Юленька сидит на кухне, собирает в стакан рифмы, у Юленьки в горле ком, а во рту сухо. От Юленьки муж ушел, ушел тихо, только притворенная им дверь стукнула как-то глухо, и перед глазами замаячила маленькая черная муха. Ну и пусть идет, и пусть ему ни пера, ни пуха, думает Юленька, она ведь еще совсем не старуха, ей всего-то еще тридцать пять.. А как рада будет свекруха, пусть забирает сынка своего, паучиха! Юленька смеется и опрокидывает стакан лихо - а чего же ей горевать? У Юленьки как-никак два высших, девяносто - семьдесят - девяносто два, таких, как Юленька, не бывает лишних, у Юленьки загранпаспорт есть и права, а теперь еще и свобода, так что кружится голова, и перед глазами мелькают года и слова, и хорошо, что так вышло, и разве она не права, что не стала удерживать своего козла? А на месте боли скоро вырастет молодая трава, и следов не останется никаких, будет много плохих и хороших, совсем других. Юленька совсем не грустит и по-веселому как-то зла. Какое же это счастье, когда можно курить на кухне! Юленька глотает сизый дым и строит планы: как она завтра будет спать, пока не опухнет, потому что суббота и не нужно вставать рано, как она вызовет сантехника и не будет капать вода из крана, зимой обязательно слетает в отпуск в теплые страны, переслушает все диски "Металлики" и "Нирваны" - теперь ведь некому ей мешать! И так весело ей, что даже странно - кто бы знал, что будет так здорово, когда мир рухнет, когда сигарета в хрустальной конфетнице совсем потухнет и можно будет начать жизнь заново в тридцать пять! Юленька думает, что нужно обязательно поменять работу и родить дочку, а лучше двух - как получится, и первым можно заняться завтра, и пусть суббота, а со вторым ни в коем случае не спешить, чтобы потом не мучиться, а о бывшем думать она отучится, она же всегда была такая умница, и жизнь ее снова вихрем закрутится, подхватит под руки, понесет вперед. Сидит Юленька, от счастья щурится, и уже захватило ее чувство полета, и остались за притворенной дверью чужие заботы, так лети же, Юленька, ветер ждет!