Айгы! В черном чуме старый Ёркух живет, со своей старухой-женой живет. Нога у Ёркуха одна, рука у Ёркуха одна, и зуб во рту один. Кто Ёркуха повстречает, тому худо будет, шибко худо.
- Нет еды. Ты из черного чума никуда не ходил, никого не добыл. Некого есть.
Ёркух сердится:
- За чумом в снегу охотник лежит, давно лежит. Иди, возьми его.
Охотник за черным чумом лежит, все слышит. Чует - помирать пора. Давно лежит, однако: нет сил в ногах идти, нет сил в руках Эйку убивать, Ёркуха убивать. Думает: не хочу пропадать просто так. Взял костяной нож, отрезал себе голову. Думает: пусть голова в родной чум катится, тело Ёркуху достанется.
Катится голова. Навстречу белый заяц:
- Ойхо! Добыча сама в рот направляется!
Говорит белому зайцу голова охотника:
- Хочешь, однако, сначала на улеле тебе сыграю?
Шибко хочется белому зайцу улеле послушать.
- Подними меня, - просит голова. - Рук у меня нет, зубами китовый ус зажму, ты мне лапами поможешь.
Поднимает белый заяц голову, а та ему в лапы зубами вгрызлась. Мечется белый заяц:
- Ойхо! Больно!
А голова ему говорит сквозь зубы:
- Неси меня к родному чуму!
Белый заяц скачет, голова ему лапы грызет. Четверть пути отскакал, упал мертвый. Голова его мясо ест, сил набирается.
Доела, катится дальше. Навстречу белый волк:
- Оргой! Добыча сама в клыки просится!
Говорит белому волку голова охотника:
- Хочешь, однако, сначала на улеле тебе сыграю?
Шибко хочется белому волку улеле послушать.
- Подними меня, - просит голова. - Рук у меня нет, зубами китовый ус зажму, ты мне лапами поможешь.
Поднимает белый волк голову, а та ему в горло зубами вгрызлась. Кружит белый волк:
- Оргой! Отпусти!
А голова ему говорит сквозь зубы:
- Неси меня к родному чуму!
Белый волк бежит, голова ему горло грызет. Четверть пути пробежал, упал мертвый. Голова его мясо ест, сил набирается.
Доела, катится дальше. Навстречу белый медведь:
- Хайя! Добыча сама в пасть идет!
Говорит белому медведю голова охотника:
- Хочешь, однако, сначала на улеле тебе сыграю?
Шибко хочется белому медведю улеле послушать.
- Подними меня, - просит голова. - Рук у меня нет, зубами китовый ус зажму, ты мне лапами поможешь.
Поднимает белый медведь голову, а та ему в брюхо зубами вгрызлась. Ревет белый медведь:
- Хайя! Перестань!
А голова ему говорит сквозь зубы:
- Неси меня к родному чуму!
Белый медведь спешит, голова ему кишки грызет. Четверть пути прошел, упал мертвый. Голова его мясо ест, сил набирается.
Доела, катится дальше. Навстречу белая лиса:
- Айгы! Куда катишься?
Хочет голова белую лису есть, хочет до родного чума добраться. Спрашивает:
- Хочешь, однако, на улеле тебе сыграю?
- Шибко хочу, - говорит белая лиса.
- Подними меня, - просит голова. - Рук у меня нет, зубами китовый ус зажму, ты мне лапами поможешь.
- Если тебя сразу подниму, лапы заняты будут - как стану улеле доставать? - спрашивает белая лиса. - Давай, сначала китовый ус тебе в зубы вставлю.
- Подними меня сперва, - не соглашается голова. - Когда я внизу, как ты до моего улеле дотянешься?
- Хорошо, - говорит белая лиса, - так и быть.
Радуется голова: сейчас белую лису грызть будет, к родному чуму ехать будет.
А белая лиса голову обходит, за затылок пастью берет. Сердится голова, зубами скрипит, а сделать ничего не может. Белая лиса сама голову ест - мозг ест, изнутри до глаз добирается. Съела все, говорит:
- Однако, шибко умный охотник был! Пусть я улеле не послушала, зато ума от его головы набралась.
Бежит белая лиса дальше, довольная. Охотник в родной чум не вернется, весь пропал. Все на этом.