиваем, но не на службе же! А горбачевский указ никто не отменял!
-Павел Львович! - проникновенно начал Пауков и тут же словно обрубил. - П...а и сволочь!
Лазарев засмеялся, а Павлюченко тяжело вздохнул, безнадежно махнул рукой, велел идти Паукову на свой объект и никому не показываться на глаза. После ухода лейтенанта он, наконец, повернулся к дежурному по части.
-Спать будешь дома с женой, - прокомментировал он слова Лазарева. - Ты административное расследование по недостаче в столовой куда дел?
-Ё... твою мать!!! Вчера же принес, положил вам на стол, вот оно!
Лазарев показал на документы, лежащие прямо перед глазами Павлюченко.
-А, точно! Ладно, иди спи дальше.
Проклиная про себя начальника штаба последними словами, дежурный вернулся на топчан, заперевшись на всякий случай в комнате. Ровно в час дня дневальный осторожно постучал в дверь, и Лазарев отправился в солдатскую столовую. Котельная была закрыта на летний профилактический ремонт, пара в столовой не было, так что пищу готовили в полевых кухнях. Повар, рядовой Алахвердиев, подал ложку, и Лазарев попробовал содержимое каждого котла.
-Что же каша у тебя пригорела? - слегка поморщился он.
-А, таварыш страшный лэтэнант, агонь сильно бальшой печка жгли.
-Мешать нужно было хорошо! Ладно, в принципе, все съедобно.
Лазарев расписался в журнале под автографом доктора, разрешив выдачу пищи, и встал у входа в столовую, наблюдая, чтобы солдаты шли строем и не создавали толчеи на крыльце. Время от времени он посмеивался, вспоминая, как с полгода назад расследовал драку повара Алахвердиева и водителя Мамедова. Солдат написал объяснительную, которую Лазарев до сих пор хранил в папке: "Прихадил мамет абет писта давал прихадил ужин снова писта давал". Естественно, ту объяснительную пришлось переписывать, и Алахвердиев выдвинул другую версию: "Прихадил маметов со мной шутка играл его рука мой лицо расцарапал". Неожиданно дежурный увидел заместителя военного прокурора майора Трифонова с незнакомым капитаном, видимо, следователем. Трифонов не узнал Лазарева, с которым виделся в прокуратуре мельком лишь два-три раза, и проследовал в столовую. Минут через десять туда пригласили и дежурного по части. Трифонов хмуро показал ему котелок с кашей, где на самом видном месте красовалась сваренная мышь.
-Как вы контролировали выдачу пищи?
-Врач удостоверил ее качество. Каша немного пригорела, но съедобная, так что выдачу пищи я разрешил и не вижу оснований для другого решения.
-А эту зверюгу вы не видите?
-Наверное, в крупе сидела, а повар проглядел.
-С поваром и дежурным по столовой я еще потолкую, а с вами разговор особый.
После обеда Лазарева вызвал Лобанов. В кабинете командира сидели и оба офицера прокуратуры.
-Опять ты, Лазарев, всю службу завалил? - хмуро спросил комбат, стараясь не дышать на Трифонова. - Я же тебе только что наложил взыскание за низкую исполнительность. Теперь даже с нарядом справиться не можешь. Что прикажешь с тобой делать? Из армии уволить?
-Напишите объяснительную, как вы несли службу в наряде, - добавил Трифонов. - И не смотрите волком. Не справляетесь с обязанностями, так умейте отвечать за это.
Лазарев нервно взял ручку и начал подробно описывать, как получал инструктаж у начальника штаба перед заступлением в наряд, как проводил развод, как инструктировал караул и какие задавал вопросы. Подробно описал вечернюю поверку и ночные подсчеты солдат. Особняком стояло расследование самовольной отлучки. Не забыл сослаться на Устав, определяющий дежурному четыре часа отдыха и инструкцию по части о том, что этот отдых предусматривается с девяти до тринадцати - как раз во время приготовления обеда. Комбат и его гости более получаса ждали, пока дежурный испишет четыре листа. Он еще не закончил, когда в кабинет вдруг постучали, и в дверь робко вошел солдат.
Любанов рассеянно кивнул, и Оманов на ломаном русском начал пересказывать историю, которую хорошо помнили в батальоне. Несколько месяцев назад Оманов был за рулем под хмельком и в результате опрокинул грузовик в кювет. В кузове тогда сидели несколько человек, которые, хотя машина перевернулась, отделались, как ни странно, легким испугом и царапинами. Но Оманову написали письмо на родину. Ответ расстроенного отца зачитывали на построении, и солдат плакал: он опозорил семью на весь кишлак. Солдат рассказал, что на днях он получил еще одно письмо с неприятным известием: из опозоренного дома к своим родителям ушла жена Оманова. Теперь он по простоте душевной хотел, чтобы прокуратура помогла взыскать с командования части, по вине которого якобы это случилось, три тысячи рублей, которые отец Оманова перед свадьбой заплатил в качестве калыма. У Лобанова отвисла челюсть, а Лазарев не выдержал и расхохотался. Трифонов посмотрел на солдата с явным недоумением.
-Товарищ рядовой, какой калым? У вас в Узбекистане что, советской власти нет? Какие-то средневековые обычаи! Чтобы я вас больше не видел и не слышал!
Лобанов уже сориентировался, и в кабинете после его звонка появился замполит части, которого быстро ввели в курс дела.
-Товарищ майор, проведите с данным солдатом беседу. Он неправильно понимает политику партии и правительства.
Оманов сразу съежился под суровым взглядом Лихоткина, который повел солдата в свой кабинет. После этого вновь принялись за Лазарева. Комбат бегло просмотрел четыре мелко исписанных листа и передал Трифонову, который не глядя убрал их в папку.
-Я бы тебя снял с наряда, но не хочется никого дергать на три часа, - сказал Лобанов. - Видите ли, спать ему положено! В Уставе сказано - не более четырех часов! Так что менее можно. Что-то у нас дежурные по части красиво живут: в восемнадцать уже дома. А за халатное исполнение служебных обязанностей объявляю вам строгий выговор.
-Есть строгий выговор! Разрешите идти?
В казарме Лазарев зарычал на дежурного по роте, увидев едва заметную травинку, упавшую, видимо, с солдатского сапога. Уже через пару минут сержант сам стоял у тумбочки, а оба дневальных с необычайной резвостью мыли пол. Разрядившись таким образом на ни в чем не повинных солдатах, офицер немного успокоился, но его тут же вновь вызвали в кабинет командира части. На этот раз речь пошла о вчерашнем автопроисшествии и о его расследовании. Лазарев передал пухлую папку со всеми собранными материалами Трифонову, но тот не стал их читать, как и объяснительную.
-Какой дознаватель, такое и расследование, - глубокомысленно отметил он, а комбат заявил, что дальше это дело будет вести Сапунов.
Через несколько часов он как раз принимал у Лазарева дежурство, и тот долго пересказывал своему сменщику, как всю ночь гонялся за самовольщиками, а вместо благодарности за усердную службу получил взыскание и репутацию разгильдяя из-за рястяпы-повара.
-Брось ты, Толя, переживать! - успокаивал его Сапунов. - Учись пофигизму у Лехи Лещева. Выговор? Засуньте в жопу! Строгий выговор? Положите на полку!
-Что-то сильно не понравился мне вчера Лещев, - задумчиво произнес Лазарев.
-А что?
-Да как-то странно он себя вел на месте автопроисшествия... Впрочем, нет, наверно, показалось. Это я так просто. Ладно, воюй с бандой, а я пошел отсыпаться. Сегодня почти не дали глаз сомкнуть, голова, как чугунная, а тут еще эти два хера-майора. Тьфу!
Не успел новый дежурный принять наряд, как его вызвал майор Лихоткин. Входя в кабинет замполита, Сапунов столкнулся с выходившим оттуда особистом. Следом появился Сахаров, который привел своего дневального, рядового Бойченко. Замполит был явно не в духе.
-Этого солдата я снимаю с наряда и объявляю ему от имени командира части сутки ареста, чтобы на вопрос о том, где находится командир роты, не отвечал "а х.. его знает". Замените его немедленно. Как вы оба инструктировали суточный наряд?
-Такому ответу, вообще-то, я его не учил, - весело ответил Сапунов. - Что же ты, Бойченко, матом по телефону ругаешься, как маленький? А потом этими же руками хлеб будешь брать!
Солдат прыснул, а замполит побагровел и велел ему возвращаться в казарму в ожидании выводных.
-Сахаров, воспитательная работа у вас в роте не на высоте, - продолжил Лихоткин. - Правильно командир говорил на партийном собрании. И ничего вы толком не знаете, что у вас творится. К примеру, драка между Равшановым и Ахметовым в карауле месяц назад, когда оба с синяками ходили. Что вы тогда выяснили?
-Они из одного кишлака, а девушка Ахметова начала писать письма Равшанову, тот случайно нашел их у него в тумбочке. Поссорились и подрались. Дело житейское.
-Все не так было. Они действительно поссорились и ругались ночью по-узбекски. Проснулся ваш старослужащий Тимошенко, слушать ему их надоело и со словами "что это вы там про меня п....те?" избил обоих. А дело было в карауле! Могло все закончиться стрельбой.
-Я разберусь с Тимошенко, - пообещал Сахаров. - Но откуда у вас эти данные?
-Ничего как раз ему не говорите. Информация неофициальная, доказательств нет. Просто держите его на контроле. А у вас, Сапунов, одни смехуечки на уме. Очень несерьезно относитесь к делу. Даже учет оружия запущен, часами ищите пистолет, которого нет. Проступок дневального обратили в шутку.
-Что делать, если в армии матом не ругаются, а разговаривают!
-Перестаньте паясничать и возвращайтесь в казарму, несите службу, как положено. Иначе и вас сниму с наряда.
-Откуда же он все это узнал? - задумчиво спросил Сахаров, когда они с Сапуновым вышли из штаба.
-Особист у него был перед нами, вот и рассказал все, что узнал от своих стукачей. Комсорг наш, Чернобородов, говорил, что на совещаниях политработников Лихоткин после каждого разговора с особистом выпендривается, как хорошо знает обстановку, а они, дескать, нет. Да и как я пистолет искал, тоже только особист мог ему капнуть.
Через несколько минут в казарму позвонил комбат и велел построить всех солдат в восемнадцать сорок пять перед ужином. Сапунов в точности выполнил указание, но часы показывали уже девятнадцать, а майора Лобанова все еще не было. Солдаты начали тихо роптать: ужин уже начался. Сапунов прикрикнул "отставить разговоры!", но через десять минут все же дал команду всему батальону следовать в столовую, а сам привычно встал у крыльца. Вскоре на плаце перед входом в столовую затормозил "УАЗик", из которого выбрался командир части.
-Почему личный состав не построен? - жестко спросил он.
-Построение было назначено на восемнадцать сорок пять, но вас не было. Ждали двадцать пять минут, ужин уже начался. Я принял решение направить личный состав на прием пищи.
-Ты, оказывается, совсем слабак! - презрительно процедил Лобанов. - Ладно, построишь всех после ужина.
Оказалось, комбат собирался дать солдатам указания перед присягой, которая предстояла послезавтра, в воскресенье. После получасового наставления солдаты, наконец, были отправлены на отдых в казарму. По окончании вечерней поверки, когда все угомонились после отбоя, Сапунов отправился с проверкой в автопарк. Едва он вошел, как раздались короткие сигналы "КамАЗа", в котором сидели дневальные. Дежурным по парку был молодой сержант сверхсрочной службы Федорченко. Еще несколько месяцев назад он числился нарушителем дисциплины, но, оставшись на сверхсрочную, сразу остепенился. Он четко доложил о наличии машин и людей: несколько человек с автороты до сих пор ремонтировали свои автомобили. Одного из них, рядового Долгополова, Сапунов не досчитался, но тот тут же появился и объяснил, что был в туалете. Когда офицер уходил, его провожали длинные гудки.
Когда Сапунов уже был у казармы, какая-то тень испуганно шарахнулась в сторону. Дежурный помчался следом и успел схватить кого-то за рукав. Это оказался рядовой Дементьев с аэродромной роты. Под мышкой у него была зажата трехлитровая банка с вареньем.
-Наверное, из столовой несешь? - ядовито поинтересовался Сапунов. - Поэтому решил сразу спрятаться?
Дементьев молчал, и дежурный повел его разбираться в казарму. Там уже находился ответственный по части капитан Комаров, который с недоумением посмотрел на Дементьева с банкой варенья.
-Где ты этого доброго молодца поймал? - поинтересовался парторг у Сапунова.
-Да прямо около казармы. Украл, наверное, у кого-то в поселке из подвала. Не первый уже случай. Я уже двоих за полгода выловил.
-Зайдем-ка в твою комнату.
Дементьеву велели подождать, а Комаров тщательно прикрыл дверь и таинственно прошептал Сапунову:
-Конечно, он вор, но давай не будем его наказывать и докладывать об этом выше. Ты только не рассказывай никому - мне этот солдат кое-чем обязан, так что он нам пригодится. Если тебе будет нужна какая-то информация, когда будешь вести очередное дело, обратишься ко мне, я через него узнаю.
-А толку! Только сегодня Лихоткин Сахарова регулировал, чтобы этими данными не пользовался.
-Насчет Тимошенко, наверно? Ничего, потом на него накинем удавку за какую-нибудь мелочевку. Такой информацией пренебрегать не следует. Так мы договорились?
-Ладно.
-Вот и отлично. Я его сейчас сам отведу обратно, чтобы банку вернул на место.
Когда Комаров и Дементьев ушли, Сапунов надолго задумался. Его беспокоили короткие и длинные гудки во время посещения автопарка. Наверняка кому-то водитель подавал условный сигнал, и скорее всего припозднившемуся Долгополову. Дождавшись, когда Комаров привел обратно нарушителя и тот улегся спать, Сапунов вновь отправился в автопарк.
На этот раз он незаметно проскользнул сквозь щель в ограждении, которую командование автороты несколько раз заделывало, но которая постоянно появлялась вновь: солдатам было лень делать большой круг в обход автопарка. Дежурный подкрался к "УАЗу" Долгополова и услышал женский смех в салоне. Сапунов дернул за ручку, но дверца оказалась запертой. В ту же секунду смех прекратился, а солдат буквально вынырнул из салона в кабину. Сапунов метнулся было к нему, но тут же разгадал солдатскую хитрость и развернулся. Сделал он это вовремя: женщина успела выскочить из микроавтобуса и быстро бежала по автопарку. Еще с военного училища Сапунов почти всегда был первым в любом кроссе на сдаче физподготовки, так что ему не составило особого труда догнать и схватить беглянку. Это оказалась немного пьяноватая симпатичная девушка лет двадцати.
-Знакомая птичка! - усмехнулся Сапунов. - Который раз я тебя ловлю, Ирочка?
-Ответ неправильный! Я тебя поймал в третий раз. Два раза тебя ловил капитан Сахаров и еще два раза старший лейтенант Чернобородов. Может, еще кто тебя задерживал, только не рассказал.
-Ну и что! Может, у нас с Вовкой любовь. Может, мы пожениться собираемся.
-Смотрю, со всеми у тебя любовь. А проникла ты незаконно на охраняемый объект. Пропуска от коменданта у тебя нет, так что придется тебя задержать.
-Какой пропуск! Со стороны автопарка КПП нет!
-Мало ли что нет! Посторонним пребывание на территории части запрещено, так что, Ира, будешь до утра сидеть под замком.
-Товарищ старший лейтенант, отпустите девчонку! - попросил подоспевший Долгополов.
-Отпустить? А ну-ка дыхни! Что, боишься? Тогда пошли в санчасть на пробу Раппопорта!
-Товарищ старший лейтенант, не надо! - взмолился Долгополов. - Ну, выпили мы с ней полбутылки массандры. Не надо в санчасть.
-Полбутылки? Неси оставшуюся половину!
Солдат вернулся с бутылкой, в которой еще оставалось чуть-чуть на донышке.
-Это и есть полбутылки? - усмехнулся Сапунов.
-Так она же не целая была! Я ее в кустах нашел.
-Хватит мне лапшу на уши вешать! Выливай.
Долгополов тут же выплеснул остатки на землю и запустил пустую бутылку через ограждение.
-Молодец! - похвалил его Сапунов. - Иди отдыхай, утром приму решение, а твоя девочка посидит пока под арестом.
Офицер привел девушку в казарму. Она больше не пыталась убежать и пьянела буквально на глазах. Дежурный по роте, давясь от смеха, запер ее в темной каптерке, и Сапунов сразу отобрал у него ключи. Не успел он устроиться в своей комнате, как увидел, что один из солдат поднялся с постели, подошел к запертой двери и нагнулся к замочной скважине. Сапунов незаметно вышел, показал кулак дневальному, который готов был в любую секунду расхохотаться, глядя, как дежурный по части подкрадывается к согнувшемуся у каптерки солдату. Длинная цепочка, на которой висели ключи, со свистом опустилась, и солдат с криком подпрыгнул, потирая ушибленные ягодицы. Это был Дементьев. Дежурный по роте и дневальный хохотали во все горло.
-Не спится, Дементьев? - ядовито спросил Сапунов. - Варенье покоя не дает или стояк замучил? Марш в постель, чтобы до утра я тебя не видел! На подъеме лишнюю секунду проваляешься, пи...лей получишь, понял?
Пересчитав спящих солдат, Сапунов, наконец, присел немного отдохнуть, но тут появился Долгополов.
-Товарищ старший лейтенант, не докладывайте про меня комбату. Я после в армии в институт хочу поступать, характеристики нужны из части хорошие: служебная и комсомольская. А если нарушение дисциплины будет, майор Лихоткин комсомольскую ни за что не утвердит.
-А раньше ты о чем думал? Про Драганова, наверно, знаешь, что он из-за своей глупости с мореходкой пролетел, как фанера над Парижем? Чего же жрешь ту массандру и с какой-то шалавой по автопарку шарахаешься? Девка на вид, конечно, что надо, но я ее и с Якубаускасом ловил, и с Мамедовым. Смотри, и ты чего-нибудь словишь, закапает с конца. На хрена она тебе нужна? Подумай. Иди в парк и занимайся со своей машиной, не мешай. Я же тебе сказал, утром решим.
Едва Долгополов ушел, как в казарме появилось двое молодых солдат из наряда по столовой. Один из них тут же метнулся обратно, но через несколько секунд вернулся.
-Это еще что за маневры? - грозно спросил Сапунов. - Ты чего в казарму нес?
-Ничего я не нес. Просто бычок забыл выкинуть, вот и выходил.
-Табаком что-то не пахнет. Скорее, жареной картошкой. Куда уже спрятал?
-Да какая картошка! Наверное, форма в столовой пропиталась, вот вам и кажется.
-Иди купи на базаре попугая, отруби ему голову и е.и мозги, - посоветовал Сапунов солдату. - А мне не надо. Я вас всех насквозь вижу.
Он вышел на лестничную клетку, поднялся на один пролет и около двери на чердак без труда по ароматному запаху нашел котелок. У себя в комнате при свете он определил, что это жареная картошка с мясом.
-Так кому вы ее несли? - поинтересовался он у солдат. - Где продукты взяли, украли?
-Да что там украли! Из остатков это. Пожрать не успели в этом наряде, хотели в казарме, спокойненько.
-Не дедам, значит, несли? - ухмыльнулся Сапунов. - Сказочники! Что ж, голодающие с Поволжья, несите ложки, ешьте здесь. А то в спальном помещении темно. Посмотрим, как вы этот котелок осилите. Третью ложку не забудьте, я вам помогу немного.
Картошка действительно оказалась очень вкусной и даже некстати нахлынувшее воспоминание о мыши в солдатской каше, о которой рассказывал Лазарев, не могло испортить аппетита. Разумеется, объемистый котелок даже троим оказался не по зубам.
-Переоценили вы свои силы, ребята, - подколол солдат Сапунов. - Много слишком приготовили. Пусть у меня стоит, утром отнесете остальное в столовую. Умеете, значит, готовить, а не только прокурору на всяких грызунов в пище жаловаться.
Выждав час, чтобы оставшиеся без "подкормки" старослужащие (хотя они себя не проявляли, но офицер чувствовал, что они не спят и следят за развитием инцидента) угомонились и не устроили незадачливым "поварам" экзекуцию, и резко отчитав по телефону за слабый контроль прапорщика, дежурного по столовой, Сапунов отправился на аэродром для проверки караула. Вернувшись, уже в пять утра он вызвал к себе Долгополова на его "УАЗе".
-Значит, ты не хочешь, чтобы о твоей пьянке с бабой стало известно командиру роты и командиру батальона. Хорошо, они не узнают, но только при выполнении двух условий. Во-первых, когда мне потребуется информация о каком-то происшествии в казарме, я должен от тебя ее получить. Только один раз, в качестве постоянного агента ты мне не нужен. Согласен?
-Согласен, - не моргнув глазом ответил Долгополов.
-Во-вторых... Ты с ножницами умеешь обращаться? Товарищей не стрижешь?
-Не пробовал.
-Что ж, надо учиться. Возьми ножницы у дежурного по роте и поехали, покатаемся с твоей кралей.
Сапунов выпустил из-под замка недовольную девушку, которая сразу начала возмущаться:
-Я буду жаловаться в милицию! Какое вы право имеете меня задерживать!
-Кончай трепаться! Я тебя еще не отпускаю. Сейчас поедем в одно место с твоим приятелем.
-В туалет хоть пустите, пузырь лопается. Обоссусь у вас в машине.
-Никуда я тебя не отпущу, терпи как хочешь.
Вскоре они втроем выехали из поселка. Километров через пять офицер велел остановиться и всем выходить из машины.
-Что ж, Долгополов, давай, выполняй второе условие. Потренируйся на даме, сделай ей модную прическу.
Девушка метнулась было в лес, но Сапунов крепко схватил ее за руки.
-Стриги! - грозно рявкнул он.
Солдат схватил ножницы и начал судорожно кромсать волосы подружке. Та горько расплакалась, и у Сапунова даже сжалось сердце от жалости. Но он тут же вспомнил, сколько сил потратил, регулярно гоняясь за непутевой девчонкой по автопарку, и не стал останавливать экзекуцию. Девушка все время пыталась вырваться, но тщетно. Ей удавалось только дергать головой, но от этого стрижка получалась все хуже и хуже. Но вот плач прекратился и вместо него на офицера и солдата посыпалась отборная матерщина. Минут через пять Сапунов остановил Долгополова и с улыбкой посмотрел на его творение. Остатки красивых длинных волос девушки клочьями торчали во все стороны, как у огородного пугала.
-Да, визажист в лице Долгополова явно не состоялся, - ухмыльнулся Сапунов. - Еще учиться ему и учиться. Придется вам, барышня, где-то поправлять причесочку. Заглядывайте еще, может, ваш кавалер к следующему разу и набьет руку!
-Ну и гады же вы оба!
Воспользовавшись тем, что офицер на доли секунды утратил бдительность, девушка вырвалась, запрыгнула в кабину на место водителя, привстала над ним, приспустила трусики и с наслаждением помочилась прямо на сиденье.
-Что ты делаешь, стерва! - заорал Долгополов, подскочил к "УАЗику" и с размаху заехал сапогом по изящной белой попке.
Девушка упала, стукнувшись лицом об лобовое стекло. Над ее бровью сразу выступила кровь. Сапунов не вмешивался. Девушка опомнилась, подтянула трусы, выскочила из кабины, с ненавистью плюнула в лицо солдату и кинулась бежать. Офицер хохотал во все горло, а Долгополов, тяжело вздохнув, полез за тряпкой, чтобы навести порядок в кабине.
-Пусть теперь потопает пешочком, - сказал Сапунов, когда они, наконец, отправились обратно. - И дорогу в автопарк забудет.
* * *
Воскресным вечером противно завыла сирена, не умолкая минут пять. Десятки солдат-посыльных, держа карточки с адресами в руках, с громким топотом рассыпались по всему гарнизону. Навстречу многим уже бежали офицеры и прапорщики с "тревожными" чемоданчиками и противогазами. Все знали, что вскоре должны начаться учения округа, так что были готовы к "внезапной" тревоге и никуда не уходили из дома. В ОБАТО в этот день дежурил старший лейтенант Чернобородов. Это оказалось весьма кстати, поскольку его обязанностью при объявлении тревоги как раз была подмена дежурного по части. Он привычно записывал время прибытия каждого, выдавая пистолеты и патроны. Все хорошо знали обязанности и быстро направлялись на свои объекты. Главной задачей было приведение в боевую готовность полка, и для этого части обеспечения трудились в поте лица, доставляя летчиков и техников на аэродром и выделяя множество спецавтомобилей для подготовки техники. В каждую эскадрилью отправляли АПА (аэродромный передвижной агрегат), воздушную, кислородную, азотную машины, тягач и прочий специальный транспорт. На все самолеты подвешивали ракеты. Техники при необходимости дозаправляли разнообразные системы, специалисты проверяли работоспособность самолета под током, после чего летчики занимали готовность.
Почти все офицеры и прапорщики ОБАТО тоже трудились на своих объектах на аэродроме. После приведения всех частей в полную боевую готовность поступила команда ожидать дальнейших указаний, и многие предпочли собраться в курилке автопарка. Тем для обсуждения оказалось более чем достаточно. Долго хохотали над рассказом о парикмахерском опыте Сапунова.
-Смотри, Стас, пожалуется эта проблядь в милицию, затаскают!
-Да х.. она будет жаловаться! Ее и слушать никто там не станет!
-Стас, что же ты растерялся, надо было сначала самому вдуть ее, а потом выгнать к чертовой бабушке!
-Я себе не враг, - ответил Сапунов. - Потом, может, напрямую в венерологический диспансер топать придется.
-А как же те шлюхи, что от вас как-то голыми уходили? - засмеялся Лазарев. - До сих пор весь поселок в восторге!
-Те замужние были, к тому же проверенные - в общепите работают, - пояснил Сапунов. - Между прочим, перед молодой женой из-за них ответ пришлось потом держать, нашлись болтливые доброжелатели. Кое-как отбрехался. На полковых холостяков свалил.
-А мне Серега Телегин с полка говорил как-то, что ему из-за вас тоже пришлось перед женой оправдываться! - расхохотался Лазарев. - Ну и удружили вы друг другу!
-Ничего ты, Стас, не понимаешь! - вступил в разговор прапорщик Волков. - Хоть бы за щечку ей дал! И чего мне она никогда не попадается, когда дежурным по парку хожу!
Покончив с этой интересной темой, вновь привычно принялись перемывать косточки комбату. Накануне в субботу он проводил очередное совещание, на котором заявил, что не может быть офицера без взысканий, поскольку такое положение означает, что подобный военнослужащий бездельник: не ошибается тот, кто ничего не делает, за ошибки должны быть наложены взыскания, а бездельников в батальоне быть не может. После столь блестящих логических умозаключений прямо на совещании были проверены все служебные карточки, и те, у кого взысканий пока не было, тут же их получили. Например, по выговору было объявлено Сапунову за плохой учет оружия, Сахарову за слабую работу по подготовке суточного наряда, парторгу Комарову за отсутствие в партбилете начальника штаба отметки об уплате членских взносов. Комаров напрасно рассказывал, что несколько раз просил Павлюченко принести партбилет. Нашлись похожие причины еще для нескольких человек.
В воскресенье утром на присяге Лобанова снова не было, а вечером на тревоге он появился под явным хмельком, предпочитал особо не показываться на глаза подчиненным и руководил в основном по телефону. Уже было известно, что командир полка поблагодарил комбата за четкую работу ОБАТО по тревоге. Прошел и еще один слушок: проверяющие с дивизии тоже остались довольны и вроде бы велели готовить документы на присвоение Лобанову долгожданного звания подполковника.
-Что-то я сомневаюсь, что он его получит! - глубокомысленно заметил Сапунов. - Товарищи прапорщики не дадут соврать, сколько уже было комбатов, все майорами оставались. Не зря местная народная мудрость гласит: "Может ли командир нашего ОБАТО стать подполковником? Да, может, если приедет к нам полковником".
Все засмеялись, хотя слышали эту избитую "истину" уже сотни раз.
-Учись, Леха! - вновь принялась за воспитание сразу помрачневшего при известии о возможном поощрении комбата Лещева курилка. - Вот как надо служить! Пришел на построение, на совещание, пи...лей всем пораздавал, ушел, напился, снова пришел, пи...лей еще выписал - и отличник! Благодарность, звание! А ты вечно как в штаны насравши ходишь. Теперь вот еще из партии выгнать хотят.
-С тем же успехом всех повыгонять можно, - огрызнулся Лещев. - Толю Лазарева за газовый баллон, Стаса Сапунова за пистолет-привидение. Зае.утся они пончики глотать! Эх, давно бы ушел из армии, да очень цирк люблю!
-Цирк уехал, клоуны остались, - подхватил Сапунов. - Куда только Горбачев смотрит? Сколько генералов ни приезжало, одни помойки да травка на уме. Потому и идет с Афгана только груз двести, а духам хоть бы х.. Получит Васильич "подпола", через десяток лет станет генералом, а сам дуб дубом, только е..ть умеет. Зато виртуозно и с удовольствием! Чем не генерал! Как в анекдоте про вечер встречи с выпускниками. Кто инженер, что сантехник, кто токарь, а Вовочка - генерал! "Вовочка, как же так, ты же в школе ничего не знал!" "А я и сейчас ни х.я не знаю, но чтобы к утру все было сделано!" Куда ты, Леха, денешься с подводной лодки! Будишь трубить до дембеля, как тот рекрут! Вспомни, сколько в гарнизоне было судов чести с решением ходатайствовать об увольнении из армии всяких алкашей? Уволили хоть одного, пока Горбачев антиалкогольный указ не издал? Игорек Пауков один чудом уцелел. Думаете, где он? Только что видел: пошарахался здесь немного, и уже сидит у себя в пожарке, глаза по залупе. Учения, не учения - все по х.. Тихонько так сидит, на глаза не попадается - приспособился парень! А если из армии за пьянку выгонят, потом нигде на работу не возьмут, разве что старшим помощником младшего дворника. Так что служи, Леха, и не выё.....ся!
-Пусть бы эти е...ри-перехватчики наши погоны надели и на наши должности сели, - мрачно откликнулся Лещев. - Если из этого говна конфетку сделают, тогда мы и впрямь козлы. А нет - так нечего и гавкать.
-Ты, Леха, удивил! - засмеялся Сапунов. - Вот это речугу толкнул! На партсобрании бы так выступал! И не пришлось бы Сахарову за тебя заступаться.
-А помнишь, как Сахаров аж ох..л вчера, когда за Бойченко выговор схлопотал. Такой взгляд был, будто сейчас Лобанова на дуэль вызовет, - напомнил Волгин. - Дождется Васильич, где-нибудь в темном углу сам пи...лей схлопочет. Э, смотрите, кажется, всерьез в войну начинаем играть!
Все привыкли, что на учениях обычно только занимали готовность и несколько дней жили на аэродроме. Но на этот раз на ЦЗТ, куда выкатили целую эскадрилью (правда, уже без боевых ракет, хотя на некоторые самолеты подвесили учебные) что-то намечалось. Забегали техники, летчики занимали места в кабинах. Стартовое звено из четырех самолетов готовилось к вылету. Гудели двигатели, и разговор в курилке прекратился сам собой: кричать никому не хотелось. Все издали наблюдали, как четверка истребителей дружно порулила на старт. Первая пара выехала на взлетную полосу и расположилась пеленгом. Весь батальон сразу выбрался из курилки поближе к ЦЗТ, чтобы полюбоваться захватывающим зрелищем (довольно редким на обычных полетах), когда два самолета взлетали одновременно. Вот они начали разбег, ускоряясь, понеслись все быстрее, но вдруг оба выпустили тормозные парашюты и с большим трудом сбросили скорость в самом конце полосы. Вторая пара следом медленно прокатилась по полосе, и вскоре все звено вернулось на ЦЗТ. Летчики покинули кабины и ушли в свой домик. Через полчаса поползли слухи о неком ЧП в одном из полков дивизии, а еще через некоторое время стали известны подробности: нетрезвый солдат на АПА протаранил на старте два "СУ-15". По предварительным данным серьезно повреждены конуса, но восстановить самолеты можно. Виновник происшествия попал в госпиталь с переломом руки, теперь его, видимо, ждет трибунал.
-Пи...ц тамошнему комбату! - злобно сказал Лещев. - Теперь снимут, как миленького. Толя, а как там с моим Мамедовым дело обстоит? Что прокурор и следователь решили?
-У Стаса спроси, - мрачно отозвался Лазарев. - Меня из-за той мыши в каше записали в распи..яи и от дела отстранили. И наш мудак хоть бы слово в защиту сказал! Е..л я в рот больше в наряде за самовольщиками всю ночь бегать! Буду отсыпаться, а потом у поваров над душой стоять.
На этом разговор прекратился: Дубов передал команду Лобанова провести стопроцентную проверку всего личного состава срочной службы, и все отправились к своим подразделениям.
* * *
Ночь все части авиационного гарнизона провели на аэродроме. Больше попыток совершить полеты не предпринималось. А утром произошла большая неприятность.
-Ищите, щеглы! - тихо, чтобы не услышали офицеры, наставлял обоих дневальных дежурный по парку младший сержант Татаринов. - Куда вы их могли сунуть? Это же трибунал! Пацанов поспрашивайте, может, пошутил кто, увидел, что дрыхнете с автоматами.
Поиски ничего не дали, и Татаринов был вынужден доложить Чернобородову о таинственном исчезновении двух автоматов. Доклад пошел по всем инстанциям, и через пару часов поступило сенсационное сообщение: командующий округом принял беспрецедентное решение о прекращении учений. Двух ЧП за одни сутки показалось ему слишком много. Еще через пару часов все части были приведены в исходное состояние. Самолеты вернулись на стоянки, ракеты в хранилища, а офицеры, прапорщики и солдаты всего гарнизона приступили к поискам пропавшего оружия. Под руководством командиров проверялись все объекты, прочесывалась местность вокруг аэродрома.
После обеда приехали следователи прокуратуры во главе с Трифоновым, которые совместно с особистом лично проверили комнаты хранения оружия всего гарнизона, а также автоматы и пистолеты, выданные суточному наряду и дежурным силам. Вскоре приземлился самолет с комиссией во главе с генералом Стрепетовым, присланной командующим округом для расследования происшествия. К вечеру, когда стала ясной бесплодность всех проведенных мероприятий, Стрепетов велел прекратить прочесывание местности и до отбоя заниматься наведением порядка.
Сапунов привел несколько солдат на свои склады вооружения и боеприпасов и отдал шутливую команду:
-Берите грабли и метите! А то развели бардак, как свиньи в берлоге!
Солдаты посмеялись и неторопливо принялись за дело, а офицера вскоре вызвали в штаб батальона. Там в классе собрались представители прокуратуры, особист, генерал Стрепетов и все нештатные дознаватели гарнизона.
-Почему у вас можно спокойно украсть оружие у спящего дневального, мы еще разберемся, - заявил генерал. - Сейчас задача - срочно найти автоматы. Пожалуйста, товарищ майор, инструктируйте данный личный состав.
-Вы лучше знаете местные условия, - начал Трифонов. - Так что прорабатывайте все версии, даже самые нелепые. Скорее всего, кто-то неудачно пошутил и теперь боится признаться.
-Да уже давно бы подбросили автоматы! - сказал Сапунов. - Тут наверняка действовали с умыслом: продать или нагадить.