...Остаток ночи сложился в странные сновидения. Их выносило, как прибоем, волна за волной. Виталий то летел куда-то на самолете, то плыл на корабле и не мог вспомнить, - куда. У штурвала стоял почему-то Хасан в форме капитана, или он и был капитаном, и они вдвоем плыли к Наташе.
Разбудил опять Мухаммед.
- Скоро обед, - поторопил он.
- Обед? - Виталий моментально проснулся, запоздало сожалея, что не выставил в мобильном время. И тогда рано утром его разбудила бы приятная мелодия. Правда, ничего, кроме отвращения, эта мелодия не вызывала, как, собственно, и у всех "сов", которых по утрам вытаскивают из постели надоедливые сигналы из внешнего мира.
В любом случае, день был безнадежно испорчен. Необходимо разыскать Дауда, но очевидно, что куда проще найти иголку в стоге сена.
- Мухаммед, - как с похмелья, держась за голову, спросил Виталий. - Сколько у тебя жен?
- Я разведен, - удивился египтянин.
- А сколько было? - Виталий накинул на себя халат.
- Одна... - нахмурился Мухаммед.
- А почему ты с ней развелся? - не отставал Виталий.
- Она била меня...
- Сковородкой? - едва сдержал смех Виталий.
- Как ты догадался? - удивился Мухаммед.
- Догадался, - подмигнул Виталий и скрылся в душе, импровизируя "под нос" что-то веселое, чтобы взбодриться. Уже очень давно он не пел в душе, с тех самых пор, как... но сейчас об этом вспоминать не хотелось, хотелось петь под струями стремительной воды, и это получалось куда вокальнее, чем у известного персонажа, предпочитавшего петь по утрам в клозете...
...Полученная из интервью информация выстраивалась в цепочку, но не доставало основного звена, и это было странно... Виталий привык доверять своей профессиональной интуиции, и она привела его в Шарм. Неужели где-то допущен прокол, ошибка? Возможно, если бы он остался в Каире, то выловил бы Дауда, и тогда все встало бы на свои места. Однако сейчас думать об этом не хотелось.
У отеля Виталий увидел знакомую шоколадную "тойоту", и мысли разлетелись, как колода карт; осталась только одна козырная - червонная Шахерезада. Игра окончена, ставок больше нет, непослушный джокер вылетел из рукава, "пора, пора, рога трубят", или это трубят трубы счастья от того, что откроется дверь авто и оттуда появится изящная Наташина ножка, делающая одолжение разгоряченному асфальту.
- Наташа! - Виталий бросился к ней, она вышла из машины, и они обнялись, как будто встретились после долгой разлуки.
- Виталий... - Наташа, отстраняясь, провела рукой по его лицу, - садись в автомобиль, едем.
- Куда?
- На мексиканский пляж.
- Я Мексику вроде не заказывал... - Виталий закрыл за собой дверь.
- За что люблю Египет, так это за то, что здесь можно ездить без правил, - Наташа сорвалась с места, не ответив на реплику своего спутника. - Для женщин-водителей - рай.
- Для мужчин тоже... - Виталий открыл окно, и ветер с размаху шаловливо ударил его по лицу.
- Эй! - крикнул, смеясь, Виталий ветру, - осторожнее! А лобовое стекло уже заполонила заполошная синева моря. Наверное, так выглядел рай, соединивший для первых людей - Адама и Еву - небо, землю и воду: триединство счастья. И познал Адам Еву, и сказала она, что это хорошо...
Загнав "тойоту" на стоянку, Наташа и Виталий взяли шезлонги и подтащили их поближе к берегу. Сняв с себя халат, Наташа осталась в купальнике и, бросив лукавый взгляд на Виталий, легла на спину.
- Столько рыбы, как в Красном море, нет нигде, - с видом знатока изрекла Наташа, растянувшись во весь рост.
- Наташа... - Виталия буквально раздирало желание. - Зачем ты это делаешь?
- Что это? - удивилась она, сияя.
- Ну, это, всё... - Виталий и сам не знал, о чем хотел спросить. Просто все выглядело слишком нереальным, слишком волшебным, чтобы быть правдой. Как затянувшийся киносеанс. Разве так бывает: безоблачное счастье - и ни дождинки, ни тени?!
Не считая, конечно, всей этой суеты с пропавшим Даудом.
- Здесь самые красивые кораллы, пойдем, - Наташа встала с шезлонга и потянула Виталия за собой.
Они шли, держась за руки, и опора под ногами, зыбкая, как лунная дорожка, каждую секунду грозила глубиной. Виталий погрузился в воду первым и, держась за перила железного спуска, ждал, когда Наташа соскользнет вслед за ним. Она шагнула в море и... вскрикнула, сжав его руку.
- Кораллы, - едва сдержала Наташа слезы от боли. - Они здесь очень острые.
- Вернемся обратно.
- Нет-нет, зачем?
- Надо прижечь ранку, - настаивал Виталий. - И поехать в отель.
- Ерунда, - Наташа уже покачивалась на волнах, как восхитительный поплавок.
Они плыли вдвоем, рядом, словно две большие рыбы, и большие косяки рыб огибали их, и, вильнув крылом, уходили в сторону. В мозгу Виталия звучали строки неведомого никому поэта, который давно уже сгинул в одной из феодальных республик:
Зеленый сумрак рассекая,
Плыву. Нигде не огонька.
И словно радиосигналы
Во мне пульсирует тоска...
Прозрачная вода окутывала тела, как легкая персидская шаль, мир наземный, казалось, исчез из оборота, мир небесный был где-то далеко и недостижим, как мечта о Боге.
- Сейчас мы поплывем смотреть рыб, - констатировала Наташа.
- Ты хочешь, чтобы мы заплыли далеко-далеко?
- Ты меня не понял, - шутливо рассердилась Наташа. - Мы поплывем на судне одного моего знакомого.
"Одного знакомого" - кольнуло, но о ревности думать не хотелось:
- Знакомого?
- Да, его судно стоит тут, рядом. Ну что, поплывем?
- Моряки бы тебя не поняли.
- Почему?
- Они говорят - "пойдем". Моряки ходят в море, а плавает только...
- В Красном море самые красивые рыбы,
и мы поплывем их смотреть! - упрямо заявила Наташа.
И они поплыли смотреть рыб.
Капитан маленького судна со стеклянным днищем гордо продемонстрировал руку с недостающим пальцем:
- Биг шарп.
- Капитан, а давно Вам откусила палец акула? - Виталий постарался не выдавать интереса.
Капитан задумался, затем лихо крутанул штурвал:
- Это случилось два года назад. Я, вот, как и сейчас, шел к коралловым рифам.
Погода была отличная и, бросив судно в дрейф, я дал "добро" туристам поплавать возле своего боевого корыта. Потом посмотрел на часы и решил, что неплохо и самому искупнуться. Кстати, не желаете понырять в аквалангах?
- Почему бы и нет?! - парировал Виталий, - но вначале доскажите историю, кэп.
- Так вот, - продолжил капитан, - только я нырнул и сделал несколько гребков, как вдруг увидел одного из пловцов, который испуганно таращился на меня и показывал куда-то в сторону. Я оглянулся и увидел, как прямо над нами описывает круги небольшая акула.
Капитан сделал небольшую паузу, наслаждаясь произведенным эффектом, и добавил:
- К счастью, плаваю я сам как акула. Это меня и спасло.
- Разве можно убежать от акулы? - не поверила Наташа. - Она же нападает, как молния...
- Если заметит вас раньше, чем вы ее... - усмехнулся капитан, - но лучше вообще не встречаться с этими хищницами, а соблюдать несколько жестких правил.
- И какие же? - поинтересовался Виталий.
- Ну, во-первых, не плавать рядом с рыбацкими лодками, потому что за ними следует шлейф из крови и рыбьих останков, что может привлечь акулу. Во-вторых, не нырять на рассвете и в сумерках, так как именно в это время у акул - прием пищи. Не следует приближаться к рыбьим косякам, не нужно заходить в воду, если на теле есть порезы, царапины или свежие раны. Нос у акулы столь чувствителен, что может учуять запах крови за несколько километров. И последнее: если все-таки встретились с акулой, то старайтесь не делать резких движений, а - успокойтесь и плавно, не торопясь, начинайте движение в сторону катера или в сторону берега. Если же акула нападает, то спасти может только мгновенная реакция. Хорошо, если в руке есть что-то тяжелое, чтобы ударить акулу в нос, а если нет, то остается выколоть ей глаза или выдрать жабры.
- Так что же сделали Вы?
- Ударил ножом в нос, - пояснил кэп, - я когда ныряю, всегда беру с собой нож. Однако напоследок эта паскуда все-таки успела тяпнуть меня за палец. Еще хорошо отделался,...
- Кстати, капитан, - нервным движением поправил Виталий очки, - как Вы думаете, чем вызваны эти недавние случаи нападения акул, о которых сейчас говорят?
- Ерунда все это, - рубанул рукой воздух капитан! - Случайность.
- Случайность? - снова поправил Виталий очки. - Несколько нападений подряд - простая случайность?
- Случайность, - подтвердил капитан. - Если, конечно, это не акулы Моссада.
- Моссада? - иронически хмыкнул Виталий.- А он-то здесь причем? Разве у Моссада имеются собственные акулы?
- Моссад все может! - ответил капитан таким тоном, что невозможно было понять, шутит он или говорит серьезно. - У них такие секретные разработки ведутся, что мы себе даже не представляем. Они наверняка какими-то приспособлениями возбудили акул и направили их в район Шарм аш-Шейха...
- Во сколько у тебя начинается шоу? - вспомнил Виталий, оказавшись с Наташей в каюте.
- Обойдутся денек без меня.
- Как?
- Сегодня я буду танцевать для тебя. И только для тебя, - Наташа хитро прищурилась и как фокусница, извлекла откуда-то "шакирку", так что Виталий даже не понял, принесла ли она ее с собой или спрятала заранее, здесь, на судне, принадлежавшем одному из ее многочисленных знакомых.
Виталий закрыл дверь каюты и включил музыку, ту, что он знал и любил - пряную, медитативную музыку Востока: тихий звук струнных будоражил душу, обжигал сердце плоть, уводил в неземные выси.
Позванивая нашитыми на алую, прозрачную ткань монетками, Наташа грациозно покачивала бедрами, а руки повторяли в воздухе очертания невидимого лотоса. Внезапно вступила в игру дарбука, зазвенел тар, заговорил, залепетал, запричитал голос на арабском, завораживая, гипнотизируя, также, как Наташа, похожая сейчас на многорукого Шиву. Звон монет был подобен каплям дождя, стучащим по крыше, а руки танцовщицы мелькали, как крылья. И вдруг, внезапно, она сняла с себя накидку с монисто, резко отшвырнув ее в сторону. Он заметил, как дышит ее грудь, как ходит ходуном, как, закрыв глаза, Наташа упоенно предается танцу, подходя к нему все ближе и ближе....
- Я боюсь тебя потерять... - стал вдруг серьезным и тревожным голос Виталия. - Завтра я улетаю, и я боюсь, что эта ночь будет последней.
- А ты бы хотел тысячу и одну ночь? - она сняла с себя "шакирку", и, как тореадор, дразнила ею Виталия. - Но ведь мы, кажется, с первых минут нашего с тобой знакомства решили вместить эту тысячу в несколько ночей, отпущенных нам судьбой. Тысяча вторая ночь с Шехерезадой... Не слишком ли многого, ты хочешь, милый?
Но Виталий и так уже чувствовал себя быком на корриде.
- Мы увидимся снова? Я разберусь со своими делами и прилечу за тобой.
Наташа бросила "шакирку" на диван:
- Мы встретимся. Но не в Шарме.
- В Петербурге?
- Нет.
- Тогда в Италии. В Риме. Нет, лучше в Венеции. Я сниму номер в гостинице на площади Святого Марка. Ты была в Италии?
- Нет, - Наташа улыбнулась немного грустно, но ее обычная насмешливость тотчас вернулась к ней. - В Венеции? Может быть... Или в Греции!
- Почему в Греции?
- Мне нравится Кавафис.
- Какой Кавафис? - Виталий не сразу понял, что речь о поэте. - Причем здесь Кавафис?
-Люблю его стихи! Особенно вот это... - и мягким грудным голосом Наташа произнесла несколько строк по-гречески.
- Ты знаешь греческий? - удивился Виталий.
- Совсем немного, но это стихотворение стоило того, чтобы выучить его наизусть в оригинале.
- И что это за стихотворение?
- "Город"... Кстати, ты забыл оставить мне визитку. Или боишься, что буду названивать? Обещаю не быть слишком назойливой...
- "Город", - задумчиво сказал Виталий. - У меня была одна знакомая журналистка, которая очень любила эти стихи.
- А где она? - ревниво спросила Наташа.
- Работает на какого-то олигарха, пишет его биографию.
- "Зик транзит глория мунди..." - так проходит мирская слава....
- Ты это к чему? - не понял Виталий.
- А давай с тобой будем дельфинами... будем говорить без слов... мыслями... прикосновеньями...
- Прикосновеньями, говоришь? Заманчиво... - Виталий заключил Наташу в объятья.
- Я буду скрипка, а ты - смычок.
- Ты будешь старушка, а я старичок, - срифмовал Виталий, - нет, подожди, мы же дельфины...
- Так ты и играй, как дельфин... - засмеялась Наташа и, поцеловав Виталия,
прошептала:
- Правда, это прикосновение похоже на прикосновение дельфиньих ласт?
- Я буду чувствовать его и на расстоянии... - он закрыл глаза. - Я все время хочу спросить тебя...
- Все время? - сыронизировала Наташа. - Мы знакомы только третий день.
- А кажется, третью жизнь...
- Кто знает, может, мы и встречались уже в прошлой жизни. Так о чем ты хотел меня спросить?
- Этот запах, который исходит от тебя... он сводит меня с ума...
- Пустяки, - махнула рукой Наташа. - Это ароматическое египетское масло - "Секрет пустыни" называется. В Египте считают, что если нанести его на три главных женских эротических точки, мужчины будут сходить с ума от страсти.
- Так вот в чем секрет...
- Нет-нет, я пользуюсь маслом, как обычными духами, буквально несколько капель за уши и на шею.
Виталий притянул к себе Наташу, и они снова поцеловались; стояли, обнявшись. Судно качала волна, словно убаюкивая под медитативную музыку. Наташа глубоко вздохнула:
- Виталик, здесь очень жарко, пойдем, подышим свежим воздухом...
Они вышли на палубу. Вечер постепенно сгущался над морем, темнота густела, как пудинг, поданный на стол в качестве завершающего блюда.
- Наташа, - нарушил молчание Виталий, - посмотри, как сумерки меняют пространство. При свете оно казалось каким-то огромным, распростертым, подобно шатру, а сейчас обступило, взяло в тиски, обременило вечностью.
Вдали белела яхта, похожая на низко летящую над волнами чайку. Ветерок перебирал складки Наташиного платья. Она прижалась к Виталию, он обнял ее ласково, погладил по волосам:
- Вот в такие минуты чувствуешь себя какой-то песчинкой, ничтожно малой величиной.
Шхуна неслышно скользила по воде; кормовые и бортовые огни казались огнями святого Эльма, светлячками, указующими путь. А Виталий и Наташа казались черными ангелами, завернутыми в плащ ночи; легкий ветерок шевелил их непослушные волосы, кучерявил волны, с видом хозяина прохаживался по палубе.
- Я иногда думаю, - говорил Виталий, - что слово зачастую не в состоянии передать и сотой части того, что мы испытываем. Как назвать это состояние? Как определить это ощущение полного слияния с морем, с небом, с ветром? Как?
- Можно тебя спросить? - отреагировала Наташа вопросом на вопрос.
- Спрашивай...
- Для чего ты в Египте?
И, прежде, чем он успел ответить, приложила указательный палец к его губам:
- Только не говори, что прилетел как турист!
- Я прилетел как журналист.
- Тебя интересуют акулы, ведь так?
Виталий неопределенно пожал плечами:
- Возможно. Но причем здесь ты и акулы?
-Я знаю человека, который знает все обо всем, и об акулах тоже. Правда, он сейчас в Израиле, в Яффо. Если мы выедем ночью, то к утру будем там...
- И что это за человек?
- Он родом из Газы, его зовут Дауд.
- Как-как? - Виталий не поверил своим ушам.
- Дауд. А что? Тебя что-то удивляет?
- Нет-нет. Просто я... понимаешь... как тебе сказать? - ошарашенный Виталий, казалось, потерял дар речи.
- Не понимаю, чего ты растерялся, - как ни в чем не бывало, продолжала резвиться Наташа.
-Ты решила исполнять все мои желания, как золотая рыбка?
-Я же твоя Шахерезада, со мной возможно все!
У Виталия оставалось времени для сомнений; даже думать не хотелось, куда приведет эта сказка, этот сон наяву, эта череда открытий. Он боялся только одного - что удача сорвется и пробуждение разочарует.
Но спать не хотелось, хотя ночные, похожие на светляков, египетские огни подмигивали другим праздно не спящим, завораживала, как обещание вечности, бескрайняя пустыня...