По молодости Сумароков много бродяжничал, скитался, побывал в горах, в тайге, в тундре. С каждой очередной весной он собирался в дорогу, подрядившись в очередную геологическую экспедицию. Упаковав рюкзак, садился на диван и оглядывал, словно запоминая перед отлучкой, своё холостяцкое жильё. Впрочем, ничего не менялось. Небольшая комната, почти без мебели, окно, завешенное плотными шторами.
Так продолжалось много лет, но в этот раз ему не захотелось покидать город. Он познакомился с удивительной девушкой Вероникой, красивой и доброй. Они подолгу гуляли в парке. Её не боялись птицы. Помнится, она вытянула руку, и слетевшая с клёна синица села на её ладонь. Сумароков поспешил заснять. Теперь, покидая квартиру, смотрел на распечатанное фото, заключённое в рамку.
- Жди, осенью вернусь, - шепнул он, глядя на снимок.
Вероника ничего не сказала, но посмотрела на него с такой болью и смятением, что у него защемило сердце. "Остаться? Отказаться?" - стучало в голове. Но поздно! Не мог он подвести товарищей, сформированный коллектив. В сезон выпало немало невзгод и опасностей. Сумароков и его группа занимались разведкой в местах, которые пользовались дурной славой. С геологами, побывавшими здесь, случались удивительные, чаще неприятные вещи. Но для него, кажется, всё обошлось благополучно. Вернулся и на этот раз целым и невредимым.
По первому впечатлению мир застыл в своей неизменчивости. Все тот же город, на который нагрянула осень. Лужи на асфальте, палая листва. И в квартире никаких перемен. Правда, соседка его не узнала, выглянув на площадку, когда он открывал дверь. Не прошло и пяти минут, как нагрянула милиция.
- Это я вызвала, - позже призналась Елизавета Михайловна. - Думала, грабитель ломится.
"Вот как! - подумал Сумароков. - Мир-то не изменился, это я изменился. Эдак и Вероника может меня не узнать. Позвоню: надо предупредить... А вдруг уже и голос другой? Как быть?
Прежде всего он решил привести себя в порядок. Без сожаления сбрил отросшую бороду, густую и темную, принял душ и расчесал волосы.
С трепетом в сердце набрал её номер. Не дозвонился! Робот ответил, что такого номера не существует.
Сумароков запаниковал. Как же быть? Он не знал адреса Вероники. Да и фамилии не знал, только имя. Трудно найти человека в миллионном городе по имени.
По ночам стали сниться беспокойные сны. И в них тоже не было Вероники. Воспроизводилось то, что случалось в разные годы - до знакомства с ней.
Вот он в тайге, один. На землю опустился туман, солнца не видно много дней, а может, оно вообще исчезло, потухло или его похитила нам враждебная, могущественная цивилизация. Он заблудился и побрёл наугад; ориентиры - сопки, одна выше другой.
Он ставит себе цель взойти на очередную, а там обязательно откроется долина с посёлком или даже город. Но сколько раз обманывался! Взбирался на очередную сопку, а дальше открывалось безбрежное пространство других сопок. И самая ближняя - особенно высокая. "Надо собраться с силами. Взобраться на неё, и дальше точно откроется то, к чему стремлюсь". Спускается вниз, в ложбину, и сопка, на которую он решил взобраться, вздымается перед ним недостижимой и неприступной. "Я не туда иду. Нет там ничего, сам себя обманываю".
Он разворачивался и шел в противоположном направлении. Но силы его не беспредельны, он устаёт, падает, замирает. И последняя мысль в голове, горькое сожаление: "А зря я изменил маршрут. Ещё бы чуточку усилий, терпения и цель была бы достигнута".
Впрочем, об этом уже подумал, проснувшись. Однако и наяву досада не оставляла его. Ощущение, что цели в жизни не достигнул, сохранилось. Вот если б найти Веронику, то, может, эти вопросы снялись бы. Да "не может", а точно. Но где её искать? Весь день прошёл в мыслях о Веронике. Где её искать? Ничего не придумывается. Квартирный звонок. Может, она? Метнулся открывать... Нет, пришли проверять газовое оборудование. Слесарь в униформе и ещё один мужчина, в строгом костюме. Оказывается, психиатр.
Молчаливый слесарь стал проверять газовую плиту, по очереди открывая и закрывая блестящие никелированные краники на передней панели и зажигая газ.
Разговорчивый психиатр доходчиво объяснял цель своего визита.
- Мы по двое сейчас ходим, а то газом отравляются многие, и взрывы всё чаще. Увы, дошли до ручки граждане. Неврастения, длительное пребывание в негативе. Так что Горгаз взял на работу нас, штатных психиатров. Я вижу, вы вполне адекватны, но будьте любезны ответить на мои вопросы.
Проверяя в здравом ли уме и твёрдой памяти клиент, он задал Сумарокову ряд вопросов. Год, число, день недели. Фамилия, имя, отчество. Не подвержен ли алкоголю и наркотикам. Не случались ли эпилептические припадки. Не страдали ли умственными расстройствами ближайшие родственники. Ответами удовлетворился. Слесарь закончил свою работу. После чего проверяющие оставили автографы в абонентской книжке:
Газовое оборудование в порядке (подпись слесаря).
Клиент в порядке (подпись психиатра).
Вообще-то у Суморокова, до прихода комиссии не возникала мысль, чтобы, скажем, открыть блестящий кран газовой плиты и наполнить квартиру смертельным газом. А психиатр будто подсказал ему такой вариант. И невольно он стал раздумывать об этом, представляя, что последует. Надо оставить Елизавете Михайловне записку и банковскую карту с кодом, чтобы похоронила. Впрочем, нет, не годится. Он подведёт специалиста, аттестовавшего его, как вполне нормального человека.
Сумароков взял в руки фото, задавшись ещё одним вопросом: а кому оно достанется в случае ухода из жизни. Приблизил к глазам. Что-то не так. Вероника по-прежнему улыбалась знакомой приветливой улыбкой; рука, как и прежде, вытянута вперёд. Но почти с мистическим ужасом заметил, что синицы на ладони у девушки нет! Сумарокова это сильно озадачило, он подошел к окну, посмотрел на небо, на ветки тополей, тянущихся к дому - словно надеялся увидеть улетевшую с фотографии синицу. Но небо было сумрачным, ветки деревьев, лишившиеся листьев, голые и безжизненные. Тогда он посмотрел вниз, на мостовую. Выпал первый снег, и на нём отчётливо выделялся трупик птицы. Не смогла взлететь, подумал Сумароков, и разбилась!
Но вдруг птаха шевельнула крылом. Так она ещё жива! Он бросился вниз, подобрал со снега и вернулся к себе, закутал её, примороженную, в плед. Через несколько часов синица оттаяла, и, радуя его, начала летать по комнате и посвистывать.
Опять звонят. Теперь Сумароков был уверен, что это - Вероника. Он покажет ей спасенную синицу, и девушка вновь посадит её на ладонь.
Он бросился открывать...