Бергер Павел : другие произведения.

Братство тибетского паука. Британская готика

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    1939 год. Мистеру Картрайту, агенту британской Секретной службы в провинциальном Девоншире, придется поломать голову.

    Почему в этой глуши поселяне приносят кровавые жертвы в капище друидов, а лорды чтут не королеву, а заморскую богиню Кали?

    Какой заговор угрожает Великобритании и как спасти страну?

    Сохранить здравый смысл и холодную голову не просто даже джентльмену из Секретной службы Его Величества.

    Но если он не разгадает древнюю тайну и не спасет Англию, то рискует сам превратиться в часть загадочной коллекции.

    Купить можно и нужно здесь

  Братство темного паука.
  Британская готика.
  
  Я дьявольски хороший дворецкий!
  "Темный дворецкий"
  Яна Тобосо
  
  Война это не покер!
  Её нельзя объявлять когда вздумается.
  Г. Горин "Тот самый Мюнхгаузен"
  
  
  
  
  
   ...Двигатель заглох, ветер мгновенно унес легкий запах бензина, последняя связь с цивилизаций оборвалась.
  Мистер Картрайт, при рождении наречённый Огастом Октавианом Пэйджем, принял этот факт с присущим ему стоицизмом - медленно стащил мотоциклетные очки, покрытые рыхлым слоем пыли и огляделся.
   Можно ли представить себе картину более зловещую и удручающую?
  Зеленые травы укрывали холмы вокруг, мелкие цветочки вспыхивали то здесь, то там. Редкие деревья да громадные, иссеченные стихиями валуны, тоскливо высились среди пустоши. Камни, общим числом семь, некогда располагались полукругом на плоской вершине кургана. Один из них рухнул, поверженный в нескончаемой битве со временем. Зато остальные лишь заострились и побелели от дождей и ветров, и теперь торчали подобно клыкам свирепого доисторического монстра. Мегалиты, как гигантские антенны, излучают в воздух тревогу и безнадежность. Подушечки пальцев мистера Картрайта неприятно похолодели - казалось, они улавливали эти магические волны.
  Ни малейшего признака человеческого жилья на много миль вокруг! Только блеклые бабочки да прочие неизвестные объекты энтомологии трепетали под бесстыдно-синим небом, где не нашлось места даже самому ободранному серому городскому облачку. Мистер Картрайт выпустил из рук баул с клюшками для гольфа, затем выбрался из мотоциклетной коляски, - после двух лет, безвылазно прожитых среди лондонского смога и архивной пыли, его голова противно кружилась от переизбытка кислорода - снял перчатки, провел по лицу скромным носовым платком и констатировал:
  - Мы заблудились. Вот и все...
   Спутник мистера Картрайта вынужден был отвлечься от своего занятия - он увлеченно пинал ногой в щегольских крагах переднее колесо мотоцикла - и снисходительно обнадежил пассажира:
   - Абсолютно исключено! Два джентльмена не могут заблудиться в Девоншире.
  
  
  1.
  Южная Англия, Девон, родовое поместье графа Колдингейм Энн-Холл, в окрестностях деревни Мидл-Энн-Вилидж.
  
   Действительно, абсолютно невозможно заблудится, если у тебя есть карта. Мистер Картрайт извлек из внутреннего кармана плаща путеводитель по Девонширу - наиболее подробный из тех, что обнаружились в его любимой букинистической лавке, сосредоточил внимание на одинокой линии, обозначавшей автомобильную дорогу к поместью Энн-Холл, и пришел к весьма огорчительным выводам:
   - Мы совсем рядом с зыбучими песками!
   Но его мужественный спутник только отмахнулся:
   - Не стоит драматизировать, старина. До чертовых песков не меньше шести миль, можешь мне верить, я провел здесь детство и три охотничьих сезона, так что знаю каждый камень! - Молодой человек рассек прозрачный весенний воздух, указывая в направлении мрачного мегалита. - Там, за холмом стоит коттедж вдовствующей графини Таффлет, моей родни по материнской линии, кажется, она вдова маминого кузена...
  Мистер Картрайт шумно вздохнул - тяготы моторизованной экспедиции в сердце Девоншира ему приходилось делить, впрочем, как и многое другое, с Эдвардом-Джорджем Арчибальдом Горрингом-младшим, племянником и единственным наследником лорда Глэдстоуна. Семейство это считалось настолько родовитым, старинным и многочисленным, что разобраться в хитросплетениях их генеалогического древа было крайне сложно даже Огасту - человеку, который знает будущего лорда со школьной скамьи, а потому пользуется привилегией называть его попросту "Эджи" - сокращением от многосложного имени.
  Единственной отрицательной стороной привилегии было то, что сам мистер Картрайт вынужден был откликаться на школьное прозвище "Гасси" - сокращение от его первого имени "Огаст".
   - Если ты знаешь дорогу, Эджи, почему мы застряли в таком жутком месте?
   - Бензин закончился.
   - Как-то он быстро закончился...
   - Знаешь, старина Гасси, добрые британские йомены в конец обнаглели со времен "Великой хартии вольностей" , и запросто могут недолить бензин своему ленд-лорду.
  - Разве ты ленд-лорд?...
  - Какая разница? Говорю тебе, как человек широких политических взглядов, нам придётся торчать здесь, и ждать какой-нибудь автомобиль, чтобы разжиться бензином. Можем пока в гольф размяться, - фыркнул Эдвард и принялся перебирать клюшки в бауле. Помимо родословной он унаследовал от рыцарственных предков волевой подбородок, завидную физическую форму и страсть к спортивным достижениям.
  Огастес ненавидел любой спорт с тех самых пор, как расшиб колено во время беговой эстафеты на кубок колледжа, и поспешил отмахнуться:
  - Трава слишком высокая! И вообще - нет ни лунок, ни настроения. Лучше подумай - что стряслось? Неужели в офис нельзя обеспечить секретность для разработки десятка пропагандистских листовок? Кому пришла дикая идея собрать экспертов из разных ведомств и сослать в захудалую дыру? Наша прислуга осталась в Лондоне, здесь нас никто не встретил, что теперь будет с багажом? - Живое воображение мистера Картрайта рисовало картины одна ужаснее другой. - Мы совершено одни среди полей и пашен, зыбучие пески вот-вот поглотят нас, а морской прибой смоет следы. Мы просто исчезнем. Такое постоянно происходит - я целую неделю разбирал материалы о пропавших без вести, когда стажировался в суде. Сотни томов! Считай, повезло, если скелет пропавшего бедолаги находят через много лет и опознают по вставным зубам...
  - Гасси, у нас еще нет вставных зубов. Ты напрасно драматизируешь. Две недели - ровно столько мы здесь пробудем. Ни днем больше! Это всего лишь пари.
  - Пари? - ахнул Огаст, и нервно облизнул пересохшие от ветра и возмущения губы, - Ты заключил очередное дурацкое пари?
  По загорелому лицу будущего сэра расплылась самодовольная ухмылка.
  - Увы, на этот раз обошлось без меня...
  
  Мистер Горринг не видел причин оправдываться - он мог вообще ничего не знать. Но вышло так, что в прошлую субботу он назначил свидание Леди Удаче на ипподроме, и выиграл некоторую сумму. Уже много лет как он взял за правило использовать часть выигрышей для покрытия клубных долгов, и сейчас решил уточнить - числиться ли за ним неоплаченные пари? Что греха таить - Эдвард имел слабость биться об заклад в самых разнообразных умонастроениях, главным среди которых числилось алкогольное опьянение, и вполне мог запамятовать какой-то мелкий должок.
   Он разыскал сэра Эндрю и попросил справиться в закладной книге , которую тот хранил лично, как и подобает многолетнему бессменному председателю попечительского совета клуба. Сэр Эндрю Уолтроп, как всякий достопочтенный и влиятельный джентльмен в годах, успел обзавестись целым венцом эксцентричных привычек - например, пользуется для чтения исключительно одной и той же старинной лупой, которая, как на грех, куда-то запропастилась. Поиски обещали быть долгими, а добросердечный сэр Эндрю торопился на парламентское заседание, и позволил просителю пролистать книгу лично.
  Разумеется, Горринг беспокоился - суровый устав клуба допускал к закладной книге исключительно председателя, исполнительного секретаря и казначея клуба. Ни к одной из перечисленных должностей Эдвард не имел даже отдаленного отношения! Но сэр Эндрю многозначительно прищурил подслеповатые глаза и изрек:
  - Что такое правила, юноша? Джентльмены устанавливают их исключительно для собственного удобства. Значит, что удобно - то и правильно!
  Огаст улыбнулся: именно такие максимы снискали его опекуну - лорду Уолтропу - славу мудрого и дальновидного человека. Вообще-то Горринг вполне мог обойтись без такой длинной и витиеватой преамбулы, и сразу перейти к сути - он быстренько сосчитал собственные долги, а под конец изысканий, наткнулся на запись о пари своего дядюшки - трухлявый пень Глэдстоун собирался уменьшить его будущее наследство на целых две тысячи фунтов! Уменьшить - в этом нет никакого сомнения - поскольку прожить две недели в родовом поместье британских аристократов задача вполне посильная для любого вменяемого человека.
  Горринг сделал интригующую паузу, и уточнил: помнит ли присутствующий здесь мистер Картрайт, как лорд Глэдстоун, в прошлый четверг разругался с другим ветераном клуба - их шефом, адмиралом Синклером насчет иностранцев? Дядюшка утверждал, что разоблачить человека, выдающего себя за англичанина - сущий пустяк. Не только коренные обитатели континента, но даже вполне добронравные господа, которые появились на свет в британских колониях, совершенно неспособны усвоить английские традиции и обычаи. Истинного англичанина нельзя воспитать или обучить. Им можно только родиться! - кричал лорд с горячностью неподобающей его сединам и статусу члена теневого кабинета, тогда Адмирал флота его величества насупился, как подбитый в бою дредноут, и предложил пари...
  Пари действительно было заключено. Суть его такова:
  
  Лорд Пресиваль Глэдстоун, граф Квенси VI, обязуется выплатить две тысячи фунтов адмиралу королевского флота Хью Синклеру, если хотя бы один из джентльменов, рожденных вне географических приделов острова Британия, проживет в поместье Энн-Холл, Девоншир, 14 (четырнадцать) суток. Учитывается время с 12 часов дня по Гринвичу 10 мая 1939 года до полуночи 24 мая 1939 года. В противном случае адмирал Синклер обязуется выплатить другой стороне указанную выше сумму.
  
  Эдвард добавил еще какие-то занятные подробности, но Огаст уже не слушал. От нежданных новостей у него буквально опустились руки, перчатки - замечательные, изготовленные на заказ замшевые перчатки цвета дижонской горчицы - выскользнули из похолодевших пальцев и свалились в траву рядом с экскрементами некоего сельскохозяйственного скота. Он не стал нагибаться за ними - предощущение близкой опасности расползалось по телу, как трещинки по разбитому стеклу.
  Если бы он раньше узнал, что все дело в пари, наверняка нашел бы способ избежать поездки! Даже если бы пришлось сменить работу...
   Потому что работа - всего лишь работа. Истинной музой мистер Картрайта была история, он с упоением сдувал пыль с забытых коллизии прошлого, современная международная обстановка его занимала мало; приходилось утешаться тем, что "дипломатическая служба" - единственно возможное занятие для человека определённого круга. Любая, даже самая малозаметная, должность в Форин-Офисе тешит самолюбие родственников и опекунов молодых джентльменов больше их спортивных побед, дипломов и кубков.
  Но пари - это не "должность" или "деловое начинание".
  Пари - нечто совсем другое, гораздо более серьезное.
  Любой юный джентльмен усваивает что значит "пари" вместе с устным счетом - не имеет значения, каковы ставки в споре. Всякое упоминание о деньгах неуместно, когда на кону оказывается честь джентльмена. Предсказать как далеко готовы зайти достопочтенные "сэры и пэры", чтобы доказать свою правоту в споре не способны ни аналитик, ни метеоролог, ни детектив, ни магнетизёр, ни сам дьявол!
  - Десятое мая - завтра. Кошмар... - пробормотал Огаст и, повинуясь тёмному неосознанному порыву, побрел сминая ногами траву, к высившимся на кургане валунам, как будто древнее сооружение, пропитанное забытой магией, могло защитить его от грядущих невзгод.
  Эдвард помчался за ним, размахивая айроном , нагнал и попытался успокоить:
  - Гасси, старина, прекращай ныть и хныкать...
  Огаст не имел привычки ни ныть, не тем более хныкать, но спорить не стал. Только молча поджал губы и ускорил шаг. Приятель следовал за ним, лихо сшибая клюшкой неокрепшие весенние побеги:
  - У тебя просто нервы расшатались от архивной пыли! Ну, сам рассуди здраво - мы оба урожденные лондонцы - о чем переживать? Подвернулся отличный шанс улизнуть из города на пару недель, только и всего. Будем наслаждаться природой, старина...
  Как любой правоверный городской житель, мистер Картрайт всей душой ненавидел дикую природу, вместе со всеми ее пестиками-тычинками, стеблями и сорняками, глиноземом, кроличьими норами, утренними поклевками и птичьим попевками! Даже короткий загородный пикник был для него адской пыткой.
  Обрюзгшая дождевая туча уверенно загородила солнечный диск. Его лучи больше не слепили глаза, с высоты кургана было хорошо видно, как в низинах над ручьями и оврагами сгущается легкая дымка - еще немного, и духи воды, земли и ветра явятся к древней святыне. Слышат ли они мысли смертных? Он душу готов был отдать им в заклад за счастье зажмуриться прямо здесь и сейчас, и открыть глаза посреди душного читального зала в Британском музее!
  Он действительно зажмурился и осторожно протянул руку вперед. Сакральный камень был совсем рядом - пальцы уперлись в его шершавую, разогретую солнцем поверхность. Огаст глубоко вдохнул, шагнул в центр полукружья.
  Воздух застыл и наполнился тихим однообразным жужжанием, а отвратительный сладковатый запах щекотал ноздри, пока не вынудил его снова взглянуть на мир. Лучше бы он этого не делал - стоило открыть глаза и посмотреть вниз, как к горлу подкатила дурнота! Ровно в центре магического полукруга в примятой траве горкой были свалены разлагающиеся останки огромного зверя.
  Кровь запеклась на жесткой рыжевато-серой шерсти, мухи роились над вывернутыми кишками, одна за другой вгрызались в мерзкую смердящую плоть, их крошечные тела сверкали жирным зеленым блеском, как бисер на вульгарном наряде певички из мюзик-холла и порочили магическую красоту жертвенного камня. Он невольно отпрянул назад, прикрыв рот и нос воротником плаща, и налетел на Эдварда.
  - Хватит разглядывать эту ерунду... Идем скорее...
  Приятель подхватил его под локоть и потащил обратно к дороге - там, среди клубов пыли обрисовался силуэт автомобиля. Машина приближалось, уже было видно, как над капотом хищно растопырила крылья серебристая птица.
  Шофер отчаянно сигналил и несся по дороге в манере, мало соответствующей модели "Ролс-Ройса" слишком респектабельной, чтобы называться устаревшей. Едва поравнявшись с их мотоциклом, он остановил авто, выскочил наружу и завопил:
  - Мистер Горринг! Сэр! Ваша милость, еле нагнал вас...
  - Прекращай, старина, "моя милость" - уже лишнее! - Мистер Горринг шагнул из травы на укатанную грунтовку и дружески похлопал по плечу шофера - востроносого парнишку в форменной фуражке, на кокарде которой красовался герб дома Колдингейм,- Ты вроде был у меня заряжающим в прошлый сезон? Отлично поохотились!
  - Так и есть, сэр! - улыбнулся польщенный паренек, и тут же принялся тараторить всяческие оправдания, - Как на грех, колесо пробил, примчался к вокзалу - а мне говорят, мол, джентльмены уехали. Мотоцикл арендовали в гараже и покатили, только пыль столбом! Я бы сразу вас догнал... - парнишка поправил фуражку, и заученным жестом распахнул заднюю дверцу авто. - Так еще с чемоданами провозился. Не отдают на станции и все тут! Пришлось мне бежать к смотрителю - говорю, вот управляющий враз вас за господский багаж засудит. Сейчас мистер Честер за управляющего в Энн-Холле, такой мистер, что жуть берет. С любого три шкуры спустит. Счастье, что догнал вашу милость, иначе выставили бы меня в один момент. Точно говорю. Другую работу здесь разве найдешь? Сами знаете, сэр, никакой нет - только коровам хвосты крутить... За мотоцикл даже не переживайте - я вечером его отгоню обратно в гараж...
  Под жизнеутверждающую трескотню паренька горючее, с установленной законами физики скоростью, переместилось из одного бензобака в другой. Но Огастес больше не стал испытывать судьбу в мотоциклетной коляске, а предпочел воссоединиться с багажом, и продолжить путешествие на заднем сиденье "Ролс-Ройса".
  Цивилизация сразу стала ближе - вместо холмов за окном мелькали опрятные газоны, грядки, каретные сараи и коттеджи с высокими трубами из красного кирпича.
  Наконец, они добрались до места.
  Привратник распахнул ворота, автомобиль сбавил скорость и крался по парковым аллеям среди живых изгородей, искусственных водоемов и геометрически правильных цветочных клумб. Еще один поворот, и Энн-Холл возник перед ними внезапно, как сказочный замок вырастает из брошенной на землю горсти магического порошка...
  
  
  2. Май, 8, 1939 г., понедельник, 12-30 по Гринвичу.
  Особняк был подкупающе красив - хотя всего лишь притворялся настоящим средневековым замком. Судя по архитектурным особенностям, здание было построено во времена короля Якова и сохранило присущую тогдашней архитектуре тяжеловесную игривость даже после изрядной прививки неоготического стиля, произведенной при реставрации. Надо полагать, дом основательно перестроили в прошлом веке, когда готический стиль считался главным достоинством старинного родового гнезда. Огаст полюбовался симметричными башенками, тяжеловесными декорами и каменной облицовкой - но самой значительной и неотъемлемая принадлежность архитектурного стиля была фигура дворецкого в смокинге и перчатках, замершего у входа.
  - Добрый день, джентльмены! Я - мистер Честер, управляющий Энн-Холла.
  Рука в перчатке властно шевельнулась, лакеи сразу же пришли в движение и схватились за багаж, а сам управляющий сделала шаг навстречу гостям.
  
  Мистер Честер был безупречен - только само совершенство может достичь высшей ступни в такой сложной иерархической системе, как прислуга в британском родовом поместье. Его черты выглядели бы тонкими, пожалуй, даже артистическими, прямой нос и высокие скулы придавали лицу властное выражение, а легкая улыбка казалась бы ироничной - будь в это человеке хоть капля цвета.
  Но мистер Честер казался настолько бледен, что любые собственные эмоций растворялись в его бледности мгновенно и без остатка. При любых обстоятельствах он сохранял выражение абсолютной беспристрастности. Белесые волосы, брови и ресницы только усиливали впечатление. Управляющий был почти прозрачен и умел полностью слиться с окружающим интерьером. Его спина всегда оставалась прямой, шаги - беззвучными, движения точными, а перчатки и смокинг стали второй кожей. Невозможно было определить, сколько ему лет и насколько он образован. Словом, мистер Честер представляя собой поистине совершенную домашнюю машину!
  - Для нас большая честь принимать будущего лорда Глэдстоуна. Ваша милость займет гостевые комнаты в правом крыле...
  Будущий лорд водрузил мотоциклетный шлем на голову подвернувшейся статуи, звонко щелкнул по нему, бросил перчатки на поднос, и отмахнулся от почестей:
  - Да ладно, мистер Честер, обойдемся без "милостей" и "дворецких". Будем считать, я самый демократичный будущий лорд, которого принимали в этом доме. Как только стану челном парламента, потребую официально запретить обращение "Ваша милость!". Британская аристократия слишком закоснела в своих привычках, нам давно пора отказаться от сословных штучек и научиться ладить с простыми людьми...
  - Великолепный спич, сэр! Вас ждет большое политическое будущее, - с готовностью кивнул мистер Честер. "Простые люди", поддерживавшие демократические инициативы мистера Горринга обычно вознаграждались щедрыми чаевыми. Потому Огаст не преминул съязвить:
  - Называйте их милость просто - "сэр Эдвард, рыцарь демократии" и достаточно!
  - Лесли, примите плащ у мистера Картрайта! - мистер Честер хлестнул лакея взглядом, - Мистер Лесли будет заботиться о вашем комфорте, сэр...
  Огаст кивнул, присел на банкетку, вытянул ногу - земля облепила подошву туфли, в шнурке запуталась пожухлая травинка - нет, носить их он больше не сможет. Отдать прислуге или бросить в огонь? В таком особняк должны быть огромные камины - он оглядел мрачноватые дубовые шпалеры, резьбу на перилах, и впечатляющих размеров гобелен, запечатлевший сцену охоты:
   - Я думал, Энн-Хаус выстроили задолго до якобитов...
   - Вы не ошиблись, мистер Картрайт. В кладовой сохранилась кладка двенадцатого столетия, а в винном погребе - фрагменты еще более раннего, изначально фундамента. - Ответствовал дворецкий. - Желаете их осмотреть?
  - После. Дорога была ужасной...
  Пробормотал Огаст и продолжил, как завороженный, разглядывать гобелен: расфранченные джентльмены галантных времен возвращались с охоты, их поджарые псы бежали у ног лошадей; за лордами следовала челядь - сокольничие и ловчие несли плетеные клети с глухарями и перепелками, а в самом центре композиции два дюжих поселянина, мало похожих на изображения садоводов в современных иллюстрированных журналах, прижимали к огромному камню связанного волка, а третий - готовился выпустить обреченному зверю кишки острым ножом!
  Сердце замерло у Огаста в груди, как будто он превратился в часть картины, и холодная сталь уже проникла в его, а не волчье тело. Кровь замерла в жилах, только глубокий вдох принудил ее и дальше бежать привычным маршрутом. Он готов был присягнуть, что видел сегодня именно этот камень, - плоский дольмен на придорожном кургане, и такого точно зверя - только уже мертвого. Усилием воли молодой человек оторвал взгляд от избыточно реалистического изображения и объявил:
  - Представляете, мы сегодня видели мертвого волка!
  - Мертвого волка?
  - Конечно, я точно знаю!
  - Гасси, много ли ты знаешь о волках? Ты их видел только в зоопарке, - хмыкнул сэр Эдвард. - Всех хищников в здешних местах перестреляли раньше, чем старина Вильгельм высадился в Девоне, под радостные крики моих предков, и затеял чертову славную революцию . Все дело обстоит гораздо проще. Грузовик сбил пастушью собаку, а кретин - водитель, поленился закопать бедолагу. Оттащил тело с дороги и спрятал за валунами, испугавшись, что хозяева потребуют денег за своего пса. Логично, мистер Честер?
   - Скорее печально. Я отдам распоряжение садовникам, пусть предадут прах земле.- Огаст исподтишка взглянул на лицо дворецкого, но обнаружил не больше эмоций, чем у гипсовой маски, - Считаете, животное сбил грузовик?
  - Да. Грузовик должен был идти с хорошей скоростью, чтобы превратить голову такого крупного пса в сплошное месиво.
  Дурнота подкатила к горлу Огаста от одного воспоминания об этой мерзости:
  - Хватит, Эджи... Я уже на куски разваливаюсь! Хочу принять ванну, но чтобы вода была не слишком горячей, а пену взбили пышную-пышную...
  - Будьте спокойны, мистер Картрайт. Я лично прослежу за приготовлениями.
  - А мне подайте пару сэндвичей с холодной говядиной в бильярдную...
  - Как пожелаете, сэр!
  
   Дрова мягко потрескивали, на вышитом экране, натянутом перед камином, отсветы пламени появлялись, смешивались и исчезали, как в китайском театре теней. Комнату наполняли тепло и нега. Ласковая пена и легкий запах лаванды, исходивший от предусмотрительно согретых полотенец, почти примирили Огаста с горечью девонширского изгнания. Он даже нашел в себе силы пойти в гардеробную, отдать лакею распоряжения по поводу костюмов на завтра, обсудил с ним запонки и жилеты, лично расставил на туалетном столике черепаховые гребешки и серебряные щетки для волос - все подлинные предметы бидермейера, а фарфоровый флакончик для одеколона - начало восемнадцатого века!
   Милые старинные мелочи были его большой слабостью. На действительно серьезные антикварные приобретения у Огаста попросту не было средств. Ему семья была респектабельной - не более того. Ни громадного наследства, ни гарантированного места в палате лордов ждать ему было неоткуда. Стабильный процент с семейного капитала, плюс скромное содержание, которое ему выплачивал опекун - в память о многолетней дружбе с покойным отцом молодого человека - плюс жалованье.
  Даже при строжайшей экономии и полном отказе от излишеств он не смог бы сохранить привычный образ жизни без жалованья. По этой низменной причине Огаст решил посвятить остаток дня работе - попросил принести в библиотеку лампу и письменный прибор, и стал исследовать состав их небольшой рабочей группы в свете новых фактов.
  
   Пари...
   Что говорят клубные правила о пари? Если невозможно трактовать результат пари однозначно или возникли сомнения в честности сторон - лицо, засвидетельствовавшее пари, может опросить очевидцев из числа членов клуба, и вынести окончательное решение о победе той или иной стороны.
   Значит, их с Эдвардом включили в злосчастный проект исключительно как потенциальных очевидцев, способных свидетельствовать в клубе. Ведь они оба появились на свет в самом великом и ужасном на свете городе - Лондоне! Огасту стало немного спокойнее, он продолжил свои штудии с удвоенным рвением.
  Оставалось выяснить, откуда взялись три других джентльмена.
   Итак, официально секретный проект, к участию в котором экстренно привлекли их с Горрингом, назывался "Программа направленного информирования авторитетных лиц в в Германии и странах северной Европы". Кодовое название проекта "Сон Мерлина". Руководителем был назначен некоего Джеймс Лейтон Пинтер - офицер военно-морского флота в звании коммандера . Флотские офицеры на руководящих должностях в разведке давно стал обыденностью, за годы работы адмирала Синклера в стены секретных служб Форин-Офиса перебралось немалое число "морских волков", среди которых попадались и уволенные по сокращению, и даже проштрафившиеся на прежних местах.
   Мистер Картрайт вооружился военно-морским справочником и выяснил, что коммандер Пинтер, прежде чем получить высокое звание, родился в Ванкувере, еще студентом женился на скромной английской девушке, оставил университетскую скамью, перебрался в Портленд, после чего посвятил себя Королевскому Военно-Морскому Флоту. Фактов участия капитана в кровопролитных битвах и многотрудных походах справочник не зафиксировал.
  Зато мистер Пинтер с определенным успехом путешествовал с должности на должность в стенах Адмиралтейства, пока не дослужился до коммандера.
  Остальные двое потенциальных коллег были настолько скучны, что не оставили заметного следа в справочной литературе или на газетных страницах. Пришлось приложить немало усилий, чтобы установить: мистер М. Дуглас - судя по всему, доктор археологии, выучившийся в Геттингене, а мистер Роджер Рана Саравака Сингх, - дитя смешанного брака между надцатым сыном индийского князька и англичанкой - до недавнего времени истекал потом в специальном отделе таможни города Бомбея.
  Все трое представляли благодатную почву как объект пари.
  
   После всех изысканий стопки справочников и газетных подшивок высились вокруг Огаста как крепостные стены, он перепачкал манжеты пылью, сломал три грифельных карандаша, и понял, что заслужил право на толику земных радостей!
   Чашка какао и редкостная, забытая книга - лучший способ скоротать вечер. Благо, обширная библиотека Энн-Холла содержала массу искушений для увлеченного читателя - Огаст взялся за каталог редких книг: оправленный в кожу рукописный фолиант, заполнять который начали еще полтора века назад. Тяжеленный, громоздкий том лежал на особом пюпитре и по старинной традиции был прикован к кольцу в стене цепью. Листать эти скрижали и разбирать записи, сделанные разными почерками, абсолютно без всякой системы оказалось сплошным мучением!
   Поэтому он решил оставить академические изыскания, и предаться низменному удовольствию - взялся за пожелтевшие подшивки "романов с продолжением". В библиотеке имелась полная коллекция шестипенсовых выпусков романов "Вампир Варни" и "Лондонские дикари".
  Но главным призом оказался прекрасно сохранившийся альманах 1839 года "Рассказы о чудесах и диковинки Девона и Корнуэлла, собранные канонником Бартоломио Уайтом". Одну из новелл просвещенный канонник посвятил особняку Энн-Холл, убедительно доказав, что именно в нем разворачивались исторические события, запечатленные в считалочке "Малютка-Бетти", известной каждому школяру:
  
  Малютка-Бетти у Замка играла
  Малютка-Бетти цветы собирала.
  Малютка-Бетти в саду заблудилась
  Малютка-Бетти слегка оступилась.
  Малютка-Бетти в колодец свалилась
  Малютка-Бетти в крови утопилась.
  Малютка-Бетти из гроба встала
  Малютка-Бетти тебя поймала,
  Малютка Бетти с собой забрала!
  
   Как истинный гурман, молодой человек вознамерился соединить два удовольствия: леденящую кровь историю и горячий напиток. Он позвонил прислуге - но шелковый шнурок лишь беспомощно дернулся в пальцах, никто не поспешил на его зов. Тогда он взял лампу и, напевая "Малютку-Бетти" на популярной джазовый мотивчик, направился к черной лестнице, чтобы самолично спуститься в кухню.
  
   Как подобает профессиональному дипломату, Огаст не рискнул сразу вторгнуться в "нижний мир", а сначала осторожно заглянул в дверной проем - на него обрушились яркий электрический свет, запахи и гомон.
  В центре просторного, облицованного светлым кафелем помещения возвышался мистер Честер, между большим и указательным пальцем он сжимал некий мелкий предмет, который с абсолютным беспристрастием демонстрировал полнотелой растрепанной особе в длинном поварском переднике:
  - Как вы полагаете, что перед вами, миссис Диксис?
  Особа вытерла руки о передник, вытащила из кармана очки, водрузила на кончик потного носа, и наклонилась к предмету, чтобы лучше рассмотреть:
   - Похоже на волос.
   - Именно. Этот волос я обнаружил в вечерней порции пудинга...
   - И что?
  Миссис Диксис передернула налитыми плечами, от резкого движения на пол шлепнулась пухленькая книжка в мягкой обложке, которая очевидно была засунута за пояс ее передника. Отиравшийся в кухне лакей проворно подхватил книжку и верноподданнически сунул в свободную руку мистера Честера. Дворецкий взглянул на обложку, его бесцветная бровь чуть заметно дернулась.
   - Да. Я читаю детективы про лорда Уимзи! - Подбоченилась кухарка. - Что в этом предосудительного? Почему я должна читать про всяких нищебродов из полиции, католического попа или усатого бельгийского эмигранта?
  Мистер Честер полюбовался своей находкой, вынес вердикт:
   - Лорд Уимзли сможет с легкостью определить, кому принадлежит длинный женский волос, окрашенный хной в рыжий цвет. Он принадлежит вам, миссис Диксис! Поэтому настоятельно прошу покрыть голову - как делает старшая прачка, иначе...
   Мистер Честер не успел окончить фразу, - за спиной Огастеса раздалось громкое:
   - Кхе-Кхе!!!
  Это был лакей Лесли. Он спускался по черной лестнице со штиблетами и грязными рубахами Огаста в руках, и, обнаружив гостя в таком мало подобающем месте, подал знак соплеменникам. Выбора не осталось - мистер Картрайт шагнул вперед.
   Великое сошествие джентльмена в кухню состоялось!
  
  Сие грандиозное событие войдет в семейные придания доброго десятка людей - он и предположить не мог, что вечером в кухне толкается столько прислуги. Лакеи бросили чистить серебро, а горничные сворачивать салфетки, и сгрудились в дверном проеме сервировочной. Младшие прачки глазели на него из-за плеча стершей, мальчишка в углу задрал голову, и выронил щепу для растопки, кухарка бросилась приглаживать волосы - лишенные надзора кастрюли и чайники бурлили и шипели, девушка-подсобница опустила намыленную тарелку и не закрыла кран - пена медленно выползала из раковины!
  - Добрый вечер, - виновато пробормотал Огаст. - Я хотел... Я хотел бы осмотреть старинную кладку...
  - Прошу сюда, мистер Картрайт! - мистер Честер щелчком отбросил "волос", и провел Огастеса в самый дальний угол кухни. Там помещалась небольшая ниша - плоские ступни, стертые за века нескончаемым шарканьем ног, спускались к небольшой дверке из темного дерева. Стены ниши не были оштукатурены, так что он смог рассмотреть потемневшие от времени, тщательно подогнанные блоки из строительного камня. Огаст с видом знатока провел пальцем по стыку между блоками:
  - Кладка идеальная! Дверь ведет в подземную часть замка?
  - Нет, всего лишь в небольшой винный погреб, - ответил управляющий. - Если вы цените подлинную готику, мистер Картрайт, стоит осмотреть здание аббатства святого Михаила. Вплоть до шестнадцатого века оно входило в общий комплекс средневекового города-крепости вместе с Энн-Холлом, но счастливо избежало пожаров и реконструкций. Сейчас в аббатстве расположен частный санаторий для душевнобольных.
  - Спасибо за экскурсию и за совет, мистер Честер. - Кивнул Огаст, и вполголоса добавил. - Можно попросить чашку какао? Похоже, звонок в библиотеке заклинило...
  Тщетная предосторожность - злокозненная миссис Диксис услышала его, и пробормотала, помешивая длинной ложкой в медной кастрюльке:
  - Такие теперь порядки: сравнивать кухарку с прачкой, всегда пожалуйста, а проверить звонки в комнатах - этого нет. Такого у нас не заведено...
  - Держите себя в руках, миссис Диксис! - прошипел мистер Честер.
  - Держу из последних сил! - миссис Диксис дождалась, пока управляющий отвернулся, и с сердцем плюнула на плиту. Раздалось зловещее шипение.
  Мистер Честер оглянулся и вскинул бровь:
  - Будите и дальше за мной подглядывать, мистер Честер?
  - Смотря что вы собираетесь мне показывать...
  - Не во мне дело - мистер. Дело в контракте. Дворецкий или управляющий, нравится вам или нет - вы не можете меня уволить! - оскорбленная миссис Диксис поддернула рукава и принялась священнодействовать над кастрюлькой с какао.
  Мистер Честер проигнорировал ее ремарки, отрядил мальчишку за привратником с наказом починить все звонки, и пригрозил проверить работу лично. Горничную отправил за пледом, одного лакея в кабинет за раскладной лестницей, другого - долить чернила и заправить лампы в библиотеке, - раз мистер Картрайт планирует работать допоздна. Старший лакей, верный Лесли, соорудил на подносе пирамиду из салфетки, трех блюдец и чашки, куда миссис Диксис собственноручно влила готовый напиток. Мистер Честер поставил в приготовлениях точку - щипцами разложил в вазочке три лепестка миндального печенья.
  Между кухней и библиотекой растянулась целая процессия, длиннее тех, что провожали в царство мертвых египетских фараонов, а самого Огаста усадили и умотали в плед тщательно, как древнюю мумию.
  Теперь можно было читать хоть всю ночь!
  
  
  3. Май, 8, 1939 г., понедельник, 17-10 по Гринвичу.
  ...Герцог отбывал на охоту в соседнее графство с обычной пышностью - солнце играло на доспехах баронов, плащи развивались, подковы звенели, загонщики трубили в рога, а громадные лохматые псы заливались лаем. Горожане - от мала до велика - высыпали поглазеть на нарядный кортеж, а потом разбрелись по своим делам.
  Только малютка Бетти - так называли дочурку пекаря - не вернулась домой ни к обеду, ни к ужину. Родители бросились искать шалунью: вечер сменился ночью, а ночь - новым днем; солнце спряталось за горизонт и снова взошло, и только на третьи сутки тело девочки обнаружили на самом дне глубокого крепостного рва, ровно под окном комнаты, которую занимал знатный гость герцога - сир Ги де Барас, тамплиер, недавно возвратившейся из Святой Земли. Горожане и раньше с опаской относились к сиру Ги, а его темнолицего слугу, постоянно бормотавшего на чужом наречии, и вовсе считали злобным колдуном.
  Едва выяснилось, что сир Ги де Барас не поехал на охоту вместе с остальными, сказавшись больным, как горожане всем миром ополчились на тамплиера. Прачки сообщили, что видели с реки зловещие зеленые огни в его окне; виночерпий вспомнил, что слышал странные завывания и обонял запах серы, исходившие из-за дверей комнаты тамплиера; портняжка объявил, что отыскал пятна крови на плаще рыцаря, когда починял подкладку - теперь горожан было не остановить!
  Вместо того, чтобы похоронить несчастное дитя, как велит христианская вера и учинить дознание, как то предписывает закон, разъяренная толпа вломилась в замок, сбросила с лестницы и затоптала темнолицего слугу, вытащила рыцаря из постели и повлекла на главную площадь.
  Напрасно городской шериф умолял сограждан одуматься, взять подозреваемого под стражу и дождаться возвращения герцога - известного как мудрый и справедливый судья. Простолюдины разъярились еще больше - шерифа забросали грязью и отбросами, а сира Ги избили до полусмерти, вытащили за городские ворота и оставили истекать кровью среди огромных валунов древнего языческого капища.
  Занялся новый рассвет - горожане вернулись к своим обычным делам.
  Прачки отправились к реке, но не смогли выстирать белья: вода оставляла на нем кровавые потеки. Скоро и напиться стало негде - вся прочая вода в ручьях, колодцах, канавах и даже лошадиных поилках оказалась соленой и алой как кровь!
  Виночерпий и портняжка свалился в лихорадке, и скончались раньше, чем отец-исповедник подоспел из аббатства. Болезнь распространялась по городу быстрее полета стрелы, люди исходили кровавым потом и корчились в судорогах, скоро все дома и улицы обезлюдили...
  Когда герцог вернулся с многодневной охоты, даже дикие звери обходили стороной его проклятый замок. Одни лишь вороны неустанно кружили над высокими крепостными башнями, да седой старик в длинных белых одеждах сидел среди древних камней у проезжей дороги. Он-то и поведал герцогу о моровом поветрии, истребившем горожан, охочих до кровавых расправ.
  Справедливый герцог повелел вассалам поджечь крепостную стену разом со многих сторон, дабы пламень пожрал все, что за ней находится. Все до самого основания! Он сам взошел на корабль и отбыл проливать кровь за грехи вилланов в Святую Землю, и только останки Малютки Бетти так и остались лежать в глубоком холодном подвале неуспокоенными по сею пору...
  
  Бедная, бедная, Малютка Бетти!
  Огаст отложил книгу, поджал ноги, поправил плед и задремал - ему снилось, как суровый, матерый волк затаился среди огромных камней, а черные птицы кружат и кружат над пустым городом. Ветер разносил запах гари, а пламя взбиралось все выше по стенам замка, пока прогоревшие башни не обрушились с адским грохотом - он вздрогнул и открыл глаза.
  - Черт... Едва не расшибся! - Мистер Горринг чертыхаясь перешагнул через упавший стул. - Какого ты сидишь в потемках, Гасси? Заперся, как Мерлин в башне, и знать ничего не хочешь! Хотя бы в окно выглянул...
  Огаст бросил взгляд на узкий оконный проем - тьма и больше ничего...:
  - Что я там должен увидеть?
  - "Бентли" старого пня Глэдстоуна!
  - Лорд Глэдстоуна лично приехал сюда?
   - Если бы. Похоже, дядя окончательно свихнулся. Сегодня отдал мой автомобиль чертову индийскому набобу, завтра ему придет блажь оставить меня без наследства!
   - Эджи, ты что, пил?
   - Глотнул самую малость...
  - Знаешь, - поморщился Огаст, - в строгом смысле, "Бентли" не твой. Ты просто пользовался машиной время от времени. Лишить тебя титула дядя все равно не сможет...
  - Толку с того? Титул нельзя ни продать, ни заложить. Гасси, ты же знаешь - если мои долги превратить в наличные день, на них можно будет безбедно прожить года три!
  - Зачем лорда Глэдстоуну прикармливать какого-то индуса?
  - Мало ли - бремя белого человека и прочая политика.
  - Сомневаюсь, чтобы настоящий набоб устроился работать в таможню...
  - Таможенник или нет, на Маугли он точно не похож. Четыре перстня, два кольца, наручные часы на золотом браслете!
   - Как вульгарно...
   - Сильно подозреваю, у него в заду тоже есть золотое колечко. С ним прибыло двое слуг, Гасси. Двое! Дальше - больше: его уложили в спальне покойного графа!
  С этого момента Огаст готов был разделить недоумение будущего лорда:
  - Странно. Логично было оставить апартаменты для капитана Пинтера.
  - Надеюсь, капитан протащит херова дворецкого под килем! Гы-гы-гы...
  - Эджи - когда ты успел так напиться? - запоздало уточнил Огастес.
  - Как раз не успел. Сомелье, видишь ли, запер винный погреб одним-единственным ключом и ушел с ним. Чтоб его задрали медведи! Насчет ключа Честер - врет...
   - Ох... - в сущности Огаст поддерживал благую ложь мистера Честера, его приятель уже и без того изрядно набрался.
  - Ну, ничего, старина Гасси - под зданием есть тайный ход, я про него слышал еще в детстве от тётки Делии. Сейчас мы с тобой его найдем, и доберемся до винного погреба! - Будущий лорд снял со стены небольшую гравюру и поднес к свету.
  Изображение представляло собой неправильный пятиугольник, сложная паутина линий разбегалась от центра к вершинам геометрической фигуры. Пятиугольник обрамлял орнамент из роз, перевитых лентой с надписью на классическом греческом.
  - Вот! Такая точно штуковина висит в бильярдной. Похоже на план подземелья?
  - Не особо... Поземных ход - это детская страшилка, не больше!
  - Гасси, ты ничего не понимаешь в архитектурных планах! А у меня фамильное чутье на такие вещи, поэтому я занимаюсь дешифровкой. Если бы я смог перевести надпись, вроде говорится про дураков...
  - "Глупцы слепы, не ведают, что архимедов рычаг лежит в трех шагах к югу от центра мироздания". - привычно перевел Огаст. Он уже здорово злился, потому что устал и хотел спать.- Доволен?
  Мистер Горринг кивнул, Огаст взял со стола лампу и направился к выходу:
   - Тогда я ухожу спать!
  - Погоди!... Если ты сейчас уйдешь - я скажу дяде, мол, старина Гасси мечтает стать вашим личным секретарем. Вот. Будешь целыми днями украшать собой его приемную, отвечать на звонки и бегать с бумагами. Ты больше никогда-никогда не сможешь читать в рабочее время!
  И этого человека Огаст со школьных лет считал своим лучшим, считай, единственным другом! Впрочем, у истинных аристократов не бывает друзей - только временные союзники. Разрывать союз с Горрингом-младшим время еще не пришло, пришлось ограничиться горестным вздохом, и остался на месте.
  -Так-то, Гасси! - будущий лорд с пьяной настойчивостью ухватил Огаста за локоть, отобрал лампу, подкрутил фитиль, и двинулся по периметру библиотеки.
  Затем стал разглядывать мозаичный пол - на нем была выложена "земная сфера" - встал в центр "мироздания", сориентировался по компасу, встроенному в хронометр (заядлый яхтсмен, Эдвард вместо часов носил на запястье хронометр) - отсчитал три шага и уткнулся в стену. Как раз рядом с пюпитром, на котором возлежал прикованный книжный каталог - и без всякого пиетета потянул за кольцо.
  Раздался тихий, опасный скрежет - Огасту пришлось прикусить кончики пальцев, чтобы не перебудить прислугу диким воплем: громадный книжный шкаф медленно сдвинулся в сторону - образовалась щель, из которой тянуло сквозняком, сыростью и плесенью. Щель становилась все шире, наконец, вход открылся полностью!
  Перед ними зияла бесконечная, жуткая, черная бездна!
  - Эджи... Давай ни-ни-ни-ни-не пойдем туда? Отложим...
  - Нет уж! Я решил выпить - значит, выпью. Ничто меня не остановит! Зря, что ли, в моих жилах течет кровь крестоносного воинства?
  Чем выше был градус опьянения "сэра Эдварда", тем более древних предков он вспоминал, и уж если добрался до "крестоносного воинства", остановить его не под силу даже усиленному полицейскому патрулю. Дело запросто могло кончиться скандалом. Допустить скандал со своим участием Огаст тоже не мог - оставалось только одно - набрать в грудь воздуха и нырнул в темноту.
  
   Пятнышко света от лампы было не больше ладони - оно выхватывало то выщербленную кладку на стенах, то мусор на полу, лужи и плесень, иногда - жирный хвост убегающей крысы; с низкого потолка срывались капли воды. Галереи сужались, поворачивали, здесь и там разбегались в разные стороны еще более узкими рукавами. Огаст уже не помнил, как долго они петляют по каменным лабиринтам, - минуты или годы - стрелки хронометра замерли и не двигались с места. Эдвард давно протрезвел, а он сам - забыл про сон. Оба жутко устали, не представляли, куда идти дальше, от плана на гравюре толку было мало! Они просто брели без цели и смысла, чтобы не замерзнуть окончательно. На очередной развилке им почудились человеческие голоса - где-то рядом протяжно пела или молилась девушка, слов было не разобрать. Они бросились на звук - потолки стали выше, стены расступились, давая дорогу.
  Наконец, они оказались в гулком, просторном помещении, здесь было совсем сухо, а под ногами обнаружился толстый слой пыли, Огаст споткнулся обо что-то округлое, легкое и светлое. Предмет почти фосфоресцировал в темноте. Он опустился на корточки, поднес к пнаходке едва живой огонек - перед ним был
   человеческий череп
  - череп скалился среди слоя черного пепла, кругом были разбросаны остальные кости -
   - Бетти! Малютка Бетти! - взвизгнул Огаст и выронил лампу.
  Разбитое стекло звякнуло, огонек вспыхнул и пропал.
  Мир погрузился во мрак.
  
  В потемках они налетели друг на друга, вскрикнули, потом схватились за руки, и помчались прочь - только эхо шагов предательски звенело в коридорах. Бежали, пока не утомились окончательно - но судьба наконец-то вознаградила их за страдания: вдоль коридора, в который они забрели, был проложен узкий желоб, по желобу бежала вода!
  Эдвард набрал живительной влаги в ладони, ополоснул лицо. Если следовать за током ручейка, можно выбраться из камня и безмолвия, - заверил он. Огаст тоже пополоскал ладони, и даже побрызгал на лицо - вода наполняла тело надеждой!
   Ручеек привел их к каменным ступеням, абсолютно таким же, как в кухне Энн-Холла с той единственной разницей, что здесь коротенькая лестничка вела наверх и упиралась в маленькую дверку - прогнившую и шаткую настолько, что Эдвард с одной попытки вышиб ее плечом. Наконец джентльмены выбрались через открывшееся отверстие и оказались в угольном подвале!
  
   Дверь подвала, которую хозяева не потрудились запереть, открывалась в кухню. Незнакомая, уютная кухонька забылась в предрассветном сне, они старались двигаться как можно тише, чтобы не потревожить покой жилища. Но преуспели очень мало - обнаружили, что дверь, ведущая из кухни во двор, заперта снаружи. Зато другая дверь - в жилую часть дома подалась легко, но стоило толкнуть ее чуть-чуть сильнее - как раздался треск и грохот, - на них обрушилось коварно поставленное сверху оцинкованное ведро!
   Тут же примчалось больше десятка мелких собачонок, они залились истерическим лаем, но весь этот гам перекрыл властный окрик:
   - Стоять! Шевельнетесь - буду стрелять!
   Шумно передернули затвор - за окнами занимался восход, света было уже достаточно, чтобы рассмотреть габаритную женскую фигуру, возвышавшуюся посреди лестницы, которая соединяла полуподвальное помещение кухни и второй этаж. Леди держала в руках охотничье ружье и рокотала:
   - Бегом к телефону, Анна! Телефонируй в полицию!
   Из тьмы выскользнул хрупкий девичий силуэт - милая девушка медленно спускалась по лестнице, цепляясь за перила, рукава кимоно отбрасывали мягкие, акварельные тени.
   - Смелее, Анна! Я держу их на мушке!
  Огаст шевельнулся - ему хотелось получше разглядеть девушку - но старшая леди рявкнула:
  - Одно движение - вы оба трупы!
  Эдвард многообещающе ткнул приятеля локтем в бок, похоже, он догадался, куда их занесло непредсказуемое колесо Фортуны, поднял руки высоко над головой и вступил в переговоры:
   - Леди Делия, отзовите своих псов! Мы сдаемся! Не надо полиции! Это я - Эджи, сын Горринга! Помните, я приезжал сюда на охоту?
   - Горринг - младший? Назови свое третье имя!
   - Арчибальд!
   - Гм..? Странно...
   - Посмотрите и убедитесь!
   - Сейчас. Давай, Анна - включи-ка люстру!
   Щелкнул выключатель, комнату залил пронзительный свет, Огаст посмотрел на девушку - а девушка на них обоих, вскрикнула и упала без чувств... - кроваво-красные брызги и черный пепел смешивались на их лицах, и потеками расплывались по одежде...
   Старина Честер не должен дуться - увещевал дворецкого мистер Горринг - откуда его гости могли знать, что потайная дверь в библиотеке захлопнется, схема подземелья окажется ни к черту, а лабиринт, в котором полно грязи, и кроваво-красной от ржавчины воды, ведёт в коттедж почтенной графини Таффлет? Да, он много раз бывал в доме тетушки - леди Делии Таффлет - но никогда не заглядывают в кухню или угольный подвал - джентльмену нечего делать в таких помещениях.
  Им еще основательно повезло, что у старухи имеется избыток чувства юмора, и она согласилась считать происшествие розыгрышем. В конце концов, у Эдварда под черепной коробкой самые обычные серые клеточки, а не цифровая машина Беббиджа! Но даже его ущербный мозг понимает, - лучше Гасси перестать ныть и прикусить язык, - иначе они оба превратятся во всеобщее посмешище. Глупо вызывать полицию из-за костей, которые валяются под землей уже лет триста, а может и все семьсот!
   Мистер Честер, лично прибывший вызволить джентльменов из затруднительного положения, и не думал "дуться" - ему не были свойственны такие глубокие душевные порывы. Зато он со стоическим спокойствием уложил в саквояж их перепачканную одежду, ловко орудуя серебряным крюком, помог джентльменам пристегнуть воротнички к чистым рубашкам и продеть запонки, и даже протянул Огастесу портсигар - серебряный, но вполне достойный старой работы.
   Сигарета с тонким золотым ободком оказалась непривычно крепкой, зато сразу перебила мерзкий запах земляничного мыла, которым пользовались в доме графини. Огаст совсем не ныл, просто, как недавний прилежный студент, прослушавший курс права, он переживал, что разворошил останки без письменного разрешения родни покойника, и невольно вторгся на чужую земельную собственность...
   Чтобы уяснить, по каким землям пролегал их подземный маршрут, мистер Честер и Эдвард разложили подробную карту графства и принялись примерять к ней схему лабиринта. Из-за сигареты мистер Картрайт вынужден был остался стоять у распахнутого окна и смотрел на дорогу. Пустая и пыльная, она змеилась среди пустошей, дела большой крюк на подступах к жилищу графини, а там, за холмами были видны верхушки огромных мегалитов. Если идти пешком, по траве напрямик, древнее капище совсем рядом!
   Огаст прикрыл глаза - он чувствовал, как легкий ветерок подхватывает прошлогоднюю сухую листву, кружит над дольменом, набирает силу, становится мощным вихрем. Воронка вращалась все быстрее и подбиралась, чтобы поглотить его душу и утащить вниз, в проклятое подземное чрево, туда, где прямо под плоским камнем находится мрачный зал, и жрецы забытого культа приносят свои кровавые жертвы...
   - Мистер Картрайт - с вами все в порядке? Сэр? - чистый девичий голос помешал ему окончательно унестись вниз. Голос принадлежал чувствительной юной леди по имени Анна, компаньоне графини Таффлет. - Графиня просила меня передать, что ждет Вас с мистером Горрингом к чаю. Леди Делия говорит, что давно так не смеялась...
   - Боюсь, вышло неловко... - смутился Огаст.
   - Мне тоже... Я очень напугалась! - девушка покраснела. Античные камнерезы мечтали бы увековечить профиль мисс Анны на камеях, она собрала волосы в простую прическу, оттенявшую ее классические черты. - Я живу здесь совсем недавно, но слышала, что прошлой весной один ненормальный сбежал из санатория для неврастеников, это неподалеку в здании Аббатства, и сжег постройку для коней во дворе!
   - Постройку?
   - Простите. Мне следовало сказать "каретный сарай". - Девушка снова смутилась, она говорила с милым, едва заметным акцентом. Огаст уже знал, что юная компаньонка вдовствующей графини - мисс Львова - русская.
  - Графиня Таффлет надеется на ваш с мистером Горрингом скорый визит, - затем добавила шепотом: - Здесь так тревожно!
   - Действительно, очень тревожно!
  Они покинули обиталище графини с надеждой скоро вернуться...
  
  
  
  4. Май, 9, 1939 г., вторник, 09-15 по Гринвичу.
   Энн-Холл встретил их оживлением и суетой: механик у гаража протирал тряпицей новенький, казенного вида джип, а мистер Лесли, считавшийся старшим лакеем, бросился к управляющему с максимально допустимой приличиями скоростью, отчитался:
  - Мистер Честер! Прибыл капитан Пинтер и просил предоставить ему просторное, светлое помещение. Я имел смелось предложить трофейный зал...
  - Достойный выбор. - Снизошел до одобрения мистер Честер.
  - А еще мистер Пинтер требует немедленно собрать всех джентльменов... - На простодушной физиономии Лесли отразились сомнения в праве гостя самочинно распоряжаться другими джентльменами.
   - Не вижу препятствий! - ободрил его управляющий.
  Все трое поднялись наверх - рука дворецкого в белоснежной перчатке толкнула тяжелые дубовые створки: измотанные, оголодавшие джентльмены вошли в зал...
  
  Такое помещение есть в любом старом английском особняке, хотя называться может по-разному: охотничьей, рыцарской или даже оружейной залой. По стенам непременно будут развешены звериные головы со стеклянными глазами, ветвистыми рогами или пышными гривами вперемешку с дедовскими доспехами и колониальными диковинками. Впрочем, трофейный зал Энн-Холла имел свою специфику - его центр занимало одряхлевшее чучело гиппопотама. Грустный, кукольный взгляд бегемота был устремлен прямиком в окно, на девонширские пустоши, потому посетителей встречала часть бегемота, противоположна голове, зато с хвостом, завершавшимся мастерски изготовленной шелковой кисточкой.
  В угол был втиснут египетский саркофаг, рядом, на двух крепких цепях покачивался бивень мамонта. Африканские ритуальные маски недобро скалились между палашами с золотыми насечками, ятаганами и старомодными ружьями.
  Вдоль стен располагались длинные стеклянные витрины, в которых годами пылились артефакты извлеченные из археологических раскопов - вот уже более трех веков этнография оставалась любимым хобби в роду Колдингеймов.
  Присесть было решительно негде!
  По этой прозаической причине их потенциальный коллега, мистер Сингх, бродил среди раритетов, сложив руки на груди. Он был одного возраста с Огастом и Эджи, - ему тоже недавно исполнилось двадцать четыре года, - но выглядел зрелым, даже солидным мужем. Возможно из-за смуглой кожи и холеной окладистой бородки, или из-за полувоенного покроя его френча; мистер Сингх был больше похож на оживший колониальный трофей, чем на чиновника таможенной службы. Все его доступные для обзора пальцы были унизаны перстнями с неимоверно крупными камнями, на груди теснились экзотические знаки отличия и ордена, яркие и нарядные как елочные игрушки, а голову венчал высокий тюрбан. За мистером Сингхом неотступно следовало два слуги-сикха в таких же тюрбанах, с бородами, свернутыми в валик и убранными в специальные сеточки, изредка они тихонечко переговаривались между собой.
   - Как спалось, джентльмены? - вежливо осведомился мистер Сингх.
   - Замечательно! - выдохнул Эдвард.
   - Вы ничего не слышали ночью?
   - Нет!
   -Мне показалось... - индийский гость говорил на английском, но простом и престном, как галета из флотского пайка, - что внизу плачет девушка. Бетти, кажется.
   Под прикрытием бегимотовой туши Эдвард лягнул приятеля ногой, - намекая, что именно его ночные вопли внесли разлад в душу мистера Сингха. Огаст уже намеревался вернуть пинок будущему лорду, но тут тень бомбейского таможенника, скользившая по бардовым шпалерам, перестала повторять его движения и зажила собственной жизнью, стала отплясывать на стене шига-джигу ! Огаст застыл с неприлично открытым ртом, а мистер Сингх повернулся к управляющему:
   - Мистер Честер, скажите - в доме есть леди по имени Бетти?
   - Нет, сэр. Наши гости исключительно джентльмены.
   - Возможно, есть прислуга с таким именем?
  - Вся прислуга женского пола проживает в деревне.
   - Но я слышал!
   - Всего лишь акустическая иллюзия...
   - Я не подвержен галлюцинациям! - насупился мистер Сингх.
   - Взгляните сюда, - мистер Честер высоко поднял руку и пошевелил пальцами, но тень на стене превратилась в голову волка, с огромной распахнутой пастью! Сердце Огаста сжалось и пропустило несколько ударов - ему пришлось одной рукой схватиться за туловище бегемота, другой за спортивное предплечье Эдварда, чтобы не рухнуть на пол.
   - Оптическая иллюзия. - Равнодушно констатировал мистер Честер. - Для окон использовали особое стекло, оно преломляет солнечные лучи так, что тень искажается. В здании масса подобных приспособлений. Наличие призраков в старом доме повышает его оценочную стоимость, так считали в прошлом столетии, и хозяева позаботились создать здесь готическую атмосферу. Вот и все.
   - Действительно просто! - заметил незнакомый голос.
  В зал стремительно вошел коренастый джентльмен, представился:
  - Коммандер Пинтер! Можете называть меня "капитан".
  
  Пока звучали формальные приветствия, Огаст разглядывал своего временного начальника - тот был невысок, или пиджак сидел на нем мешковато, - как обычно выглядят костюмы, купленные в магазине, а не сшитые на заказ. Ботинки тоже мало соответствовали сезону и обстоятельствам. Зато капитан Пинтер обладал зычным голосом и походкой уверенного в себе человека.
  Он оглядел помещение и презрительно скривился - ему было изрядно за сорок, морщины выглядели глубокими, голова начинала лысеть.
  - Что за смесь зоосада с мавзолеем?
  Новый начальник числит себя остроумцем, отметил Огаст.
  - Придётся вернуться в кабинет. Мы там отлично устроимся, если мистер Честер уберет оттуда черепушки, чтобы нам не отвлекаться на всякую стороннюю этнографию. Да, еще - я привез с собой радиоприемник, хотел включить - но не смог найти розетку...
   - Это вполне естественно. В кабинете нет розетки.
   - Ну, тогда протяните шнур из соседней комнаты.
   - Боюсь, я не смогу этого сделать.
   - Так позовите электрика!
   Мистер Честер взглянул на гостя и заметил с легким оттенком тоски и сочувствия:
   - Простите, капитан Пинтер, но в жилом крыле дома нет электричества.
   - Это что - шутка такая?
   - Нет, это завещание.
  Мистер Честер кашлянул, как оперный исполнитель перед ответственной арией.
  Последняя воля пятого графа Колдингейма запрещает наследникам использовать электричество в жилом крыле. Так граф решил уберечь потомков от опасного новшества. Из-за неосмотрительного опыта с электричеством в особняке случился пожар, настолько серьезный, что дом пришлось подвергнуть полной реконструкции.
  Нет - мистер Честер, лично, далек от мысли считать электричество дешевым аттракционом. Инцидент случился в 1862 году, когда граф имел честь принимать в Энн-Холле профессора Фарадея . Его сын - шестой граф Колдингейм, а затем унаследовавший титул и поместье племянник - сэр Артемиус, - седьмой граф, и последний владелец Энн-Холла, скончавшийся полгода назад в возрасте девяносто трех лет - были привержены традициям, и повторяли означенный завет в своей последней воле.
  Жилое крыло дома поддерживается в неизменном состоянии с 1871 года, и останется таковым, до официального оглашения нового наследника. Разумеется, арендаторам - будь то министерство иностранных дел или сам король - придется считаться с условиями завещания.
  Нет - никакой средневековой антисанитарии здесь нет! Мистеру Пинтеру приготовят ванну по первому требованию. Разумеется, ему не придется бегать по этажам со свечкой и ночным горшком. Для этого в доме укомплектован штат прислуги.
  Нет - мистер Честер не располагает текстом завещания. Существенные пункты включены в его рабочий контракт. Нет, контракт не представит - это конфиденциальный документ, разглашение условий которого строго запрещено.
  Нет - управляющий поместья не подчиняется арендатору. Слуг не сдают в аренду вместе с домами, даже в благословенной старушке-Британии. Мистер Пинтер - такой же гость, как и прочие джентльмены, он может обратиться за разъяснением к нанимателям мистера Честера - адвокатской конторе "Томпсон, Френч и партнеры". Разумеется, управляющий получил телеграмму со списком гостей, но никаких подтверждений особых полномочий коммандера Пинтера в тексте нет. Капитан Пинтер может связаться с арендодателем и его работодателем по телефону. Есть ли в доме телефон? Нет.
  С каждым "НЕТ" дворецкого капитан Пинтер все больше выходил из себя, морщины перерезали лоб, подобно молниям на грозовом небе, скулы покрыла густая сеточка алых прожилок. Он нервно постукивал пальцами по спине бегемота, все быстрее и быстрее и, наконец, так ударил кулаком по безвинному чучелу, что из швов струйками посыпались прелые опилки.
  Но дворецкий остался непоколебим как белые скалы Альбиона:
  - Ничего страшного! Дом, мебель и все предмет обстановки застрахованы, страховая компания следит за сохранностью архитектуры и инженерных коммуникаций. Я пришлю горничную прибрать, прошу - джентльмены, переместитесь в кабинет...
  
   Единственная уступка, на которую пошел несгибаемый мистер Честер в кабинете - задрапировать портьерной тканью шкаф, где хранились упомянутые "черепушки".
   Пока лакеи суетились со стремянками и пыльным полотнищем ткани, Огаст разглядывал содержимое шкафа: это не были черепа в обыденном антропологическом смысле, скорее человеческие головы. Высушенные, забальзамированные, или магическими заклятьями уменьшенные до размеров не многим больше кулака. Украшенные яркой мозаикой, цветными стекляшками, ракушками и каменьями они покоились в полумраке глубоких полок, в мертвых глазницах влажно поблескивали кусочки шлифованного обсидиана. Жуткое зрелище! - даже при том, что к каждой голове был прикреплен аккуратный ярлычок с указанием года, местности и этноса, где был изъят экспонат. Все они невольно почувствовали облегчение, когда раритеты спрятали за складками ткани. Капитан Пинтер занял обширное кресло во главе стола, ослабил узел галстука - и без того рыхлый на вкус искушенного человека - вытащил из папки список подчиненных и начал знакомство с разноса:
   - Так, мистер Горринг, вам не приходила в голову мысль подстричься?
   - Мне, сэр? - Эдвард недоуменно провел рукой по ежику волос на затылке.
   - Простите, я полагал Горринг, тот, что справа. - Школьные приятели втиснулись рядышком на маленький кожаный диванчик. - Вы, мистер Горринг, не производите впечатление математика...
   - Математика - я?!? - очень, очень большая ошибка называть Эджи математиком, всякое упоминание означенной специальности приводило будущего лорда в ярость. Пальцы мистера Горринга непроизвольно сжались в кулак, но волевым усилием он удержался в рамках приличий, и уточнил, какое место занимает в подлунном мире. - Прошу прощения, сэр, но я имел честь был загребным в восьмерке колледжа! Трижды получал весло . Мы выиграли университетскую регату для Оксфорда. Да! - лицо мистера Горринга преисполнилось законной гордости, - В прошлом сезоне я лично взял гран-при на парусной регате...
   - Впечатляющие достижения! - Перервал его капитан Пинтер, - Вероятно, вам, мистер Горринг, следовало связать судьбу с королевским военно-морским флотом. Но раз вы здесь в качестве математика...
   - Я здесь в качестве аналитика шифровального отдела, сэр! Отдайте приказ, сэр. Я его моментально зашифрую, сэр!
   - Можете сесть, мистер Горринг. - Капитан изучающее посмотрел на Огаста. - Мистер Картрайт... В Нормандии я был знаком с лейтенант Эшли Картрайтом, из морского десанта. Он ваш родственник?
   - Он мой отец, сэр...
  Огаст запнулся, прежде чем назвать лейтенанта "отцом". Лейтенант Эшли с супругой взяли его из приюта для детей, осиротевших во время войны, совсем крохой. Всего через год геройский лейтенант скончался из-за последствий тяжелых ранений, его вдова вступила в новый брак, а дальнейшие заботы о маленьком Огасте принял на себя другой опекун - лорд Уолтроп, считавшийся старинным другом семьи Картрайтов. Так что лейтенанта Эшли он совершенно не помнил, и сильно сомневался, что его грустная сиротская история растрогает капитана Пинтера.
  - Но я, сэр... я - гражданское лицо... - пробормотал он.
  - Вы сотрудник государственного учреждения, а не сленгист из мюзик-холла...
  Огаст торопливо заправил за ухо золотистый локон, он чувствовал себя абсолютно деморализованным. Всю сознательную жизнь - еще с начальной школы - по поводу роскошных, густых, волнистых волос он слышал исключительно комплименты! Он не носил современных коротких стрижек - тщательно уложенные локоны обрамляли его лицо как золотая рама, и снискали ему лавры джентльмена со стилем и манерами. Прослыть оригиналом в лондонских клубах, где стар и млад столетиями компенсируют недостаток наличных средств или скромность происхождения за счет всяческих чудачества и экстравагантностей - задача куда как сложная! Сегодня дендизм мистера Картрайта впервые оценили так низко, то есть не оценили вообще.
   - Меня мало кто видит... я сижу в архиве... - оправдывался Огаст.
   - Не нужно блеять! Говорите четко, быстро, по делу, если вам есть что сказать.
   - Так точно, сэр. Есть. Я подготовил служебную записку.
  
   Злополучную служебную записку Огаст написал еще в Лондоне - с привлечением широкого пласта исторических материалов, публикаций в прессе и практическими рекомендациями в заключительной части. Тогда он еще искренне верил, что толково составленный документ поможет ему скорее вернуться в уютное жилище на Белгравии , поскольку понятия не имел об истинных целях их внезапной командировки в Девоншир.
   - Очень хорошо. - Капитан Пинтер бросил взгляд на часы. - Боюсь, сегодняшнее собрание придется сократить. Мне необходимо лично съездить на станцию. Надеюсь, там найдется действующий телеграф. Но я ознакомлюсь с документом в дороге, давайте его сюда мистер Картрайт.
   - Понимаете, записка осталась у меня в спальне... Но можно послать за ней лакея!
   - В отделе пропаганды принято доверять посторонним служебную информацию? Мистер Картрайт, сядьте, и обдумайте, почему наш служба называется с-е-к-р-е-т-н-о-й!
   Когда Огаст снова умостился на диванчик, у него оставалось всего два повода для утешения - что он избег участи служить под командой капитан Пинтер на королевском военно-морском флоте, и что даже там, на флоте, успели отменить телесные наказания.
  - Мистер Сингх?
  - Здесь, сэр! - Судя по тому, как быстро подскочил и гаркнул мистер Сингх, в бомбейской таможне чиновников продолжают лупцевать за малейшую провинность - бамбуковыми палками да по голым пяткам. - Служебную записку подам сегодня вечером!
   - Можете не спешить. Обсудим ваши предложения завтра, в двенадцать здесь же. Потрудитесь до этого времени разыскать доктора Дугласа, джентльмены!
  
   Джентльмены имели весьма отдаленное представление о розыске докторов археологии. Мистер Сингх, считал, что поиск пропавшего лица - прерогатива полиции. Огаст предлагал сначала позвонить доктору домой - еще вчера он выписал телефон М. Дугласа из ежегодника королевского общества археологов и этнографов. Эдвард был готов лично съездить на "Бентли" дяди Глэдстоуна к ближайшему телефону...
  Но мистер Честер, заглянувший в кабинете узнать, не испытывают ли гости неотложных нужд, - поспешил успокоить всех троих. Разыскивать лиц, указанных в списке гостей - исключительная забота управляющего, то есть самого мистера Честера, и он компетентен справится с этим делом без сторонней помощи.
  Джентльмены могут предаться досугу...
  
   На обед личные слуги подали мистеру Сигху нечто, громоздившееся на блюде высоко горой, с густым до одури запахом карри. Его бородатый прислужник, тот, что моложе, едва не рассыпал еду на белоснежную скатерть, а затем обронил на пол прибор, и даже не подумал сменить его - только слегка обмахнул хозяйской салфеткой. На Огаста накатила волна брезгливости, какой он не испытывал со дня, когда вынужден был публично съесть гусеницу, чтобы избавиться от школьного прозвища "Чистюля-Гасси". Его спасла ловкость рук - он ухитрился подменить насекомое лакричной конфетой.
   Кофе они с Эджи просили подать в музыкальный салон - приятную гостиную со светлыми шпалерами и французскими окнами. Устроились у рояля и стали спорить, какую из джазовых пьесок выбрать, чтобы исполнить в четыре руки у графини Таффлет. Решение им подсказал мистер Честер, заглянувший проконтролировать подачу кофе - предложил бросить жребий. Названия композиций записали на листочках из блокнота, свернули и бросили в большую китайскую вазу с изображениями золотых драконов на боках. Мистер Честер - как лицо незаинтересованное - согласился вытащить лот с названием. Кисть скользнула в узкое горлышко вазы, затем вынырнула с добычей: дворецкий развернул и разгладил листок. Ногти на его артистически тонких пальцах были идеально отполированы, наручных часов мистер Честер не носил, его единственным украшением был перстень на безымянном пальце левой руки. Весьма интригующий! Огаст достаточно разбирался в антиквариате, и отметил - перстень старинный, изготовленный с характерной для былых времен простотой. Жалко, что камень-вставка был повернут внутрь ладони, - рассмотреть его в подробностях никак не удавалось, он и так глазел на руки дворецкого непристойно долго.
   Мистер Честер с надлежащей торжественностью зачитал название, и попросил джентльменов об ответном одолжении. Он был весьма обеспокоен тем, что домашняя прислуга, лишенная - в силу самой своей природы - логики и такта, будет прибираться в библиотеке и ненароком забредет в темный лабиринт, сгинет там, или хуже того, выберется и устроит скандал в сопредельных домовладеньях. Любой управляющий обязан исключить такую возможность физически - например, заложить потайную дверь кирпичом.
  
   Даже собрав всю силу любви к раритетным фолиантам, Огаст не согласился бы снова преступить порог библиотеки! Поэтому мистер Горринг просто втащил его через двустворчатые двери следом за собой, не позаботившись спросить согласия - самому будущему лорду идея "следственного эксперимента" пришлась по душе.
  Больше часа Эдвард и мистер Честер упражнялись в силе и сообразительности: дергали за цепь, перемещали толстенный каталог, пытались сдвинуть шкаф, простукивали стены и даже пол. Без всякого результата!
  - Какая-то сволочь заклинила чертову дверь изнутри! - злобно процедил Эджи.
  - Похоже...
  - Не вижу другого логичного объяснения! Но, ничего мистер Честер - всегда можно спуститься в дурацкий лабиринт из угольного подвала тетки Делии, и выяснить, что за идиотизм происходит...
  - Боюсь, джентльмены, у вас ничего не получится!
  - Ты боишься, Гасси? Тогда сиди и молчи. Мы тебя с собой вроде не звали...
  Но Огаст проигнорировал неуместную реплику, и развернул вечернюю газету - весь этот час он усердно просматривал местную прессу:
  - Взгляните, мистер Честер! У этого феномена имеется естественнонаучное объяснение. Подземные коридоры и дверь могло завалить из-за оползня. Вот, послушайте:
  
  ...крупный оползень был зафиксирован в окрестностях деревни Мидл-Энн-Виллидж. Пострадала местная система водоснабжения, историческая часть кладбища, мост чрез реку Суинни, а так же парковая ограда в Аббатстве Святого Михаила.
  Возможности стихийного бедствия в районе кладбища задолго до происшествия предсказывал внештатный астролог "Вечерней газеты" - доктор Рен.
  О времени проведения ремонтных работ будет сообщено дополнительно...
  
  Дочитать абзац он не успел - по библиотеке пронесся ледяной сквозняк, лампы погасли, плотная тень мелькнула и исчезла во мраке, другая бросилась следом за ней, последовал глухой звук удара, завывания, шорохи, шумно посыпались с полок книги - все происшествие заняло меньше минуты.
  Снова вспыхнула лампа, Эдвард высоко поднял источник света над головой:
  - Что там стряслось - мистер Честер?
  Дворецкий возвратился из мрака с трофеем в виде щекастого серого кота, перепачканного в саже и кирпичной крошке. Кот прижимал уши, жалобно ворчал, и выглядел напуганным до ужаса.
  - Бедолага! Вероятно, свалился сюда через каминную трубу. Сейчас отнесу животное на кухню, а завтра придется вызывать работника, прочистить дымоходы.
  На пороге библиотеки мистер Честер остановился и строго посмотрел на гостей:
   - Убедительно прошу вас обоих больше не покидать дом в ночное время. После заката - ни шагу за порог! Ясно?
   Его голос звучал так весомо и уверенно, что джентльмены дружно кивнули.
  - Отправляйтесь спать, джентльмены. Доброй ночи!
  
   Огаст рухнул в высокие подушки и мгновенно уснул.
  Липкий, душный морок уносил его все глубже - торопил, кружил, затягивал как речной водоворот, как бездонная трясина, как зыбучие пески...
  
  5. Май, 10, 1939 г., среда, 17-10 по Гринвичу.
  В Энн-Холле завтрак джентльменам подавали в спальни.
  Омлет выглядел блеклым и малопривлекательным, сыр с прожилками плесени напоминал стены в подземном каземате, а бекон - горелую плоть христианского мученика. После ночных кошмаров его подташнивало, как от корабельной качки - Огаст отодвинул поднос с едой. Огорченный Лесли помчался, чтобы принести тосты и конфитюр. Вернулся он в сопровождении младшего лакея - Слайса, тому доверили нести серебряный кофейник и спиртовку, а готовить кофе мистер Честер пришел лично. Следом за ними появился мистер Горринг - в белых фланелевых брюках, теннисных туфлях, с парой ракеток в руках. Эджи лучился спортивным задором:
  - Гасси, старина, хватит дрыхнуть! Ветра нет, выглянуло солнышко, мы вполне успеем сыграть пару сетов до ленча.
  - Я не взял синий пуловер... - ерзал на подушках Огаст.
  - Возьми мой! Мне все равно в каком играть - хоть в твоем белом!
  - Не хочется...
  - Мистер Картрайт совсем потерял аппетит из-за ночных кошмаров, - пожаловался мистеру Горрингу Лесли, намазывая кусочек тоста конфитюром. - Скушайте, сэр, хоть самый маленький кусочек... Что вам снилось?
  Огаст вымученно улыбнулся:
  - Сначала меня засосало в зыбучие пески... Тело уходит все глубже и глубже, одна голова еще была видна над бескрайней песчаной пустошью... Потом появилась тень: черная, длинная - длинная и привела за собой человека в плаще... Под плащом он прятал меч: тяжелый, острый - как у королевского палача. Один взмах и...
  Рука Лесли застыла над вазочкой с грушевым конфитюром, а мистер Горринг присел на край стола рядом с отвергнутым завтраком, и поддел вилкой остывший омлет.
  - Моя голова покатилась по песку... Палач догнал голову, поднял за волосы и унес с собой... Но я продолжал видеть все вокруг - как мое обезглавленное тело уносит в море, и вода становится бурой от крови... Я видел лестницу и стены, и низкий зал с колонами, куда вошел палач, и кости на полу, и костер... высокое, зеленоватое пламя под медным котлом... я знал, что мою голову бросят прямо туда, в кипящее варево!
  - Ой! - лакей выронил ложку, янтарные капли конфитюра разлетелись по пижаме.
  - Мистер Лесли! - Укоризненно вскинул бровь управляющий, - Идите, принесите для мистера Картрайта другие подушки - пониже! Потом проветрите комнату, снимите с кровати полог и хорошенько вытрусите...
  - Не стоило вам читать на ночь такие ужасы...- Лесли скосил глаза на ночной столик, где лежала подборка выпусков "Вампира Варни", выскользнул в коридор.
  - Точно, ты постоянно читаешь всякую ерунду, и напрасно отказался от омлета. - мистер Горринг в два счета прикончил остатки завтрака. - Представляете, мистер Честер, наш пиратский капитан наорал на Гасси из-за прически.
  - Странно, у мистера Картрайта чудесные волосы...
  - Он и на меня орет, - вздохнул Слайс, приставленный обслуживать капитана.
  - Ну, тебе-то, приятель, хоть чаевые за ущерб причитаются! - фыркнул Эдвард.
  - Боюсь, джентльмены в зеленых носках не раздают чаевые...
  - Слайс! Здесь не обсуждают гардероб гостей! - Осадил его мистер Честер. - Возможно, капитан симпатизирует Ирландии, выбрал цвет носков в качестве политического жеста. - Присутствующие дружно хихикнули. - Иди, разыщи садовника, натяните сетку на корте, джентльмены будут играть в теннис... - Эдвард протянул младшему лакею купюру.
  - Спасибо, ваша милость...
  - Не стоит. Оставлять чаевые - обязанность джентльменов, их философия и основа общественного договора. Пока его соблюдают, в обществе царит благодать и грамония - но стоит нам забыть о малых сих, начать экономить за счет собственной прислуги - все. Социалистов набивается полный парламент, начинаются стачки и революции. Не скупитесь на чаевые джентльмены - они обойдутся Британии много дешевле!
   Мистер Честер поаплодировал прочувствованному спичу:
  - А вы, мистер Картрайт, тоже планирует парламентскую карьеру?
  - Куда он денется? - Эджи хлопнул приятеля по плечу, - Парламент не может состоять из одних лордов. Кто-то должен представлять простых людей...
  Именно, надо избираться от лейбористов, и разогнать их палату лордов к собачим чертям - позорный пережиток средневековья и тормоз социального прогресса - даже если придется блокироваться с кембриджскими леваками! - подумал Огаст, и вытянул шею, чтобы мистеру Честеру было удобнее повязать шейный платочек.
  - Вот так! - Дворецкий подвернул ему манжеты на пуловере и вручил ракетку. - Идите, подышите воздухом. Днем вам нечего опасаться... - Вполголоса уточнил, - ведь вы узнаете его, верно мистер Картрайт?
  - Кого? - так же тихо переспросил Огаст.
  - Своего палача.
  Он не знал, что ответить.
  
  ...Лицо его палача скрывала тень от надвинутого капюшона. Но все в роковой фигуре - осанка, посадка головы, походка, движение рук под перчатками, тяжелый, нездоровый запах, - как будто были украдены из его нынешней реальности. Все эти мелочи выглядели знакомыми и привычными - но смертельно опасными. Слишком страшно казалось узнать, кто прячется под черным плащом, и следует за чужой тенью...
  
  Он почти забыл о кошмарном сне, пока шагал к корту: солнце уже стояло высоко, заливая потоками света традиционный английский парк, в котором царила патриархальная естественность и простота. Не меньше полудюжины садовников и подсобных работников хлопотали подстригая газоны, подравнивали бордюры живой изгороди, обрабатывали миртовые деревца и конусы туи, поливали цветочные клумбы.
  Главная аллея утопала в тени вековых буков, боковые дорожки разбегались от нее в обе стороны. За центральными воротами, к которым вела тисовая аллея, стояла аккуратная сторожка привратника.
  Справа, за кованой оградой парка, трава была особенно высокой и сочной, сразу за ней начиналось кладбище, среди зелени можно было разглядеть старые растрескавшиеся надгробья. Еще дальше - там, где в дымке холмы, - виднелся острый шпиль кладбищенской часовни.
  Высокое голубе небо отражалось в глади искусственного озерка, дорожку к нему уже успели вымести, гравий разровняли, мальчишка в форменной курточке елозил у воды на коленях - загружал в специальные латки корм для карпов и ленивых уточек, по берегу бродила парочка чистеньких пасторальных овечек. Их серебряные колокольчики мелодично позвякивали под аккомпанемент птичьих трелей - все же сельская жизнь полна неизъяснимого очарованья! Оставалось только сокрушаться, что Огаст не прихватил с собой мольберт или хотя бы альбом для набросков углем.
  Он так увлекся созерцанием природы, что проступил две подачи подряд, но быстро сравнял счет, и уже рассчитывал на победу в гейме, когда на территорию парка произошло военное вторжение.
  
  Нет, то не был парашютный десант гитлеровцев или высадка красных орды из Советской России. На тенте военного грузовика, промчавшегося вздымая песок по центральной аллее, красовалась эмблема доблестного британского королевского флота! Следом за грузовиком появился джип капитана Пинтера. Обе машины остановились у главного входа. С корта было хорошо видно, как из кабины выскочил офицер-связист, с телефонным аппаратом в руках, затем пара морских пехотинцев, прибывших в кузове, принялись выгружать ящики, маркированные надписью "Дизельный генератор", и раскатывать бухты с кабелем.
  Коммандер Пинтер - лично возглавлявший десант - призывно махнул рукой подчиненным, и тут же напомнить, что джентльмены прибыли в Энн-Холл с иными целями, чем спортивный досуг. Пора положить конец затянувшемуся средневековью, - возвестил коммандер. Он официальное лицо, и не может сидеть посреди Девоншира как мышь в норе, без электричества и связи. С ликующим видом он вручил мистеру Лесли запечатанный сургучом конверт, который предназначался управляющему поместьем, мистер Честеру.
  Мистер Честер внезапно материализовался у мраморной колоны, и воззрился на окружающую тщету из-под опущенных век, как Великий Творец, горько разочарованный результатами собственного креационизма.
  Он ни словом не обмолвился с капитаном.
  Лесли возвратился в дом за подносом для почты, чтобы вручить письмо надлежащим образом. Мистер Честер сломал печать ровно посередине, сменил чуть попачканные сургучом перчатки на белоснежные - Слайсу пришлось сбегать за свежей парой - и преступил к чтению. Завершив знакомство с документом, он сложил листок пополам, вернул на поднос, и коротким щелчком пальцев опустил обоих лакеев.
  Все это время капитан нетерпеливо прохаживался по колоннаде, и наконец, осведомился - известны ли мистеру Управляющему объем и значение терминов "мобилизационные мероприятия", право на осуществление которых в поместье Энн-Холл дает коммандеру Пинтеру представленный документ?
  - Суд, капитан Пинтер, суд определит объем и значение упомянутых терминов. Только суд уполномочен выносить решение о различиях между "мобилизационными мероприятиями" и ущербом, умышленно причиненным арендованной собственности. Сюрвейер страховой компании прибудет завтра, чтобы определить, превышает ли сумма иска компетенцию суда графства . Вам предоставят копии документов и уведомят о дне предварительных слушаний. - Мистер Честер направился к парадным дверям, сохраняя идеальную осанку.
  Поднявшись на несколько ступеней, он остановился и взглянул на моряков сверху:
  - Джентльмены, потрудитесь переместить -... гм... - багаж в помещение гаража. Накройте брезентом, и считайте приятным на хранение до решения суда!
  Дворецкий повернулся и направился в дом, не выказывая ни малейшего сомнения в том, что его распоряжение будет выполнено без малейшего промедления.
  В дверях он снова остановился и оглянулся:
  - Простите, капитан Пинтер, совсем запамятовал. В холле вас ожидает полицейский сержант!
  
   Сержант скрашивал ожидание, прохаживаясь по периметру ковра, занимавшего центральную часть холла. Он прибыл не один, а в обществе констебля, переминавшегося ус ноги на ногу у входа и сухопарого джентльмена весьма преклонных лет, расположившегося в кресле. Даже в такой погожий день старичок был одет в долгополое черное пальто, застегнутое на все пуговицы. Его касторовый котелок, саквояж с рыжими истертыми боками и трость разместились рядом.
  Если допустить, что Шалтай-болтай не свалился во сне, а каким-то чудесным образом продержался на стене до преклонных лет, он выглядел бы именно так. Губы старикана были тонюсенькими, рот огромным, облысевшая голова абсолютно круглой - казалось, она вот-вот распадется по линии рта на две части, как разрезанное яйцо. При этом он отличался живостью, чрезмерной для человека своих почтенных лет.
  - Ага! Вот и коммандер Пинтер - ведь это вы? - подскочил он, опираясь на грубую трость. - Мы с сержантом Грейсоном вас уже заждались. Ведь речь идет о человеческой жизни, нам дорога каждая минута!
   - Погодите, я лучше объясню, доктор Форестер. - Сержант представился по форме, и уточнил - известен ли капитану Пинтеру некий Маклин Ф. Дуглас, член королевского научного общества?
   - Да. Я вторые сутки жду его здесь! - голос капитана Пинтера звенел как канат в морскую бурю, мистер Картрайт и мистер Горринг, которым коммандер велел следовать за собой, а не торчать среди парка, как соломоновы столбы, замерли у входа.
   - В полицию поступило обращение о розыске указанного джентльмена от управляющего именьем, мистера Честера. Он обеспокоен, что гость не прибыл вовремя. Мы сразу же прибыли сюда...
  Неугомонный доктор положил руку на плечо констебля и без всякого стеснения перебил его:
   - Мистера Дугласа сняли с поезда в бессознательном состоянии, я уже произвел пункцию и диагностировал менингит. Заболевание тяжелое, он не приходил в сознание. Мой прогноз весьма острожный...
   - Доктор Форестер хочет сказать, что у больного нет документов, кто он - неизвестно. Но при нем обнаружили визитные карточки с именем некоего мистера Дугласа, члена королевского научного общества, профессора и все прочие регалии. НО ни адреса, ни телефона на них почему-то нету. Капитан Пинтер, вам придется проследовать с нами, чтобы опознать этого джентльмена!
   - И поскорее! - Вставил доктор. - В Плимуте сложно подыскать приличный госпиталь, который согласится принять неустановленную личность, а здесь, в деревенской амбулатории его не выходить!
   Щеки капитана Пинтера пошли багровыми пятнами:
  - Черт раздери, как? Как я опознаю человека, которого ни разу не видел?
  Доктор насадил на нос старообразное пенсне, заглянул в лицо капитана, сухонькими пальцами перехватил его запястье - сосчитал пульс, покачал головой:
  - Сэр, спокойнее! При вашей апоплексической конституции волнения абсолютно противопоказаны. Надо же понимать очевидные вещи - мне негде разместить еще одного пациента, особенно джентльмена с сердечным приступом! Погодите... - Доктор Форестер покопался в саквояже и вручил капитану пузырек с темной жидкостью. - Вот. Пять капель на полстакана воды, перед едой, и ваше сердце постучит еще какое-то время...
  - Вы могли бы запросить его фото, капитан Пинтер? - попросил сержант. - На запрос представителя флота - или что вы там представляете - из Лондона ответят быстрее.
  - Предлагаете мне воспользоваться голубиной почтой? - скривился капитан.
  - Я настаиваю на телеграфе! - Снова пришел в движение доктор. - Пусть непременно, слышите - непременно! - молнируют портрет сюда по фототелеграфу. Такой аппарат имеется в редакции здешнего вечернего листка. Полезная штука - жаль, что на королевском флоте до сих пор не слышали о прогрессе!
   Последнее замечание буквально нокаутировало капитана Пинтера: его лицо посерело, он схватился за левую грудину, доктор подхватил его под локоть и усадил.
  - Н-да, плохие дела... Десять капель на полстакана воды, капли следует принимать три раза в сутки. Слышите меня - мистер Честер? Проследите за моим больным лично.
  - Я не ваш больной! - простонал Пинтер.
  Старенький доктор дружелюбно потрепал капитана по щеке.
  - Сэр, раз уж вы приехали в Мидл-Энн-Вилидж, вы мой больной. Здесь все рано или поздно попадают в мои руки! Иначе вам придется стать пациентом психиатра... Ах-ах-ах-ха! Других медиков в округе нет. - Доктор снял пенсне, прищурился, разыскивая взглядом дворецкого. - Мистер Честер! Распорядитесь приготовить капитану постель, уложите, перед сном напоите травяным чаем. Телеграмму в Лондон может отправить кто угодно - хоть молодой Горринг - ведь я не ошибся? Там мистер Горринг-младший подпирает стенку? До завтра он совершенно свободен...
  - До завтра? - Дернулся капитан Пинтер. - Что произойдет завтра?
  - Завтра ему придется пить чай у вдовствующей графини Таффлет. Такие дела, сэр. В деревне соседи знают все друг о друге. Но вам, коммандер, лучше поскорее убраться отсюда - с таким сердцем в здешних местах долго не продержаться!
  
  ... Мистер Картрайт избегал новаций, методология "направленной пропаганды", за которую он ратовал, была проверена многовековой практикой. Еще сэр Уолсингем - конечно, Френсис, а не Томас! - вооружал своих агентов не только кинжалами, ядами и тайными шифрами, но дал им в руки новое оружие: бьющее в цель и неподсудное земным судьям! Он обучил их использовать астрологию в своих политических интересах. Во времена бархатных колетов и огромных плоенных воротников термина "направленная пропаганда" еще не знали. Зато еретики и приспешники дьявола корчились в руках палачей, и напуганные ведовскими процессами, королевские астрологи и звездочеты поскромнее вынуждены были выводили готические литеры под диктовку главы секретной службы ее величества, сэра Френсиса. Теперь сочетания небесных светил пророчили неминуемую смерть врагам рыжей королевы Бес, а скорую победу и божию благодать - ее союзникам. Тайные агенты отбывали с острова, спрятав лжепророчества в складках нижнего платья, полых каблуках, эфесах оружия или в потайных отделениях дорогих безделушек. Соленые морские ветра торопили их корабли, кони стучали подковами по мостовым Рима, Парижа и Падуи, иные - как лекарь и звездочет Бомелий - укутавшись в меха, добирались даже до заснеженных просторов Московии, чтоб донести заветы небесных светил до жестокосердого русского tsarya . Венценосные особы, понтифики и военные стратеги дрожащими пальцами разворачивали натальные карты, и спешили претворить в жизнь небесный прогноз, придуманный ловким сэром Уолсингемом.
  Весьма огорчительно, что в век науки вера народонаселения в магические коды начала убывать. Ученые предпочитают смотреть в микроскопы и делать спектральный анализ, и совсем отказались от таблицы эфемерид. Но даже у прогресса есть темная сторона - интерес к астрологии превратился в забаву исключительную и элитарную!
  Как известно ведущие политические фигуры Рейха с доверием относятся к сведениям, полученным из эзотерических источников, и полагаются на гороскопы. Таким образом, возможно повлиять на решения "нацистских бонз" моделируя информацию астрологического прогноза в направлении, желательном для действующего курса кабинета министров Соединенного Королевства.
  Астрологические прогнозы могут передаваться через агентов, доставлять с почтой, распространяться в узком кругу лиц, интересующихся определённым направлением эзотерики, или публиковать в специализированных средствах массовой информации, таких как "Вестник теософского общества" или "Ежегодник общества авестийских астрологов", - полный список изданий прилагается к служебной записке.
   Главное требование - чтобы гороскоп выглядел достоверно, а его составитель пользовался определённым профессиональном авторитетом или смог вызвать интерес у целевой группы...
  
  Огаст перевел дух, тоскливо посмотрел на стакан воды и облизнул губы - он чувствовал себя крайне неловко. Ему впервые приходилось делать доклад, стоя в теннисных туфлях, еще и посреди чужой спальни. Расклеившейся капитан Пинтер был уложен в постель, со всех сторон его подпирала гора подушек. Стакан воды на ночном столике тоже был приготовлен исключительно для него - запить лекарство. Капли доктора Форестера уже успели оказать благотворный эффект, возвратив капитану не только естественный цвет лица и но и несносные манеры.
  - Очень толкового, мистер Картрайт! Никак не ожидал, что от юриста будет польза!
  - Но я, - смутился Огаст, - я скорее историк...
  - Считайте себя хоть историком, хоть новым Кристофером Марло , - не имеет никакого значения, для секретной службы важен исключительно результат!
  - Разрешите глотнуть воды, сэр? - виновато попросил Огаст.
  - Да. - Снизошел Капитан Пинтер, и сразу же поторопил его: - Продолжайте, мистер Картрайт, мы все внимательно слушаем.
   Число "всех" слушателей было невелико - если исключить Слайса, усердно подтыкавшего больному подушки и менявшего стаканы с водой, и слугу-сикха, который переворачивал странички и подавал остро оточенные карандаши своему хозяину - оставался только мистер Сингх, который сидел на пуфике у ночного столика и стенографировал каждое слово. Других слушателей не было. Мистер Горринг укатил на скоростном "Бентли" с шифрованной телеграммой, и не спешил возвращаться обратно.
  Так что главной аудиторией оставался сам коммандер, потому Огаст решил обратиться к историческим примерам, хорошо известным мореходу.
  
  ... Итак, не нужды напоминать капитану Пинтеру, что успех королевского флота в противостоянии с Непобедимой Армадой испанцев был предрешён - философ-гереметист и искушенный астролог Джон Ди усмотрел в небесах стечение звездных знамений, указывающее на буйство стихий - жестокую морскую бурю. Действительно, шторма и ветры разбивали неповоротливые галеоны испанцев о скалы, а уцелевшие корабли маневрировали в густом тумане, лишившись возможности действовать сообща.
  Капитан оживился и уселся в постели, - как военный моряк он вынужден был согласиться - погодные условия были мощными союзниками британского флота...
  Но была ли буря действительно предсказана астрологом или ловкие манипуляторы свершившийся факт приписали к предсказаниям позднее, чтобы придать авторитетности и достоверности прочим суждениям доктора Ди?
  Использовать в астрологических прогнозах недавние объективные события, прием традиционный, но по-прежнему эффективный. Вот недавний пример в местной прессе - едва сошел оползень, как автор астрологический колонки сразу же напомнил читателям о своих смутных предупреждениях!
  В подтверждение мистер Картрайт передал Слайсу вчерашнюю газету, лакей развернул страницы так, чтобы перед капитаном оказалась упомянутая заметка об оползне. Таким образом, оборотная сторона газеты оказалась перед глазами самого Огаста, глаза невольно заскользили по строчкам:
  
  Волк на свободе?
  
  Загадочное происшествие нарушило покой Мидл-Энн-Виллидж в ночь с седьмого на восьмое мая. Мистер Джарли, директор передвижного зверинца, прибывшего в город на ежегодную весеннюю ярмарку, заявил о пропаже одного из питомцев - степного волка. Обстоятельства исчезновения опасного хищника выясняет полиция. Городские власти утверждают, что угрозы для людей и сельскохозяйственных животных нет, и просит горожан сохранять спокойствие.
  
  Волк!
  Мертвый зверь на дольмене древнего капища...
  Огаст вздрогнул, по телу разнеслась волна ледяных мурашек - здесь, в Девоне, кошмары прочно сжимали его в липких щупальцах, не желая отпустить хоть на секунду.
  Капитан дёрнул подбородком в знак того, что можно убрать газету, вздохнул:
  - Смешно, что находятся британцы, которые верят в астрологию и прочую ерунду!
  - Многие люди верят, сэр. - Настороженно заметил мистер Сингх. - Мы всего лишь смертные, а черное колдовство убивает, не разбирая подданства...
  - Мы здесь занимаемся не колдовством, мы занимаемся про-па-ган-дой! - резко оборвал его коммандер. - Значит так, мистер Картрайт - разузнайте завтра, что за "доктор Рен" кропает прогнозы в местной газетенке, и как его можно прищучить. Полагаю, звездочет провинциального пошиба обойдется казне дешевле. Первейший долг секретной службы экономить средства налогоплательщиков... - он милостиво отпустил джентльменов, как только раздался гонг к переодеванию, и пригрозил спуститься к обеду вместе с остальными.
  
  6. Май, 10, 1939 г., среда, 19-45 по Гринвичу.
  Закатное солнце окрасило камни древнего капища алыми лучами, они казался гигантским погребальным костром, тревожно и ярко полыхавшим у пустой автомобильной трассы. Эджи не спешил вернуться, чтобы заглушить дурные предчувствия Огаст решил спуститься вниз и немного прогуляться в парке.
  Он свернул с дорожки и одиноко брел прямо по траве вдоль ограды - вечер стоял теплый и безветренный, тяжелые и сладкие ароматы цветов застыли над землей как завеса боевого отравляющего газа. Навязчивый запах проникал прямо в поры тела, чтобы избавиться от наваждения Огаст вытащил сигарету, - но спичек при себе не оказалось, а подниматься в курительную совсем не хотелось - он опасался снова попасться под руку оклемавшемуся морскому волку.
  Оставалось надеяться, что на кухне ему не откажут и выручат огоньком. Он обогнул здание, и оказался на заднем дворе.
  Тут кипела жизнь!
  Тощая девчушка-подсобница выметала со двора черные птичьи перья, миссис Диксис шумно препиралась со слугой-сикхом:
  - Устроили невесть что! Разницы между птичьим двором и кухней не понимаете? - в крепкой руке кухарки была зажата скалка, и миссис Диксис многообещающе постукивала ею о свободную ладонь, как питчер бейсбольной битой. - У младшей прислуги своей работы хватает, не досуг прибирать двор за каждым двор!
  - Мы не имеем к этому отношения! Не надо принимать нас за дикарей. Мой господин не ест мяса, потому мистер Честер разрешил мне приготовить рис...
  - Сейчас я вам обоим устрою... Мистер Честер! Можно вас?!? - во все горло завопила кухарка. Означенный мистер Честер покинул сервировочную, появился во дворе и воззрился на черную растерзанную птицу, которую миссис Диксис вытащила из-под крыльца. Головы у птицы не было - только обрубок шеи в запекшейся крови.
  - Полюбуйтесь - специально не выбросила! Говорит, это вы разрешили...
  - Наверное, кот задрал птицу... - поморщился индус.
  - Кот? - ахнула возмущенная кухарка, - Кот не обучен рубить птице голову ножом, да так что кровища и перо по всему двору! Как только ты заявился на кухню и развел вонищу, бедный котик сидит под буфетом, носа не кажет, даже на сливки не выманить!
  - Миссис Диксис, выбросьте эту мерзость, и взгляните сюда, - мистер Честер с ловкостью циркового артиста поставил на перила поднос с обеденной посудой и поднял крышечку над сахарницей. - Здесь пусто!
  - Пусто, и что?
  - Полагаете, джентльмены после чая распихали остатки сахара по карманам?
   - Ну, знаете, мистер Честер - чем занимаются джентльмены, не моего ума дело. Ночевали они вчера ночью в доме, или нет, где были, что делали - мне без разницы. - Затараторила кухарка. - Другой вопрос, кого считать джентльменами. Например, где вы видели джентльмена в казенных кальсонах?
  - Разве можно по кальсонам судить о человеке?
  - По вашим очень даже можно!
  - Миссис Диксис, я не буду поощрять подобных обсуждений!
   - Ой, мистер Честер поверьте вдовой женщине - там нечего обсуждать. Он же гнутого фартинга чаевых никому не выдаст, а жрет за двоих, одно название - "коммандер". Я не удивлюсь, если такой типаж позарится на дармовой сахар...
   - Допустим. Но я провел взвешивание остатка сахара в кладовой и весьма удивлен.
  - Неужто стало больше? - съязвил Лесли и унес поднос в сервировочную.
  - Так я не сторож при кладовой - мистер Честер! Вы же сами вот этим вот, - кухарка мощной дланью указала на сикха, - гостям, прости Господи, разрешили вертеться при кухне. Прикажите мне плиту распилить из-за них напополам? Придумать такое, что заморский джентльмен может отравиться моей едой! Натуральное оскорбление, ведь я член профсоюза домашней прислуги, а не какая-то поденщица. Да, я в него вступила еще до всеобщей стачки! Не говоря, что индийские блюда я умею приготовить лучше многих! Потому что выросла в Дели, мой отец был камердинером самого полковника Джеферсона, из колониальной полиции. Он-то знал, что ожидать от дикарей из внутренних княжеств. Мяса они, может, и не едят, а удавить человека веревкой или платком им раз плюнуть! Сперва зарежут черного петуха, - вроде вот этого! - чтобы, значит, задобрить свою темную богиню, и ночью все с убийством сладилось...
  Воспитанному гостю следует удалиться при первых звуках кухонной свары - только Огаст не мог шевельнуться - за единый миг его ноги вросли в землю как камни древнего мегалита. Все, что он читал и слышал об индийской секте душителей-тугов, разом всплыло в памяти, его пальцы похолодели и задрожали.
  Почему, за какие грехи именно он попал в этот ужасный, убийственный особняк?
  - Это пустые суеверия! - возмутился слуга-индус. Он держался с определённым достоинством, чтобы не сказать надменно. - Мадам, вам лучше не рассуждать о чужих культах, а вернуться к своим кастрюлям!
  - Правильно говорить - "мэм". - Тут же указала гостю на промах кухарка. - Мадам, те, что работают по борделям. Только кто же пустит такую ласкарскую морду в приличный английский бордель?...
  - Миссис Диксис - возвратитесь в рамки приличий!
  - Я-то замолчу. Только не удивляйтесь, если утром найдете удавленника...
  Кухарка со всей силы зашвырнула мертвую птицу в мусорный бак, отерла вспотевший лоб тыльной стороной руки, сняла передник и вручила мистеру Честеру.
  - Нет, я в этом вертепе ни минуты не останусь. Хватит!
  Она вернулась в кухню. Снова вышла - уже в летнем пальто, шляпке украшенной целым пучком искусственных растений, и перчатках, со вместительной сумкой в руках.
  - Ноги моей здесь больше не будет. - Мистер Честер воспринял угрозу с абсолютным безразличием. - Даже бровью не дернете мистер Честер? Думаете, безмозглая толстуха Диксис прибежит спозаранку проситься обратно? Нет. Я не вернусь, даже если мне предложат 15 фунтов прибавки...
  Мистер Честер с большой театральностью бросил передник в мусорный бак:
  - Ну, что же, миссис Диксис, увольнять кухарку мне запрещал контракт. Но препятствовать вам уйти по доброй воле - я тоже не в праве. Мистер Лесли, мистер Слайс - засвидетельствуйте, что миссис Дикисис сама выразила желание уйти. Я вынужден принять ее отставку. Из вашего жалованья, миссис Диксис, будет удержано в счет погашения недостачи продуктов. Прощайте, мэм!
  - Здрасте-нате! Я единственная приличная кухарка на всю округу. Как вы будите кормить джентльменов, а мистер? Кухарка опустила сумку на землю и всплеснула руками. - Хотя какой вы дворецкий, вам же плевать на гостей! Чем вы тут занимаетесь - непонятно! Ну, ничего. Найдется на вас управа - здесь Британия, а не какой-то Сенегал, где люди до сих пор жрут друг друга живьем. Имеется куда обратиться - и суд, и парламент, и даже король! Вот так!
  Миссис Диксис уходила непобежденной.
  
  Едва кухарка скрылась за углом строения, как из дверей кухни появился кот, обнаруженный вчера в библиотеке. С видом триумфатора он пресёк кухонный двор и возложил свой трофей - полнотелую мышь-полевку - к ногам мистера Честера. Потом направился к арке, оплетенной живой изгородью - Огаст более-менее успешно укрывался в тени этого архитектурного излишества и наделся ускользнуть при первой возможности. Но кот обнаружил его, подбежал, с громким урчанием стал тереться о брюки, ничего другого как взять его на руки и выйти из укрытия не оставалось.
  - Извините, вышло так неловко... - виновато пробормотал он.
  - Не стоит беспокойства, мистер Картрайт! Наш сомелье и мистер Лесли возьмут на себя внеурочную сервировку легких закусок, как только возвратится мистер Горринг... Да, полагаю, мистер Радж не откажет помочь в приготовлении оригинальных блюд!
  Мистер Радж склонился в почтительном поклоне - чтобы скрыть двусмысленную ухмылку, - как показалось Огасту. Впрочем, самому мистеру Картрайту было не до смеха - если приготовление пищи будет передано в смуглые руки мистера Раджа, в лучшем случае он останется голодным, в худшем его стошнит от запахов колониальной кулинарии прямо в столовой! Надо было предпринимать срочные меры.
  Он протянул дворецкому портсигар, и любуясь убегающей в небеса струйкой дыма, заметил, что мало знаком с принципами управления таким огромным поместьем. Наверняка подыскать подходящую прислугу в наши дни - совершенно невозможно! Мистер Картрайт не чувствовал за собой права вторгаться в такую тонкую сферу, но все же имел смелость предположить, что миссис Крэйг - служащая у него экономкой - вполне способна справляться с хлопотами по кухне, то время, которое он проведет в Энн-Холле. Разумеется, это не французский повар из клуба, зато дама опрятная и рачительная.
  Мистер Честер с соблюдением всех приличий ответил, что такая помощь будет вполне уместна. Многолетняя служба у мистера Картрайта лучшая рекомендация для экономки. Огаст выразил готовность завтра же отправить миссис Крэйг телеграмму. Будет достаточно позвонить - вскинул бровь дворецкий - в самом доме нет телефона, но подключенный аппарат имеется в сторожке привратника, сразу за центральными воротами парка. Лесли принял на себя труд проводить мистера Картрайта через парк, и напомнит привратнику, чтобы расставил мышеловки возле кухни и кладовой. Дворецкий высоко подбросил мышку носком ноги, ловко поймал за хвост и отправил во все тот же мусорный бак.
  
  Пока Огаст обсуждал с лондонским камердинером, какая бутоньерка лучше сочетается с кремовой рубашкой, но при этом уместна на патриархальном чаепитии, и просил передать ему бриджи для игры в крикет, за оконцем сторожки, пронесся пыльный смерч - мистер Горринг возвращался в особняк с максимальной скорости, допустимой его здравым смыслом. Будущий лорд был весьма доволен собой - хотя дело оказалось достаточно щекотливым. В самой деревне никакого телеграфа и близко нет, пришлось тащиться на станцию. Но там телеграфист отказывался приниматься текст, посчитав столбики цифр розыгрышем. Тогда мистер Горринг наплевал на железнодорожную бюрократию, и двинулся сразу в редакцию местного листка - телеграфный аппарат там держат исключительно для собственных, издательских нужд. Но ему пошли на встречу - поскольку регулярно освещают спортивные успехи единственного наследника лорда Глэдстоуна в разделе "светская хроника". Протелеграфировал, для пользы дела позвонил в офис, поднажал - как он умеет - и стал ждать ответ.
  Нет, скучать ему не пришлось, он отлично скоротал время за кружкой эля с хозяином газетенки, редактором и журналистом - благо, все три ипостаси соединились в одном помятом жизнью лице. Напиток, сваренный по рецептуре, незамутнённой требованиями санитарной службы, следовало отнести к безусловным достоинствам сельской жизни. Вот бараньи котлетки тяжеловаты, но партия в дартс способствовала пищеварению. За ней воспоследовал чай. Фотоснимок археолога прибыл аккурат к моменту, когда Эджи расправлялся с мясным пирогом. Пришлось бросить недоеденный кусок - служба превыше всего! - он уложить добычу в конверт для телеграмм, отнес в полицейский участок и отдал в собственные руки сержанта. Общение с многократно отвлекавшимся служителем сельской фемиды отняло у него немало времени!
   Зато на обратном пути мистер Горринг неплохо развлекся, наблюдая, как некий полудурок ползает на коленях вокруг валунов мегалита и отвешивает поклоны вослед заходящему солнцу. Поразительно, но деревенские будни полны нехитрых радостей - такого натурального эксцентрика в Лондоне даже за деньги не увидеть! Молодой человек намеревался подойти и разглядеть идолопоклонника поближе - но пока он парковал машину, тип исчез самым непостижимым образок - истаял как бесплодный дух.
  Смутные предчувствия одолевали Огаста, ему было решительно все равно, как мистер Горринг боролся с голодом и скукой, но он не успел вставить ни единого слова: привратник - дюжий, мрачный субъект - проворчал, дескать, кругом сколько хочешь припадочных и ненормальных! В санатории взяли моду выпускать психов на прогулки - пусть называют это "гуманным методом лечения", но деревенским с того не легче; они и сами выходить из домов по ночам опасаются, а детишек многие держат под замком даже днем. Сгинувшую домашнюю скотину уже давно никто не считает, за прошлый год в деревне три человека пропало - как в воду канули! - даже приезжали полицейские чины из самого Эксетера . Ходили повсюду, смотрели в лупу, землю нюхали, да головами качали. Только не под силу чужакам разобраться в деревенской жизни, самого полицейского инспектора пришлось вытаскивать из зыбучих песков, - едва поспели! Джентльменам тоже лучше бы поостеречься, не гонять лишний раз по пустошам...
  Но Лесли бойко попенял селянину за глупые суеверия, растянул резиновые губы в улыбке, повернулся к мистеру Горрингу, и уведомил, что в отсутствие будущего лорда, "их милостью" интересовалась молодая женщина. Запнулся и добавил:
  - Не решусь назвать ее леди...
  - Ого! - Двусмысленно хмыкнул Эджи, - и здесь встречаются такие девицы?
  - Она не девица... То есть не такая... - Окончательно спутался Лесли. - Особа! Подняла страшный крик, когда ее не впустили. Вы бы только слышали! Но мистер Честер строго-настрого запретил нам пускать в особняк посторонних без его разрешения. Но в тот момент мистер Честер был занят, и получить разрешение я не мог.
  - Хм. Никаких особ я не жду, хотя занятно - блондинка или брюнетка?
  - Скорее темная шатенка. - Лесли стал разглядывать носки надраенных ботинок, - Она... приходится вашей милости невестой. То есть - я не знаю. Это она так сказала!
  Мистер Горринг посмотрел на мистера Картрайта - мистер Картрайт посмотрел на мистера Горринга. Их взгляды встретились и наполнились тоской, а мысли совпали.
  - Мардж?
  - Точно. Маргарет вернулась из Испании.
  - Леди ездила в Испанию смотреть корриду? - вежливо осведомился Лесли.
  - Скорее участвовать...
  
  
  7. Май, 10, 1939 г., среда, 20-15 по Гринвичу.
  Парк странным образом изменился.
  Солнечные лучи сдались и уступили место сумраку. Птицы затихли. Звонкие утренние трели сменил стрекот сверчков и пронзительный комариный писк. Цветы стыдливо прикрыли тычинки и пестики лепестками. Черные силуэты с распахнутыми крыльями перечеркивали пронзительно-синее небо - летучие мыши приветствовали сгущавшуюся тьму. Где-то гулко ухнула сова, шуршали в траве то ли бесстрашные мыши-полевки, то ли лесные духи друидов и нетленные призраки. Над водой поднимался легкий туман, осторожно подкрадывался к белоснежным мраморным статуям. Изваяния недобро ухмылялись в ожидании полной луны, они жаждали спрыгнуть с постаментов и устроить кровавую охоту на припозднившихся фланеров.
  Мистер Горринг ушел далеко вперед, и Огаст отчаялся нагнать его. Черный, отяжелевший от мрака, особняк всеми башенками и фронтонами нависал над центральной аллей парка, грозил рухнуть вниз, повергнув мир в хаос и запустение.
  Один лишь мистер Честер возносился над ступенями перед входом, с лампой в руках, как непобедимая преграда между светом и сумраком!
  Мистер Горринг окликнул дворецкого:
  - Привет - Честер - старина! Найдется у вас в закромах бутылочка виски?
  - Безусловно. Но мой совет - воздержитесь, сэр.
  - Мистер Честер - мне нужен не совет, а стакан и бутылка! Если британский лорд решил напиться, так тому и быть! Никакая сила его не остановит, будь то парламентский акт, вражеская армия, ураган или апокалипсис. Я принял решение напиться, и я напьюсь!
  - Боюсь, сегодня вам не успеть, мистер Горринг.
  Бровь мистера Честера чуть заметно дернулась, и он торжественно объявил:
   - Леди Маргарет Уолтроп ожидает в малой гостиной.
  - Надо же, какой сюрприз! - делано удивился Горринг. - Тогда пусть мистер Картрайт идет первым. Представляете, мистер Честер, он ладит с леди Уолтроп лучше меня. Они вместе росли. Малютками их даже купали в одном корыте!
  Огаст отступил назад и вознегодовал:
  - Нет! Все было не так! Нас купали в прелестной ванночке, и Мардж меня чуть не утопила; позволь напомнить, Эджи - она твоя будущая жена!
  - Ну почему сразу "жена"? Мы всего лишь помолвлены...
  
  Мягкий, уютный свет окружал столик и высокое кресло, в котором непринужденно расположилась молодая особа. Она скрестила ноги на американский манер, и помешивала в чашке сахар. Если бы Огаст мог посмотреть на девушку непредвзято, то заметил бы, что ноги эти стройные и загорелые, на свежем лице ни следа косметики, а ее фигура - стройная и гибкая. Но у него имелся собственный, особый взгляд на Маргарет Уолтроп -их, всех троих, связывала общая тайна. Даже если учитывать, что за прошедшие несколько лет тайна потускнела и усохла до скромных размеров секрета, оценить разрушительную силу такого знания мистер Картрайт затруднялся.
  Аккуратная, коротко стриженая голова Мардж казалась ему похожей на змеиную, а статью она напоминала кобру, собравшую кольца перед решительным броском. Черты лица молодой особы были острыми и резкими, а глаза сверкали, как рыбья чешуя. Даже серебряная ложечка в ее руках позвякивала о край чашки со звуком хирургического инструментария, болтающегося в стерилизационном боксе: Маргарет изучала медицину в каком-то американском колледже, доучивалась в Париже и могла бы сделать заметную научную карьеру, выковыривая для взвешивания камни из почек тамошних клошаров. Но своенравная леди жаждала признания на родине, вернуться в Лондон, и некоторое время проработала в муниципальном госпитале - хирургом!
  Так что единственная дочь его опекуна, сэра Эндрю Уолтропа, заслуженно считалась особой упрямой и радикальной - мало найдется тех, кто рискнул бы назвать ее "леди". Но мистер Честер был не робкого десятка:
  - Еще чашку чая, леди Уолтроп?
  - Доктор Уолтроп!
  - Как угодно вашей милости...
  Будущий лорд сразу же поспешил на выручку дворецкому, вооружившись открытой белозубой улыбкой, которая приводила в восторг светских хроникеров и кинооператоров со спортивных турниров:
  - Камрад Маргарет, прекращай угнетать мою прислугу! - Мистер Горринг опустился на стул, который ему услужливо придвинул лакей. Огаст остановился за его мускулистым плечом, очень вежливо уточнил:
  - Здравствуйте, доктор Уолтроп - неужели ты получила лицензию?
  Мардж бросила в него взгляд, рассыпавшийся пучком электрических разрядов, саркастически скривилась и повернула надменный профиль в сторону дворецкого.
  - Мистер...э... вы действительно состоите на службе у этих джентльменов?
  - В настоящий момент - да! - Ответствовал мистер Честер.
  - Тогда мне вас жаль! Возьмите. - Мардж щелкнула замком сумочки и положила на опустевший поднос купюру. - Мистер Горринг придерживается философии всеобщего равенства чаевых, но несколько стеснен в средствах...
  - Нам платят достаточно, миледи, но все равно - спасибо! Можно разливать чай.
  Втягивать прислугу в обсуждение частных финансовых проблем - признак скверного воспитания, такой поступок не заслужил бы одобрения сэра Эндрю, как и большинство выходок его дочери. Единственное, что объясняло, но не оправдывало, ее поведение - происхождение. Увы, Маргарет появилась на свет в результате мезальянса. Как еще можно назвать брачный союз британского аристократа и американской мисс из семьи богатого дельца? Питсбургский угледобытчик слыл человеком простым, чтобы не сказать вульгарным, по его семейной линии внучка унаследовала не только твердую руку и выступающий подбородок в купе с солидными средствами, но и абсолютное презрение к светским условностям.
  Огаст отломил кусочек печенья, отряхнул салфеткой пальцы, и попытался перевести беседу в более подобающе русло:
   - Маргарет, ты прекрасно выглядишь! Как тебе удалось разыскать нас здесь?
  - Сам не догадываешься, Гасси? Странно. Из вас двоих ты всегда считался умненьким мальчиком. - Фыркнула Мардж. - Допустим, меня пригласила в гости графиня Таффлет, когда звонила рассказать про очередную шуточку Горринга - выскочить из угольного подвала и изображать ненормальных! Джентльмены, вам незачем было прикидываться придурками - вы таковы от природы!
  - Ладно, - пусть я паразит на теле британского общества. Но Гасси-то причем? Ему ты вообще должна сказать "спасибо"!
  - Интересно за что?
  - Как минимум, за то, что сидишь здесь, а не в лагере для интернированных....
  - Значит, это Гасси устроил? Прогнулся перед папочкой? - Мардж нахмурилась.
  - Мардж, при чем здесь "прогнулся"? Между прочим, подбитый шлюп, адмирал Синклер предлагал сэру Эндрю послать за тобой десантный шлюп и морская пехота приволокла бы тебя в Портленд с мешком на голове... Ага...
  - ЧТО?!?
  -Но Гасси убедил стариканов, что миссия "Красного креста" более респектабельно. - В "Красном кресте" работают очень многие леди, и даже коронованные особы, - приосанился Огаст, - Потом, все, чем ты там занималась - противозаконно!
  - Противозаконно - помогать людям? А подменить мои документы, чтобы меня запихали в самолет с диппочтой и отправили в Лондон, как посылочный ящик - законно?
  - У тебя не было документов вообще никаких! Иначе в наше ведомство не прислали бы запрос...
  Огаст попытался пихнуть увлекшегося подробностями Эджи под столом, но спортсмен ловко уклонился. Пришлось успокаивать леди-доктора самому:
  - Маргарет, мы просто исполнители, нам приказали подготовить документы, что ты сотрудник "Красного креста" и отослать. Разве предосудительно числиться в мисси, если твоя цель - помогать больным и беженцам, а не создавать проблемы сэру Эндрю?
  Раздосадованная Мардж передернула плечами под темной синей жакеткой, нервно поправила платочек - левые взгляды избавили леди Уолтроп от ювелирных украшений, их место занял шелковый треугольник бесцеремонно шафранового цвета. Словно маленькая льдинка кольнула Огаста и растаяла - тюрбаны такого же цвета носила прислуга мистера Сингха. Один из них только что проскользнул по галерее с ужином на подносе - его было видно в открытую дверь. Тяжелые пряные запахи тянулись за ним, как мантия за вице-королем Индии. В носу засвербело - он ненавидел восточные специи!
  - Чхи! Простите...
  - Гасси - что с тобой? Ты такой бледный!
  - Не - чхи - чего!
  Мардж встала и направилась к нему.
  - Лупите своего сынка,
  За то, что он чихает
   Он дразнит вас наверняка,
  Нарочно раздражает!
  - Эджи - заткнись! Огаст, а папа знает, что ты потащился за Горрингом в деревню?
  - Ап-чхи!- знает- чхи! Я здесь по служ...- чхи!
  Ну, что за напасть, - стенал Огаст, уткнувшись в платок.
  - Вот я ему сейчас позвоню и спрошу!...
  - В поместье нет телефона!
  - Кошмар! Опять твои штучки - Эджи? Изображаешь потомка короля Стефана в родовом замке, а у Гасси слабые легкие и сенная лихорадка. Надо срочно промыть ему нос теплой водой... и забрать отсюда в Лондон!
  - Ни за что! Маргарет, я абсолютно здоров, и буду жить в Девоншире и наслаждаться готикой ровно столько, сколько захочу! - Огаст встал и швырнул на стол салфетку. Ему до слез хотелось в Лондон, но даже ради такого вселенского счастья он не готов принять участь пациента доктора Уолтроп. - Спасибо за чай, мистер Честер. Я иду спать. Доброй всем ночи!
  
  Спать было еще слишком рано - Огастес нырнул в темный "трофейный зал", укрылся за громадой бегемота как за редутом, открыл окно и закурил. Пепел улетал во влажный сумрак, из распахнутых окон на террасе, примыкавшей к "графским апартаментам", в которых с комфортом разместились джентльмены из Индостана, доносилась ритмичная музыка, смех, запах курящихся благовоний, а звуки чужого, гортанного диалекта напоминали заклинания...
  Он отпрянул от окна и захлопнул раму. Смутные тревоги последних дней вдруг сложились как кусочки головоломки, обрели четкость и завершенность: черные куриные перья и капельки крови на заднем дворе. Шелковый платок, серебряная монетка, зашитая в его угол, пара крепких, смуглых рук и циничная ухмылка. Индийские гости съедят свои ритуальные кушанья и отправятся за жертвой.
  Кого выбрать, чтобы быстро и бесшумно удавить шелковым платком в этом доме? Только его. Больше некого. Мелкая дрожь волнами прокатывалась по телу Огаста - собственная смерть представилась ему скорой и неотвратимой. Он почти обрадовался, когда его экзистенциальное одиночество нарушил Эджи. Школьный друг, единственый, кому Огаст был рад на краю пучины отчаяния.
  - Гасси, ты что ли, торчишь здесь один, в потемках - как призрак?
  - Я прячусь, - шепотом ответил мистер Картрайт.
  - Мардж уже собирается уходить... - Эдвард устроился рядом на подоконнике.
  - Слушай, Эджи - можешь оказать мне услугу?
  - Могу, конечно - что за глупый вопрос!
  - Помнишь мои запонки с черным ониксом? Из-за которых я повздорил на аукционе с младшим Аскотом? - Горринг кивнул. - Когда я умру, не продавай их ему!
  - Да что ты, Гасси, лучше я твои запонки в Темзу выброшу!
  - Книги отошли, пожалуйста, в библиотеку колледжа; а мои галстуки, часы, брелоки, мои клюшки - даже две новые... все оставь себе!
   - Гасси, старина, тебе сильно плохо? - Забеспокоился Эдвард. - Послать за врачом?
  - Врач мне не поможет. Никто не поможет. Потому, оставь себе все... что сочтешь нужным... - Огаст едва сдерживался, чтобы не всхлипнуть. - Только мою маленькую вышитую подушечку, отдай экономке. Миссис Крэйг, добрая женщина, уже столько лет обо мне заботится... - он сжал ладонь Эдварда ледяными пальцами.
  - Погоди, Гасси, может, все как-то обойдется?
   - Нет. На этот раз - нет! Я умру сегодня ночью.
  Повисла тяжелая пауза.
  - Туги всегда завершают ритуал темной Богини, - прошептал Огаст.
  - Душители? - глаза Эджи округлились и заблестели от предвкушения риска, он тоже перешел на шепот, и кивнул в сторону апартаментов, - Ты серьезно? Думаешь, они - туги? Сейчас посмотрим...
  Он поднял раму и скользнул в окно раньше, чем Огаст успел его остановить; шагнул на карниз, затем перебрался на пожарную лестницу, и, удерживаясь за перекладину рукой, свесился вперед так, что смог тайком заглянуть на веранду.
  Огаст остался стоять у открытого окна, прижав ладони к щекам - секундная стрелка стекала по циферблату медленно, как капля утренней россы по травинке. Эджи не сверзился во тьму, и через какое-то время запрыгнул обратно:
  - Если эти типы - душители, все душители - идиоты! - завершив логическое построение, он отряхнул пыль с колен. - Играют в кости, причем мистер Набоб всякий раз проигрывает своему собственному слуге, надо при случае сыграть с ним. Так что, Гасси, отложи похороны до лучших времен... - мистер Горринг потянулся вверх, чтобы опустить раму, но порыв холодного ночного ветра успел ворвался в открытое окно, подхватил золотые локоны Огаста, одна непокорная прядка зацепилась за значок клуба, красовавшийся на лацкане Горринга:
   - Ой! - взвизгнул Огаст, ухватившись за голову.
   - Погоди...- Эджи попытался высвободить его, впрочем, без большого успеха.
   - Ай-аааа...
   - Что вы двое делаете впотьмах? Я вас обыскалась...Эджи пусти его сейчас же! - Бледным призрачным пятном в дверях трофейного зала обозначилась Марж, устремилась к ним, ухватила Огаста за руку и потянула к себе так, что он заорал на весь дом.
   - ААААА!
   - Прекрати! Ты сейчас с Гасси скальп обдерешь! - попытался отпихнуть ее Эджи.
  Виновник происшествия мог лишь вскрикивать и вертеться, пытаясь не умножать собственные страдания, пока в лучах света не явился его спаситель. Мистер Честер вошел в трофейный зал с лампой в руках, молча отцепил значок от лацкана, вернул Огасту свободу, аккуратно снял зацепившиеся золотистые волосинки, и вручил владельцу, затем так резко выдернул Огаста из рук Мардж, что сумочка, которую она прижимала локтем, упала. На пол вывалилась пачка сигарет, зажигалка и пистолет, но Мардж успела наклониться и собрать свой скарб быстрее, чем он успел разглядеть оружие.
   Дворецкий привычно объявил:
   - Автомобиль подан. Вы намерены сопроводите леди, ваша милость?
   - Угу... - буркнул благовоспитанный мистер Горринг.
   - Как?!? - Огаст мертвой хваткой вцепился в рукав мистера Честера, ужас объял его с новой силой. - Уже ночь! Вы же сами нам запрещали! Говорили, солнце сядет... ни-ни за порог! Как я останусь - совсем один? Меня сразу удавят!
  - Здесь вы в полной безопасности, мистер Картрайт. Ваша спальня готова.
  - О, нет...
  - Хватит истерик, Гасси, кто тебя убьет? - поморщилась Мардж. - Кому ты нужен? Не забудь промыть нос перед сном. Идем, Горринг! Пока, Гасси. - Прежде чем окончательно увлечь Эдварда в ночную мглу, Мардж оглянулась на мистера Честера. - Мистер... э... неважно, подложите дополнительную грелку под ноги мистеру Картрайту.
  - Лучше разведите камин в моей спальне!
  - Сию минуту, мистер Картрайт.
  Огаст снова остался в трофейном зале один. Сердце его колотилось где-то у самого горла, мрак и тишина смыкались на его макушкой, как вешние воды над утопленником. Только драгоценный металл в оружейных насечках умудрился сохранить последние искорки света. Огаст прокрался на цыпочках, осторожно снял со стены старомодную охотничью двустволку, пошарил в патронташе, выставленном в открытой витрине среди прочих диковинок, с сухим щелчком переломил и зарядил ружье, хотя оружие не было его страстью, а стрелять ему приходилось всего пару раз, в клубном тире.
   Прихватив ружье в спальню, мистер Картрайт обрел некоторую уверенность - устроил ствол рядом с собой в высоком кресле, укутался в плед, и стал наблюдать за хтоническими танцами языков пламени, пока не проскользнул в глубокий и узкий колодец сна...
  
  ...душа бесконечно долго летела вниз, пока не достигла дна - замызганного, как полы в дрянной таверне, на досках которых скрючилось его бездыханное тело - тело поэта Кристофера Марло. Рыжеватые локоны разметались среди лужиц пролитого пива, засохших объедков, и черепков посуды. Из глазницы торчала длинная стальная игла, она буквально протыкала голову убиенного насквозь!
  Вокруг суетились и кричали люди в громоздких мрачных нарядах, пропитавшихся запахом пота, дождевой влаги и копоти. Закоченевший труп взгромоздили на носилки, прикрыли плащом и долго несли по темным переулкам, сквозь тьму, разогнать которую не под силу смоляным факелам. Носильщики громыхали по мостовым тяжелыми сапогами, наконец, отыскали помеченную мелом дверь, бухнули в нее тяжелым медным кольцом и спросили доктора Рена.
  С его позволения носильщики внесли тело и вывалили на мраморную столешницу, посреди пустого, гулкого зала. Угрюмый человек в кожаном переднике до самых колен склонился над ним, - лица было не разглядеть - затем отвернулся и стал перебирать хищные хирургические инструменты; взял в руки огромный и плоский нож, похожий на орудие мясника, вернулся к трупу и одним махом отсек голову!
  Она упала, покатилась по полу - только игла позвякивала о каменную кладку...
  
  
  7. Май, 11, 1939 г., четверг, 00-03 по Гринвичу.
  Огаст подскочил в кресле - тихий металлический скрежет раздавался у самой двери спальни, он схватил ружье и бросился на галерею. Впотьмах раздался то ли вскрик, то ли всхлип, потом грохот - призрачно-прозрачное нечто летало вниз по лестнице. Огаст, не целясь, пальнул вслед: сперва из одного ствола, потом из другого. Галерею заволокло пороховым дымом, посыпалась штукатурка - внизу хлопнула дверь, кто-то тяжело упал на пол и чертыхался среди треска и скрежета. Захлопали двери, заспанные, бледные насельники особняка спешили показать темноте свои лица.
  - Что за чёрт происходит? - зевала бородатый мистер Сингх.
  - Какой придурок палит серди ночи? - негодовал капитан Пинтер.
  - Я угодил в крысоловку! - гоготал внизу возвратившийся мистер Горринг, - Почему заперли двери? Пришлось лезть в окно...
  Среди разразившегося хаоса только мистер Честер сохранил обычную невозмутимость, вошел с горящей лампой, склонился над черным пятном на ковре, свободной рукой поднял за хвост ошметки крысы, объявил:
  - Мистер Картрайт застрелил крысу!
  - Поздравляю! - скривился капитан Пинтер, - Отличный выстрел!
  Постепенно шум затих, особняк окончательно погрузился в сон.
  
  Весь цвет местного общества собрался на чай у леди Делии Таффлет. Помимо самой вдовствующей графини и ее компаньонки, присутствовали доктор Форестера и его коллега - врач-психиатр Рихтер, возглавлявший санаторий для страдающих нервными болезнями, местный канонник - джентльмен в круглых очках с таким же круглым брюшком; затем газетчик - мистер Гэлоп, брюзгливый тип с маленькими кроличьими глазками. Почетным гостем собрания удостоился быть судья, достопочтенный Паттерсон. Признаться, мистер Картрайт рассчитывал на нечто более уютное и душевное.
  Впрочем - выбирать не приходилось.
  Сотрудники секретной службы его величества всегда готовы к бою. Их работа продолжается двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, - так напутствовал их капитан Пинтер. Коммандера удалось убедить, что посиделки у вдовствующей графини - отличный случай разузнать, кто скрывается за именем "доктор Рен", и прикинуть, как сподручней использовать местного астролога на благо Британии и ее короля.
   Сам же капитан Пинтер посвятил себя более неотложными делами, точнее - наблюдал за оценкой ущерба, нанесенного поместью, которую джентльмена из страховой компании производил в обществе мистера Честера.
  
  Когда подали чай, и общество, утомившееся от болтовни, музыки и смеха, наконец-то рассредоточилось вокруг стола, накрытого с большим вкусом, - исключительно в белом цвете - вдовствующая графиня считала, что белый идеально подчеркивает глубокий траурный цвет ее платья. Пышные старомодные фалды шелка приятно шелестели, когда она разливала чай - жаль, теперь забыт обычай шить платья особого фасона, специально для чая. Вот уже больше двадцати лет леди Делия носит траур в память о покойном супруге, к тому же руки кажутся моложе и свежее, когда в них белая чашка.
  Мистер Горринг развлек общество рассказом о ночном происшествии:
  - Представляете, леди Делия, Огаст вчера пристрелил огромную крысу!
  - Лучше ему было приехать в охотничий сезон! - заметила пожилая дама.
  - Теперь легенды о подвигах короля Артура перепишут! - зметила Мардж, а викарий с сомнением покачал головой:
  - Странно, откуда в Энн-Холле крысы? Говорят, новый дворецкий содержит поместье в образцовом порядке, какого не видели со времен королевы Виктории. Будущему владельцу можно только позавидовать...
  Графиня сразу же оживилась, и взглянула на судью:
  - Вот! Мистер Паттерсон, когда же назовут наследника?
  - Вопрос сложный... - достопочтенный Паттерсон отставил чашку, - Наследовать шестому графу должен был его сын. Но когда мальчику сравнялось четыре года, он вместе с матерью взошел на корабль и отбыл в Бангкок, покойный граф служил там в колониальной администрации. К великому огорчению, корабль затонул. Граф Колдингейм так и не смирился с потерей единственного ребенка - исчерпав официальные средства, он обращался в самые респектабельные сыскные агентства и назначил крупную награду за любые сведения о его сыне. До последнего вздоха он считал, что дитя выжило, и завещал сохранять имущество под опекой адвокатов ровно пятьдесят лет - на случай если его отпрыск обнаружится, до этого счастливого момента дом переходил под опеку его племянника, известного как седьмой граф Колдингейм и последний официальный владелец Энн-Холла. После его смерти возможные наследники пытаются оспорить завещание шестого графа, рассчитывают признать его впавшим в старческое слабоумие на момент составления документа...
  - Как романтично! Живет где-то молодой человек и подозревает, что он богат и знатен! - вздохнула миссис Львова, ее волосы были взбиты в высокую прическу, она выглядел прелестной и грациозной, как девушки на рисунках Гиббсона.
  - Душечка, если допустить чудо - что не свойственно людям научного склада, вроде меня, - объяснил судья. - Искомый мальчик уже успел изрядно возмужать и даже состариться. Наследнику около пятидесяти, но в завещании граф Колдингейм отмерил ему жить до ста лет, и все это время сын может объявиться здесь и вступить в свои права!
  - Сто лет! Такое указание не в пользу психического здоровья составителя... - покачал головой психиатр.
  - Отчего же? - Парировал доктор Форестер, - Современная медицина далеко шагнула, да! Страшно представить, как далеко - я как раз готовлю статью для "Вестника современной терапии" о показательном случае из моей практики... Впрочем, результаты вскрытия слишком неаппетитная тема, для всех, кроме доктора Рихтера.
  - Я тоже ваша коллега!
  - Ага, графиня что-то упоминала про "Красный крест", вы леди - сиделка?
  - Я - доктор Уолторп, хирург! - поджала губы Мардж.
  - Надо же? - пенсне соскользнуло на кончик носа доктора Форестера, но было тут же возвращено на место, - Знаете, мэм, я застал времена, когда к хирургам еще не было непринято обращаться "доктор", их называли просто "мистер". Хе-хе! Чтобы превратиться в "мистера" мало остричь волосы и влезть в штаны. Надо еще кое-что!
  Фарфоровые щечки благовоспитанной мисс Львовой зарделись, но смутить доктора Уолтроп было не так-то просто.
  - Значит, вы противник равенства и прогресса?
  - Да. Я предпочитаю, когда все идет своим чередом. От прогресса один вред. Взгляните хоть на младшего Горринга - парень до сих пор не лорд, и виноват тут медицинский прогресс, без которого его дядюшка давно бы сгнил в могиле!
  Мардж состроила забавную гримасу:
  - Действительно, Горринг - если твой дядя проживет еще лет сто, а ты не получишь лордства - что ты будешь делать?
  - Будет избираться в палату общин как мы все, - буркнул Огаст.
  - Гасси, ты тоже собрался избираться?
  - Да. Кому-то надо отстаивать в парламенте либеральные ценности!
  - Огаст, ты же типичный консерватор! Даже шнурки себе подвязать не способен, без прислуги превратишься в инвалида. - Мардж с сомнением смерила мистера Картрайта взглядом. - Какие либеральные ценности ты можешь защищать? Это смешно!
  - Смешно, если бы пролетарии вдруг стали защищать либерализм, - вклинился судья Паттерсон. - Демократия хороша исключительно для образованных и обеспеченных людей. Простецы нуждаются в водительстве, в четких приказах, возможность выбора смущает их ограниченные умы. Позвольте кухарке приготовить что-нибудь на свой вкус, и вы останетесь без обеда!
  - Да, поистине так! У меня как раз новая кухарка, и она дивно готовит шоколадный кекс! Анна, дорогая, распорядись подать кекс, заодно прихвати мое рукоделье! - Леди Делия самодовольно улыбнулась и добавила, - Представьте себе, моя новая компаньонка - русская knyazhna. Бабушка мисс Львовой был фрейлиной при дворе их несчастной императрицы, которую расстреляли bolsheviky. Какие варвары! Я решила дать приют бедной русской девочке...
  - Но за двадцать лет многое изменилось, сейчас Soviety совсем другие! - горячо возразила Мардж. - Что вам пишут родственники из России, мисс Львова?
  Мисс Львова успела возвратиться с милой корзинкой для рукоделья в руках: Княгиня Львова, никогда не рассказывала дочери о русских родственниках, а самой Анне не приходило в голову их разыскивать. Да и зачем?
  В Европе знакомых русских у них тоже нет.
  Свою далекую, первую родину Анна помнит смутно. Московский особняк с белыми колонами и загородную usadbu, охотничьи угодья, пожалованную предкам князя Львова, она видела только на фотоснимках. Зато хорошо помнит убегающие в бесконечность рельсы, заснеженные полустанки, жуткие черные паровозы выскакивают из облаков пара и копоти и несутся прямо на тебя! Людская суета и толчея, узлы, тюки, и огромный клетчатый чемодан, на который усаживали маленькую Нюту, укутав в непомерно большую шубу - ждать поезда. Настоящий дом у нее появился только в Шанхае, там Анна окончила школу при французской миссии - теперь французский язык для нее не родной, зато любимый!
  Но китайский климат скверно сказывался на мамином здоровье, их маленькое семейство снова отправилось в дорогу и обосновалось в Париже. По праздникам они с мамой непременно ходили в русскую церковь, только новых знакомств среди эмигрантов так и не завели. Да и старых не поддерживали - маме столько пришлось пережить, ей слишком тягостны любые напоминания о России. Около года назад добрейшая леди Делия, предложила мисс Львовой занять место компаньонки, девушка согласилась, и вместе с мамой переехала в Девон. Здесь так чудесно!
  
  Нежный голосок мисс Львовой звенел, как птичья трель, хотя ее единственным слушателем был мистер Картрайт; в общей беседе за чайным столом солировал, разумеется, судья Паттерсон:
  Итак, мистер Горринг-младший рано или поздно, так или иначе, попадет в парламент, как его дед - сэр Роджер Глэдстоун. Но в свои лучшие годы покойный сэр Роджер сидел совсем не в палате лордов, а на скамье в восьмиместной лодке, и махал веслом не хуже прочих. Вопрос, кто был рулевым в его команде? - Судья Паттерсон выдержал профессиональную паузу, обвел слушателей взглядом.
  Горринг расхохотался - рулевым был присутствующий здесь достопочтенный Паттерсон! Дед сотни раз рассказывал Эдварду, как великолепная восьмерка неслась над водой - быстрей небесных ласточек - как вырвалась вперед на целый корпус. Мышцы у гребцов звенели, готовые разорваться, кровь стучала в ушах, - зато полоса чистой воды между лодками становилась все шире - они увеличивали отрыв до самого финиша! Тогда джентльмены из Оксфорда на славу посрамили Кембриджских снобов. Рекорд продержался пять лет...
  Ну, может, года три - никак не меньше. Победное весло и кубок до сих пор украшают кабинет достопочтенного судьи. Мистер Паттерсон всегда ставит на Оксфорд, а в день регаты надевает галстук цветов своего колледжа - и так уже пятьдесят лет! Регата это не скачки в Эскоте, здесь не важна победа. Важно только одно, на чьей ты стороне - с начал и до самого конца.
  
  Воспоминания пробудили в джентльменах спортивный азарт - сама собой затеялась партия в бридж. Огаст же предпочел карточной игре общество мисс Львовой. Изначально он был уверен, что девушка круглая сирота, как и он сам, и слегка смутился, узнав, что ее мама, княгиня Львова, обретается где-то поблизости.
  Но в остальном у них оказалось столько общего - оба находили политику слишком скучной, моду на загар - вульгарной, обожали романы Пруста и ненавидели пьесы Ибсена, а самое главное - они оба собирали всяческие жуткие истории.
  Маленькие собачки все время вертелись у ног мисс Львовой, звонко лаяли и скакали, пытаясь ухватить девушку за подол. Они только с виду крохи, йоркшир-терьеры настоящие охотники! Могут поднять хорька или даже лисицу! - расхвалила длинношерстных питомиц мисс Львова, она чудесным образом ухитрялась не запутаться во множестве поводков, подходило время вечерней прогулки. Огаст подал юной княгине шаль и продолжил оставить ей компанию.
  Они бродили среди пышных клумб, отяжелевшее за день солнце уже цеплялось краем за горизонт, а силуэт каменного мегалита загораживал мощный, разросшийся дуб. Покойный супруг леди Дели, известный в кругу почитателей археологии, утверждал, что именно на этом дубе вздернули убийцу Малютки-Бетти. Знаком ли мистер Картрайт с мрачной историей, которая стоит за невинной детской песенкой о "Малютке-Бетти"? Огаст кивнул - они решили взглянуть на исторический дуб поближе. Он взял колебавшуюся милую мисс за руку и обнадежил: пока светит солнце даже в этих суровых местах опасаться нечего!
  Они дружно зашагали по узкой песчаной тропке прямиком к закатному солнцу. Дерево становилось ближе, а собаки вели себя все более нервозно - жалобно скулили, прижимались к ногам, и пятились назад. Что могло напугать отважных маленьких охотниц? Огаст должен был узнать - он выпустил руку леди Анны, двинулся прямиком к дереву, опустил глаза, чтобы не споткнуться о корневище, и оцепенел! Движимая любопытством мисс Львова шагнула за ним - и тоже посмотрела вниз - закатное небо расколол ее пронзительный вопль:
  МЕРТВАЯ ГОЛОВА!
  
  У самого ствола, среди прошлогодней листвы и перепрелых сучьев покоилась голова крупного степного волка. Даже лишенная тела она продолжала смотреть на мир яркими, как кусочки смальты, золотыми глазами. Она наблюдала, как Огаст успел подхватить обмякшее тело девушки, как на дорожке между домом и деревом суетятся люди, две горничные в белых передниках сновали туда-сюда с нашатырем и успокоительными каплями, а лакей вышагивал с графином воды на подносе.
  Газетчик умолял отыскать его фотоаппарат. Массивная фигура в темном вдовьем платье - графиня Тафлет - совала под нос компаньонке старомодный флакон с нюхательной солью, от всепобеждающего резкого запаха которой у Огаста невольно покатились слезы, Горринг подпирал приятеля плечом, не давая ему рухнуть на траву вместе с девушкой, одни требовали вызвать полицию, другие - врача. Затем в поле зрения появились мужская и женская головы: Мардж и доктор Рихтер склонились к самой волчьей морде, обнаружили, что глаза на ней сделаны из цветного стекла, а вся голова целиком успела побывать в руках таксидермиста. Коллеги-медики принялись азартно спорить и выяснять, как давно было изготовлено чучело.
  Мир, отраженный в желтых стекляшках покачнулся, погрузился в удушливую темноту и померк - волчью голову подняли, спрятали в узел из шали и унесли в дом. Коллеги-медики надеялись разрешить спор при помощи доктора Форестер - по общему мнению он неплохо умел изготавливать чучела, и гордился своим необычным хобби. Следом за врачами по песчаной дорожке бережно вели всхлипывающую мисс Львову, - мистер Горринг и мистер Картрайт держали девушку под руки, причем бледный, с мокрым от слез лицом Огаст мысленно молил провидение послать ему успокоительных капель доктора Форестера.
  Солидные стати графини Таффлет замыкали процессию, - она уже отрядила горничных и лакея разыскать доктора Форестера, поскольку здоровье компаньонки она могла доверить исключительно такому опытному специалисту и никому другому.
  Словом, доктор оказался нужен всем и каждому!
  Но он не мог явиться на призывы своих пациентов.
  Он был мертв.
  Через четверть часа лакей обнаружил тело доктора Форестера противоестественно скрючившимся под столом в кабинете вдовствующей графини.
  Из его правой глазницы торчала сверкающая вязальная спица!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"