- Я тут главный, поэтому слушайтесь меня! Я - король, на колени! - кричал десятилетний Джонни.
- Вот еще! - Шон демонстративно отвернулся. - Ты слишком раскомандовался, не будем мы тебя слушать.
Остальные дети согласно загудели. Джонни попытался было усмирить их, но Шон пригрозил кулаком.
- Проваливай отседова, - сказал он Джонни, - а не то тумаков навешаем. Правда, ребята?
Детвора достала деревянные мечи. Джонни кинул к ногам Шона венок, бывший для ребят короной, а сам, еле-еле сдерживая слезы, ушел.
- Я теперь король, - донесся до него голос Шона.
Не оглядываясь, Джонни подошел к смотрящему за игрой деду Кевину.
- Деда Кевин, ну почему так? - спросил мальчик.
Старик улыбнулся, дал Джонни яблоко и сказал:
- Сам виноват, малыш. Эвон ты как гонять их начал, вот они и взбунтовались
- Но мы же решили, что я буду королем, а они во всем слушаться меня будут.
- Я ж тебе говорю: палку ты перегнул. Ну, за малиной кого послать или на войну, это одно. Но ты ж совсем несусветное требовать начал: башмаки твои грязные целовать.
- А мне рассказывали, что всем королям обувь целуют.
- Так то настоящие короли, а это же игра, тут все понарошку.
- Могли бы и понарошку поцеловать.
- Могли бы да не стали. Так и в настоящей жизни короля свергнуть могут, и убьют еще. Причем не понарошку. Я вот, например, знавал жителей баронства одного: те своего жесткого барона убили, да и сами правили.
- Это где ж такое? - глаза Джонни загорелись в предвкушении истории.
- Далече отсюда. Месяца три на лошади ехать, а пешком если, так еще дольше. Я тогда куда глаза глядят шел, и на ночь остался в трактире одном отдохнуть.
Трактир этот в деревне находился, а от него до баронского замка рукой подать: полдня неспешным шагом всего. Я когда в трактир зашел, уже смеркаться начало, и местный люд вовсю попивал пивко. Однако было несколько мест свободных. Вот я на одно и присел. Ко мне трактирщик подходит, я уж собирался поесть чего заказать да насчет комнаты свободной спросить, как толстяк тот, что трактиром заведовал, руками всплеснул и ахнул. Я-то поначалу подумал, что он кого из только что вошедших узнал, да допер потом, что окромя меня никто и не входил. А трактирщик ужо ко мне подходит торопливо, мол, чего изволите, а сам смотрит на меня странно так, будто я охотник на нечисть какой. Да я и вправду им вроде как был. Просто я тогда с одним жуликом деньги так зарабатывал: он вроде как чудище изображал (были у него на то всякие штучки и костюмы, ох знатно он наряжался, я первый раз, как увидел его, чуть в штаны не наложил), а я вроде как охотником на нечисть был. Мы тогда вроде как боролись, я побеждал, мне платили за то, что я тварь изничтожил, а потом мы со Стивом (жулика того так звали) деньги пополам делили. Вот только расстаться нам пришлось, но то отдельная история. Так я вот и сижу: весь в коже, куртка с заклепками посеребренными, а за спиной меч. А меч тот настоящий был. Не серебряный, правда, но добротный, при умении сторговать его можно было задорого. И, как на беду, я никому меч этот продать не мог: кузнецам деревенским он не нужен был, да я и не дал бы сталь такую на подковы пускать (ну разве что за туго набитый кошель, а кузнецы такого не предлагали); у воинов свои клинки есть, а мой не настолько хорош все же был; оружейники мне пока не попадались. Вот я и ходил, словно и вправду охотник на нечисть.
А трактирщик все смотрит на меня, и взгляд у него такой, будто бы в одночасье гора огромная с плеч его свалилась. И чую я, что сейчас эта гора на меня упадет, вот как скажет мне, что оборотень какой в округе завелся и надо его изничтожить. Оно, конечно, завсегда отказаться можно, так ведь золота посулят и дубинкой пригрозят, а супротив пары дюжин мужиков с вилами не всякий рыцарь устоит, чего уж обо мне говорить. В общем, насторожился я, приготовился в случае чего деру давать, но виду, понятное дело, не подал.
Трактирщик наконец-то перестал меня глазами есть и спросил:
Ну, думаю, дело плохо, раз гостем дорогим называют. Я так взглядом окинул трактир, наметил план бегства, а сам говорю:
- Отлично. Поесть бы еще чего, горячего желательно. Ну и пива, чтоб всухомятку не есть.
- Сделаем, - поклонился трактирщик и крикнул на кухню. - Эй, Марта, баранину с гречкой разогрей.
Ох и отменная же баранина была, или это я просто так есть захотел. Да и пиво еде не уступало. Ты-то, Джонни, еще малец, и в пиве не смыслишь ничего, но уж поверь старику, напиток хорош был. В общем, наелся я от души. Аж так наелся, что расслабился и про грозящую мне опасность позабыл. Развалился я так на стуле, трактирщика подзываю.
- Где моя комната и сколько я должен за ужин?
- На второй этаж поднимитесь, сама дальняя комната справа ваша, - толстопуз протянул мне ключ. - А что касательно ужина, так это за счет заведения, не извольте беспокоиться.
Я аж чуть не подпрыгнул. Как же тут не забеспокоишься, коли трактирщик денег не берет. Точно, думаю, тварь какая у них завелась. Кивком поблагодарил я хозяина и в комнату пошел. Дверь за собой на ключ запер и к окну быстрей подбежал, побег, значит, намечать. Посмотрел. Благо высота небольшая, ноги не отобью и не сломаю, так что решил я после полуночи бежать. Я прямо в одежде на кровать лег, меч рядом положил на всякий случай и ждать принялся да сам не понял, как заснул. Хорошо еще, что приключенец я бывалый, и сон у меня чуткий. Проснулся я, услышав тихие голоса за дверью. Ну, думаю, все, сейчас стучать начнут и кричать, чтоб от твари их спас. Потому решил я быка за рога брать. Меч из ножен вынул, кричу местным.
- Чего спать мешаете?
Оно, конечно, я тогда порезче сказал, но тебе таких слов знать не положено еще. А из-за двери мне тем временем трактирщик отвечает.
- Не гневайтесь, гость дорогой, токмо дело у нас к вам.
Я так тихонько к окну подошел и открыл его.
- Чего надо? - спрашиваю, а сам уже примеряюсь как лучше прыгнуть.
- Дозвольте войти.
- Не дозволю. Какая тварь вас докучает?
- Да никакая.
Я оторопел. А трактирщик продолжает:
- Никакой нечисти у нас отродясь не водилось, мы по другому вопросу.
- Подождите, сейчас открою. Ну, чего надо?
В комнату ввалился трактирщик, а вместе с ним еще пара мужиков. Я на кровать сел, меч на колени положил и смотрю на толстопуза, мол, рассказывай. Трактирщик взгляд мой понял и кивнул одному из мужиков. Тот вперед вышел.
- Дозвольте имя ваше узнать.
- Кевин.
- А меня Джон. Тут такое дело, Кевин. Наш барон бывший очень лютовал, всю округу страхе держал, а чуть что не так, так и головы можно было лишиться. Терпели мы его, терпели и не выдержали. В общем, ужо три месяца, как барона у нас нету, а правим баронством мы, мужики всей округой выбранные. Жениться барон не успел, а бастардов своих не признавал. Да вот беда приключилась: пришли вести к нам, что соседние бароны про бунт прослышали и лично ехать сюда собираются, чтобы все поточнее разузнать. А ты, Кевин, диво как похож на барона нашего. Выручай, побудь бароном немного, а мы тебя отблагодарим. Знаешь же либо, как люд простой страдает под гнетом баронов этих, помоги, а?
Поразмыслил я немного да и согласился. А что? Бароном хоть побуду чуть-чуть, да и других проучу. На рассвете я уже в замке был. Первым делом отоспался, благо время было еще: бароны приехать через пять дней обещались. А уж как выспался, пошла потеха. Оказалось, что на барона ихнего (звали того, кстати, Родон Лютый) я похож, но не совсем. Это сейчас я седой весь, а тогда волосы у меня черные были, что твоя смола, и коротко стриженые. А Родон белобрысый волосатый был. К тому же, барон еще и бородатый был, а я брился время от времени, и, как назло, в тот до бароновой бородищи мне далеко было. В общем, за оставшиеся пять дней волосы у меня не отросли бы так, как надо. Повели меня к ведьме, что в замке еще со времен отца Лютого жила. Старуха была древнейшая и слепая, но перекрасить и отрастить волосы обещалась. Да только сама-то она ничего делать не могла, и ее ученица под чутким руководством зелье варила, дрянь какую-то то и дело в котел кидала. Наконец, зелье с грехом пополам сварили. Гадость получилась редкостная: этакая болотная густая жижа цвета первой зелени. От варева этого волосы должны расти. Ученица поднесла к ведьме половник, та принюхалась, сказал: 'Сойдет' и велела мне выпить. Я нос сморщил, пообещался содрать с Джона втрое большую плату и выпил. Что потом началось, так страшно вспоминать. Не приведи боги тебе, Джонни, такую же дрянь испить. Мало того, что на вкус мерзость, так еще эта ученица что-то напутала, и волосы в несколько мгновений отрасли у меня до самого пола, причем отросли изо всех мест. В общем, стал я словно малая копна сена, ощущения мерзостные. Где-то полдня меня стригли. А ученица тем временем готовила красящее волосы зелье. Хорошо еще, что пить это мне не надо было. И бороду, и волосы намочили этой дрянью, и они стали синими. Правда, ученица быстро исправилась, подбавила в варево какого-то порошка, и я стал белобрысым, слово старшой Когген. Намучился я изрядно, а Джон мне еще и говорит:
- Кевин, тут еще одна проблема: барон был слегка толстоват, а ты, как бы тебе помягче сказать... это... дрищ ты, в общем. Надо бы еще одно зелье выпить, чтоб фигуру слегка поменять.
- Слышь, Джон, а не пошел бы ты, - отвечаю. - Достало меня эту отраву пить, да малявка эта опять что-нибудь напутает, эдак и концы отдать недолго. Давай лучше барон заболеет болезнью какой и поэтому похудеет.
А чтоб Джон согласился, пригрозился я уйти, чтоб они сами со своими проблемами разбирались. Тот тут же закивал головой.
Весь следующий день я заучивал, как кого из будущих гостей зовут и в каких я с ними отношениях. Хорошо еще, что хоть манерам не надо было обучаться: Родон Лютый был настоящий барон, то есть грубый, пьяница и вояка. Как обходиться со слугами, я понял быстро, и оставшееся до приезда время я балдел и разговаривал с Джоном. Интересно они жили, скажу я. После убийства Лютого все жители баронства выбрали своими правителями зачинщиков бунта: управляющего Джона и прочих (все выборные были жителями замка). Так что баронством правили десять человек. А через три месяца народ должен был снова выбрать правителей. Система эта, конечно, хороша, но с Джоном спорили мы долго.
- Вот убили вы барона, сами теперь правите. Не перегрызетесь между собой? - спрашиваю у него.
- Нет, - отвечает, - У нас же каждые шесть месяцев новых выбирают.
- А уверен, что новых выберут? Ведь хочется здесь остаться, в правителях то есть? Да и кроме вас, никто ничего, кроме как огород растить да ремеслом заниматься, делать не умеет.
- Ну...
- Вот и ну. Будут вас все время выбирать, вы между собой перегрызетесь, поубивайте друг друга, а тот, кто выжил, новым бароном станет. Так что получится, что вы зря старого убили.
- Ну...
- Да не нукай ты! Я ж тебе дело говорю, да навечно я здесь не останусь, а бароны другие все время будут наезжать. Как выкручиваться будете?
- Так с этим мы быстро управимся. Вон ведьма наша зелье сварит, которое любого в барона превратит, и будет у нас игрушечный барон. Ой!
Джон посмотрел на меня, я на него. В его глазах читалось: 'Как это раньше я не догадался?'
- А вдруг ведьма не сможет такое зелье сварить? - спросил Джон.
- А ты у бабки-то спроси, и узнаешь. А я тогда, пожалуй, пойду своей дорогой. Ты только денег мне дай за мучения с волосами да черный цвет верни.
- Э-э-э, постой. Завтра ж бароны уже приедут. Согласен, дурак, не догадался про ведьму, но ты уж выручи.
- Да не боись, выручу. Ведьмина ученица не напутала с зельем?
- Нет. На кузнеце нашем питье испробовали, так тот, даром что здоровый, а после кружки пива сном мертвецким свалился.
На следующий день приехали бароны. Целых пять штук.
- Здорово, Родон! Живой! А мы думали, тебя слуги убили, слушок-то прошел.
- А ты, Отто, бабьим сплетням верь больше. Крестьяне пытались бунтовать, да теперь ворон кормят.
- А пузо твое где?
- Да вот хворь какая-то свалила, исхудал из-за нее. Ну, хватит стоять, столы накрыты, пировать будем.
- Узнаю Родона!
Я повел баронов в зал, где уже столы ломились от еды. Мы расселись, музыканты (тоже слуги покойного барона) начали что-то играть, а слуги наполнили кубки.
- Ну, за здоровье Родона! - барон Генрих поднял свой кубок и осушил его.
Остальные бароны последовали его примеру. А надобно сказать, что ведьма сварила какое-то зелье, от которого сразу засыпаешь, вот мы его и подмешали в вино. Только в моем кубке не было отравы. Выпив и закусив, бароны резко завалились и уснули. Их прислуга тоже: каждого слугу угостили отравленным пивом.
В таком состоянии мы держали баронов три дня: не успевали они просыпаться, как тут же засыпали под действием зелья. На четвертый день было решено отпустить гостей. Да, забыл сказать про еще один эффект зелья: выпив его, ничего не помнишь. Поэтому мне легко было наплести всяческой чепухи, в которую бароны дружно поверили.
- Ну, бывай, Родон. Давно такой пирушки не было, теперь долго вспоминать будем, - сказал барон Отто, и с этими словами последним выехал за ворота замка.
На всякий случай я прожил в замке еще три дня. Когда уже окончательно утвердилось, что бароны не вернутся, мне вернули первоначальный облик, благо на этот раз ученица ничего не перепутала. Толковая, значит, все-таки. От Джона я получил туго набитый кошель и еще один, но уже не такой полный: один, как и договаривались, за мое баронство, второй - за меч (в замке оказался оружейник, который уговорил остальных раскошелиться).
- Вот так вот, Джонни. Тебе еще повезло, что вы играли, а то, будь ты настоящим королем, повторил бы судьбу Родона Лютого. Давай, иди попроси прощения и играй дальше.
Кевин похлопал Джонни по плечу, дал ему еще одно яблоко и принялся дальше наблюдать за игрой детворы.