Две недели ожидания, когда точно знаешь, что желанная встреча неизбежна, это много или мало? Не спрашивайте об этом влюбленных. Они не знают ответа и не находят себе места.
Если бы кто-то, похлопав Виталия по плечу, - да тот же Эдик Кушлянский, - сказал ему: "Э-э, да ты влюблен, дружище", Виталий немедленно опроверг бы глупый домысел: "Какой нафиг влюблен?! Всё дело в страсти к авантюре, в остроте ощущений. Как говорят французы, - "шармант".
Кстати, это слово часто употребляет, произнося его с утрированным прононсом, Леночка из Киева. Вряд ли бы Виталий о ней вспомнил, если бы она сама не позвонила. Очень странно, учитывая тот факт, что с ранней юности, а может, и с самого рождения Леночка никогда ничего не делает ни с того, ни с сего. Но... Видимо, несчастная любовь. И с такими красотками, как эта, нечто подобное случается, хотя заяви ей правду, замахала бы руками и списала всё на очередную, неудавшуюся авантюру. Потому, наверное, Виталий и не стал вдаваться в подробности: скучно? Таки скучно! Вспомнила старого приятеля? Ве-ли-ко-леп-но! Он тоже недавно её упоминал, беседуя с одной своей новой знакомой в Египте.
- Как раз хотел тебе позвонить...
- Да ну? - усомнилась Лена. - Значит, мы, как дельфины, читаем мысли друг друга на расстоянии.
"Дельфины" остро кольнули сердце - что-то о них рассказывала Наташа, и - даже - похожими словами.
- Хочу прилететь в Киев, встретиться с одной дамой.
- А-а, - разочарованно протянула Лена.
- Нет, ты не то подумала...
- Что ты оправдываешься? - засмеялась Лена. - С дамой, так с дамой. Все равно позвони, как приедешь.
Виталий любил Киев за спокойную размеренность и сочетание изысканно европейского с исконно русским; обожал Крещатик с его плавной мощью, знаменитыми каштанами, мог часами бродить по вальяжному Печерску или любоваться размашистостью Подола. Вообще в юности он частенько наведывался сюда к другу, и они с "гарными дивчинами" распивали шампанское на берегу Днепра или дразнили милицию тем, что потребляли на свежем воздухе горячительные напитки. Когда, наконец, стражи порядка обращали на них внимание, друг гордо вынимал из пиджака удостоверение сотрудника УВД и пьяно хохотал, пока коллеги извинялись, что помешали культурному досугу.
Но в этот раз Виталий прилетел в Киев по делу, но при этом не забыл и об обещании позвонить Лене. С другой стороны, что может быть приятнее, чем услышать в чужом городе по телефону приятный женский голос?
А Лена ему когда-то очень нравилась и он даже пытался за ней ухаживать.
- Привет, - ответила Лена, и по голосу Виталий понял, что вначале его не узнали. Это было немного обидно...
- Ну, что, окончила свой роман-биографию? - продолжал он как ни в чем не бывало.
- А, Виталик, привет! Уже и книга вышла. И ты ее, конечно, не читал...
- Нет. А что?
- А то, что я не писала обычную биографию, которая славословит моего героя. К тому же он мне дал карт-бланш: пиши, говорит, что хочешь. Главное, чтобы интересно.
- Ладно, - примиряюще сказал Виталий, - интересно так интересно. - Леночка, я, между прочим, уже в Киеве.
- Правда? - спросила Лена, повеселев. - Тогда через часок на нашем старом месте?
- Точно, давай на старом - подтвердил Виталий.
Их любимый небольшой ресторанчик располагался в центре города и поражал обилием аквариумов. Глядя на многочисленных рыб и согревая в ладонях коньяк, Виталий казался сам себе большой золотистой рыбой.
Напротив также грела коньяк и Лена. В обтягивающих светлых джинсах и просторной светлой рубахе мужского покроя она была неотразима. И этот магнетический лоск достигался не искусством декоративной косметики и со вкусом подобранного гардероба - он "шел" изнутри, и мужчины это чувствовали, и Лена знала, что они это чувствуют.
- Знаешь, - вдруг невпопад заметила Елена, - а у морских коньков, потомство вынашивает самец.
- Это как? - удивился Виталий. - "Ах, какой реприманд неожиданный", как говорят в "Ревизоре"...
- Да-да, забирает у самки икринки и вынашивает их в сумке, потом, когда потомство появится на свет, продолжает о нем заботиться. Морские коньки - очень хорошие отцы... Не то, что мужики...
- Между прочим, арабы очень хорошие отцы, - встал на защиту мужчин Виталий. - Вот уж не думал, что ты станешь феминисткой!
- Я говорю сейчас о русских мужиках...
- Пошло-поехало, - шутливо поморщился Виталий, -Ленка, тебе больше не о чем говорить? Посмотри на себя - белокурая, пригожая, умница, чего тебе не хватает?
- Так над чем ты сейчас работаешь? - "сменила пластинку" Елена.
- Так, есть одно любопытное расследование... - Виталий немного замялся.
- Что за расследование, - заинтересовалась Лена. - И что это ты так засмущался, а? Давай, колись! Покраснел даже.
- Ты понимаешь, - замялся Виталий, - здесь замешана женщина....
- Шерше ля фам, - пропела Елена. - Шармант! Так о чем расследование?
- Ты слышала об акулах, которые покусали наших туристов?
- Я в этом году в Египет не поеду, - глотнула Елена коньяку. - Уж лучше какому-нибудь олигарху напишу биографию. Так ты недавно от акул?
- Вот-вот, недавно, можно сказать, лицезрел воочию...
- Об акулах расследование? - догадалась Лена.
- Не совсем...
- Виталь, хватит интриговать! О терроризме?
- Понимаешь, не все так просто... Я тут провел несколько дней с "Людьми спасения".
- Слышала я недавно о твоих "Людях спасения"...
- От кого?
- От одной девчонки, в сексуальное рабство попала в Израиле. Так ты был в Египте или в Израиле?
- И там, и там... Что за девчонка?
- Сейчас я ей позвоню, - поняла Лена с полунамека и, достав мобильный, набрала номер. - Алло, Римма! Это Лена. Помнишь, мы с тобой общались по поводу интервью? Сможешь подъехать? Да, я сижу со своим приятелем недалеко от Крещатика...
Через двадцать минут в ресторан вошла девушка лет двадцати пяти ("опять - двадцать пять" - подумал Виталий), высокая, эффектно одетая.
- Римма, мы здесь! - крикнула Лена с места.
- Иду, иду, - откликнулась Римма, села на предложенный Виталием стул, достала из сумочки сигареты, поискала глазами пепельницу и, не найдя, равнодушно спросила:
- Здесь не курят?
- Ладушки, я вас оставляю! - торопливо поднялась с диванчика Лена, будто только и ждала удобного момента, чтобы под благовидным предлогом оставить Виталия одного или с кем-то.
- Мы увидимся? - поинтересовался он.
- Конечно! - слегка натянуто, но в то же время дружелюбно улыбнулась Лена. - Но только в другой раз. Я вечером улетаю в Москву. Один частный заказ нарисовался, а у меня вещи не собраны. Всё как обычно. Ты же меня знаешь!
Виталию не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.
- А потом прямо из Москвы сразу в Венецию. Все надоело. Хочу красоты. Римма, Виталик, пока! - Лена раскрыла ладошку и сжала ее в кулак, словно ухватилась за путеводную нить, разделяющую, как пограничная линия, суетливость Москвы и размеренность Киева, постояла мгновенье и скрылась за дверью.
"Ах, Ленка, Ленка, всегда с ней так. Шармант, одним словом..."
- Что я могу рассказать? - жесткий голос Риммы вывел Виталия из задумчивости. -
Несколько лет назад в Израиле была проведена, как говорили тогда, крупнейшая операция по разоблачению торговцев женщинами. О, это целый детективный роман - с тайными агентами, осведомителями, скрытыми камерами, мечеными денежными купюрами... В СМИ был детально описан суд над торговцами живым товаром. Полицейские и в самом деле хорошо поработали. В результате было подано девять обвинительных исков. Сутенерам полагалось от десяти до пятнадцати лет тюрьмы...
- И что же?
- А то, что одного из девяти негодяев, того, что меня заманил в Израиль, я недавно видела в одном киевском ресторане.
Римма посмотрела на вмонтированный в стенд аквариум:
- У нас дома тоже есть аквариум. На чем я остановилась?
- На негодяе, заманившем вас в Израиль. Возможно, его вина не была доказана?
- Не доказана?! - оторвала взгляд от аквариума Римма. - Имелись свидетели, девушки, которых привезли с его "легкой" руки, давали показания. Он ведь для каждой придумывал отдельную легенду. Кристине из Запорожья сказал, что у него танцевальный ансамбль, других приглашал поработать официантками в его "собственном" ресторане или элитном клубе для мужчин.... Со всеми подписывались официальные бумаги, что-то вроде трудового соглашения - так, по крайней мере, девушки думали, - а потом их превращали в сексуальных рабынь. Они всё рассказали в подробностях.
- А как девушек доставляли в Израиль?
- Через египетскую пустыню. Это проторенная дорога, о ней израильские власти прекрасно осведомлены. Например, Кристина, о которой я только что говорила, и еще двадцать пять девушек пять часов брели по пустыне, пока их встретили бедуины на трех джипах, подвезли к границе и без проблем, какими-то особыми, им известными тропами, перебросили в Израиль. Там ждал минибус, доставивший "товар" до Тель-Авива, где "груз" приняла дама, назвавшаяся Татьяной, и еще двое мужчин без имени. Новеньких разобрали по группам и куда-то увезли. Кристина, насколько я знаю, попала в Хайфу, и ее попытались продать за полтысячи шекелей. Но выкладывать такие деньги желающих не нашлось. Подходили потенциальные покупатели, оглядывали ее, ощупывали, как лошадь, требовали так повернуться и эдак. В конце концов, продавцы и покупатель сошлись на двадцати тысячах. Вету из Молдовы продали владельцу бюро по сопровождению за пять тысяч долларов. Двадцатидвухлетнюю Ирину удалось "толкнуть" за шесть тысяч долларов. Все это было записано в судейских протоколах и подтверждено завербованными осведомителями.
- Вы в суде выступали в качестве свидетеля?
- Нет, я свои показания дала письменно, меня и еще нескольких девушек депортировали до окончания суда. Но ведь все было ясно. А теперь скажите мне: почему не прошло и пяти лет, как один из преступников гуляет на свободе?!
- Может быть, суд нашел какие-то оправдательные обстоятельства в его деле, а может, он уже свой срок отсидел... - предположил Виталий. - Римма, а как все-таки Вы попали в эту историю? Тоже переправлялись с бедуинами через пустыню?
- Нет, меня "хороший" человек доставил в "Боинге" как туристку, - Римма нервно закурила, стряхивая пепел на пол. - В нынешнем Киеве жить в бедности очень трудно. Город дорогой, шикарные витрины слепят. Другие девчонки, ничуть не лучше тебя, разъезжают на "Мерседесах", ходят по дорогим ресторанам, разодеты в пух и прах. А ты встаешь в шесть утра, двумя маршрутками добираешься до работы, которую люто ненавидишь, целый день пашешь, как папа Карло, а вечером едва ноги дотягиваешь до своей облупленной девятиэтажки с заплеванным парадным, пропахшим мочой лифтом и осточертевшим телевизором. А тебе девятнадцать лет, ты симпатичная, не глупая, вдобавок ко всему амбициозна.... Хочешь, не хочешь, а попадаешь в группу риска. У нас с мамой на двоих выходило в месяц полторы тысячи гривен. Как жить на такие деньги?
- Да, - поддакнул Виталий, - если не подсуетишься, сама о себе не позаботишься, обречена до конца своих дней ишачить на постылой работе и покупать турецкие тряпки на Петровском рынке.
- Иронизируете? Но к таким Золушкам, как я, феи не являются даже во сне. А "позаботиться" о себе я не умела. Воспитана была в строгих правилах, хорошо рисовала, после школы поступала в консерваторию. Это у нас семейная профессия - и дед, и отец были музыкантами. Я неплохо сдала экзамены, но меня не приняли. Если бы у нас с мамой были деньги, я могла бы поступить на платное отделение. Однако откуда у нас деньги? Устроилась на работу. Отчетливо сознавала: перспектив выбраться из беспросветности у меня ноль целых и ноль десятых. Тогда я еще не знала, что такое настоящая беспросветность, настоящая беда. Однажды знакомый моей приятельницы пригласил нас на вечеринку к своему другу. Сказал, что там соберутся интересные люди, будет весело.
- В последнюю минуту подруге что-то помешало, и она не пошла, а меня подтолкнула мама: "Сходи, и так по вечерам все дома да дома"... Компания оказалась пестрой, шумной, я чувствовала себя неуютно, а тут еще парню, который меня туда привел, позвонили по телефону. Поговорив с минуту, он с досадой сказал мне: "Вот черт, совсем забыл - у меня назначена встреча, я должен уйти. А ты оставайся", подвел меня к веселому шатену: "Поручаю тебе эту девушку. Она застенчивая, так что ты ее опекай. И смотри, чтобы домой доставил в полном порядке"...
- Очень похоже на то, что парень этот был частью игры, - заметил Виталий.
- Честно говоря, по сей день не знаю, заранее был разработан сценарий этого знакомства или все получилось непреднамеренно, но "шатен Шурик" - так он представился - словно только того и ждал, чтобы начать энергично ухаживать за мной. Он был старше большинства присутствующих, на вид лет сорока, казался симпатичным, вежливым, мало пил. Рассказал, что тоже здесь оказался случайно. Дескать, в Украине бывает часто, здесь у него бизнес, бывших друзей растерял. А сегодня на улице неожиданно встретил институтского приятеля, и тот затащил его на вечеринку.
Еще Шурик поделился радостью: жена родила ему недавно девочек-близняшек. Расспрашивал о моей жизни... С вечеринки поехал провожать меня домой. Вдруг сказал: "Слушай, по-моему, в Киеве тебе ловить нечего. Почему бы тебе не попытать счастья в Израиле?" - "Я ведь не еврейка. С чего это? - удивилась я.". - "Ну и что? - пожал он плечами. - Можно просто подработать. Например, в моей семье. Жене с двойней не справиться без посторонней помощи. А няня в Израиле - удовольствие дорогое. Я буду платить тебе немного, но наличными. Это, поверь, совсем другие деньги, по сравнению с теми крохами, что ты зарабатываешь в Киеве. Жить и питаться - разумеется, у нас. Если понравится в Израиле и захочешь остаться, есть много вариантов, как это сделать. В любом случае поднакопишь деньжат, купишь красивые вещи и вернешься домой к маме. Что ты теряешь?"
- Вы дико обрадовались... - предположил Виталий не без доли некоего скепсиса.
- Да, да, - горячо подтвердила Римма, - у меня даже сердце зашлось от радости! Я же никогда прежде не бывала за границей. А тут - Средиземное море, пальмы, гарантированная работа. Вот он, шанс!
- И Вы тут же, без промедления и сомнений, не колеблясь, согласились. - Виталий сделал очередную пометку в блокноте. - И даже с мамой не посоветовались?
- Что она мне могла мне посоветовать?! - воскликнула Римма. - С тех пор как мы остались без отца, мама жила, словно в прострации. Поплакала, конечно, но сказала: "Смотри сама, доченька". Да и кто бы смог меня отговорить? Шурик внушал мне доверие. Я слышала о еврейских мужчинах, что они непьющие, порядочные, семьянины хорошие. Что же тут удивительного, если заботливый муж решил заполучить дешевую няньку? Тем более что всю процедуру оформления выезда он брал на себя. В наше время многие девушки уезжают за границу поработать...
- И Вы хотите сказать, что ничего не слышали о тех, кто попал в пренеприятные истории, о тех, кого обманывали, запрягали в проститутки?
- Слышала, конечно, про всякие ужасы. Но мало ли что и с кем случается?! Ведь каждый уверен, что лично с ним все будет в порядке.
- Не очень убедительно, но допустим. Что же произошло потом?
Римма поднесла зажигалку к очередной сигарете:
- Когда мы приземлились в аэропорту имени Бен-Гуриона, нас встретил приятель Шурика. По виду тоже вполне респектабельный мужчина, только очень мрачный. Шурик сказал, что я поживу у этого человека, пока для меня обустроят комнату в доме... "Да и жену, нужно подготовить к тому, что приведу в дом такую красотку, она у меня, ух, ревнивая!" - засмеялся Шурик. Я спросила: "А где мой паспорт?". - "Не беспокойся, он будет в сохранности, - Саша похлопал себя по нагрудному карману. - Отдам, когда поселишься у нас. Сейчас он тебе не нужен". Кстати, я обратила внимание на то, что всю дорогу из аэропорта приятель Шурика не произнес ни слова.
Римма помолчала.
- Место, куда меня привезли, было какое-то странное, с полуразрушенными, как будто нежилыми домами.... По сравнению с ними, моя киевская многоэтажка казалась дворцом. Поднялись по шаткой лестнице на третий этаж, остановились возле обшарпанной двери, открыли ее и вошли в большую комнату с грязным окном во всю стену. Несколько стульев, широченная тахта, прикрытая старым пледом, стол, на столе груда посуды с остатками еды, целлофановые пакеты на замызганном полу. Настроение у меня упало, я была в растерянности - как-то все иначе себе представляла... Помню, что почему-то шепотом спросила: "А когда Шурик придет?" Мужчина присел на стул, осмотрел меня с ног до головы и сказал: "Слушай меня внимательно. О Шурике забудь, его не существует в природе. Я купил тебя, ты - моя собственность. Понятно?" Я беспомощно пролепетала: "Но Шурик обещал, что я буду нянчить его близнецов!" - "Не будь дурой! Нет Шурика, нет близнецов. Он тебя привез на продажу - я купил. Если станешь брыкаться - перепродам арабам. Тогда тебе уж точно кранты, поняла?!" Я предприняла еще одну жалкую попытку: "Зачем... Зачем я вам?..." И тут мужик, похоже, разозлился: "Нет, я таки сильно переплатил. Ты тупая или притворяешься?! Будешь обслуживать клиентов. Если хорошо проявишь себя - кое-что заработаешь. Деваться тебе некуда. Документы у меня, ты здесь никто." Я упала на колени, стала умолять его: "Миленький, родной, спасите меня, отправьте меня домой, я достану в Киеве деньги, и все отдам вам!"... Он ничего мне не сказал, только пнул меня ногой. Так началась моя зарубежная жизнь, похожая на фильм ужасов...
- Да-а... - протянул Виталий. - Вы меня простите, ради Бога, Римма, но как-то быстро Вы сдались. Только не обижайтесь, но я в данном случае, скажем так, выступлю в роли адвоката дьявола. Неужели Вы ничего не пытались предпринять?
- А что мне оставалось делать? - вопросом на вопрос откликнулась Римма. - Я смирилась с неизбежностью. Мне, простите, в день иногда приходилось принимать по двадцать клиентов. О чем там говорить? Кого Бог уберег, кто не попадал в подобные ситуации, даже отдаленно не может представить себе, что это такое...
- Римма, вот Вы сказали: тот, кого Бог уберег, не поймет этого кошмара. Но Бог ведь здесь ни при чем. Далеко не каждая девушка, даже в самом сложном материальном положении, отправится с незнакомым человеком в чужую страну. Я Вам очень сочувствую, но, простите, не могу считать жертвой. Когда сознательно идешь на авантюру, нужно быть готовым к любым последствиям.
- Со стороны легко судить, - сквозь зубы процедила собеседница. - Но вообще-то я пришла не за сочувствием.
- Я понимаю...
- Можно, я закончу свой рассказ?
- Конечно.
- Первые полгода после возвращения я была как ненормальная, боялась людей, из дома не выходила, ночью меня мучили кошмары, просыпалась с криком. Мама отвела меня к психиатру, и он порекомендовал изложить на бумаге все, что я пережила. Дескать, таким образом, я как бы оторву от себя свое прошлое. Попыталась, но ничего не получалось. Тогда психиатр свел меня со своей приятельницей-журналисткой.
- Леной?
Римма кивнула:
- С ней. "Ты должна выдавить из себя все, что болит, - сказал врач, - выплеснуть на бумагу, а потом еще собственными глазами увидеть отстраненно произошедшую с тобой трагедию.
- Лена любит такого рода душещипательные материалы, - вполголоса произнес Виталий.
- Да, Лена написала обо мне очерк - не замечая реплики Виталия, продолжала Римма. - Мы подружились. Однажды, уже не помню, зачем, я пришла к ней в редакцию. Лена мне обрадовалась и попросила не уходить, подождать в коридоре - у нее сидел какой-то посетитель. В тот момент, когда я вышла, он поинтересовался: "Кто эта девушка? У нее такие печальные глаза..." Лена ответила: "Она - героиня одного из моих материалов, прошла через такой ад и чистилище - не приведи Господь". Понимаете, Лена даже не догадывалась, что этот мужчина прочитал и запомнил ее статью о моей израильской эпопее! И была поражена, нет, потрясена, когда он вдруг спросил, не обо мне ли шла речь в тот самом очерке.... Так я встретила Роберта, который стал для меня всем - мужем, защитником, самым близким на свете человеком. Мы вместе уже три года. У нас есть маленькая дочка Майя. "Пчелка Майя", как мы ее называем. Но я и приехала к Вам на встречу из-за своего мужа.
- Давайте я угадаю, - вздохнул Виталий, - самое интересное, что он - еврей....
- Дело не только в этом. - Римма занервничала.
- Если я правильно понимаю, Роберт все знает о Вашей жизни в Израиле?
- Да. Мы никогда об этом не говорим, но я знаю, что в нем не утихает боль за меня и страшная ненависть к тем, кто со мной такое сотворил. Как-то мы сидели в ресторане, что-то отмечали. Вдруг я обмерла - за одним из столиков сидел "шатен Шурик". Я была уверена, что эта сволочь гниет где-нибудь в израильской тюрьме, а он преспокойно выпивал с компанией в киевском ресторане... "Что с тобой?" - забеспокоился муж, увидев, что я переменилась в лице. Простить себе не могу, но я сказала ему, кто сидит в трех метрах от нас. "Шурик", по-видимому, тоже меня заметил, шепнул что-то одному из своих приятелей и быстро вышел из зала. Муж бросился вслед, увидел, когда тот садился в такси, но всё же успел сфотографировать с помощью мобильного телефона. Снимок немножко размытый, но "шатена" вполне можно узнать.... С тех пор у Роберта навязчивая идея - уничтожить его. К моим мольбам оставить эту затею он глух. Твердит: такой поддонок не имеет права ходить по земле. Муж - человек состоятельный, он нанял детектива, и тот отслеживает прибытие самолетов из Израиля в Украину. То есть, рано или поздно может его вычислить. Нужно спасти этого шелудивого "Шурика"!
- Спасти?! - Виталий не поверил своим ушам.
- Я боюсь самосуда. Мало того, что этот мерзавец со мной сделал, он может всей моей семье жизнь сломать. Его необходимо предупредить, чтобы больше в нашей стране никогда не появлялся.
- Как Вы себе это представляете?
- Надо, чтобы статья, которую Вы напишете, каким-то образом попала в Интернет или в израильские СМИ. Тогда ее сможет прочитать или сам "Шурик", или кто-то из его окружения. Ведь это все русскоязычная публика.
- Римма, сколько раз в жизни Вы видели "шатена Шурика"?
- Три раза. На той проклятой вечеринке в Киеве, в самолете и как-то мельком в Израиле, на автобусной остановке...
- Сколько лет прошло с тех пор?
- Пять с лишним лет...
- Выходит, Вы не можете быть стопроцентно уверены, что это именно он. В ресторане Вы видели его на приличном расстоянии. А вдруг этот человек всего лишь был похож на "шатена Шурика"?
- Теоретически такая вероятность есть.
- А на самом деле...
- Разве можно обознаться, если хоть однажды видел дьявола? По его милости я девять месяцев провела в аду!
- Но Вы же боитесь, что Леонид сам с ним расправится. Вот и объясните мужу, что память могла Вас подвести. Тем более, это возможно. Месть - опасная штука. Пусть с преступниками разбирается суд.
Римма погасила окурок в чашке из-под кофе.
- Но если суд с ними не разбирается?
- И последний вопрос, если позволите. - Виталий намеренно ушел от ответа. - Скорее всего, Вы вряд ли на него ответите, Но всё же. Вам говорит что-либо словосочетание "Люди спасения"?
- Нет-нет, ничего, - поспешила ответить Римма. - Хотя... Девочки, которых везли бедуины, рассказывали мне, что в Египте их встречал человек по имени...
Оно поморщилась:
- Сейчас вспомню... Хасан, кажется.
- Кажется или точно? - напрягся Виталий.
- Да-да, Хасан. Те же девочки говорили, что он бахвалился своим отцом Гамалем - весьма влиятельным человеком. Так вот, Хасан обмолвился, что за разветвленной сетью, торгующей женщинами, стоят таинственные "Люди спасения"...
Оставшись наедине с аквариумами, Виталий пролистал свой блокнот и позвонил бывшей жене Мухаммеда-Миши.
- Вы от Миши? - обрадовалась она ему, как родному. - Я сейчас подъеду. Красный "Фольксваген". Выходите на улицу.
"Интересно, моя бывшая также обрадовалась бы, если бы услышала, что звонит какой-то знакомый Виталика? - вспыхнула и тут же погасла, как окурок, мысль. Нет, не обрадовалась бы...".
Жену Мухаммеда звали Маша. Найти ее в Киеве было непросто, но босс Виталия подключил свои многочисленные связи, как щупальца, без труда проникающие повсюду. Странно зачем ему вообще с такими щупальцами журналисты? Хотя, конечно, нащупать и прощупать - не одно и то же.
"Судя по манере разговаривать и голосу, веселому, чуть с хрипотцой, Маша - человек открытый и уверенный, - размышлял Виталий, высматривая красный автомобиль. - Разговорить ее не составит труда. По-видимому, она не из тех неудачников, у которых один день похож на другой.
Сигнал автомобильного клаксона вывел Виталия из задумчивости:
- Виталий? Я - Мария!
- Вот и познакомились без лишних церемоний. Запросто, на ходу.
- А Вы от какого из Миш? - стала на секунду серьезной Мария.
- Что значит "от какого из Миш"? - ошарашено посмотрел Виталий на новую знакомую. - У Вас, что, много бывших мужей Миш?
- Два, - слегка смутилась Мария. - Из Киева и Шарма.
- "О времена, о нравы!" - сыронизировал Виталий и добавил:
- Из Шарм аш-Шейха!
- А-а! Значит, от Миши-Мухаммеда! Ладно, Виталий, поехали, посидим в моем любимом сквере на Подоле, там и поговорим. - Мария спустилась на подземную стоянку, вывела свой автомобиль и они помчались по улицам шумного города; приезжая рано и уезжая поздно, Мария, по ее словам, обычно видела его пустым и никчемным, сейчас же он показался ей разбитным и праздным. Особенно удивил центр, облепленный разлапистыми лепными каштанами: жизнь бродила здесь, подобно пивным дрожжам, дрожала, вспухала, пучилась, колобродила.
- Вы так редко бываете в центре? - поинтересовался Виталий.
- Увы, офис сняли большой, но подальше от центра, чтобы денег больших не платить, - пояснила она.- А кроме того, муж неподалеку работает, в общем, удобно. Дом у нас в Пуще Водице, так что, как ни крути, а в центр мы практически не попадаем. Слава Богу, что хоть Вы появились...
...Буквально через полчаса они уже сидели в небольшом тенистом сквере и мило общались, перейдя без проблем на "ты". Будто они были знакомы как минимум лет сто.
Виталий смотрел на Марию и думал, что, пожалуй, жизнь ее, наполненная ветром и страстями, могла бы стать сюжетом для лихо закрученного романа. И первым боевым крещением нашей героини для романа, можно считать один из этапов ее жизни, когда она водворена волею судьбы в водоворот событий, а в роли водоворота выступил ее первый муж - Мухаммед.
- Я называла его просто Миша, - Мария захохотала. - Но в Шарм аш-Шейхе я вытерпела только полгода. Знаешь ли, там умной женщине с амбициями развернуться трудно.
Виталий хотел что-то возразить, но промолчал.
-Я даже не знаю, что рассказать тебе о Шарме. Кроме Мишиной квартиры и моря, я почти ничего не видела. День сурка такой. Вот я и сбежала. Он мне даже не звонит, я ему тоже. Да и когда мы жили вместе, я толком не знала о его делах, только то, что он работает переводчиком у какого влиятельного человека. И это всё.
-Всё? - переспросил Виталий.
-В общем, я вернулась на родину, и здесь вышла замуж второй раз. Уже официально, увы, и новый брак обернулся для Марии разочарованием. Киевский Миша стал отцом ее сына, и это мирит ее с ним до поры до времени, пока она не выгнала его, улыбаясь, и ни единым жестом не показывая накопившееся презрение к этому человеку и ничего не говоря об усталости от общения с ним.
Всю жизнь Марии последних лет составили условности: сделавшая серьезную карьеру, преуспевающая "бизнес-вумен", она - в уме, но не в состоянии перешагнуть границы этих условностей, "этот мир придуман не нами", не она, увы, задает правила игры. Утром, просыпаясь, вскакивая, как пружина, она смотрит в зеркало - там есть чему любоваться: огромные глаза, облепленная тканью точеная фигура, волосы, рассыпающиеся по плечам, улыбка, плывущая, словно рыбка, к зеркалу и обратно. Если она и хочет кому-то поплакаться, то пересиливает себя и не сделает этого - надо быть сильной, подтянутой, улыбающейся: noblesse oblige, облизываясь, зудят французы; а по-русски звучит грубее - "лопни, но держи фасон". А внутри нее бушует буря, сердце разрывается от щемящего чувства, хочется уткнуться в чье-то плечо и не видеть больше никого и не слышать. И еще - чтобы погладили по волосам, как маленькую девочку; и еще - улыбнуться в ответ, но не заученной голливудской улыбкой, белозубой и бессердечной, как реклама зубной пасты, а легким движением губ, искренне, тепло и нежно.
У Виталия возникло какое-то странное чувство, что у этой женщины беспорядок в душе, смута сердечная. Внутреннее беспокойство подсказывало ему, что он недалек от истины, но не мог понять - почему... "Да-да, она - сильная и стильная женщина; - думал он, - и это тот случай, когда стиль прячет силу, скрывает, оставляя магнетическое притяжение обаяния. С другой стороны, если пойти дальше, то можно обнаружить пробудившиеся с невероятной силой страхи и сомнения, надежды и разочарования. Неужели у нее настает такой момент в жизни, когда уже нельзя не думать и не чувствовать обостренно?!"
- Я так понимаю, что ты, тем не менее, довольна жизнью... - Виталий начал немного скучать.
- Как тебе сказать? - Мария пожала плечами. - Не жалуюсь... Муж, вот, купил еще одну компанию таксомоторную...
- И третий муж - тоже Миша!
- Хватит мне Миш, - парировала Мария. - Николай.
- Со вторым супругом тоже не общаешься?
- Он больше с сыном общается, отец все-таки.
- А с Николаем как?
- Нормально. Занятые мы, правда, очень с ним, у него куча своих дел, у меня - своих, вкалываем по десять-двенадцать часов в сутки, без выходных. Бизнес есть бизнес.
В этот момент раздался звонок мобильного телефона.
- Да, слушаю, - сказала Маша. - По-моему, я тебе никогда не запрещала видеться с сыном.
"Миша-два. Легок на помине!" - подумал Виталий.
- Приезжай, когда захочешь. Но только не завтра. Что значит "почему не завтра"? Потому что завтра мы всей семьей идем в гости. Послезавтра - пожалуйста!
Голос Маши с каждым словом становился всё раздраженнее:
- Извини, Миш, сейчас я занята. Какая разница? Нет, не с Колей? Тебе не все равно? Виталий, если тебе так интересно. Интересуется Мишей из Шарма. Нет, не сыщик - журналист. Какая еще сестра? Откуда-откуда? Не помню, нет. На нашей свадьбе было много гостей.
- Бывший муж достает? - понимающе улыбнулся Виталий.
- Ага, надоел мне он, со всей своей родней. Какая-то двоюродная сестра у него в Шарм уезжала, а теперь вернулась в родной Урюпинск. Не сидится нам дома!
- Тоже вышла замуж за араба? - усмехнулся Виталий.
- Не, она не замужем. Танцовщица. Миша говорит: восточные танцы ее чуть не угробили.
- Знал я одну Наташу, танцовщицу из Шарм аш-Шейха...
- Вот-вот, и сестру его зовут Наташа. Да, точно Наташа, - повторила Маша. - Слушай, а чего это ты так разволновался? Даже побледнел.
- Не может быть... - пробормотал Виталий. - Такого совпадения не бывает.
- Чего ты там бормочешь? - не поняла Маша.
- А больше никаких подробностей не знаешь? Об этой танцовщице. О Наташе. Где она танцевала, где теперь?
- Ты какой-то странный, - Мария недоуменно посмотрела на Виталия. - Так я и не поняла, тебя какой из моих Миш интересует и что ты хотел от меня?
Признаться, Виталий и сам не знал. Особо информативного разговора с Марией не получилась. Ничего нового, что могло пригодиться для материала, она не добавила, и, тем не менее, сама судьба с помощью босса привела его в Киев.
- Называй это как хочешь, только помоги ее найти. Понимаешь, она пропала, очень неожиданно, никто не знает, где она теперь.
Маша кивнула и взяла со столика мобильный:
- Миша, это снова Маша. Ты что-то говорил о Наташе, твоей двоюродной сестре. Виталий ее ищет. Куда, говоришь, нам подъехать? На Бессарабку? Ладно, жди.
Миша оказался не похож на Наташу, хотя что-то родственное можно было уловить в глазах, точнее, в чуть лукавом синем взгляде; светловолосый, худощавый и высокий, с детской и самоуверенной улыбкой, одет, подчеркнуто щеголевато, ботинки, как зеркало - можно смотреться, костюмчик сидит бесподобно.
Миша начал с ходу, без предисловий:
- Похоже, моя сумасшедшая сестрица решила поднять на уши всех!
И только потом обратился к Марие:
- Маша, привет! А где Глеб?
- Глеб дома, с няней.
- С какой няней? Ты - мать или где? Зря я сразу не забрал у тебя ребенка.
- Что значит "сразу"? - забеспокоилась Мария.
- То и значит, что ребенок должен быть не с няней, а с матерью.
- Ты же видишь, какое дело!
- Так где сейчас Наташа? - напомнил о своем присутствии Виталий.
- Я и сам хотел бы знать, но она давно не появлялась. Теть Таня, вот, с дядь Вовой, - родители ейные - забили тревогу недавно: Наташа осталась зачем-то в Шарме, танцевала где-то... А потом вдруг ни с того ни с сего сорвалась и оттуда...
- Где? - умоляюще потребовал Виталий. - Вспомните, пожалуйста, где она танцевала!
- Не помню, слово "тысяча" в названии. Я в Шарме не был ни разу, хотя в Египте отдыхать довелось, - в Хургаде. Там сервис лучше. "Тысяча ночей", что ли... - наморщил Миша лоб, пытаясь вспомнить.
- "Тысяча и одна ночь", - подсказал Виталий.
- Точно! Видишь, сам знаешь лучше меня. Где сейчас Наташка? Ты ей вообще кто?
- Конь в пальто, - угрюмо буркнул Виталий.
- За коня ответишь! Понимаешь вообще, с кем говоришь? - грозно навис над столом Михаил.
- Извини, извини, - не стал раздувать ссору Виталий, тем более, что Миша, по-видимому, относился к тем, кому только дай повод.
- Ну-ну, только рукам воли не давай, Миша! - задергалась Мария.
- Миша, извини, но ссориться с тобой я не намерен. Ты мне скажешь, где Наташа.
- Дома ее нет, это точно. Прислала матери какую-то sms, мол, не волнуйтесь, я ищу себя, у меня все в порядке. А где она себя ищет и когда найдет, сказать не могу, - пожал Миша плечами. - Если что-нибудь узнаешь, ты уж, пожалуйста, позвони мне или Машке. Хорошо?