В край ворвалась весна. Речка, летней глубиной до пупа ребёнку, вдруг разлилась до размеров Енисея, и поглотила улицы села. Жители плавали на лодках и других подручных средствах. Пётр Бадейкин жил на пока незатопленной, но проблемной улице. Время от времени он выходил и замерял скорость прилива.   - Какой прогноз? - спросила жена Евдокия.   - Боюсь, к утру вода подойдёт к нашему дому, - озабоченно ответил Бадейкин. - На всяк случай полезай на чердак.   - А ты?   - А я внизу водную стихию покараулю.   Он сложил в надувную охотничью лодку необходимые вещи и прилёг, не раздеваясь, на диван. Для борьбы со стихией нужно было подкопить силы. Сон накатился тревожный; не отступало ощущение, что приходит обещанный учёными людьми конец света.   С прогнозом - не ошибся. К четырём часам ночи на полу появилась вода. Домашние тапочки поплыли в сторону кухни. Подхватившись, хозяин хотел их поймать, но передумал - далеко не уплывут. Он тоже забрался на чердак; жена беззаботно посапывала на тюфяке. Ей неделю назад исполнилось сорок пять, и она, в точности с народной мудростью, стала ягодкой опять. Бадейкин хотел было залезть к ней под одеяло, и исполнить супружеский долг, но положение обязывало его поступить иначе. Он надел болотные сапоги и, через окошечко, полез ещё выше, на крышу, и с самой верхотуры сделал рекогносцировку местности. Прибывающая вода уже облизывала лодку; скоро поднимется до окон.   Взошло солнце, рассеивая густой туман над безбрежными просторами воды. Селяне, не привычные сидеть без дела, занимались повседневной работой. Бабы, взобравшись на плоские крыши сараев, полоскали бельё. Мужики на лодчонках крейсировали по улице, собирая унесённые половодьем вещи.   Разделившись на отдельные островки, мимо проплывало село Весёлое, располагавшееся в полутора километрах, выше по течению. На лавочке у своего дома сидел дед Васильев. Он курил самокрутку и сплёвывал в мутную воду.   "Смотри-ка что деется! - подумал Бадейкин. - Вот и Весельчаки в дальний путь пустились".   - Куда плывёшь? - крикнул он деду.   - В океян, - ответил тот.   Поднимая волну, плыла средняя школа. Она путешествовала как-то необычно, перевернувшись. Чердак школы, стал трюмом. На изнанке пола сидел директор и, лихорадочно листал учебник ОБЖ.   Над тихой водой, донеслись слова песни: "Из-за острова на стрежень, на простор речной волны!" На широких амбарных дверях, управляя шестом, плыл кум Нестор. В клетке кудахтали куры. Нестор взял в руки жестяной рупор, какой использовали шкиперы давних лет.   - Будь здоров, кум! - металлическим голосом, поприветствовал он родственника.   - И тебе не хворать, - откликнулся Бадейкин. - Куда путь держишь?   - На Грумант пойду! - ответил Нестор.   - А с курса не собьёшься?   - Не. У меня компас с собой! - по-морскому, делая ударение на последнем слоге, ответил кум.   - А чо там, на Груманте?   - Думаю моржа забить. - Кум Нестор потряс багром. - Айда со мной!   - Нет, посижу ещё. Если уж крышу снесёт, тогда.   Родственник проплыл мимо. Бадейкин проводил плот взглядом и покачал головой. Это надо же, как стихийное бедствие на кума подействовало. Моржатины захотелось!   На улице появился надувной бассейн. Мощно работали авиационные двигатели, снятые с аэроплана. Это пустилась в путешествие сотрудники районной администрации. Они направлялись против течения на юг. Над водой неслись громкие звуки "Прощания славянки".   "Хотят отсидеться в Севастополе, на военной базе", - понял Бадейкин. Звуки музыки сменились передачей новостей из внезапно включившегося телевизора.   Бадейкин вскочил. Оказывается, он дремал на диване, в одежде. Вот ведь, приснится же! На полу стояла вода. На экране возник жизнерадостный диктор. Он сообщил, что лёд на реке прошёл. Другой диктор, в камуфляжной одёжке с микрофоном в руке, затараторил с места событий:   - Мы находимся в деревне Чудово Калачинского района. Вопрос к старожилу Бадейкину. Пётр Николаевич, вы припоминаете, чтоб когда-нибудь был такой потоп?   Бадейкин разинул рот. На экране появился мужчина, очень похожий на него, и сказал голосом со знакомыми интонациями:   - Однако, не могу припомнить. Вроде такого ещё не бывало.   - А чем вы можете объяснить это небывалое природное явление? - был следующий вопрос.   - Это вы про потоп-то? - переспросил якобы Бадейкин и голосом, не допускающим возражений, ответил: - Это, как пить дать, перед засухой.   "Вот наглец, - поразился тот Бадейкин, который смотрел телевизор. - Никогда я так не думал".   Явление экранного двойника для него осталось непонятным. И дальше чудеса продолжались. В комнату, разгоняя воду высокими сапогами, вошла дочь, которая год назад вышла замуж за английского бомжа и жила с ним под мостом в Лондоне.   - Варюшка, ты?   - Я, папенька. Пришла вас проведать.   - Но как ты очутилась здесь? Ты же далеко от нас?   - Я и сейчас далеко.   - Но я же тебя вижу и слышу!   - Раздвоение сознания, папенька. Штука обычная в наше время. Вот, вам с маменькой пакет с лондонскими объедками принесла. Прощайте! Меня Тони у мусоросборника ждёт.   Она положила на тумбочку объёмистый пакет с непонятной надписью и вышла.   Бадейкин успокоился. Раз дочь говорит, что обычная штука, то и ладно. Она грамотная, ветеринарный техникум закончила, правда, по специальности ни дня не работала, так как весь скот в округе вырезали, в магазин завезли мясо из Бразилии, а молоко в виде порошка из Аргентины. "Ну, не зря Колумб Америку открыл", - узнав об этом, удовлетворился Пётр Николаевич.   Телеведущий, переговорив с ним по телевизору, вещал уже о том, что уровень воды на реке начал спадать.   "Ну вот, справились! Слава богу, останемся жить в родных пенатах".   - Службы, ответственные за безопасность, сработали наилучшим образом, - тараторил журналист. - Наводнение больше не угрожает. Роза ветров...   Окончание фразы не услышал. Телевизор зашипел, переваривая подступившую к его брюху воду, взорвался и навсегда умолк.   - Петюня! - услышал голос с чердака. - Ты где?   - Да здесь я, - ответил Бадейкин, выплёвывая изо рта воду, поднявшуюся до ушей. - Потоп тут.   - Ну, полезай ко мне, - с томным придыханием позвала Дуся.   Поселившиеся на крышах петухи победно кукарекали, обихаживая кур. Жизнь продолжалась со свойственной ей сюрпризами.