Как-то раз на высокогорном лугу завели разговор о Вселенной два арханапсуса, редкие и совершенно необходимые в работе мага голубые цветки с коротеньким, у самой земли стебельком. Привычные в данных краях лютые ветра не могли нанести вреда этим необычным жителям, так что те, как пожилые старички, при каждом порыве ненастья покрякивали и вновь занудничали, перебивая друг друга, и выпячивая свое я, как гордые гусаки.
- Уважаемый, Вы сущий балбес! Как же Вы можете верить в такую тарабарщину?! Кто же вам поведал о таком? Ни в какие ворота не лезет эта дурь! Наше с Вами Заморье не может быть планетой. Как Вы себе представляете такое? И где Вы взяли это словечко заморское - планета? - вопрошал тот, что посварливей.
- Архаичные знания всегда приводили к тупику, - многозначительно буркнул второй. - И без оскорблений, пожалуйста!
- Вы всегда оставляете мои вопросы без ответов. Может, Вы наконец, расскажете скопом, чтобы я удивился так, что аж проглотил слова и не знал, как аргументировать? Вы все время награждаете меня маленькой порцией безумных идей, и я их пытаюсь переварить. Что же такое планета? И, может, Вы в курсе иных процессов окружающего мира? - настаивал первый.
- А Вы сегодня настырны как никогда. Тогда слушайте. Начнем с малого. С Заморья, - помедлив, сказал спокойный, рассудительный арханапсус.
- Как это с малого?! Всех и вся учат, что Заморье так огромно, что его невозможно измерить. Заморье бесконечно, - перебил зачинщик диспута.
- Так считалось до недавнего времени, но вот на днях мне принес весточку один закадычный друг - орел из Радужных Пустошей. Посчастливилось ему служить провожатым одному волшебнику, и тот ему открыл истину, в которую я верю всем сердцем. Заморью быть планетой, а за ней - сущий хаос из иных небесных объектов. Понимаешь?! - заявил "умный", изучая лицо озадаченного собрата. - Наш мир - это всего лишь лоскуток на большом одеяле, что зовется Живым Постоянством.
- Живым Постоянством? - забияка больше не ругался и не выдвигал своих мнений, новое знание лишило его сил говорить, хотелось лишь слушать, что он и сделал, до конца повествования товарища не проронив ни слова.
- Есть единица больше, чем мир Заморья. Мы - маленькая Вселенная в руках настоящих жерновов, перемалывающих пространство, делающих из него любые фигуры, как леденец на палочке: хочешь в виде петушка, а хочешь, сделают тебе и пингвинчика.
Шумный цветочек, примолкший под действием рассказа, недоумевал - что такое леденец, кто такие петушок и пингвинчик, и сделал вывод, что сотоварищ нахватался глупых слов от жителя Пустоши, самих по себе ничего не значащих. А друг и сосед по лугу продолжил чудовищно непривычный рассказ:
- Фихф также поведал мне о том, что раньше люди и иные разумные существа полагали, что Живое Пространство имеет пределы, мол, у всего есть свои границы, но постичь эти масштабы невозможно. Чушь! Магам давно известно, что Вселенная - это цикличное живое существо, наподобие обычного бублика. Не морщись. Бублик - это то, что люди едят, а на вид что-то типа солнца, только с дыркой посередине. Это колечко не стоит на месте, он движется и посему создает вид, что миру нет конца и края. Наша Вселенная - это одна большая масса, у которой и есть четкие очертания и одновременно все бесконечно.
- Ты - дурак! И это не лечится. Ты хоть сам слышишь, что говоришь?! - ожил первый, словно вулкан. - Такой ерунды я уже сто лет не слыхал!
- Какой же ты слепец! И кто ты после этого?!! Не понимаешь таких простых истин: все непостоянно.
Перебранка приняла форму настоящего стихийного бедствия. Словесная битва длилась пару часов и закончилась ничем. Соседи разругались окончательно, да так, что поклялись не разговаривать в ближайшие лет двести. Сколько прекрасных закатов и рассветов осталось не оцененными одиноко растущими арханапсусами на вершине горы, но их упорству и выдержке можно было лишь позавидовать. Остальным соцветиям всегда находилось о чем пообщаться. Они восхищались окружающим миром и не лезли в дебри познания. Мир прекрасен, когда о нем знаешь совсем чуть-чуть: зарево в часы заката, свежая роса, теплая прогретая почва для разомлевших корешков и закаляющий ветерок.
Минуло сто лет. И первая крепость пала. Самый говорливый арханапсус молвил слово:
- Непостоянно все вокруг?! Мы здесь в течение ста зим не сказали друг другу и фразы. Значит, твоя версия неправильна. Все вокруг постоянно, неизменно совсем.
- Я и сам долго думал. Ты все же прав. Ну, что может с нами произойти?! Мы просидим здесь еще лет пятьсот, и я так же буду слушать тебя. Больше не поверю в новые теории, - заключил второй цветок, разочаровавшись во всем и уверовав в самую глупую на свете версию устройства мира.
Переубеждать эмоционального собеседника никому не пришлось. Тонкая, как у пианиста, бледная рука известного в здешних краях чародея настигла драгоценные травы, а значит, вершкам и корешкам предстоит стать лечебным отваром для страждущих.
Этим летом из земли червячком на поверхность вынырнут новые всходы на плодородном месте редких, но глупых цветков. Об арханапсусах никто из собратьев не скажет и слова. И рассуждать о вселенских универсумах не станут. Чего играть с судьбой, вдруг кто-то с небес прогневается и на их головы падет немилость в виде перемен.