В сумрачный осенний день старенький Ан-24 благополучно взлетел и взял курс на небольшой город Крайнего Севера. В салоне сидели вахтовики. Не успел самолёт набрать высоту, как они расстегнули ремни и стали столоваться. Стюардесса, утомлённая девушка, сопровождала вахту уже много раз и знала, что остановить эту стихию невозможно. Она лишь предупредила:
- Поаккуратнее себя ведите. А то вас полиция в порту встретит.
Нисколько не напугала. Начались хождения по салону, группировка по интересам. Пили крепкие напитки, разливая в бумажные стаканчики, закусывали огурцами, колбасой и салом. Составлялись компании для карточных игр. Резались в самые примитивные типа "очка", но и подсаживались на интеллектуальный преферанс. Впрочем, ставки были невелики; кто ж на работу отправляется с полными кошельками. В шапках и шляпах, служащих банками, преобладала мелочь.
Участие в общем веселье не принимали сидящие в заднем ряду парень и девушка, они зашли в самолёт последними. Худощавый паренёк с торчащими ушами глядел на происходящее, всё более не понимая. Миловидная девчушка пробовала читать книжку, но не смогла увлечься приключениями принцессы, в которую влюбился огнедышащий дракон. Любопытная и общительная, она первая обратилась к парню.
- А вы в Ягань к кому?
- Куда? - не понял он. - В какой Ягань? Я домой лечу, в Темрюк.
- Даже не слышала о таком. - прощебетала она. - А где это? И что там хорошего?
- Там море, - вздохнул он.
- Море? Ну, не знаю. У нас дальше только Северный Ледовитый Океан. Поздравляю! Вы сели не туда и попали на спецрейс.
Ещё несколько уточняющих вопросов с его стороны, раздосадованные вскрики и междометия, вздымание бровей на лоб. И вот уже молодой человек понимает, что не туда попал. Он схватился за голову, встал и пошёл в тамбур.
- Эй, вы куда? - окликнула девушка.
- На выход.
- Постойте! - с тревогой сказала она. - Вы ж не в автобусе.
- Ах, да! - сообразив, сказал он. - А вы, как сюда попали? Я же в порту, когда объявили посадку, пошёл за вами.
- Неужели я вас так впечатлила? - кокетливо спросила она.
- Ну как сказать... - затруднился с ответом. - Вообще-то да, - признался и повернул голову, чтобы ещё раз посмотреть на неё, теперь такую близкую.
- Мерси, - кивнула она. - Меня зовут Наташа. А вас?
- Константин.
- Так я, Костя, на рейсовый самолёт билет не достала. Вот, на вахтовом, и... рискнула. Вы защитите меня, если эти бравые ребята начнут, не покладая рук, со мной любезничать?
- Попробую, - неуверенно сказал он, оглядывая дюжих мужиков.
- Ну, да я и сама царапаться умею, - бодро объявила она. - А вы с какой целью нашу губернию навещали?
- Экзамены сдавал, в универ, - понуро пояснил он. - Мне подсказали, что у вас легче поступить, чем, скажем, в Москве или в Питере. И вот, на тебе. Всего один балл не добрал. А тут ещё учёный секретарь. Ждите, говорит, до начала занятий. Может, кто откажется от бюджетного места.
- Ну и что? Дождался?
- Какое там! - он огорчённо махнул рукой. - Не нашлось дураков.
- А я к бабушке в гости приезжала. В университетском саду гуляла и даже, кажется, вас видела, на скамейке с учебником. Но поступать не пыталась. Я такая легкомысленная, - со смехом поделилась она. - Может, на следующий год рискну. Если одумаюсь и как следует подготовлюсь.
Болтали о том о сём. Инициатива принадлежала девушке.
- Костя, а ты мог на платный курс пойти.
- Ага, предлагали. Да куда мне! - он вздохнул. - Где б я столько деньжищ взял? Едва на обратный билет наскрёб.
- У тебя родителей, что ли, нет?
- Почему, есть. Но им ещё Катьку и Тольку поднимать. Брата и сестру, - добавил он, поясняя.
- Бедненький!
Самолёт преодолел больше половину пути, закончились леса и поля, летели теперь над унылой, однообразной местностью; бурые болота, тёмные озёра с карликовой растительностью по берегам; полное безлюдие на земле и захмелевший люд на борту самолёта.
Наташа ещё хотела что-то разузнать, но - не успела. Самолёт сильно тряхнуло, салон накренился, да так и остался наклонённым. Тряска усилилась и не прекращалась. Самые наблюдательные пассажиры, сохранившие остатки трезвости, заметили, что лопасти левого мотора, раньше невидимые от быстрого вращения, стали отчётливо видны. Они лениво вращались, а потом и вовсе замерли.
Самолёт клюнул носом вниз и стал терять высоту. Редкие островки с чахлыми берёзами и осинами стали неумолимо приближаться.
- Падаем! - истошно завопил какой-то паникёр.
- Посадят на одном моторе, - предположил другой мужчина.
- Так если и посадят, что будем делать, куда двинем? - заволновался третий. - Вокруг на тысячу вёрст болотина. Чем питаться будем?
- Клюквой, - ответил неунывающий. - Друг другом, - предложил худощавый тип, свёртывая крышку очередной бутылки.
- Да не, лучше уж сразу и всмятку. Чтобы не мучиться, - мотнул головой угрюмый и желчный.
Кто-то истошно завопил. Не слыша панических реплик и воплей, бородатый вахтовик из первого ряда выглянул в проход и крикнул в сторону кабины:
- Эй, летуны! Повремените падать, дайте банчок сорвать.
Будто отвечая на его просьбу, самолёт выровнялся у самой земли и с натугой, по-прежнему дрожа всем корпусом, продолжил полёт, набирая высоту. Левый пропеллер, словно нехотя, стал раскручиваться и вновь сделался невидимым. В салон вышла побледневшая стюардесса и объявила неуверенным голосом:
- Наш рейс благополучно завершается. Прошу всех сесть на свои места и приготовиться к посадке.
- Да я уже своё отсидел, - весело сказал бородатый, выгребая мятые бумажки из чужой шапки.
Наташа, пережившая ужас падения, пришла в себя и повернулась к незадачливому соседу.
- Вы не отчаивайтесь, Костя! У меня папа инспектор отдела кадров на нефтепромысле. Я попрошу, и он примет тебя на работу. Заработаешь на обратный билет и домой - к морю, к брату и сестре, да ещё и с подарками.
- Спасибо, - сказал Костя, приходя в себя. - Я, пожалуй, бы задержался, а то что ж? С пустыми руками...
- Можешь остаться надолго. Я буду над тобой шефствовать.
И Константин остался надолго. Он устроился на постоянную работу, получил место в общаге. Молодые люди продолжали встречаться. А через год поженились. Бойкая Наташа, как взялась над парнем шефствовать, так и продолжила на всю оставшуюся жизнь. Характером она было своенравная. Он сначала полностью подчинялся ей, но потом, когда отделились от её родителей, стал показывать зубы. Они ссорились, даже хотели разойтись. Однако появившиеся дети, мальчик и девочка, удерживали их вместе. Оба думали одинаково: "Неполная семья - это вовсе не семья".
Потом дети подросли и покинули родительское гнездо. Разговоры о разводе стали чаще. Константин Петрович, недовольный причудами жены, её капризами, бурчал, что, сойдясь с ней, совершил ошибку длиною во всю жизнь. И намеревался вернуться в свой Темрюк.
И вот - билет на самолёт куплен, чемоданы собраны. За окнами начинался хмурый, ненастный день. Он надел куртку, достал бумажник, проверяя документы.
- Чая на дорогу предлагать не буду - ведь откажешься, - независимо бросила она.
- Откажусь, - подтвердил он. - Но на минутку присяду.
Она тоже села, руки на колени.
Говорить вроде было не о чем, всё переговорено - с нервами. Он представил себе, как будет сидеть в душном самолете, слушать гул моторов, смотреть в иллюминатор на облака, и чувствовать щемящую пустоту внутри. И вдруг вспомнил, как сюда попал, тот давний рейс, и, не удержавшись, окунулся в прошлое.
- Наталья, а помнишь, как мы чуть не разбились? Тогда, со спецрейсом...
Она нахмурила тонкие, выщипанные по моде брови и в первую очередь припомнила фразу, брошенную бородатым вахтовиком: "Летуны, погодите падать, дайте банчок сорвать". Вздрогнула, побледнела, переживая прошедшее, словно оно случилось минуту назад.
И, странное дело, тот первобытный ужас, обуявший их тогда до мозга костей, вновь пробудился и остудил горячие головы. Они просидели гораздо дольше, чем отведенные по традиции для прощания пять минут.
- Ну вот, - он взглянул на "умные" часы. - Я, кажется, опоздал на самолёт.
Наталья поднялась.
- Знаешь, Костя... все эти наши ссоры, недомолвки, не сошлись характерами - это такие пустяки в сравнении с тем, что нас могло не быть... - Она добавила примирительно: - Давай, всё-таки, чая попьём. Дождь застучал по стеклу. Выходить на улицу, ловить такси, мчаться в аэропорт - окончательно расхотелось.
- Я не против, - согласился он.