Аннотация: Плоды раздумий: "Глядя на мир нельзя не удивляться"(С)
В августе прошлого года у нас в дачном кооперативе случилось невероятное событие. В огороде сторожа Елисея Чуракина приземлилась межпланетная летающая тарелка. Это произошло ночью, в котором часу он не помнит. Проснулся с сильной жаждой и первым делом направился к фляге. Припав к ковшику, боковым зрением заметил через окошко странное сияние.
Елисей Иванович уже год как вышел на пенсию. До того работал в котельной и, вдыхая угольную пыль, зарабатывал льготу по вредной профессии. Но так-то, не считая внезапно нападавшего кашля, был ещё вполне здоровым мужчиной. Просидев зиму в четырёх стенах, с наступлением весны стал искать работу и клюнул на вакансию сторожа дачного кооператива. Дачи до сих пор не имел, а тут предоставили участок с вполне сносной служебной избушкой.
Да, это была тарелка! Довольно внушительная, занявшая чуть ли не треть участка в шесть соток. Из неё вышли двое, естественно, инопланетяне, но вполне похожие на людей. По два глаза, по одному носу, металлические усики над головами, видимо, антенки. Но только космические гости были покруглее, один с зеленоватым, а второй с бурым отливом - чисто овощи в разной степени созревания. Сторож переговорил с ними. Что характерно, их речь проникала прямиком в мозг. Елисей Иванович тотчас предложил им зайти в избушку. Приглашение высказал обычным способом, рожая почти членораздельные звуки.
- Только вы наклоняйтесь, у меня косяк низкий, - предупредил он.
Позже, рассказывая эту историю, Елисей Иванович уверял, что бражка инопланетянам понравилась, и будто они сказали, что у них, в созвездии Альдебарана, такой не делают. Он тотчас изъявил готовность дать им рецепт и спросил:
- А имена-то у вас есть или только индэксы?
Гости представились. Их имена звучали длинно, необычно, и Елисей Иванович не запомнил.
- Ну, и имена у вас, господа! Чёрт ногу сломит. Вот у меня простое: Елисей. Не путать с Енисеем. Это у нас речка такая.
Пришельцы, утолив жажду, заторопились в дальнейший путь. Сторож уговаривал их погостить подольше. Но они сказали, что это не входит в их планы; остановились вынужденно, для ремонта. И дальше, польщённые тёплым приёмом, пригласили в гости, в звёздную систему Альдебаран.
- Мне сразу собираться? - Елисей Иванович не замедлил с ответом. А почему бы и нет? Его жена, Евдокия Дмитриевна, тоже вышла на пенсию. Она, как и он, работала на вредной работе - в банно-прачечном цехе термической обработки. Но в отличие от мужа садом-огородом не заинтересовалась, а записалась в хор бабушек, хотя бабушкой ещё не стала. Трое сынов, которых произвела на свет, не торопились подарить внуков.
Несмотря на сиюминутную готовность Чуракина посетить Альдебаран, космические гости ему вежливо отказали. Оказывается, тарелка у них рассчитана только на троих (третий не покидал её). Но альдебаранцы порадовались интересу землянина к их обители и желанию нанести дружественный визит.
- Прилетайте на своём звездолёте.
- Ну, вы скажете, - возразил Елисей Иванович. - У меня даже лисапеда нет.
Увы, Чуракины, потрудившись по три десятка лет, не нажили палат каменных и счётов банковских. Всё, что зарабатывали, тратили на пропитание, коммунальные услуги и детей. Зато сыновья, выучившись на менеджеров, приобрели себе классные японские автомобили. Но родителей, в виду занятости и пробок на улицах, навещали редко.
Альдебаранец, который бурый, выслушал сторожа и попросил недозрелого принести горсть дачной земли. Тот выполнил поручение, и капитан экспедиции сунул землицу в миниатюрный прибор.
- Вижу: все элементы таблицы Йехобудлайкью в наличии, - определил он и, открыв табакерку, протянул сторожу зёрнышко под вид пшеничного. - Вот, посадите. Только прежде суньте себе в ноздрю.
- В левую или в правую? - уточнил Чуракин, слегка удивившись этому требованию.
- В любую.
- А что вырастет?
- То, что вам требуется.
- Ухаживать надо?
Инопланетяне растолковали, что в зерне заложена программа развития от и до, само возьмёт из почвы всё, что требуется. Ну, если засуха, то следует поливать трёхпроцентным раствором перманганата калия и рыхлить землю, чтобы кислороду побольше поступало.
- Погодите, запишу, - приостановил их, надел очки на резиночке и простым карандашом записал то, что они надиктовали. - Бу сделано! А что вам привезти в подарок?
- У нас всё есть. Однако, если пожелаете, прихватите какую-нибудь уникальную вещь, дающую представление о вашей цивилизации.
Они улетели и - никаких следов, будто их и не было. А может, и в самом деле не прилетали, ведь никто, кроме сторожа, инопланетян не видел, а к его рассказу отнеслись недоверчиво. В сторожку часто заходили люди вполне трезвые и достойные. Узнав о залёте инопланетян и об интеллектуальном зерне, выспрашивали подробности. Елисей Иванович показывал клумбу, где посадил зерно. Посадку он огородил колышками, чтобы случайно не затоптали. Разумеется, никакого опыта по выращиванию летающих тарелок сторож не имел, но вовсю старался. У доктора наук Кварка, постоянно проживающего на даче, спросил, что такое перманганат калия.
- Хм, - задумался Ферарий Ильич. - Что-то знакомое, но так, с ходу, ответить не могу.
Настоящая фамилия учёного была довольно простая, кажется, Иванов, но об этом все, включая самого Кварка, забыли. Его незаслуженно отправили на отдых из-за якобы прогрессирующего склероза. Тогда же кинула молодая жена, неудовлетворённая размером мужниной пенсии. Однако Кварк-Иванов не пал духом и на дачном участке продолжал ставить эксперименты. Он бросал камни с верхотуры дачи-башни, покосившейся подвид Пизанской, и с помощью высокоточного хронометра проверял, не меняется ли при перепадах давления и температуры гравитационная постоянная.
- А где мне узнать? - не отступал Чуракин.
Доктор наук посоветовал обратиться в аптеку. Елисей Иванович отправился в ближайшую.
- Чево? Вам марганцовка нужна? - спросила аптекарша и посмотрела на него с подозрением. Этот самый перманганат, сиречь марганцовку, приспособились использовать наркоманы для производства дури и террористы для изготовления бомб.
- Выходит, так, - подтвердил он.
- Вы террорист или наркоман? - напрямую спросила она.
- Ни то, ни сё, - честно ответил сторож.
- А зачем вам перманганат?
- Поливать летательную тарелку.
- Без рецепта не отпускаем.
- А где рецепт взять?
Аптекарша посоветовала обратиться к психиатру, и Елисей Иванович послушно обратился к частному "психу" Соловейчику, тоже владельцу дачного участка. Тот без расспросов выписал рецепт, догадавшись, что сторожу марганцовка понадобилась для очистки самогона.
- Заскочу как-нибудь к вам. - Он хитро улыбнулся. Конечно, Соловейчик был вполне цивилизованный человек, живущий в достатке, и предпочитал элитный коньяк, но... на халяву и уксус сладкий.
Сторожку навещал Дарий Верхогляд. Раньше он преподавал марксистскую философию, однако разуверился в ней и сейчас находился в недоумении. Это был ещё крепкий мужчина, но слегка чокнутый на поиске абсолютной истины. Он приобрёл неухоженный участок, на котором даже сортир отсутствовал. Ладно, что бывшие ученики, с его помощью защитившие дисеры по Канту, Гегелю и Платону, вовремя сориентировались и стали вахтовыми нефтяниками; они-то и прикатили ему большую бочку. В ней философ прятался в непогоду, коротая время в размышлениях.
- Летающая тарелка? С Альдебарана? - выяснял он подробности. - А скажите, Елисей Иванович, вы в тот вечер много вкусили?
- Не более, чем всегда, - отчитался сторож. - Вот вам крест на пузе!
Близилась осень, ничего не менялось, хотя Чуракин усердно поливал и рыхлил клумбу. Наступила зима, навалило много снега. Сторожа обязали непременно быть на месте. Потому как зимой наблюдалось нашествие бомжей, которые жгли костры, справляли малые и большие нужды прямо в пустовавших особняках. Но и с бомжами Елисей Иванович поладил, коротко познакомившись.
В ночь под Рождество, сторож выглянул в окошко и увидел, что над клумбой вьётся дымок. Дымок оказался паром. Живо зёрнышко-то! И само себя обогревает, черпая ресурсы из земли. Пришла весна, растаял снег, и Чуракин обнаружил: а ведь взошло!
Подвалили за пустой тарой знакомые бомжи, обитавшие на прилегающей к дачам городской свалке (Чуракин, обходя территорию, собирал бутылки), и их лидер Лука, глянув на росток, сказал:
- Истинно тебе говорю, Иваныч. Если зерно, упавши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт плод.
А подошедший Верхогляд удивлённо глянул на обросшего мужика в рваных джинсах:
- Цитируете Евангелие?
- Ну вот, приплыли, - недовольно осклабился бомж. - Чо ни скажи, всё, оказывается, уже до тебя высказано.
Заходил селекционер Тимофей Мальков, оставшийся не у дел. Опытные поля (к несчастью находившиеся в центре мегаполиса) скупили строительные магнаты и стали возводить небоскрёбы. Селекционер обратился к ним со слёзной просьбой, чтобы ему разрешили продолжать опыты хотя бы на плоских крышах высоток, и получил отказ. Возможно, толстосумы остерегались, что старик оттуда свалится; а когда рыльце в пуху, брать на себя лишнее чревато дополнительными расходами на юристов.
Тимофей Семёнович внимательно рассмотрел росток, формой напоминающий блюдце, и с удивлением заметил:
- Какое странное растение! Наверняка ГМО. А так-то, формой, походит на патиссон. Можно, я буду заходить и наблюдать за его ростом?
- Да ради бога! У меня калитка завсегда открыта, - разрешил Елисей Иванович. Он-то знал, что никакой это не патиссон, но будучи суеверным, не хвастался, боясь спугнуть удачу.
С детства хромой инженер Гаринча первым определил, что проросшее чудо природы является вовсе не овощем и не фруктом, а техническим изделием. Гаринча был специалист по лазерам и мазерам. Он остался без работы из-за того, что его лабораторию перестали ассигновать, а "тему" передали в Сколково. Но Гаринча продолжал работать над передачей энергии на расстояние и уже сделал электромобиль, который подзаряжался на ходу от энергетической установки, установленной на мансарде его дачи. Она походила на ветряную мельницу без крыльев. Электромобиль не был зарегистрирован в ГИБДД, и выезд за пределы дачной территории грозил изобретателю немалым штрафом. Поэтому он кружил вокруг да около. Мало кто Гаринчу воспринимал всерьёз, но Елисей Иванович инженера уважал и каждый раз спрашивал, как успехи. Тот докладывал, что количество кругов растёт, вот только финансовые проблемы не дают развернуться как следует.
- Этот фрукт больше всего похож на миниатюрную летающую тарелку, - к радости Елисея Ивановича (без подсказки!) определил он. - По крайней мере, у этого изделия отличные аэродинамические качества.
Сторож и ему рассказал про визитёров из Альдебарана.
- Понятно, - кивнул Гаринча. - Видимо, их зерно является программным устройством. Черпая элементы из почвы, оно обеспечивает развитие до конечной формы.
Присутствующий при разговоре Кварк-Иванов обошёл тарелку по кругу, корябнул по ней пальцем: "Гм, весьма", - и согласился с инженером.
"Плод" всё рос и рос. Проходящий мимо народ удивлялся: надо же какой большой патиссон!
Когда оный достиг в диаметре метра и стал достоин, чтобы его называли с большой буквы, об уникальном овоще прослышали газетчики. Они намеревались запечатлеть это чудо на камеру и сделать заявку в книгу рекордов Гинесса. Но началась весенняя распутица, и на машине до дачного участка невозможно стало добраться. Поэтому вместо очерка об уникальном овоще, известный в городе журналист Наскоков написал задорную полемическую статью: "Когда же наши направления превратятся в дороги?"
Елисей Иванович остерёгся начавшегося бума и возвёл вокруг клумбы плотную ограду. Ни щелки, только сверху свободно проникали солнечные лучи, необходимые для развития тарелки. Он и сам уверился, что растёт вовсе не овощ и не фрукт. Загородку пришлось перестраивать, расширять, так как аппарат интенсивно увеличивался в размерах и вскоре достиг в диаметре несколько метров, а в высоту поднялся выше роста хозяина.
В июле Чуракин отлучился в город - на день рождения жены, но её не застал. Дуняша сделала головокружительную карьеру. Сначала она стала солисткой в хоре бабушек. Её голос из коридора услышал главреж оперного театра Марк Шейдер и поразился: "Бог ты мой! Колоратурное сопрано с горловыми спазмами!"
Познакомившись с Евдокией Дмитриевной и досконально аттестовав, предложил ей сольную партию в опере "Кармен". И пошли репетиции за репетициями, выступления на городских подмостках, а затем и первые иногородние гастроли.
- Дусю по телику показывали! - с восторгом сообщила соседка Алина, симпатичная блондинка, переменившая трёх женихов и всех забраковавшая.
Елисей Иванович порадовался за жену, но и огорчился, соскучившись. В тот вечер в отчий дом приехали сыновья и привезли для именинницы одинаковые торты, хотя и не сговаривались.
- А где наша мама? - спросили они.
- Нету вашей мамы, - грустно объявил Елисей Иванович.
- Где же она? - насторожились все трое.
- На гастролях. Ваша мама стала оперной певицей.
- Ну, мать! Во даёт! - удивились сыновья. - А ты, батя, чем занимаешься?
- Летательную тарелку выращиваю.
- Ну, с тобой-то всё ясно.
Братья посмотрели на отца внимательней, выявили внешнюю непрезентабельность и посоветовали меньше пить.
- А то допьёшься до того, что улетишь на своей тарелке в небеса необетованные, - сказал старший, занятый торговлей пылесосов.
Елисей Иванович обиделся. И после встречи с зазнавшимися сыновьями утвердился в желании лететь на Альдебаран. "Никто даже не заметит, - с горечью подумал он. - Дуська на гастролях, дети в бизнесе".
Созревание Патиссона шло полным ходом, тарелка становилась всё больше. Но к августу рост прекратился, и, видимо, начались внутренние процессы. В начале сентября отпал толстый отросток, соединяющий аппарат с землёй-кормилицей. Тарелка повисла в воздухе на высоте со спичечный коробок. Физик-теоретик Кварк, он же Иванов, заметил и обалдел до глубины души.
- Это же в корне противоречит закону всемирного тяготения! Елисей Иванович, слышите?
- Слышу, чо такое?
- Я вас спрашиваю, куда в вашем огороде подевалась гравитационная постоянная?
Сторож только плечами пожал.
Ещё через неделю на восточном боку Патиссона обозначилась входная дверь. А за ночь, с девятого на десятое августа, появилась дверная ручка. Энтузиасты с благоговением зашли вовнутрь и обследовали, что там есть. Всё просто, никаких излишеств. Кресла с мягкой обивкой, приборная панель, на ней кнопки, сигнальные лампочки, стрелочный прибор со шкалой в десятичных дробях от нуля до единицы.
- Сдаётся мне, это спидометр, - сказал инженер Гаринча. - И скорость измеряется никак не иначе, как отношением к скорости света.
- Скорости света достичь нельзя, - заметил Ферарий Ильич. - Иначе мы очутимся за горизонтом событий.
- Что вы такое говорите? - резво включился в разговор Верхогляд. - За горизонтом событий? Вот это да! Я хотел бы там побывать. Занятно попасть в мир, где телега впереди лошади.
Елисей Иванович вертел головой, прислушиваясь к беседе учёных мужей и мотая на ус всё новое, что узнал.
Когда он окончательно убедился, что на участке произрастает летающая тарелка, то стал подумывать, кого привлечь в полёт. Вначале предполагал, что придётся уговаривать. Ибо кому охота покидать насиженные места и удаляться в неведомое пространство. Однако ошибся! Желающих нашлось много. Тому способствовал очередной кризис, разразившийся в нашем отечестве. Сокращённые, выброшенные на пенсию мужчины, а также одинокие женщины вопрошали: "Кому мы здесь нужны, возьмите нас с собой!"
Сезон близился к завершению; всё чаще погода портилась, начинал накрапывать унылый дождь и впереди ждала долгая никчемушная зима. В сторожку к Чуракину забредал разный люд. Почти все уже знали о предстоящем полёте, и разговоры вертелись вокруг да около.
Безусловно, кандидатом номер один был Николай Эмильевич Гаринча. Куда в полёт без инженера? И того упрашивать не пришлось.
- Интересно, интересно! Где тут маршевые двигатели, где элементарные соплы, я вас спрашиваю? - ковыляя вокруг Патиссона, вопрошал он. - Я не вижу ничего подобного! Елисей Иванович, это вам не подсказывает, что мы имеем дело с аппаратом, который получает энергию от внешнего источника?
- Как это?
- А так! Беспроводным путём из глубин космоса.
- Должно быть, из Альдебарана, - почесал затылок сторож. - Никола, а ты сможешь направить тарелку прямо туда? А то я в энтом деле не разбираюсь.
- Сдаётся мне, что автоматика корабля запрограммирована на единственный маршрут. Нам об этом не стоит беспокоиться.
- Э! - тотчас зацепился за "нам" Елисей Иванович. - Значит, ты не против составить компанию?
- Ещё бы! Надеюсь получить новые сведения о передаче энергии на большие расстояния, - живо сказал Гаринча. - Сто лет назад это пробовал сделать мой тёзка, сербский учёный Никола Тесла, и у него получилось. Но это, увы, осталось тайной за семью печатями.
- Понятно. А ты их хочешь распечатать, - кивнул сторож. - Этот Никола тоже был хромой?
- С чего вы взяли?
- Извини. Невпопад. И чо он такого сотворил?
- Ему удалось мгновенно переместить эсминец "Элдридж" на большое расстояние. Матросы, очутившись за сотни миль от своей базы, недоумевали. Некоторые так сильно, что попали в сумасшедшие дома. И знаете, что, Елисей Иванович...
- Ну? Слухаю.
- У меня появилась догадка, что Никола Тесла, как и вы, общнулся с инопланетянами! А возможно, и сам был законспирированным пришельцем. Он намного опередил своё время. И просто побоялся, что его знания будут использованы во вред, в мировых бойнях. Поэтому всё скрыл.
- Эвон как! - удивился Чуракин. - А ты, Николай, не боишься опередить время?
- Я тоже буду молчать. Припасу для будущего.
В беседах с другими добровольцами он подобным же макаром - исподволь - выяснял, с какой целью они желают посетить Альдебаран. Дарий Верхогляд, например, разъяснил, что хочет узнать, как высокоразвитая цивилизация решила вопрос о смысле жизни.
- А разве мы сами ещё не решили? - полюбопытствовал сторож, угостив философа напитком из хорошо уродившейся вишни.
- Хотите подсказать, что истина в вине? - лукаво спросил тот, с удовольствием выцедив с полстакана. - Нет, мы окончательно запутались. Коммунизм, с его намерением построить рай на Земле, упразднили, но и религиозная платформа, по мере того, как народ богатеет, мало кого устраивает. Ибо, как нам подсказывает Лука, невозможно упитанному верблюду пролезть через игольное ушко.
- Чтой-то я от Луки такого не слышал.
- Не путайте вашего знакомого бомжа с известным евангелистом. Хотя, правда, библейский Лука тоже бомжевал. Вот скажите мне, как на духу: вы в бессмертную душу веруете?
- А вы, Дарий Богданович?
- Если честно, в сомнениях. Я прямо об этом говорю. А есть будто бы верующие, которые притворяются. Даже - среди иерархов церкви. Мой хороший знакомый Фёдор Михайлович Благоев полагает, что истинно верующего человека можно определить довольно просто: спросить верует ли он в воскрешение Лазаря.
- А кто он, ваш приятель? - поинтересовался Чуракин.
- В прошлом завкафедрой марксизма-ленинизма, а ныне священник Тихон, - ответил Верхогляд. - Так вот, я уклонился дать ему положительный ответ. Тот же вопрос адресую вам: веруете ли вы в воскрешение Лазаря? Чтоб буквально! Без всяких аллегорий!
- А кто такой Лазарь?
- С вами всё ясно, - вздохнул Верхогляд. - Но, кстати говоря, существование Бога так и не доказано. Аргументы теософов, освобождённые от хлама лишних слов, наивны. Они рассуждают: "Наше существование без Бога, дарующего нам спасение и вечную жизнь, не имеет смысла. Следовательно, Бог существует". Ну-с? Вникли? Им, видите ли, не хочется жить без смысла, поэтому подайте Бога на тарелке с голубой каёмкой.
- Кхм, - кашлянул сторож. - Дак, может, наши пожелания смысла и создали живого Бога?
- Елисей Иванович, что я слышу! - укоризненно сказал философ. - Вы же не за горизонтом событий. Не путайте причину со следствием.
- А и в самом деле, - легко согласился сторож, непривычный к абстрактным спорам. - Значит, вы тоже желаете попасть на Альдебаран?
- Хоть к чёрту на кулички! Ибо единственное, что меня занимает в жизни - это обретение истины. У меня была квартира, семья, сто тысяч на вкладе, я всё оставил своим прожорливым птенцам и уединился, чтобы не отвлекаться от её поиска.
- Эвон как! - опять удивился Елисей Иванович.
- Да, именно так. - Верхогляд потёр ладонью свою широкую, как у Сократа, лысину. - И знайте, если окажется, что Христос вне истины, то я вполне обойдусь без Христа! - Он призадумался и поддернул ветхие, как у Диогена, штаны. - Впрочем, я не отрицаю огромного вклада христианства в историю человечества. Цивилизации бы вовсе не было, если б палестинские бомжи не сочинили Новый Завет.
Затем поднял стакан и, прищурив глаз, посмотрел на мир через вишнёвый просвет, а потом допил.
- И вашего чудесного напитка тоже не было бы. Люди сожрали бы друг друга, не успев открыть процесс перегонки.
Гость ошибся. Сторож самогонным аппаратом не пользовался, а только чуток добавил сахара. Но он не стал поправлять философа.
Не меньшим энтузиазмом воспылал Ферарий Кварк-Иванов. Он желал узнать, открыли ли альдебаранцы единую теорию поля и сумели ли проникнуть в кротовые норы. Академик уже лет десять как не пил и не курил, имел бледный вид и впалые щёки. Елисей Иванович потчевал его душистым травяным чаем.
- Может, с сушками будете?
- Мне без, - отказался Кварк. - У меня зубы слабые.
- Так вы думаете, что на полях Альдебарана водятся кроты? - уточнил сторож.
- Да нет, - с досадой возразил учёный, взметнув брови на высокий лоб. - Кротовые норы существуют без кротов! Это своего рода тоннели в пространстве-времени. Теория относительности допускает их существование, хотя, правда, для этого необходимо, чтобы пространство было частично заполнено материей с отрицательной плотностью. А та должна создавать сильное гравитационное отталкивание и препятствовать схлопыванию.
- Схлопыванию чего? - не понял Елисей Иванович.
- Да кротовых нор же! - загорячился Ферарий Ильич, забыв о чае. - Ведь тогда они станут непроходимыми. А зачем нам непроходимые норы? В них можно влезть, но выбраться - ни какой возможности. Нет уж, для нас куда более привлекательны проходимые червоточины!
- И чем они вас привлекают? - Чуракин почувствовал, что ещё минута научного шквала и он заснёт от умственного переутомления.
- Так и не поняли? - укоризненно спросил Кварк. - Хорошо! Объясняю популярно. Дело в том, что сигнал светового фронта, передвигаясь вдоль геодезических линий, пересекает червоточину. При этом есть вероятность, что эффект Казимира не нарушит усреднённое состояние в её окрестностях. Вот вам и возможность прыжка!
Елисей Иванович всё-таки вздремнул. Тому, кроме непонятной речи учёного, способствовал гипнотический шелест начавшегося за окном осеннего дождя. Но, услышав о прыжке, встрепенулся.
- А куда вы хотите прыгнуть?
- В будущее! Хоть одним глазком глянуть, что с нами станет.
- А я бы в прошлое нырнул, - разохотился Чуракин. - А то ведь дурак дураком был. Учиться не хотел, родителей не слушал. Хотя они меня и пороли, как сидорову козу. Теперь-то понял, что ученье свет, а неучёных - тьма.
Позже ему пришлось буквально отбиваться от многих узнавших о полёте и пожелавших присоединиться. В космические дали рвался отставной полковник Бондарь с дальней дачи. Он хотел узнать, имеется ли на Альдебаране пятая колонна и как с ней борются. Елисей Иванович вспомнил, что альдебаранцы изъяснялись телепатически, а это вряд ли возможно без того, чтобы не прийти к полному взаимному согласию. Иначе множество мнений, транслируемых в одну башку, создаст там такую кашу, что не приведи господь.
Полковник нахмурился.
- Да вы хоть доложили, что собираетесь в полёт?
- Дак, а к чему?
- Значит, умолчали, - сделал вывод. - Товарищ Чуракин, чтобы не прослыть сексотом, открыто довожу, что я обязан сообщить, куда следует, о вашем намерении посетить Альдебаран.
Елисей Иванович озадачился. Но ему помог психиатр Соловейчик. Он тоже изъявил желание слетать на Альдебаран. На вопрос - зачем? - при его-то успешной деятельности на Земле, сослался на свой менталитет. Мол, он за компанию готов куда угодно удалиться. И даже удавиться. Наверно, пошутил. Но Соловейчик и подсказал полковнику, что не следует никуда и никому докладывать.
- А что вы доложите, собстно говоря? Мол, сторож Чуракин собрался на Альдебаран? Боюсь, что сослуживцы упекут вас в психушку, из которой выпустят овощем. Уж поверьте мне, опытному овощеводу!
В экипаж хотел записаться преуспевающий бизнесмен Бобух. Он скупил пять дачных участков, снёс "скворечники" и построил дворец, где и почивал на лаврах. Елисей Иванович диву давался, зачем долларовому миллионеру понадобился Альдебаран. Бобух ответил, что для расширения рынка сбыта. Но вскоре выяснилась истинная подоплёка его желания. Оказывается, на хвост бизнесмену сели налоговые органы. Даже за границу нельзя было смыться, им заинтересовался Интерпол. Так что всюду Бобуху светило небо в клетку, вот он и хотел получить прибежище на дальней звезде. Но созревания тарелки не дождался: ночью за ним приехали маски-шоу с короткоствольными автоматами, взяли под ручки и увезли в неизвестном направлении.
В курсе событий были и знакомые бомжи. Правда, они не очень настаивали на участии в полёте, понимая, куда им со свиными рылами. Однако, испив бражки, их вожак Лука заверил, что они завсегда готовы! Мол, им пуститься в дорогу просто: лишь подпоясаться кушаками (найденными на свалке). А однажды днём у сторожки остановилась разукрашенная машина с разноцветными лентами, шарами и громадным пупсом. Из салона выпорхнула молодая пара, заехавшая сюда после обряда бракосочетания. Девушка в подвенечном платье, жених в костюме-тройке, с цветком в кармашке.
- Возьмите нас с собой! - запросили они, невесть откуда узнав о готовящемся полёте.
- Это ещё зачем?
- В свадебное путешествие.
- Вакантных мест нету! - отрубил Чуракин.
Нет уж, пусть остаются в родном отечестве и рожают детей, улучшая просевшую демографию. Он-то и сам был готов включиться в это дело, узнав из теленовостей, что 78-летний артист родил двойнят. А он что, хуже? Но его жена была далеко-далеко - за океаном. Небоскрёбы Нью-Йорка бросало в дрожь от её мощного колоратурного сопрано. Наведалась в сторожку повариха тётя Феня с ближней дачи. Завод, где женщина работала, прикрыли, станки продали на металлолом. Кухонные баки и плиты, из чугуна и стали, тоже неплохо потянули в весе.
- Возьмите и меня, - попросилась она. - Я вам обеды буду варить.
- Борщ умеешь? - осведомился Елисей Иванович, соскучившийся по домашней пище.
- А то ж, - заверила тётя Феня. - Ложка в ём будет стоять.
Ну и как отказать такой замечательной женщине, тем паче, когда жена в отъезде? Всё же Елисей Иванович вынужден был сказать ей нет. Он заранее предугадал, что возникнут проблемы с перегрузкой, а тётя Феня была дородной, поперёк себя шире.
Однажды в гости зашёл свежеиспечённый маг и астролог Фармазонов. Он принимал клиентов в круглой башне без окон, что как раз напротив сторожки Чуракина.
- Значит, собрались на Альдебаран? - подъехал кудесник. - Там есть планетка, похожая на Землю. Тамошние обитатели называют её Шуми-Ер, а себя шумерами. Они ещё в глубокой древности прилетали к нам на Землю. Возможно, Адам и Ева были оставлены ими для размножения.
- Вон даже как! - чрезвычайно удивился Елисей Иванович. - Значит, мы потомки альдебаранов?
- Вот-вот! И наше желание попасть туда - естественное стремление блудных детей вернуться в свою колыбель. Вам составить гороскоп полёта? Я дорого не возьму.
- Нет, пущай что случится, то и будет, - замотал головой сторож. - А то мне неинтересно, когда заранее всё известно.
Елисей Иванович по доброте душевной готов был удовлетворить просьбы всех желающих, запросившихся в полёт. Останавливало лишь, что летающая тарелка не резиновая. И ещё одна проблемка нарисовалась. Сторож помнил о своём обещании привезти гостям из Альдебарана подарок. Только не мог сообразить, чем их порадовать. Ясно, в технике они ушли далеко вперёд и, например, мобильником "Нокия" не удивишь. Да и операторы связи там другие. Так что же? Вспомнил, у жены есть утюг, оставшийся от бабушки, а может, от прабабушки. Такой, для которого не нужно электричество - с поддоном для углей. Самое то! Вполне уникальная вещь. А тут, как раз, и жёнушка дозвонилась.
- Алло, ты откуда? - спросил он.
- Из Новой Гвинеи. У меня через пять минут концерт перед папуасами, - торопливо разъяснила Евдокия. - Как ты там, дорогой?
- Всё путём. Слушай, ты чугунным утюгом не пользуешься?
- Зачем он тебе?
- Хочу подарить альдебаранам.
- Каким ещё альдебаранам?
- Ну, их ещё называют шумерами, - пояснил он. - Нашим дальним родственникам.
- С твоей или моей стороны? - уточнила жена.
- С общей. Через Адама и Еву.
- Ой, уже третий звонок, - заторопилась она. - Делай, что хочешь! Только на ноги не урони, тяжёлый очень.
Чуракин поблагодарил жёнушку и поехал на квартиру за утюгом. Зашла блондинка Алина, поинтересовалась, где сейчас Евдокия Дмитриевна. Он ответил.
- А вы куда собираетесь, Елисей Иванович?
- На Альдебаран.
- И утюг с собой прихватите? - поинтересовалась Алина, глянув на чугунину.
- Да. Штаны будет чем погладить.
- Ой, Елисей Иванович! Возьмите меня с собой!
-А шо такое?
- Надоели мне сериалы про любофь. Хочется самой влюбиться, - томно сказала Алина и поправила отсутствие бюстгальтера. - А наши юноши сами знаете какие. Хочу с инопланетным парнем познакомиться.
- Я посоветуюсь с экипажем, - пообещал Елисей Иванович, поддавшись её обаянию.
Привёз уникальный утюг на дачу, прикупил пакет древесного угля. Дабы продемонстрировать альдебаранцам глажку в действии. В конце концов, после долгих раздумий и переговоров решил взять с собой троих спутников, проявивших наибольший интерес к полёту. Инженера Гаринчу, физика Кварка и философа Верхогляда. Конечно, посадочных кресел всего три, но самоотверженно решил: "А я и на коврике пересплю."
Четвёрка отважных аргонавтов взошла на борт Патиссона. Физик-теоретик Кварк взял с собой пару книг по квантовой механике и монографию Эйнштейна. Инженер Гаринча положил в рюкзачок последнее своё изобретение: миниатюрный двигатель, не требующий топлива. Философ Верхогляд тоже прихватил с собой стопку книг, по его мнению, самых выдающихся из когда-либо написанных людьми.
- Библия, - поочерёдно показывал он.
Чуракин с благоговением взял в руки Библию.
- А это Коран.
Елисей Иванович взвесил Коран.
- Вот Тора.
Попробовал на вес и Тору.
- А это "Капитал" Карла Маркса.
Творение немецкого философа оказалось самым увесистым.
- Ну и "Плоды раздумий", - заключил Дарий Богданович, подавая тощую книжицу в мягком переплёте.
- Ваших? - уважительно спросил Елисей Иванович.
- Нет. Козьмы Пруткова. - Верхогляд открыл книгу и показал на титульном листе портрет авторитетного автора.
- Ишь какой! - загляделся сторож.
Явились провожающие. Тётя Феня настряпала в дорогу пирожков с капустой и картофелем. От борща Елисей Иванович отказался, остерегшись что с жидкой субстанцией в невесомости возникнут проблемы. Пирожки же принял и поблагодарил.
Задраили входной люк. На панели управления красным цветом замигал светодиод. Инженер Гаринча предположил, что перегруз.
Последовательно избавились от трудов Эйнштейна, Карла Маркса, вынесли в сторожку Коран, Тору, Библию. Оставили лишь "Плоды раздумий", чтобы набираться чужой мудрости во время полёта. Но светодиод продолжал мигать. Гаринча с неохотой расстался с "вечным двигателем". Нет результата! Елисей Иванович выбросил коврик, на котором собирался спать.
- А что у вас за тяжесть в коробке? - спросили аргонавты.
- Утюг. В подарок.
Избавились и от утюга; всё одно перегруз. Посмотрели друг на друга. Понимали, кому-то надо покинуть корабль. Да и кресел-то всего три. Гаринча высказался сразу и решительно:
- Без меня никак. Вот свет погаснет, что вы станете делать?
- Лампочку заменим, - нашёлся Елисей Иванович.
- А где вы тут видите лампочку? - этим вопрос Гаринча поставил всех в тупик.
Свет шёл неизвестно откуда.
- А ты, Никола, чо сделаешь?
Гаринча усмехнулся и вытащил из кармана фонарик. Кварк-Иванов признал, что это изящное решение проблемы. После чего учёные мужи, не сговариваясь, посмотрели на сторожа.
- Собстно, а вы с какой целью устремляетесь на Альдебаран, Елисей Иванович? - спросил квантовый физик.
- Да. Будьте любезны, ответьте, - подхватил несистемный философ. - По прибытии нам наверняка придётся участвовать в пресс-конференции. И что вы скажете по случаю исторической встречи двух цивилизаций?
- А вы? - оторопело спросил сторож.
- Да я-то готов хоть два часа речь держать! Меня нисколько не затруднит.
- Елисей Иванович, а позвольте узнать: какое у вас образование? - прямо насел Кварк-Иванов.
- Да уж, академиев я не кончал. Семь классов и то не одолел, - признался сторож. - Весна пришла, солнышко припекло, и я стал прогуливать уроки. Господа учёные, вы когда-нибудь играли в зоску?
- Не-ет, - оторопело ответили оба.
- А я, вот, рекорды ставил. Это было в том самом годе, когда Гагарин полетел. И я, как все, размечтался в космос попасть. Хоть кем, хоть кочегаром! Даже письмо с заявой в Центр космической подготовки накатал. Однако ответа не получил. Наверно, адрес попутал. А кочегаром всё-таки стал! Только не в космическом корабле, а в котельной нашего района. И вот теперича...
- Увы, Елисей Иванович. Кочегар в полёте не нужен, - осадил инженер Гаринча. - Тут совсем другие технологии. Даже дров некуда подкладывать.
- Как же так, - расстроился сторож. - Я так старался, столько за этой посудиной ухаживал!
- Остаётся поблагодарить вас, - тактично сказал Верхогляд. - Сами посудите, всё же будет лучше, если земную цивилизацию представим мы, дипломированные учёные.
Сторож, осознав собственное невежество и проклиная себя за то, что не слушался папу с мамой, покинул корабль. Он присоединился к провожающим и с печалью смотрел на своё детище. Народ дожидался старта... Не тут-то было! Тарелка не поднялась ни на пядь. Аргонавты опять открыли люк.
- Елисей Иванович, вернитесь, - попросили они. - Без вас никак.
Им стало очевидно, что без сторожа корабль не взлетит. Всё объяснимо. Не зря же Елисей Иванович, следуя рекомендациям альдебаранцев, подержал интеллектуальное зерно в ноздре. И тем самым запрограммировал на своё непременное участие.
- То-то же! - воодушевившись, сказал. - Пущай кто-нибудь другой выйдет.
Никто не хотел выходить. Собственно, Гаринча доказал свой приоритет с помощью фонарика и молча ждал. Несистемный философ и квантовый физик заспорили, кто нужнее. Спор окончился ничем. Каждый стоял на своём. И тогда Елисей Иванович предложил им бросить жребий. Нехотя кандидаты согласились. Но каким образом? Сторож припомнил, что бывало в котельной, когда возникала дилемма, кому бежать за поллитрой, то её решали с помощью спичек. Выдёргивали по очереди из кулака, одну укоротив. Но спичек ни у кого не оказалось. Тогда он взял два пирожка и от одного откусил. Вкуснятина! Затем, разжевав и проглотив, оба спрятал за спину - в правую и левую руку.
Верхогляду достался цельный пирожок, и степенный мужчина запрыгал от радости. А надкушенный достался Кварку, и убелённый сединой могикан науки с великим сожалением покинул космическую тарелку. Светодиод перестал мигать и загорелся ровным зелёным цветом. Но законный член экипажа, сторож Чуракин, вдруг ринулся наружу. Как без подарка, обещал же!
И в самом деле, возвращённый утюг не воспрепятствовал взлёту.
Стояла дивная осенняя пора. В багрец и золото оделись дачи, закурлыкали в чистом небе улетающие в тёплые края журавли. В толпе провожающих находились: обиженный физик Кварк-Иванов, тётя Феня, овощевод Соловейчик, астролог Фармазонов, незваные бомжи со своим лидером Лукой, а также много других дачников. Мнения как всегда разделились. Нашлись ворчуны, которые считали затею сторожа и его друзей безрассудной, даже чрезвычайно опасной, но не отказали себе в удовольствии поглазеть на старт Патиссона.
Остаётся добавить, что при сём торжественном моменте присутствовал ваш покорный слуга, автор хроники. Я не претендовал на полёт. Жена как раз родила двойняшек. Может, в связи с рождением малышей меня посетила консервативная мысль: а зачем куда-то стремиться? Наша голубая планета такая чудесная, правда, нами же загаженная. Так, может, прежде чем куда-то лететь, надобно её почистить? А то, право, неудобно будет перед гостями из других Галактик.
В последнюю минуту перед стартом на дороге к дачам появился шикарный белый Мерседес. Это примчалась Евдокия Дмитриевна! Она только что вернулась в родные пенаты после завершения кругосветных гастролей, напоследок сорвав аплодисменты в стране Восходящего Солнца. Увидев выглядывающего в иллюминатор мужа, примадонна воззвала звучным колоратурным сопрано:
- Ты куда, Елисей?
Но сторож её не слышал. Он только прощально помахал рукой. Тарелка поднялась над дачным посёлком. Чуть погодя, подъехала чёрная служебная машина с одинаковыми сотрудниками в штатском. Отставной полковник Бондарь всё-таки доложил "кому надо". Вылезший из салона молодой сотрудник вытащил пистолет и пригрозил: "Шмалять буду!" Но его старший товарищ обескуражено махнул рукой. Бесполезно! Тарелка включила сумасшедшую скорость и исчезла для земных наблюдателей.
Надо сказать, что Евдокия Дмитриевна сильно обеспокоилась. Казалось бы: что ей муж? Она стала самодостаточной, сверх-успешной женщиной. При нынешних-то доходах ей только свистнуть - молодые любовники тут как тут объявятся. Да ещё передерутся за право за ней ухаживать. Ан нет! Евдокия Дмитриевна оставалась верна мужу. Она прошла с ним через все земные мытарства, народила детей, считала счастьем получение двухкомнатной хрущёвки и всё такое прочее, что накрепко связало супругов. И в горестях, и в радостях.
- Куда мой подался-то? - повторила она вопрос, обратившись к Кварку.
- На Альдебаран полетели, - буркнул теоретик, всё ещё разобиженный тем, что не включили в экспедицию.
- А далеко дотуда? - продолжала допытываться госпожа Чуракина.
- Если оседлать световой луч, то можно долететь за шестьдесят годков.
- Боже мой!
- Но если альдебаранцы уже освоили перемещение по кротовым норам, тогда значительно быстрей, - обнадёжил Кварк. - При том, что для самих туристов время как бы остановится.
Евдокия Дмитриевна встрепенулась:
- Ну, слава Богу!
- Правда, до кротовой норы ведь тоже нужно добраться, - продолжал резать правду-матку доктор наук. - Для этого надо отправиться поближе к ядру Галактики.
- Ой, в самое пекло?
- В любом случае они вернутся на Землю не раньше, чем через столетие, - добавил Ферарий Ильич и с завистью заключил: - Вот ведь счастливцы! Они воочию увидят наше будущее.
- О, горе мне! - воскликнула бедная женщина. - А что же я теперь? И не вдова, и не мужняя жена?
Из Мерседеса, услышав её причитания, вылез обеспокоенный Марк Шейдер, продюсер и постановщик. Он приподнял шляпу, таким образом поприветствовав дачников.
- Евдокия Дмитриевна, вы только не волнуйтесь. А то у вас голос пропадёт. А у нас, не забывайте, контракт. Вас ещё в Зимбабве ждут. Да-с!
Позже, затосковав по мужу, примадонна решила написать ему письмо. Сообщить об успехах, поделиться новостью о появившихся (вскоре) внуках. Автору сего репортажа довелось её послание прочесть. Евдокия Дмитриевна попросила проверить письмо, ибо сомневалась правильно ли расставила знаки препинания. Я исправил несколько ошибок, но, разумеется, тайну личной переписки обнародовать не смею. Письмо сейчас хранится в швейцарском банке, в специальном сейфе, рядом с тем, в котором лежат золотые слитки Абрамовича, и будет дожидаться адресата хоть тысячу лет.
К сожалению, больше мне сказать нечего. Я не хочу ничего придумывать и сочинять. А возможность продолжить повествование появится лишь, когда вернутся наши путешественники. И вряд ли я смогу расспросить у них, как живут разумные существа на Альдебаране. Всё станет известно, ой, как не скоро. Но надеюсь, что продолжение этого очерка когда-нибудь напишут другие авторы.