Аннотация: Ревет поток, слепит закат, Действительность груба: Наш плот проходит перекат С названием "Труба"...
3. На грани фола
Ах как труден, как опасен путь!
Плыть опасно - можно утонуть,
Пить опасно - можно заболеть,
Жить опасно - можно умереть.
Это все опасно - что за спор.
Но опасней - не смотреть в упор.
Поле 1963 г.Вангыр и Сыня.
Я сразу отмел предложение В.А.Разницына не брать с собой палатки (потом он признался, что хотел, чтобы мы работали и в дождливую погоду, чтоб согреться; благодаря этому больше бы успели сделать). С такой маразматической идеей я столкнулся в первый и последний раз в жизни. Под дождем не работаю (это только потеря времени; обычно всё приходится переделывать). Горжусь, что в 1969-1970гг. сильно повлиял на введение в обиход полевых партий Коми филиала жестяных палаточных печурок (печка, сделанная по моему чертежу, на следующий год была растиражирована в 30 экземплярах). Впрочем, Н.П. Юшкин говорил мне, что он использовал печку в своем отряде на Пай-Хое ещё раньше: в 1968 г., чему я охотно верю.
Выбирая место для выброски отряда вертолетом, я "пожадничал", и в результате нас забросили слишком далеко на восток, за знаменитую Вангырскую петлю, представляющую собой сплошой порог с огромными валунами. Порог этот перемолол не одну туристскую байдарку, но об этом я узнал позже. А тогда-то я в первый раз собирался спускаться на резиновых лодках по порожистой реке, и меры опасности не мог оценить. Моими спутниками были молодая и неопытная лаборантка Аля и рабочий средних лет Михалыч, в чьем опыте выживания наиболее яркими страницами были несколько лет лагерей. Горы они увидели впервые.
Над петлёй Вангыра. Рис. (здесь и далее) автора.
Забросили нас рановато,- 4 июня. На берегах Вангыра еще лежал снег. Горы вокруг - красоты неописуемой. С геоморфологической точки зрения это потрясающее по выразительности сочетание нагорных террас и ледниковых форм эрозии (ледниковые U-образные долины, цирки, кары). В общем, по меткому определению Г.А. Чернова, Печорские Альпы. Напротив лагеря ревел перекат. Присматриваясь к нему (точнее, косясь на него), я начал маршрутить. Во-всю шло таяние снегов, речки и ручьи были бурные, длинных сапог местами едва хватало, чтобы их переходить, не промокнув.
Панорама Приполярного Урала с правобережья р. Вангыр. Пирамидальная вершина справа на горизонте - г. Манарага.
В первом маршруте
В одном из маршрутов, в сторону г. Манараги, со мной в качестве коллектора была Аля. Ближе к концу дня я решил осмотреть обнажение (последнее в тот день) на противоположном берегу бурного ручья. Я велел Але оставаться на месте, сам с трудом перебрался на другой берег и стал работать. Закончил работу, возвращаюсь обратно - и - о ужас - нет моей помощницы на месте, где я ее оставил! Место заметное, ошибки быть не должно! Кричу - ответа нет. Заметался. Пошел выше, ниже по берегу - ни следа. Не знаю, сколько времени прошло; показалось - вечность. Вдруг на снежнике заметил следы, обращенные в сторону лагеря. Бегу, ору, и вот вдалеке вижу одинокую фигуру, идет нога за ногу, низко опустив голову. Аля? Куда ты? Что с тобой? Посмотрела на меня мутными глазами, как сомнамбула, и понемногу начала приходить в себя. Рассказывает, что оставшись одна, она вдруг начала слышать голоса, - стоны и далекие крики: "Аля, помоги!". Сунулась в воду - глубоко, перейти не может. Туда, сюда - увидела, что снежник образует мост. Перешла на другую сторону, дошла до обнажения - там никого нет. А крики опять слышны, но уже с противоположного берега. Дошла до снежного моста - показалось, что он хлипковат. Еле насмелилась перейти обратно. Опять никого. Вот и бредет в сторону лагеря в полном шоке. Что это было???
- Что, что! - отвечаю, соображая на ходу, в чем дело. ...Белый шум, вот что!
Так выглядит "надёжный" снежный мост
Белый шум - как белый цвет: смешение звуков разной частоты. Горные потоки производят именно такой шум, и человеческое сознание способно извлечь из него самые разные звукосочетания, - от сладкоголосого пения до призывов о помощи. В общем, звуковой мусор. Сор.
"Когда б вы знали, из какого сора..."
В белом шуме ручья
По- весеннему звонком
Словно Синюю Птицу, твой голос ловлю
И рассвет провожаю,
И ветру вдогонку
Ошалело кричу,
Что тебя я люблю
Отчего ж ты меня
Опаляешь опалой,
Окружаешь свой мир неразменной верстой?
Неспроста и не зря
Ты мне в душу запала
На вершине ветров,
Как пустыня пустой
И осенней порой,
И дождливой, и грустной,
Когда с гор, накренясь, побегут ручейки
Я ветрам передам
Свой напев безыскусный
И услышу ответ
В белом шуме Реки.
Прилетел - и сразу встал на лыжи базиста геологической партии
Я совсем забыл сказать, что вертолет, которым мы забрасывались, высадил нас около базового лагеря воркутинской геологосъемочной партии, только начинавшей свою работу. В лагере был базист, и это оказалось очень кстати. Когда пришло время, мы оставили на его попечение свое барахлишко, а сами "налегке", т.е. с увесистыми рюкзаками, но без лодок и большей части продуктов, отправились в многодневный выкидной маршрут на восток, через Уральский хребет, на р. Манью. Дошли до Кедрасью. В общем-то подтверждалось предварительное впечатление: породы к востоку от водораздела залегают очень полого, и их падения соответствуют крыльям и вершинной части крупной куполовидной структуры. Впрочем, потребовалась еще немалая работа, чтобы самому убедиться в реальности существования этой структуры - и других в этом убедить.
Верховья р. Манья.
Места эти были тогда куда более дикие, чем сейчас. Было много медведей. Встречали их чуть ли не каждый день. Однажды мы все трое шли маршрутом по тропе, а затем Михалыч сказал, что он пойдет побыстрее, чтобы начать готовить ужин. Вскоре мы увидели его след, надпечатанный следом большого медведя. Факт не для нервных. А того еще хуже - повстречали как-то медведицу с двумя медвежатами-двойняшками. Медвежата оказались очень любопытными и попытались подойти к нам - поздороваться. Хорошо что медведица успела их отозвать. Такие встречи не каждый раз кончаются добром.
А дни стояли великолепные, солнечные. Серьезно задождило только в самом конце экспедиции - к началу сентября.
На Вангырском гранитном массиве. Мода современных политиков - фотографироваться обнаженным до пояса - идет ещё оттуда?
Вернулись на базу. Вода в реке уже не так бушует. Все: завтра трогаемся. Надули лодки: одну поменьше, зеленую, "носатую", и другую побольше, черную НЛ-5. Двинулись. Однако вскоре стало ясно, что НЛ-5 для спуска по таким сложным порогам вообще в принципе не годится: вода пошла верхом, через лодку, заливая груз. "Носатая" лодка, в которой находился Михалыч, была более управляемой, однако (или поэтому) вскоре юркнула в уютную бухточку и там затихарилась. Видя такое дело, я решил тоже причаливать. Но не тут-то было! Тяжелая и менее маневренная, не рассчитанная на такие испытания, лодка садилась на каждый большой валун, добирая воды и не слушаясь весел. Хорошо, что я предусмотрительно соорудил якорь из камня с желобками для обвязки фалом. Пользуясь им (бросая его в воду и подтягиваясь за фал), я вскоре прибил лодку к берегу. Уцепившись, едва ли не зубами, за ивняк, мы привязали лодку на стремительно несущейся воде и стали выгружаться. Стоял яркий солнечный день, и скоро поляна, у которой мы причалили, была забросана барахлом, мокрым насквозь. Кое-чего (например, сахара и соли) поубавилось.
Мы уже знали, что ниже "петли", километрах в 20, стоит главная база уранщиков. Слова этого никто не произносил. Однако его легко можно было вычислить по плотной завесе таинственности, окутывавшей деятельность геологов (это, как сейчас понимаю, была знаменитая Зеленогорская экспедиция). Впрочем, в остальном это были прекрасные люди, молодые, энергичные и очень отзывчивые. Быстро отработав и отбросив гипотезу о том, что я - американский шпион, заброшенный к ним, чтобы выведать фамилию начальника экспедиции (ее я так и не узнал), они прониклись ко мне сочувствием. Мне дали гусеничный вездеход (АТЛ, или артиллерийский транспортер легкий), который и перебросил нас до места, с которого сплав на резиновых лодках уже не представлял прямой угрозы для снаряжения, а может быть, и жизни.
Руч. Таёжный. Я бы назвал его Медвежий.
Вангырские озера
Рыбаки. Вы только вглядитесь! Каких разных людей собирает рыбалка !
Отсюда было уже сравнительно недалеко до Вангырских озер, где мы несколько дней работали, ходя в маршруты к хр. Сабля и на плато Лаптопай. При этом мы пользовались гостеприимством рыбацкой бригады, заброшенной на озера вертолетом. Они нас угощали рыбой, мы их - сухарями и крупой, которых оказался некоторый избыток. Дело в том, что Михалыч, подорвавший здоровье в предыдущих маршрутах, срочно улетел на вертолете уранщиков домой.
Однако сезон уже клонился к половине, а я все еще увяз на Урале. Надо было решать, как отработать довольно большую площадь гряды Чернышова на двух реках - Вангыре и Большой Сыне. Таскаться в многодневные маршруты пешком было и утомительно, и непроизводительно. Жизнь подсказала нетривиальное решение. Мы как раз познакомились с туристами-москвичами, Володей и Надей, которые уже не первый раз путешествовали в этих краях. Они хотели перейти на Большую Сыню и оттуда, построив плот, спуститься к железной дороге. Но чтобы строить плот, нужен был напарник-мужчина, поскольку одному мужику, или даже на пару с женщиной, слишком тяжело таскать бревна для плота.
Все гениальное просто. Значит, так. От порога под красноречивым названием Лёк (по коми - плохой) идем выкидным с Вангыра на Сыню (в этом месте две реки всего ближе, между ними всего 4 км). Там мы строим два плота. На одном туристы спускаются по Сыне до железной дороги, на другом мы с Алей работаем и затем пешком возвращаемся на Вангыр (15 км по визирке и затем 30 км вверх по Вангыру налегке, оставив образцы, обратно к порогу, где спрятаны лодки). Получается круговой маршрут. Можно было бы взять на Сыню резиновую лодку, но хорошо, что мы этого не сделали: обратный путь на Вангыр лежал по болоту, где мы и без лодки еле-еле сумели пройти, не утонув в трясине.
Плоты получились классные, каждый из четырех сухих длинных бревен, скрепленных поперечинами, вбитыми в трапециевидные пропилы. Они сравнительно легко управлялись при наличии взаимопонимания у людей, стоящих на "носу" и "корме". Важно было лавировать меж камней и - не дай бог! - не дать плоту упереться в камень серединой, поперек течения.
Туристы на плоту входят в Ворота Большой Сыни.
Наши туристы довольно быстро отплыли. Славные ребята! Я успел перенять у Володи навыки ловли хариуса, что в дальнейшей жизни сильно пригодилось. Работы оказалось много, и пришлось экономить взятые продукты, так что без рыбы нам бы не протянуть. У меня был спиннинг, но более уловистой оказалась местная снасть, - кораблик, который я нашел в лопушняке у берега. Для тех, кто не знает: кораблик - это подобие воздушного змея, только водяной. Это доска с продольным грузом (свинец или толстый железный прут), благодаря которому она стоит в воде вертикально. К доске с помощью уздечки, как у змея, привязывается длинная леска, а на леску - поводки с крючками, замаскированными под мух. Это сооружение выгоняется на течение, вода тянет кораблик на стремнину, и мухи начинают плясать по воде, как настоящие, привлекая хищного и голодного хариуса.. На широкой реке - такой как Большая Сыня - эта снасть уловистее, чем спиннинг или удочка. А впрочем, когда как.
Ворота Большой Сыни.
Изумительной красоты река, интересные обнажения. Особенно хороши Сынинские Ворота: белые известняковые обрывы, обступившие медлительный плес. У меня были полевые дневники и публикации наших стратиграфов: А.И. Елисеева, А.И. Першиной, В.И. Чалышева и А.И. Ермилова, без чего понимание структуры было бы невозможно.
Пытался выйти за пределы речных обнажений и покартировать на водоразделах, да куда там! Обнажений почти нет, ориентировка затруднена, высоченная трава, кусты... Выйдешь к ручью - а он петляет, может указать и противоположное направление. Плюнул на воду, установил в какую сторону направлено медлительное течение... - ага! Нам туда! И буквально повсюду медвежьи тропы и лежки. Впрочем, если стать на точку зрения медведей, места восхитительные.
ГЫлыча-ЧУгра! Издали чую:
Гылыча-Чугра - чудесный край.
Гылыча- Чугра - медвежье чудо,
Гылыча- Чугра - медвежий рай.
В Гылыча-Чугре - трава в два роста,
В Гылыча-Чугре - гуденье пчел.
Я не придумал про это. Просто
Я по следам медвежьим прочел.
По следам,
По-складам.
Довольно успешное продвижение по реке несколько убаюкало мою бдительность. Тем не менее я знал, что впереди - довольно сложное место, называемое Трубой. По рассказам, значительная часть воды там бьет в огромный камень, от которого надо держаться подальше. Невдалеке от этого места мы повстречали рыбаков, поднимающихся бечевой с лодкой, и спросили: какого берега держаться. Ответ был четким: левого. И вот мы вылетаем по стремнине за поворот и ... - видим, что камень - действительно, громадный - находится как раз у левого берега, а не у правого, как мы думали. На размышления нет и секунды. Кричу: слева греби!!! Сам делаю то же самое. Плот накреняется вправо, колеблется на крупных волнах стремнины... и как бы нехотя выравнивается. Быстрое, но ровное течение, постепенно замедляющееся, по мере того как перекат сменяется ямой. Уфф!
Так что же произошло? Я со своим яйцеголовым университетским образованием решил, что рыбаки говорят о левом береге по течению - так нас всегда учили, доведя нашу реакцию до автоматизма. Они же попросту говорили о береге, который был у них слева по ходу. Пустячок, а неприятно. Урок на всю жизнь.
Все-таки перенервничали. Пока искали место для лагеря (напротив визирки на Вангыр), быстро стемнело. Аля, в задумчивости, поставила свой рюкзак в воду. Фонарик давно сдох. Без света не разобраться. Догадался нарезать бересты и сделать несколько факелов, которые, горя один за другим, дали нам возможность привести дела в порядок.
На следующий день перешли те самые 15 км по топкому болоту на Вангыр. Умудренный недавним опытом, я взял с собою две длинные, прочные слеги - и не зря; на пути оказалось топкое болото, местами "по это самое". Слегами можно было подстраховаться. Болото форсировали, а там уж - дело техники. Доработали обнажения гряды и спустились по течению к железной дороге. Река Косью, по которой пролегала заключительная часть маршрута, выдала нам под занавес подарок: огромная петля-меандра, изображенная на карте, была уже после составления карты пропилена рекой, и таким образом, наш путь спрямился километров на двадцать. Близ станции Косью мы переночевали, высушились и упаковались на водокачке, благодаря гостеприимству дежурного механика.
Оглядываясь назад, должен признать, что этот сезон был самым насыщенным по части приключений и проходил на грани фола. В дальнейшем я установил формулу: количество приключений (КП) на одну... (Ж) в единицу времени (Т) обратно пропорционально жизненному опыту (ЖО), помноженному на предполевую подготовку (ППП). Точка.
Зима 1963-64 гг.
В Институте, по прошествии некоторого времени, состоялся суровый "разбор полетов". Свои точки наблюдений я выносил на топографические планшеты, как это делалось моими старшими товарищами на Алтае и Кавказе, где я был на практиках. Водные маршруты не располагали к составлению - сразу, на месте - схемы маршрутов тушью на кальке, как это, оказывается, требовалось в Институте. И хотя такую схему, вместе с предварительной геологической картой, я представил на заседании Ученого Совета, не ведение в поле сводной схемы маршрутов рассматривалось как большое упущение. В дальнейшем я постарался не подставляться. Две же главные идеи, которые я вынес из полевых работ на Урале - наличие тиманских направлений на западе и куполовидной структуры на востоке Приполярного Урала - были встречены с некоторым недоверием (сейчас-то ясно, что я ничего не придумал). Тем не менее, в целом я отбился. А вот моему руководителю досталось за то, что плохо руководил (да не руководил он никак, и слава Богу!). Все это закончилось парадоксальным образом: со следующего года я был включен в группу М.В. Фишмана, занимавшуюся на Приполярном Урале изучением магматизма.
Ну что ж, раз место полевых работ определилось, надо читать предшественников. Их было не так уж много. Пожалуй, наиболее основательной была книга В.А. Варсанофьевой по геологии Печоро-Илычского заповедника, - опубликованная докторская диссертация.
Но большую часть чтения по специальности занимала геотектоника, что позволило в дальнейшем сдать кандидатский экзамен по специальности, уже не тратя времени на пред-экзаменационную подготовку. Именно в это время (см. выше) я и закончил статью "О перемещении континентов", и сдал её в журнал "Геотектоника", который только ещё находился на стадии организации.
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/1werhowxjawangyrakopija.gif)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/2manaraga63gkopi.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/3wperwommarshaljasmihalychnawang63g763kopija.jpg)
![снежный мост [В.Пучков]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/snezhnyjmost.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/4janawang63g759kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/5werhowxjamanxi1963gkopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/6nawangyrskommass1963obrabkopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/7ruchtaezhnawang163g769kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/8wangyrskozera1963gkopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/9rybackajabrigada1963gkopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/10plotkopija.gif)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/syktyvkar1/11bworotasyni63g753kopija.jpg)